Вудинг Крис. Капитан Антракоз

   Неуклюжий, почти прямоугольный «Пес Бури» напоминал толстенное черное бревно. Нос у корабля был тупым, а фюзеляж пестрил вмятинами и отметинами, оставшимися от многочисленных оледенений в облаках. Гигант тяжело опустился на жалобно застонавшие опоры и застыл, заняв собой большую часть поляны. Громко зашипел воздух, выдувавший из балластных цистерн невидимые остатки аэрума, затем насосы умолкли.
   Воцарилась зловещая тишина. Лишь ветер посвистывал над вечно бурлящим водопадом. Демонист откинул голову, зажмурился и погрузился в ничто.
   – Эй, Крейк! – заорал из трюма Пинн. – Подсобил бы! У нас ведь половина груза – твое барахло!
   Крейк неохотно открыл глаза. Лесные птицы и насекомые, умолкшие при шумной посадке кораблей, вновь запели свои песни. На «Псе Бури» зажужжал гидропривод, начала опускаться рампа. Мгновения покоя закончились.
   Слишком быстро…
   По рампе «Кэтти Джей» шагали его спутники, нагруженные мешками. Палатки, оружие, продовольствие и снаряжение Крейка, которое понадобится, когда они достигнут пункта назначения. Тяжело топая, на землю сошла Бесс. Она тащила целую стопку коробок и с детской преувеличенной осторожностью сложила ношу возле остальных тюков. Потом она подбежала к Крейку – если так можно сказать о металлическом чудовище в полтонны весом – и, пригнулась к демонисту.
   – Ты молодчина, – произнес он, похлопав голема по боку. – Замечательная, умная девочка.
   Бесс подалась вперед и приблизила к Крейку свое странное лицо-решетку. В темноте сверкали две яркие точки. Глаза, как звезды. Она издала воркующий звук – неземной, эфирный, потусторонний, в нем явно угадывалось недоумение.
   – Я в полном порядке, Бесс. Не тревожься, – сказал Крейк, растянув губы в деланой улыбке.
   Но ее так просто не обманешь! Она подняла руку в железной перчатке и неуклюже погладила Крейка по запястью. Прикосновение стали, кольчуги и толстой кожи перекосило его одежду, еще чуть-чуть, и Бесс оторвала бы у него рукав. Демонист почувствовал, что к его глазам подступили слезы, сглотнул ком в горле и прижался к торсу голема. Размеры Бесс даже не позволяли ее обнять.
   – Не тревожься, – повторил он.
   – Хватит обжиматься со своей подружкой! Возьми хоть что-нибудь! – опять завопил из люка Пинн, вернувшийся в трюм за очередной кладью.
 
   Они собрались на свободном месте между двумя кораблями – шестеро с «Кэтти Джей» и шестеро с «Пса Бури», в том числе и Ходд. Фрей решил взять с собой Сило, и Харкинс с великой радостью вызвался караулить «Кэтти Джей» в обществе Бесс. Ей предстояло выполнять роль сторожевой собаки и не пускать на борт чужаков. Однако капитан предположил, что за големом должен приглядывать человек, и согласился передать всю ответственность Харкинсу. Было хорошо известно, что при перестрелках пилот, палец которого всегда судорожно дергался на спусковом крючке, являлся обузой. А в лесу от Джандрю можно ждать крупных неприятностей. В крайних обстоятельствах он, скорее всего, всадил бы пулю в собственную ногу, а не в противника.
   Помимо Ходда и капитана Гриста, из команды «Пес Бури» в поход собрались тощий большеглазый боцман Эдвидж Краттл и трое матросов – Гимбл, Тарворт и Укк. Троица выглядела довольно жалко, но Крейка это не удивило.
   Хмурый и худой Гимбл почти постоянно молчал. Тарворт был низкорослый, с детским лицом и очень энергичный. Зато Укк имел довольно необычный облик – массивный, волосатый настолько, что шерсть торчала из-под его куртки, и с поразительно плохими кривыми зубами разной формы и величины. Когда Пинн с присущей ему грубостью прокомментировал данную особенность их нового спутника, Укк громко сообщил, что зубы – не настоящие, а вставные. Протезы. И сделал он их своими руками из клыков, которые собирал после многочисленных драк в барах.
   Покончив со знакомством, все надели рюкзаки и проверили оружие.
   – Напоследок скажу, ребята, что нечего верить басням о Курге, – заявил Грист. – Звери здесь, конечно же, будут, но, клянусь, и вполовину не такие жуткие монстры, как о них судачат. – Он хлопнул Ходда по плечу. – Парень побывал в джунглях и вернулся без единой царапины. Если ему это удалось, то и мы, пропойцы, сможем. И пусть чудища, которые тут есть, боятся нас, а не наоборот!
   «Да, он выбрался без единой царапины, – подумал Крейк. – Зато другие участники экспедиции погибли».
   Демонист возненавидел Ходда с первого взгляда. Фрей сообщил ему о первой встрече с путешественником, и этого вполне хватило для того, чтобы у Крейка сложилось определенное мнение. Как пить дать, они имеют дело с молодым богатеньким бездельником, который прожигает жизнь, мотая отцовские деньги, не заботясь ни о настоящем, ни о будущем. Крейк вырос среди аристократов и легко применял к ним стереотипы. Собственный опыт убедил его в том, что такие оценки лишь изредка оказываются ошибочными, зато в большинстве случаев – верны.
   Кроме того, наблюдая за Ходдом, Крейк вспоминал себя в прошлом и злился без повода.
   Прежде он был точно таким же. Занимал привилегированное положение в обществе и был надежно защищен от трудностей отцовским капиталом. Имел дело только с себе подобными. Учтиво держался со всяким сбродом, поскольку следовал правилу, что именно так должны поступать благородные люди. Но между тем никогда не считал их ровней. Он даже не мог объяснить, почему так думает, но никогда не признавался в этом вслух.
   Лишь после того, как в университете он познакомился с демонизмом, у него открылись глаза. Спустя некоторое время он стал скучать от праздного пустословия собратьев по привилегированному сословию. Когда они щебетали о слиянии компаний и браках, наследствах и супружеских изменах, он общался с существами из иного измерения. По сравнению с древним магическим Искусством остальные занятия казались детскими забавами.
   Но аристократическое высокомерие еще владело им. Сознание превосходства, уверенность в завтрашнем дне. В какие неприятности он ни попадет, кто-то о нем обязательно позаботится.
   Наверное, поэтому он был чересчур опрометчив. Раньше он не знал ни скорби, ни мучений, ни трудностей. Зато теперь изведал все сполна.
   – Верно, – кивнул Ходд и хлопнул в ладоши. – Вы готовы?
   Ремни были подтянуты, одежда застегнута, шнурки на ботинках завязаны и перевязаны заново. Пинн сделал пару шагов, оценивая тяжесть своей ноши.
   – Что ж, тогда идем! – крикнул Ходд.
   – И куда же? – поинтересовалась Джез.
   Вопрос на мгновение обескуражил Ходда.
   – Э-э… к разбитому кораблю азр…
   – Нет, я имею в виду: у вас есть карта? Направление? Вы сказали, что мы будем в пути больше суток. – Она посмотрела на стоявших вокруг мужчин и добавила, пожав плечами: – Простите… Я – штурман. Просто хочется знать.
   Ходд широко улыбнулся и постучал пальцем себя по лбу:
   – Информация здесь, мисс.
   – Вы помните маршрут? – с сомнением в голосе произнесла Джез и обвела взглядом заросшие густым лесом склоны гор, окружавших импровизированную посадочную площадку. – Вы уверены? Если вы ошибаетесь, мы моментально заблудимся.
   – Будьте спокойны, я никогда не забываю дорогу, – заявил Ходд. – У меня с детства обнаружился редкостный талант следопыта. Поэтому я и стал путешественником.
   – А ваш папочка одобрил ваш выбор? – спросил Крейк и сразу пожалел о своих словах. Он не желал вступать в разговор с этим шутом, но его так и подмывало побольнее уколоть Ходда. И сейчас он не смог устоять перед искушением.
   Ходд не заметил ни едкой иронии в тоне Крейка, ни оскорбительного смысла вопроса.
   – Конечно, он был недоволен, – ответил он, потупив взор. – Отец входит в Совет Канцлеров герцогства Раббан, а шесть моих братьев трудятся на ниве закона. Но у меня – иное призвание.
   – Путешественник, – резюмировал демонист. – Первооткрыватель. Уже открыли что-нибудь?
   Фрей предостерегающе взглянул на Крейка, но тот притворился, что ничего не заметил.
   – Да, но далеко не все, о чем сообщалось в газетах. Вообще-то я руководил многими экспедициями в отдаленные края и внес достойный вклад в…
   – И сколько народу вы потеряли? Помимо той команды, которая сгинула в джунглях во время вашего прошлого посещения Курга?
   Тут Ходд почувствовал себя глубоко задетым, хотя он, бесспорно, не понимал причины столь враждебного выпада.
   – Сэр, не знаю, чем я мог обидеть вас, но…
   – Неужели? – наступал демонист. Он впал в настоящее бешенство. Вдруг он налился кровью и заорал: – Вы хотя бы в курсе того, сколько носильщиков, пилотов и туземцев погубили, пока играли в исследователя на отцовские деньги?
   Вся группа растерянно уставилась на Крейка. Ходд побледнел, как бумага. Он даже хотел броситься к Гристу, будто рассчитывал, что могучий капитан защитит его.
   – Крейк, – негромко произнесла Джез. – Перестаньте.
   – Такие, как он!.. – фыркнул тот. – Они мечтают о славе, а другие вынуждены умирать ради их глупостей. Ведь убили в Курге вовсе не его.
   – Ну-ну! – воскликнул Грист, вскинув руки. – Давайте не ссориться, ладно? Мы верим мистеру Ходду, который приведет нас к несметным сокровищам. – Он обнял Ходда за плечи боксерским захватом. – Ведь мы знаем, что будет, если он этого не сделает.
   Ходд нервно заулыбался.
   – Нам сюда, – пробормотал он, указывая направление. Поглядывая на Крейка, группа зашагала к краю поляны. Джез сочувственно вздохнула и отвернулась. Демонист взвалил на спину рюкзак и направился вслед за штурманом.
   «Интересно, вернусь я ли живым», – гадал он.
   Он поймал себя на мысли, что его уже ничего не тревожит.
   Дождь начался во второй половине дня и разошелся не на шутку.
   Фрея часто настигала непогода, но в такие ливни он, как правило, старался оставаться под крышей. Ветки деревьев гнулись под напором водяных струй, листья безвольно обвисли. Одновременно над землей поднимался туман, который вскоре сгустился и не давал возможности видеть далее полудюжины метров. Лес наполнился стуком капель, журчаньем ручейков, уханьем и криками возбужденных птиц и зверей, обитавших в кронах деревьев.
   Скудный запас хорошего настроения улетучился. Путешественники брели, вытянувшись цепочкой, и жаждали оказаться где угодно, только не в джунглях Курга. Пинн, шедший перед Фреем, ворчал без умолку. Почва превратилась в болото и норовила стянуть обувь с ног. Одежда промокла насквозь. Подкладка, которая должна была оберегать от холода, сделалась влажной и высасывала тепло из тела. Фрей еще надеялся, что снаряжение Крейка выдержит сырость.
   Один лишь Ходд пребывал в отличном расположении духа.
   – Кровь и сопли, как я соскучился по Кургу! – выкрикнул он, расхохотался и погрозил кулаком небу, скрытому за непроницаемым лиственным покровом: – Пугай нас, жестокая природа! Мы тебя не боимся!
   Фрей увидел, как рука Пинна дернулась к пистолету, и схватил пилота за запястье, прежде чем тот успел что-либо натворить.
   – Можно я его хоть немножко убью? – взмолился Аррис.
   – Пинн, кроме него, никто не знает дорогу. Он нам нужен, чтобы мы смогли выбраться отсюда, когда покончим с делами.
   Пилот на несколько секунд погрузился в раздумья.
   – Ладно, кэп, – буркнул он в конце концов и ткнул в сторону Фрея толстым коротким пальцем: – Но я соглашаюсь только ради тебя.
   – Я рад, – серьезно ответил тот. Ходд, шедший во главе колонны, во весь голос заорал песню на мотив марша. Слуха у него не было совершенно. Пинн скрипнул зубами.
   – Кэп, я его не вынесу, – взмолился он.
   Дариан промолчал и, прибавив шагу, направился вперед.
   Ходд размахивал руками, сокрушая окрестности своими воплями.
   – Отважные солда-аты, чья хра-абрость несравне… О, капитан Фрей!
   Капитан «Кэтти Джей» приветствовал его кивком и на ходу наклонился к уху путешественника.
   – Ходд, вам доводилось слышать о чудовищах, которые кишат на этом острове?
   – Да! – обрадовался тот. – Я даже сталкивался с парочкой. Один монстр всерьез намеревался позавтракать мной.
   – Ясно… – протянул Фрей. – А вы не обратили внимания на их уши?
   – Уши? – растерянно переспросил Ходд.
   – Ваше пение, мистер. Возможно, вам стоит воздержаться. Вас слышно миль на пять в любую сторону.
   – О! – воскликнул Ходд. – Разумеется. Вы правы, капитан. Я просто решил поднять боевой дух у команды.
   – И у вас прекрасно получается, – польстил Дариан. – Но лучше делать это бесшумно.
   Ходд театральным жестом поднес палец к губам. Капитан «Кэтти Джей» отвернулся, столь же драматически возвел глаза к тучам и направился обратно в середину колонны. Грист улыбнулся, пыхнув сигарным дымом, и Фрей замедлил шаг.
   – Упрямый парень, – произнес Грист.
   – А вы знаете, что животные могут учуять табак даже из-за гор? – вместо ответа спросил Фрей.
   – Готов рискнуть и проверить. Я вот что скажу: жизнь без сигары – и не жизнь вовсе. – Он расхохотался, но смех сразу превратился в кашель, от которого могучий капитан согнулся пополам. Наконец он выпрямился, вытер брызги слюны с бороды и посмотрел на свое «сокровище» полными слез глазами. – Да… Это жестокая любовница.
   – У каждого имеются излюбленные пороки, – согласился Фрей.
   – А какие у вас?
   – Несколько. На первое место я бы поставил рейк.
   – Значит, вы картежник! Среди моих людей есть любители переброситься в картишки, но я… не игрок. Нет у меня везения.
   – Дело не в удаче.
   – В общем, фортуну в рейке мне не поймать.
   – И со мной такое случается, – признался Фрей.
   – Но после проигрыша вы снова садитесь за стол, – Грист ухмыльнулся. – Без таких привычных вещей мужчина не может считать себя живым.
   Фрей задумался. Грист ему нравился. В нем были уверенность, твердость и некая заматерелая искренность в поведении. И людей он подчинял себе таким образом, что они испытывали к нему лишь благодарность. Дариан подметил в нем немалое сходство с Малвери, хотя, конечно, Грист не намеревался посвятить свои годы поглощению грога.
   – Меня кое-что беспокоит, – начал Фрей. – Вам никогда не хотелось избавиться от всего этого? Например, чувствовать себя прекрасно без курения, без пьянки, без карт и тому подобного? Как вы считаете?
   Грист нахмурил брови.
   – Таких людей, как мы с вами, серьезные мысли до добра не доведут. Мы живем сегодняшним днем. Прошлое не имеет значения, а будущее ничего не стоит. Может, завтра утром мы все погибнем. – Он повернул голову и внимательно взглянул на Дариана. – Верно?
   Фрей поспешно уставился себе под ноги.
   – Пожалуй.
   – И почему бы не позволить себе небольшое удовольствие? Или вы намерены найти эликсир бессмертия?
   – Почему бы и нет? – серьезно ответил Фрей.
   Грист громко расхохотался.
   – Присоединяюсь к вам! – с трудом выговорил он, давясь кашлем и шлепая по грязи. – Я тоже!
   К ночи дождь слегка притих, но небо было обложено тучами, не пропускавшими ни единого лучика лунного света. По указанию Ходда путешественники разбили лагерь на невысоком пригорке и устроили крышу из куска парусины, растянутого между деревьями. Ходд соорудил кострище из камней и каким-то чудом ухитрился развести огонь.
   Джез была вынуждена, пусть и с неохотой, признать, что он владеет навыками выживания в тяжелых условиях. И, похоже, нисколько не сомневается в своем призвании. Пусть Ходд своими манерами и рассказами не внушал к себе особого доверия, но не может же человек годами ходить в экспедиции и не освоить жизненно важных умений.
   К ночи лес пробудился. В кронах деревьев завывали, визжали и ухали местные обитатели. Вокруг путешественников толклись и противно зудели бесчисленные насекомые. Беззвучно порхали летучие мыши. Ползали и скакали мелкие отвратительные твари.
   Джез вызвалась вместе с парой других добровольцев нести первый караул, но намеревалась прихватить себе и вторую, и третью смену. В темноте она видела гораздо лучше, чем любой из ее спутников. Кроме того, она не нуждалась в отдыхе. Обычно она тщательно скрывала свои способности от других. Чтобы не вызывать подозрений, она делала вид, будто ест и спит. Но сейчас Джез объявила, что у нее разыгралась бессонница. Полдня и вечер прошли без происшествий, но она не верила, что им непрерывно будет сопутствовать удача. Джез не хотелось, чтобы ночью к лагерю подобрался крупный хищник.
   Она стояла спиной к их укрытию с непокрытой головой. Мокрые волосы прилипли ко лбу. Капюшон Джез сбросила, чтобы он не закрывал ей боковой обзор. Мужчины выскребали из мисок остатки супа. Некоторые жались поближе к костру. Те, кто особенно устал, уже забились в спальные мешки.
   Застыв под дождем, Джез попыталась ввести себя в транс. Если бы она смогла погрузиться в странное состояние сверхвосприимчивости, то почувствовала бы джунгли. Она ощутила бы всех животных и сумела бы загодя распознать любую угрозу. В прошлом ей даже удавалось читать мысли. Однажды, во время перестрелки, она точно определила намерения одного из врагов и быстро с ним расправилась.
   Ей мерещилось, что среди какофонии лесных жителей до нее доносятся и призывы манов. Но транс не приходил. Она не могла заставить его начаться. Приступы накатывались на нее неожиданно, без какого-либо предвестия, и она пока не могла контролировать себя целиком. Возможно, никогда и не научится.
   Она услышала чьи-то шаги, оглянулась через плечо и увидела Сило. Из-под капюшона торчал только его длинный, похожий на клюв нос. Не говоря ни слова, он сел на камень рядом с Джез, извлек из-под пальто дробовик и уставился в непроглядную тьму.
   Они наблюдали за лесом, не испытывая ни малейшей неловкости от молчания.
   Некоторые сторонились Сило. Джез, напротив, нравилось его общество. Остальные много болтали, причем совершенно попусту. Сило вообще говорил мало, но Джез казалось, что он возмещает немногословность умением мыслить.
   – Моя родня страдала приступами ярости, – внезапно произнес он. Джез ничего не ответила.
   – Они случались у моего отца, – продолжал он. – И у брата. Все давно мертвы, но они бывали бешеными. Ярость прямо взрывалась в них, и тогда никому не следовало оказываться у них на пути.
   Джез удивилась тому, что Сило разоткровенничался. Надо же, у него был брат… Прошло больше года с тех пор, как она попала на «Кэтти Джей», но о бортинженере до сих пор почти ничего не знала. Да и о других членах команды – тоже.
   Сило прислонил ружье к стволу и принялся сворачивать самокрутку, наклонившись вперед, чтобы прикрыть руки от дождя. Джез предположила, что беседа закончилась, но после продолжительной паузы Сило заговорил вновь:
   – Мой брат… впал в бешенство, когда его держали в карцере, в цепях. Сломал лодыжку оковами, пытаясь дотянуться до какого-то типа. Потом он долго не мог работать, но он был сильным парнем, и они решили подождать – вдруг поправится. – Он лизнул бумагу и заклеил самокрутку. – Но нет. Кости срослись плохо, он остался хромым, и его убили.
   Сило чиркнул спичкой, зашипел фосфор, и резко запахло едким дымом.
   – Папа умер точно так же. Подрался с одним муртианином, когда трудился в каменоломне. Размозжил ему голову булыжником. Саммаи увели его, и назад он не вернулся.
   Джез никогда прежде не слышала от Сило длинных речей. Она не задавала вопросы, чтобы не перебивать собеседника, но теперь поняла – нужно обязательно что-то сказать:
   – Мне очень жаль…
   – Чего уж там. Все в прошлом.
   Джез начала ругать себя за то, что открыла рот. Несколько минут тишину нарушали только шум дождя и шелест листвы под ветром.
   – Я тоже бывал буйным, – заметил Сило.
   «Неужели? – подумала Джез. – Ты? Я в жизни не встречала более уравновешенного человека». Но она промолчала.
   – Я не стыдился этого. Наоборот. Когда я был молодым, меня боялись. Я дрался с мальчишками вдвое старше меня, и им доставалось больше, чем мне. Ярость прямо-таки сжигала меня. Меня бесило, что нас держат в лагерях, закованными в карцерах. Муртиане не такие, как даки. Прошло полтысячи лет, а нас не смогли укротить. – Он глубоко затянулся и выпустил струйку дыма. – Может, здесь кроется проблема. Мы слишком гордимся тем, что не желаем повиноваться саммайцам. А вот если вести себя похитрее и потише, они бы решили, что мы сдались. Тогда мы, как даки, проникли бы в их дома, стали бы вести их дела, ухаживать за их детьми. – Он сделал продолжительную паузу. – А затем убили бы их.
   Джез не отрывала взгляда от леса. Она всегда ощущала некую связь с муртианином. Оба являлись, пусть и по-своему, отверженными для своих рас. Она всегда подозревала, что он чувствует примерно то же, что и она. Сило говорил с ней чаще, чем с другими членами команды. Правда, их разговоры в основном посвящались проблемам с механизмами «Кэтти Джей». Пристрастие к технике обеспечивали им доверительные отношения.
   И Джез пришло в голову, что Сило тянулся к ней. Определенно, он что-то предлагал.
   – Была одна женщина, – продолжал он. – Мы были молодые, но уже достаточно взрослые. Я не видел никого, похожего на нее. Считал, в мире больше нет такой миленькой штучки. И она ко мне так же относилась. – Он встряхнул головой и выпустил клуб дыма. – Своенравная была… Я любил ее, а она сводила меня с ума. Мы ссорились, иногда дрались, потом мирились, и все опять повторялось. Скандалы и ласки. О, у нее был еще тот характер!
   Джез испытала пугающее ощущение. Наверняка он к чему-то клонит.
   – Однажды мы хватили через край. Меня разрывала ярость. Всего на секунду, но этого было достаточно. Никогда не забуду выражения ее лица. Она держалась за щеку, вот так… Тогда-то я и потерял ее. Я просил ее, умолял, она ушла от меня. Навсегда.
   Зачем ты рассказываешь мне свою историю любви?
   – Я сделался совсем бешеным. Как зверь. Меня неделю держали в цепях. Но безумие постепенно исчезло. Я стал нормальным, но все изменилось. Каждый раз, когда я видел ее в лагере с другим мужчиной, я думал: вот что сотворила твоя ярость! И я поклялся, что никогда не допущу такого.
   – У тебя получилось? – тихо произнесла Джез.
   – Почти, – ответил Сило. – Спустя пару лет кое-что случилось. В общем, я удрал с завода, где они заставляли нас строить корабли. У него было ружье, а у меня – кулаки и зубы. Не помню толком, как мы сцепились, но я здесь, а он – нет. – Сило щелчком выбросил окурок, и огонек погас на лету. – Человек в здравом рассудке не смог бы прикончить его. Но я-то был безумным, точно говорю.
   Он поднялся на ноги. Теперь Сило возвышался над Джез.
   – Я к чему все это? Если стараешься не замечать свою дурную сторону, она тебя сожрет. Так произошло с моим папой и братом. Надо глядеть ей прямо в лицо. Нужно сделать ее частью себя, управлять ею. Может, она когда-нибудь жизнь тебе спасет, а?
   Джез растерялась. Неужели Сило догадался? Но откуда он узнал о ее тайне, о том, что она борется с собой каждый день?
   Сило опередил Джез и ответил на ее безмолвный вопрос.
   – Я ведь вижу, что ты все время сама по себе, тревожишься, нервничаешь. Ты нам не чужая – ни Крейку, ни мне, ни прочим нашим. Не стоит тебе мучиться. – Сило повернулся к ней, и его темные глаза блеснули в темноте. – Будет только хуже.
   Джез посмотрела на него в упор. Она не ожидала, что ее поймет именно Сило. Конечно, другие что-то подозревали, но не приставали к Джез, уважая ее секреты. Она была благодарна им за деликатность, но, с другой стороны, из-за этой щепетильности она находилась в полном одиночестве. И она ведет себя в точности, как Крейк, – пронеслось у нее в голове. Лишь она знала, какое бремя скорби он несет. Однажды демонист сам признался ей во всем.
   Наверное, ей не надо пытаться совладать со своей проблемой в одиночку. Может, и Крейку тоже?
   – Спасибо тебе, Сило, – прошептал она.
   Он откинул капюшон и подставил лицо дождю. Вода стекала по безволосому черепу.
   – В Самарле я был врагом, – произнес он. – И в Вардии. А здесь я – просто человек.
   Он улыбнулся. По-настоящему. Джез оторопела.
   – От свободы народ делается болтливым, я это уже замечал, – сказал он.
   И вдруг раздались крики.

Глава 7
Тревога в лагере. – Исчезновение Крейка. – Фрей лезет на дерево. – Жуткое открытие

   Фрею снилась лужайка на вершине холма. Он видел юную женщину с длинными белокурыми волосами и улыбкой столь невинной и прелестной, что он буквально таял.
   Ее звали Триника. Их переполняло безумие первой любви и с неодолимой силой тянуло друг к другу. Он бежал за ней сквозь высокую траву, но она постоянно оказывалась на шаг впереди и смеялась. В конце концов, он поймал ее. Она повернулась к нему в его объятиях, их носы разделял только дюйм, он подался вперед, чтобы поцеловать ее…
   А она отчаянно закричала. Ее рот распахнулся неестественно широко, как не бывает наяву, и он увидел гнилые зубы. Ее дыхание обрело запах тления. Зеленые глаза почернели. Волосы клочьями осыпались вниз, потерянные локоны падали на землю и ползли по ней, извиваясь, как змеи. Он принялся отчаянно вырываться, но его плечи сковала невидимая сила. Она визжала ему в лицо, ее черты исказились, кожа побелела и приобрела трупный оттенок. Фрей завопил вместе с ней в унисон.
   Он дернулся и, проснувшись, услышал разноголосые крики и шум дождя. Оказалось, что его руки стиснуты скрутившимся спальным мешком. В его мозгу отдавались завывания Триники.
   По парусиновому навесу громко барабанил ливень. Неподалеку металось пламя костра, под хлипкой крышей плавали клубы дыма. Снаружи двигались темные силуэты, которые трудно было различать сквозь поднимавшиеся от земли испарения. Едко дымили сырые дрова. Фрей стал озираться по сторонам, пытаясь собраться с мыслями. Он обнаружил, что лежит среди пустых, скомканных в беспорядке спальных мешков. Сам он уснул сразу же, после ужина, – настолько его измотал вчерашний переход.