Страница:
Легран расхохотался и указал на цветной эстамп, висевший на стене.
— Вот она, дримонема империалис, чудо абиссинцев!
— Как трогательно! — проворчал Афалет.
Бруно увидел что-то похожее на медузу. Да, это была медуза, напоминающее зонтик существо, мягкое и прозрачное, с желатиновыми «висюльками» внизу.
— Браво! — с иронией воскликнул натуралист, когда Бруно поделился своим впечатлением. — Вы, наверное, обладаете определенными знаниями по океанической зоологии, капитан? Когда наш дорогой командан впервые увидел этот эстамп, он назвал это… грибом!
Все трое расхохотались.
— А теперь поговорим серьезно, — сказал Легран. — Дримон — гигантская медуза, диаметр которой колеблется между пятнадцатью и двадцатью пятью стадиями. Встречается на глубинах от трех до семи тысяч стадиев. Это очень красивое существо бело-голубого цвета.
— Просто неотразимое! — поддел Афалет.
— Существует еще одна разновидность дримоны, примерно таких же размеров, — продолжил Легран, указывая на другой цветной эстамп, на котором значилось: «Дримонема венуста». Как видите, этот вид окрашен желтыми и голубыми пятнами. Как правило, живет на глубине не больше тысячи стадиев. Иногда, по ночам, поднимается на поверхность. Желтые пятна фосфоресцируют. Древние мореплаватели принимали эти ночные огоньки за глаза гигантских осьминогов. Днем они вновь погружаются на глубину, поэтому неудивительно, что их открыли только в прошлом веке.
— Спасибо за объяснения, я все понял, — сказал Бруно.
— Не обижайтесь, но это понятно и ребенку. Наш военно-морской флот нуждается в усовершенствованных батискафах, чтобы успешно бороться со скатами. Кроме того, необходимо, чтобы нельзя было понять, что это батискафы. Вот вам и результат. Как мне кажется, мой дорогой командан, это чудо техники. Поверьте мне, гениальное подражание природе. Правдоподобие — потрясающее. До определенной глубины аппарат принимает вид дримоны империалис, теряя цветовые пятна. Нам просто повезло, что в природе существуют подобные животные, иначе не представляю, как бы мы смогли замаскировать ваши батискафы.
— Под китов, — улыбаясь, предложил Бруно.
— Кит, который часами находится на подобных глубинах, наверняка вызвал бы подозрения у врага! Кроме того, форма тела кита поставила бы перед инженерами неразрешимые технические проблемы.
Командан Афалет показал Бруно чертеж, на котором батискаф-дримон был изображен в разрезе. Несмотря на то что под двигатели отводились значительные площади, оставалось еще достаточно места, чтобы на трех этажах разместить около пятидесяти членов экипажа. Все вооружение батискафа состояло только из четырех атомных торпедных аппаратов. Кроме того, имелся полный набор индивидуальных скафандров, видоизмененных для новых условий с комплектом обычного вооружения.
— Пока мы еще не можем испытать все возможности «дримоны», — признался Легран. — Глубина Чада‑2 не превышает ста пятидесяти стадиев. Но результаты испытаний в компрессионных камерах обнадеживают.
Афалет вздохнул:
— Это из ряда вон выходящая авантюра. По мне, так я бы из аппарата ни на шаг. Но вы, коммандос, вечно лезете во всякие опасные приключения. — Переменив тему разговора, командан указал на карту: — Посмотрите, маршруты передвижения скатов никогда не проходят над возвышенностями. Вначале считали, что диски избегают подводных гор. Мы были идиотами. Думаю, этот факт ничего не значит. Потом предположили, что механизм дисков подвержен влиянию теллшурических излучений, особо активных в этих районах. Однако это объяснение так же лишено оснований. Но факты налицо, и воспользуемся данной ситуацией. Мы пройдем там, где диски не плавают. В этом случае мы сводим к минимуму риск встретиться с ними.
Афалет порылся в кармане и угостил всех сигаретами. Мечтатель Легран машинально закурил, даже не поблагодарив и продолжая созерцать изображение своей обожаемой «дримонемы империалис». Глядя на него, Бруно и командан снисходительно улыбнулись и подмигнули друг другу.
— Если я правильно понял, то «дримона», которую вы только что показали, является экспериментальным образцом? — спросил Бруно.
— Да. Сборочные конвейеры находятся на фабриках в Антауне. Через восемь дней у нас будут сотни аппаратов.
— Вы сказали, в Антауне?
— Да, на Островах Зеленого Мыса. Этот район обладает многими преимуществами, и самое главное из них то, что, как бы их ни затопляло, острова всегда всплывают на поверхность. Второе преимущество — их вулканическое происхождение. Маршруты скатов практически даже не приближаются к ним. Наконец, они находятся довольно близко от наших, берегов и соединяются с Афрансой подводным туннелем, 6 котором скаты не знают. Португальцы, владельцы этих островов, оказывают нам максимально возможную помощь. Наши фабрики в Фута-Жалон присылают отдельные детали, а собираются «дримоны» в Сант-Антауне, который станет нашим начальным пунктом.
К огорчению Бруно, объяснения Афалета под конец стали напоминать газетную передовицу.
Глава тринадцатая
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая
— Вот она, дримонема империалис, чудо абиссинцев!
— Как трогательно! — проворчал Афалет.
Бруно увидел что-то похожее на медузу. Да, это была медуза, напоминающее зонтик существо, мягкое и прозрачное, с желатиновыми «висюльками» внизу.
— Браво! — с иронией воскликнул натуралист, когда Бруно поделился своим впечатлением. — Вы, наверное, обладаете определенными знаниями по океанической зоологии, капитан? Когда наш дорогой командан впервые увидел этот эстамп, он назвал это… грибом!
Все трое расхохотались.
— А теперь поговорим серьезно, — сказал Легран. — Дримон — гигантская медуза, диаметр которой колеблется между пятнадцатью и двадцатью пятью стадиями. Встречается на глубинах от трех до семи тысяч стадиев. Это очень красивое существо бело-голубого цвета.
— Просто неотразимое! — поддел Афалет.
— Существует еще одна разновидность дримоны, примерно таких же размеров, — продолжил Легран, указывая на другой цветной эстамп, на котором значилось: «Дримонема венуста». Как видите, этот вид окрашен желтыми и голубыми пятнами. Как правило, живет на глубине не больше тысячи стадиев. Иногда, по ночам, поднимается на поверхность. Желтые пятна фосфоресцируют. Древние мореплаватели принимали эти ночные огоньки за глаза гигантских осьминогов. Днем они вновь погружаются на глубину, поэтому неудивительно, что их открыли только в прошлом веке.
— Спасибо за объяснения, я все понял, — сказал Бруно.
— Не обижайтесь, но это понятно и ребенку. Наш военно-морской флот нуждается в усовершенствованных батискафах, чтобы успешно бороться со скатами. Кроме того, необходимо, чтобы нельзя было понять, что это батискафы. Вот вам и результат. Как мне кажется, мой дорогой командан, это чудо техники. Поверьте мне, гениальное подражание природе. Правдоподобие — потрясающее. До определенной глубины аппарат принимает вид дримоны империалис, теряя цветовые пятна. Нам просто повезло, что в природе существуют подобные животные, иначе не представляю, как бы мы смогли замаскировать ваши батискафы.
— Под китов, — улыбаясь, предложил Бруно.
— Кит, который часами находится на подобных глубинах, наверняка вызвал бы подозрения у врага! Кроме того, форма тела кита поставила бы перед инженерами неразрешимые технические проблемы.
Командан Афалет показал Бруно чертеж, на котором батискаф-дримон был изображен в разрезе. Несмотря на то что под двигатели отводились значительные площади, оставалось еще достаточно места, чтобы на трех этажах разместить около пятидесяти членов экипажа. Все вооружение батискафа состояло только из четырех атомных торпедных аппаратов. Кроме того, имелся полный набор индивидуальных скафандров, видоизмененных для новых условий с комплектом обычного вооружения.
— Пока мы еще не можем испытать все возможности «дримоны», — признался Легран. — Глубина Чада‑2 не превышает ста пятидесяти стадиев. Но результаты испытаний в компрессионных камерах обнадеживают.
Афалет вздохнул:
— Это из ряда вон выходящая авантюра. По мне, так я бы из аппарата ни на шаг. Но вы, коммандос, вечно лезете во всякие опасные приключения. — Переменив тему разговора, командан указал на карту: — Посмотрите, маршруты передвижения скатов никогда не проходят над возвышенностями. Вначале считали, что диски избегают подводных гор. Мы были идиотами. Думаю, этот факт ничего не значит. Потом предположили, что механизм дисков подвержен влиянию теллшурических излучений, особо активных в этих районах. Однако это объяснение так же лишено оснований. Но факты налицо, и воспользуемся данной ситуацией. Мы пройдем там, где диски не плавают. В этом случае мы сводим к минимуму риск встретиться с ними.
Афалет порылся в кармане и угостил всех сигаретами. Мечтатель Легран машинально закурил, даже не поблагодарив и продолжая созерцать изображение своей обожаемой «дримонемы империалис». Глядя на него, Бруно и командан снисходительно улыбнулись и подмигнули друг другу.
— Если я правильно понял, то «дримона», которую вы только что показали, является экспериментальным образцом? — спросил Бруно.
— Да. Сборочные конвейеры находятся на фабриках в Антауне. Через восемь дней у нас будут сотни аппаратов.
— Вы сказали, в Антауне?
— Да, на Островах Зеленого Мыса. Этот район обладает многими преимуществами, и самое главное из них то, что, как бы их ни затопляло, острова всегда всплывают на поверхность. Второе преимущество — их вулканическое происхождение. Маршруты скатов практически даже не приближаются к ним. Наконец, они находятся довольно близко от наших, берегов и соединяются с Афрансой подводным туннелем, 6 котором скаты не знают. Португальцы, владельцы этих островов, оказывают нам максимально возможную помощь. Наши фабрики в Фута-Жалон присылают отдельные детали, а собираются «дримоны» в Сант-Антауне, который станет нашим начальным пунктом.
К огорчению Бруно, объяснения Афалета под конец стали напоминать газетную передовицу.
Глава тринадцатая
Ку Сен тяготилась своим затворничеством в подземелье Ин-Салаха, однако утешала себя тем, что очень многие люди позавидовали бы ее счастью. Первое время она просто изнывала от безделья, но очень скоро случай предоставил ей возможность стать полезной, более того, сыграть одну из первых ролей.
Дрисс Буира, бывший шеф Бруно, был в чине полковника и занимался работой чисто административной. Хотя он и горел желанием проявить себя в настоящем мужском деле, его сочли слишком пожилым, чтобы участвовать в боевых действиях. Его семья, как и многих сотрудников секретной службы, также находилась в этом подземном городе.
По просьбе Бруно Буира часто навещал девушку и каждый вечер приглашал ее в свои апартаменты. Уют семейной обстановки помогал Ку Сен забыть о своем одиноком существовании.
Мадам Буира, крепкая и ладная уроженка Прованса, своими несколько наивными провинциальными рассуждениями и жалобами часто вызывала улыбку даже у своих дочерей-подростков. Она постоянно коверкала слово «скат», которое в ее устах звучало то как «скамон», то «скит», то «скот»…
— А эти ваши похлебки! Пусть я не умею готовить так, как это делаете вы, но, в конце концов, все они из рыбы! Если бы я готовила это блюдо, то непременно положила бы укроп, чеснок и лук. Это был бы настоящий рыбный суп!
Она была сыта по горло стандартной пищей подземного города, поэтому изобретала немыслимые рецепты, в которых скаты занимали почетное место. Ее гастрономические мечты грозили превратиться в навязчивую идею.
— Если бы эти «скиты» были настолько сильны, как о них думают, они бы уже давно пробили потолок подземного города, — заметила она как-то со смехом.
— Нужно говорить «скат», — поправил ее муж. — «Скат», дорогая, мужского рода.
Между тем Ку Сен сочла замечание мадам Буира довольно интересным.
— В самом деле, удивительно, что, обладая неизвестными нам, но очень эффективными технологиями, способностью изменять физические свойства вещества, они не в состоянии захватить подземный город.
— В их науке, вероятно, есть пробелы, которые нас спасают, — ответил Буира. — К счастью. Кроме того, их анатомическое строение делает их неспособными к быстрым передвижениям, а диски никогда не опускаются на землю. У нас есть одно преимущество перед ними: мы можем существовать в их среде обитания, воде, плохо, конечно, но можем! В то время как они без дисков не способны двигаться в атмосфере. Мы бы многое поняли, если бы знали их язык, так как маловероятно, что у них его нет. Предполагается, что они общаются между собой, как глухонемые, при помощи жестов очень слабой амплитуды, которые производит их разветвленный хвост. Специалисты постоянно наблюдают за ними, регистрируют малейшие вибрации хвоста, классифицируют их и разрабатывают графики. Но пока все полученные результаты разочаровывают. Движения представляют собой серию беспорядочных повторений на случайной частоте.
Ку Сен пришла в восторг.
— Как? У нас есть…
— …живые экземпляры, совершенно верно. Я думал, что вы об этом знаете. В Ин-Салахе имеется около двадцати пленников.
— Их нужно было сварить, — вмешалась мадам Буира.
— И вашим специалистам не удалось выделить ни одного слова?
— Ничего. Возможно, из-за осознания опасности они хранят молчание.
Ку Сен задумалась. Затем, положив руку на плечо Буиры, сказала:
— Полковник, а если бы я попробовала…
— Вы обладаете для этого достаточной компетентностью? — с сомнением в голосе ответил полковник. — Я знаю, что вы бегло говорите на пяти языках, но, как вы понимаете, этого мало. Наши специалисты, поверьте, асы в своем деле. Но скаты особым образом общаются друг с другом, и усилий лингвистов здесь явно недостаточно, нам нужны…
— Криптологи! Именно китайцы, полковник, имеют особые способности к криптологии. Каждый китайский иероглиф очень часто представляет собой настоящую криптограмму, так что изучение родного языка дает прекрасную тренировку.
— Но…
— Поверьте, у меня есть навыки в этой области! Еще детьми мы с братьями очень любили играть в секретные послания. Это меня так увлекло, что даже когда я выросла, то не перестала этим интересоваться. В начале моей карьеры я работала дешифратором в одном из отделов газеты. Китайские газеты ведут между собой вежливую, но безжалостную войну в поисках информации, и… Полковник, прошу вас, мне крайне необходимо видеть этих скатов!
Спустя полчаса Буира привел Ку Сен в небольшую комнату, одна из стен которой была совершенно прозрачной. За стеклом медленно плавали два ската, каждый весом около пятидесяти фунтов.
Без своего металлического панциря они выглядели обычными рыбами, но Ку Сен почувствовала, как ее охватывает какая-то странная слабость и тревога. Никогда раньше девушка не испытывала подобного чувства. Это была смесь отвращения и ужаса, любопытства и сознания своей беспомощности. Вдруг она заметила третьего ската, который лежал на дне аквариума и внимательно за ней наблюдал.
От неожиданности Ку Сен несколько наивно спросила полковника о прочности стекла, тот с улыбкой успокоил ее. Девушка приблизилась к стенке аквариума, чтобы получше разглядеть неподвижного ската.
С каждой стороны костистой головы имелись жабры, которые быстро пульсировали. Необычные глаза не отрывались от Ку Сен. Хвост животного медленно задрожал, дотронулся до прозрачной стенки, ощупывая ее зеленоватыми отростками, которые служили животному вместо пальцев. Затем хвост взлетел словно кнут и слегка коснулся живота другого ската. Тот сразу же подплыл к первому и стал рассматривать Ку Сен с каким-то злобным интересом.
— Полковник, — воскликнула девушка, — он позвал товарища! Тот жест… когда он коснулся живота другого ската, соответствует нашему, когда мы кладем руку на плечо кому-нибудь и говорим: «Иди посмотри».
— Но это всего лишь жест. Из него нельзя сделать далеко идущих выводов. Наши специалисты провели множество наблюдений подобного рода, и, увы, без результата.
— Но ведь если они «говорят», то, несомненно, именно в данный момент. Уверена, они обмениваются впечатлениями по поводу моей персоны. Смотрите внимательно, постарайтесь заметить, изменяют ли они положение своих тел или… даже не знаю, что они еще могли бы…
— Их глаза мерцают.
— Я обратила внимание. Но…
— Это мерцание было изучено, однако результат тот же — нулевой.
— Меня это не удивляет. Они уставились на меня и абсолютно не интересуются блеском в глазах друг друга. Здесь дело в чем-то ином…
— Хвост?..
— Нет, полковник. Они двигают хвостом так же, как мы руками, когда, скажем, машинально мнем носовой платок. Если ваши криптологи ничего необычного в этих движениях не обнаружили, мне нечего добавить. Здесь должно быть что-то другое!
Дрисс Буира прислонил обе ладони к стеклу и сосредоточенно стал наблюдать за поведением скатов, которые в свою очередь с не меньшим любопытством разглядывали посетителей.
Буира не увидел ничего особенно интересного, почувствовал лишь беспокойство и покалывание в затылке. Он отошел от аквариума и вздохнул.
— Подобные продолжительные наблюдения не для меня. Послушайте, малышка, я сделаю все возможное, чтобы включить вас в работу по…
— Минуточку, — прервала его Ку Сен, — мне кажется…
— Что?
— Пока очень смутная идея… Пожалуйста, подойдите ко мне. Кажется, я что-то уловила. Это явление лучше протекало, когда вы находились рядом.
Буира подчинился.
— Ничего не понимаю…
— Я пока тоже. Возможно, вы, сами того не осознавая, заметили какую-то часть их тела, где что-то происходит. Тень…
— Тень? Но в этой комнате свет падает только из аквариума!
Ку Сен говорила словно во сне, будто загипнотизированная какой-то еще не оформившейся идеей.
— Может быть, пуговицы вашей униформы поймали отражение… Я… я уверена, что подсознательно что-то заметила, но что?
Скаты потеряли интерес к девушке. Они отплыли и расположились на разной глубине.
— Во всяком случае, сейчас бесполезно продолжать наблюдения. Пойдемте отсюда, а завтра вы попробуете систематизировать ваши впечатления, — предложил Буира.
С чувством досады Ку Сен оторвалась от этого спектакля и вслед за Буирой вышла из комнаты.
— Я позабочусь о документах, которые дадут вам возможность работать в отделе криптографии. Правда, сейчас уже поздно. — Он посмотрел на часы. — Уже половина десятого. Службы…
— Часы! — воскликнула девушка, резко остановившись. Ее глаза заблестели от вспыхнувшей догадки.
— Что — часы?
— Ваши часы, — повторила журналистка. — Уверена, секрет заключается в ваших часах. Позвольте взглянуть.
Буира покорно протянул руку, Э.то были великолепные часы, показывающие не только время, но также дни и месяцы и снабженные миниатюрными компасом и барометром.
Ку Сен внимательно рассматривала механизм, потом схватила полковника за руку и потащила за собой обратно к аквариуму. Но, не сделав и двух шагов, остановилась.
— Нет! Больше они не заговорят. Они меня уже видели, поэтому ничего нового для них не будет, Необходимо возбудить их любопытство.
— Вы уверены, что это поможет? — скептически поднял брови Буира.
Девушка продолжала говорить, словно не слыша вопроса:
— Нужно, чтобы в комнате появилось что-то новое для них. Какой-нибудь механизм, мебель, все, что угодно. Что-нибудь такое, что могло бы их переполошить и заставить… «говорить».
— Послушайте, Ку Сен, есть простой выход. В комнате установлены телекамеры, которые фиксируют все происходящее и о которых скаты даже не догадываются. Завтра я прикажу принести пленку, соответствующую времени нашего визита. Ну как? Кроме того…
Он неожиданно замолчал. Что-то коснулось его ноги. Посмотрев вниз, он увидел черного котенка, который терся о его брюки.
— А ты что здесь делаешь?
Ку Сен быстро наклонилась и взяла котенка на руки. Она чмокнула его и рассмеялась.
— Вот чего мне не хватало! Скаты когда-нибудь видели кота?
— Готов поклястья, что нет. Думаю, у них не было такой возможности. Дверь всегда закрыта.
— Пойдемте быстрее.
И девушка побежала назад к аквариуму.
Буира пожал плечами и последовал за ней. Когда он вошел в комнату, Ку Сен уже стояла с котенком на руках перед стеклянной стенкой. Было совершенно очевидно, что все три ската живо заинтересовались новым зрелищем.
— Можете быть уверены, они обмениваются впечатлениями. Котенок заинтриговал их, — прошептала девушка.
Уголком глаза она наблюдала за часами на руке офицера. «Часы? Нет!.. Минуты? Нет!.. Отражение плавника на металлическом корпусе?.. Тоже нет… Ком…»
Чуть не закричав, она взяла себя в руки и спокойно сказала:
— Не двигайтесь, полковник, и не смотрите ни на меня, ни на часы. Не вызывайте у них подозрений!
Кровь молоточками застучала у нее в висках, щеки от возбуждения пылали.
— Хорошенько запомните то, что я вам сейчас скажу, господин Буира…
Судорожно вздохнув, Ку Сен прошептала:
— Эти существа общаются между собой при помощи магнитных волн. Стрелка вашего компаса мечется, словно обезумела!
Дрисс Буира, бывший шеф Бруно, был в чине полковника и занимался работой чисто административной. Хотя он и горел желанием проявить себя в настоящем мужском деле, его сочли слишком пожилым, чтобы участвовать в боевых действиях. Его семья, как и многих сотрудников секретной службы, также находилась в этом подземном городе.
По просьбе Бруно Буира часто навещал девушку и каждый вечер приглашал ее в свои апартаменты. Уют семейной обстановки помогал Ку Сен забыть о своем одиноком существовании.
Мадам Буира, крепкая и ладная уроженка Прованса, своими несколько наивными провинциальными рассуждениями и жалобами часто вызывала улыбку даже у своих дочерей-подростков. Она постоянно коверкала слово «скат», которое в ее устах звучало то как «скамон», то «скит», то «скот»…
— А эти ваши похлебки! Пусть я не умею готовить так, как это делаете вы, но, в конце концов, все они из рыбы! Если бы я готовила это блюдо, то непременно положила бы укроп, чеснок и лук. Это был бы настоящий рыбный суп!
Она была сыта по горло стандартной пищей подземного города, поэтому изобретала немыслимые рецепты, в которых скаты занимали почетное место. Ее гастрономические мечты грозили превратиться в навязчивую идею.
— Если бы эти «скиты» были настолько сильны, как о них думают, они бы уже давно пробили потолок подземного города, — заметила она как-то со смехом.
— Нужно говорить «скат», — поправил ее муж. — «Скат», дорогая, мужского рода.
Между тем Ку Сен сочла замечание мадам Буира довольно интересным.
— В самом деле, удивительно, что, обладая неизвестными нам, но очень эффективными технологиями, способностью изменять физические свойства вещества, они не в состоянии захватить подземный город.
— В их науке, вероятно, есть пробелы, которые нас спасают, — ответил Буира. — К счастью. Кроме того, их анатомическое строение делает их неспособными к быстрым передвижениям, а диски никогда не опускаются на землю. У нас есть одно преимущество перед ними: мы можем существовать в их среде обитания, воде, плохо, конечно, но можем! В то время как они без дисков не способны двигаться в атмосфере. Мы бы многое поняли, если бы знали их язык, так как маловероятно, что у них его нет. Предполагается, что они общаются между собой, как глухонемые, при помощи жестов очень слабой амплитуды, которые производит их разветвленный хвост. Специалисты постоянно наблюдают за ними, регистрируют малейшие вибрации хвоста, классифицируют их и разрабатывают графики. Но пока все полученные результаты разочаровывают. Движения представляют собой серию беспорядочных повторений на случайной частоте.
Ку Сен пришла в восторг.
— Как? У нас есть…
— …живые экземпляры, совершенно верно. Я думал, что вы об этом знаете. В Ин-Салахе имеется около двадцати пленников.
— Их нужно было сварить, — вмешалась мадам Буира.
— И вашим специалистам не удалось выделить ни одного слова?
— Ничего. Возможно, из-за осознания опасности они хранят молчание.
Ку Сен задумалась. Затем, положив руку на плечо Буиры, сказала:
— Полковник, а если бы я попробовала…
— Вы обладаете для этого достаточной компетентностью? — с сомнением в голосе ответил полковник. — Я знаю, что вы бегло говорите на пяти языках, но, как вы понимаете, этого мало. Наши специалисты, поверьте, асы в своем деле. Но скаты особым образом общаются друг с другом, и усилий лингвистов здесь явно недостаточно, нам нужны…
— Криптологи! Именно китайцы, полковник, имеют особые способности к криптологии. Каждый китайский иероглиф очень часто представляет собой настоящую криптограмму, так что изучение родного языка дает прекрасную тренировку.
— Но…
— Поверьте, у меня есть навыки в этой области! Еще детьми мы с братьями очень любили играть в секретные послания. Это меня так увлекло, что даже когда я выросла, то не перестала этим интересоваться. В начале моей карьеры я работала дешифратором в одном из отделов газеты. Китайские газеты ведут между собой вежливую, но безжалостную войну в поисках информации, и… Полковник, прошу вас, мне крайне необходимо видеть этих скатов!
Спустя полчаса Буира привел Ку Сен в небольшую комнату, одна из стен которой была совершенно прозрачной. За стеклом медленно плавали два ската, каждый весом около пятидесяти фунтов.
Без своего металлического панциря они выглядели обычными рыбами, но Ку Сен почувствовала, как ее охватывает какая-то странная слабость и тревога. Никогда раньше девушка не испытывала подобного чувства. Это была смесь отвращения и ужаса, любопытства и сознания своей беспомощности. Вдруг она заметила третьего ската, который лежал на дне аквариума и внимательно за ней наблюдал.
От неожиданности Ку Сен несколько наивно спросила полковника о прочности стекла, тот с улыбкой успокоил ее. Девушка приблизилась к стенке аквариума, чтобы получше разглядеть неподвижного ската.
С каждой стороны костистой головы имелись жабры, которые быстро пульсировали. Необычные глаза не отрывались от Ку Сен. Хвост животного медленно задрожал, дотронулся до прозрачной стенки, ощупывая ее зеленоватыми отростками, которые служили животному вместо пальцев. Затем хвост взлетел словно кнут и слегка коснулся живота другого ската. Тот сразу же подплыл к первому и стал рассматривать Ку Сен с каким-то злобным интересом.
— Полковник, — воскликнула девушка, — он позвал товарища! Тот жест… когда он коснулся живота другого ската, соответствует нашему, когда мы кладем руку на плечо кому-нибудь и говорим: «Иди посмотри».
— Но это всего лишь жест. Из него нельзя сделать далеко идущих выводов. Наши специалисты провели множество наблюдений подобного рода, и, увы, без результата.
— Но ведь если они «говорят», то, несомненно, именно в данный момент. Уверена, они обмениваются впечатлениями по поводу моей персоны. Смотрите внимательно, постарайтесь заметить, изменяют ли они положение своих тел или… даже не знаю, что они еще могли бы…
— Их глаза мерцают.
— Я обратила внимание. Но…
— Это мерцание было изучено, однако результат тот же — нулевой.
— Меня это не удивляет. Они уставились на меня и абсолютно не интересуются блеском в глазах друг друга. Здесь дело в чем-то ином…
— Хвост?..
— Нет, полковник. Они двигают хвостом так же, как мы руками, когда, скажем, машинально мнем носовой платок. Если ваши криптологи ничего необычного в этих движениях не обнаружили, мне нечего добавить. Здесь должно быть что-то другое!
Дрисс Буира прислонил обе ладони к стеклу и сосредоточенно стал наблюдать за поведением скатов, которые в свою очередь с не меньшим любопытством разглядывали посетителей.
Буира не увидел ничего особенно интересного, почувствовал лишь беспокойство и покалывание в затылке. Он отошел от аквариума и вздохнул.
— Подобные продолжительные наблюдения не для меня. Послушайте, малышка, я сделаю все возможное, чтобы включить вас в работу по…
— Минуточку, — прервала его Ку Сен, — мне кажется…
— Что?
— Пока очень смутная идея… Пожалуйста, подойдите ко мне. Кажется, я что-то уловила. Это явление лучше протекало, когда вы находились рядом.
Буира подчинился.
— Ничего не понимаю…
— Я пока тоже. Возможно, вы, сами того не осознавая, заметили какую-то часть их тела, где что-то происходит. Тень…
— Тень? Но в этой комнате свет падает только из аквариума!
Ку Сен говорила словно во сне, будто загипнотизированная какой-то еще не оформившейся идеей.
— Может быть, пуговицы вашей униформы поймали отражение… Я… я уверена, что подсознательно что-то заметила, но что?
Скаты потеряли интерес к девушке. Они отплыли и расположились на разной глубине.
— Во всяком случае, сейчас бесполезно продолжать наблюдения. Пойдемте отсюда, а завтра вы попробуете систематизировать ваши впечатления, — предложил Буира.
С чувством досады Ку Сен оторвалась от этого спектакля и вслед за Буирой вышла из комнаты.
— Я позабочусь о документах, которые дадут вам возможность работать в отделе криптографии. Правда, сейчас уже поздно. — Он посмотрел на часы. — Уже половина десятого. Службы…
— Часы! — воскликнула девушка, резко остановившись. Ее глаза заблестели от вспыхнувшей догадки.
— Что — часы?
— Ваши часы, — повторила журналистка. — Уверена, секрет заключается в ваших часах. Позвольте взглянуть.
Буира покорно протянул руку, Э.то были великолепные часы, показывающие не только время, но также дни и месяцы и снабженные миниатюрными компасом и барометром.
Ку Сен внимательно рассматривала механизм, потом схватила полковника за руку и потащила за собой обратно к аквариуму. Но, не сделав и двух шагов, остановилась.
— Нет! Больше они не заговорят. Они меня уже видели, поэтому ничего нового для них не будет, Необходимо возбудить их любопытство.
— Вы уверены, что это поможет? — скептически поднял брови Буира.
Девушка продолжала говорить, словно не слыша вопроса:
— Нужно, чтобы в комнате появилось что-то новое для них. Какой-нибудь механизм, мебель, все, что угодно. Что-нибудь такое, что могло бы их переполошить и заставить… «говорить».
— Послушайте, Ку Сен, есть простой выход. В комнате установлены телекамеры, которые фиксируют все происходящее и о которых скаты даже не догадываются. Завтра я прикажу принести пленку, соответствующую времени нашего визита. Ну как? Кроме того…
Он неожиданно замолчал. Что-то коснулось его ноги. Посмотрев вниз, он увидел черного котенка, который терся о его брюки.
— А ты что здесь делаешь?
Ку Сен быстро наклонилась и взяла котенка на руки. Она чмокнула его и рассмеялась.
— Вот чего мне не хватало! Скаты когда-нибудь видели кота?
— Готов поклястья, что нет. Думаю, у них не было такой возможности. Дверь всегда закрыта.
— Пойдемте быстрее.
И девушка побежала назад к аквариуму.
Буира пожал плечами и последовал за ней. Когда он вошел в комнату, Ку Сен уже стояла с котенком на руках перед стеклянной стенкой. Было совершенно очевидно, что все три ската живо заинтересовались новым зрелищем.
— Можете быть уверены, они обмениваются впечатлениями. Котенок заинтриговал их, — прошептала девушка.
Уголком глаза она наблюдала за часами на руке офицера. «Часы? Нет!.. Минуты? Нет!.. Отражение плавника на металлическом корпусе?.. Тоже нет… Ком…»
Чуть не закричав, она взяла себя в руки и спокойно сказала:
— Не двигайтесь, полковник, и не смотрите ни на меня, ни на часы. Не вызывайте у них подозрений!
Кровь молоточками застучала у нее в висках, щеки от возбуждения пылали.
— Хорошенько запомните то, что я вам сейчас скажу, господин Буира…
Судорожно вздохнув, Ку Сен прошептала:
— Эти существа общаются между собой при помощи магнитных волн. Стрелка вашего компаса мечется, словно обезумела!
Глава четырнадцатая
На стоянке «дримоны» Бруно ждал сигнала отправления. Почувствовав неприятную вибрацию, он скривился под маской. Электролитические жабры скафандра испускали какой-то слабый запах, который затруднял дыхание.
«Хотел бы я видеть физиономию Поля там, внизу», — подумал он.
Первый звук трещотки больно отозвался в барабанных перепонках. Бруно вновь скривился и провел руками по искусственным плавникам. Потные пальцы сжались в кулаки. Он уперся ступнями голых ног в педали, управляющие хвостом, и с часто бьющимся сердцем замер в ожидании второго сигнала.
При втором сигнале Бруно привел в действие рычаги управления и наклонил голову. Его примеру последовали около десятка искусственных монстров, расположившихся позади него.
При третьем сигнале он подбородком нажал кнопку, включающую двигатель, и тут же почувствовал, как погружается в плотную, вязкую тьму… Ниже, еще ниже… Десять… двенадцать… пятнадцать…
На отметке «двадцать пять» Бруно увидел круг огней, сверкающих как алмазы в кольце. Слегка скорректировав направление движения, он с трудом подавил желание обернуться, чтобы проверить, следуют ли за ним все остальные. Устремившись точно в центр кольца, прошел его, опускаясь все ниже. Тридцать… тридцать пять! Резко сложив вдоль скафандра искусственные плавники, Бруно почувствовал, как его подхватило течение, и уменьшил давление на контакт. Скорость была достаточной, можно поберечь силы. Так, теперь притормозить. Через мгновение голова скафандра ударилась о гибкую решетку, закрывающую трубу. Ослабив плавники, он надел перчатки-ключи, затем, ощупав решетку, начал отвинчивать ее. Света, распространяемого кольцом, было достаточно, чтобы различить слева какую-то темную массу. Поль работал с другого конца решетки. Через минуту Бруно, ухватившись за прутья, сказал: «Готово!» — и почувствовал, что ларингофон надавил ему на горло. С трудом сдержав сильное желание раскашляться, Бруно скосил глаза и увидел, как один за другим люди — «селаканты» проплывали по трубе. При помощи Поля закрыв решетку, Бруно с облегчением вздохнул.
— На какой отметке вы находитесь? — спросил он.
— На четвертой, — ответил кто-то.
«Еще восемь», — промелькнула мысль. Он представил себе работу всей своей команды, их вспотевшие лица: Жоэлина, малагасийца; Айаша, бербера; Марки, корсиканца; Келенка, бретонца с плохим характером; Парделье, медлительного парижанина… Он ощутил себя головой тонны мяса, мускулов, человеческого пота, страха и лихорадочной спешки…
— Шестая! — раздался отдаленный голос Парделье.
Бруно обогнул третий колокольчик. Его руки в перчатках нащупали мягкие водоросли, богатые протоплазмой растения, полные микроорганизмов после того, как проплыли люди…
Достигнув выходной решетки, люди — «селаканты» проплыли по заключительному отрезку кольца.
Готово!.. Решетка закрыта. С нервотрепкой покончено. Минута, еще минута… Бруно ждал, пока его подопечные поднимутся в относительную безопасность «дримоны». Он чувствовал себя очень одиноко в этом подводном мраке.
— Как идет подъем, Поль?
— Почти…
— Быстрее!
— Все!
«Светящийся круг! Точно в центр!.. Четыре, пять, шесть… одиннадцать! Команда: один, два, три… десять, все в сборе!»
— Закрывайте!
Хлопнула дверь. «Остается четверть часа до…»
— Браво! — раздался в наушниках голос Афалета.
Бруно поморщился.
— Не говорите так громко, командан! У меня барабанные перепонки лопнут. Сколько на этот раз?
— Двадцать две минуты!
Всеобщее ликование. Бруно торжествующе хлопнул плавником по животу Поля.
Четверть часа спустя, сбросив свою чешуйчатую оболочку, вся команда попала в руки медиков и массажистов. Все слишком устали, чтобы находить что-либо забавное в своем «рыбьем» наряде. Осунувшийся от усталости, с тусклым, ничего не выражающим взглядом, Поль уставился на свои ноги. Он был похож на мертвую рыбу.
Фельдшер уложил Парделье на носилки.
— Обнажите ягодицу! Сейчас сделаем укол!
— Ой, ради бога, аккуратней!
— Спокойно! Всего-то… два кубика! Через пять минут будешь как огурец! Кто следующий?
Аронья, португальский врач, только что закончил выслушивать Бруно. Опустив стетоскоп, он похлопал пациента по плечу.
— Браво, вы в прекрасной форме!
Бруно лег, получил свой укол и почувствовал, что вновь нырнул, но на этот раз в приятное и ласковое море…
Когда он проснулся, в его кабину входил командан Афалет. Бруно протер глаза.
— Мы уже всплыли? — поинтересовался он.
— Уже полчаса, как «дримона» находится у причала. Бруно зевнул во весь рот.
— Вы сказали, что мы управились за двадцать две минуты?
— Да, почти идеально. Мы перекрыли рекорд ребят Таматаве.
— Почему же тогда «почти»?
Афалет присел у изголовья Бруно и продолжил:
— Потому что Жоэлин чуть было не столкнулся с кольцом.
— Ты слышал, Жоэлин? — закричал в открытую дверь Бруно.
— Слышал, капитан, — ответил малагасиец.
Бруно соскочил с кушетки и пошел вместе с Афалетом в соседнюю кабину. Члены команды расположились кто где: на кроватях и на креслах. При приближении двух офицеров Жоэлин привстал.
— Лежи! — приказал Бруно. — Ляг на живот!
Негр подчинился, ничего не понимая.
— Упри ступни в край кровати… Хорошо! — и Бруно легонько стукнул по левой пятке малагасийца. — Ты слишком высоко поднимаешь левую ногу. А так как система управления хвостом очень чувствительна, это приводит к отклонению от курса.
— Я знаю, капитан, но это получилось не нарочно.
— Верю, старина, верю! На тренировках это не столь уж важно, но приближается генеральная репетиция… Лейтенант!
— Да? — отозвался Поль, продолжая лениво бриться.
— Необходимо переучить эту лапу! — и Бруно доброжелательно похлопал по плечу проштрафившегося.
— Ладно, сделаем!
Офицеры вернулись в кабину Бруно. Пока капитан одевался, Афалет закурил и присел на кровать.
— Знаете новость? — спросил он, выпустив дым.
Бруно вопросительно поднял брови, всовывая руку в рукав кителя.
— Теперь мы понимаем язык скатов.
— Бьюсь об заклад, что это очередная басня, — засмеялся Бруно.
— Похоже, вы не очень восхищены.
— Да, у меня иммунитет против сюрпризов. Сенсации уже не приводят меня в трепет, я воспринимаю подобные вещи с пассивным любопытством… Вы понимаете, что я хочу сказать?
— Да, понимаю… Но мне бы хотелось все же поколебать вашу невозмутимость сфинкса.
— Тогда расскажите мне о литературе скатов. У них есть поэты?
Афалет улыбнулся.
— Они общаются между собой при помощи магнитных волн. Наша аппаратура зарегистрировала их «беседы» в виде прерывистых диаграмм. Оставалось только расшифровать эти диаграммы. И это удалось: наши специалисты расшифровали их.
— И?..
— Я повторю вам слово в слово заявление переводчика: «Так же как погружение в подводный мир скатов вызывает у людей чувство опасности, необычности, чего-то чрезвычайно странного, так и для лингвиста погружение во внутренний мир скатов, овладение языком скатов представляет собой одиночную экспедицию в таинственный и неизвестный мир, в значительной степени противостоящий нашему».
Бруно расхохотался.
— «Противостоящий!» Только лингвисту могли прийти в голову подобные слова! Это мне ни о чем не говорит. Удалось раскрыть «глубоководные» секреты?
Афалет поднялся.
— Прогресс настолько значителен, что было решено включить в каждый экипаж «дримоны» переводчика. И это вас не удивляет?
— Разумеется, нет, — откликнулся Бруно, идя по коридору за команданом. — Скажу вам откровенно, это меня радует, но не настолько, чтобы впадать в восторг.
— Посмотрим, возможно, ваше отношение скоро изменится. Вы проведете оставшуюся половину дня отдыха с нашим переводчиком.
— Почему я? Понимаю, что необходимо прослушать определенный курс. Но как я смогу за несколько, часов выучить язык скатов?
Не останавливаясь, Афалет бросил на Бруно ироничный взгляд.
— Я еще не поколебал вашу невозмутимость?
— Конечно, нет!
— Сейчас я представлю вам переводчика, о котором говорил.
— Командан, бесполезно рассчитывать на сногсшибательный эффект. Я догадываюсь, о чем речь: какой-нибудь скат перешел на нашу сторону! Ей-богу, вы меня не удивите!
— Неужели? — и Афалет открыл дверь.
Бруно сделал два шага и остановился как вкопанный. Это был какой-то сон! Ку Сен, а это была она, бросилась к нему в объятия! Они, обнявшись, молча стояли, слушая, как учащенно бьются их сердца.
— А все-таки вы дрогнули, мой дорогой! — услышал Бруно насмешливый голос Афалета.
Бруно повернулся, но командан уже исчез.
«Хотел бы я видеть физиономию Поля там, внизу», — подумал он.
Первый звук трещотки больно отозвался в барабанных перепонках. Бруно вновь скривился и провел руками по искусственным плавникам. Потные пальцы сжались в кулаки. Он уперся ступнями голых ног в педали, управляющие хвостом, и с часто бьющимся сердцем замер в ожидании второго сигнала.
При втором сигнале Бруно привел в действие рычаги управления и наклонил голову. Его примеру последовали около десятка искусственных монстров, расположившихся позади него.
При третьем сигнале он подбородком нажал кнопку, включающую двигатель, и тут же почувствовал, как погружается в плотную, вязкую тьму… Ниже, еще ниже… Десять… двенадцать… пятнадцать…
На отметке «двадцать пять» Бруно увидел круг огней, сверкающих как алмазы в кольце. Слегка скорректировав направление движения, он с трудом подавил желание обернуться, чтобы проверить, следуют ли за ним все остальные. Устремившись точно в центр кольца, прошел его, опускаясь все ниже. Тридцать… тридцать пять! Резко сложив вдоль скафандра искусственные плавники, Бруно почувствовал, как его подхватило течение, и уменьшил давление на контакт. Скорость была достаточной, можно поберечь силы. Так, теперь притормозить. Через мгновение голова скафандра ударилась о гибкую решетку, закрывающую трубу. Ослабив плавники, он надел перчатки-ключи, затем, ощупав решетку, начал отвинчивать ее. Света, распространяемого кольцом, было достаточно, чтобы различить слева какую-то темную массу. Поль работал с другого конца решетки. Через минуту Бруно, ухватившись за прутья, сказал: «Готово!» — и почувствовал, что ларингофон надавил ему на горло. С трудом сдержав сильное желание раскашляться, Бруно скосил глаза и увидел, как один за другим люди — «селаканты» проплывали по трубе. При помощи Поля закрыв решетку, Бруно с облегчением вздохнул.
— На какой отметке вы находитесь? — спросил он.
— На четвертой, — ответил кто-то.
«Еще восемь», — промелькнула мысль. Он представил себе работу всей своей команды, их вспотевшие лица: Жоэлина, малагасийца; Айаша, бербера; Марки, корсиканца; Келенка, бретонца с плохим характером; Парделье, медлительного парижанина… Он ощутил себя головой тонны мяса, мускулов, человеческого пота, страха и лихорадочной спешки…
— Шестая! — раздался отдаленный голос Парделье.
Бруно обогнул третий колокольчик. Его руки в перчатках нащупали мягкие водоросли, богатые протоплазмой растения, полные микроорганизмов после того, как проплыли люди…
Достигнув выходной решетки, люди — «селаканты» проплыли по заключительному отрезку кольца.
Готово!.. Решетка закрыта. С нервотрепкой покончено. Минута, еще минута… Бруно ждал, пока его подопечные поднимутся в относительную безопасность «дримоны». Он чувствовал себя очень одиноко в этом подводном мраке.
— Как идет подъем, Поль?
— Почти…
— Быстрее!
— Все!
«Светящийся круг! Точно в центр!.. Четыре, пять, шесть… одиннадцать! Команда: один, два, три… десять, все в сборе!»
— Закрывайте!
Хлопнула дверь. «Остается четверть часа до…»
— Браво! — раздался в наушниках голос Афалета.
Бруно поморщился.
— Не говорите так громко, командан! У меня барабанные перепонки лопнут. Сколько на этот раз?
— Двадцать две минуты!
Всеобщее ликование. Бруно торжествующе хлопнул плавником по животу Поля.
Четверть часа спустя, сбросив свою чешуйчатую оболочку, вся команда попала в руки медиков и массажистов. Все слишком устали, чтобы находить что-либо забавное в своем «рыбьем» наряде. Осунувшийся от усталости, с тусклым, ничего не выражающим взглядом, Поль уставился на свои ноги. Он был похож на мертвую рыбу.
Фельдшер уложил Парделье на носилки.
— Обнажите ягодицу! Сейчас сделаем укол!
— Ой, ради бога, аккуратней!
— Спокойно! Всего-то… два кубика! Через пять минут будешь как огурец! Кто следующий?
Аронья, португальский врач, только что закончил выслушивать Бруно. Опустив стетоскоп, он похлопал пациента по плечу.
— Браво, вы в прекрасной форме!
Бруно лег, получил свой укол и почувствовал, что вновь нырнул, но на этот раз в приятное и ласковое море…
Когда он проснулся, в его кабину входил командан Афалет. Бруно протер глаза.
— Мы уже всплыли? — поинтересовался он.
— Уже полчаса, как «дримона» находится у причала. Бруно зевнул во весь рот.
— Вы сказали, что мы управились за двадцать две минуты?
— Да, почти идеально. Мы перекрыли рекорд ребят Таматаве.
— Почему же тогда «почти»?
Афалет присел у изголовья Бруно и продолжил:
— Потому что Жоэлин чуть было не столкнулся с кольцом.
— Ты слышал, Жоэлин? — закричал в открытую дверь Бруно.
— Слышал, капитан, — ответил малагасиец.
Бруно соскочил с кушетки и пошел вместе с Афалетом в соседнюю кабину. Члены команды расположились кто где: на кроватях и на креслах. При приближении двух офицеров Жоэлин привстал.
— Лежи! — приказал Бруно. — Ляг на живот!
Негр подчинился, ничего не понимая.
— Упри ступни в край кровати… Хорошо! — и Бруно легонько стукнул по левой пятке малагасийца. — Ты слишком высоко поднимаешь левую ногу. А так как система управления хвостом очень чувствительна, это приводит к отклонению от курса.
— Я знаю, капитан, но это получилось не нарочно.
— Верю, старина, верю! На тренировках это не столь уж важно, но приближается генеральная репетиция… Лейтенант!
— Да? — отозвался Поль, продолжая лениво бриться.
— Необходимо переучить эту лапу! — и Бруно доброжелательно похлопал по плечу проштрафившегося.
— Ладно, сделаем!
Офицеры вернулись в кабину Бруно. Пока капитан одевался, Афалет закурил и присел на кровать.
— Знаете новость? — спросил он, выпустив дым.
Бруно вопросительно поднял брови, всовывая руку в рукав кителя.
— Теперь мы понимаем язык скатов.
— Бьюсь об заклад, что это очередная басня, — засмеялся Бруно.
— Похоже, вы не очень восхищены.
— Да, у меня иммунитет против сюрпризов. Сенсации уже не приводят меня в трепет, я воспринимаю подобные вещи с пассивным любопытством… Вы понимаете, что я хочу сказать?
— Да, понимаю… Но мне бы хотелось все же поколебать вашу невозмутимость сфинкса.
— Тогда расскажите мне о литературе скатов. У них есть поэты?
Афалет улыбнулся.
— Они общаются между собой при помощи магнитных волн. Наша аппаратура зарегистрировала их «беседы» в виде прерывистых диаграмм. Оставалось только расшифровать эти диаграммы. И это удалось: наши специалисты расшифровали их.
— И?..
— Я повторю вам слово в слово заявление переводчика: «Так же как погружение в подводный мир скатов вызывает у людей чувство опасности, необычности, чего-то чрезвычайно странного, так и для лингвиста погружение во внутренний мир скатов, овладение языком скатов представляет собой одиночную экспедицию в таинственный и неизвестный мир, в значительной степени противостоящий нашему».
Бруно расхохотался.
— «Противостоящий!» Только лингвисту могли прийти в голову подобные слова! Это мне ни о чем не говорит. Удалось раскрыть «глубоководные» секреты?
Афалет поднялся.
— Прогресс настолько значителен, что было решено включить в каждый экипаж «дримоны» переводчика. И это вас не удивляет?
— Разумеется, нет, — откликнулся Бруно, идя по коридору за команданом. — Скажу вам откровенно, это меня радует, но не настолько, чтобы впадать в восторг.
— Посмотрим, возможно, ваше отношение скоро изменится. Вы проведете оставшуюся половину дня отдыха с нашим переводчиком.
— Почему я? Понимаю, что необходимо прослушать определенный курс. Но как я смогу за несколько, часов выучить язык скатов?
Не останавливаясь, Афалет бросил на Бруно ироничный взгляд.
— Я еще не поколебал вашу невозмутимость?
— Конечно, нет!
— Сейчас я представлю вам переводчика, о котором говорил.
— Командан, бесполезно рассчитывать на сногсшибательный эффект. Я догадываюсь, о чем речь: какой-нибудь скат перешел на нашу сторону! Ей-богу, вы меня не удивите!
— Неужели? — и Афалет открыл дверь.
Бруно сделал два шага и остановился как вкопанный. Это был какой-то сон! Ку Сен, а это была она, бросилась к нему в объятия! Они, обнявшись, молча стояли, слушая, как учащенно бьются их сердца.
— А все-таки вы дрогнули, мой дорогой! — услышал Бруно насмешливый голос Афалета.
Бруно повернулся, но командан уже исчез.
Глава пятнадцатая
На базе Сант-Антаун на Островах Зеленого Мыса заводские конвейеры безостановочно собирали батискафы — «дримоны», подводные лодки, скафандры. По туннелю, который соединял острова и континент, непрерывным потоком двигались люди, запасные части, ампулы с патогенными культурами.