— Твоему боссу, мой друг! — объяснил Джимми, вручая ему карточку. — Галопом, галопом!
   В полном изумлении рассыльный отбыл.
   За барьером, отгораживающим посетителей от зала, где трудились служащие, перед Джимми развертывалась панорама: десятки сосредоточенных молодых клерков в бумажных нарукавниках сосредоточенно корпели над таинственной работой, требующей неимоверного количества бумаг. Рядом с одним, к примеру, их было столько, что тот напоминал пловца, застигнутого прибоем. Спокойным, благодушным взором озирал Джимми этих тружеников. Зрелище приводило его в блаженное настроение — приятно было думать, что кое-кто на свете еще трудится.
   Вернулся рассыльный, промолвив при этом:
   — Сюда, пожалуйста.
   Почтительность его заметно возросла. На него произвело впечатление, как принял хозяин имя гостя. Поразительно, но финансист, сущая пешка в собственном доме, здесь воспринимался чуть ли не с благоговением.
   Весть о появлении Джеймса Крокера показалась ему чудом. После возвращения в Америку не проходило и дня без причитаний жены. Она никак не могла смириться с тем, что миссия их провалились. Чтение статьи в «Санди Кроникл», описывающей инцидент с лордом Уипплом, выделялось даже в семейной истории несчастного Пэтта. Впервые, с тех пор как он познакомился с Нестой, эта неукротимая женщина сломалась. Из всех печальных слов, известных языку, нет горше, чем слова «Ах, если б…». Ах, если б она только знала про это происшествие, у нее было бы оружие во время беседы с сестрой! Такого не мог вынести даже сильный дух миссис Пэтт, когда, оглядываясь назад, она вспоминала небрежность, с какой сестра говорила о лучшем друге ее пасынка, лорде Перси, и понимала, что этот лорд в тот самый момент лежал в постели, лечась от последствий их первой встречи. Несчастная женщина сгибалась под грузом тоски, отказываясь принимать утешения. Ей сразу же пришли в голову шесть четких доводов, которые она могла бы высказать своей сестрице, один сокрушительней другого. Теперь их уже никогда не удастся произнести…
   И вот — внезапно, необъяснимо — под рукой оказалось лекарство, которое поможет ей обрести безмятежность и самоуважение. Несмотря на все речи своей мачехи, возможно, вопреки ее воле, Джимми Крокер все-таки приехал в Америку. «Ну, обрадуется! — подумал Пэтт, имея в виду жену. — Прямо вусмерть». Едва дождавшись, когда уйдет рассыльный, он подскочил к Джимми, как резвый ягненок, и шлепнул его по спине, бурля дружелюбием.
   — Мой дорогой мальчик! Дорогой мальчик! Я в восторге, в восторге!
   Джимми удивился, но и обрадовался — на такую теплую встречу он и не рассчитывал. Самое большое, на что он надеялся — церемонная, холодная вежливость. Ему уже дали понять, что в доме Пэттов на него смотрят как на паршивую овцу. А паршивую овцу могут снова пустить в стадо, но ворковать и радоваться ей никто не станет.
   — Спасибо… — промямлил Джимми. — Я тоже… э… э.
   Они рассматривали друг друга. Пэтт решил, что Джимми гораздо симпатичнее, чем рисовалось ему в воображении; он ждал кого-нибудь погрубее, поразвязнее и понадменнее. Крокеру финансист тоже сразу понравился. И над ним подшутило воображение: ему всегда представлялось, что все миллионеры с Уолл-стрит — ушлые ребята, с пронзительным взором и сомнительным лексиконом. На пароходе он видел Пэтта только издалека, а сейчас нашел его премилым человечком.
   — Мы уже оставили всякую надежду, что ты приедешь! — воскликнул тот.
   Джимми показалось уместным проявить легкое покаяние.
   — А я и не мечтал, что вы меня так примите. Вроде бы, я у вас… м-м… непопулярная личность.
   Одним взмахом руки Пэтт похоронил прошлое.
   — Когда прибыл?
   — Сегодня утром. На «Каронии».
   — Хорошо доплыл?
   — Превосходно.
   Наступило молчание. Джимми показалось, что Пэтт рассматривает его несколько пристальнее, чем требуется, чтоб налюбоваться его красотой. Он уже собирался небрежно осведомиться о здоровье миссис Пэтт или рассказать какое-нибудь происшествие, случившееся в пути, подбавив местного колорита; но тут сердце у него екнуло. До него дошло, что он допустил ляп. Как и многие заговорщики-любители, они с Энн перемудрили. Ему показалось крайне хитроумным притвориться, будто он прибыл только нынешним утром. И впрямь, идея вроде бы недурная. Но теперь ему в первый раз вспомнилось — ведь он видел Пэтта на «Атлантике», а значит и Пэтт мог заметить его. И тут же, в следующую минуту, Пэтт подтвердил его опасения.
   — Где-то я тебя видел… — Но где никак не припомню.
   — Как дома, все здоровы?
   — Да, да.
   — Горю нетерпением познакомиться со всеми.
   — Н-да, где ж это я тебя встречал?…
   — Я всюду бываю.
   — Э?
   Пэтт несколько подозрительно прокручивал в уме эту реплику. Джимми поскорее сменил тему.
   — Для человека вроде меня, перед которым простирается жизнь, есть что-то завораживающее и бодрящее в современной конторе. Как они все заняты!
   — Верно, — покивал Пэтт. Он был доволен, что беседа свернула в это русло. Ему хотелось обсудить будущее блудного сына.
   — Работают все, кроме папочки! — воскликнул Джимми.
   — А? — не понял Пэтт.
   — Так, ничего.
   Пэтт насторожился. Он подозревал, что гость издевается, но не мог уловить, как именно. Однако радости в нем поубавилось, он стал деловитым.
   — Надеюсь, ты намерен устроиться солидно, — произнес он тем тоном, который тщетно старался взять дома, с Огденом. — И трудиться изо всех сил.
   — Трудиться? — без особо пыла откликнулся Джимми.
   — Подыщу для тебя местечко в конторе. Я обещал это твоей мачехе.
   — Минутку! Что-то я не пойму. Вы что, намерены засадить меня за конторскую работу?
   — Разумеется! Как я понимаю, ради этого ты и приехал. Понял, что тратишь жизнь попусту, решил заняться полезным делом…
   Жаркий протест трепетал у Джимми на кончике языка. Никогда прежде его намерения не истолковывали столь превратно. Но, вспомнив об Энн, он себя обуздал. Нельзя предпринимать ничего, что могло бы сорвать ее планы; любой ценой надо ублажить новоявленного дядю. С минутку он предавался нежным грезам об Энн. Хоть бы она поняла, что он терпит ради нее! Это с его-то отвращением к труду, в любом виде! Вид этих рабов жалования, конечно, бодрил, он уже сказал об этом Пэтту, но лишь оттого, что ему так работать не придется. Стоило же взглянуть на них как на сотоварищей, и стимул тут же исчез. Черт знает что! Просто мерзость. Но ради Энн он готов стать одним из них. Разве рыцарь средних веков совершал такие подвиги во имя своей дамы? Навряд ли.
   — Ладно уж, — проворчал он. — Видимо, мне придется заниматься чем-то таким, как они?
   — Да, конечно.
   — Не хочу диктовать, просто предлагаю: дайте мне часть работы вон того типа, с бумагами. Когда я проходил, над бумажным морем торчал кончик его носа. В жизни не видал, чтоб столько народу так усердно трудились! И все норовят попасть боссу на глаза! Вы, наверное, чувствуете себя, как снайпер.
   Ответил Пэтт сухо. Он не одобрял подобной фривольности на священные темы. Многие молодые люди обсуждали с ним в этом кабинете будущую работу, но ни один не смел говорить в такой манере.
   — Ты на серьезном перекрестке, — наставительно заметил он. — Тебе представляется возможность подняться.
   — Ага. В семь утра и каждый день.
   — Такое несерьезное настроение…
   — Это у меня смех сквозь слезы, — пояснил Джимми. — Постарайтесь представить, что означает подобная перспектива для блестящего молодого человека, который терпеть не может работу. Будьте добрее ко мне. Проинструктируйте своих служащих, пусть разговаривают со мной понежней. Возможно, конторский труд гораздо достойнее всего, чем я занимался прежде, но не просите меня получать от него наслаждение! Вам хорошо говорить, вы — босс. В любой момент, как захочется, можете бросить все и смыться на бейсбол. Предупредил рассыльного: «Ушел на совещание с Рокфеллером» — и все, чешите. А мне-то придется нырнуть в эти ваши бумаги и выскакивать, глотать воздух, только в самой крайности!
   Может быть, от упоминания любимой игры, но Пэтт смягчился. Ледок, подернувший его речь, растаял.
   — Зачем ты вообще явился, раз у тебя такие мысли?
   — По велению долга. В жизни каждого человека наступает момент, когда он должен выбирать между удовольствием и необходимостью.
   — Стало припекать в Лондоне из-за этой идиотской драки с лордом Перси Уипплом?
   — Объяснение не такое романтическое, как мое, но что-то в нем есть.
   — А тебе приходило в голову, что я очень рискую, принимая тебя в контору?
   — Не стоит пугаться. Ту каплю работы, которую сделаю я, невооруженным глазом не заметишь.
   — Знаешь, меня так и тянет отправить тебя обратно.
   — Может, заключим компромисс?
   — К примеру?
   — Нет ли у вас уютненькой секретарской работенки: почему-то мне кажется, секретарь из меня получился бы идеальный!
   — Секретари у меня тоже трудятся в поте лица.
   — Ага, ага, ясно! Предложение отпадает.
   — Ты меня в тупик ставишь. — Пэтт задумчиво потер подбородок. — Это сущая правда.
   — Молодец! Всегда говорите правду.
   — Черт меня побери, прямо не знаю, куда тебя сунуть! Ладно, сейчас отправимся домой, тебе так и так нужно познакомиться с теткой. А потом обсудим ситуацию. В конце концов, главное — уберечь тебя от беды.
   — Формулируете вы грубовато, но верно.
   — Жить будешь с нами, конечно.
   — Спасибо большое. Вот это правильно.
   — Мне надо поговорить с Нестой. Может, она что придумает.
   — Не возражал бы стать компаньоном, — услужливо подсказал Джимми.
   — А почему бы тебе снова не пойти в газету? У тебя ведь недурно получалось.
   — Вряд ли прежняя моя газета меня примет. Теперь они смотрят на меня как на скандальный персонаж.
   — Верно. Слушай-ка, а чего ты дурака строил? Какие-то барменши, суды…
   — Давайте похороним прошлое. Грехов мне больше приписывали, чем я на самом деле грешил. Вы же знаете, дядя Пит, как это бывает. — Пэтт дернулся, но промолчал. — Стараешься по доброте сердца расточать сладость и свет, защищаешь бедных, трудящихся девушек — в общем, ясно. А они на тебя набрасываются. И вообще, это была не барменша. Она служила в цветочном магазине.
   — Какая разница!
   — О, нет! Разница огромная, как между низменной жизнью и поэзией. Испытывали ли вы гипнотический дурман таких магазинов? Поверьте мне, дядя Пит, любая девушка в окружении цветов кажется ангелом. Я просто не в силах был устоять. Очнулся я, когда встретил ее вне магазина. Но теперь все иначе. Я — другой человек. Рассудительный, уравновешенный, серьезный!
   Пэтт снял телефонную трубку и поговорил с кем-то. До Джимми донеслось жужжание женского голоса.
   Твоя тетка говорит, — сообщил босс, положив трубку, — чтоб мы сейчас же ехали домой!
   — Я готов. И для вас распрекрасный предлог слинять из конторы. Рады, а? Хорошо. Нас ждет экипаж, или на подземке поедем?
   — Да, на подземке быстрее. Твоя тетка очень удивилась, что ты приехал. И обрадовалась.
   — Сегодня я всем приношу радость. Пэтт задумчиво смотрел на него.
   — Вы что-то там соображаете, дядя Пит. Что означает такой взгляд?
   — Так, думал кое о чем.
   — «Джимми», — подсказал племянник.
   — Э?
   — Добавляйте к своим фразам «Джимми». Так я быстрее почувствую себя как дома и преодолею застенчивость.
   — Ничего себе застенчивость! — хихикнул Пэтт. — Будь у меня твое нахальство… — Он вздохнул и ласково посмотрел на Джимми. — А думал я о том, что парень ты неплохой. По крайней мере, не такой как весь этот сброд…
   — Какой именно?
   — Твоя тетка, понимаешь ли, писательница, у нас полон дом всяких поэтов. Как хорошо, что ты будешь рядом! Хоть на человека похож! Вряд ли в конторе от тебя будет толк, но я очень рад, что ты тут, Джимми.
   — Дайте вашу руку, дядя Пит! Вы абсолютно правы! И вообще, вы самый лучший из всех акул.

ГЛАВА XIII

   Дядя с племянником вышли из метро на 96-й стрит и зашагали по подъездной дороге. Как и любой, увидевший особняк Пэттов впервые, Джимми испытал легкую встряску, но, справившись с собой, последовал по мощеной дорожке.
   — Твоя тетя, наверное, в гостиной, — заметил Пэтт, отпирая дверь своим ключом.
   Джимми одобрительно озирался. Снаружи, конечно, просто жуть, но над интерьером потрудился лучший нью-йоркский декоратор.
   — В таком домике можно жить счастливо, — заметил Джимми. — Если еще не отравлять свои дни работой.
   — Смотри, не брякни такого при тете! — встревожился Пэтт. — Она считает, ты приехал осесть серьезно.
   — Правильно! Я и намерен присосаться, как моллюск к скале. Надеюсь лет двадцать прожить тут, не меньше. Сюда?
   Пэтт открыл дверь гостиной. Из корзинки выпрыгнуло маленькое волосатое существо и встало, зевая, посреди зала. Это был шпиц хозяйки, Аида. Холодно обойдя собачонку, он ее терпеть не мог, Пэтт возвестил:
   — Неста, вот и Джимми Крокер.
   Джимми увидел красивую женщину за тридцать. Как, однако, похожа на его мачеху! Его едва не покинуло самообладание, и он, спотыкаясь, промямлил:
   — К-как… как поживаете?
   На миссис Пэтт это произвело самое благоприятное впечатление. Она приняла такую трусость за похвальную стыдливость и даже раскаяние.
   — Я очень удивилась, когда твой дядя позвонил мне. Вообразить себе не могла, что ты вдруг приедешь. Очень рада тебя видеть!
   — Спасибо…
   — А это — твой кузен Огден.
   Джимми заметил толстого юнца, валявшегося на канапе. Тот не встал, когда они вошли, не встал и теперь, даже не опустил книжку.
   — Привет, — буркнул он.
   Подойдя к канапе, Джимми его оглядел. Он уже оправился от минутного замешательства, и, как обычно бывает, его охватила неуемная веселость. Он ткнул Огдена под ребро, плотно прикрытое жирком, что вызвало у дитяти вопль удивленного протеста.
   — А, это Огден! Так, так, так! Растешь, Огден, не вверх, а вширь! Ты что же, совсем круглый, шестьдесят на шестьдесят?
   Благоприятное впечатление, сложившееся у миссис Пэтт о племяннике, рассеялось как дым. Ее неприятно поразила такая бесцеремонность с обожаемым инфантом.
   — Пожалуйста, Джимми, не беспокой Огдена, — сдержанно попросила она. — Он сегодня неважно себя чувствует. У него слабый желудок.
   — Переел, наверное? — жизнерадостно осведомился Джимми. — Я в его возрасте был таким же. Что ему требуется — уменьшить порции наполовину. И побольше спорта!
   — Ну уж! — запротестовал Огден.
   — Вот, полюбуйся-ка! — Джимми захватил в горсть жировые отложения на ребрах. — Ого! Согнать, согнать! Знаешь, что я сделаю? Куплю фланелевые брюки, свитер и кеды, и сегодня же вечером пробежимся с тобой по Риверсайд Драйв. Принесет тебе массу пользы. И хорошая скакалка не помешает. Через пару недель ты у меня станешь, как…
   — Случай Огдена, — холодно перебила миссис Пэтт, — очень сложный. Его наблюдает доктор Бриджиншоу, которому мы очень доверяем.
   Наступила тишина, действие которой Пэтт тщетно старался смягчить, шаркая и покашливая.
   — Надеюсь, раз ты тут, Джимми, — продолжала хозяйка, — ты намерен обосноваться солидно и трудиться усердно.
   — Само собой! Как бобер! — откликнулся Джимми, памятуя о дядином предупреждении. — Одна загвоздка: не совсем ясно, для какого труда я гожусь больше всего. Мы обсуждали вопрос в конторе у дяди Пита, но не пришли к определенному выводу.
   — А сам ты ничего не можешь придумать? — осведомился Пэтт.
   — Просматривал справочник на днях…
   — На днях? Ты же сегодня приехал…
   — Ну да. Я хотел сказать: «Недавно». То есть утром, когда искал ваш адрес, — гладко соврал Джимми. — Сейчас мне это кажется далеким прошлым!… Состарился вмиг, увидев этих клерков в конторе. По-моему, лучше всего — поселиться у вас и учиться заочно инженерному делу или еще чему-нибудь. Как раз наткнулся на рекламу, когда мы в метро ехали. Они гарантируют, что изготовят кого угодно — хоть металлурга, хоть птичника. Начинается так: «Вы топчетесь на месте, потому что вам недостает квалификации». По-моему, как раз мой случай. Черкну им сегодня же пару строчек, попрошу несколько простых советов насчет цыплят…
   Какие бы комментарии ни пожелала высказать миссис Пэтт, ей помешала Энн. Из окна своей комнаты та видела, как пришли Джимми с дядей и, выждав достаточное время, спустилась взглянуть, как разворачиваются события.
   То, что она увидела, ей вполне понравилось. Легкую напряженность в атмосфере она приписала замешательству, вполне естественному при первом знакомстве.
   Энн вопросительно взглянула на Джимми. Миссис Пэтт не сообщила ей про телефонный звонок, так что она сама с Джимми не знакома. Вот она и ждала, пока их познакомят.
   Это взял на себя Пэтт.
   — Джимми, — сказал он, — вот моя племянница, Энн Честер. Это Джимми Крокер, Энн.
   Джимми пришел в восторг, так искусно, артистично, убедительно вздрогнула она от изумления.
   — Джимми Крокер!
   Пэтт чуть было не напомнил, что Энн не в первый раз видит Джимми, но воздержался. В конце концов, то интервью случилось пять лет назад, Джимми почти наверняка напрочь забыл о нем. Не к чему лишний раз вгонять его в смущение. Захочет Энн выкапывать древнюю обиду, ее дело.
   — Вы как будто не собирались приезжать! — заметила Энн.
   — Передумал.
   Пэтт, внимательно смотревший на них, вскрикнул.
   — Вспомнил! Все время старался вспомнить… Так на «Атлантике» же я тебя и видел!
   Энн перехватила взгляд Джимми и с облегчением поняла, что такой поворот его ничуть не встревожил.
   — Значит, вы на «Атлантике» приплыли, мистер Крокер? — сыграла удивление Энн. — Не может быть! Мы сами на ней плыли. Тогда мы встретились бы.
   — Не надо называть меня мистер Крокер. Зовите меня Джимми. Все-таки второй муж сестры жены брата вашей матери — мой отец, а кровь — не водица. Нет, приплыл я на «Каронии». Пристали сегодня утром.
   — Значит, на «Атлантике» был кто-то очень похожий, — уперся Пэтт.
   — Внешность у меня весьма обычная.
   — Ты же помнишь, Неста, про кого я говорю, — наивно продолжал Пэтт, не ведая, какие недружелюбные мысли вызывает у двоих своих слушателей. — Он еще за два столика от нас сидел. Помнишь, Неста?
   — Я ведь была нездорова и не ходила обедать.
   — Мне кажется, Энн, я видел, как ты разговаривала с ним на палубе.
   — Правда? Не помню никого, хоть капельку похожего на Джимми. — Как странно! — совсем озадачился Пэтт. — Ладно, ошибся, наверное. — Он взглянул на часы: — О, давно пора в контору!
   — Провожу тебя, дядя Пит, немного, — вызвался Джимми. — Надо пойти распорядиться, чтобы мои вещи перенесли сюда.
   — А почему бы тебе не позвонить в отель? — удивился Пэтт.
   Джимми и Энн казалось, будто говорит он все это специально.
   — В каком отеле ты оставил веши?
   — Нет, мне нужно самому зайти. Упаковаться, то-се…
   — Но к ленчу вы вернетесь? — осведомилась Энн. -
   — Да, спасибо. Я на полчасика.
   После их ухода Энн расслабилась — в конце концов, все сошло великолепно; но когда заговорила миссис Пэтт, содрогнулась всем телом. Наклонясь к ней, та возбужденно, приглушенным шепотом, спросила:
   — Ты ничего не заметила? Тебе ничто не показалось подозрительным?
   Энн с трудом овладела собой.
   — Про что ты, тетя Неста?
   — Про того субъекта, который называет себя Джимми Крокером.
   — Что значит — называет? — Энн вцепилась в подлокотники. — Не понимаю! — Она попыталась засмеяться, но прошло лет сто, пока ей удалось издать какой-то звук, совершенно, впрочем, не напоминавший смеха.
   — Что ты, честное слово! Если он говорит, что он — Джимми Крокер, нелепо сомневаться! Откуда кто-то еще может знать, что тебе так хотелось заполучить Джимми? Ты ведь никому не рассказывала?
   Довод чуточку поколебал миссис Пэтт, но не отбрасывать же такое подозрение из-за каких-то там пустяков вроде нелогичности!
   — У них всюду шпионы!
   — Это у кого?
   — У секретных служб. Вчера лорд Уизбич мне про них рассказывал. Предупредил, чтоб я всех подозревала. В любой момент могут выкрасть изобретение Уилли.
   — Твой лорд шутил.
   — О, нет! Он говорил очень серьезно. В каждом новом человеке, который явится в дом, надо подозревать преступника.
   — А уж этот тип — наглый, как не знаю что! — подал голос Огден с канапе.
   — Огден! — вздрогнула миссис Пэтт. — Я и забыла, что ты тут. — И вскрикнула; сын подтолкнул ее мысли в новом направлении: — Может, этот субъект явился, чтобы тебя похитить?! Как же я не подумала?
   Энн почувствовала, что пора решительно одернуть ее. Слишком близко кружила она от правды.
   — У тебя, тетя Неста, разыгралось воображение! Наверное, из-за романов, которые ты сочиняешь. Ну подумай сама! Не стал бы он так рисковать! Ты же можешь в любой миг его изобличить. Стоит тебе позвонить миссис Крокер и спросить, в Америке ли ее пасынок.
   Ход был смелый. Осуществи это и вправду миссис Пэтт, и все, конец всем замыслам. Но Энн рискнула. Ей хотелось выведать, намерена ли тетка проверять что-то у сестры, или же их вражда настолько остра, что гордость не позволит общаться с нею ни по какому поводу.
   Миссис Пэтт, мрачно застыв в кресле, сказала:
   — Звонить Юджинии? Ни за что!
   — Понимаю, — кивнула Энн, вздохнув с облегчением. — Но самозванец ведь об этом не знает?
   — О чем ты?…
   Энн расслабилась снова, но передышка опять оказалась кратковременной.
   — Не могу все-таки понять, отчего твой дядя так уверен, что видел этого субъекта на «Атлантике»?
   — Ну, случайное же сходство! Дядя Питер сам говорит: видел, как один пассажир болтает со мной. Будь тут и правда сходство, я бы раньше заметила, правда?
   Помощь подоспела с неожиданной стороны.
   — Помню, помню, про кого он говорит, — вмешался Огден. — Совсем не похож.
   Энн была слишком благодарна, чтобы удивиться. Всего на минутку замявшись, она решила, что Огден, скорее всего, видел ее еще с кем-то, не с Джимми. Уж кого-кого, а искавших ее общества на пароходе было предостаточно. На миссис Пэтт свидетельство сына произвело впечатление.
   — Видно, и вправду воображение разыгралось…
   — Конечно, тетя Неста. У тебя такая буйная фантазия. Ты даже сама не осознаешь. Когда я печатала твой последний рассказ, я просто рот открывала — какие сюжетные повороты! Помню, даже дяде Питу сказала. При таком воображении что только не почудится!
   Миссис Пэтт скромно улыбнулась и с надеждой поглядела на племянницу. Но та высказала все.
   — Ты права, дорогая, — заметила тетя, убедившись, что похвал больше не предвидится. — Конечно, глупо с моей стороны заподозрить этого молодого человека. Но, естественно, предупреждения лорда Уизбича сильнее повлияли на меня, чем на кого-нибудь другого.
   — Разумеется…
   Энн чувствовала себя вполне счастливой. Тряхануло ее будь здоров, но теперь все уладилось.
   — И к счастью, — продолжила миссис Пэтт, — есть верный способ проверить, точно ли он — Джимми Крокер.
   — Какой? — снова оцепенела Энн.
   — А разве ты сама не сообразила? Скиннер уже много лет знает Джимми Крокера…
   — Скиннер?…
   Что— то знакомое, но сейчас Энн никак не могла вспомнить, кто это такой.
   — Мой новый дворецкий. Он же к нам от Юджинии перешел. Тот, который открыл нам дверь в ее доме. Вернее него никто не скажет, Джимми это или нет.
   Энн почувствовала, что она — на грани. Неожиданный удар просто подсек ее. Что ж, тупо думала она, придется смириться, признать поражение, даже не приступив к делу. Сообщнику нельзя возвращаться в дом, его ждет разоблачение. Если Бейлисс вернется, он угодит прямо в западню. Она быстро поднялась. Надо его предупредить. Появиться он может в любую минуту.
   — Конечно, — через силу, но ровно согласилась она. — Я и не подумала. Тогда все просто. Надеюсь, ленч подадут вовремя. Есть хочется.
   Не торопясь, она направилась к выходу, но, едва прикрыв за собой дверь, рысцой помчалась к себе, схватила шляпку и кубарем слетела по лестнице. Не успела она выскочить на улицу, как из-за угла вышел Джимми. Энн побежала навстречу, вскинув руки.

ГЛАВА XIV

   Джимми резко застопорил. Видение изумило его. Он как раз думал об Энн, но совсем не ожидал, что она выскочит ему навстречу, размахивая руками.
   — Что случилось?
   Энн увлекла его на боковую улочку.
   — Не ходите в дом! Все рухнуло!
   — Почему? Мне показалось, я произвел фурор. У вашего дяди, во всяком случае, я имел большой успех. Расстались мы самым дружеским образом. Договорились завтра пойти на бейсбол, а в конторе он скажет, что у него встреча с Карнеги.