Страница:
Лу проснулась в испарине. В окно светило солнце. А в голове еще звучал противный голос Витька…
5
6
5
Холодный душ помог Лу прийти в себя. Смывая с тела липкие остатки кошмара, Лу думала о Косте. У нее вдруг возникло предчувствие, что сегодня он непременно объявится.
Когда Лу, обернув мокрые волосы полотенцем, вышла из ванной, мама уже встала.
– Доброе утро, мамочка! – Лу приятно было увидеть доброе мамино лицо. Они так редко виделись, ведь по будням мама пропадала с утра до позднего вечера на работе, а по выходным дела вне дома всегда находились у Лу…
– Ты, Лизка, чего так рано вскочила? – Мама чмокнула дочь в лоб. – Тебе в школу-то только через два часа!
Мама часто так называла Лу – Лизкой. На том, чтобы назвать девочку именно Луизой, в свое время настоял отец. Мама хотела дать дочери какое-нибудь менее экзотичное имя, но гордый красавец Мухамед Геранмае и слышать об этом не хотел. И мама, тогда еще молоденькая студентка, сдалась. Черноглазую симпатичную девчушку назвали Луизой. Через пару лет родители разошлись. Папа уехал на родину, а его дочка, маленькая Луиза, осталась с мамой в Москве…
– Да хочу перед школой историю повторить! – соврала Лу и подумала: «А правда, почему бы не заняться уроками? Вчера-то на них ни времени, ни сил не было!»
И Лу села за уроки. Настроение у нее сделалось вдруг на удивление бодрое. «Все будет хорошо», – подумала она.
С таким же оптимистическим настроем она вышла на улицу. И сразу же увидела его. Костю.
Он ждал ее, прислонившись к стене дома, неподалеку от дверей ее подъезда. На нем был темно-синий джинсовый костюм, а глаза скрывали затемненные стекла стильных очков. Отделившись от стены, Костя подошел к замершей на месте Лу.
– Привет, малыш! – Он поцеловал ее прямо в губы. – Можно, я провожу тебя до школы? Есть разговор… – И он пошел вперед.
Лу, словно зомби, двинулась следом. Вот Костя обернулся, ожидая, когда Лу с ним поравняется. И дальше они шли уже рядом.
– Извини, что пропал… – Костя говорил очень быстро, явно волнуясь. – Ты не думай, я тебя не бросил и не разлюбил, просто…
– Ничего я не думаю! – перебила его Лу. – Но хоть позвонить ты бы мог!
– Ну прости. Просто сложилась такая ситуация… Короче, у меня возникли кое-какие проблемы.
– Костя, тебя подставили на деньги, да? – очень спокойно спросила Лу.
Он остановился, потом снял очки и удивленно уставился на Лу:
– Малыш, с чего это ты взяла?
Глаза его были красными и усталыми, как будто он не спал дня два. Лу, почувствовав накатившую на сердце жалость, произнесла:
– Костя, я все знаю. Тебе нужно заплатить бандитам деньги. И поэтому ты прячешься.
– Но откуда ты узнала?! Ты…
– Какая разница, откуда… – перебила Костю Лу. – Узнала, и все. И знаешь что? Я постараюсь тебе помочь.
– Ты с ума спятила! – почти выкрикнул Костя. – Я не виделся с тобой именно потому, что не хотел тебя впутывать в эту историю!.. Малыш, ну послушай, – добавил он уже спокойней, – уж не знаю, что тебе известно, только я говорю тебе на полном серьезе: забудь все, что знаешь! Это все – мое дело, и только мое! Я прошу тебя только об одном: ничего не предпринимай. Не ищи меня, не пытайся помочь! Ты же – совсем ребенок, а это не игра, это жизнь!
– Я не ребенок! – Лу гневно тряхнула копной темных вьющихся волос. – И все это – и мое дело тоже! Потому что, Костя… Потому что я люблю тебя! – Сказав это, Лу быстрым шагом пошла к школе.
Костя, чуть постояв, бросился следом.
– Луиза, подожди! – крикнул он.
Лу остановилась:
– Ну, что?
Костя произнес:
– Малыш, ты можешь не ходить в школу сегодня? Я тебе все расскажу…
– Ну… – Лу помедлила. – Я могу, пожалуй, задвинуть алгебру. – И, поразмыслив, добавила: – И химию тоже…
Лу привела Костю к себе домой. Мама уже ушла на работу.
Лу предложила Косте поесть, и он охотно согласился. Глядя, как ее любимый с аппетитом завтракает горячими бутербродами с сыром и ветчиной и запивает их горячим кофе, Лу представила на миг, что они муж и жена и что Костя, позавтракав, поцелует ее, соберется и скажет в дверях: «До вечера, дорогая…» Лу помотала головой, прогоняя явившееся некстати наваждение.
– Спасибо, малыш! Все было очень вкусно. – Костя откинулся на спинку стула. – А теперь давай к делу…
И он начал свой рассказ.
Костины родители работали журналистами. Они расследовали факты коррупции в высших эшелонах власти и погибли в загадочной автокатастрофе. Ходили слухи, что та авария на Рязанке была подстроена: папин «Жигуль», притормозивший у обочины, протаранил невесть откуда взявшийся «КамАЗ», который, как оказалось, уже неделю числился в угоне. Позже грузовик был найден, но кто в момент аварии находился за рулем, осталось невыясненным. Косте тогда исполнилось только десять лет, а его сестренке Машеньке не было и четырех. Дети остались одни в московской двухкомнатной квартире, но ненадолго. Какие-то дальние родственники, которых Костя при жизни родителей и в глаза-то не видел, дали кому-то взятку и оформили квартиру на себя. А Костю с маленькой сестрой отправили в детский дом, располагавшийся на окраине Москвы.
Нельзя сказать, что там было так уж плохо. Директор детдома – Федор Никитич любил и жалел детишек, многие из которых, в отличие от Кости и Маши, стали сиротами при живых родителях. Воспитатели тоже были не звери, но…
– Я понимаю теперь, – говорил Костя, – что у каждого из них были свои проблемы. Зарплата там – курам на смех, только чтоб с голоду не сдохнуть. Вот и тащили они домой из детдома кто что мог. А директор вынужден был закрывать на это глаза: ну где найдешь людям замену на такую-то зарплату?
Детдомовцы жили по своим суровым законам. Во главу угла ставились смелость, преданность дружбе и – сила. Сильных уважали, и Костя, поняв, что надо как-то выживать в сложившихся обстоятельствах, начал самостоятельно осваивать боевые искусства. Сначала он занимался по книжкам, которые изредка удавалось купить или – чего уж греха таить! – попросту украсть на книжных развалах. Так Костя познакомился с основами тхэквондо и айкидо. Но, даже обладая бесспорным талантом, мальчик вряд ли бы добился серьезных успехов, если бы в детском доме не появился однажды Илья Сергеевич Грач, молодой преподаватель физкультуры. Будучи поклонником одной из школ кунг-фу, Илья Сергеевич организовал в детдоме секцию. И Костя под его руководством смог отточить свою технику настолько, что несколько раз побеждал на юношеских первенствах Москвы. Но, к разочарованию преподавателя, однажды Костя перестал ходить на тренировки: он уже достиг уровня, достаточного для победы в любой уличной драке. А на большее Костя и не претендовал…
Так Костя стал бесспорным лидером детдомовских пацанов. Он возглавлял разного рода начинания, которые часто носили явно криминальный оттенок. Ребята могли вскрыть ночью коммерческий киоск, чтобы набить сумки сигаретами, шоколадками и прочей мелочевкой (все добытые сладости Костя обычно дарил сестренке, а та делилась со своими подружками). Могли «развести на деньги» или попросту ограбить подвыпившего прохожего прямо на улице, где-нибудь у станции метро. Ну и так далее.
Но однажды их поймали – Костю и еще двоих его дружков, Витькa и Самоху. Прохожий, которого Костя выбрал в качестве очередной жертвы, оказался вовсе не таким уж пьяным, как показалось поначалу. К тому же, как выяснилось позже, он служил оперативником в МУРе. Он был в штатском и шел в легком подпитии с дружеской вечеринки, когда к нему пристала тройка четырнадцатилетних подростков. Сначала ребята стали клянчить деньги, но, получив категорический отказ, попытались взять их силой. Витек и Самоха держали муровца за руки, пока Костя обыскивал его карманы. Внезапно протрезвев, тот раскидал пацанов, как котят, а потом выхватил из-под куртки табельный пистолет. Пальнув разок в воздух, он уложил струхнувших ребят на землю, лицом вниз, и держал их так до приезда наряда милиции. И время от времени бил их ногами под ребра – так, для острастки.
До суда дело не дошло – директор детдома подключил все свои связи, чтобы выручить своих воспитанников. Каким-то образом ему удалось уговорить обозленного муровца забрать свое заявление. Ребят отпустили как малолеток, а дело закрыли. Но с тех пор Костя решил, что такого рода приключения – не для него. И до самого выпуска из детдома он прорабатывал в уме разного рода планы: как можно заработать большие деньги, не вступая в конфликт с законом и особенно не рискуя. Костя мечтал купить хорошее жилье, чтобы жить там вместе с сестрой.
– Понимаешь, малыш, Машке пошел уже тринадцатый год, – объяснял Костя Лу, которая слушала его затаив дыхание, – и, кроме меня, ей надеяться не на кого. И я просто обязан сделать так, чтобы она жила не хуже других девчонок, у которых все есть…
Но Костиным друзьям тот случай с муровцем впрок не пошел. Наоборот, чудом избежав колонии для малолеток, они поверили в собственную неуязвимость и решили продолжить криминальную карьеру. Уже через несколько лет оба стали членами бандитской группировки. Скоро, правда, Самоху посадили. А Витек опять сумел отвертеться. Но все это Костя знал лишь по слухам: с друзьями после ухода из детдома он почти не общался.
Костя замолчал.
– У тебя можно курить? – спросил он.
– Кури… – ответила Лу.
Она подумала, что Костя не рассказал самого главного – что за способ зарабатывать деньги он нашел? И почему на него «наехали» бандиты? Хотя… Лу вспомнила вчерашнего парня с гитарой в Сокольниках. Она ведь могла поклясться, что это был Костя! И тут у девушки словно пелена спала с глаз. Внезапно ее осенила догадка:
– Костя, ты стал профессиональным нищим, да?
Костя глянул на нее искоса, достал из кармана позолоченную, явно очень дорогую зажигалку, привычно щелкнул ею и, приблизив сигарету к синеватому пламени, прикурил:
– Так… Значит, вчера это все-таки была ты… А я думал, что мне померещилось… Знаешь, что мне в тебе нравится? Ты не только красивая. Ты еще и умная. Ну что тебе сказать? Да, я стал профессиональным нищим…
И Костя продолжил свой рассказ.
Мысль стать профессиональным попрошайкой пришла не сразу. Сначала он проработал в уме много разных сравнительно честных способов заработать хорошие деньги. Но где-то был слишком велик риск, а что-то он отверг по моральным соображениям – к примеру, идею «лохотрона на дому» для пенсионеров.
– Я, конечно, не ангел, – объяснил он Лу, – но есть вещи, сделав которые, просто перестаешь себя уважать. Нельзя, например, отнимать последнее у детей и стариков. Нельзя убивать и калечить ни в чем не повинных людей… А нищий… Он ведь не пристает с ножом к горлу – дай! Он тихо-скромно сидит в уголке. А люди сами подходят и сами бросают свои кровные в его старую шляпу. Им нравится чувствовать себя добрыми и великодушными. И потом, по дороге домой, их согревает мысль, что все их проблемы – пустяки по сравнению с проблемами несчастного калеки. Или бездомного, но интеллигентного бомжа. Или несчастного полубезумного старика – кстати, этот образ мне удается особенно хорошо.
Свою комнату в общежитии, которую он получил от государства после выпуска из детдома, Костя превратил в настоящую театральную гримерку. Он появлялся на улице в разных обликах, постоянно меняя точки. И везде ему очень хорошо подавали – он умел создать такой образ, что люди просто не могли спокойно пройти мимо.
– Видишь ли, – продолжал Костя делиться тонкостями своего невероятного, по понятиям Лу, ремесла, – большинство нищих, я имею в виду не случайных людей, а профессионалов, работают по накатанной схеме. Ведь ты замечала наверняка, что, скажем, все нищие, работающие в метро, повторяют слово в слово один и тот же текст: «Извините, люди добрые, сами мы не местные…»
– «Наши деньги и документы украли на вокзале…» – Лу с улыбкой подхватила до боли знакомый рефрен.
– Вот-вот. – Костя включил электрический чайник. – Кофе у тебя хороший! – заметил он и продолжил рассказ: – Такие приевшиеся ходы хоть и приносили деньги, но их поток с каждым днем уменьшался: люди просто устали от навязчивости профессиональных попрошаек.
Костина идея состояла в том, что гораздо привлекательней для потенциальных жертвователей не такие вот надоедливые «беженцы» или «погорельцы», от которых за версту несет фальшью, а скромные, милые, по-своему талантливые люди, которых вроде бы только жестокость жизни подтолкнула к такому малопочетному занятию, как нищенство.
– Кстати, шрам на щеке делается очень просто! – раскрыл Костя один из «профессиональных секретов». – Берется специальный гримерный клей, две секунды – и шрам готов!
– А как же нога? Куда ты ногу-то деваешь, когда изображаешь калеку?
– А с ногой и вовсе просто. Шьются такие брюки с очень широкой одной штаниной. Сгибаешь ногу в колене – и ступню привязываешь к бедру. И когда всунешь все это дело в широкую брючину, создается полная иллюзия, что нога по колено отрезана. И потом, тут работает психология. Человеку обычно неудобно пялиться во все глаза на несчастного, вынужденного таким образом добывать себе на хлеб. Прохожий замечает нищего – и тут же решает: подаст ли он, и если подаст, то сколько. Потом подходит и кладет деньги, почти не глядя…
Лу понимающе кивнула, ведь и сама она поступила именно так!
Два года все шло неплохо. Костя никогда не работал на одной точке больше двух-трех дней, и поэтому ему долго удавалось увиливать от уплаты части выручки тем криминальным структурам, которые контролируют в Москве доходы всех профессиональных попрошаек. Но недавно Костю все-таки вычислили и обложили данью за все прошедшие годы. А сумма набе жала такая, что скопленных за два года денег явно не хватало на то, чтобы откупиться. Поэтому, чтобы выиграть время, ему пришлось снять комнату в другом районе и переехать туда. Хотя эта мера – только отсрочка, все равно его будут искать и в конце концов найдут… И тогда деньги все равно придется где-то доставать. А денег требуется много…
– А точнее, пятьдесят тысяч долларов… – как бы между прочим заметила Лу.
– Почему – пятьдесят? – растерянно переспросил Константин. – Двадцать пять! А с процентами – максимум, тридцать! Хотя тоже, конечно, не подарок… Слушай, малыш! – Костя пристально посмотрел Лу в глаза. – А откуда ты вообще узнала о моих проблемах? И откуда цифра эта взялась несусветная? А ну-ка, давай колись! Я-то тебе все выложил, как на духу…
Делать было нечего, и Лу рассказала Косте про свой визит в суши-бар, коротко изложила содержание своей беседы с Витьком.
– Так, ясно… – подытожил Костя ее рассказ. – Ну скажи: зачем тебя туда понесло?
– Ну ты же не звонил… – робко произнесла Лу. – А я волновалась. Я же чего только не передумала: и что ты заболел, и что в катастрофу попал, и что у тебя другая девушка появилась…
– Но телефон-то свой зачем было Витьку давать? И про папу-араба докладывать?.. Ну ладно, что сделано, то сделано. А с Витьком я разберусь немедленно. Ишь, на беде друга навариться решил… «Пятьдесят тысяч баксов»! Где у тебя телефон?
Костя набрал номер:
– Витек?.. Это я, Костян. Слушай внимательно, говорю коротко и конкретно. Луизу… Да не перебивай ты! Свое мнение скажешь потом. Короче, про Луизу и отца ее – забудь. Нет их, понял? Если узнаю, что ты ее потревожил, балду отверну, мне плевать, что ты теперь крутой… Короче, я сказал, а ты услышал. Я очень на это надеюсь. А братве передай, что деньги я ищу, пусть не дергаются. Найду – сразу нарисуюсь. Все, конец связи…
Костя ушел. Перед этим он нежно поцеловал Лу и еще раз попросил девушку не проявлять никакой инициативы. И не искать его: когда все кончится, он найдется сам.
– А если без меня Витек проявится и начнет насчет папы твоего зудеть и баксы требовать, скажи ему, что ничего не знаешь и если что, готова позвонить в милицию. Он отстанет: к чему ему проблемы лишние. А лучше, знаешь что… – чуть поколебавшись, Костя продолжил. – Я «мобильник» себе прикупил на днях. Так что запиши номер. Но звони по нему, только если что-то серьезное случится. И номер этот должна знать ты одна!
Лу обещала Косте быть паинькой. Но в голове ее сами по себе роились мысли. Мысли о том, где же все-таки взять денег, чтобы выручить друга…
Когда Лу, обернув мокрые волосы полотенцем, вышла из ванной, мама уже встала.
– Доброе утро, мамочка! – Лу приятно было увидеть доброе мамино лицо. Они так редко виделись, ведь по будням мама пропадала с утра до позднего вечера на работе, а по выходным дела вне дома всегда находились у Лу…
– Ты, Лизка, чего так рано вскочила? – Мама чмокнула дочь в лоб. – Тебе в школу-то только через два часа!
Мама часто так называла Лу – Лизкой. На том, чтобы назвать девочку именно Луизой, в свое время настоял отец. Мама хотела дать дочери какое-нибудь менее экзотичное имя, но гордый красавец Мухамед Геранмае и слышать об этом не хотел. И мама, тогда еще молоденькая студентка, сдалась. Черноглазую симпатичную девчушку назвали Луизой. Через пару лет родители разошлись. Папа уехал на родину, а его дочка, маленькая Луиза, осталась с мамой в Москве…
– Да хочу перед школой историю повторить! – соврала Лу и подумала: «А правда, почему бы не заняться уроками? Вчера-то на них ни времени, ни сил не было!»
И Лу села за уроки. Настроение у нее сделалось вдруг на удивление бодрое. «Все будет хорошо», – подумала она.
С таким же оптимистическим настроем она вышла на улицу. И сразу же увидела его. Костю.
Он ждал ее, прислонившись к стене дома, неподалеку от дверей ее подъезда. На нем был темно-синий джинсовый костюм, а глаза скрывали затемненные стекла стильных очков. Отделившись от стены, Костя подошел к замершей на месте Лу.
– Привет, малыш! – Он поцеловал ее прямо в губы. – Можно, я провожу тебя до школы? Есть разговор… – И он пошел вперед.
Лу, словно зомби, двинулась следом. Вот Костя обернулся, ожидая, когда Лу с ним поравняется. И дальше они шли уже рядом.
– Извини, что пропал… – Костя говорил очень быстро, явно волнуясь. – Ты не думай, я тебя не бросил и не разлюбил, просто…
– Ничего я не думаю! – перебила его Лу. – Но хоть позвонить ты бы мог!
– Ну прости. Просто сложилась такая ситуация… Короче, у меня возникли кое-какие проблемы.
– Костя, тебя подставили на деньги, да? – очень спокойно спросила Лу.
Он остановился, потом снял очки и удивленно уставился на Лу:
– Малыш, с чего это ты взяла?
Глаза его были красными и усталыми, как будто он не спал дня два. Лу, почувствовав накатившую на сердце жалость, произнесла:
– Костя, я все знаю. Тебе нужно заплатить бандитам деньги. И поэтому ты прячешься.
– Но откуда ты узнала?! Ты…
– Какая разница, откуда… – перебила Костю Лу. – Узнала, и все. И знаешь что? Я постараюсь тебе помочь.
– Ты с ума спятила! – почти выкрикнул Костя. – Я не виделся с тобой именно потому, что не хотел тебя впутывать в эту историю!.. Малыш, ну послушай, – добавил он уже спокойней, – уж не знаю, что тебе известно, только я говорю тебе на полном серьезе: забудь все, что знаешь! Это все – мое дело, и только мое! Я прошу тебя только об одном: ничего не предпринимай. Не ищи меня, не пытайся помочь! Ты же – совсем ребенок, а это не игра, это жизнь!
– Я не ребенок! – Лу гневно тряхнула копной темных вьющихся волос. – И все это – и мое дело тоже! Потому что, Костя… Потому что я люблю тебя! – Сказав это, Лу быстрым шагом пошла к школе.
Костя, чуть постояв, бросился следом.
– Луиза, подожди! – крикнул он.
Лу остановилась:
– Ну, что?
Костя произнес:
– Малыш, ты можешь не ходить в школу сегодня? Я тебе все расскажу…
– Ну… – Лу помедлила. – Я могу, пожалуй, задвинуть алгебру. – И, поразмыслив, добавила: – И химию тоже…
Лу привела Костю к себе домой. Мама уже ушла на работу.
Лу предложила Косте поесть, и он охотно согласился. Глядя, как ее любимый с аппетитом завтракает горячими бутербродами с сыром и ветчиной и запивает их горячим кофе, Лу представила на миг, что они муж и жена и что Костя, позавтракав, поцелует ее, соберется и скажет в дверях: «До вечера, дорогая…» Лу помотала головой, прогоняя явившееся некстати наваждение.
– Спасибо, малыш! Все было очень вкусно. – Костя откинулся на спинку стула. – А теперь давай к делу…
И он начал свой рассказ.
Костины родители работали журналистами. Они расследовали факты коррупции в высших эшелонах власти и погибли в загадочной автокатастрофе. Ходили слухи, что та авария на Рязанке была подстроена: папин «Жигуль», притормозивший у обочины, протаранил невесть откуда взявшийся «КамАЗ», который, как оказалось, уже неделю числился в угоне. Позже грузовик был найден, но кто в момент аварии находился за рулем, осталось невыясненным. Косте тогда исполнилось только десять лет, а его сестренке Машеньке не было и четырех. Дети остались одни в московской двухкомнатной квартире, но ненадолго. Какие-то дальние родственники, которых Костя при жизни родителей и в глаза-то не видел, дали кому-то взятку и оформили квартиру на себя. А Костю с маленькой сестрой отправили в детский дом, располагавшийся на окраине Москвы.
Нельзя сказать, что там было так уж плохо. Директор детдома – Федор Никитич любил и жалел детишек, многие из которых, в отличие от Кости и Маши, стали сиротами при живых родителях. Воспитатели тоже были не звери, но…
– Я понимаю теперь, – говорил Костя, – что у каждого из них были свои проблемы. Зарплата там – курам на смех, только чтоб с голоду не сдохнуть. Вот и тащили они домой из детдома кто что мог. А директор вынужден был закрывать на это глаза: ну где найдешь людям замену на такую-то зарплату?
Детдомовцы жили по своим суровым законам. Во главу угла ставились смелость, преданность дружбе и – сила. Сильных уважали, и Костя, поняв, что надо как-то выживать в сложившихся обстоятельствах, начал самостоятельно осваивать боевые искусства. Сначала он занимался по книжкам, которые изредка удавалось купить или – чего уж греха таить! – попросту украсть на книжных развалах. Так Костя познакомился с основами тхэквондо и айкидо. Но, даже обладая бесспорным талантом, мальчик вряд ли бы добился серьезных успехов, если бы в детском доме не появился однажды Илья Сергеевич Грач, молодой преподаватель физкультуры. Будучи поклонником одной из школ кунг-фу, Илья Сергеевич организовал в детдоме секцию. И Костя под его руководством смог отточить свою технику настолько, что несколько раз побеждал на юношеских первенствах Москвы. Но, к разочарованию преподавателя, однажды Костя перестал ходить на тренировки: он уже достиг уровня, достаточного для победы в любой уличной драке. А на большее Костя и не претендовал…
Так Костя стал бесспорным лидером детдомовских пацанов. Он возглавлял разного рода начинания, которые часто носили явно криминальный оттенок. Ребята могли вскрыть ночью коммерческий киоск, чтобы набить сумки сигаретами, шоколадками и прочей мелочевкой (все добытые сладости Костя обычно дарил сестренке, а та делилась со своими подружками). Могли «развести на деньги» или попросту ограбить подвыпившего прохожего прямо на улице, где-нибудь у станции метро. Ну и так далее.
Но однажды их поймали – Костю и еще двоих его дружков, Витькa и Самоху. Прохожий, которого Костя выбрал в качестве очередной жертвы, оказался вовсе не таким уж пьяным, как показалось поначалу. К тому же, как выяснилось позже, он служил оперативником в МУРе. Он был в штатском и шел в легком подпитии с дружеской вечеринки, когда к нему пристала тройка четырнадцатилетних подростков. Сначала ребята стали клянчить деньги, но, получив категорический отказ, попытались взять их силой. Витек и Самоха держали муровца за руки, пока Костя обыскивал его карманы. Внезапно протрезвев, тот раскидал пацанов, как котят, а потом выхватил из-под куртки табельный пистолет. Пальнув разок в воздух, он уложил струхнувших ребят на землю, лицом вниз, и держал их так до приезда наряда милиции. И время от времени бил их ногами под ребра – так, для острастки.
До суда дело не дошло – директор детдома подключил все свои связи, чтобы выручить своих воспитанников. Каким-то образом ему удалось уговорить обозленного муровца забрать свое заявление. Ребят отпустили как малолеток, а дело закрыли. Но с тех пор Костя решил, что такого рода приключения – не для него. И до самого выпуска из детдома он прорабатывал в уме разного рода планы: как можно заработать большие деньги, не вступая в конфликт с законом и особенно не рискуя. Костя мечтал купить хорошее жилье, чтобы жить там вместе с сестрой.
– Понимаешь, малыш, Машке пошел уже тринадцатый год, – объяснял Костя Лу, которая слушала его затаив дыхание, – и, кроме меня, ей надеяться не на кого. И я просто обязан сделать так, чтобы она жила не хуже других девчонок, у которых все есть…
Но Костиным друзьям тот случай с муровцем впрок не пошел. Наоборот, чудом избежав колонии для малолеток, они поверили в собственную неуязвимость и решили продолжить криминальную карьеру. Уже через несколько лет оба стали членами бандитской группировки. Скоро, правда, Самоху посадили. А Витек опять сумел отвертеться. Но все это Костя знал лишь по слухам: с друзьями после ухода из детдома он почти не общался.
Костя замолчал.
– У тебя можно курить? – спросил он.
– Кури… – ответила Лу.
Она подумала, что Костя не рассказал самого главного – что за способ зарабатывать деньги он нашел? И почему на него «наехали» бандиты? Хотя… Лу вспомнила вчерашнего парня с гитарой в Сокольниках. Она ведь могла поклясться, что это был Костя! И тут у девушки словно пелена спала с глаз. Внезапно ее осенила догадка:
– Костя, ты стал профессиональным нищим, да?
Костя глянул на нее искоса, достал из кармана позолоченную, явно очень дорогую зажигалку, привычно щелкнул ею и, приблизив сигарету к синеватому пламени, прикурил:
– Так… Значит, вчера это все-таки была ты… А я думал, что мне померещилось… Знаешь, что мне в тебе нравится? Ты не только красивая. Ты еще и умная. Ну что тебе сказать? Да, я стал профессиональным нищим…
И Костя продолжил свой рассказ.
Мысль стать профессиональным попрошайкой пришла не сразу. Сначала он проработал в уме много разных сравнительно честных способов заработать хорошие деньги. Но где-то был слишком велик риск, а что-то он отверг по моральным соображениям – к примеру, идею «лохотрона на дому» для пенсионеров.
– Я, конечно, не ангел, – объяснил он Лу, – но есть вещи, сделав которые, просто перестаешь себя уважать. Нельзя, например, отнимать последнее у детей и стариков. Нельзя убивать и калечить ни в чем не повинных людей… А нищий… Он ведь не пристает с ножом к горлу – дай! Он тихо-скромно сидит в уголке. А люди сами подходят и сами бросают свои кровные в его старую шляпу. Им нравится чувствовать себя добрыми и великодушными. И потом, по дороге домой, их согревает мысль, что все их проблемы – пустяки по сравнению с проблемами несчастного калеки. Или бездомного, но интеллигентного бомжа. Или несчастного полубезумного старика – кстати, этот образ мне удается особенно хорошо.
Свою комнату в общежитии, которую он получил от государства после выпуска из детдома, Костя превратил в настоящую театральную гримерку. Он появлялся на улице в разных обликах, постоянно меняя точки. И везде ему очень хорошо подавали – он умел создать такой образ, что люди просто не могли спокойно пройти мимо.
– Видишь ли, – продолжал Костя делиться тонкостями своего невероятного, по понятиям Лу, ремесла, – большинство нищих, я имею в виду не случайных людей, а профессионалов, работают по накатанной схеме. Ведь ты замечала наверняка, что, скажем, все нищие, работающие в метро, повторяют слово в слово один и тот же текст: «Извините, люди добрые, сами мы не местные…»
– «Наши деньги и документы украли на вокзале…» – Лу с улыбкой подхватила до боли знакомый рефрен.
– Вот-вот. – Костя включил электрический чайник. – Кофе у тебя хороший! – заметил он и продолжил рассказ: – Такие приевшиеся ходы хоть и приносили деньги, но их поток с каждым днем уменьшался: люди просто устали от навязчивости профессиональных попрошаек.
Костина идея состояла в том, что гораздо привлекательней для потенциальных жертвователей не такие вот надоедливые «беженцы» или «погорельцы», от которых за версту несет фальшью, а скромные, милые, по-своему талантливые люди, которых вроде бы только жестокость жизни подтолкнула к такому малопочетному занятию, как нищенство.
– Кстати, шрам на щеке делается очень просто! – раскрыл Костя один из «профессиональных секретов». – Берется специальный гримерный клей, две секунды – и шрам готов!
– А как же нога? Куда ты ногу-то деваешь, когда изображаешь калеку?
– А с ногой и вовсе просто. Шьются такие брюки с очень широкой одной штаниной. Сгибаешь ногу в колене – и ступню привязываешь к бедру. И когда всунешь все это дело в широкую брючину, создается полная иллюзия, что нога по колено отрезана. И потом, тут работает психология. Человеку обычно неудобно пялиться во все глаза на несчастного, вынужденного таким образом добывать себе на хлеб. Прохожий замечает нищего – и тут же решает: подаст ли он, и если подаст, то сколько. Потом подходит и кладет деньги, почти не глядя…
Лу понимающе кивнула, ведь и сама она поступила именно так!
Два года все шло неплохо. Костя никогда не работал на одной точке больше двух-трех дней, и поэтому ему долго удавалось увиливать от уплаты части выручки тем криминальным структурам, которые контролируют в Москве доходы всех профессиональных попрошаек. Но недавно Костю все-таки вычислили и обложили данью за все прошедшие годы. А сумма набе жала такая, что скопленных за два года денег явно не хватало на то, чтобы откупиться. Поэтому, чтобы выиграть время, ему пришлось снять комнату в другом районе и переехать туда. Хотя эта мера – только отсрочка, все равно его будут искать и в конце концов найдут… И тогда деньги все равно придется где-то доставать. А денег требуется много…
– А точнее, пятьдесят тысяч долларов… – как бы между прочим заметила Лу.
– Почему – пятьдесят? – растерянно переспросил Константин. – Двадцать пять! А с процентами – максимум, тридцать! Хотя тоже, конечно, не подарок… Слушай, малыш! – Костя пристально посмотрел Лу в глаза. – А откуда ты вообще узнала о моих проблемах? И откуда цифра эта взялась несусветная? А ну-ка, давай колись! Я-то тебе все выложил, как на духу…
Делать было нечего, и Лу рассказала Косте про свой визит в суши-бар, коротко изложила содержание своей беседы с Витьком.
– Так, ясно… – подытожил Костя ее рассказ. – Ну скажи: зачем тебя туда понесло?
– Ну ты же не звонил… – робко произнесла Лу. – А я волновалась. Я же чего только не передумала: и что ты заболел, и что в катастрофу попал, и что у тебя другая девушка появилась…
– Но телефон-то свой зачем было Витьку давать? И про папу-араба докладывать?.. Ну ладно, что сделано, то сделано. А с Витьком я разберусь немедленно. Ишь, на беде друга навариться решил… «Пятьдесят тысяч баксов»! Где у тебя телефон?
Костя набрал номер:
– Витек?.. Это я, Костян. Слушай внимательно, говорю коротко и конкретно. Луизу… Да не перебивай ты! Свое мнение скажешь потом. Короче, про Луизу и отца ее – забудь. Нет их, понял? Если узнаю, что ты ее потревожил, балду отверну, мне плевать, что ты теперь крутой… Короче, я сказал, а ты услышал. Я очень на это надеюсь. А братве передай, что деньги я ищу, пусть не дергаются. Найду – сразу нарисуюсь. Все, конец связи…
Костя ушел. Перед этим он нежно поцеловал Лу и еще раз попросил девушку не проявлять никакой инициативы. И не искать его: когда все кончится, он найдется сам.
– А если без меня Витек проявится и начнет насчет папы твоего зудеть и баксы требовать, скажи ему, что ничего не знаешь и если что, готова позвонить в милицию. Он отстанет: к чему ему проблемы лишние. А лучше, знаешь что… – чуть поколебавшись, Костя продолжил. – Я «мобильник» себе прикупил на днях. Так что запиши номер. Но звони по нему, только если что-то серьезное случится. И номер этот должна знать ты одна!
Лу обещала Косте быть паинькой. Но в голове ее сами по себе роились мысли. Мысли о том, где же все-таки взять денег, чтобы выручить друга…
6
Лу рассуждала так: «Конечно, ни папа, ни мама ни за что не дадут пятьдесят тысяч долларов, чтобы выручить из беды неизвестного им парня. Но ведь такие деньги у отца-то наверняка найдутся! И если он не даст их ради спасения Кости, то уж точно не поскупится, если опасность будет угрожать мне самой – его родной дочери Луизе Геранмае! Значит, – продолжала размышлять Лу, – надо представить дело так, будто бандиты угрожают не Косте, а лично мне! То есть надо инсценировать мое собственное похищение! А когда родители передадут неизвестным преступникам деньги, то я появлюсь пред их очами целая и невредимая, а неизвестные бандиты пропадут вместе с деньгами в неизвестном направлении! То есть так будет все выглядеть. А на самом деле деньги я отдам Косте, чтобы он решил все свои проблемы. Тогда ему не нужно будет больше прятаться. И мы сможем чаще встречаться. И Костя скажет, что никак такого не ожидал от меня и что он мой должник на всю жизнь. А я скажу, что все это пустяки, а он возьмет меня за руку… нет, поднимет на руки…»
На этом месте Лу решила укротить свою не в меру разбушевавшуюся фантазию. Пора было начинать прорабатывать план в деталях.
Первое, что поняла Лу, – для воплощения в жизнь ее дерзкого (если не сказать больше!) замысла необходим сообщник. Ведь должен же кто-то звонить от имени похитителей маме. Если Лу будет это делать сама, мама непременно узнает ее голос! Кроме того, необходима конспиративная квартира, тайное место (желательно со всеми удобствами), где Лу будет скрываться все то время, пока ее родители найдут и передадут необходимую для ее «освобождения» сумму.
После длительного размышления Лу решила, что на роль сообщника лучше всего подойдет один из ее одноклассников, Володя, со странной фамилией Надыкто. Володя Надыкто, по правде говоря, был парнем довольно-таки бесцветным. Долговязый и сутулый, с неизменно унылым выражением вытянутой физиономии, он был немногословен по причине некоторого косноязычия и по-собачьи предан Лу. Вспомнив о Володе, девушка даже поймала себя на неожиданной мысли, что эти черты – немногословие и надежность – делают Володю похожим на Костю. Хотя, конечно, природа этих черт у них была совершенно различной: Костина молчаливость опиралась на его внутреннюю силу, а молчаливость стеснительного Володи происходила от неумения правильно формулировать свои мысли.
Безнадежно влюбленный в Лу чуть ли не с пятого класса, Володя за все эти годы так и не нашел в себе смелости признаться девушке в своем чувстве. Вернее, в седьмом классе он сделал однажды такую попытку. Как-то на перемене он отозвал с многозначительным видом Лу в сторонку, и между ними произошел такой вот диалог:
Лу. Ну чего?
Надыкто. Луиз, слушай…
Лу. Ну я слушаю, слушаю…
Надыкто. Луиз, я хотел тебе чего сказать…
Лу. Чего сказать?
Надыкто. Только ты не смейся…
Лу. Володь, ну не тяни. Что случилось-то?
Надыкто. Я хочу сказать о том, как я к тебе отношусь!
Лу. Ну и как ты ко мне относишься?
Надыкто. Хорошо отношусь…
Лу. Правда? Мне очень приятно. Это все?
– Все… – ответил несчастный Надыкто, весь мокрый от волнения.
К этому объяснению, полностью его обессилившему, он готовился три дня. И после того как разговор произошел, он понял, что больше уже никогда не решится на что-то подобное.
Самое смешное состояло в том, что это неуклюжее объяснение в любви было совершенно излишним: и без того Лу прекрасно видела, как Володя к ней относится. Да и весь класс это видел. Но Лу, к сожалению, не могла ответить взаимностью на это искреннее чувство – уж больно Володя был неказист. Но при этом Лу не считала для себя зазорным при необходимости обращаться к Надыкто за помощью – ну там, например, если надо срочно списать домашнюю работу по физике. А уж убирать класс после уроков Лу предпочитала именно в паре с Володей – не потому, что хотела лишний раз с ним пообщаться. А потому, что можно было, плюнув на дежурство, пойти домой или даже на свидание, зная, что верный и влюбленный Надыкто добросовестно вымоет класс в одиночку…
Понятно теперь, почему Лу, подыскивая надежного сообщника, остановила свой выбор именно на этом пареньке. Она знала, что Володя без лишних вопросов сделает все, о чем только она его ни попросит. И даже будет благодарен Лу за оказанное ему доверие! Кроме этого, Лу вспомнила, как Володя рассказывал ей однажды по секрету, что у него теперь есть собственный домик в глухой деревеньке где-то во Владимирской области. Когда-то там жила Володина бабушка, обожавшая своего внука. Когда старушка умерла, оказалось, что она завещала все свое имущество – вот этот деревенский домик – именно Володе. Домик весь год пустовал, и только в августе – сентябре Володины родители проводили там отпуск.
Лу поняла, что лучшего убежища, чем этот домик, и придумать нельзя: Володя будет крепко держать язык за зубами, и никто не додумается искать якобы похищенную негодяями Лу в затерявшейся среди владимирских лесов деревушке.
Она поговорила с Володей. Тот, конечно, удивился странной просьбе одноклассницы – отвезти ее тайком от всех в Засеки (так называлась деревушка) и оставить там на пару недель одну.
– Слушай, Луиза! – Хотя почти все друзья называли ее именно Лу, Володя упорно звал ее полным именем – очевидно, от большого уважения. – Слушай, Луиза! Я тебя, конечно, отвезу туда в выходные. Раз тебе позарез надо от кого-то там спрятаться. Только что я в школе скажу, если спросят, куда ты пропала?
– Вов, ну как ты не поймешь! – Лу нетерпеливо тряхнула роскошными кудрями. – Кто у тебя спрашивать-то будет? Кто узнает, что именно ты меня увез?
– А-а! – понял Надыкто. И тут же снова спросил: – А что ты там будешь есть?
– Так мы же привезем с собой! – Лу дивилась непонятливости одноклассника. – Возьмем сумку или рюкзак, накупим там консервов разных…
– Круп надо купить! – вдруг авторитетно, по-деловому заявил Володя. – Будешь каши варить. Я с соседкой насчет молока договорюсь. Только, – добавил он, – на фиг эти крупы из Москвы-то тащить? В Засеках в магазинчике все есть: и пшено, и манка, и макароны…
– Ну видишь! – обрадовалась Лу. – Были бы только деньги…
Денег, кстати, как раз и не было. Ну не просить же их у мамы! В данном случае это было бы уж совсем нелепо: «Мама, дай мне, пожалуйста, денег, чтобы я могла инсценировать собственное похищение…» Бред!
Но и тут выход был. Дело в том, что Черепашка очень неплохо зарабатывала на телевидении. Ей уже дали первую зарплату, и Люся совершенно не представляла, что ей делать с такой уймой денег. Она хотела отдать все деньги маме, но Лелик отказалась их взять:
– Это твои деньги, талантливая дочь. Ты их сама честно заработала. И должна их потратить на себя!
– Ну мама, – стала уговаривать ее Черепашка, – ты же купила мне специально для съемок одежду новую, очки вот…
Но Лелик осталась непреклонной.
– Те деньги все равно были на тебя отложены! – категорично заявила она.
И Люся, купив себе несколько книг и CD-дисков, о которых давно мечтала, отложила оставшуюся сумму «в чулок».
Все это было очень кстати. Ведь Лу и без того собиралась посвятить лучшую подругу в свой план. И не сомневалась, что та не откажет ей в помощи. Теперь, когда можно было считать, что временное убежище найдено, настал черед серьезного разговора с Черепашкой.
– Лу, ну ты спятила окончательно, бедная ты моя девочка! Я даже не знаю, что тебе и сказать! – Черепашка от изумления действительно не могла найти слов и только всплеснула руками знакомым жестом, выражающим у нее крайнюю степень удивления и возмущения.
– Черепашка, милая, ну ты пойми! – Лу заранее была готова к такой реакции подруги. – Ведь это же просто спектакль! И никакая реальная опасность мне не угрожает. А папе такие деньги – тьфу! Знаешь ведь, какие там зарплаты… Он бы мне и так их дал, если бы знал, насколько это важно!
– Лу, ты хоть понимаешь, что ты затеваешь? – Черепашка все никак не могла поверить, что ее подруга всерьез собирается пойти на такую авантюру. – Ты подумала о маме? Что ей придется пережить, когда она узнает, что тебя похитили?
Конечно, умная и чуткая Черепашка сразу же попала в самое уязвимое место задуманного Лу предприятия. Лу очень жалела маму. И она ни за что не заставила бы ее страдать, если бы… Если бы не любовь к Косте и не сознание смертельной опасности, которая ему угрожает.
Именно это Лу попыталась объяснить Черепашке:
– Че, я знаю, что это подло по отношению к родителям, особенно к маме. Но что мне делать? Ждать, пока бандиты доберутся до Кости, станут его мучить и, может быть, даже убьют? Скажи, как я могу просто сидеть и ждать? И если с Костей случится что-нибудь плохое, как я смогу жить, зная, что даже не попыталась его спасти?..
– Ну, я не знаю… – Черепашка беспомощно развела руками. – Как тут можно советовать? Короче, поступай, как считаешь правильным… Но только ты мне ничего не говорила, ясно?! Я в твоем безумном плане участвовать не собираюсь…
– Че, милая, но мне же нужна твоя помощь! Я когда-нибудь вот так, как сейчас, тебя о чем-нибудь просила?..
На этом месте Лу решила укротить свою не в меру разбушевавшуюся фантазию. Пора было начинать прорабатывать план в деталях.
Первое, что поняла Лу, – для воплощения в жизнь ее дерзкого (если не сказать больше!) замысла необходим сообщник. Ведь должен же кто-то звонить от имени похитителей маме. Если Лу будет это делать сама, мама непременно узнает ее голос! Кроме того, необходима конспиративная квартира, тайное место (желательно со всеми удобствами), где Лу будет скрываться все то время, пока ее родители найдут и передадут необходимую для ее «освобождения» сумму.
После длительного размышления Лу решила, что на роль сообщника лучше всего подойдет один из ее одноклассников, Володя, со странной фамилией Надыкто. Володя Надыкто, по правде говоря, был парнем довольно-таки бесцветным. Долговязый и сутулый, с неизменно унылым выражением вытянутой физиономии, он был немногословен по причине некоторого косноязычия и по-собачьи предан Лу. Вспомнив о Володе, девушка даже поймала себя на неожиданной мысли, что эти черты – немногословие и надежность – делают Володю похожим на Костю. Хотя, конечно, природа этих черт у них была совершенно различной: Костина молчаливость опиралась на его внутреннюю силу, а молчаливость стеснительного Володи происходила от неумения правильно формулировать свои мысли.
Безнадежно влюбленный в Лу чуть ли не с пятого класса, Володя за все эти годы так и не нашел в себе смелости признаться девушке в своем чувстве. Вернее, в седьмом классе он сделал однажды такую попытку. Как-то на перемене он отозвал с многозначительным видом Лу в сторонку, и между ними произошел такой вот диалог:
Лу. Ну чего?
Надыкто. Луиз, слушай…
Лу. Ну я слушаю, слушаю…
Надыкто. Луиз, я хотел тебе чего сказать…
Лу. Чего сказать?
Надыкто. Только ты не смейся…
Лу. Володь, ну не тяни. Что случилось-то?
Надыкто. Я хочу сказать о том, как я к тебе отношусь!
Лу. Ну и как ты ко мне относишься?
Надыкто. Хорошо отношусь…
Лу. Правда? Мне очень приятно. Это все?
– Все… – ответил несчастный Надыкто, весь мокрый от волнения.
К этому объяснению, полностью его обессилившему, он готовился три дня. И после того как разговор произошел, он понял, что больше уже никогда не решится на что-то подобное.
Самое смешное состояло в том, что это неуклюжее объяснение в любви было совершенно излишним: и без того Лу прекрасно видела, как Володя к ней относится. Да и весь класс это видел. Но Лу, к сожалению, не могла ответить взаимностью на это искреннее чувство – уж больно Володя был неказист. Но при этом Лу не считала для себя зазорным при необходимости обращаться к Надыкто за помощью – ну там, например, если надо срочно списать домашнюю работу по физике. А уж убирать класс после уроков Лу предпочитала именно в паре с Володей – не потому, что хотела лишний раз с ним пообщаться. А потому, что можно было, плюнув на дежурство, пойти домой или даже на свидание, зная, что верный и влюбленный Надыкто добросовестно вымоет класс в одиночку…
Понятно теперь, почему Лу, подыскивая надежного сообщника, остановила свой выбор именно на этом пареньке. Она знала, что Володя без лишних вопросов сделает все, о чем только она его ни попросит. И даже будет благодарен Лу за оказанное ему доверие! Кроме этого, Лу вспомнила, как Володя рассказывал ей однажды по секрету, что у него теперь есть собственный домик в глухой деревеньке где-то во Владимирской области. Когда-то там жила Володина бабушка, обожавшая своего внука. Когда старушка умерла, оказалось, что она завещала все свое имущество – вот этот деревенский домик – именно Володе. Домик весь год пустовал, и только в августе – сентябре Володины родители проводили там отпуск.
Лу поняла, что лучшего убежища, чем этот домик, и придумать нельзя: Володя будет крепко держать язык за зубами, и никто не додумается искать якобы похищенную негодяями Лу в затерявшейся среди владимирских лесов деревушке.
Она поговорила с Володей. Тот, конечно, удивился странной просьбе одноклассницы – отвезти ее тайком от всех в Засеки (так называлась деревушка) и оставить там на пару недель одну.
– Слушай, Луиза! – Хотя почти все друзья называли ее именно Лу, Володя упорно звал ее полным именем – очевидно, от большого уважения. – Слушай, Луиза! Я тебя, конечно, отвезу туда в выходные. Раз тебе позарез надо от кого-то там спрятаться. Только что я в школе скажу, если спросят, куда ты пропала?
– Вов, ну как ты не поймешь! – Лу нетерпеливо тряхнула роскошными кудрями. – Кто у тебя спрашивать-то будет? Кто узнает, что именно ты меня увез?
– А-а! – понял Надыкто. И тут же снова спросил: – А что ты там будешь есть?
– Так мы же привезем с собой! – Лу дивилась непонятливости одноклассника. – Возьмем сумку или рюкзак, накупим там консервов разных…
– Круп надо купить! – вдруг авторитетно, по-деловому заявил Володя. – Будешь каши варить. Я с соседкой насчет молока договорюсь. Только, – добавил он, – на фиг эти крупы из Москвы-то тащить? В Засеках в магазинчике все есть: и пшено, и манка, и макароны…
– Ну видишь! – обрадовалась Лу. – Были бы только деньги…
Денег, кстати, как раз и не было. Ну не просить же их у мамы! В данном случае это было бы уж совсем нелепо: «Мама, дай мне, пожалуйста, денег, чтобы я могла инсценировать собственное похищение…» Бред!
Но и тут выход был. Дело в том, что Черепашка очень неплохо зарабатывала на телевидении. Ей уже дали первую зарплату, и Люся совершенно не представляла, что ей делать с такой уймой денег. Она хотела отдать все деньги маме, но Лелик отказалась их взять:
– Это твои деньги, талантливая дочь. Ты их сама честно заработала. И должна их потратить на себя!
– Ну мама, – стала уговаривать ее Черепашка, – ты же купила мне специально для съемок одежду новую, очки вот…
Но Лелик осталась непреклонной.
– Те деньги все равно были на тебя отложены! – категорично заявила она.
И Люся, купив себе несколько книг и CD-дисков, о которых давно мечтала, отложила оставшуюся сумму «в чулок».
Все это было очень кстати. Ведь Лу и без того собиралась посвятить лучшую подругу в свой план. И не сомневалась, что та не откажет ей в помощи. Теперь, когда можно было считать, что временное убежище найдено, настал черед серьезного разговора с Черепашкой.
– Лу, ну ты спятила окончательно, бедная ты моя девочка! Я даже не знаю, что тебе и сказать! – Черепашка от изумления действительно не могла найти слов и только всплеснула руками знакомым жестом, выражающим у нее крайнюю степень удивления и возмущения.
– Черепашка, милая, ну ты пойми! – Лу заранее была готова к такой реакции подруги. – Ведь это же просто спектакль! И никакая реальная опасность мне не угрожает. А папе такие деньги – тьфу! Знаешь ведь, какие там зарплаты… Он бы мне и так их дал, если бы знал, насколько это важно!
– Лу, ты хоть понимаешь, что ты затеваешь? – Черепашка все никак не могла поверить, что ее подруга всерьез собирается пойти на такую авантюру. – Ты подумала о маме? Что ей придется пережить, когда она узнает, что тебя похитили?
Конечно, умная и чуткая Черепашка сразу же попала в самое уязвимое место задуманного Лу предприятия. Лу очень жалела маму. И она ни за что не заставила бы ее страдать, если бы… Если бы не любовь к Косте и не сознание смертельной опасности, которая ему угрожает.
Именно это Лу попыталась объяснить Черепашке:
– Че, я знаю, что это подло по отношению к родителям, особенно к маме. Но что мне делать? Ждать, пока бандиты доберутся до Кости, станут его мучить и, может быть, даже убьют? Скажи, как я могу просто сидеть и ждать? И если с Костей случится что-нибудь плохое, как я смогу жить, зная, что даже не попыталась его спасти?..
– Ну, я не знаю… – Черепашка беспомощно развела руками. – Как тут можно советовать? Короче, поступай, как считаешь правильным… Но только ты мне ничего не говорила, ясно?! Я в твоем безумном плане участвовать не собираюсь…
– Че, милая, но мне же нужна твоя помощь! Я когда-нибудь вот так, как сейчас, тебя о чем-нибудь просила?..