Страница:
Голые кусты и деревья не могли послужить ей укрытием. Беспомощно озираясь, женщина остановила взгляд на трансформаторной будке. Ничего другого просто не оставалось. Лелик посмотрела на часы. Через три минуты должен прозвенеть звонок. Нужно было срочно прятаться.
«А может, не нужно? – явилась вдруг шальная мысль. – Гораздо хуже будет, если меня увидит за этой будкой кто-то из Черепашкиных одноклассников.
– Зная свою дочь, Лелик была уверена, что Люся не стала распространяться в классе о своей ссоре с матерью. Наверняка об этом знает только Лу. – Нет, это вообще как-то несолидно, дико – за будкой прятаться! Я все-таки взрослая женщина… – увещевала себя Люсина мама, стоя в двух шагах от трансформаторной будки. – А если Люстра? Или кто-нибудь еще из учителей? – испугалась она. – Ну и плевать я на них на всех хотела! Все, буду стоять здесь!»
Минут через пять из школы потянулись ребята. К великому облегчению Лелика, никто из них даже не взглянул в ее сторону. Все были заняты своими разговорами и делами. Наконец она увидела знакомые лица Черепашкиных одноклассников: вот Юрка Ермолаев, Вова Надыкто, Вадик Фишкин… А вот и девчонки… Катя Андреева, как обычно, смеющаяся и легкая, самая высокая девочка в классе Галя Снегирева, худенькая и маленькая Света Тополян, а вот и Лу!.. Елена Юрьевна вздрогнула. Она поймала себя на том, что беззвучно шевелит губами: «Люся, Люсенька! Где же моя Черепашка?!» Она почувствовала, как моментально ослабли колени. В следующий миг Елена Юрьевна на ватных, онемевших ногах бежала по широкой, очищенной от снега дороге. К счастью, Лу заметила ее раньше, чем та успела к ней подбежать. Оставив подруг, она подскочила к Елене Юрьевне, взяла ее под руку и шепнула в самое ухо:
– Все в порядке. Улыбайтесь. Уходим отсюда! Пока на нас не смотрят. – Лу крепко прижала к себе руку Лелика и решительно двинулась в сторону сквера. Лелик послушно шла рядом.
Лу только изредка подгоняла ее, бросая сквозь зубы:
– Быстрей! Надо отсюда смыться!
И когда они отошли от школы на достаточное расстояние и оказались за чугунной оградой сквера, Елена Юрьевна отдернула руку и остановилась:
– Больше ни шагу не сделаю, пока не скажешь, что случилось!
Сказав эту фразу, она сама себе удивилась: откуда взялся столь решительный тон?
– А с чего вы взяли, что что-то случилось? – откинула назад смоляную блестящую прядь Лу.
– Где Люся? – Лелик почувствовала, как перехватило дыхание.
Слезы стояли у самого горла. Еще секунда, и они брызнули бы из ее глаз, но тут Лу сказала таким спокойным голосом, что Лелику сразу расхотелось плакать:
– Да где ей быть? С утра на свое телевидение умотала.
– Но ведь все в школе… – произнесла глуповатую фразу Лелик и, встретив красноречивый взгляд Лу, осеклась.
– Она-то у вас не все! – подлила масла в огонь Лу. – Да успокойтесь вы… Утром ей позвонили со студии. Что-то там у них случилось. Я толком и не поняла что. Да Черепашка особо и не объясняла. Подхватилась и умотала… Все это ерунда, Елена Юрьевна, – повысила вдруг голос Лу. – Вы лучше скажите, как вы могли в таком виде прийти в школу? И зачем вы вообще туда пошли?
– А в каком я виде? – Лелик растерянно оглядывала свои ноги, затем перешла на руки.
– Во-первых, эти ботики… Где вы их откопали? Это же мечта антиквара!
Только тут Елена Юрьевна сообразила, что впопыхах надела древние резиновые боты, в которых обычно в дождливую погоду выносила мусор. Но до того ли ей было?! Решение встретить Люсю возле школы пришло к ней внезапно, когда до окончания занятий оставалось каких-то пятнадцать минут. А эти боты… Всякий раз, наводя в квартире порядок, Лелик намеревалась выбросить их, но почему-то откладывала это до следующего раза. Как-то рука не поднималась. Ведь в этих ботиках ее покойная мама, которая умерла раньше, чем Люся появилась на свет, возилась в огороде. Сегодня же они просто подвернулись ей под руку.
– Халат домашний виден из-под дубленки! – продолжала между тем выговаривать ей Лу. – Но главное не это! Вы в зеркало давно на себя смотрели?
– Давно, – призналась Лелик, опустив голову.
– У вас же вид совершенно безумный! Глаза такие красные, будто вы целый месяц бессонницей мучаетесь… И ввалились куда-то…
– А я и так четыре ночи не спала… – тихо произнесла Лелик, все еще не поднимая головы.
– Хорошо, что я вас утащила оттуда! А если бы вас в таком виде увидела Люстра! Она и так пол-урока разорялась, что Черепахина совсем забросила учебу, а всем, в том числе и ее родной матери, на это наплевать! Вот бы она обрадовалась, увидев вас такую! Вы меня, конечно, простите, но видок у вас сейчас, как у бомжихи какой-то, честное слово… Неужели вы и на свидания с любимым человеком в таком виде ходите? – Этот вопрос вырвался у Лу неожиданно, и уже в следующий миг, взглянув на Лелика, она очень пожалела об этом. По-прежнему опущенные ресницы женщины теперь дрожали, на щеках образовались две блестящие мокрые дорожки, плечи судорожно поднимались и опускались. Наконец Лелик подняла на Лу свои красные, выцветшие от слез глаза:
– А я, девочка, рассталась с Михаилом… В тот же вечер позвонила ему и сказала, что все кончено… Я затем и пришла, чтобы сказать это Люсе… Передай ей, хорошо? – Никогда раньше Лу не видела, чтобы так плакали. Лелик не всхлипывала, не кривила рот, но слезы лились из ее глаз двумя тонкими сплошными струйками.
– Да вы что?! – так и задохнулась от возмущения Лу. – Как вы могли так поступить?! Немедленно дайте мне его телефон! – потребовала девушка. Она вообще разговаривала с Леликом так, будто та была, по крайней мере, лет на десять ее младше.
– Чей?
– Ну, этого вашего… Михаила, – резко бросила Лу. – Нет, ну как вы могли? – Она сокрушенно качала головой.
– А зачем тебе Мишин телефон? – совсем по-детски спросила Лелик.
Но Лу ничего ей не ответила, она только махнула рукой, а потом как-то вся подтянулась, строгим взглядом окинула Лелика с ног до головы и сказала:
– Нечего тут стоять, народ собирать! – Впрочем, это было явным преувеличением. Редкие прохожие не обращали на них никакого внимания. Но Лу продолжала все тем же приказным тоном: – Короче, идемте сейчас ко мне… – Но тут же сама себе и возразила: – Нет, ко мне нельзя! Люська в любую минуту может вернуться… Если уже не вернулась. Я утром дала ей ключи от квартиры… Значит, идем к вам. – И, не дожидаясь согласия Лелика, Лу резко развернулась и зашагала в сторону Черепашкиного дома. Через секунду с ней поравнялась Елена Юрьевна.
– Лу, ты так быстро не иди, – попросила женщина. – А то я от холода ног не чувствую…
– Еще бы! В резиновых ботах на морозе стоять! – стрельнула на нее взглядом Лу, однако шагу не убавила.
11
12
13
«А может, не нужно? – явилась вдруг шальная мысль. – Гораздо хуже будет, если меня увидит за этой будкой кто-то из Черепашкиных одноклассников.
– Зная свою дочь, Лелик была уверена, что Люся не стала распространяться в классе о своей ссоре с матерью. Наверняка об этом знает только Лу. – Нет, это вообще как-то несолидно, дико – за будкой прятаться! Я все-таки взрослая женщина… – увещевала себя Люсина мама, стоя в двух шагах от трансформаторной будки. – А если Люстра? Или кто-нибудь еще из учителей? – испугалась она. – Ну и плевать я на них на всех хотела! Все, буду стоять здесь!»
Минут через пять из школы потянулись ребята. К великому облегчению Лелика, никто из них даже не взглянул в ее сторону. Все были заняты своими разговорами и делами. Наконец она увидела знакомые лица Черепашкиных одноклассников: вот Юрка Ермолаев, Вова Надыкто, Вадик Фишкин… А вот и девчонки… Катя Андреева, как обычно, смеющаяся и легкая, самая высокая девочка в классе Галя Снегирева, худенькая и маленькая Света Тополян, а вот и Лу!.. Елена Юрьевна вздрогнула. Она поймала себя на том, что беззвучно шевелит губами: «Люся, Люсенька! Где же моя Черепашка?!» Она почувствовала, как моментально ослабли колени. В следующий миг Елена Юрьевна на ватных, онемевших ногах бежала по широкой, очищенной от снега дороге. К счастью, Лу заметила ее раньше, чем та успела к ней подбежать. Оставив подруг, она подскочила к Елене Юрьевне, взяла ее под руку и шепнула в самое ухо:
– Все в порядке. Улыбайтесь. Уходим отсюда! Пока на нас не смотрят. – Лу крепко прижала к себе руку Лелика и решительно двинулась в сторону сквера. Лелик послушно шла рядом.
Лу только изредка подгоняла ее, бросая сквозь зубы:
– Быстрей! Надо отсюда смыться!
И когда они отошли от школы на достаточное расстояние и оказались за чугунной оградой сквера, Елена Юрьевна отдернула руку и остановилась:
– Больше ни шагу не сделаю, пока не скажешь, что случилось!
Сказав эту фразу, она сама себе удивилась: откуда взялся столь решительный тон?
– А с чего вы взяли, что что-то случилось? – откинула назад смоляную блестящую прядь Лу.
– Где Люся? – Лелик почувствовала, как перехватило дыхание.
Слезы стояли у самого горла. Еще секунда, и они брызнули бы из ее глаз, но тут Лу сказала таким спокойным голосом, что Лелику сразу расхотелось плакать:
– Да где ей быть? С утра на свое телевидение умотала.
– Но ведь все в школе… – произнесла глуповатую фразу Лелик и, встретив красноречивый взгляд Лу, осеклась.
– Она-то у вас не все! – подлила масла в огонь Лу. – Да успокойтесь вы… Утром ей позвонили со студии. Что-то там у них случилось. Я толком и не поняла что. Да Черепашка особо и не объясняла. Подхватилась и умотала… Все это ерунда, Елена Юрьевна, – повысила вдруг голос Лу. – Вы лучше скажите, как вы могли в таком виде прийти в школу? И зачем вы вообще туда пошли?
– А в каком я виде? – Лелик растерянно оглядывала свои ноги, затем перешла на руки.
– Во-первых, эти ботики… Где вы их откопали? Это же мечта антиквара!
Только тут Елена Юрьевна сообразила, что впопыхах надела древние резиновые боты, в которых обычно в дождливую погоду выносила мусор. Но до того ли ей было?! Решение встретить Люсю возле школы пришло к ней внезапно, когда до окончания занятий оставалось каких-то пятнадцать минут. А эти боты… Всякий раз, наводя в квартире порядок, Лелик намеревалась выбросить их, но почему-то откладывала это до следующего раза. Как-то рука не поднималась. Ведь в этих ботиках ее покойная мама, которая умерла раньше, чем Люся появилась на свет, возилась в огороде. Сегодня же они просто подвернулись ей под руку.
– Халат домашний виден из-под дубленки! – продолжала между тем выговаривать ей Лу. – Но главное не это! Вы в зеркало давно на себя смотрели?
– Давно, – призналась Лелик, опустив голову.
– У вас же вид совершенно безумный! Глаза такие красные, будто вы целый месяц бессонницей мучаетесь… И ввалились куда-то…
– А я и так четыре ночи не спала… – тихо произнесла Лелик, все еще не поднимая головы.
– Хорошо, что я вас утащила оттуда! А если бы вас в таком виде увидела Люстра! Она и так пол-урока разорялась, что Черепахина совсем забросила учебу, а всем, в том числе и ее родной матери, на это наплевать! Вот бы она обрадовалась, увидев вас такую! Вы меня, конечно, простите, но видок у вас сейчас, как у бомжихи какой-то, честное слово… Неужели вы и на свидания с любимым человеком в таком виде ходите? – Этот вопрос вырвался у Лу неожиданно, и уже в следующий миг, взглянув на Лелика, она очень пожалела об этом. По-прежнему опущенные ресницы женщины теперь дрожали, на щеках образовались две блестящие мокрые дорожки, плечи судорожно поднимались и опускались. Наконец Лелик подняла на Лу свои красные, выцветшие от слез глаза:
– А я, девочка, рассталась с Михаилом… В тот же вечер позвонила ему и сказала, что все кончено… Я затем и пришла, чтобы сказать это Люсе… Передай ей, хорошо? – Никогда раньше Лу не видела, чтобы так плакали. Лелик не всхлипывала, не кривила рот, но слезы лились из ее глаз двумя тонкими сплошными струйками.
– Да вы что?! – так и задохнулась от возмущения Лу. – Как вы могли так поступить?! Немедленно дайте мне его телефон! – потребовала девушка. Она вообще разговаривала с Леликом так, будто та была, по крайней мере, лет на десять ее младше.
– Чей?
– Ну, этого вашего… Михаила, – резко бросила Лу. – Нет, ну как вы могли? – Она сокрушенно качала головой.
– А зачем тебе Мишин телефон? – совсем по-детски спросила Лелик.
Но Лу ничего ей не ответила, она только махнула рукой, а потом как-то вся подтянулась, строгим взглядом окинула Лелика с ног до головы и сказала:
– Нечего тут стоять, народ собирать! – Впрочем, это было явным преувеличением. Редкие прохожие не обращали на них никакого внимания. Но Лу продолжала все тем же приказным тоном: – Короче, идемте сейчас ко мне… – Но тут же сама себе и возразила: – Нет, ко мне нельзя! Люська в любую минуту может вернуться… Если уже не вернулась. Я утром дала ей ключи от квартиры… Значит, идем к вам. – И, не дожидаясь согласия Лелика, Лу резко развернулась и зашагала в сторону Черепашкиного дома. Через секунду с ней поравнялась Елена Юрьевна.
– Лу, ты так быстро не иди, – попросила женщина. – А то я от холода ног не чувствую…
– Еще бы! В резиновых ботах на морозе стоять! – стрельнула на нее взглядом Лу, однако шагу не убавила.
11
Первым делом Лу набрала в ванну горячей воды.
– Пока я буду готовить обед, примите ванну. Иначе вы точно заболеете! – сказала девушка, громыхая кастрюлями и сковородками. – Люськи нет, и посуду вымыть некому! – по-стариковски ворчала она.
– Да, я тут совсем грязью заросла, – согласилась Лелик. – Руки опускаются, понимаешь? Не помню даже, когда ела последний раз… Все чай да чай…
– «Чай да чай»! – передразнила ее Лу. – А как же вы на работу ходите? На одном-то чае долго не продержаться!
– А я отгулы взяла…
– Идите в ванную, Елена Юрьевна! А то вода остынет. – Лу включила кран над мойкой. Лелик теперь точно ее не слышала. – Отгулы она взяла… Возись тут с ними обеими, – процедила себе под нос Лу, и в эту секунду затрезвонил телефон.
Лу никогда не нравился этот звонок. Всякий раз она вздрагивала от неожиданности – настолько тот был пронзительным и громким. Но сейчас, возможно, оттого, что девушка вообще была на взводе, она не вздрогнула, а, вытерев руки валявшимся на подоконнике полотенцем, решительно направилась в комнату.
– Алло! – все тем же голосом, которым она разговаривала только что с Леликом, произнесла Лу.
– Это Люся? – робко поинтересовался мужской голос на том конце провода.
– Нет, это не Люся. А что ей передать?
Мужчина вздохнул с облегчением. Так, во всяком случае, показалось Лу. Потом он заговорил быстро и взволнованно:
– Девушка, я не знаю, кто вы… Но мне нужна Лена… Елена Юрьевна… Понимаете…
– А вы, случайно, не Михаил? – перебила Лу.
– Михаил… – опешил ее собеседник. – А откуда вам известно мое имя? Я раньше никогда сюда не звонил…
– Короче, Михаил, – сказала Лу и прислушалась. Все было в порядке: вода в ванной лилась вовсю. Лелик не могла слышать ее слов, но все же Лу понизила голос почти до шепота и заговорила быстро-быстро: – Слушайте меня внимательно, Михаил. Немедленно приезжайте сюда, если не хотите потерять вашу Лену. Вы адрес знаете?
Последовала пауза, а после Михаил нерешительно и, словно борясь со смущением, сказал:
– Только дом. Простите, но кто вы?
– Меня зовут Луиза. Да вам-то какая разница?! Я Люсина подруга… А с Леликом дела плохи… Я вам серьезно говорю. Я знаю, что она вам тут наговорила. Только вы ее, Михаил, не слушайте! Она сейчас в таком состоянии… Из-за дочки… Я долго с вами разговаривать не могу…
– А где Лена? И что с ее дочкой? – неожиданно встревожился Михаил.
– Да в ванной ваша Лена, успокойтесь… А дочка ее – на телевидении. Но вы должны немедленно приехать. Слышите? Короче, дом вы знаете… Квартира шестьдесят восемь. Записали?
– Я запомню, – глухо отозвался Михаил и спросил после небольшой паузы: – А вы уверены, что это действительно нужно? Лена мне сказала…
– Да знаю я, что она вам сказала! – почти закричала Лу. Тут она услышала, что в ванной закрутили кран. – Все, больше ни слова! – зашептала она, прижимая к уху трубку. – Приезжайте прямо сейчас.
Она еще находилась в комнате, когда из ванной вышла разрумянившаяся и посвежевшая Елена Юрьевна.
– Ты с кем-то разговаривала?
– Да это я с Костей своим разговаривала. Позвонила и сказала, что наш поход в кино отменяется… Не могу же я бросить вас в таком состоянии! – вдохновенно врала Лу.
– Спасибо, Лу… Хотя напрасно ты… Я бы сама справилась…
– Вижу я, как вы тут сами справляетесь! – недовольно хмыкнула Лу и приказала Лелику немедленно привести себя в порядок, включая легкий дневной макияж. Сама же она отправилась в кухню, где ее ждала размороженная в микроволновой печи курица.
– Пока я буду готовить обед, примите ванну. Иначе вы точно заболеете! – сказала девушка, громыхая кастрюлями и сковородками. – Люськи нет, и посуду вымыть некому! – по-стариковски ворчала она.
– Да, я тут совсем грязью заросла, – согласилась Лелик. – Руки опускаются, понимаешь? Не помню даже, когда ела последний раз… Все чай да чай…
– «Чай да чай»! – передразнила ее Лу. – А как же вы на работу ходите? На одном-то чае долго не продержаться!
– А я отгулы взяла…
– Идите в ванную, Елена Юрьевна! А то вода остынет. – Лу включила кран над мойкой. Лелик теперь точно ее не слышала. – Отгулы она взяла… Возись тут с ними обеими, – процедила себе под нос Лу, и в эту секунду затрезвонил телефон.
Лу никогда не нравился этот звонок. Всякий раз она вздрагивала от неожиданности – настолько тот был пронзительным и громким. Но сейчас, возможно, оттого, что девушка вообще была на взводе, она не вздрогнула, а, вытерев руки валявшимся на подоконнике полотенцем, решительно направилась в комнату.
– Алло! – все тем же голосом, которым она разговаривала только что с Леликом, произнесла Лу.
– Это Люся? – робко поинтересовался мужской голос на том конце провода.
– Нет, это не Люся. А что ей передать?
Мужчина вздохнул с облегчением. Так, во всяком случае, показалось Лу. Потом он заговорил быстро и взволнованно:
– Девушка, я не знаю, кто вы… Но мне нужна Лена… Елена Юрьевна… Понимаете…
– А вы, случайно, не Михаил? – перебила Лу.
– Михаил… – опешил ее собеседник. – А откуда вам известно мое имя? Я раньше никогда сюда не звонил…
– Короче, Михаил, – сказала Лу и прислушалась. Все было в порядке: вода в ванной лилась вовсю. Лелик не могла слышать ее слов, но все же Лу понизила голос почти до шепота и заговорила быстро-быстро: – Слушайте меня внимательно, Михаил. Немедленно приезжайте сюда, если не хотите потерять вашу Лену. Вы адрес знаете?
Последовала пауза, а после Михаил нерешительно и, словно борясь со смущением, сказал:
– Только дом. Простите, но кто вы?
– Меня зовут Луиза. Да вам-то какая разница?! Я Люсина подруга… А с Леликом дела плохи… Я вам серьезно говорю. Я знаю, что она вам тут наговорила. Только вы ее, Михаил, не слушайте! Она сейчас в таком состоянии… Из-за дочки… Я долго с вами разговаривать не могу…
– А где Лена? И что с ее дочкой? – неожиданно встревожился Михаил.
– Да в ванной ваша Лена, успокойтесь… А дочка ее – на телевидении. Но вы должны немедленно приехать. Слышите? Короче, дом вы знаете… Квартира шестьдесят восемь. Записали?
– Я запомню, – глухо отозвался Михаил и спросил после небольшой паузы: – А вы уверены, что это действительно нужно? Лена мне сказала…
– Да знаю я, что она вам сказала! – почти закричала Лу. Тут она услышала, что в ванной закрутили кран. – Все, больше ни слова! – зашептала она, прижимая к уху трубку. – Приезжайте прямо сейчас.
Она еще находилась в комнате, когда из ванной вышла разрумянившаяся и посвежевшая Елена Юрьевна.
– Ты с кем-то разговаривала?
– Да это я с Костей своим разговаривала. Позвонила и сказала, что наш поход в кино отменяется… Не могу же я бросить вас в таком состоянии! – вдохновенно врала Лу.
– Спасибо, Лу… Хотя напрасно ты… Я бы сама справилась…
– Вижу я, как вы тут сами справляетесь! – недовольно хмыкнула Лу и приказала Лелику немедленно привести себя в порядок, включая легкий дневной макияж. Сама же она отправилась в кухню, где ее ждала размороженная в микроволновой печи курица.
12
В дверь позвонили примерно минут через сорок, когда одетая по настоянию Лу в черные вельветовые брюки и голубую, совсем новую футболку ничего не подозревавшая Елена Юрьевна открывала ножницами упаковку крабовых палочек, которые нужны были Лу для салата. Светлые волосы Лелика были уложены незатейливо, но аккуратно, глаза подведены, ресницы и губы подкрашены, и даже на щеках розовел неяркий, едва заметный румянец. Уж что-что, а косметикой Лелик пользоваться всегда умела. Курица с фасолью, намазанная чесноком и сдобренная всеми имеющимися в доме специями, стояла посреди обеденного стола, источая умопомрачительный аромат. Елена Юрьевна, решившая сегодня ни в чем не перечить Лу, испуганно выронила из рук ножницы.
– Может, не откроем? А вдруг это Люстра пришла узнавать, почему Люська прогуляла школу? – Такое уже случалось не раз, поэтому беспокойство Лелика было вполне обоснованным. – Что мы ей скажем?
– Не бойтесь, это не Люстра! – загадочно улыбнулась Лу и подняла с пола ножницы. – Стойте тут. Я сама открою.
Как уже было сказано, Лелик решила во всем положиться на Лу. Вот и теперь она осталась стоять посреди комнаты, даже не пытаясь заглянуть в прихожую. Между тем оттуда доносились приглушенные голоса. Один явно принадлежал мужчине. Лелик с облегчением вздохнула: «Значит, правда не Люстра!»
– Ой, – только и сказала она, когда в комнату в сопровождении сияющей как майская роза Лу вошел Михаил. Лелик так привыкла видеть его в джинсах и свитере, что строгий костюм, в который сегодня был облачен ее возлюбленный, удивил ее чуть ли не больше, чем появление самого Михаила. – Мишенька… У тебя что-то случилось?
И даже появившийся в следующую секунду из-за его спины огромный букет белых роз не вызвал на лице женщины улыбки. Впав в какое-то странное оцепенение, Лелик ожесточенно обкусывала свои коротко остриженные ногти.
– Лена… – сказал Михаил. Похоже, он тоже не очень уютно чувствовал себя в этой одежде. – Давай поженимся…
– Ой! – так и подпрыгнула от восторга Лу. Первый раз при ней делали предложение. – Точно! Вам нужно пожениться и поставить Люську перед фактом. Если дети так делают, то почему вам нельзя?
Михаил понравился Лу с первого взгляда. Вернее, даже с первого «слуха». Поговорив с ним по телефону, Лу безошибочно определила: нормальный мужик. Теперь же, когда он стоял перед ней во всей своей красе: вьющиеся каштановые волосы, глаза карие, внимательные и добрые, прямой нос, мужественный подбородок, высокий, широкоплечий, правда, не худой, но и толстым его никак нельзя было назвать… Короче, сразу видно, что не какой-то там!.. А главное, от Лелика просто без ума. Вон какими глазами на нее смотрит, а та стоит и ногти грызет, как маленькая.
– Елена Юрьевна! – не выдержала такой несправедливости Лу. – Человек вам руку и сердце предлагает… Так вы хотя бы перестали ногти грызть!
– Да пусть грызет, – мягко возразил Михаил. – Я где-то читал, что ногти грызут застенчивые люди, которые в душе очень нежные, но при этом стесняются открытого проявления своих чувств даже по отношению к самым близким людям. – Это прозвучало так, будто бы Михаил специально заучивал эту фразу наизусть. На самом же деле он просто очень сильно волновался и всячески пытался свое волнение скрыть.
– Нет уж, пусть не грызет! – настаивала на своем Лу. – Короче, Михаил, она согласна!
– Лу! – вышла наконец из ступора Лелик. – Прекрати немедленно! Миша, – она перевела на него в момент увлажнившиеся глаза, – сядь, пожалуйста… И убери этот букет…
– Куда? – Михаил беспомощно обвел взглядом потолок, будто именно там ожидал увидеть вазу.
На помощь пришла Лу. Отобрав у Михаила цветы, она метнулась в кухню. Не прошло и минуты, как Лу вернулась. В одной руке она держала наполненную водой вазу, в другой – розы. Видимо, девушка боялась пропустить самое главное. Впрочем, мизансцена за время ее непродолжительного отсутствия не изменилась: Лелик по-прежнему стояла посреди комнаты, а Михаил – у порога, только теперь без букета.
– Давайте сядем за стол, – предложила Лу тоном радушной хозяйки.
И взрослые, как ни странно, ее послушались. Впрочем, эти нехитрые передвижения в пространстве никакого облегчения не принесли: оба, и Михаил и Лелик, сидели прямо и лица при этом имели скорбные и словно окаменевшие. Над столом повисла пауза. Тягостное молчание нарушила Елена Юрьевна.
– Миша… – дрожащим голосом начала она. – Я не смогу выйти за тебя замуж… У меня взрослая дочь… Ты знаешь об этом… И она…
– Знаете что? – вскочила из-за стола Лу. – Давайте вы между собой разберетесь, а с Черепашкой я как-нибудь эту проблему улажу! И нечего тут из нее монстра делать! – Лу чувствовала, как к горлу подкатывает комок. Ей было до слез обидно за подругу. – Не надо было врать! – бросила она прямо Елене Юрьевне в лицо. – А может, это вы, Михаил, подучили ее? – Лу была вне себя от гнева, ее черные глаза горели нездоровым огнем, и она то и дело стреляла ими то в Михаила, то в Лелика. – Если б вы тогда не наврали Люське про день рождения, все было бы в порядке! Ясно? А я еще заступалась за вас!
– Какой день рождения, Лен? – захлопал ресницами Михаил.
– Я потом тебе все объясню, – слабо махнула рукой Лелик.
– Нет уж! Давайте сейчас! – потребовала Лу. – А то я уйду, вы и ему опять что-нибудь наврете… И получится, что во всем виновата Люська! Сколько времени длится ваш роман? – тоном прокурора осведомилась Лу, глядя Михаилу прямо в глаза.
– Около месяца, – несколько растерявшись, ответил тот.
– Ну вот! А Черепашка узнала об этом четыре дня назад!
– Лена. – Михаил запустил пальцы в свои шелковистые каштановые волосы. – Ты же говорила, что рассказала о нас чуть ли не на второй день…
Елена Юрьевна молчала и только жалобно смотрела на Лу. Но остановить девушку уже не смог бы никто.
– А в понедельник – ведь это все случилось в понедельник? – она сказала Люське, что идет на день рождения к подруге. Ну, та позвонила этой подруге, и выяснилось, что никакого дня рождения нет! Черепашка собрала вещи и пришла ко мне. Вот и все. Михаил, вы встречались в понедельник с Еленой Юрьевной?
– Встречались, – в один голос отозвались мужчина и женщина.
Из обличительной речи Лу получалось, что Черепашка – невинный и обманутый всеми ангел и пострадала в этой истории чуть ли не больше всех. А несправедливости Лу терпеть не могла, поэтому, подумав немного, она сказала:
– Конечно, Люся была не права… В самом начале. И я ей об этом сказала… В общем, разбирайтесь теперь сами, а у меня своих проблем достаточно.
Сказав это, Лу величественно проследовала в прихожую. Но, одевшись, она снова заглянула в комнату:
– Может, я опять сую свой нос куда не надо, но мне кажется, Елена Юрьевна, что теперь вы просто обязаны принять предложение Михаила.
– Может, не откроем? А вдруг это Люстра пришла узнавать, почему Люська прогуляла школу? – Такое уже случалось не раз, поэтому беспокойство Лелика было вполне обоснованным. – Что мы ей скажем?
– Не бойтесь, это не Люстра! – загадочно улыбнулась Лу и подняла с пола ножницы. – Стойте тут. Я сама открою.
Как уже было сказано, Лелик решила во всем положиться на Лу. Вот и теперь она осталась стоять посреди комнаты, даже не пытаясь заглянуть в прихожую. Между тем оттуда доносились приглушенные голоса. Один явно принадлежал мужчине. Лелик с облегчением вздохнула: «Значит, правда не Люстра!»
– Ой, – только и сказала она, когда в комнату в сопровождении сияющей как майская роза Лу вошел Михаил. Лелик так привыкла видеть его в джинсах и свитере, что строгий костюм, в который сегодня был облачен ее возлюбленный, удивил ее чуть ли не больше, чем появление самого Михаила. – Мишенька… У тебя что-то случилось?
И даже появившийся в следующую секунду из-за его спины огромный букет белых роз не вызвал на лице женщины улыбки. Впав в какое-то странное оцепенение, Лелик ожесточенно обкусывала свои коротко остриженные ногти.
– Лена… – сказал Михаил. Похоже, он тоже не очень уютно чувствовал себя в этой одежде. – Давай поженимся…
– Ой! – так и подпрыгнула от восторга Лу. Первый раз при ней делали предложение. – Точно! Вам нужно пожениться и поставить Люську перед фактом. Если дети так делают, то почему вам нельзя?
Михаил понравился Лу с первого взгляда. Вернее, даже с первого «слуха». Поговорив с ним по телефону, Лу безошибочно определила: нормальный мужик. Теперь же, когда он стоял перед ней во всей своей красе: вьющиеся каштановые волосы, глаза карие, внимательные и добрые, прямой нос, мужественный подбородок, высокий, широкоплечий, правда, не худой, но и толстым его никак нельзя было назвать… Короче, сразу видно, что не какой-то там!.. А главное, от Лелика просто без ума. Вон какими глазами на нее смотрит, а та стоит и ногти грызет, как маленькая.
– Елена Юрьевна! – не выдержала такой несправедливости Лу. – Человек вам руку и сердце предлагает… Так вы хотя бы перестали ногти грызть!
– Да пусть грызет, – мягко возразил Михаил. – Я где-то читал, что ногти грызут застенчивые люди, которые в душе очень нежные, но при этом стесняются открытого проявления своих чувств даже по отношению к самым близким людям. – Это прозвучало так, будто бы Михаил специально заучивал эту фразу наизусть. На самом же деле он просто очень сильно волновался и всячески пытался свое волнение скрыть.
– Нет уж, пусть не грызет! – настаивала на своем Лу. – Короче, Михаил, она согласна!
– Лу! – вышла наконец из ступора Лелик. – Прекрати немедленно! Миша, – она перевела на него в момент увлажнившиеся глаза, – сядь, пожалуйста… И убери этот букет…
– Куда? – Михаил беспомощно обвел взглядом потолок, будто именно там ожидал увидеть вазу.
На помощь пришла Лу. Отобрав у Михаила цветы, она метнулась в кухню. Не прошло и минуты, как Лу вернулась. В одной руке она держала наполненную водой вазу, в другой – розы. Видимо, девушка боялась пропустить самое главное. Впрочем, мизансцена за время ее непродолжительного отсутствия не изменилась: Лелик по-прежнему стояла посреди комнаты, а Михаил – у порога, только теперь без букета.
– Давайте сядем за стол, – предложила Лу тоном радушной хозяйки.
И взрослые, как ни странно, ее послушались. Впрочем, эти нехитрые передвижения в пространстве никакого облегчения не принесли: оба, и Михаил и Лелик, сидели прямо и лица при этом имели скорбные и словно окаменевшие. Над столом повисла пауза. Тягостное молчание нарушила Елена Юрьевна.
– Миша… – дрожащим голосом начала она. – Я не смогу выйти за тебя замуж… У меня взрослая дочь… Ты знаешь об этом… И она…
– Знаете что? – вскочила из-за стола Лу. – Давайте вы между собой разберетесь, а с Черепашкой я как-нибудь эту проблему улажу! И нечего тут из нее монстра делать! – Лу чувствовала, как к горлу подкатывает комок. Ей было до слез обидно за подругу. – Не надо было врать! – бросила она прямо Елене Юрьевне в лицо. – А может, это вы, Михаил, подучили ее? – Лу была вне себя от гнева, ее черные глаза горели нездоровым огнем, и она то и дело стреляла ими то в Михаила, то в Лелика. – Если б вы тогда не наврали Люське про день рождения, все было бы в порядке! Ясно? А я еще заступалась за вас!
– Какой день рождения, Лен? – захлопал ресницами Михаил.
– Я потом тебе все объясню, – слабо махнула рукой Лелик.
– Нет уж! Давайте сейчас! – потребовала Лу. – А то я уйду, вы и ему опять что-нибудь наврете… И получится, что во всем виновата Люська! Сколько времени длится ваш роман? – тоном прокурора осведомилась Лу, глядя Михаилу прямо в глаза.
– Около месяца, – несколько растерявшись, ответил тот.
– Ну вот! А Черепашка узнала об этом четыре дня назад!
– Лена. – Михаил запустил пальцы в свои шелковистые каштановые волосы. – Ты же говорила, что рассказала о нас чуть ли не на второй день…
Елена Юрьевна молчала и только жалобно смотрела на Лу. Но остановить девушку уже не смог бы никто.
– А в понедельник – ведь это все случилось в понедельник? – она сказала Люське, что идет на день рождения к подруге. Ну, та позвонила этой подруге, и выяснилось, что никакого дня рождения нет! Черепашка собрала вещи и пришла ко мне. Вот и все. Михаил, вы встречались в понедельник с Еленой Юрьевной?
– Встречались, – в один голос отозвались мужчина и женщина.
Из обличительной речи Лу получалось, что Черепашка – невинный и обманутый всеми ангел и пострадала в этой истории чуть ли не больше всех. А несправедливости Лу терпеть не могла, поэтому, подумав немного, она сказала:
– Конечно, Люся была не права… В самом начале. И я ей об этом сказала… В общем, разбирайтесь теперь сами, а у меня своих проблем достаточно.
Сказав это, Лу величественно проследовала в прихожую. Но, одевшись, она снова заглянула в комнату:
– Может, я опять сую свой нос куда не надо, но мне кажется, Елена Юрьевна, что теперь вы просто обязаны принять предложение Михаила.
13
Едва Лу переступила порог своей квартиры, как на нее набросилась Черепашка:
– Ну где ты пропадаешь?! Я уже кому только не звонила! Тут такие дела творятся, а тебя нет! Короче, эта дура Маша…
– Может, сначала я тебе кое-что расскажу? – перебила подругу Лу.
Она была уверена, что бы там ни случилось у Люси, а ее новости уж поважнее будут!
– Нет, я! – как маленькая заканючила Черепашка. – Ну, пожалуйста! Я тебя целый час в пустой квартире дожидаюсь! Если я сейчас же не расскажу тебе все, то просто умру!
– Ну, хорошо, – сдалась Лу. – Рассказывай.
Звонок раздался утром. Черепашка и Лу уже заканчивали завтракать. Почему-то Люся была уверена, что звонят Лу, хотя она и оставила в редакции ее телефон, предупредив всех, что временно переехала к подруге, поскольку в ее квартире идет ремонт. Через секунду Лу со словами: «Это тебя!» – передала Черепашке трубку. Звонил Вадим Борисович – директор их программы. Ничего толком не объяснив, он извинился и попросил Люсю срочно приехать в Останкино. И хотя голос у Вадима Борисовича был взволнованный, но Черепашка особого значения этому не придала, решив, что ребята что-то запороли на монтаже и теперь нужно срочно доснять несколько планов с ее участием. Такое уже случалось однажды.
Но стоило Люсе переступить порог редакционной комнаты, как она тут же поняла: произошло что-то из ряда вон выходящее.
– Ну, рассказывай, подруга, как ты до такой жизни дошла?! – потребовал Вадим Борисович, ногой пододвигая Черепашке стул. И хотя тон его был вроде бы шутливым, но темные, глубоко посаженные глаза смотрели при этом жестко и колко. Так, во всяком случае, показалось Люсе. Она молча опустилась на стул. Под ложечкой неприятно засосало. Хотя никакой вины девушка за собой не чувствовала. – Вчера на студию звонил Червинский… – Вадим Борисович продолжал сверлить Черепашку взглядом.
– Правда? – радостно перебила его Люся. – А мне как раз нужен был его телефон!
Но Вадим Борисович, судя по всему, ее радости не разделял.
– Только ты тут комедию передо мной не ломай, – покривился он и достал из пачки, лежавшей на столе, сигарету. – Есть у тебя его телефон! Иначе как бы ты ему звонила?!
– А я и не звонила ему, – пожала плечами Черепашка.
– Может быть, ты еще скажешь, что и название группы «Грачи прилетели» тебе ни о чем не говорит? – Люся вздрогнула. Заметив это, директор криво усмехнулся и продолжал: – И что ты не шантажировала Червинского и не ставила ему условие: либо он занимается двумя группами, либо Кочевник с ним не будет иметь никаких дел? И как тебе в голову такое пришло? – с досадой выдохнул Вадим Борисович, видя, какой эффект произвели на Черепашку его слова. Та сидела ошеломленная, время от времени глотая воздух ртом. – На что ты вообще рассчитывала? Что Червинский будет молчать и безропотно выполнит все твои дурацкие условия? Кем ты себя, лапочка, возомнила? Звездой вселенского масштаба?!
– А почему вы решили, что это я звонила Червинскому? – дрожащим от волнения голосом спросила Люся. Постепенно до нее начал доходить смысл происходящего. Обидные слова директора программы Черепашка на свой счет не принимала. Но голова вдруг закружилась, и перед глазами поплыли ярко-желтые круги.
Вадим Борисович пускал в потолок колечки дыма. Он будто не слышал ее вопроса. Наконец, раздавив в пепельнице недокуренную сигарету, он посмотрел на девушку долгим изучающим взглядом:
– Так ведь ты, голубушка моя, представилась. Так и сказала: Людмила Черепахина – ведущая программы «Уроки рока». И еще сказала, что этот самый Женя Кочевник в тебя без памяти влюблен и делает только то, что ты ему скажешь…
– Вадим Борисович! – Черепашка вскочила со стула. – И вы этому верите? Вы верите в то, что я могла такое сказать?
– Честно говоря, ты меня этим просто убила, – признался Вадим Борисович, закуривая новую сигарету. – Как ловко-то маскировалась! Скромницей прикидывалась… Ты хоть мне скажи, что это за «Грачи», что ты ради них решилась на такое безумие?
– Ой, да полный отстой, – поморщилась Черепашка. Внезапный приступ головокружения прошел.
– А что ж ты тогда из-за них всю команду опозорила? А может, эти «Грачи» тебе заплатили? – Он лег на стол своей широкой грудью.
– Что? – вздернула подбородок Черепашка. Стекла ее очков блеснули. Вадим Борисович пригладил свою рыжеватую, не очень густую бороду.
– А что? Я уже ничему не удивлюсь… – неприятно ухмыльнулся он. – А может, ты думаешь, что после всего этого тебя будут тут терпеть? – В голосе его звучали саркастические нотки.
– Вы, конечно, можете меня уволить, – не выдержала Черепашка. Она по-прежнему стояла. Почему-то так она чувствовала себя уверенней. – Но я никому не звонила и никого не шантажировала. И готова это доказать. – Теперь ее голос звучал ожесточенно. Конечно, Люся уже окончательно догадалась, откуда ветер дует и кого ей следует за все это благодарить.
– Доказать? – недоверчиво переспросил директор программы. – Интересно, каким же это образом?
– Голос! У той девушки совсем другой голос. Червинский оставил вам свой телефон? Давайте позвоним прямо сейчас!
Искренняя готовность Черепашки прямо сейчас позвонить продюсеру несколько поколебала уверенность директора. Это чувствовалось по его взгляду. Появилось в нем что-то такое, чего раньше не было. Легкая тень сомнения, что ли?
– Звони! – Скептически улыбаясь, Вадим Борисович придвинул к ней телефонный аппарат.
– Я не знаю номера, – упрямо и глухо проговорила Люся.
– Ах да! – картинно вскинул руки директор и, не сводя с девушки пристального взгляда, выдвинул ящик письменного стола, на ощупь отыскал там записную книжку. Помахивая в воздухе серебристой визиткой, Вадим Борисович нараспев проговорил: – Прямо детектив какой-то, честное слово… Идентификация голоса… Ну что ж, валяй!
И как Черепашка ни старалась, но унять дрожь в руках ей так и не удалось. С третьей попытки она набрала-таки номер мобильного телефона Афанасия Червинского.
– Как его отчество? – шепотом спросила Черепашка, зажимая рукой трубку.
– Понятия не имею, – хмыкнул директор. – Обращайся просто по имени.
– Алло! Афанасий… Здравствуйте… Меня зовут Люся Черепахина. Только я вас умоляю, не вешайте трубку, – возбужденно затараторила Черепашка, услышав в ответ короткий смешок. – Вам звонила другая девушка, она представилась моим именем… Так вот, это была не я! А если она еще позвонит… – Тут Люся осеклась и посмотрела на сидящего напротив Вадима Борисовича. Она не знала, как закончить фразу. В это время директор потянулся рукой к аппарату и включил громкую связь.
– И что же? – раздался в следующую секунду низкий мужской голос.
– Я даже не знаю… – сникла Люся, но вскоре она снова заговорила горячо и быстро: – Но вы же слышите, что у меня совсем другой голос? Я сейчас нахожусь в Останкино, передо мной сидит директор нашей программы… Он может подтвердить, что я действительно Люся Черепахина… Сейчас я передам ему трубку, но прежде скажите, ведь вам звонила другая девушка?
– Голос сто пудов другой, – уверенно подтвердил продюсер.
– Ну вот, – вдохновившись его ответом, продолжала Люся. – Ее голос ни с каким другим не спутаешь! Только вы ей не верьте… Если честно, она немножко не в себе… И Женя Кочевник наверняка вообще не в курсе, понимаете?
– То есть ты хочешь сказать, что все это делалось без его ведома?
– Да, именно так! – прокричала в трубку Люся. – Три дня назад он позвонил мне и сказал, что потерял ваш номер… Теперь я почти уверена, что он его не потерял! Наверняка эта Маша каким-то образом… Понимаете?
Черепашка бросила быстрый взгляд в сторону директора. На лице того было написано неподдельное изумление.
– Маша? – послышалось в трубке. – Ерунда какая-то… Слушай, а ты дай мне номер этого Кочевника. Я сам с ним свяжусь.
Черепашка с готовностью продиктовала Женин телефон и передала трубку Вадиму Борисовичу. Их разговор длился недолго. Да Черепашка к нему и не прислушивалась. Во-первых, директор отключил громкую связь, а во-вторых, Люся сейчас была полностью поглощена своими собственными переживаниями: «Чего же она в самом деле добивалась? Неужели просто хотела меня подставить? Или действительно рассчитывала, что Червинский так сильно заинтересован в Женьке, что поддастся шантажу и начнет двигать ее бездарных «Грачей»?
– Ну где ты пропадаешь?! Я уже кому только не звонила! Тут такие дела творятся, а тебя нет! Короче, эта дура Маша…
– Может, сначала я тебе кое-что расскажу? – перебила подругу Лу.
Она была уверена, что бы там ни случилось у Люси, а ее новости уж поважнее будут!
– Нет, я! – как маленькая заканючила Черепашка. – Ну, пожалуйста! Я тебя целый час в пустой квартире дожидаюсь! Если я сейчас же не расскажу тебе все, то просто умру!
– Ну, хорошо, – сдалась Лу. – Рассказывай.
Звонок раздался утром. Черепашка и Лу уже заканчивали завтракать. Почему-то Люся была уверена, что звонят Лу, хотя она и оставила в редакции ее телефон, предупредив всех, что временно переехала к подруге, поскольку в ее квартире идет ремонт. Через секунду Лу со словами: «Это тебя!» – передала Черепашке трубку. Звонил Вадим Борисович – директор их программы. Ничего толком не объяснив, он извинился и попросил Люсю срочно приехать в Останкино. И хотя голос у Вадима Борисовича был взволнованный, но Черепашка особого значения этому не придала, решив, что ребята что-то запороли на монтаже и теперь нужно срочно доснять несколько планов с ее участием. Такое уже случалось однажды.
Но стоило Люсе переступить порог редакционной комнаты, как она тут же поняла: произошло что-то из ряда вон выходящее.
– Ну, рассказывай, подруга, как ты до такой жизни дошла?! – потребовал Вадим Борисович, ногой пододвигая Черепашке стул. И хотя тон его был вроде бы шутливым, но темные, глубоко посаженные глаза смотрели при этом жестко и колко. Так, во всяком случае, показалось Люсе. Она молча опустилась на стул. Под ложечкой неприятно засосало. Хотя никакой вины девушка за собой не чувствовала. – Вчера на студию звонил Червинский… – Вадим Борисович продолжал сверлить Черепашку взглядом.
– Правда? – радостно перебила его Люся. – А мне как раз нужен был его телефон!
Но Вадим Борисович, судя по всему, ее радости не разделял.
– Только ты тут комедию передо мной не ломай, – покривился он и достал из пачки, лежавшей на столе, сигарету. – Есть у тебя его телефон! Иначе как бы ты ему звонила?!
– А я и не звонила ему, – пожала плечами Черепашка.
– Может быть, ты еще скажешь, что и название группы «Грачи прилетели» тебе ни о чем не говорит? – Люся вздрогнула. Заметив это, директор криво усмехнулся и продолжал: – И что ты не шантажировала Червинского и не ставила ему условие: либо он занимается двумя группами, либо Кочевник с ним не будет иметь никаких дел? И как тебе в голову такое пришло? – с досадой выдохнул Вадим Борисович, видя, какой эффект произвели на Черепашку его слова. Та сидела ошеломленная, время от времени глотая воздух ртом. – На что ты вообще рассчитывала? Что Червинский будет молчать и безропотно выполнит все твои дурацкие условия? Кем ты себя, лапочка, возомнила? Звездой вселенского масштаба?!
– А почему вы решили, что это я звонила Червинскому? – дрожащим от волнения голосом спросила Люся. Постепенно до нее начал доходить смысл происходящего. Обидные слова директора программы Черепашка на свой счет не принимала. Но голова вдруг закружилась, и перед глазами поплыли ярко-желтые круги.
Вадим Борисович пускал в потолок колечки дыма. Он будто не слышал ее вопроса. Наконец, раздавив в пепельнице недокуренную сигарету, он посмотрел на девушку долгим изучающим взглядом:
– Так ведь ты, голубушка моя, представилась. Так и сказала: Людмила Черепахина – ведущая программы «Уроки рока». И еще сказала, что этот самый Женя Кочевник в тебя без памяти влюблен и делает только то, что ты ему скажешь…
– Вадим Борисович! – Черепашка вскочила со стула. – И вы этому верите? Вы верите в то, что я могла такое сказать?
– Честно говоря, ты меня этим просто убила, – признался Вадим Борисович, закуривая новую сигарету. – Как ловко-то маскировалась! Скромницей прикидывалась… Ты хоть мне скажи, что это за «Грачи», что ты ради них решилась на такое безумие?
– Ой, да полный отстой, – поморщилась Черепашка. Внезапный приступ головокружения прошел.
– А что ж ты тогда из-за них всю команду опозорила? А может, эти «Грачи» тебе заплатили? – Он лег на стол своей широкой грудью.
– Что? – вздернула подбородок Черепашка. Стекла ее очков блеснули. Вадим Борисович пригладил свою рыжеватую, не очень густую бороду.
– А что? Я уже ничему не удивлюсь… – неприятно ухмыльнулся он. – А может, ты думаешь, что после всего этого тебя будут тут терпеть? – В голосе его звучали саркастические нотки.
– Вы, конечно, можете меня уволить, – не выдержала Черепашка. Она по-прежнему стояла. Почему-то так она чувствовала себя уверенней. – Но я никому не звонила и никого не шантажировала. И готова это доказать. – Теперь ее голос звучал ожесточенно. Конечно, Люся уже окончательно догадалась, откуда ветер дует и кого ей следует за все это благодарить.
– Доказать? – недоверчиво переспросил директор программы. – Интересно, каким же это образом?
– Голос! У той девушки совсем другой голос. Червинский оставил вам свой телефон? Давайте позвоним прямо сейчас!
Искренняя готовность Черепашки прямо сейчас позвонить продюсеру несколько поколебала уверенность директора. Это чувствовалось по его взгляду. Появилось в нем что-то такое, чего раньше не было. Легкая тень сомнения, что ли?
– Звони! – Скептически улыбаясь, Вадим Борисович придвинул к ней телефонный аппарат.
– Я не знаю номера, – упрямо и глухо проговорила Люся.
– Ах да! – картинно вскинул руки директор и, не сводя с девушки пристального взгляда, выдвинул ящик письменного стола, на ощупь отыскал там записную книжку. Помахивая в воздухе серебристой визиткой, Вадим Борисович нараспев проговорил: – Прямо детектив какой-то, честное слово… Идентификация голоса… Ну что ж, валяй!
И как Черепашка ни старалась, но унять дрожь в руках ей так и не удалось. С третьей попытки она набрала-таки номер мобильного телефона Афанасия Червинского.
– Как его отчество? – шепотом спросила Черепашка, зажимая рукой трубку.
– Понятия не имею, – хмыкнул директор. – Обращайся просто по имени.
– Алло! Афанасий… Здравствуйте… Меня зовут Люся Черепахина. Только я вас умоляю, не вешайте трубку, – возбужденно затараторила Черепашка, услышав в ответ короткий смешок. – Вам звонила другая девушка, она представилась моим именем… Так вот, это была не я! А если она еще позвонит… – Тут Люся осеклась и посмотрела на сидящего напротив Вадима Борисовича. Она не знала, как закончить фразу. В это время директор потянулся рукой к аппарату и включил громкую связь.
– И что же? – раздался в следующую секунду низкий мужской голос.
– Я даже не знаю… – сникла Люся, но вскоре она снова заговорила горячо и быстро: – Но вы же слышите, что у меня совсем другой голос? Я сейчас нахожусь в Останкино, передо мной сидит директор нашей программы… Он может подтвердить, что я действительно Люся Черепахина… Сейчас я передам ему трубку, но прежде скажите, ведь вам звонила другая девушка?
– Голос сто пудов другой, – уверенно подтвердил продюсер.
– Ну вот, – вдохновившись его ответом, продолжала Люся. – Ее голос ни с каким другим не спутаешь! Только вы ей не верьте… Если честно, она немножко не в себе… И Женя Кочевник наверняка вообще не в курсе, понимаете?
– То есть ты хочешь сказать, что все это делалось без его ведома?
– Да, именно так! – прокричала в трубку Люся. – Три дня назад он позвонил мне и сказал, что потерял ваш номер… Теперь я почти уверена, что он его не потерял! Наверняка эта Маша каким-то образом… Понимаете?
Черепашка бросила быстрый взгляд в сторону директора. На лице того было написано неподдельное изумление.
– Маша? – послышалось в трубке. – Ерунда какая-то… Слушай, а ты дай мне номер этого Кочевника. Я сам с ним свяжусь.
Черепашка с готовностью продиктовала Женин телефон и передала трубку Вадиму Борисовичу. Их разговор длился недолго. Да Черепашка к нему и не прислушивалась. Во-первых, директор отключил громкую связь, а во-вторых, Люся сейчас была полностью поглощена своими собственными переживаниями: «Чего же она в самом деле добивалась? Неужели просто хотела меня подставить? Или действительно рассчитывала, что Червинский так сильно заинтересован в Женьке, что поддастся шантажу и начнет двигать ее бездарных «Грачей»?