Национал-социализм поднял знамя объединения германской нации, создания мифической Великой Германии, в которой будут жить все истинные немцы, и которая будет очищена от всяких меньшинств, нежелательных элементов и не-немцев. В такую империю предполагалось включить немецко-говорящие области Восточной Европы. Те страны, на территории которых немцы подвергались гонениям, например, Латвия и, разумеется, СССР, ждало возмездие. Национал-социализм предлагал отречься от позорных условий Версальского договора, несправедливость которого была всем очевидна, и от которого страдали немцы не только в пределах Фатерланда, но и за его границами.
Ясно, что разные члены семьи Августа Люта восприняли новую доктрину с разной степенью энтузиазма. Сам Вольфганг отдался национал-социализму всей душой, что видно из его писем. И, вероятно, нельзя считать простым совпадением то, что он поступил на военную службу сразу после формирования национал-социалистического правительства Германии.
После завершения учёбы на «Горх Фоке» Лют был переведён на лёгкий крейсер «Карлсруэ». На этом учебном корабле новобранцы Рейхсмарине, наконец, превращались в настоящих моряков. Там они должны были хлебнуть «изнанки флотской жизни», чтобы лучше понимать тех, кем им предстоит командовать. Для будущих офицеров это считалось совершенно необходимым. Лют прибыл на крейсер 23 сентября 1933 года сразу после получения звания кадета. С октября 1933 по июнь 1934 года он вместе со своими товарищами драил палубу и чистил медяшку, пока «Карлсруэ» огибал земной шар. Крейсер покинул Германию, прошёл Гибралтарским проливом, пересёк Средиземное море, посетил Аден, Калькутту, Брисбен, Гонолулу, Бостон.
Плавание на борту «Карлсруэ» стало настоящей школой жизни для Вольфгагнга Люта. За эти 8 месяцев он посетил множество портов, встречался лицом к лицу со своими будущими врагами – с людьми, которые относились к нему вполне дружелюбно; которые тоже имели семьи; которые так же, как и он, готовились умирать. В одной из неопубликованных рукописей из архива Кригсмарине, описывающей подготовку германских морских офицеров, даётся такая характеристика кругосветных походов германских кораблей: «В глазах других наций, оторванный от своей собственной, молодой моряк является представителем своего народа. Он знает, что о его стране будут судить по нему, поэтому он с самого начала проникается сознанием необходимости строжайшей самодисциплины и повышенного чувства личной ответственности. Впечатления, которые он получает от знакомства с иными странами и народами, учат его смотреть на свою собственную страну с ещё большей любовью».
«Карлсруэ» вернулся в Германию 6 июня 1934 года, а вскоре после этого «Команде 33» пришлось сдавать экзамены. Те, кто провалился, были отчислены, те, кто выдержал, получили звание гардемарина[3] и были направлены в морское училище, чтобы стать настоящими офицерами.
Морское училище в Мюрвике, где будущие офицеры Рейхсмарине завершали обучение, было почти мистическим местом. Моряки называли его Красный Замок у моря или просто «Mutterhaus».[4] Один германский адмирал после войны писал: «Это место, где воинское искусство можно найти в чистом виде, где любая военная идея используется как средство обучения. Его воздействие, его влияние на германский флот просто безгранично, так как оно является первым и самым важным источником обучения офицера. Поскольку каждый офицер прошёл через него, он будет командовать именно так, как его научили здесь».[5]
Здание красного кирпича и часовая башня Мюрвика возвышаются на подходах к гавани Фленсбурга на восточной берегу Ютландского полуострова. Название «Мюрвик» происходит от маленького пригорода Фленсбурга, расположенного за городскими воротами. Это красивое и знаменитое здание было заложено лично кайзером в 1910 году. Хотя Вильгельм II был человеком легкомысленным и поверхностным, он прекрасно осознавал необходимость для Германии иметь сильный флот и отлично подготовленный офицерский корпус. Интерьер главного здания напоминает музей: экспонаты в стеклянных витринах, бюсты, картины, флаги и знамёна, прочие реликвии славных дней. Есть мемориальный зал, где увековечена память героев и погибших кораблей германского флота. В то же время излишества отсутствуют. Белоснежные залы и комнаты напоминают отсеки корабля, их спартанская обстановка ничем не отличается от кораблей, на которых предстоит служить выпускникам училища.
Вольфганг Лют прибыл в Мюрвик в июне 1934 года. Ему предстояли 9 месяцев изучения стратегии и тактики, морского дела и навигации, судовой инженерии, артиллерии и военно-морской истории. Кроме этих предметов преподавались верховая езда, фехтование, гимнастика, яхтенный спорт, стрелковое дело, этикет, правила морской вежливости и традиции – словом, всё то, что было необходимо воину, офицеру и джентльмену.
В апреле 1935 года, через месяц после того как Адольф Гитлер официально разорвал Версальский договор, Лют завершил учебный курс в Мюрвике и был направлен для прохождения Offiziershauptpr?fung – последней стажировки, которая не только позволит оценить его знания, но и определит первое звание на службе. За ней последовала серия специальных курсов – торпедной стрельбы, противолодочного оружия, береговой артиллерии. И лишь затем учёба завершилась, и Лют был направлен на флот.
В декабре 1935 года Лют прибыл на лёгкий крейсер «Кенигсберг». Он ещё не имеет офицерского звания. Офицеры корабля, на котором он будет служить, понаблюдав за кандидатом, должны решить – достоин ли он офицерских погон. В течение 10 месяцев Лют исполнял на «Кенигсберге» офицерские обязанности, и лишь после этого получил звание лейтенанта флота.
В списке судовой команды он числился с ноября 1936 года как один из строевых офицеров, но без указания конкретной должности. По словам Эрнста Бауэра, который служил на «Кенигсберге» вместе с Лютом, тот был командиром дивизиона и FLAK-Leiter, то есть командовал одной или несколькими зенитными башнями «Кенигсберга».[6] В свете последующих событий мы можем предположить, что Лют вытянул счастливый билет.
Бауэр ничего не говорит о том, как Лют исполнял свои обязанности. И снова имеющиеся документы слишком скудны, поэтому приходится полагаться на сведения из вторых рук или домысливать имеющиеся данные. Первой действительно точной информацией о его службе является номер в списке выпускников. В октябре 1936 года Лют заканчивает учёбу 32-м из 115 офицеров «Команды 33». При определении места в списке принимались во внимание многие факторы – результаты экзаменов, служба на кораблях и в училище, характеристики начальников – все это определяло звание и относительное старшинство. Этот номер являлся довольно точной оценкой прошлой службы офицера и его потенциала в будущем.
Если принять среднюю величину отсева в 30 %, мы можем предположить, что в 1933 году вместе с Вольфгангом Лютом приняли присягу 160 человек. Среди них были и те, кому предстояло прославиться в годы войны. Большая часть стала асами-подводниками: Эрнст Бауэр, Гюнтер Хейдеманн, Ганс Иениш, Юрген Эстен и Герберт Вольфхарт. Ещё несколько человек стали известны благодаря исключительным обстоятельствам. Например, Герд Сурен стал первым инженер-механиком германского подводного флота, награждённым Рыцарским Крестом. Часть офицеров носила громкие фамилии: фон Штюльпнагель, фон Трота, Людде-Нойрат.
Эти люди стали известны. Зато большинство остальных не оставило после себя ничего, кроме имён: Марш, Бальцер, Линдер, Оттен, Клюг. Лишь короткие фамилии в списках напоминают о честолюбивых новобранцах. Эти списки ещё раз подтверждают, как неуловима и непостоянна слава. 90 % «Команды 33» канули в мрак неизвестности. А ведь Марш закончил курс первым, Бальцер – вторым… Зато Вольфганг Лют едва зацепился за первую треть списка, а Эрнст Бауэр, вероятно, второй по известности выпускник «Команды 33», оказался вообще 51-м.
Когда в 1934 году «Карлсруэ» покинул гавань Киля, чтобы отправиться в кругосветное плавание, он произвёл небольшой фурор, так как на гафеле крейсера развевался новый красно-белый флаг с чёрной свастикой. Судя по всему, капитан поднял его по собственной инициативе.[7]
Этот флаг вскоре станет подлинным символом зла и предвестником смерти. Простой кусок ткани заслужит такую ненависть, которой ещё не знало человечество за всю свою историю. Но в 1934 году фашистский флаг ещё не вызывал подобных ассоциаций. Наоборот, для немцев он был славным символом победы. Подняв свастику, «Карлсруэ» во всеуслышанье заявил о возрождении германского флота.
Когда в 1933 году Вольфганг Лют был зачислен в ряды Рейхсмарине, германский флот был просто мизерным по сравнению с флотами прежних врагов Германии. Гордый Императорский Флот, разбивший британский Королевский Флот в сражении у берегов Ютландии в 1916 году, больше не существовал.[8] Он скончался в Скапа Флоу.[В конце Первой Мировой войны корабли германского флота были затоплены собственными экипажами, так как это была единственная благородная альтернатива сдаче. Реакция Великобритании на этот акт сначала была враждебной, что вполне объяснимо. Но постепенно люди начали смотреть на затопление германского флота как на «правильный поступок» в сложившихся обстоятельствах. Вероятно, в подобных обстоятельствах Королевский Флот поступил бы точно так же. Прим. авт.
Не могу удержаться от комментария. Сдача германского флота была беспримерным позором в военно-морской истории. Даже русская эскадра в Порт-Артуре в 1904 году всё-таки была уничтожена японской артиллерией. Представить себе британский флот в подобной ситуации просто немыслимо. Да и с оценкой «славного деяния» тоже нельзя согласиться. В свидетели мы призовём Адольфа Гитлера: «Затопление кораблей в Скапа Флоу не делает чести германскому флоту». Прим. пер.] Флот Веймарской республики, детище Версальского договора, иначе как гнилой подпоркой назвать трудно. Условия договора позволяли Германии иметь 6 броненосцев и 6 малых крейсеров, которые можно было заменить новыми такими же маленькими кораблями. Вся морская авиация была уничтожена. Германии было позволено иметь какое-то количество малых кораблей и ни одной подводной лодки. Союзники прекрасно помнили, что неограниченная подводная война против торгового флота Великобритании и её союзников едва не принесла Германии победу. Таковы были договорные ограничения. Однако они пока что были не столь важны, так как финансовое состояние Германии не позволяло ей содержать даже такой флот. Но здесь присутствовал психологический фактор. Императорский Флот прожил короткую, но славную жизнь. Многие эпизоды морской войны служили источником гордости для ветеранов Первой Мировой. Поэтому свастика, взвившаяся в 1934 году на мачте «Карлсруэ», стал сигналом к возрождению германского флота. В тот момент она смывала позор поражения и капитуляции, но позднее этот символ приобрёл совсем иное – зловещее значение.
В июне 1935 года Великобритания и Германия подписали англо-германски й морской договор. Он явился молчаливым признанием, того факта, что обе страны больше не признают ограничений Версальского договора. Договор позволял начать строительство крупных надводных кораблей, что отражало новое положение Германии. Договор также разрешал строительство подводных лодок.
Впрочем, они были уже фактически построены, оставалось лишь собрать готовые секции. Почти сразу после подписания договора была сформирована первая германская подводная флотилия, в состав которой вошли 6 малых лодок. Германский флот был переименован в Кригсмарине, и его командующий адмирал Эрих Редер назначил командиром подводной флотилии капитана 1 ранга Карла Деница, бывшего командира лёгкого крейсера «Эмден». К концу года в строй вошли 22 подводные лодки, и все они поступили под командование Деница. В 1935 году его должность называлась F?hrer der U-Boote (Командующий подводными лодками). В 1939 году Дениц становится Befelshaber der U-Boote – главнокомандующим подводными лодками.
Создание подводных сил под руководством Деница стало событием, которое окончательно определило карьеру и судьбу Люта. В феврале 1937 года он покидает «Карлсруэ» и переходит на службу в подводный флот. Никто не может сказать, почему он так поступил, вероятно, об этом его попросил Дениц. Он часто лично обращался к молодым офицерам с просьбой перейти в подводники и никогда не встречал отказа. Скорее всего, Лют поддался романтическому обаянию подводного флота. В те дни повсюду висели плакаты с изображениями молодых офицеров на новеньких сверкающих лодках с развевающимися вымпелами на перископах, над головой которых летели эскадрильи самолётов. Может быть, Лют охладел к «Кенигсбергу» и надводному флоту вообще. А может быть, он захотел пощекотать нервы неизвестной опасностью?
Но, каковы бы ни были причины, следствием стали ещё 17 месяцев учёбы. Сначала Лют провёл 9 месяцев – с апреля 1937 по январь 1938 года – в школе подводного плавания в Нойштадте (Гольштейн). Потом до мая он снова учился в торпедной школе. 1 июня 1938 года Лют получил звание обер-лейтенанта. Наконец, через 5 лет после поступления на службу в Рейхсмарине, прослужив 3 года на кораблях и через 2 года после получения офицерского звания, в июле 1938 года Лют назначается вторым вахтенным офицером на U-27.
U-27 была первой из средних лодок серии VIIА.[9] Немцы построили более 600 лодок VII серии, и они стали наиболее многочисленными лодками Второй Мировой войны.[10] Несомненно, что Лют быстро привык к специфическим условиям жизни на борту лодки – к тесноте, постоянному шуму, вони соляра, заплесневелой еды, пота и хлора. Сама жизнь была однообразной: вахта, еда, какой-никакой сон и снова вахта… Многие моряки считали такие условия ужасными, просто адскими, однако сам Дениц однажды написал: «Любой подводник чувствует себя богатым, как король, и ни за что не согласится поменяться местами с кем-либо».
Люди, с которыми Лют служил на лодке, принадлежали к особой породе, отличной от моряков надводного флота. Подводники страшно гордились своей службой, риском, которому подвергались, и неудобствами, которые испытывали. Они верили, что являются элитой Кригсмарине. Подводники были верны своей лодке и своим офицерам – если те этого заслуживали, – а нация, флот и Рейх отходили на второй план. Буквально за один день они могли либо принять молодого лейтенанта, вроде Вольфганга Люта, либо сломать его.
Летом и ранней осенью 1938 года Лют совершил 2 похода на U-27. Лодка патрулировала у берегов Испании. Так как там ещё полыхал пожар кровопролитной гражданской войны (в которой участвовала и Германия), эти походы оказались приближёнными к боевым. Свою первую награду – бронзовый Испанский Крест – Лют получил именно за эти походы на U-27.
Во время второго похода U-27 оказалась на волосок от участия в настоящей войне. В сентябре Адольф Гитлер потребовал, чтобы Германии позволили оккупировать Судетскую область Чехословакии, где проживало много немцев. Разразился международный кризис, и U-27 вместе с другими кораблями германского флота получила приказ приготовиться к началу военных действий.
Требование Гитлера вызвало шок у германского Верховного Командования. Никто не верил, что Великобритания и Франция будут безучастно взирать на происходящее, а уже тем более – что они отступят. В воздухе запахло войной, к которой Германия не была готова и которую никак не могла выиграть. Разумеется, германские генералы высказали свои сомнения Гитлеру, но случилось невероятное. Судеты были переданы Германии, и генералы только потеряли свой авторитет в глазах фюрера и укрепили его решимость не считаться с мнением военных. В целом, события сентября 1938 года пошли на пользу Кригсмарине и подводному флоту в особенности.
До Судетского кризиса Гитлер ещё не решил, числить ли ему Великобританию среди своих врагов. Он соблюдал условия англо-германского морского договора, и Кригсмарине ещё не достиг разрешённого ему предела.[11] Германский флот оставался ничтожно малым по сравнению с Королевским Флотом, и темпы его роста отставали от темпов расширения Вермахта и Люфтваффе. Но после окончания кризиса жребий был брошен. Гитлер сказал Редеру, что в будущем ждёт войны с Великобританией, но не ранее 1944 года.
В результате в январе 1939 года была принята амбициозная кораблестроительная программа, названная «План Z». «План Z» предусматривал строительство флота, который мог дать Германии шансы на успех в случае конфликта, хотя и уступал по силе британскому. Предусматривалось строительство всех классов кораблей, резко увеличивался и подводный флот. К 1948 году в распоряжении Деница должны были оказаться почти 250 подводных лодок.
Но до 1948 года ещё оставалось 10 лет. «План Z» был долгосрочным мероприятием, предполагалось, что крупномасштабная война не начнётся, по крайней мере, ещё 5 лет. Разумеется, если бы война началась раньше, флот оказался бы в сложной ситуации. Не лучшим было бы и положение нации. «Конец Германии», – меланхолично написал Дениц. Но Гитлер заверил Редера, что этого не произойдёт ни в коем случае.
Однако фюрер солгал. Ближе к концу 1939 года в воздухе отчётливо запахло порохом. Все понимали, что что-то должно случиться. Гитлер уверил себя в слабости и пассивности западных держав и совершал одну вылазку за другой. В марте Германия оккупировала Чехословакию. Это нарушало ранее подписанные договорённости, и вынудило Англию и Францию дать свои гарантии Польше, которая явно могла стать следующей жертвой Гитлера. В случае вторжения немцев в эту страну Великобритания и Франция брали обязательство объявить Германии войну.
В апреле Гитлер в одностороннем порядке расторг англо-германское морское соглашение. В августе Германия и Советский Союз подписали пакт о взаимном ненападении. Это известие потрясло весь мир.
Теперь начало войны было лишь вопросом времени, и всё это прекрасно понимали. Но лишь немногие знали, что война разразится в ближайшие дни, даже часы, и что вооружённые силы Рейха проводят мобилизацию, хотя германские лидеры продолжают кричать о прочном мире.
Вольфганг Лют не входил в число избранных, которым были известны день и час. Желал ли он войны или хотя бы считал её неизбежной – так и остаётся загадкой. Но чего он не знал наверняка – так это того, что грядущая война сделает его героем. И уж совершенно точно Лют не подозревал, что доживёт до конца войны и погибнет вместе с Германией уже после наступления мира.
Глава 2
Ясно, что разные члены семьи Августа Люта восприняли новую доктрину с разной степенью энтузиазма. Сам Вольфганг отдался национал-социализму всей душой, что видно из его писем. И, вероятно, нельзя считать простым совпадением то, что он поступил на военную службу сразу после формирования национал-социалистического правительства Германии.
После завершения учёбы на «Горх Фоке» Лют был переведён на лёгкий крейсер «Карлсруэ». На этом учебном корабле новобранцы Рейхсмарине, наконец, превращались в настоящих моряков. Там они должны были хлебнуть «изнанки флотской жизни», чтобы лучше понимать тех, кем им предстоит командовать. Для будущих офицеров это считалось совершенно необходимым. Лют прибыл на крейсер 23 сентября 1933 года сразу после получения звания кадета. С октября 1933 по июнь 1934 года он вместе со своими товарищами драил палубу и чистил медяшку, пока «Карлсруэ» огибал земной шар. Крейсер покинул Германию, прошёл Гибралтарским проливом, пересёк Средиземное море, посетил Аден, Калькутту, Брисбен, Гонолулу, Бостон.
Плавание на борту «Карлсруэ» стало настоящей школой жизни для Вольфгагнга Люта. За эти 8 месяцев он посетил множество портов, встречался лицом к лицу со своими будущими врагами – с людьми, которые относились к нему вполне дружелюбно; которые тоже имели семьи; которые так же, как и он, готовились умирать. В одной из неопубликованных рукописей из архива Кригсмарине, описывающей подготовку германских морских офицеров, даётся такая характеристика кругосветных походов германских кораблей: «В глазах других наций, оторванный от своей собственной, молодой моряк является представителем своего народа. Он знает, что о его стране будут судить по нему, поэтому он с самого начала проникается сознанием необходимости строжайшей самодисциплины и повышенного чувства личной ответственности. Впечатления, которые он получает от знакомства с иными странами и народами, учат его смотреть на свою собственную страну с ещё большей любовью».
«Карлсруэ» вернулся в Германию 6 июня 1934 года, а вскоре после этого «Команде 33» пришлось сдавать экзамены. Те, кто провалился, были отчислены, те, кто выдержал, получили звание гардемарина[3] и были направлены в морское училище, чтобы стать настоящими офицерами.
Морское училище в Мюрвике, где будущие офицеры Рейхсмарине завершали обучение, было почти мистическим местом. Моряки называли его Красный Замок у моря или просто «Mutterhaus».[4] Один германский адмирал после войны писал: «Это место, где воинское искусство можно найти в чистом виде, где любая военная идея используется как средство обучения. Его воздействие, его влияние на германский флот просто безгранично, так как оно является первым и самым важным источником обучения офицера. Поскольку каждый офицер прошёл через него, он будет командовать именно так, как его научили здесь».[5]
Здание красного кирпича и часовая башня Мюрвика возвышаются на подходах к гавани Фленсбурга на восточной берегу Ютландского полуострова. Название «Мюрвик» происходит от маленького пригорода Фленсбурга, расположенного за городскими воротами. Это красивое и знаменитое здание было заложено лично кайзером в 1910 году. Хотя Вильгельм II был человеком легкомысленным и поверхностным, он прекрасно осознавал необходимость для Германии иметь сильный флот и отлично подготовленный офицерский корпус. Интерьер главного здания напоминает музей: экспонаты в стеклянных витринах, бюсты, картины, флаги и знамёна, прочие реликвии славных дней. Есть мемориальный зал, где увековечена память героев и погибших кораблей германского флота. В то же время излишества отсутствуют. Белоснежные залы и комнаты напоминают отсеки корабля, их спартанская обстановка ничем не отличается от кораблей, на которых предстоит служить выпускникам училища.
Вольфганг Лют прибыл в Мюрвик в июне 1934 года. Ему предстояли 9 месяцев изучения стратегии и тактики, морского дела и навигации, судовой инженерии, артиллерии и военно-морской истории. Кроме этих предметов преподавались верховая езда, фехтование, гимнастика, яхтенный спорт, стрелковое дело, этикет, правила морской вежливости и традиции – словом, всё то, что было необходимо воину, офицеру и джентльмену.
В апреле 1935 года, через месяц после того как Адольф Гитлер официально разорвал Версальский договор, Лют завершил учебный курс в Мюрвике и был направлен для прохождения Offiziershauptpr?fung – последней стажировки, которая не только позволит оценить его знания, но и определит первое звание на службе. За ней последовала серия специальных курсов – торпедной стрельбы, противолодочного оружия, береговой артиллерии. И лишь затем учёба завершилась, и Лют был направлен на флот.
В декабре 1935 года Лют прибыл на лёгкий крейсер «Кенигсберг». Он ещё не имеет офицерского звания. Офицеры корабля, на котором он будет служить, понаблюдав за кандидатом, должны решить – достоин ли он офицерских погон. В течение 10 месяцев Лют исполнял на «Кенигсберге» офицерские обязанности, и лишь после этого получил звание лейтенанта флота.
В списке судовой команды он числился с ноября 1936 года как один из строевых офицеров, но без указания конкретной должности. По словам Эрнста Бауэра, который служил на «Кенигсберге» вместе с Лютом, тот был командиром дивизиона и FLAK-Leiter, то есть командовал одной или несколькими зенитными башнями «Кенигсберга».[6] В свете последующих событий мы можем предположить, что Лют вытянул счастливый билет.
Бауэр ничего не говорит о том, как Лют исполнял свои обязанности. И снова имеющиеся документы слишком скудны, поэтому приходится полагаться на сведения из вторых рук или домысливать имеющиеся данные. Первой действительно точной информацией о его службе является номер в списке выпускников. В октябре 1936 года Лют заканчивает учёбу 32-м из 115 офицеров «Команды 33». При определении места в списке принимались во внимание многие факторы – результаты экзаменов, служба на кораблях и в училище, характеристики начальников – все это определяло звание и относительное старшинство. Этот номер являлся довольно точной оценкой прошлой службы офицера и его потенциала в будущем.
Если принять среднюю величину отсева в 30 %, мы можем предположить, что в 1933 году вместе с Вольфгангом Лютом приняли присягу 160 человек. Среди них были и те, кому предстояло прославиться в годы войны. Большая часть стала асами-подводниками: Эрнст Бауэр, Гюнтер Хейдеманн, Ганс Иениш, Юрген Эстен и Герберт Вольфхарт. Ещё несколько человек стали известны благодаря исключительным обстоятельствам. Например, Герд Сурен стал первым инженер-механиком германского подводного флота, награждённым Рыцарским Крестом. Часть офицеров носила громкие фамилии: фон Штюльпнагель, фон Трота, Людде-Нойрат.
Эти люди стали известны. Зато большинство остальных не оставило после себя ничего, кроме имён: Марш, Бальцер, Линдер, Оттен, Клюг. Лишь короткие фамилии в списках напоминают о честолюбивых новобранцах. Эти списки ещё раз подтверждают, как неуловима и непостоянна слава. 90 % «Команды 33» канули в мрак неизвестности. А ведь Марш закончил курс первым, Бальцер – вторым… Зато Вольфганг Лют едва зацепился за первую треть списка, а Эрнст Бауэр, вероятно, второй по известности выпускник «Команды 33», оказался вообще 51-м.
Когда в 1934 году «Карлсруэ» покинул гавань Киля, чтобы отправиться в кругосветное плавание, он произвёл небольшой фурор, так как на гафеле крейсера развевался новый красно-белый флаг с чёрной свастикой. Судя по всему, капитан поднял его по собственной инициативе.[7]
Этот флаг вскоре станет подлинным символом зла и предвестником смерти. Простой кусок ткани заслужит такую ненависть, которой ещё не знало человечество за всю свою историю. Но в 1934 году фашистский флаг ещё не вызывал подобных ассоциаций. Наоборот, для немцев он был славным символом победы. Подняв свастику, «Карлсруэ» во всеуслышанье заявил о возрождении германского флота.
Когда в 1933 году Вольфганг Лют был зачислен в ряды Рейхсмарине, германский флот был просто мизерным по сравнению с флотами прежних врагов Германии. Гордый Императорский Флот, разбивший британский Королевский Флот в сражении у берегов Ютландии в 1916 году, больше не существовал.[8] Он скончался в Скапа Флоу.[В конце Первой Мировой войны корабли германского флота были затоплены собственными экипажами, так как это была единственная благородная альтернатива сдаче. Реакция Великобритании на этот акт сначала была враждебной, что вполне объяснимо. Но постепенно люди начали смотреть на затопление германского флота как на «правильный поступок» в сложившихся обстоятельствах. Вероятно, в подобных обстоятельствах Королевский Флот поступил бы точно так же. Прим. авт.
Не могу удержаться от комментария. Сдача германского флота была беспримерным позором в военно-морской истории. Даже русская эскадра в Порт-Артуре в 1904 году всё-таки была уничтожена японской артиллерией. Представить себе британский флот в подобной ситуации просто немыслимо. Да и с оценкой «славного деяния» тоже нельзя согласиться. В свидетели мы призовём Адольфа Гитлера: «Затопление кораблей в Скапа Флоу не делает чести германскому флоту». Прим. пер.] Флот Веймарской республики, детище Версальского договора, иначе как гнилой подпоркой назвать трудно. Условия договора позволяли Германии иметь 6 броненосцев и 6 малых крейсеров, которые можно было заменить новыми такими же маленькими кораблями. Вся морская авиация была уничтожена. Германии было позволено иметь какое-то количество малых кораблей и ни одной подводной лодки. Союзники прекрасно помнили, что неограниченная подводная война против торгового флота Великобритании и её союзников едва не принесла Германии победу. Таковы были договорные ограничения. Однако они пока что были не столь важны, так как финансовое состояние Германии не позволяло ей содержать даже такой флот. Но здесь присутствовал психологический фактор. Императорский Флот прожил короткую, но славную жизнь. Многие эпизоды морской войны служили источником гордости для ветеранов Первой Мировой. Поэтому свастика, взвившаяся в 1934 году на мачте «Карлсруэ», стал сигналом к возрождению германского флота. В тот момент она смывала позор поражения и капитуляции, но позднее этот символ приобрёл совсем иное – зловещее значение.
В июне 1935 года Великобритания и Германия подписали англо-германски й морской договор. Он явился молчаливым признанием, того факта, что обе страны больше не признают ограничений Версальского договора. Договор позволял начать строительство крупных надводных кораблей, что отражало новое положение Германии. Договор также разрешал строительство подводных лодок.
Впрочем, они были уже фактически построены, оставалось лишь собрать готовые секции. Почти сразу после подписания договора была сформирована первая германская подводная флотилия, в состав которой вошли 6 малых лодок. Германский флот был переименован в Кригсмарине, и его командующий адмирал Эрих Редер назначил командиром подводной флотилии капитана 1 ранга Карла Деница, бывшего командира лёгкого крейсера «Эмден». К концу года в строй вошли 22 подводные лодки, и все они поступили под командование Деница. В 1935 году его должность называлась F?hrer der U-Boote (Командующий подводными лодками). В 1939 году Дениц становится Befelshaber der U-Boote – главнокомандующим подводными лодками.
Создание подводных сил под руководством Деница стало событием, которое окончательно определило карьеру и судьбу Люта. В феврале 1937 года он покидает «Карлсруэ» и переходит на службу в подводный флот. Никто не может сказать, почему он так поступил, вероятно, об этом его попросил Дениц. Он часто лично обращался к молодым офицерам с просьбой перейти в подводники и никогда не встречал отказа. Скорее всего, Лют поддался романтическому обаянию подводного флота. В те дни повсюду висели плакаты с изображениями молодых офицеров на новеньких сверкающих лодках с развевающимися вымпелами на перископах, над головой которых летели эскадрильи самолётов. Может быть, Лют охладел к «Кенигсбергу» и надводному флоту вообще. А может быть, он захотел пощекотать нервы неизвестной опасностью?
Но, каковы бы ни были причины, следствием стали ещё 17 месяцев учёбы. Сначала Лют провёл 9 месяцев – с апреля 1937 по январь 1938 года – в школе подводного плавания в Нойштадте (Гольштейн). Потом до мая он снова учился в торпедной школе. 1 июня 1938 года Лют получил звание обер-лейтенанта. Наконец, через 5 лет после поступления на службу в Рейхсмарине, прослужив 3 года на кораблях и через 2 года после получения офицерского звания, в июле 1938 года Лют назначается вторым вахтенным офицером на U-27.
U-27 была первой из средних лодок серии VIIА.[9] Немцы построили более 600 лодок VII серии, и они стали наиболее многочисленными лодками Второй Мировой войны.[10] Несомненно, что Лют быстро привык к специфическим условиям жизни на борту лодки – к тесноте, постоянному шуму, вони соляра, заплесневелой еды, пота и хлора. Сама жизнь была однообразной: вахта, еда, какой-никакой сон и снова вахта… Многие моряки считали такие условия ужасными, просто адскими, однако сам Дениц однажды написал: «Любой подводник чувствует себя богатым, как король, и ни за что не согласится поменяться местами с кем-либо».
Люди, с которыми Лют служил на лодке, принадлежали к особой породе, отличной от моряков надводного флота. Подводники страшно гордились своей службой, риском, которому подвергались, и неудобствами, которые испытывали. Они верили, что являются элитой Кригсмарине. Подводники были верны своей лодке и своим офицерам – если те этого заслуживали, – а нация, флот и Рейх отходили на второй план. Буквально за один день они могли либо принять молодого лейтенанта, вроде Вольфганга Люта, либо сломать его.
Летом и ранней осенью 1938 года Лют совершил 2 похода на U-27. Лодка патрулировала у берегов Испании. Так как там ещё полыхал пожар кровопролитной гражданской войны (в которой участвовала и Германия), эти походы оказались приближёнными к боевым. Свою первую награду – бронзовый Испанский Крест – Лют получил именно за эти походы на U-27.
Во время второго похода U-27 оказалась на волосок от участия в настоящей войне. В сентябре Адольф Гитлер потребовал, чтобы Германии позволили оккупировать Судетскую область Чехословакии, где проживало много немцев. Разразился международный кризис, и U-27 вместе с другими кораблями германского флота получила приказ приготовиться к началу военных действий.
Требование Гитлера вызвало шок у германского Верховного Командования. Никто не верил, что Великобритания и Франция будут безучастно взирать на происходящее, а уже тем более – что они отступят. В воздухе запахло войной, к которой Германия не была готова и которую никак не могла выиграть. Разумеется, германские генералы высказали свои сомнения Гитлеру, но случилось невероятное. Судеты были переданы Германии, и генералы только потеряли свой авторитет в глазах фюрера и укрепили его решимость не считаться с мнением военных. В целом, события сентября 1938 года пошли на пользу Кригсмарине и подводному флоту в особенности.
До Судетского кризиса Гитлер ещё не решил, числить ли ему Великобританию среди своих врагов. Он соблюдал условия англо-германского морского договора, и Кригсмарине ещё не достиг разрешённого ему предела.[11] Германский флот оставался ничтожно малым по сравнению с Королевским Флотом, и темпы его роста отставали от темпов расширения Вермахта и Люфтваффе. Но после окончания кризиса жребий был брошен. Гитлер сказал Редеру, что в будущем ждёт войны с Великобританией, но не ранее 1944 года.
В результате в январе 1939 года была принята амбициозная кораблестроительная программа, названная «План Z». «План Z» предусматривал строительство флота, который мог дать Германии шансы на успех в случае конфликта, хотя и уступал по силе британскому. Предусматривалось строительство всех классов кораблей, резко увеличивался и подводный флот. К 1948 году в распоряжении Деница должны были оказаться почти 250 подводных лодок.
Но до 1948 года ещё оставалось 10 лет. «План Z» был долгосрочным мероприятием, предполагалось, что крупномасштабная война не начнётся, по крайней мере, ещё 5 лет. Разумеется, если бы война началась раньше, флот оказался бы в сложной ситуации. Не лучшим было бы и положение нации. «Конец Германии», – меланхолично написал Дениц. Но Гитлер заверил Редера, что этого не произойдёт ни в коем случае.
Однако фюрер солгал. Ближе к концу 1939 года в воздухе отчётливо запахло порохом. Все понимали, что что-то должно случиться. Гитлер уверил себя в слабости и пассивности западных держав и совершал одну вылазку за другой. В марте Германия оккупировала Чехословакию. Это нарушало ранее подписанные договорённости, и вынудило Англию и Францию дать свои гарантии Польше, которая явно могла стать следующей жертвой Гитлера. В случае вторжения немцев в эту страну Великобритания и Франция брали обязательство объявить Германии войну.
В апреле Гитлер в одностороннем порядке расторг англо-германское морское соглашение. В августе Германия и Советский Союз подписали пакт о взаимном ненападении. Это известие потрясло весь мир.
Теперь начало войны было лишь вопросом времени, и всё это прекрасно понимали. Но лишь немногие знали, что война разразится в ближайшие дни, даже часы, и что вооружённые силы Рейха проводят мобилизацию, хотя германские лидеры продолжают кричать о прочном мире.
Вольфганг Лют не входил в число избранных, которым были известны день и час. Желал ли он войны или хотя бы считал её неизбежной – так и остаётся загадкой. Но чего он не знал наверняка – так это того, что грядущая война сделает его героем. И уж совершенно точно Лют не подозревал, что доживёт до конца войны и погибнет вместе с Германией уже после наступления мира.
Глава 2
Лиха беда начало
Вторник, 22 сентября 1914 года. В Европе бушует война.
Главные бои в этой войне происходили на суше. На море произошло несколько столкновений в добром старом викторианском стиле. Было потоплено несколько кораблей, но огромные флоты старались держать подальше один от другого, чтобы не подвергаться ненужному риску. Воды Северного моря, разделившие враждующие нации, спокойно плескались о берега.
В этот день 3 больших британских корабля патрулировали вдоль голландского побережья на Широких Четырнадцатых, рассекая невысокие серые гребни волн. Они шли медленно, идеально прямой кильватерной колонной, словно на учениях. Хотя эти корабли несли боевой дозор, они больше напоминали огромных тупых динозавров, медленно бредущих сквозь туман по доисторическому болоту, не подозревая, что уже появилась сила, которая вскоре отправит их в небытие.
Броненосные крейсера «Абукир», «Хог» и «Кресси» уже давно устарели и не могли действовать вместе с новейшими кораблями. Они должны были отправиться на слом, но пока что проводили свои последние дни, патрулируя в Северном море – подальше от опасных районов. Их экипажи состояли из пожилых резервистов и зелёных кадетов Осборнского морского колледжа. Война, противник и угроза атаки казались чем-то далёким и нереальным. Было утро, и большинство моряков думало только о завтраке. И когда случилось немыслимое, они успели только удивиться.
Около 6.00 вахта на мостике «Абукира» услышала взрыв и почувствовала, что их корабль накренился. Вскоре старый крейсер начал погружаться, выпрямившись на ровный киль. И тут из отсеков раздались беспорядочные крики. «Мина! Мы подорвались на мине!» «Котёл взорвался!» «Взорвался артпогреб и мы принимаем воду!»
В действительности это была торпеда германской подводной лодки U-9, которая скрывалась под водой чуть севернее британской эскадры. Её командир, молодой капитан-лейтенант Отто Веддинген, следил за тонущим кораблём в перископ. Это был первый поход Веддингена на U-9. Он вышел в море через день после своей свадьбы, желая «совершить что-нибудь, что позволит Императорскому Флоту сравняться со славными достижениями наших армейских братьев». Он ждал именно такой возможности.
«Хог» и «Кресси» приблизились к тонущему «Абукиру». Его экипаж покидал крейсер, сотни людей уже плавали в воде, ожидая шлюпок, которые подберут их. Веддинген не верил собственным глазам. Он позднее писал, что англичане просто играли в поддавки, ему даже не пришлось менять свою позицию. Веддинген пошёл в новую атаку, на сей раз на «Хог».
Трагедия этих 3 крейсеров заключалась в том, что их командиры смотрели на войну, как не некую игру, в которую играют по старым правилам. Одно из таких правил гласило, что нельзя атаковать корабль противника, занятый спасательными работами. «Абукир» тонул, и экипаж не знал – от мины или торпеды. Это был прекрасный удар, но, по мнению англичан, игра закончилась. Имелся победитель, имелся побеждённый. «Хог» и «Кресси» как бы находились вне игры.
Но теперь уже «Хог» получил 2 попадания в среднюю часть правого борта. Силой удара его чуть не выбросило из воды, экипажу «Кресси» показалось, что он встал на дыбы, как сильно пришпоренная лошадь, или внезапно распрямившаяся стальная пружина. На несколько минут крейсер замер неподвижно, а потом внезапно перевернулся, раздавив шлюпки левого борта и убив сотни моряков. Чёрный дым валил из огромной пробоины в его корпусе.
К этому времени «Абукир» уже перевернулся вверх дном, и голые люди отчаянно карабкались на обшитое красной медью днище, сверкающее на солнце. Теперь всем было ясно, что это торпедная атака. Однако «Кресси» стоял на месте, его шлюпки медленно выгребали, подбирая из воды моряков.
Экипаж крейсера приготовился к попаданию. Все люки были задраены, а водонепроницаемые двери закрыты. За борт были выброшены столы и скамейки, чтобы люди в воде могли хвататься за них. Экипаж по тогдашнему обычаю начал снимать одежду. Людям всюду мерещились перископы, и артиллеристы открыли беспорядочный огонь по воде. Один из снарядов попал в какой-то обломок, и матросы на палубе радостно завопили. Затем кто-то увидел перископ с противоположного борта. Позднее моряки утверждали, что видели 3 разных перископа, и одна лодка наверняка была потоплена. Но на самом деле никто не видел U-9 и никто её не топил. Пока англичане кричали и хлопали, Веддинген начал первый заход на «Кресси».
Корабль получил 2 попадания в носовую часть правого борта. Он перевернулся менее чем через 10 минут. Какое-то время перевернувшиеся 3 крейсера ещё держались на воде, а потом медленно, один за другим, затонули. Вскоре от патрульной эскадры ничего не осталось – 3 корабля затонули, унеся с собой более 1500 моряков и кадетов.
Веддинген вернулся в Киль, так и не обнаруженный англичанами. Его встретили с королевскими почестями. Кайзер наградил его Железным Крестом, а экипаж U-9 нарисовал большой Железный Крест на рубке лодки.
Веддинген погиб в море всего 6 месяцев спустя. Вскоре он превратился в легенду. Когда в 1935 и 1967 годах в строй вошли вторая и третья U-9 соответственно, на рубках обеих лодок был нарисован Железный Крест Отто Веддингена.
Главные бои в этой войне происходили на суше. На море произошло несколько столкновений в добром старом викторианском стиле. Было потоплено несколько кораблей, но огромные флоты старались держать подальше один от другого, чтобы не подвергаться ненужному риску. Воды Северного моря, разделившие враждующие нации, спокойно плескались о берега.
В этот день 3 больших британских корабля патрулировали вдоль голландского побережья на Широких Четырнадцатых, рассекая невысокие серые гребни волн. Они шли медленно, идеально прямой кильватерной колонной, словно на учениях. Хотя эти корабли несли боевой дозор, они больше напоминали огромных тупых динозавров, медленно бредущих сквозь туман по доисторическому болоту, не подозревая, что уже появилась сила, которая вскоре отправит их в небытие.
Броненосные крейсера «Абукир», «Хог» и «Кресси» уже давно устарели и не могли действовать вместе с новейшими кораблями. Они должны были отправиться на слом, но пока что проводили свои последние дни, патрулируя в Северном море – подальше от опасных районов. Их экипажи состояли из пожилых резервистов и зелёных кадетов Осборнского морского колледжа. Война, противник и угроза атаки казались чем-то далёким и нереальным. Было утро, и большинство моряков думало только о завтраке. И когда случилось немыслимое, они успели только удивиться.
Около 6.00 вахта на мостике «Абукира» услышала взрыв и почувствовала, что их корабль накренился. Вскоре старый крейсер начал погружаться, выпрямившись на ровный киль. И тут из отсеков раздались беспорядочные крики. «Мина! Мы подорвались на мине!» «Котёл взорвался!» «Взорвался артпогреб и мы принимаем воду!»
В действительности это была торпеда германской подводной лодки U-9, которая скрывалась под водой чуть севернее британской эскадры. Её командир, молодой капитан-лейтенант Отто Веддинген, следил за тонущим кораблём в перископ. Это был первый поход Веддингена на U-9. Он вышел в море через день после своей свадьбы, желая «совершить что-нибудь, что позволит Императорскому Флоту сравняться со славными достижениями наших армейских братьев». Он ждал именно такой возможности.
«Хог» и «Кресси» приблизились к тонущему «Абукиру». Его экипаж покидал крейсер, сотни людей уже плавали в воде, ожидая шлюпок, которые подберут их. Веддинген не верил собственным глазам. Он позднее писал, что англичане просто играли в поддавки, ему даже не пришлось менять свою позицию. Веддинген пошёл в новую атаку, на сей раз на «Хог».
Трагедия этих 3 крейсеров заключалась в том, что их командиры смотрели на войну, как не некую игру, в которую играют по старым правилам. Одно из таких правил гласило, что нельзя атаковать корабль противника, занятый спасательными работами. «Абукир» тонул, и экипаж не знал – от мины или торпеды. Это был прекрасный удар, но, по мнению англичан, игра закончилась. Имелся победитель, имелся побеждённый. «Хог» и «Кресси» как бы находились вне игры.
Но теперь уже «Хог» получил 2 попадания в среднюю часть правого борта. Силой удара его чуть не выбросило из воды, экипажу «Кресси» показалось, что он встал на дыбы, как сильно пришпоренная лошадь, или внезапно распрямившаяся стальная пружина. На несколько минут крейсер замер неподвижно, а потом внезапно перевернулся, раздавив шлюпки левого борта и убив сотни моряков. Чёрный дым валил из огромной пробоины в его корпусе.
К этому времени «Абукир» уже перевернулся вверх дном, и голые люди отчаянно карабкались на обшитое красной медью днище, сверкающее на солнце. Теперь всем было ясно, что это торпедная атака. Однако «Кресси» стоял на месте, его шлюпки медленно выгребали, подбирая из воды моряков.
Экипаж крейсера приготовился к попаданию. Все люки были задраены, а водонепроницаемые двери закрыты. За борт были выброшены столы и скамейки, чтобы люди в воде могли хвататься за них. Экипаж по тогдашнему обычаю начал снимать одежду. Людям всюду мерещились перископы, и артиллеристы открыли беспорядочный огонь по воде. Один из снарядов попал в какой-то обломок, и матросы на палубе радостно завопили. Затем кто-то увидел перископ с противоположного борта. Позднее моряки утверждали, что видели 3 разных перископа, и одна лодка наверняка была потоплена. Но на самом деле никто не видел U-9 и никто её не топил. Пока англичане кричали и хлопали, Веддинген начал первый заход на «Кресси».
Корабль получил 2 попадания в носовую часть правого борта. Он перевернулся менее чем через 10 минут. Какое-то время перевернувшиеся 3 крейсера ещё держались на воде, а потом медленно, один за другим, затонули. Вскоре от патрульной эскадры ничего не осталось – 3 корабля затонули, унеся с собой более 1500 моряков и кадетов.
Веддинген вернулся в Киль, так и не обнаруженный англичанами. Его встретили с королевскими почестями. Кайзер наградил его Железным Крестом, а экипаж U-9 нарисовал большой Железный Крест на рубке лодки.
Веддинген погиб в море всего 6 месяцев спустя. Вскоре он превратился в легенду. Когда в 1935 и 1967 годах в строй вошли вторая и третья U-9 соответственно, на рубках обеих лодок был нарисован Железный Крест Отто Веддингена.