Дмитрий Воронин
Несущие Свет. Противостояние
Глава 1
Стук вырвал меня из размышлений. От неожиданности я дернул рукой, бокал покатился по пушистому белому ковру, оставляя за собой темную отвратительную дорожку. Я вскочил, бросился к окну, уже зная, что там увижу. И верно – вечная белесая муть, пронизанная черными полосами, сменилась… сменилась другой белесо-черной мутью, только теперь в ней можно было разглядеть нечто вполне конкретное: вихри ледяных кристалликов, падающих с мрачного черного неба на черный же лес, уже почти полностью укрытый снежной пеленой.Ловцы появились в деревне еще затемно. Они всегда приходили в это время: стоит селянам заприметить приближение отряда «белых плащей», как детей тут же уведут в лес – ищи их потом. Конечно, рыцари при желании могут найти и иголку в стоге сена, но ведь это всегда потеря времени. Может, махнут рукой и уедут несолоно хлебавши…
Стук повторился…
Я вышел из ступора и бросился вниз по длинной витой лестнице, спотыкаясь и скользя по мраморным ступеням. По пути сдернул со стены какой-то клинок – уже позже разглядел, что это индарский боевой серп, оружие в умелых руках весьма опасное. В моих руках индарский серп не опаснее кухонного ножа, но, надеюсь, незваный гость этого не знает.
Дверь замка была уже распахнута… да, я не оговорился, именно дверь. В моем замке нет обширного внутреннего двора, высоких крепостных стен, казарм стражи, конюшен и многого, многого другого. Его даже замком назвать можно с известной натяжкой – когда-то это была просто башня, хотя и в немалой степени укрепленная, способная выдержать не слишком серьезную осаду. Но как-то повелось – Высокий замок… а я не в том положении, чтобы спорить с любителями навешивать ярлыки.
Я ворвался в Зал Приема, и, вероятно, вид мой вполне способен был внушить страх, ибо незваный гость сделал шаг назад и непонимающе уставился на меня. Это был высокий, плотный мужчина лет пятидесяти, косматые седые брови покрылись сосульками, лицо – там, где с ним вволю поработал ледяной ветер, – пошло красно-белыми пятнами. Мерзлая борода свалялась комьями. Его одежда, пусть и достаточно теплая для зимней поры, вся заледенела. На боку висел короткий тяжелый меч – оружие не для красоты.
– Вы хозяин этого дома? – пробасил он вместо приветствия.
– Вон отсюда! – прошипел я, для убедительности потрясая серпом. При виде меча на боку гостя мое оружие уже не казалось мне столь убедительным. – Закрой дверь и убирайся.
– Такая речь впору не хозяину, но плохому слуге, – буркнул он, явно собираясь сделать шаг вперед. Впрочем, сказал это достаточно тихо – в иное время и в ином месте эту реплику никто не услышал бы.
– Убирайся, – повторил я, уже понимая, что вся эта комедия, как и в прошлый, и в позапрошлый раз, закончится моим полным поражением. Богатый жизненный опыт не позволял мне усомниться в предопределенном, но так хотелось поверить в чудо…
– Меня зовут Дроган Леердел, – представился бородач. – Я купец…
– Раз ты купец, – не сдавался я, – так ты пришел не по адресу. Здесь нет покупателей и не предлагают товар на продажу.
– Я догадываюсь, – буркнул он, все еще не переступая порога. У входа намело уже изрядный снежный холмик, ледяные струи ветра секли его лицо, и я понимал, что только остатки воспитания удерживают его от рокового шага. Пока удерживают. – Буран… я потерял свой караван. Лошадь пала… замерзла. Мороз крепчает, и пешком я не сумею добраться живым до ближайшего жилья. Позвольте переждать непогоду под крышей вашего дома.
Я видел – он изо всех сил старается говорить вежливо, но этот человек не привык выступать просителем. И все же необходимо было использовать все возможные средства убеждения.
– Я не принимаю гостей. Это мой дом, и только я решаю, кто будет проводить время под его крышей.
– Я, конечно, уважаю твое право, – он уже еле сдерживался, – но угроза смерти делает меня настойчивым. И уже то, что я все это время стою у твоего порога…
– Глупец! – заорал я, делая шаг вперед и выставляя перед собой серп. – Это Высокий замок! Беги отсюда, пока твои кости не украсили мои подвалы! Прочь!
– Высокий замок? – хмыкнул он. – И ты думаешь, я поверю в эту чушь? Позволь войти, или я обойдусь без твоего разрешения!
Он был не первым и не последним. Никто из тех, кого злая судьба приводила к этой двери, готовой открыться перед каждым, не верил моим словам. А может, в этом-то и было все дело? Может, проклятый замок открывал двери лишь тем, кто наверняка, несмотря ни на что, перешагнет порог?
Последний аргумент… последние слова – и я уже знаю, что не смогу достучаться до его души.
– Послушай, – я старался говорить медленно, вкладывая в слова, в интонацию всю доступную мне степень убеждения, – ты в самом деле выбрал плохое место для ночлега. Этот дом защищен колдовством. Любой, кто войдет в эти стены, останется здесь навсегда. Думаешь, почему я не подойду, не попытаюсь вытолкать тебя взашей? Боюсь твоего меча?
Я полоснул серпом по руке, бритвенно-острое лезвие легко вскрыло кожу, брызнула горячая кровь – рана тут же затянулась, а мгновением позже исчез и тонкий шрам.
– Видишь? Ничто не угрожает мне в Высоком замке. Но я не могу выйти отсюда, не могу даже приблизиться к двери… проклятие, не могу накинуть засов, чтобы идиоты вроде тебя не пытались войти в мой дом. Вот смотри!
И я с силой метнул в него серп. Он отпрянул, уворачиваясь, и я вдруг ощутил слабую надежду, что сейчас дверь захлопнется, засов займет свое привычное место – я ведь немного лукавил, в обычное время дверь всегда заперта, и я даже могу дотронуться до нее. В обычное время.
Серп врезался в невидимую пелену, отделяющую меня от Дрогана, и отлетел в сторону.
– Вот как… – По его глазам я понял, что мои худшие опасения оправдываются. Он поверил, но вера эта не принесла страха, только лишь решимость. – Стало быть, это не ложь… и все же, если выбирать между смертью в сугробе и смертью в стенах твоего замка, я, пожалуй, предпочту второе, колдун. Поскольку смерть на этом морозе уже очень близка.
И он шагнул через порог.
Дверь с шумом захлопнулась за его спиной, зазвенел засов, ныряя в петли. Проклятый замок выполнил свою миссию.
Я вздохнул, в очередной раз смиряясь с неизбежным.
– Меня зовут Санкрист… пойдем, я дам тебе подогретого вина…
Небо еще было сплошь усыпано звездами, еще ни один петух не соизволил возвестить о приближении утра, а уже загрохотали копыта, высекая искры из добротной, иному городу на зависть, мостовой. Местный управитель воровал в меру, что было редкостью необычайной, а потому и на дороги выделяемых из казны денег хватало. Захлопали окна, сонные лица высунулись наружу, дабы узнать, кого нелегкая принесла в столь ранний час. Где-то затеплились лучины и свечи, в домах побогаче – и масляные лампы. Толку от них было чуть, мрак за окном разогнать крохотными огоньками невозможно – но ведь когда в доме светло, и страх вроде как отступает.
Да и настоящего страха в этих краях давно уже не видели.
И все же люди разглядели во тьме, кто нарушил последний час их утреннего покоя. Где-то затравленно вскрикнула женщина – и тут же зашептала, поднимая детей. Те, что мчались за окном, не слышали этого шепота – но знали о нем. Это был не первый их рейд и далеко не последний. А потому еще на околице отряд разделился: пятеро рыцарей осадили коней на холмах, окружавших деревню, прошептали нужные слова – и тьма перед их глазами расступилась, сменившись зеленоватым маревом. В этом колдовском мареве невозможно толком разглядеть деревья, кусты или камни, зато прекрасно видно все живое – даже мышь, выбравшаяся из своей норки, была бы видна ясно и отчетливо, словно раскаленный уголек среди груды давно остывшей золы. Никто не сможет покинуть деревню незамеченным…
Остальные рыцари, сопровождавшие кареты – одну, роскошно отделанную, принадлежащую весьма влиятельной персоне, и две другие, попроще, – направились к центру деревни, где, как обычно, располагались дом управляющего, маленькая церквушка, обиталища наиболее уважаемых селян и гостиница. Но всадников – и, разумеется, тех, что ехали сейчас в каретах, защищенных заклинаниями и от дневной жары, и от ночной прохлады, и от дорожной пыли, – интересовала отнюдь не гостиница. И, конечно, не церковь – хотя все рыцари, проезжая мимо устремившегося к ночному небу шпиля, украшенного традиционным солнечным кругом, сделали положенный жест очищения и преданности Эмиалу.
Скакавший впереди кавалькады воин осадил огромного коня и тут же, не дожидаясь, пока животное успокоится, спрыгнул на землю, глухо звякнув тяжелой кольчугой. В иное время и в ином месте латы рыцарей Света были бы обязательным атрибутом для этой миссии, но укрывать себя полными доспехами ради визита в небольшое село, пусть оно и всего в пяти часах езды от Торнгарта, было бы явным излишеством.
Рыцарь легко взбежал по ступенькам и трижды дернул массивное медное кольцо. Выждав ровно пять вдохов – явно недостаточно для того, чтобы хозяин дома поднялся с постели и подошел к двери, – рыцарь снова ударил в резные доски – на этот раз закованной в латный сапог ногой. Брызнули щепки, по одной из досок пробежала трещина…
– Иду, иду… – послышался из-за двери старческий голос. Спустя несколько мгновений в открывшемся дверном проеме появился сгорбленный силуэт. Морщинистая высохшая рука держала масляную лампу, подслеповатые глаза обежали фигуру рыцаря, на мгновение задержались на длинном мече. – Чего изволит ваша светлость в столь ранний час?
– Ты управляющий? – Рыцарь снял шлем, привычно бросив его на согнутый локоть левой руки, правая ладонь в стальной перчатке легла на рукоять кинжала. Не с угрозой – обычная поза воина.
– Нет, ваша светлость. – Старик поклонился, но видно было, что возраст уже давно не позволял ему проявлять раболепие должным образом. – Господин управляющий почивать изволит. Прикажете разбудить?
– Живо! – коротко бросил светоносец, тут же забыв о существовании слуги и поворачиваясь к нему спиной.
Грохоча железными сапогами по камням, он подошел к первой карете – той, что была богаче отделана, – и распахнул дверцу. Из полумрака появилась тонкая женская кисть… Пальцы, унизанные перстнями, каждый из которых стоил целое состояние – куда больше, чем совокупная цена самоцвета и оправы, – чуть коснулись латной перчатки.
Женщина, ступившая на мостовую, была красива той редкой красотой, что никогда не заставляет сердца замирать в сладком трепете. Точеные черты лица, огромные серые глаза, обрамленные невероятно длинными густыми ресницами, изумительная фигура, роскошные волосы, перехваченные узким золотым ободком, в центре которого светился магическим светом огромный, с перепелиное яйцо, рубин (знак Вершительницы, высшего ранга в иерархии Ордена), – все это было совершенно. Как и покрой ее платья, как и макияж, ни в малейшей степени не размывшийся за пять часов езды… Но вся эта утонченность и изысканность не радовала глаз – от красавицы веяло холодом и немного угрозой.
На вид ей было лет двадцать пять – тридцать, хотя возраст волшебницы, имеющей право на золотой обруч, всегда определить сложно. А уж та, кому дано носить в обруче горящий камень, и в сто лет может выглядеть молодо, если сочтет нужным. Правда, самоцвет в юности не получала еще ни одна из Волшебниц Света… а значит, эта красавица была много, много старше, чем казалось на первый взгляд.
Из второй кареты вышли три девушки – столь же молодые, столь же надменные. Впрочем, их надменность проистекала не от достигнутого ими статуса, а от желания во всем походить на свою наставницу. Девушки – или, вернее, молодые женщины – еще не получили своего права на обруч с камнем, поэтому их волосы украшали только узенькие диадемы с обычными, лишенными внутреннего света кристаллами. И дорожные платья, пусть и казавшиеся большинству сельских жителей верхом изящества и роскоши, были куда проще, чем у Попечительницы, почтившей это небольшое село своим прибытием.
И в самом деле селу была оказана немалая честь. Только вот кое-кто из местных жителей отдал бы не один год жизни, лишь бы только не видеть эту золотоволосую женщину. Желательно – вместе с ее эскортом. Никогда.
Третья карета, самая большая, осталась закрытой. Лишь из-за плотных шторок, закрывающих стеклянные окошки, время от времени выглядывали любопытные глаза.
Чуть поморщившись – в воздухе еще висела не осевшая пыль, – Попечительница коротко кивнула склонившему голову рыцарю.
– Управитель?
– Сейчас будет, сиятельная.
По лицу женщины пробежала тень – сложная смесь иронии, раздражения и презрения. Голос стал суше, от него повеяло холодом.
– Я должна его ждать?
В чем-то она была права. Лейра Лон, уже более тридцати лет занимавшая высокий пост Попечительницы Школы Ордена Несущих Свет, входила в число правящей верхушки Инталии, в Совет Вершителей, а потому и в самом деле не привыкла ждать – тем более какого-то управителя незначительного села, пусть и расположенного неподалеку от столицы.
Кое-как одетый мужчина лет пятидесяти – вернее, в основном раздетый, – буквально рухнул на землю, торопясь преклонить колени перед Попечительницей.
– Сиятельная… – просипел он, чуть ли не глотая пыль у ее ног, – какая честь…
Она смерила управителя все тем же презрительно-раздраженным взглядом, процедила сквозь белоснежные, идеально ровные зубы:
– Мы проводим отбор кандидатов для обучения в школе Ордена. – Помолчала несколько мгновений, дабы дать возможность управителю уяснить сказанное, затем продолжила: – Даю тебе час, чтобы привести ко мне всех детей, коим уже исполнилось десять лет.
Не дожидаясь ответа, Вершительница повернулась и неторопливо двинулась в сторону гостиницы. Два рыцаря уже стояли у входа, предварительно позаботившись о том, чтобы двое пьянчуг, засидевшихся с вечера, да так и уснувших под столами после чрезмерного возлияния, покинули зал гостиницы через заднее крыльцо. Дабы не оскорблять сиятельную своим мерзким видом. Один из воинов распахнул перед Попечительницей дверь. Заспанные служанки уже стелили на столы дорогие белоснежные скатерти, как раз на такой случай бережно хранимые, а на кухне разгоралось пламя в печах – вдруг высокая гостья пожелает отведать чего-либо… Из кладовой хозяин лично притащил дорогие стулья с высокими резными спинками, коих не достал бы и для богатых купцов или даже для обычных благородных путников. А от двери к столу, где предстояло расположиться волшебнице, стремительно раскатывалась пусть и самую малость потертая, но все же еще вполне приличная ковровая дорожка. Не приведи Эмиал, волшебница будет недовольна – с нее станется одним движением брови разнести гостиницу на бревнышки, бывали случаи. А если прозвучит обвинение в воспрепятствовании Делу Света… там и до плахи недалеко. Белые рыцари, сопровождающие госпожу Попечительницу, церемониться не станут.
Двое рыцарей заняли посты у двери, еще один замер у черного хода, перекрытой оказалась и лестница, ведущая на второй этаж, где располагались гостевые комнаты. Кто бы ни остановился здесь на ночлег в эту не лучшую из ночей, ему придется подождать, пока сиятельная со своей свитой покинет эти стены. В иное время волшебницы Ордена Несущих Свет не чурались общества простых граждан Инталии, но сейчас был особый день. Ничто не должно нарушать процедуру отбора, никто не вправе мешать эмиссарам в их поиске.
Попечительница опустилась на стул, пригубила вино – рядом, согнув не привыкшую гнуться спину, застыл хозяин гостиницы. Вино было лучшим из того, что он мог предложить гостям, но если госпоже волшебнице не понравится… вполне вероятно, что содержимое огромных бочек в подвале в одночасье превратится в уксус. Дождавшись едва заметного милостивого кивка – мол, вино оказалось недурным, – кабатчик слегка перевел дух и самую малость расслабился. Одна беда миновала… осталась еще сотня.
Первые дети появились уже через полчаса. Одетые явно наспех, испуганные и заплаканные, совершенно не понимающие, зачем их привели сюда затемно. Родители толпились на улице, время от времени бросая ненавидящие и завистливые взгляды на стоящего рядом со всеми Умрата-дровосека, который не далее как вчера отправил двоих своих детей-погодков, парня и девчонку, на глухую заимку – грибы да ягоды к зиме готовить. Дороги на ту заимку не было никакой, конному сквозь подлесок вовек не продраться, а пешком светоносцы ходить ой как не любят, про то знали все. Стало быть, дровосековы дети пока что в полной безопасности, даже и узнай про них Попечительница – а ведь узнает, не магией своей, так кто из добрых людей на ухо шепнет, ждать не станет.
Человек, далекий от знания жизни Инталии, выразил бы искреннее удивление. Очевидно, что детей, которых Попечительница сочтет достойными обучения, ждет блестящее будущее – ведь все они, маги и волшебницы, рыцари и служительницы храмов Эмиала, были когда-то детьми, которые вот так, дрожа от испуга, входили в ярко освещенную комнату. Они прошли жесточайший курс обучения – и сделались элитой Инталии… можно сказать, вошли в правящую элиту. Даже перед самым простым рыцарем-светоносцем открывались весьма заманчивые перспективы. Деньги и власть, слава и… да что там говорить, в Инталии правил Орден, и место среди носивших белые одежды не покупали за золото, не получали в наследство и не приобретали в благодарность за услуги, оказанные власть имущим. Только способности – и ничего больше.
Для детей это был шанс вырваться из нищеты… и для их родителей – тоже. Почему же они сейчас смотрели на рыцарей с ненавистью? Почему стремились – без всякой надежды на успех – спрятать своих чад подальше от бдительного ока Попечительницы? Почему согласны были и дальше прозябать в бедности, ковыряя землю своих наделов, отдавая Ордену большую часть урожая, оставляя себе лишь столько, чтобы не умереть от голода?
Да, те, кто проходил обучение в школе Ордена, получали все. Все, что может желать человек под этим небом…
Только далеко не всем удавалось во время обучения сохранить свою жизнь. И это знал каждый, кто сейчас провожал взглядом своего ребенка, под бдительным оком стражника-светоносца входившего в дом, где будет решаться его будущее.
Первым в зал вошел щупленький мальчишка… Безусловно, десять весен ему уже исполнилось, хотя от постоянного недоедания выглядел он куда моложе своих лет. Большинству селян хватало разума не пытаться обмануть Попечительницу, скрывая истинный возраст детей, она все равно узнает правду, и тогда родителям, посмевшим солгать Ордену, придется несладко.
– Подойди. – Сейчас голос Лейры был мягок. Для суровости придет время.
Мальчик робко сделал шаг вперед. Красавица покачала головой:
– Нет, малыш… подойди ко мне ближе, не бойся…
Он сделал еще несколько шагов. Мальчик еще толком ничего не понимал, но всем своим крошечным существом ощущал: надо бояться. Надо, несмотря на ласковый тон этой женщины с мягкими золотистыми волосами.
А Попечительница внимательно смотрела на малыша, и ее губы шептали слова заклинания. Камень в обруче начал чуть заметно светиться. На самом деле это даже не было сколько-нибудь сильной магией, просто волшебница усиливала собственные, и без того весьма впечатляющие способности, чтобы суметь должным образом изучить стоящего перед ней ребенка. К концу долгого дня она совсем выбьется из сил, это было неизбежно и происходило в прошлом уже не раз. Лейра Лон знала это, а потому старалась расходовать силы настолько экономно, насколько возможно.
Спустя пару мгновений она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Камень тут же погас, а один из рыцарей, повинуясь чуть заметному движению пальцев волшебницы, легко подхватил мальчишку и понес его в сторону задней двери.
– Не подходит? – шепотом поинтересовалась одна из юных волшебниц, Орделия Дэвон.
Эта девушка была еще слишком молода, чтобы производить отбор кандидатов, но она очень старалась научиться. Лейра понимала, что для правильного поиска нужно куда больше способностей, чем Эмиал подарил юной адептке, – пройдет не менее полувека, прежде чем она хотя бы вчерне освоит это искусство… но мешать ей Попечительница не собиралась. Пусть адептка ощущает собственную значимость.
Лейра покачала головой:
– Задатки есть… но они есть практически у любого, ты знаешь. Я уверена, что он никогда не сможет продвинуться дальше простого ученика.
– Меня тоже взяли лишь с третьего года, – пожала плечами Орделия.
Она уже второй раз ездила в поиск вместе с Попечительницей, а потому искренне считала, что может позволить себе некую доверительность и непринужденность в беседах с Лейрой. Мало кто из Вершителей позволял подобное отношение тем, кто стоял неизмеримо ниже их по рангу и положению в Ордене, но Попечительница – случай особый, вся ее жизнь проходит среди тех, кто никогда не сумеет стать с ней на один уровень. Высокомерием и презрением на этом месте многого не добьешься.
– Нет, этот ребенок ни на что не годен… я уверена. Пусть входит следующий.
С каждым отвергнутым ребенком Лейра все более и более мрачнела. Этот поиск не заладился с самого начала, пять сел позади – и всего семеро более или менее подходящих кандидатов на обучение. «Быть может, следовало бы снизить требования, – думала она, давая себе краткий отдых, не способный полностью восстановить силы, но приносящий иллюзию некоторого облегчения. – В конце концов, и от учеников бывает какая-то польза… Может, взять все же того мальчишку?»
Орден Несущих Свет, как и любая другая магическая школа, нуждался в талантливых воспитанниках. Безусловно, даже навечно застрявший в учениках неумеха во многом полезнее делу Света, чем простой крестьянин или даже рядовой солдат. Ну не выйдет из мальчишки мага, не выйдет и рыцаря – это она с легкостью прочитала по ауре ребенка, в которой не было ни признаков будущей силы, ни отблесков магических способностей. Но в бою – а в том, что рано или поздно Инталия снова вынуждена будет столкнуться со своими давними врагами на поле битвы, никто не сомневался… В бою и простой ученик способен сделать что-нибудь полезное. Например, принять удар, предназначенный более опытному магу.
Следующий паренек привлек ее внимание. Да, магические способности у него почти отсутствовали, вряд ли он сумеет создать что-либо сложнее простейшего айсбельта, зато его аура светилась отблесками желтого – несомненно, при должной тренировке из него выйдет неплохой боец.
– Подойди, – велела она.
Мальчишка шагнул вперед, и в его глазах почти не было страха. Почти – потому, что ребенок не может не бояться незнакомых людей, обративших на него столь пристальное внимание. Но этот сдерживал себя… и Попечительница с некоторым сожалением отметила, что причина отнюдь не в храбрости. Просто мальчик привык, что его побаиваются. Не иначе родители здесь имеют вес. И это плохо – придется ломать его, приучать к мысли, что он – никто, пустое место… до тех пор, пока не выйдет срок обучения.
– Как тебя зовут?
– Тамир, госпожа Попечительница.
– Скажи, Тамир… тебе нравится оружие?
Странный вопрос. Какой же мальчишка признается, что ему нравятся деревянные куклы или, скажем, ночные бдения над книгами? Хотя последние иногда встречались.
– Да, госпожа! – Его глаза сверкнули. – У меня есть почти настоящий меч! Мне отец подарил…
– И кто твой отец?
– Его зовут Тан арЛемад, и у него самая большая лавка!
– Значит, ты сын достойного человека, Тамир арТан, – тепло улыбнулась волшебница. – А скажи, молодой человек, хотел бы ты иметь такие вот кольчуги, как на этих достойных рыцарях?
Глаза мальчика вспыхнули.
– Да! – почти крикнул он. – Хочу!
Откажись он сейчас, заяви, что мечтает всю жизнь просидеть в никому не интересной лавчонке, снабжавшей нищих жителей села всякой всячиной, это ничего бы не изменило. Лейра уже приняла решение, и судьба Тамира на ближайшее время была определена. Если переживет обучение – Орден получит очередного рыцаря. Если нет… что ж, предсказывать будущее не получалось и у Творцов.
– Гент, – она повернулась к высоченному светоносцу, ширина плеч которого могла поспорить с длиной его меча, – отведи молодого Тамира к остальным детям. Думаю, он достоин стать рыцарем.
– Пойдем, парень, – пробасил рыцарь. Его лицо скрывал глухой шлем, а потому и невозможно было сказать, улыбается ли он, презрительно кривится или сохраняет равнодушие.
Еще двоих детей, мальчика и девочку, Лейра отвергла, бросив на каждого не более чем по мимолетному взгляду. Совершенно бесперспективный материал… она знала, родители этих бездарей будут счастливы, что их никуда не годные чада останутся дома.
С тех пор, как она сама была отобрана поиском, прошло очень много лет. Лейра забыла свой страх, забыла слезы отца и матери. Это не означало, что волшебница вычеркнула родителей из памяти, нет, получив статус адепта – первый настоящий статус в иерархии Ордена, – она позаботилась о том, чтобы старики ни в чем не нуждались. Но между нею и родичами выросла вечная каменная стена. Они были очень разными – простые горожане, всю жизнь работавшие ради куска хлеба для себя и дочери, не могли быть ровней блестящей волшебнице. Да, теперь в их доме водилось золото, и нужда в тяжком труде отпала навсегда. Но проходили годы, а Лейра все реже и реже находила время переступить порог… не отчего дома, конечно, ту хибару давно бросили за ненадобностью, но и в новый, скромненький по ее представлению и роскошный по меркам обычных граждан Инталии дом она не стремилась попасть. Лишь на похороны пришла – это считалось долгом перед родителями, и Лейра не желала вызвать в своем окружении шепоток осуждения.