А когда спустя минуты три она погасила свет и украдкой посмотрела на улицу, Игоря за окном уже не было.
7
Но в эту ночь Снегирева так и не уснула. Не то чтобы какие-то определенные мысли помешали ей. Нет, причина крылась в особом возбужденно-приподнятом настроении, когда кажется, что мыслей вообще нет никаких, остались одни чувства. Они переполняли душу, внося в нее смятение и радость. А еще девушка испытывала острое чувство вины. Она понимала, что рано или поздно ей придется объясниться с Валентином. Ведь не станет же она морочить голову такому хорошему, просто замечательному парню! Но как это все устроить, чтобы помягче вышло? Ей совсем не хотелось причинять Валентину боль. И потом, если честно, она не была уверена в том, что, возобновляя отношения с Игорем, уступая его настойчивости, прощая его, поступает правильно. Нет, чтобы как следует разобраться в своих чувствах, Гале требовалось время. Необходимо как минимум успокоиться, чтобы принять верное решение, привести в порядок свои мысли и чувства. Сейчас, среди ночи, когда голова идет кругом от всего, что случилось с ней за день, она не станет принимать никаких решений.
Игорь позвонил ровно в девять. Еще вчера Галя решила не идти в школу. Среда вообще считалась у них разгрузочным днем – две физкультуры, ОБЖ, экономика… Правда, пятым уроком была литература, а шестым – русский. Но с этими предметами у нее никогда особых проблем не возникало. И хотя Галина не любила прогуливать уроки, но в этой ситуации у нее просто не было выбора. Во всяком случае, именно так рассуждала девушка, принимая решение прогулять сегодня школу.
– Привет… Я не рано? – спросил Игорь.
– Да нет, – ответила она. – Мы же так и договаривались. Ты проверил остальные коробочки?
Сейчас ей казалось, что вчерашнего вечера словно и не было. Почему-то интуиция подсказывала Снегиревой, что она должна разговаривать с Игорем именно так – сухо и слегка отстраненно. Он тут же уловил интонации ее голоса и настороженно спросил:
– Что-то случилось, Галь?
– Да нет, – не изменяя выбранному тону, ответила она. – А что должно было случиться? Так как там насчет срока годности?
– Как ты и говорила, – упавшим голосом отозвался Игорь.
– Все просрочено на полгода? – зачем-то уточнила Снегирева.
– Угу, – угрюмо протянул он.
– Ясно. Ладно, давай собирай в темпе всю эту дрянь. Да! Договор не забудь захватить. Встречаемся на ВВЦ у первого входа через час. Успеешь?
– Постараюсь, – ответил Игорь. – И все-таки что-то с тобой не так, голос какой-то… чужой.
– Не выспалась просто, – отмахнулась Снегирева.
С утра она приняла окончательное, как ей казалось сейчас, решение: она поможет Игорю вернуть деньги за косметику, еще раз объяснит ему, что он ей ничего за операцию не должен, и на этом все. Галина простится с ним и никогда больше не будет ему ни звонить, ни писать. И настоятельно попросит Игоря о том же. Так будет лучше для всех, потому что в склеенную из осколков вазу цветов не поставишь. Вернее, поставить-то можно, но постоянно будешь переживать, что ваза протечет или снова рассыплется на мелкие осколки.
Ей пришлось подождать Игоря всего каких-то пять минут, но за это время девушка несколько раз порывалась уйти. От ее вчерашней радости, приподнятости духа и следа не осталось. На смену им пришло раскаяние, чувство досады, а главное – девушка гораздо острей, чем вчера, ощущала свою вину перед Валентином. Из головы не выходил их последний телефонный разговор, вспоминалась та искренняя радость, с которой Валентин воспринял ее ложь, и вообще единственным желанием Снегиревой было как можно скорей разобраться с просроченной косметикой, позвонить Валентину и увидеться с ним. Галина еще не решила, станет ли она рассказывать Валентину о том, что действительно встречалась с Игорем и помогала ему уладить конфликт. Пожалуй, это можно и рассказать. Но вот о том, как они с Игорем провели вчерашний вечер, она, конечно, никому не расскажет. И чем больше проходило времени, тем сильней крепло в душе Снегиревой ощущение, что вчерашнее приключение – это так, временное помутнение рассудка. Так зачем же ей травмировать Валентина, если все это несерьезно? Нужно просто забыть это происшествие, а в особенности тот поцелуй, при воспоминании о котором все ее существо обжигал горячий стыд, будто это был сон, наваждение, не имеющее с ее реальной жизнью ничего общего.
Игорь так волновался, что не сразу заметил ее в толпе прохожих. Его беспокойный, какой-то даже болезненный взгляд лихорадочно скользил по чужим лицам, пытаясь выхватить из толпы то единственное, родное, ради которого он сюда пришел. Возможно, Игорь боялся, что она уже ушла, а между тем Снегирева стояла буквально в двух шагах от него, пытаясь прислушаться, понять свои чувства. Вот он, Игорь, ищет ее и никак не может найти. Так что же она стоит? Почему не сделает ему навстречу всего лишь шаг? Потому что боится. Она боится себя, боится, что снова, стоит ему подойти и посмотреть на нее своими темно-карими глазами, сказать лишь одно слово, растает и почувствует, что не может жить без него. Так, может, убежать, пока не поздно? Пока Игорь ее не заметил?
– Галь! – услышала она у себя за спиной. – Ты куда?
– Игорь?! – Снегирева изобразила на лице крайнее удивление, будто не его вовсе она ожидала увидеть здесь. – А я… я просто хотела купить воды.
– Пойдем, – радостно кивнул он. – Я тоже пить хочу. – И сразу, без паузы: – Давно ждешь?
– Не очень…
Игорь взял ее руку и крепко сжал в своей. У Снегиревой перехватило дыхание, внутри что-то словно оборвалось.
– Тебе, как всегда, минералку без газа? – спросил Игорь, перехватывая ее блуждающий взгляд.
«Надо же, – с безотчетной злобой подумала Галина, – не забыл еще!» И сказала вслух резко, будто взмахивая кнутом:
– Нет! Я хочу квасу.
Она терпеть не могла квас и не смогла бы объяснить, почему выбрала именно его.
– Квасу? – удивленно переспросил Игорь.
– А в чем дело? – с полоборота завелась Галина и с силой выдернула свою руку. – Я что, не могу захотеть квасу?
– Да нет, можешь конечно.
Игорь наклонился к окошку и вежливо поинтересовался:
– Простите, у вас есть квас?
К огромному разочарованию Снегиревой, квас оказался в наличии.
– Знаешь, мне что-то расхотелось пить, – скривилась она, принимая из рук Игоря бутылку с квасом и пластиковый стаканчик.
– Ну ладно, – недоуменно пожал он плечами. – Галь… – Игорь попытался заглянуть ей в лицо, но Снегирева поспешно отвела взгляд. – С тобой точно все в порядке?
– Что ты имеешь в виду? – Она скривила губы в насмешливой улыбке. – Если тебя беспокоит мое физическое самочувствие, то да, со мной все в порядке. Просто мне расхотелось пить. С людьми иногда такое случается.
– А душевное? – Он наклонил голову. – С душевным самочувствием у тебя все в порядке?
– Не понимаю, – повела плечом Снегирева и резко перевела разговор на другую тему: – Нам в какую сторону?
– Туда, – указал он рукой нужное направление.
Почти всю дорогу до базы, торгующей косметикой, они молчали. Правда, Игорь несколько раз предпринимал робкие попытки заговорить с Галей, но девушка резко обрывала их. Игорь не скрывал своего беспокойства. Он то и дело пытался поймать ее взгляд, как бы ненароком коснуться руки, плеча, украдкой провести рукой по ее волосам, будто бы желая поправить выбившуюся прядь, однако ничего хорошего из этого не вышло. Всякий раз Снегирева с подозрением косилась и старалась держаться на некотором расстоянии.
– Постой, – попросил он и остановился сам. – Я так не могу… Пока ты не скажешь, что происходит, я не сдвинусь с места.
– Напугал! – хмыкнула Снегирева.
– Галь, – взмолился Игорь, – ну скажи, я что-то вчера сделал не так? Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь!
– Нет, Игорь, дело не в тебе. Это я вчера все сделала не так. Давай считать, что вчерашнего вечера не было. А сейчас пойдем. У меня очень мало времени, – подчеркнуто деловым тоном сообщила она и решительно зашагала вперед.
– То есть как это не было? – догнал ее Игорь. – Да я… я как будто на свет заново родился, а ты говоришь «не было»!
– Далеко еще? – сухо поинтересовалась Галина.
– Почти пришли, – ответил Игорь и надолго замкнулся.
8
– Послушайте, вы!.. – Снегирева вскочила со стула. – Если вы немедленно не вернете все деньги… – Она осеклась, но через секунду выпалила на одном дыхании: – У меня мама, между прочим, работает старшим инспектором налоговой полиции… Уверяю вас, если я ей расскажу, чем вы тут занимаетесь, она это дело так не оставит. Сейчас же верните деньги! Иначе вам не избежать крупных неприятностей. Мало того, что вашу контору закроют, так еще и штраф заставят платить за нарушение прав потребителей, а что касается налогов…
– Девушка, успокойтесь, пожалуйста. – Полный черноволосый мужчина взглянул на Снегиреву поверх маленьких, в золотистой оправе очков. – Разве я вам сказал «нет»? Мариночка, – обратился он к смазливой, выкрашенной в огненно-рыжий цвет секретарше. – Ты слышала, чтобы я сказал «нет»?
– Нет, Роман Борисович, – обворожительно улыбнулась Мариночка. – То есть я хотела сказать не слышала.
– Наша фирма приносит вам свои извинения. Произошло досадное недоразумение, которое мы готовы исправить, – постукивая ручкой по столу, произнес директор фирмы. – Мы готовы поменять просроченную косметику на…
– Ты, кажется, не понял меня! – побелевшими от злости губами процедила Снегирева, неожиданно для самой себя обращаясь к взрослому человеку на «ты». – Игорь, дай-ка сюда их протухшую косметику! – потребовала она.
Совершенно не готовый к столь бурному развитию событий Игорь безропотно протянул ей розовый пакет. Схватив его, Снегирева с шумом вывалила все содержимое пакета на стол и повторила тихо:
– Ты, кажется, не понял меня, придурок? – А потом протянула правую руку к самому носу обалдевшего коммерсанта и выкрикнула: – Деньги! Иначе я размажу все это просроченное дерьмо по твоей сальной роже!
Тут уж и Игорь не смог усидеть на месте. Подбежав к девушке, он, с опаской поглядывая на директора фирмы, потянул Галину за руку:
– Пойдем отсюда! Слышишь, пойдем!
– Я тебя не держу! – огрызнулась она. – Лично я без денег отсюда не уйду. – И, взглянув на рыжеволосую девицу, ласково проворковала: – Девушка, вы позволите мне сделать один звоночек? А то на моем мобильнике батарейка села.
– Роман Борисович, можно? – спросила секретарша плаксивым голосом избалованного ребенка.
– Не надо никуда звонить, – скривился директор сомнительной фирмы. – Сядьте и успокойтесь. Я верну вам деньги.
С этими словами Роман Борисович швырнул ручку в медный кубок, возвышавшийся у самого края стола, затем грузно поднялся и, подойдя к двери, скрылся в соседней комнате.
– Интересно, вы со всеми так поступаете? – все никак не могла успокоиться Снегирева. – Или по физиономии клиента определяете, кому можно фуфло подсунуть, а с кем лучше не связываться? – обратилась она к секретарше, но та, уткнувшись в бумаги, упорно делала вид, что ничего не слышит.
– Вам надо проверить слух, Мариночка! Давно у врача-то были? – Галина и впрямь уже не могла остановиться.
Поначалу, когда они только пришли сюда, Снегирева вела себя сдержанно и вполне прилично, если не сказать робко. Но, наткнувшись на грубость и откровенное хамство зарвавшихся мошенников, девушка почувствовала, что ее захлестнула волна справедливого негодования. Через несколько минут Снегирева решила, что с такими людьми следует разговаривать на их же языке, иначе не поймут. И выбранная ею тактика оказалась действенной. Игорь, который после неудачной попытки остановить Галину занял свое прежнее место, смотрел на нее с восхищением и каким-то даже испугом. Он и не подозревал, что его девушка может быть такой. Впрочем, Галина и сама от себя не ожидала подобной прыти. Если честно, она впервые в жизни оказалась в ситуации, где от нее потребовалось проявить качества, о наличии которых в себе она даже и не подозревала.
«Надо же! – с изумлением думала девушка, разглядывая картину, висевшую на противоположной стене. На картине была изображена полногрудая девица, чем-то неуловимо напоминающая секретаршу Мариночку. Девица сидела верхом на сером, с понурой головой ослике. – Оказывается, я умею быть хамкой. И еще какой! А Игорь… Вон как он на меня смотрит. Будто впервые увидел. Ничего-ничего, я еще и не такой могу быть! Интересно, сколько в душе каждого человека кроется таких качеств, о которых он сам даже не догадывается до поры до времени?»
Появившийся в дверях Роман Борисович прервал ее размышления.
– Расходник при себе? – недовольным тоном осведомился он.
– Так точно! – расплылась в самодовольной улыбке Снегирева. – Игорь, будь добр, предъяви господину директору расходный ордер.
На этот раз в движениях Игоря было куда больше уверенности. Широким жестом распахнув куртку, он вытащил из внутреннего кармана сложенный вчетверо голубоватый листок и, развернув, положил его на стол.
– Распишитесь здесь и здесь. – Пальцем, похожим на сардельку, директор брезгливо ткнул куда-то внизу листка.
– Сначала деньги, а потом роспись! – властным жестом остановила Игоря Снегирева.
– С такой защитницей ты, парень, не пропадешь! – усмехнулся Роман Борисович и положил поверх расписки несколько стодолларовых купюр.
Не спеша пересчитав деньги, Снегирева убрала их в свою сумку, после чего с усмешкой заметила:
– Надеюсь, не фальшивые?
– Так я подписываю? – тихо спросил Игорь.
Галя сдержанно кивнула.
– Держи. – Она на ходу протянула Игорю деньги.
Они шли по скверу, шли быстро, словно опаздывали куда-то.
– Спасибо, – краснея, поблагодарил он и смущенно сунул деньги в карман. – Я и не думал, что ты можешь быть такой… – Он наморщил лоб, пытаясь подобрать подходящее слово.
– Хамкой? – подсказала Галина, в упор посмотрев на Игоря.
– Такой… мощной, – закончил он фразу. – Без тебя я бы никогда не вытряс из них деньги. И как это ты здорово придумала про маму! У этого Романа Борисовича рожа так и вытянулась, когда он услышал про налоговую... Супер!
– Да ладно, – отмахнулась Галя. – Ты смотри не потеряй эти деньги и сегодня же верни их тому, у кого брал.
– Хорошо, – кивнул Игорь и предложил вдруг: – Галь, а давай зайдем куда-нибудь, посидим? Надо же отметить твою блестящую победу?
– На эти самые деньги? – с сомнением хмыкнула Снегирева.
– Зачем на эти? – обиделся Игорь. – У меня и другие есть. Я, между прочим, уже два месяца работаю внештатным редактором в одном журнале.
– Неужели? – недоверчиво покосилась на него девушка.
– Не веришь? – Игорь выглядел как ребенок, которого незаслуженно собирались поставить в угол. – Могу доказать! Редакция совсем близко, на «Алексеевской» находится, можем съездить.
– Была охота, – устало вздохнула Снегирева.
Только теперь она в полной мере ощутила, каких сил стоил ей спектакль, устроенный на фирме. – Уж лучше действительно в кафешке какой-нибудь посидеть, кофейку выпить.
– Слушай! – воодушевился Игорь. – Тут буквально в двух шагах есть одно замечательное местечко! Тебе понравится, вот увидишь! Там все прозрачное: стены, полы, потолок, столы, стулья…
– Платья на официантках, сами официантки, – иронично продолжила Снегирева.
– Ну не хочешь в «Стекляшку», можем в ЦДЛ поехать, – немного обиделся Игорь. – Там в нижнем буфете очень хороший кофе варят. Поехали?
– Поехали, – махнула рукой Галя.
Буфет, расположенный в подвале Центрального дома литераторов, оказался закрытым. Игоря это обстоятельство настолько расстроило, что он, казалось, готов был расплакаться.
– Ну не судьба, значит, – вздохнула Снегирева. – Как-нибудь в другой раз, вернее… – Она резко вскинула голову и посмотрела прямо ему в глаза. – Игорь, я хотела сказать, что другого раза не будет. Не должно быть. Мы больше не увидимся. Так я решила.
– Я ждал этого, – неожиданно признался Игорь. – С самой первой минуты, как только увидел тебя сегодня, вернее, еще раньше, когда услышал твой голос по телефону. Я знал, что сегодня ты произнесешь эту фразу. Все правильно, – продолжал он, опустив голову. – Кому нужен такой рохля, который даже постоять за себя не может, которого все обувают, как последнего лоха, а он даже слово в свою защиту сказать боится. Конечно, тебе нужен другой парень, сильный, независимый… Чтобы мог тебя защитить, а не прятался за твоей спиной, как я сегодня…
– Да при чем тут!.. – досадливо поморщилась Снегирева. – Ты меня неправильно понял. Я вовсе не то хотела сказать.
– То, то, именно то! – распалял себя Игорь. – Именно это ты и хотела сказать, только боялась меня обидеть. Но я… поверь… Я не такой уж и слабак… Я докажу, я верну тебе деньги за операцию. Пожалуйста, Галь, дай мне шанс… Не бросай меня…
– Ну хорошо, – резко выдохнула Снегирева.
Ей было ужасно жаль Игоря, хотелось прижать его к себе, обнять крепко-крепко и гладить, гладить его шелковистые волосы целую вечность. Но, сжав всю свою волю в кулак, девушка произнесла ледяным голосом:
– Я дам тебе шанс, но при условии, что больше никогда, слышишь, ни-ког-да ты не заикнешься об этих деньгах за операцию. Договорились?
– Договорились! – радостно закивал Игорь. – И она увидела, как его глаза заблестели от слез. – И тогда, если я никогда больше не заикнусь, ты не станешь мне говорить этих ужасных слов, что мы должны расстаться? – Он передернул плечами, будто бы от холода. – И мы вместе пойдем сейчас в кафе? И я опять буду провожать тебя до дому? Звонить тебе? Дарить тебе цветы? Читать по телефону стихи, да?
– Пойдем, – сказала она и потянула Игоря за рукав куртки. – Пойдем отсюда.
Все это время они стояли у мраморной колонны около входа в Дом литераторов, и люди, проходившие мимо, оборачивались, привлеченные их возбужденными возгласами.
– Пойдем, – повторила девушка, и они медленно двинулись в сторону метро.
9
Как-то так вышло, что, не сговариваясь, они вышли на «Фрунзенской», поднялись по эскалатору, и, только оказавшись на улице, Галина удивленно оглянулась по сторонам:
– Надо же…
– А я думал, ты специально, поближе к дому хочешь выйти, – предположил Игорь, робко улыбнувшись.
– Да нет, – пожала плечами Галя. – Как-то само получилось, на автомате. Ну ладно. – Она посмотрела на часы, отметила про себя, что уже половина третьего, а вслух предложила: – Раз уж так вышло, можем ко мне зайти… Ты есть хочешь?
– Жутко! – обрадовался Игорь. – Давай тогда в магазин забежим, купим курицу.
– Курицу? – растерялась Галя.
В эту секунду она почувствовала, будто что-то больно кольнуло ее в самое сердце. Девушка даже прижала к груди руку. Но уже в следующее мгновение боль улетучилась, и она смогла облегченно вдохнуть полной грудью.
– Ну да, курицу. – Игорь не заметил перемены в ее лице. – Знаешь, как я умею запекать в духовке курицу? Это мое фирменное блюдо.
– Хорошо, если хочешь, можем купить курицу…
Хоть боль и прошла, но теперь в ее сердце поселилась какая-то тревога. Будто бы она позабыла о чем-то важном, хотела что-то сделать и не сделала. Да мало того, что не сделала, так она даже умудрилась забыть, что это за дело такое. Зачем-то девушка снова посмотрела на часы.
– Ты куда-то спешишь? – Игорь бросил на нее внимательный взгляд.
– Да нет, просто на часы посмотрела, – неуверенно отозвалась Галина.
– Ты уже второй раз на них смотришь, – с легким укором заметил он.
– Привычка.
И все это время, пока они стояли сначала у одного прилавка – мясного, потом у другого – с пирожными и тортами, Снегиреву не покидало чувство, будто она упустила что-то крайне важное. А еще к этому ощущению примешивалось другое: девушке казалось, что именно в эту минуту с ней происходит нечто непоправимое. Что-то такое, о чем она потом будет долго сожалеть. Возможно даже, всю оставшуюся жизнь.
Курица удалась Игорю на славу. Да и медовый торт тоже оказался очень свежим и вкусным. Стрелки часов подползали к пяти. Именно к этому времени Марина Николаевна обычно возвращалась с работы. Галине не хотелось, чтобы мама застала Игоря. Начнутся ненужные вопросы и такие же ненужные и болезненные для Снегиревой объяснения. А тут еще Игорь затеял дурацкие выяснения отношений. Ну почему люди никогда не радуются и не ценят того, что у них есть? Почему всем чего-то не хватает и непременно хочется большего?
– Нет, ты не подумай, – нервно водил чашкой по столу Игорь, – я не ревную. Да и какое я имею на это право? Просто… Как бы это сказать?..
– Ты хочешь знать, встречаюсь ли я с Валентином? – пришла ему на помощь Снегирева.
– Да, – кивнул он. – Я хочу это знать. Но если ты… В общем, ты не обязана отвечать.
– Знаешь, Игорь…
Гале не хотелось ему врать. Она и так последнее время слишком часто говорила неправду. Впрочем, на этот вопрос не существовало однозначного ответа. Вернее, Снегирева его не знала. Она запуталась в своих чувствах, отношениях и смертельно устала от всего этого. Сейчас девушка остро желала одиночества. Нет, до тех пор пока Игорь не коснулся этой темы, все шло нормально.
– Знаешь, Игорь, – медленно повторила она, – я не стану отвечать на твой вопрос. И потом… Скоро должна вернуться с работы мама. Я бы не хотела…
– Понял. – Игорь встал. – Ты только не думай… Я же понимаю, что в твоей жизни за это время могло многое измениться. Я вовсе не тороплю тебя и готов ждать целую вечность. Но знаешь, мне вчера показалось…
Не договорив, Игорь осторожно притянул Галину к себе, обнял ее, а когда она закрыла глаза и запрокинула голову, нежно коснулся губами ее чуть приоткрытых влажных губ. Их поцелуй не был ни страстным, ни долгим. Скорее он был осторожным, нерешительным и бесконечно нежным. Оба, и парень и девушка, подумали в эту секунду об одном и том же: о том, что, возможно, это их последний поцелуй…
Закрыв за Игорем дверь, Снегирева вернулась на кухню и быстро убрала со стола. Ей не хотелось врать маме, говорить, что это якобы Валентин приготовил курицу и купил к чаю торт. Лучше она скажет, что сама решила сделать маме сюрприз, а потом не удержалась и съела два куска курицы и почти половину торта… Учитывая, что последние два дня Галина вообще практически ничего не ела, эта версия выглядела неубедительно, и все же девушка в очередной раз решила прибегнуть к обману.
Где-то около шести позвонила мама и сказала, что задерживается на работе. Чувство тревоги, поселившееся в сердце Гали несколько часов назад, усилилось. Но мамин звонок тут был ни при чем. Ощущение это было каким-то безотчетным, но от этого не менее болезненным. Девушка бесцельно слонялась по квартире, пытаясь занять себя каким-нибудь полезным делом, но за что бы она ни бралась – за тряпку, чтобы вытереть пыль, или же за веник, – все буквально валилось у нее из рук.
– Боже! – вслух выкрикнула Снегирева, чувствуя себя так, будто кто-то окатил ее ледяной водой. – Валентин! – прошептала она побледневшими губами. – Как же я могла забыть? Мы же договорились встретиться у метро в половине третьего!
В голове одна за другой пронеслись картинки: вот они поднимаются с Игорем на эскалаторе, смотрят друг на друга, потом выходят на улицу, и она зачем-то подносит к глазам руку с часами… Так и есть! Стрелки стояли на половине третьего. Именно в это время Валентин должен был ждать ее у входа в метро! Как она могла забыть? Даже потом, когда Игорь начал ее пытать и почти напрямую задавать вопросы, касающиеся их с Валентином отношений, ничто не шевельнулось в душе у Снегиревой, ничто, как говорится, даже не екнуло…
Нет, почему же? Екнуло! И еще как екнуло! Теперь она с отчетливой ясностью вспомнила ту смутную тревогу, которую ощущала, стоя с Игорем у прилавка магазина и после, когда они уже пришли к ней домой.
«А вдруг Валентин видел нас? – испугалась Галя. – Нет, – пыталась она уговорить себя, чувствуя, как лоб покрывается испариной. – Если бы Валентин видел нас, то непременно бы подошел, начал бы выяснять отношения. Нет, он просто бы не смог сдержаться. В последнее время он вообще стал каким-то дерганым, он непременно затеял бы драку. Во всяком случае, не стал бы стоять в сторонке и спокойно за нами наблюдать. И потом, около метро всегда такие толпы снуют… Ведь мы же не стояли на месте, а сразу пошли в магазин. Тогда почему же Валентин не позвонил мне, не узнал, что случилось, что помешало мне прийти на свидание?»
Из последних сил пытаясь сохранять спокойствие, Снегирева взяла в руки трубку. Пальцы не слушались ее, то и дело нажимали не на те цифры. Наконец девушке удалось набрать номер Валентина.
К телефону подошла Ирина Антоновна.
– Алло? Я вас слушаю, – с тревогой, как показалось Галине, произнесла она.
– Ирина Антоновна, здравствуйте. Это Галя.
– Я узнала тебя, Галочка, – взволнованно заговорила женщина. – Как хорошо, что ты позвонила! Я и сама уже хотела звонить тебе… Ради бога, скажи, что случилось!
– В каком смысле? – не поняла Снегирева.
– Он молчит, понимаешь? Заперся в своей комнате и молчит, – сбивчиво принялась объяснять мама Валентина. – Вы же встречались с Валиком сегодня днем. Он был в таком хорошем настроении, когда собирался, джинсы новые надел, попросил меня погладить свою любимую рубашку… А потом и часа не прошло, как он домой прибежал весь бледный, глаза из стороны в сторону так и бегают… И прямиком в свою комнату. Галочка, я своего сына никогда таким не видела. Ради бога, не молчи! Скажи, что между вами произошло? Вы поссорились? Он опять обидел тебя, да?