Войтовецкий Илья. Светка

   Наваждение: Светка!
   Номер телестудии продиктовала мне Валентина Ерофеевна. Я никак не мог запомнить, потом не мог набрать.
   - Фу ты, криворукий какой! - Горничная сама набрала для меня номер, поговорила в трубку. - В афире она. Выйдет из афира, позвонит.
   Светка позвонила.
   - Тебя тута хотит один чернявый. Так себе, ничаво. Вот. - Валентина Ерофеевна передала мне трубку. - Накось, представься.
   - Светка, - сказал я. - Светка, айда завтра на речку.
   - Ой, - ответила Светка и назвала меня по имени.
   .......................................................................
   - Всё равно ничего не видно, одни помехи. Атмосфера, - объяснила Светка. - Круглый год у нас атмосфера. Сейчас закрою студию и вызову развозку. Жди, скоро приеду.
   Она вошла в комнату - мокрая, перемазанная.
   - Машина увязла, пришлось добираться вброд. - Светка стянула обросшие грязью резиновые сапожки, сбросила на пол пальтецо, юбка тоже была мокрая, в глине. - Два раза падала. Видишь? - выставила ладони. - Проверь воду в душе, у нас бывают перебои с горячей водой.
   Горячая вода в душе была.
   - Помоги мне раздеться, - сказала Светка.
   Она совсем не изменилась. Даже не пополнела. Только стала пониже ростом. Или это я вырос.
   .......................................................................
   До места назначения я добрался через две недели с лишком: всё время лил дождь, стояла нелётная погода. Атмосфера...
   Гудела центральная автобусная станция, сновали люди: входили, выходили, стояли, бежали, отставали, догоняли, продавали, покупали - всё это было не для меня, проходило стороной, существовало в ином измерении. Мы вышли из-под арки; я, наконец, опустил багаж, подавил в себе непонятное - волнение ли, потрясение или испуг, обернулся.
   - Здравствуй, Светка.
   - Разве мы ещё не поздоровались? Ну, здравствуй.
   Палило солнце, пылала пустыня, изнывал раскалённый город.
   - Поехали, - сказал я. - Здесь недалеко, минут пять.
   - К тебе? Нет, я не поеду. Я ведь проездом - в Эйлат, дочь презент сделала, ублажает мать. Любит. - Помолчала. - А потом - на родину, до-дому-до-хаты, пора и честь знать. Каждому в этой жизни своё... Давай посидим где-нибудь в скверике.
   - Что ты, Светка, в каком скверике! Мои домашние ждут, я им про тебя столько порассказывал! В пределах допустимого, разумеется.
   - Да уж я представляю...
   - Нет, правда, поехали.
   - У меня всего час двадцать - до автобуса. Посидим где-нибудь в тени.
   У входа в торговый центр нас задержали, долго проверяли Светкин багаж.
   - Извини, у нас с этим строго.
   - У нас теперь тоже.
   Кондиционеры работали исправно.
   В "Капульском" было свободно, редкие посетители пили - кто кофе, кто минеральную воду. Я выбрал столик в углу.
   Подошёл официант, положил перед нами меню.
   - Чего-нибудь покрепче? В честь встречи.
   - У меня впереди дорога. А впрочем, если хочешь...
   - По бокалу белого сухого. Холодного.
   - Лучше полусухого.
   Мы пили вино, закусывали греческим салатом с брынзой и маслинами.
   - Как ты меня отыскала?
   - Страна у вас маленькая. Если очень захотеть...
   - Где живёт твоя дочь?
   - На севере. Никак не запомню названия.
   - Расскажи о себе.
   - Нечего рассказывать. Живу, как все. На пенсии...
   Я поглядывал на часы. Время таяло.
   - Твоя дочь замужем за евреем?
   - Должно же человеку хоть в чём-то повезти. Первый мужик в нашем бабьем царстве, и сразу - еврей! Да и она ведь тоже в какой-то степени еврейка. Наполовину.
   - Твой муж был еврей?
   - Муж? Который?
   - Ну, отец твоей дочери.
   - Мужей у меня было, почитай, полстраны. От директора вэ-пэ-ша до последнего алкаша. Хотя, - Светка грустно усмехнулась, - это почти всегда было одно и то же. Попроси принести стакан воды. И узнай, где у них туалет.
   - За твоей спиной.
   Светка тяжело поднялась и зашаркала сношенными босоножками.
   - Дочь у тебя, должно быть, красивая, - сказал я Светке, когда она вернулась. - Похожа на тебя?
   - Скорее на тебя, - ответила Светка. - Чернявая.
   Я рассмеялся.
   - У неё есть дети?
   - У неё есть внуки, двое. Я уже дважды прабабка.
   - Да ты что! - удивился я. - Сколько же ей лет?
   - Сорок восемь... или около того... В общем, под пятьдесят.
   Я стал подсчитывать.
   - Светка, - сказал я. - Светка, но ведь тогда, в семьдесят первом, перед моим отъездом, тогда ты сказала, что у тебя нет детей, что ты совсем одна.
   - Ну, сказала... Сказала-мазала, какая разница...
   У меня сдавило горло, показалось, что погас свет. Стало нестерпимо жарко. Или, наоборот, холодно. Нестерпимо.
   - Светка, не дурачь меня. Скажи, зачем ты меня дурачишь?
   - Ничего я не дурачу. И вообще, давай поговорим о другом. Мы же с тобой столько лет не виделись. Поговорить что ли не о чем? Расскажи про себя.
   - Когда она родилась? - спросил я хрипло. - Светка, когда родилась твоя дочь?
   - Не тренируйся в арифметике, бессмысленно, дело прошлое... - Она взглянула на часы. - Расплатись и - пора идти.
   - Светка, - сказал я. - Светка, я не отпущу тебя, Светка.
   - Пора, - ответила она. - Возьми вещи, идём.
   Я нёс её вещи, а она держала меня под руку, маленькая, сгорбленная, седая. Остановилась около справочного.
   - Поставь здесь. Давай попрощаемся.
   - Я посажу тебя в автобус.
   - Нет, не хочу, я сама. Давай попрощаемся.
   Я опустил вещи.
   Светка вытянула шею, притянула меня, поцеловала - в обе щеки.
   - Я тебе позвоню. Иди.
   Я отошёл и укрылся за массивным бетонным столбом. Выглянул.
   Светка помахала кому-то рукой. И тут же к ней подошла женщина высокая, темноволосая, с наметившейся сединой. Я не сомневался, что вижу её впервые. Но... мне показалось, что я узнал её. Показалось?..
   Дочь перекинула через плечо рюкзак, подняла материн чемодан, обе женщины направились к стоянке автобуса на Эйлат и смешались с толпой.