Страница:
x x x
- Мы заботимся о процветании членов нашего общества.
- Чтоб у тебя самого член зацвел!
x x x
Однажды Тромбов попал под машину и умер. А Розензарова упала из окна и тоже умерла. А один человек решил стать генеральным секретарем и стал. Hу и пышные у него были похороны!
HЕУДАВШЕЕСЯ ИHТЕРВЬЮ
- Скажите, пожалуйста, чем вы занимахаха... ха-ха-ха... ох-ха... ха-ха-ха-ха-ха... оооо... не могу...
x x x
Из желания плюнуть с горы стал альпинистом.
x x x
Из письма в редакцию:
"Выписываю Вашу газету уже два года, но не получила еще ни одного номера..."
x x x
Тяжелая львиная доля.
x x x
- Ой, какая таблеточка! Можно?
- Да, конечно.
- М-м-м... Какая прелесть. Изумительно! А от чего это?
x x x
Вчера работниками ГАИ на улице М. Бронной за превышение скорости был задержан чистильщик обуви.
x x x
Вывеска: ОКАЗАHИЕ И РЕМОHТ УСЛУГ
x x x
Интегрированная в четверг среда.
x x x
Лучше помереть. Зато на лафете покататься.
x x x
Я разобью тебе всю рожу - от макушки до пяток.
x x x
Двое идут к остановке. Видят - отходит автобус.
- Побежали?
- Не, следующего подождем.
Ждут, ждут. Автобуса нет.
- Надо было на тот побежать.
- Ладно. Отмотай назад - побежим.
x x x
Ходит по лесу хомяк
Хищный маленький дурак.
x x x
Его убеждения выпирали так сильно, и были так хорошо видны, что за них-то его и повесили.
x x x
Конькобежцы учатся летать.
x x x
Иван Кузьмич был охотник, а Семен Петрович был кролик.
ПОДРАЖАНИЕ КНЫШЕВУ (ТОЛКОВЫЙ СЛОВАРЬ)
АКТЕР - вахтер, охраняющий актовый зал
БАСНЯ (ударение на последний слог) - ерунда, произносимая басом
БАШКИРИЯ - коллектив умных людей
БОРДО - лес до освоения его человеком
БОСЯК - начальничек
БРИГАДА (парикм.) - побрейте этого человека
БИ-БИ-СИ (англ.) - быть-быть-видеть
HАБАЛДАШHИК - кепка
ОЛГАЗМ - состояние во время прослушивания песен Олега Газманова
СКВЕРНО (англ.) - квадратно
СТОЛОВКА - мышеловка, рассчитанная на 100 мышей
ШИНОМОНТАЖ - фильм с участием Чарли Шина
x x x
А знаете ли вы, что Л. И. Брежнев умер на самом деле оттого, что в один прекрасный день брови перевесили, и он упал, ударившись об угол т. Суслова.
x x x
"Отношение русского человека к спиртным напиткам приблизительно равно 1 к корню из 2." В ответ на это изречение члена правительства прошли многочисленные митинги с лозунгами: "Правительство в отставку!", "Наши корни - русские!", "Водку - россиянам!", "1 к корню из 2 = нищета", "На свой корень посмотри, чувырла!" и "Свергнем антинародный режим!".
x x x
- Верь, Мишель, в вермишель!
x x x
Недавно в Италии нами была закуплена современная техника, позволяющая оповещать иностранцев о русской дури.
x x x
Не кряхти и не кивай,
Словно Петр Капица,
А не то уронишь челюсть,
Или глаз укатится
x x x
Она: Ты все время спишь или ешь, в то время как другие что-то делают. Ты ходишь из комнаты в комнату и молчишь. Ты как будто живешь в другом измерении.
Он: Хм... Посетите наше измерение!
x x x
Он: М-м-м...
Она: Вынь пепельницу изо рта!
x x x
Власть - Советам!
Земля - наpодам!
Смеpть - шпионам!
Завтpак - на столе.
Твоя Катя.
СЕГОДHЯ HА ДОСКЕ ОБЪЯВЛЕHИЙ:
Акцентиpую внимание. 395-85-29
Снимаю поpчу с мясных пpодуктов. 295-04-88
Досуг. 312-59-39
Досуг. 452-66-12
Досуг. 110-32-16
Досуг. 320-95-38
Досуг. 921-45-14
Hедосуг. 385-82-13
Пpевозмог. 212-56-17
Снимаю сглаз. 329-92-40
Сбиваю с ног. 169-15-86
Молод. обаят. пpивлекат. чел. 430/12/308 познак. с обаят. пpивлекат. женщ. 50/50/50 или мужч. 1956/100/3.14159 239854 99 5871 2458 593824 476829 6098432 86 348768 459308 03 68775798 868974 86 29786496 768923 89 50540941
Юстас.
x x x
Еды оставалось на полчаса.
x x x
И уши его лязгали от информационного голода.
САМОВЕЛОСИПЕД
Заходит как-то ко мне на работу Сашка и говорит:
- Я тут изобрел... кхе... самовелосипед.
- Что?
- Самовелосипед.
- Что?
- Самовелосипед.
- Что?
- Самовелосипед.
- Что?
- Самовелосипед.
Во какой самовелосипед изобрел Сашка.
x x x
Судья вынес свой вердикт на помойку. Какой он теперь судья? Да ну к черту. А министр принял решение вместо таблетки. Какой из него теперь министр? Его же тошнит. А королева вчера вытерлась салфеткой вся. И нет больше королевы. Как корова языком слизнула. Я тоже хорош - сварил кофе вкрутую. Какой из меня я? Только кружку испортил.
x x x
- Кшиштов Пшебышевский?
- Што?
- Кыш отсюда!
x x x
Автобус обогнал троллейбус, и они засмеялись.
НЕКОТОРЫЕ ПРИМЕТЫ
Если вам приснилась мертвая лягушка - к падению французского франка.
Если чешется правая рука - к деньгам, если нос - к выпивке, если и то и другое - к выпивке на халяву.
Если вы случайно просыпали соль в кастрюлю с борщом, а потом сплюнули три раза через левое плечо, и все три раза попали в жену, - не завидую.
Если перед вами дорогу перебежала черная кошка - к несчастью, если дюжина чертиков - значит, пора завязывать.
Если вам приснилась теща, зря вы так думаете. Это, увы, не сон.
Если грузины идут в баню - к помывке. Если обратно - забыли мыло.
Если верблюды идут на Север, спросите Исаева, он знает.
Если дым стелется по земле - вернитесь и выключите утюг, если поднимается столбом - можете уже не возвращаться.
x x x
- Какой замечательный грузовик сбил меня сегодня! Такой красивый, оранжевый...
x x x
Мадам! Я явился к Вам, чтобы извиниться перед Вами за то, что я к Вам явился.
x x x
Лучше выпить литр водки, чем порвать жене колготки.
x x x
Сегодня состоится встреча главы Верхней палаты Нижнего Тагила и Нижней палаты Верхнего Тагила.
x x x
- Расширение плока НАТО. Или не нато. Кто ш еффо снает...
МЕНЮ
Посетите наше меню.
Рыбные блюда.
1. Селедка под маринадом.
2. Селедка над маринадом.
3. Селедка слева от маринада.
4. Селедка в двух днях полета от маринада.
5. Селедка мчится по дороге в маринад.
Меховые изделия.
1. Селедка под шубой.
2. Селедка под шкафом.
3. Селедка в короне и шубе встречает принца Чарльза.
4. Принц Чарльз в короне и шубе ест селедку большими прыжками.
Ритуальные услуги.
1. Похороны.
2. Регистрация брака.
3. Зачатие.
4. Пароход в Геную, отплывающий от Уссурийска каждую пятницу.
АНЕКДОТ
часть первая
Некий шах, такой уже немолодой, потрепанный жизнью шах однажды собрал свой такой уже немолодой, слегка побитый в различных жизненных перипе... в общем, этих, гарем и собрался уже как бы и что-то сказать. Шах основательно прокашлялся, влил в свою вновь покрытую сединами голову пять, как говорится, капель, стряхнул назойливые седины и произнес фразу, давно вошедшую в учебники по родной литературе, если она кому родная:
- Я (на этом месте шах прокашлялся и почесал нос) собрал вас...
Кстати, хочется отметить, что погода была прекрасная, и ничто не предвещало грозы, кроме разве что дождя, да и дождя-то не было - так, пять капель.
- ...с тем, чтобы, - продолжал шах.
Пока все шло хорошо, строго по учебнику родной литературы, по тому разделу, где описывается творчество некоторых писателей.
- ...сообщить...
На слове сообщить в гареме почувствовалось некоторое оживление. Значит, все-таки сообщить, а не вздернуть или, скажем, придушить.
часть вторая
- ...вам...
Ну, это было ясно. Собственно, кроме шаха и гарема, в помещении никого не было, если не считать мальчика-узбека, который по-киргизски не понимал. Так кому же еще? Тем более, что этого слова в гоголевской трактовке этой фразы вроде бы не было. Впрочем, я не уверен.
- ...пренеприятнейшее...
Никакой реакции на это слово у гарема не последовало, так как большинство женщин были необразованные, и даже не сформировавшиеся еще как женщины, не знающие таких тонкостей языка. За исключением разве что одной дамы, украденной в Европе прямо с бала-маскарада, на глазах у высоких гостей, в числе которых был и А. Солженицын, и даже В. Сорокин.
- ...известие...
На этом месте у многих женщин уже промелькнуло в голове тревожное огого.
- ...к нам едет...
Ряды дрогнули.
- ...ревизор!
И тут вся эта жуткая толпа завизжала и рванула с места, хотя никто толком не знал, что такое ревизор. Да и ревизоров тогда еще и не было, потому что все это произошло много веков назад. (Про Сорокина я пошутил, а Солженицын был всегда.)
конец
BASIC INSTINCT
У Шэрон Стоун были очень длинные ноги. Что называется, "росли от шеи". И вот однажды Шэрон Стоун сидела на допросе в полиции. И решила закинуть ногу за ногу. И закинула. А потом она захотела закинуть вторую ногу за первую. И тоже закинула. Тогда Шэрон Стоун закинула вторую ногу за первую с другой стороны еще раз. А потом она стала вытаскивать первую ногу из второй, но нога застряла. Шэрон Стоун стала помогать себе рукой. Но в результате рука тоже застряла. Тогда Шэрон Стоун попросила офицера подержать ее сигарету и попробовала выпутаться другой рукой. Но и другая рука застряла.
А потом вся эта сложная конструкция упала со стула.
x x x
Однажды Шэрон Стоун сидела в зале. И вот ее вызвали на сцену. Шэрон Стоун встала и задумалась: какую ногу прежде выставить? Все обернулись и пристально посмотрели на нее. Тогда Шэрон Стоун ослепительно улыбнулась, и все зажмурились, кроме Сильвестра Сталлоне, который по своему обыкновению был в темных очках. И Шэрон Стоун тихонько прыгнула вперед, обеими ногами. А после вечера Сталлоне получил записку:
"Сильвестр! Я надеюсь, что вы никому не расскажете, о том, что видели.
Целую. Ш. С."
А Сталлоне потом всю ночь сидел и бормотал:
- Шура Сквозняков?.. в бегах... Шалим Салаев?.. сидит...
x x x
Я иногда жалею годы,
Которые вот так прошли.
Прошли, как целые народы
Ходили молча на заводы
За эти странные рубли.
СТИХИ
ИГРА
Кате
- Уже который день и ночь
дует ветер, серый дождь
машет мокрыми струями,
небо едет над домами,
днем не видно ни луны,
ночью месяца не видно,
и монет моей казны
не осталось уж, обидно.
Лужа плещет под кроссовком,
и на улицах все пусто,
только дед бежит с морковкой,
только девушка с капустой.
Силуэты мелких птичек
носятся в тумане общем;
дятлов, голубей, синичек, дикобразов,
- птичек, в общем.
- Стань серьезным и подумай,
что нам надо за картошкой.
Встань, умойся, вычисть зубы,
погулять бы надо с кошкой.
- Катя, милая, ты помни
то, что в жизни все игра.
Можно выйти за навагой,
можно выгулять собаку,
все равно крича ура.
- Да. Да. Да, - кивала Катя,
улыбаясь светлой репкой.
Раздавался скрип кровати,
раздавались капли редко.
Ночи долгие табачно
проходили до утра,
шелестели елки-мачты,
и сопела сладко-сонно,
шевелясь в стекле оконном,
вдруг притихшая игра.
АКСАКАЛ
В комоде древний таракан
седыми шевелит усами,
седыми двигает бровями,
и старомодными очками
блестит в свету луны комодной.
Своей ухмылкой старомодной
он молодую моль пугает,
личинок всяких разгоняет
и машет палкой из бамбука:
мол, уступи мне место, сука,
вслед молодым летит наука.
Он ходит как старейший рода,
и земли старого комода
дрожат, завидев как усами
седыми шевелит бровями
и водит рыжими глазами
и блещет пыльными очками
своей ухмылки старомодной
властитель дум - маньяк комодный.
Он метит палкой в молодежь,
сверкают платиной зубищи.
Как контролер, с тебя он взыщет
и он как совесть - не уйдешь.
x x x
Сомнения во мне копаются, кроты.
А может, ей духи?
А может быть, цветы?
А может, ей вигвам построить под Москвой?
А может, на нее пойти мне все ордой,
и выиграть сражение напорами атак,
воздвигнув на макушке ее прелестной флаг.
ЭПИЛОГ
Пыль дорог воспоминаний
и несбыточных желаний
гирей виснет на плече.
И зудит под легким что-то.
Может, печень или почка,
может, орган там другой,
пыль несбыточных желаний
и дорог на водопой,
ус седой и тяжесть знаний
гирей виснут на груди.
Пыль дорог воспоминаний
оседает позади.
И слипаются минуты
как уставшие глаза.
Совершенных действий путы,
как зеленые леса,
за спиной непроходимы.
И грядут такие зимы,
что под вечер за столом
пыль дорог воспоминаний
и несбыточных желаний
поднимается столбом.
И зудит под легким что-то.
Селезенка или орган,
может, там какой другой.
Но затянет снов болото,
одурманит сладким ядом,
и забудешь, что кого-то
так хотел ты видеть рядом.
Пыль дорог воспоминаний
станет словно гладь пруда.
И уже не потревожит
нас с тобою никогда.
20 ЛЕТ
Мерзнут руки.
Льется время.
В коридор летят шаги.
И надежд бушует племя.
Остывают пироги.
Мерзнут руки.
Льется время.
Расплескал случайно час.
Здесь пролились две недели.
Тут все мокро от минут.
Там нечаянно разлили сто четырнадцать часов.
Мерзнут руки.
Тают силы.
Время капает с усов.
И секунда проползает по несохнущей щеке.
Ручейки минут сбегают и несут часы в реке.
Мерзнут руки.
Уплывают, на щеке оставив след,
Две секунды,
Три минуты,
Пять часов
И двадцать лет.
УЖИН
Был вечерний мрак утес.
Полон был коперник звезд.
Южный Крест светил в окне.
Тень лежала на стене.
Вдруг заходит в дом комбат.
Командир, красив, богат.
Звезды светят на плече.
А во лбу горит кокард.
За спиной - мешок харчей.
И зеленый дым петард.
Подошел ко мне комбат.
Сообщил, что очень рад.
Желудь новый подарил.
Сел и трубку закурил.
И, веселые снаружи,
сели мы за стол и ужин.
Льется уж в стакан первач.
Запечен с гусями грач.
Вьется запах деревень.
За борщом летит пельмень.
Едким словом разбавляя,
сыпем соль на расстегаи.
Стуки в дверь слышны давно.
Я снимаю кимоно.
И комбат краснеет тут же.
И, веселые снаружи,
мы ложимся на кровать.
Делать вид, что будем спать.
Но вылазит из забора в подворотне шпик царицын.
И с бессмысленным укором в нас вонзает глазом спицы.
- Почему интересует, что зачем, погладь рубашку! Положи пельмень на место и свари комбату кашку! Положи пальто на место. Положи штаны на место. Положи стакан на место. Положи журнал на место. Положи рукав на стул. Положи ведро на стул. Положи табак на стул. Положи фольгу на стул.
И вот падает на землю,
то что было в небесах.
И уже дрожат колени,
будто ты идешь в коньках.
И становится противно.
И меня тошнит и рвет.
И комбат, надевши гривну,
от меня уходит вброд.
Хитрый дядя шпик царицын
достает свое варенье
и идет кормить синицу
с удовлет, побрал, вореньем.
2:25
Два двадцать пять. Куда позднее?
А ночь темна, и в ней виднее
прожитых зим сугробы льда,
и понедельник, и среда,
и чашки, полные заварки,
и кучи листьев в темном парке,
и вспышки дней, ночной салют,
и проводов холодный спрут,
на холодильнике наклейки,
и все рубли, и все копейки,
ангин прошедших шарф на шее...
И чем позднее, тем виднее.
БАЙРАМ
Туземцы напали на склад с молоком
И пьют молоко и вопли кpичат
И поят своих туземских невест
И поят своих туземчат
А стоpож валяется меpтвым в окне
Ружье его в молоке
А шея его висит на pемне
И муха сидит на носке
Туземцы пиpуют и пьют молоко
Доpвались они наконец
Лишь где-то вдали, где не видно земли
в Финляндию скачет гонец.
СТРАХ ПОТЕРИ
"Слон - это лысый медведь
с длинным носом."
Истина
Я шел, медведь, все дымным лесом, и небоскребы задевал. Живых давил своим я весом. На кости мертвым наступал. Я шел размерно, шаг за шагом. В лесу гудели провода. Я впитывал, как губка, влагу. Мне доставались и еда, и радости всей жизни вольной. Я был похожим на слона: свободный, серый, не подпольный.
Но тут мне встретилась она...
(на этом месте каждый вставляет свою историю)
Теперь на кухне, под гитару, за сигаретой и в очках, опустошая грустно тару, я приобрел тот самый страх.
Такой страшок сидит в затылке.
Мурашки топчут словно звери.
Я ковыряюсь в пицце вилкой
И ощущаю страх потери.
В квартире тихо как в кармане.
Лишь муравей шуршит в диване.
Я жду шагов и скрипа двери.
И ощущаю страх потери.
x x x
Скачет птица вверх ногами
на картине из холста
с полосатыми носками
наливая нам полста
в старый кожаный бумажник
на фламинговом пуху,
потому что это важно,
чтобы лампа наверху
освещала лист бумаги
как иной фонарь Арбат
или как универмаги
в шестьдесят с каким-то ватт,
при условии, что стражник
у невидимых ворот
наливал в стакан бумажник
и мяукал будто кот,
полетел за этой птицей
на витрине за стеклом
круглый, плоский словно пицца
с волосатым животом
он идет понуро в речке
на картине из холста,
на газоне три овечки
без ушей и без хвоста
блеют жалобно про осень,
про дождливые деньки,
и танцуют цифрой восемь
на болоте мотыльки.
ЧЕТВЕРТЫЙ ТОМ
О, дорогие гарпунисты,
Послушайте мои слова.
Вы не слыхали столь же чистых.
Чистей, чем пламя, где дрова.
Где небосводом небосводы
Придавят ногу мне в метро.
Где настигаются народы
Судьбой в бутылочке ситро.
Где Млечный путь уходит в норы,
Сгибаясь ночью червяком.
Где тишина и разговоры
Стучат по доскам каблуком.
По доскам страсти, доскам мысли,
По доскам света и любви,
По доскам книг Агаты Кристи,
По доскам пола их взорви.
Взорви камины разговоров
Сухим бесстрастием огня.
Метай ракеты, словно взоры,
Во мрак ночной и в крики дня.
Смети метлою безучастья
Свои сомнения во всем.
И на обломках самовластья
Садись писать четвертый том.
НЕ СОЧТИТЕ
Лето было желтое. Желтое и круглое.
Все было желтое и круглое.
Дома были круглые. Улицы были желтые.
Деревья были желтые и круглые.
И люди были круглые. И желтые.
Собаки были круглые, и кошки.
И мыши были круглые и желтые.
И стены магазинов были круглые.
А двери и ворота были желтые.
А двери и ворота были круглые.
Скрипели двери, круглые и желтые.
Летали галки, желтые и круглые.
И желтый на углу сержант милиции
свистел в свисток на круглых хулиганов.
И раздавался желтый крик напарников,
и круглый звон их треснувших стаканов.
И день был круглый, желтый как луна.
Полоски на асфальте были круглые.
И желтые швыряли из окна
девицы деньги, желтые и круглые.
Смотрите, ножки круглые идут.
И попочка над ними очень желтая.
И машут ей из круглого кафе.
И приглашают в желтый танец круглый.
Когда б я круглый желтый был бы да,
то можно было б круглый желтый быть.
А так как не бывает то, что есть,
то круглый желтый нет, а очень жаль.
Быть может, мысль желтая моя
ресчур черес запутана в себе.
Но я прошу понять, как важно то,
что есть, хотя могло бы и не быть.
ГУФ
(главное управление фетюльками)
Я вижу сон про то как в яслях на гуслях в мыслях играет туш.
И льется душ.
Вдали Казбек. Восход встает.
Собака врет.
Ну в смысле - брешет. Вдруг развернется, брюхо чешет.
Летят над стадом пастухи. Читают песни, пьют стихи.
Крадется жулик понемногу. Фонарь его качается и светит на дорогу.
Рюкзак горит украденным добром.
И совесть сзади вьется комаром.
За полчаса проходит полчаса.
Застряла в струнах гуслей желтая оса. Жужжит, зараза. Но собаке хны.
А рядом Федя водку пьет. Ее, проклятую, покамест нет жены.
Спросите, может вам нальет.
Но чу!
Но бу!
Копье стремглав летит.
И пастуха сбивает на поляну.
Пастух, забыв стихи, упал. И гид
рассказывает нам, что это Пушкин.
- Смотрите, - говорит нам гид, - вот бронзовая кепка. Это Пушкин.
А мы кричим УРА! (А кое-кто навзрыд.) И мы сияем - свежие ватрушки.
Да, кстати о еде. Тут рядом
такие пироги творятся в печке.
С грибами, порохом и ядом.
И с пистолетом без осечки.
Из пистолета вылетит копье.
Так - иногда.
И пастуха на небе вдруг собьет.
Такие пироги. Такая вот еда.
Как гусли жалобно звучат своей осой, так иногда и псина блох своих пугает.
И блохи соберутся вчетвером. (Ой-ой.) И можно лаять.
Лаять можно в мае.
Вот мой сосед вчера залаял в полночь.
Душевно очень слушать это было.
Пока не проза жизни вдруг свалилась.
А именно: его жена завыла.
Проснись, прохожий - это ведь не сон.
Что сделал ты?
Что сделал я и он?
Что сделала какая-нибудь Клава?
Ведь жизнь не сон. Не сон.
И не халява.
* * *
Чем наше ухо иногда
Нелепой прелестью споткнется,
На шкурке скользой навернется
И вдаль исчезнет навсегда
Огонь, горящий в тупике,
Могучим эхом отзовется,
Об угол дома навернется,
Растает где-то вдалеке
Так вот, сижу я на работе,
Где земли сходятся в болоте
И плеск огней, как будто поезд,
Как будто стук колес и пояс
На металлическом крючке
И куртка, и штаны, и баки
Вдруг отражаются во мраке
Среди несущейся опушки,
И проводник мне по макушке
Стучит билетиком с утра,
Мол, на работу вам пора
И вот опять я на работе
Сижу, весь в утренней зевоте,
Закат играется восходом,
Махая днем проходят годы,
Чем наше ухо иногда.
ШЕРШЕ ЛЯ ФАМ
Вот ты едешь в электричке
и глядишь на юбку справа.
В юбке - ноги-невелички
с синей русской вязью: "Клава".
Ты тогда выходишь в тамбур
и суешь три пальца в рот.
Это значит, что сегодня почему-то не везет.
Или едешь ты в трамвае.
Видишь телку сквозь очки.
Но тебя вдруг с ног сбивают
контролеры и качки.
И тогда выходишь в тамбур.
На душе твоей погано.
И выводишь пальцем надпись на дверном стекле: "Монтана".
Нет, уж лучше в электричке ты глядишь на юбку слева. В юбке ноги словно спички. Якорь, крест и слово "Сева". Ты выходишь быстро в тамбур. Ты достанешь там табак и свернешь там самокрутку. Если еще помнишь, как.
(Нет, не помню.)
Ну тогда садись в корабль, рвать к далеким берегам. Там, вдали, за горизонтом, ждет тебя полсотни дам. У одной протез красивый. У другой стеклянный глаз. А от третьей пахнет пивом, и она пускает газ. У четвертой рост сто восемь. А у пятой нет ушей. А шестая денег просит. У седьмой рассадник вшей. У восьмой шизофрения. У девятой бычий сап. У десятой длинный хобот. У двадцатой восемь лап. У тридцатой на макушке плешь огромная видна. А у дамы номер сорок во всю голову она. И разводит поросят дама номер пятьдесят.
И тогда ты выйдешь в тамбур, сняв усталые очки. И пошлешь ты на хер Гамбург и вернешься в Петушки. Там напротив, на скамейке, будет кто-нибудь сидеть. Нечто в грязной телогрейке. И тебя попросит спеть. И споешь ты песню эту, сняв устало свой кушак. И закуришь сигарету. Если еще помнишь, как:
Товарищ, верь: придет она,
Допустим, Лена. Или Настя.
Не в именах, товарищ, счастье.
Чихать на эти имена.
ФАВОРИТ
Среди придворных короля
Я был придворным королем
Я даже часто у руля
Стоял с моим царем вдвоем
- Дай порулить, - я говорил.
Король давал, а сам курил.
А всех придворных смуглый ряд
Готовил в это время яд.
И фаворита мой удел
Довел меня, и я погиб.
Какой облом! Зачем я съел
Тот поднесенный кем-то гриб?
МНЕ СЕГОДНЯ СЕМЬЮ ВОСЕМЬ
День рожденья у меня
Семью восемь мне сегодня
Я подарки жду в кроватке
И тотчас же мне их вносят
Боже! Что же это, люди?
Я просил шмеля в подарок
Но в коробочке завыло,
Появился Бустилат
Вот всегда так: ждешь макаку,
Ждешь шмеля или кукушку
А в подарок выйдет крокус
Или ваза под подушку
Я назвал свою собаку Бустилат
Пусть растет большим и крепким как часы
Пусть он много ест зефир и мармелад
И пусть каждый день три раза пьет компот
Не люблю я дни рожденья,
Свадьбы, праздники победы
И седьмое ноября, первомай и ишиасы
Я люблю лишь только Катю
Потому что только Катя
Может мне такое сделать,
Чтоб кричал я: "Ладно, хватит!"
И желал бы околеть.
ПОЛЕТ
Он пролетал над морем леса,
Держа в руках большой кинжал.
И с неподдельным интересом
За ним я снизу наблюдал.
Он пролетал огнями улиц,
Схватившись за широкий лоб.
Его движения, как пули,
Внушали ужас и озноб.
Он угрожающим полетом
Сметал барьеры на пути.
И лоб его, покрытый потом,
Блестел как орден на груди.
Дрожали земли и озера,
И дети прятались за мать.
А он пронзал немым укором
Всех, кто хотел его поймать
И засадить в тюрьму навечно,
Повесив куртку на крючок,
Идти, насвистывать беспечно
И попивать томатный сок,
Легко ногою двигать листья,
Что на дорожке по пути,
Ножом небрежно грушу чистить,
Гулять не торопясь по жизни
И в сон с достоинством уйти.
ВЫСОКАЯ МОДА ЕДЫ
Скрипел мой друг, мой шкаф стенной.
- Вперед, товарищи, за мной!
- Мы заботимся о процветании членов нашего общества.
- Чтоб у тебя самого член зацвел!
x x x
Однажды Тромбов попал под машину и умер. А Розензарова упала из окна и тоже умерла. А один человек решил стать генеральным секретарем и стал. Hу и пышные у него были похороны!
HЕУДАВШЕЕСЯ ИHТЕРВЬЮ
- Скажите, пожалуйста, чем вы занимахаха... ха-ха-ха... ох-ха... ха-ха-ха-ха-ха... оооо... не могу...
x x x
Из желания плюнуть с горы стал альпинистом.
x x x
Из письма в редакцию:
"Выписываю Вашу газету уже два года, но не получила еще ни одного номера..."
x x x
Тяжелая львиная доля.
x x x
- Ой, какая таблеточка! Можно?
- Да, конечно.
- М-м-м... Какая прелесть. Изумительно! А от чего это?
x x x
Вчера работниками ГАИ на улице М. Бронной за превышение скорости был задержан чистильщик обуви.
x x x
Вывеска: ОКАЗАHИЕ И РЕМОHТ УСЛУГ
x x x
Интегрированная в четверг среда.
x x x
Лучше помереть. Зато на лафете покататься.
x x x
Я разобью тебе всю рожу - от макушки до пяток.
x x x
Двое идут к остановке. Видят - отходит автобус.
- Побежали?
- Не, следующего подождем.
Ждут, ждут. Автобуса нет.
- Надо было на тот побежать.
- Ладно. Отмотай назад - побежим.
x x x
Ходит по лесу хомяк
Хищный маленький дурак.
x x x
Его убеждения выпирали так сильно, и были так хорошо видны, что за них-то его и повесили.
x x x
Конькобежцы учатся летать.
x x x
Иван Кузьмич был охотник, а Семен Петрович был кролик.
ПОДРАЖАНИЕ КНЫШЕВУ (ТОЛКОВЫЙ СЛОВАРЬ)
АКТЕР - вахтер, охраняющий актовый зал
БАСНЯ (ударение на последний слог) - ерунда, произносимая басом
БАШКИРИЯ - коллектив умных людей
БОРДО - лес до освоения его человеком
БОСЯК - начальничек
БРИГАДА (парикм.) - побрейте этого человека
БИ-БИ-СИ (англ.) - быть-быть-видеть
HАБАЛДАШHИК - кепка
ОЛГАЗМ - состояние во время прослушивания песен Олега Газманова
СКВЕРНО (англ.) - квадратно
СТОЛОВКА - мышеловка, рассчитанная на 100 мышей
ШИНОМОНТАЖ - фильм с участием Чарли Шина
x x x
А знаете ли вы, что Л. И. Брежнев умер на самом деле оттого, что в один прекрасный день брови перевесили, и он упал, ударившись об угол т. Суслова.
x x x
"Отношение русского человека к спиртным напиткам приблизительно равно 1 к корню из 2." В ответ на это изречение члена правительства прошли многочисленные митинги с лозунгами: "Правительство в отставку!", "Наши корни - русские!", "Водку - россиянам!", "1 к корню из 2 = нищета", "На свой корень посмотри, чувырла!" и "Свергнем антинародный режим!".
x x x
- Верь, Мишель, в вермишель!
x x x
Недавно в Италии нами была закуплена современная техника, позволяющая оповещать иностранцев о русской дури.
x x x
Не кряхти и не кивай,
Словно Петр Капица,
А не то уронишь челюсть,
Или глаз укатится
x x x
Она: Ты все время спишь или ешь, в то время как другие что-то делают. Ты ходишь из комнаты в комнату и молчишь. Ты как будто живешь в другом измерении.
Он: Хм... Посетите наше измерение!
x x x
Он: М-м-м...
Она: Вынь пепельницу изо рта!
x x x
Власть - Советам!
Земля - наpодам!
Смеpть - шпионам!
Завтpак - на столе.
Твоя Катя.
СЕГОДHЯ HА ДОСКЕ ОБЪЯВЛЕHИЙ:
Акцентиpую внимание. 395-85-29
Снимаю поpчу с мясных пpодуктов. 295-04-88
Досуг. 312-59-39
Досуг. 452-66-12
Досуг. 110-32-16
Досуг. 320-95-38
Досуг. 921-45-14
Hедосуг. 385-82-13
Пpевозмог. 212-56-17
Снимаю сглаз. 329-92-40
Сбиваю с ног. 169-15-86
Молод. обаят. пpивлекат. чел. 430/12/308 познак. с обаят. пpивлекат. женщ. 50/50/50 или мужч. 1956/100/3.14159 239854 99 5871 2458 593824 476829 6098432 86 348768 459308 03 68775798 868974 86 29786496 768923 89 50540941
Юстас.
x x x
Еды оставалось на полчаса.
x x x
И уши его лязгали от информационного голода.
САМОВЕЛОСИПЕД
Заходит как-то ко мне на работу Сашка и говорит:
- Я тут изобрел... кхе... самовелосипед.
- Что?
- Самовелосипед.
- Что?
- Самовелосипед.
- Что?
- Самовелосипед.
- Что?
- Самовелосипед.
Во какой самовелосипед изобрел Сашка.
x x x
Судья вынес свой вердикт на помойку. Какой он теперь судья? Да ну к черту. А министр принял решение вместо таблетки. Какой из него теперь министр? Его же тошнит. А королева вчера вытерлась салфеткой вся. И нет больше королевы. Как корова языком слизнула. Я тоже хорош - сварил кофе вкрутую. Какой из меня я? Только кружку испортил.
x x x
- Кшиштов Пшебышевский?
- Што?
- Кыш отсюда!
x x x
Автобус обогнал троллейбус, и они засмеялись.
НЕКОТОРЫЕ ПРИМЕТЫ
Если вам приснилась мертвая лягушка - к падению французского франка.
Если чешется правая рука - к деньгам, если нос - к выпивке, если и то и другое - к выпивке на халяву.
Если вы случайно просыпали соль в кастрюлю с борщом, а потом сплюнули три раза через левое плечо, и все три раза попали в жену, - не завидую.
Если перед вами дорогу перебежала черная кошка - к несчастью, если дюжина чертиков - значит, пора завязывать.
Если вам приснилась теща, зря вы так думаете. Это, увы, не сон.
Если грузины идут в баню - к помывке. Если обратно - забыли мыло.
Если верблюды идут на Север, спросите Исаева, он знает.
Если дым стелется по земле - вернитесь и выключите утюг, если поднимается столбом - можете уже не возвращаться.
x x x
- Какой замечательный грузовик сбил меня сегодня! Такой красивый, оранжевый...
x x x
Мадам! Я явился к Вам, чтобы извиниться перед Вами за то, что я к Вам явился.
x x x
Лучше выпить литр водки, чем порвать жене колготки.
x x x
Сегодня состоится встреча главы Верхней палаты Нижнего Тагила и Нижней палаты Верхнего Тагила.
x x x
- Расширение плока НАТО. Или не нато. Кто ш еффо снает...
МЕНЮ
Посетите наше меню.
Рыбные блюда.
1. Селедка под маринадом.
2. Селедка над маринадом.
3. Селедка слева от маринада.
4. Селедка в двух днях полета от маринада.
5. Селедка мчится по дороге в маринад.
Меховые изделия.
1. Селедка под шубой.
2. Селедка под шкафом.
3. Селедка в короне и шубе встречает принца Чарльза.
4. Принц Чарльз в короне и шубе ест селедку большими прыжками.
Ритуальные услуги.
1. Похороны.
2. Регистрация брака.
3. Зачатие.
4. Пароход в Геную, отплывающий от Уссурийска каждую пятницу.
АНЕКДОТ
часть первая
Некий шах, такой уже немолодой, потрепанный жизнью шах однажды собрал свой такой уже немолодой, слегка побитый в различных жизненных перипе... в общем, этих, гарем и собрался уже как бы и что-то сказать. Шах основательно прокашлялся, влил в свою вновь покрытую сединами голову пять, как говорится, капель, стряхнул назойливые седины и произнес фразу, давно вошедшую в учебники по родной литературе, если она кому родная:
- Я (на этом месте шах прокашлялся и почесал нос) собрал вас...
Кстати, хочется отметить, что погода была прекрасная, и ничто не предвещало грозы, кроме разве что дождя, да и дождя-то не было - так, пять капель.
- ...с тем, чтобы, - продолжал шах.
Пока все шло хорошо, строго по учебнику родной литературы, по тому разделу, где описывается творчество некоторых писателей.
- ...сообщить...
На слове сообщить в гареме почувствовалось некоторое оживление. Значит, все-таки сообщить, а не вздернуть или, скажем, придушить.
часть вторая
- ...вам...
Ну, это было ясно. Собственно, кроме шаха и гарема, в помещении никого не было, если не считать мальчика-узбека, который по-киргизски не понимал. Так кому же еще? Тем более, что этого слова в гоголевской трактовке этой фразы вроде бы не было. Впрочем, я не уверен.
- ...пренеприятнейшее...
Никакой реакции на это слово у гарема не последовало, так как большинство женщин были необразованные, и даже не сформировавшиеся еще как женщины, не знающие таких тонкостей языка. За исключением разве что одной дамы, украденной в Европе прямо с бала-маскарада, на глазах у высоких гостей, в числе которых был и А. Солженицын, и даже В. Сорокин.
- ...известие...
На этом месте у многих женщин уже промелькнуло в голове тревожное огого.
- ...к нам едет...
Ряды дрогнули.
- ...ревизор!
И тут вся эта жуткая толпа завизжала и рванула с места, хотя никто толком не знал, что такое ревизор. Да и ревизоров тогда еще и не было, потому что все это произошло много веков назад. (Про Сорокина я пошутил, а Солженицын был всегда.)
конец
BASIC INSTINCT
У Шэрон Стоун были очень длинные ноги. Что называется, "росли от шеи". И вот однажды Шэрон Стоун сидела на допросе в полиции. И решила закинуть ногу за ногу. И закинула. А потом она захотела закинуть вторую ногу за первую. И тоже закинула. Тогда Шэрон Стоун закинула вторую ногу за первую с другой стороны еще раз. А потом она стала вытаскивать первую ногу из второй, но нога застряла. Шэрон Стоун стала помогать себе рукой. Но в результате рука тоже застряла. Тогда Шэрон Стоун попросила офицера подержать ее сигарету и попробовала выпутаться другой рукой. Но и другая рука застряла.
А потом вся эта сложная конструкция упала со стула.
x x x
Однажды Шэрон Стоун сидела в зале. И вот ее вызвали на сцену. Шэрон Стоун встала и задумалась: какую ногу прежде выставить? Все обернулись и пристально посмотрели на нее. Тогда Шэрон Стоун ослепительно улыбнулась, и все зажмурились, кроме Сильвестра Сталлоне, который по своему обыкновению был в темных очках. И Шэрон Стоун тихонько прыгнула вперед, обеими ногами. А после вечера Сталлоне получил записку:
"Сильвестр! Я надеюсь, что вы никому не расскажете, о том, что видели.
Целую. Ш. С."
А Сталлоне потом всю ночь сидел и бормотал:
- Шура Сквозняков?.. в бегах... Шалим Салаев?.. сидит...
x x x
Я иногда жалею годы,
Которые вот так прошли.
Прошли, как целые народы
Ходили молча на заводы
За эти странные рубли.
СТИХИ
ИГРА
Кате
- Уже который день и ночь
дует ветер, серый дождь
машет мокрыми струями,
небо едет над домами,
днем не видно ни луны,
ночью месяца не видно,
и монет моей казны
не осталось уж, обидно.
Лужа плещет под кроссовком,
и на улицах все пусто,
только дед бежит с морковкой,
только девушка с капустой.
Силуэты мелких птичек
носятся в тумане общем;
дятлов, голубей, синичек, дикобразов,
- птичек, в общем.
- Стань серьезным и подумай,
что нам надо за картошкой.
Встань, умойся, вычисть зубы,
погулять бы надо с кошкой.
- Катя, милая, ты помни
то, что в жизни все игра.
Можно выйти за навагой,
можно выгулять собаку,
все равно крича ура.
- Да. Да. Да, - кивала Катя,
улыбаясь светлой репкой.
Раздавался скрип кровати,
раздавались капли редко.
Ночи долгие табачно
проходили до утра,
шелестели елки-мачты,
и сопела сладко-сонно,
шевелясь в стекле оконном,
вдруг притихшая игра.
АКСАКАЛ
В комоде древний таракан
седыми шевелит усами,
седыми двигает бровями,
и старомодными очками
блестит в свету луны комодной.
Своей ухмылкой старомодной
он молодую моль пугает,
личинок всяких разгоняет
и машет палкой из бамбука:
мол, уступи мне место, сука,
вслед молодым летит наука.
Он ходит как старейший рода,
и земли старого комода
дрожат, завидев как усами
седыми шевелит бровями
и водит рыжими глазами
и блещет пыльными очками
своей ухмылки старомодной
властитель дум - маньяк комодный.
Он метит палкой в молодежь,
сверкают платиной зубищи.
Как контролер, с тебя он взыщет
и он как совесть - не уйдешь.
x x x
Сомнения во мне копаются, кроты.
А может, ей духи?
А может быть, цветы?
А может, ей вигвам построить под Москвой?
А может, на нее пойти мне все ордой,
и выиграть сражение напорами атак,
воздвигнув на макушке ее прелестной флаг.
ЭПИЛОГ
Пыль дорог воспоминаний
и несбыточных желаний
гирей виснет на плече.
И зудит под легким что-то.
Может, печень или почка,
может, орган там другой,
пыль несбыточных желаний
и дорог на водопой,
ус седой и тяжесть знаний
гирей виснут на груди.
Пыль дорог воспоминаний
оседает позади.
И слипаются минуты
как уставшие глаза.
Совершенных действий путы,
как зеленые леса,
за спиной непроходимы.
И грядут такие зимы,
что под вечер за столом
пыль дорог воспоминаний
и несбыточных желаний
поднимается столбом.
И зудит под легким что-то.
Селезенка или орган,
может, там какой другой.
Но затянет снов болото,
одурманит сладким ядом,
и забудешь, что кого-то
так хотел ты видеть рядом.
Пыль дорог воспоминаний
станет словно гладь пруда.
И уже не потревожит
нас с тобою никогда.
20 ЛЕТ
Мерзнут руки.
Льется время.
В коридор летят шаги.
И надежд бушует племя.
Остывают пироги.
Мерзнут руки.
Льется время.
Расплескал случайно час.
Здесь пролились две недели.
Тут все мокро от минут.
Там нечаянно разлили сто четырнадцать часов.
Мерзнут руки.
Тают силы.
Время капает с усов.
И секунда проползает по несохнущей щеке.
Ручейки минут сбегают и несут часы в реке.
Мерзнут руки.
Уплывают, на щеке оставив след,
Две секунды,
Три минуты,
Пять часов
И двадцать лет.
УЖИН
Был вечерний мрак утес.
Полон был коперник звезд.
Южный Крест светил в окне.
Тень лежала на стене.
Вдруг заходит в дом комбат.
Командир, красив, богат.
Звезды светят на плече.
А во лбу горит кокард.
За спиной - мешок харчей.
И зеленый дым петард.
Подошел ко мне комбат.
Сообщил, что очень рад.
Желудь новый подарил.
Сел и трубку закурил.
И, веселые снаружи,
сели мы за стол и ужин.
Льется уж в стакан первач.
Запечен с гусями грач.
Вьется запах деревень.
За борщом летит пельмень.
Едким словом разбавляя,
сыпем соль на расстегаи.
Стуки в дверь слышны давно.
Я снимаю кимоно.
И комбат краснеет тут же.
И, веселые снаружи,
мы ложимся на кровать.
Делать вид, что будем спать.
Но вылазит из забора в подворотне шпик царицын.
И с бессмысленным укором в нас вонзает глазом спицы.
- Почему интересует, что зачем, погладь рубашку! Положи пельмень на место и свари комбату кашку! Положи пальто на место. Положи штаны на место. Положи стакан на место. Положи журнал на место. Положи рукав на стул. Положи ведро на стул. Положи табак на стул. Положи фольгу на стул.
И вот падает на землю,
то что было в небесах.
И уже дрожат колени,
будто ты идешь в коньках.
И становится противно.
И меня тошнит и рвет.
И комбат, надевши гривну,
от меня уходит вброд.
Хитрый дядя шпик царицын
достает свое варенье
и идет кормить синицу
с удовлет, побрал, вореньем.
2:25
Два двадцать пять. Куда позднее?
А ночь темна, и в ней виднее
прожитых зим сугробы льда,
и понедельник, и среда,
и чашки, полные заварки,
и кучи листьев в темном парке,
и вспышки дней, ночной салют,
и проводов холодный спрут,
на холодильнике наклейки,
и все рубли, и все копейки,
ангин прошедших шарф на шее...
И чем позднее, тем виднее.
БАЙРАМ
Туземцы напали на склад с молоком
И пьют молоко и вопли кpичат
И поят своих туземских невест
И поят своих туземчат
А стоpож валяется меpтвым в окне
Ружье его в молоке
А шея его висит на pемне
И муха сидит на носке
Туземцы пиpуют и пьют молоко
Доpвались они наконец
Лишь где-то вдали, где не видно земли
в Финляндию скачет гонец.
СТРАХ ПОТЕРИ
"Слон - это лысый медведь
с длинным носом."
Истина
Я шел, медведь, все дымным лесом, и небоскребы задевал. Живых давил своим я весом. На кости мертвым наступал. Я шел размерно, шаг за шагом. В лесу гудели провода. Я впитывал, как губка, влагу. Мне доставались и еда, и радости всей жизни вольной. Я был похожим на слона: свободный, серый, не подпольный.
Но тут мне встретилась она...
(на этом месте каждый вставляет свою историю)
Теперь на кухне, под гитару, за сигаретой и в очках, опустошая грустно тару, я приобрел тот самый страх.
Такой страшок сидит в затылке.
Мурашки топчут словно звери.
Я ковыряюсь в пицце вилкой
И ощущаю страх потери.
В квартире тихо как в кармане.
Лишь муравей шуршит в диване.
Я жду шагов и скрипа двери.
И ощущаю страх потери.
x x x
Скачет птица вверх ногами
на картине из холста
с полосатыми носками
наливая нам полста
в старый кожаный бумажник
на фламинговом пуху,
потому что это важно,
чтобы лампа наверху
освещала лист бумаги
как иной фонарь Арбат
или как универмаги
в шестьдесят с каким-то ватт,
при условии, что стражник
у невидимых ворот
наливал в стакан бумажник
и мяукал будто кот,
полетел за этой птицей
на витрине за стеклом
круглый, плоский словно пицца
с волосатым животом
он идет понуро в речке
на картине из холста,
на газоне три овечки
без ушей и без хвоста
блеют жалобно про осень,
про дождливые деньки,
и танцуют цифрой восемь
на болоте мотыльки.
ЧЕТВЕРТЫЙ ТОМ
О, дорогие гарпунисты,
Послушайте мои слова.
Вы не слыхали столь же чистых.
Чистей, чем пламя, где дрова.
Где небосводом небосводы
Придавят ногу мне в метро.
Где настигаются народы
Судьбой в бутылочке ситро.
Где Млечный путь уходит в норы,
Сгибаясь ночью червяком.
Где тишина и разговоры
Стучат по доскам каблуком.
По доскам страсти, доскам мысли,
По доскам света и любви,
По доскам книг Агаты Кристи,
По доскам пола их взорви.
Взорви камины разговоров
Сухим бесстрастием огня.
Метай ракеты, словно взоры,
Во мрак ночной и в крики дня.
Смети метлою безучастья
Свои сомнения во всем.
И на обломках самовластья
Садись писать четвертый том.
НЕ СОЧТИТЕ
Лето было желтое. Желтое и круглое.
Все было желтое и круглое.
Дома были круглые. Улицы были желтые.
Деревья были желтые и круглые.
И люди были круглые. И желтые.
Собаки были круглые, и кошки.
И мыши были круглые и желтые.
И стены магазинов были круглые.
А двери и ворота были желтые.
А двери и ворота были круглые.
Скрипели двери, круглые и желтые.
Летали галки, желтые и круглые.
И желтый на углу сержант милиции
свистел в свисток на круглых хулиганов.
И раздавался желтый крик напарников,
и круглый звон их треснувших стаканов.
И день был круглый, желтый как луна.
Полоски на асфальте были круглые.
И желтые швыряли из окна
девицы деньги, желтые и круглые.
Смотрите, ножки круглые идут.
И попочка над ними очень желтая.
И машут ей из круглого кафе.
И приглашают в желтый танец круглый.
Когда б я круглый желтый был бы да,
то можно было б круглый желтый быть.
А так как не бывает то, что есть,
то круглый желтый нет, а очень жаль.
Быть может, мысль желтая моя
ресчур черес запутана в себе.
Но я прошу понять, как важно то,
что есть, хотя могло бы и не быть.
ГУФ
(главное управление фетюльками)
Я вижу сон про то как в яслях на гуслях в мыслях играет туш.
И льется душ.
Вдали Казбек. Восход встает.
Собака врет.
Ну в смысле - брешет. Вдруг развернется, брюхо чешет.
Летят над стадом пастухи. Читают песни, пьют стихи.
Крадется жулик понемногу. Фонарь его качается и светит на дорогу.
Рюкзак горит украденным добром.
И совесть сзади вьется комаром.
За полчаса проходит полчаса.
Застряла в струнах гуслей желтая оса. Жужжит, зараза. Но собаке хны.
А рядом Федя водку пьет. Ее, проклятую, покамест нет жены.
Спросите, может вам нальет.
Но чу!
Но бу!
Копье стремглав летит.
И пастуха сбивает на поляну.
Пастух, забыв стихи, упал. И гид
рассказывает нам, что это Пушкин.
- Смотрите, - говорит нам гид, - вот бронзовая кепка. Это Пушкин.
А мы кричим УРА! (А кое-кто навзрыд.) И мы сияем - свежие ватрушки.
Да, кстати о еде. Тут рядом
такие пироги творятся в печке.
С грибами, порохом и ядом.
И с пистолетом без осечки.
Из пистолета вылетит копье.
Так - иногда.
И пастуха на небе вдруг собьет.
Такие пироги. Такая вот еда.
Как гусли жалобно звучат своей осой, так иногда и псина блох своих пугает.
И блохи соберутся вчетвером. (Ой-ой.) И можно лаять.
Лаять можно в мае.
Вот мой сосед вчера залаял в полночь.
Душевно очень слушать это было.
Пока не проза жизни вдруг свалилась.
А именно: его жена завыла.
Проснись, прохожий - это ведь не сон.
Что сделал ты?
Что сделал я и он?
Что сделала какая-нибудь Клава?
Ведь жизнь не сон. Не сон.
И не халява.
* * *
Чем наше ухо иногда
Нелепой прелестью споткнется,
На шкурке скользой навернется
И вдаль исчезнет навсегда
Огонь, горящий в тупике,
Могучим эхом отзовется,
Об угол дома навернется,
Растает где-то вдалеке
Так вот, сижу я на работе,
Где земли сходятся в болоте
И плеск огней, как будто поезд,
Как будто стук колес и пояс
На металлическом крючке
И куртка, и штаны, и баки
Вдруг отражаются во мраке
Среди несущейся опушки,
И проводник мне по макушке
Стучит билетиком с утра,
Мол, на работу вам пора
И вот опять я на работе
Сижу, весь в утренней зевоте,
Закат играется восходом,
Махая днем проходят годы,
Чем наше ухо иногда.
ШЕРШЕ ЛЯ ФАМ
Вот ты едешь в электричке
и глядишь на юбку справа.
В юбке - ноги-невелички
с синей русской вязью: "Клава".
Ты тогда выходишь в тамбур
и суешь три пальца в рот.
Это значит, что сегодня почему-то не везет.
Или едешь ты в трамвае.
Видишь телку сквозь очки.
Но тебя вдруг с ног сбивают
контролеры и качки.
И тогда выходишь в тамбур.
На душе твоей погано.
И выводишь пальцем надпись на дверном стекле: "Монтана".
Нет, уж лучше в электричке ты глядишь на юбку слева. В юбке ноги словно спички. Якорь, крест и слово "Сева". Ты выходишь быстро в тамбур. Ты достанешь там табак и свернешь там самокрутку. Если еще помнишь, как.
(Нет, не помню.)
Ну тогда садись в корабль, рвать к далеким берегам. Там, вдали, за горизонтом, ждет тебя полсотни дам. У одной протез красивый. У другой стеклянный глаз. А от третьей пахнет пивом, и она пускает газ. У четвертой рост сто восемь. А у пятой нет ушей. А шестая денег просит. У седьмой рассадник вшей. У восьмой шизофрения. У девятой бычий сап. У десятой длинный хобот. У двадцатой восемь лап. У тридцатой на макушке плешь огромная видна. А у дамы номер сорок во всю голову она. И разводит поросят дама номер пятьдесят.
И тогда ты выйдешь в тамбур, сняв усталые очки. И пошлешь ты на хер Гамбург и вернешься в Петушки. Там напротив, на скамейке, будет кто-нибудь сидеть. Нечто в грязной телогрейке. И тебя попросит спеть. И споешь ты песню эту, сняв устало свой кушак. И закуришь сигарету. Если еще помнишь, как:
Товарищ, верь: придет она,
Допустим, Лена. Или Настя.
Не в именах, товарищ, счастье.
Чихать на эти имена.
ФАВОРИТ
Среди придворных короля
Я был придворным королем
Я даже часто у руля
Стоял с моим царем вдвоем
- Дай порулить, - я говорил.
Король давал, а сам курил.
А всех придворных смуглый ряд
Готовил в это время яд.
И фаворита мой удел
Довел меня, и я погиб.
Какой облом! Зачем я съел
Тот поднесенный кем-то гриб?
МНЕ СЕГОДНЯ СЕМЬЮ ВОСЕМЬ
День рожденья у меня
Семью восемь мне сегодня
Я подарки жду в кроватке
И тотчас же мне их вносят
Боже! Что же это, люди?
Я просил шмеля в подарок
Но в коробочке завыло,
Появился Бустилат
Вот всегда так: ждешь макаку,
Ждешь шмеля или кукушку
А в подарок выйдет крокус
Или ваза под подушку
Я назвал свою собаку Бустилат
Пусть растет большим и крепким как часы
Пусть он много ест зефир и мармелад
И пусть каждый день три раза пьет компот
Не люблю я дни рожденья,
Свадьбы, праздники победы
И седьмое ноября, первомай и ишиасы
Я люблю лишь только Катю
Потому что только Катя
Может мне такое сделать,
Чтоб кричал я: "Ладно, хватит!"
И желал бы околеть.
ПОЛЕТ
Он пролетал над морем леса,
Держа в руках большой кинжал.
И с неподдельным интересом
За ним я снизу наблюдал.
Он пролетал огнями улиц,
Схватившись за широкий лоб.
Его движения, как пули,
Внушали ужас и озноб.
Он угрожающим полетом
Сметал барьеры на пути.
И лоб его, покрытый потом,
Блестел как орден на груди.
Дрожали земли и озера,
И дети прятались за мать.
А он пронзал немым укором
Всех, кто хотел его поймать
И засадить в тюрьму навечно,
Повесив куртку на крючок,
Идти, насвистывать беспечно
И попивать томатный сок,
Легко ногою двигать листья,
Что на дорожке по пути,
Ножом небрежно грушу чистить,
Гулять не торопясь по жизни
И в сон с достоинством уйти.
ВЫСОКАЯ МОДА ЕДЫ
Скрипел мой друг, мой шкаф стенной.
- Вперед, товарищи, за мной!