Вячеслав Шалыгин. Жесть

   Прошло минут двадцать, прежде чем Леший все-таки добрался до края оврага. Ему оставалось совершить всего одно героическое усилие – и вот оно, спасение, но…
   Нет, Леший не сорвался и не съехал в очередной раз на дно, однако и выбраться он не сумел. На правой ноге вдруг повисла тяжеленная гиря, которая намертво зафиксировала сталкера в положении сталактита, висящего на краю обрыва. То есть в положении совершенно неподвижной окаменелости. Леший старался изо всех сил, усилители работали на пределе, но «гиря» оказалась слишком тяжелой, да еще, похоже, упиралась в торчащие из склона камни, не позволяя сталкеру покинуть расщелину.
   Очень не вовремя вернулась боль в простреленном плече, и Леший рискованно повис на одной руке. Если бы прицепившийся к ботинку противник просто болтался мертвым грузом, сталкер мог и потерпеть, но враг тянул вниз, и Лешему срочно требовалось что-то предпринять. Он что есть силы двинул свободной ногой, пытаясь сбить «гирю».
   Повисший на ноге у Лешего боец стойко выдержал сокрушительный удар и не разжал захват.
   Сталкер взглянул вниз. Картина ему представилась неприятная до холодных мурашек. Повисший на ноге «бройлер» выглядел, как кусок тщательно отбитого и пережаренного мяса. Боевой костюм его был изодран, из спины у человека торчали сломанные ребра, кожа и мышцы тлели, пузырилась кипящая кровь, лицо бойца обуглилось, глаза превратились в мутные белые шары. Но человек все еще был жив. Более того, он пытался подняться повыше, цеплялся уже за пояс Лешего и явно тянулся дальше, к горлу врага.
   Сталкер стиснул зубы и рискнул во второй раз. Он собрал волю в кулак, попытался внушить себе, что боль ушла, а затем попробовал пошевелить простреленной рукой. Получилось не очень хорошо, но все-таки получилось. Худо-бедно рука по-прежнему работала.
   Воодушевившись, Леший попытался отцепить пальцы умирающего «бройлера» от своего пояса. Удалось это только после того, как последние силы все-таки оставили бойца и он отдал богу душу. Продержись парень еще хотя бы минуту, схватка осталась бы за ним. Второго падения на дно оврага Леший мог не выдержать.
   Сталкер уцепился за край оврага обеими руками, напружинил мышцы и вдруг понял, что не может подтянуться. Но причина крылась не в том, что Лешему прострелили плечо, хотя и это мешало, да еще как. Ведь доработать тело Лешего Механик сумел, но боль и рефлексы бородатый кудесник не отменил. Однако сейчас причина сбоя оказалась и вовсе банальной. На освобождение от «гири» ушли все силы. Леший чувствовал себя полнейшей тряпкой, причем выжатой досуха. Вот так глупо. В метре от цели – и ни капли сил.
   Леший запросил у компьютера данные о заряде аккумулятора. «Сердце зверя» тоже было разряжено «в ноль». Мягко говоря, ситуация складывалась патовая. Теоретически Леший мог защелкнуть сочленения бронепластин в боевых перчатках и висеть на краю обрыва, пока не отдохнет. Но запас кислорода в резервном баллоне подходил к концу, и без аккумулятора не работала система охлаждения. Да и кровь из раны подтекала, а с ней утекали и остатки сил, уже не физических, а просто жизненных. Получалась этакая игра «на тоненького». Что случится раньше, отдохнут перетруженные мышцы или закончится воздух, перегреется броня и станет критической кровопотеря?
   Если второе (плюс третье и четвертое), то Лешему оставалось коптить небо (в прямом смысле) не намного дольше, чем упавшему на дно оврага противнику.
   «И уже не будет иметь значения, глупо пропаду или нет. Да вообще ничто не будет иметь значения. А жаль. Хотелось бы еще многое успеть. Очень многое. Что конкретно? Да хотя бы понять, с кем же я все-таки имел дело? Или с чем. Нет, наверное, с кем. Да, понятно, что обычный человек на такое неспособен, но это был и не сталтех, и не морбот, или еще какое-то подобие Трояна или другого суперскорга. Это точно. Этот берсерк состоял из плоти и крови, только был явно чем-то накачан. Одно непонятно, как химическая накачка может настолько усилить кости, мышцы и сухожилия, чтобы они выдерживали спор с современной броней, которую эти «бройлеры» рвали практически голыми руками? А еще непонятно, кто и зачем накачал этих парней гормонами и всякой химией? И почему натравил на нас? Загадка на загадке. В общем, жаль и себя, и всех этих загадок без отгадок, но, похоже, сегодня не мой день. И вся дальнейшая жизнь не моя…»
   Леший ощутил, как уходит боль, увидел, как сужается поле зрения, как начинает мерцать, а затем и потихоньку выключается «картинка», почти физически почувствовал, как зависает основной имплант и как снова включается в работу дополнительный. Последний факт на миг внушил Лешему робкую надежду, все-таки второй имплант не раз выручал хозяина и в более сложных ситуациях, но надежда очень быстро испарилась. К сожалению, второму импланту уже практически не с кем было взаимодействовать.
   Сознание отключилось, тело обмякло, и Леший рухнул в…
   Леший не понял, куда он рухнул и рухнул ли вообще. На самом изломе, когда восприятие уже почти свернулось в точку, он успел заметить нечто вроде предсмертного видения или фрагмент яви, сталкер так и не понял, что это было. Лешему показалось (или нет?), что с края расщелины свесился и тянет руку убитый «берсерк». Но теперь он протягивал руку не к горлу Лешего, а предлагая помощь.

* * *

   Холодный бетонный пол впитывал тепло, как губка впитывает воду. Казалось, еще пять минут, и все, конец, тело превратится в сосульку. Леший понимал, что надо пошевелиться, и тогда все будет хорошо, но шевелиться не хотелось. Зачем? Это ведь так приятно – лежать, прижимаясь горячей щекой к прохладному полу, ни о чем не думать и ни к чему не стремиться. Нирвана. А перспектива замерзнуть – это дело десятое. Чему быть, того не миновать. И незачем дергаться.
   Взгляд немного прояснился, и в поле зрения волшебным образом материализовался еще один кусок интерьера. Серая стена. Тоже бетонная.
   По стене медленно полз солнечный зайчик. Явление само по себе странное, ведь в любой из локаций Зоны Смерти солнечный свет редко пробивается сквозь вечные тучи. Поэтому Леший не видел солнечных бликов давным-давно, но больше всего сталкера заинтриговала траектория движения зайчика.
   Пятно света медленно поднималось от пола к высокому потолку, на миг замирало, резко опускалось обратно к полу и вновь начинало свое движение вверх. Прямо-таки иллюстрация к жизни Лешего. Взлет, падение, снова взлет, и все это в пределах одной «серой стены», гравитационного Барьера, ограждающего Зону. В данный момент «солнечный зайчик» в жизни сталкера только-только рухнул вниз, и теперь исключительно от Лешего зависело, поползет он к потолку или так и угаснет на бетонном полу какого-то непонятного каземата.
   Сталкер вздохнул и чуть поднял голову. Конечно же, поползет вверх. Упрямый он, этот воображаемый заяц. Просто не заяц, а баран. Но на том и держится сталкер Леший, тем и берет. Куда бы ни рухнул, на какую глубину ни свалился, а все равно встает и вновь карабкается вверх. Уж такая у него натура.
   Леший подтянул к животу порядком затекшие ноги, кое-как оперся на руки, сгруппировался и встал на колени. Все мышцы ломило, голова шла кругом, от холода изрядно потряхивало, но в целом Леший чувствовал себя скорее живым, чем мертвым. И это обнадеживало.
   Сталкер окинул взглядом экипировку. Когда-то он уже приходил в себя примерно в таком же виде. Ни оружия, ни брони, ни хабара и россыпи полезных вещичек в карманах. Ничего. Только белье, «хэбэшка» и ботинки. Но при этом и никаких следов ранения. Ни на одежде, ни на теле.
   Леший ощупал плечо. Пулю в это место он ловил не впервые. Полгода назад один ловкий биомех продырявил сталкера из лазерника. Тогда все обошлось, зажило, как на собаке. И теперь произошло то же самое и даже быстрее.
   Леший поднял руку, опустил, сделал пару упражнений. Рука слушалась, в плечевом суставе ничего не скрипело и не пощелкивало. Полный порядок.
   Сторонний наблюдатель наверняка удивился бы такому чудесному выздоровлению. Но Леший отлично знал, в чем фокус, поэтому только удовлетворенно хмыкнул. Дело Механика жило и побеждало. Все, чем напичкал этот кудесник тело Лешего, исправно работало на благо сталкера.
   «Хотя не совсем исправно, – подумал Леший, озираясь по сторонам. – Вернее, не настолько быстро, насколько обещал Механик. Восстановился бы вовремя, не попал бы в этот каменный мешок».
   Сталкер медленно, но без особого труда, поднялся на ноги и повертел головой. Каменный мешок оказался довольно просторным, по площади не меньше хоккейной коробки. Леший стоял у одной стены и не видел противоположной, хотя освещение в каземате следовало признать удовлетворительным. Под высоким, примерно шести или семиметровым потолком горели несколько ртутных лампочек.
   Сталкер присмотрелся повнимательнее и понял, что помещение имеет еще одну особенность, так называемый «второй свет». Вдоль стен по всему периметру на высоте трех метров шла балюстрада, этакий огороженный метровыми перилами балкончик. Лестниц, чтобы подняться на этот балкончик, Леший не обнаружил, зато увидел несколько дверных проемов, которые чернели в левой стене: два на первом этаже, третий на балконе почти точно над ними.
   В целом помещение имело сходство со спортивным залом, только без инвентаря и игровой разметки на холодном полу.
   Леший немного постоял на месте, затем медленно прошелся в направлении центра зала, остановился и снова осмотрелся. Шаги звучали гулко, как и положено, а вот освещение почему-то вновь выкинуло фокус. Правда, на этот раз обошлось без солнечных зайчиков, неуместных в лишенном окон помещении.
   Суть нового фокуса заключалась в том, что свет потолочных ламп померк, затем непонятным образом слился в один поток и сфокусировался на том месте, где стоял Леший. Сталкер будто бы попал в световое пятно прожектора.
   «Весь вечер на манеже? – Леший невесело усмехнулся. – Интересно, что дальше?»
   Дальше произошло то, чего и следовало ожидать. На балкон вышли зрители, а на «манеже» появились клоуны. Зрителей набралось немного, всего лишь три человека, зато «артистов цирка» из правой двери нижнего яруса высыпало не меньше десятка. Лешему не пришлось присматриваться, чтобы понять, что в роли «манежных» выступают хорошо знакомые «бройлеры».
   На этот раз похожие друг на друга, как братья, перекачанные бойцы не имели оружия и брони, но двигались они все так же решительно и быстро. Не проронив ни единого звука, враги окружили Лешего и замерли в простейших стойках, наподобие тех, которым обучают любого чистильщика во время курса молодого бойца.
   Леший отлично понимал, что эта простота обманчива, на самом деле «бройлеры» умели гораздо больше простых чистильщиков, но почему-то этот факт сталкера не испугал. Когда ты знаешь, на что способен противник, бояться нет смысла. Есть смысл выбрать эффективную тактику противодействия. Так Леший и поступил.
   Он церемонно поклонился врагам и тут же отбросил все лишние мысли, полностью передав контроль над телом второму импланту. Сталкер владел этим нанокомпьютером уже почти год, привык к нему, как к родному, но до сих пор ощущал нечто вроде легкого трепета, когда странный имплант включался на полную катушку. Мало того что Леший в этот момент терял связь с реальностью, чувствуя себя сторонним наблюдателем, так он еще и слабо понимал, как человеческое тело может выполнять трюки, о которых не слыхивали, наверное, даже самые опытные каскадеры доисторического Голливуда.
   «Бройлеры», вопреки ожиданиям Лешего, повели себя совсем не так, как в поле. Не набросились толпой, а синхронно поклонились в ответ и атаковали по нарастающей, сначала одним бойцом, затем спаркой, а секундой позже в атаку пошли сразу трое. Воины явно выполняли установку неведомого тренера – скорее всего, одного из людей, наблюдавших за схваткой с балкона.
   Что ж, Леший никогда не отказывался драться по правилам. Этот вариант он рассматривал, как некий десерт, шоколадное удовольствие после тушенки.
   Первого бойца Леший даже не тронул. Просто заставил его потерять равновесие и упасть на спину. При этом Леший мысленно придержал руки бойца, чтобы тот не сумел «отбиться» и смягчить удар, поэтому парень крепко приложился о бетонный пол спиной и затылком.
   Спарку Леший столкнул, да так сильно, что парни отскочили друг от друга, как мячики. С ног это столкновение их не свалило, но вектор они потеряли и проскочили мимо Лешего. Сталкеру оставалось только устроить им «нахштосс», удар вслед, что Леший и выполнил. Он резко раскинул руки, будто бы изображая распятие, и одновременно врезал обоим бойцам кулаками в затылок.
   В памяти импланта промелькнуло короткое воспоминание. Прежний владелец когда-то проделывал такой трюк с ножами.
   В атаку бросилась тройка, и Леший вновь сосредоточился на боевой задаче (а вернее, просто отреагировал на уровне подкорки). Тело будто бы само по себе взвилось в воздух, и Леший выполнил сальто, перемахивая через центрового. Бойцы отреагировали мгновенно, сталкер еще набирал высоту, а они уже перестроились, чтобы достойно встретить ловкого акробата, когда тот приземлится…
   Но не тут-то было. Леший (а вернее, его имплант) просчитал реакцию «бройлеров» заранее, поэтому в верхней точке пируэта сталкер резко подался влево, попутно как бы цепляя центрового за голову. Движение рук получилось неуловимо быстрым и точным. Леший нанес легкий двойной удар противнику в шею, целя в проекцию сонных артерий. Боец дернулся, обмяк и свалился тяжелым кулем на пол. Левофланговый, получив от приземляющегося Лешего ногами в грудь, отлетел далеко в сторону. А третий очутился в партере после того, как сталкер, упавший на пол, засветил ему кулаком между ног.
   Новая волна атаки последовала незамедлительно, но Леший успел прыжком встать на ноги и принять бой сразу с пятью оставшимися воинами.
   Одни бойцы молотили тяжело и прямо, другие пытались зайти с тыла, а затем обездвижить Лешего, наваливаясь с флангов, но все их усилия оказались тщетными. Сталкер перетекал по бетонному рингу, как ртуть. Бойцы не просто мазали и запутывались в собственных комбинациях, они еще и периодически отоваривали друг друга. Причем каждый раз от товарища очередному «бройлеру» доставалось не вскользь, а от души, акцентированно, хлестко.
   Вся эта катавасия длилась примерно минуту. Потом вдруг послышалась непонятная, но громкая команда, и «бройлеры» резко сдали назад.
   Ненадолго в зале воцарилась тишина, которую нарушало лишь тяжелое дыхание девяти бойцов и шорох одежды десятого, приходящего в себя после нокаута, который ему устроил Леший в момент выполнения сальто.
   – Я понял вашу мысль, инструктор, – вдруг донеслось с балкона. – Но это не новый вид боя. Скорее наоборот, давно забытый.
   – Я вам так и сказал – старый стиль. Так его и описывают.
   – Кто описывает?
   – Да все. Даже американцы его в программу подготовки рейнджеров включали. Название переводить не стали, «Staryi-stile» обозвали. Правда, так и не освоили.
   – Не понимаю, где этот двортерьер мог обучиться такой мудреной технике боя. Думаю, ему просто повезло случайно выучить пару приемов. Дайте им ножи.
   – Это рискованно, командир.
   – Вы боитесь снова утерять этот стиль?
   – Я боюсь остаться без лучших бойцов.
   – Значит, вы ошибаетесь, и это не лучшие бойцы. Дайте им ножи. Назовем это финальным испытанием, выбраковкой.
   Леший вздохнул и покачал головой. «Балконное» начальство совсем не дорожило подчиненными. А ведь в них наверняка было вложено немало сил и средств. На одни анаболики должна была уйти куча денег. Хотя чья это головная боль? Ну, не Лешего точно.
   Сталкер проводил равнодушным взглядом одного из бойцов, который метнулся к двери и тотчас вернулся с «букетом» финок. «Бройлеры» вооружились и медленно двинулись по кругу против часовой стрелки, постепенно сжимая спираль вокруг Лешего.
   Сталкер взглянул на силуэты зрителей и вновь покачал головой.
   – Эй, на балконе, зря вы так!
   – Увидим, – ответил командир.
   Леший пожал плечами и, еще не завершив это нехитрое движение, начал новое. Очень быстрое и эффективное как раз в ситуации, когда тебя пытаются зажать в кольце. «Бройлеры» и глазом не моргнули, а Леший уже выскользнул из окружения и атаковал с тыла сразу троих ближайших к нему бойцов. На этот раз сталкер бил в полную силу, поэтому бойцам досталось как минимум по месячному больничному.
   Оставшиеся шестеро быстро перестроились и атаковали, но закончили они все ничуть не лучше первой тройки. Даже хуже. Двоим Леший был вынужден сломать руки, а одному рефлекторно вернул брошенный нож.
   Ну, то есть как вернул… Поймал на лету и бросил обратно. Точно в глаз.
   Еще двое отделались легким испугом и нокдауном.
   Последнего Леший обезоружил, зафиксировал в жестком захвате и поставил на колени так, чтобы зрители видели лицо бойца. Отнятый у «бройлера» нож Леший приставил ему к шее. Не приложил, как это делают киношные злодеи и привыкшие резать баранов бандиты, а приставил острие клинка к сонной артерии.
   – Вот, и это его почерк, – негромко сказал инструктор. – А вы говорите, случайно… пару приемов…
   – Теперь вижу, – нехотя согласился командир. – Убей этого растяпу, Леший. Он не прошел выбраковку. Как и все остальные.
   – Я не его должен убить, – Леший убрал от горла бойца нож и несильно толкнул противника в спину. – Я инструктора должен убить, который этих пацанов обучал.
   – С ним я сам разберусь, – пообещал командир. – Слышал, Бортник?
   – Слышал. Бойцы на месте! Сталкер, левая дверь. Проходи!
   – Ножик оставлю? – Леший вытер финку о рукав.
   – Не пригодится.
   – Ладно, – сталкер бросил нож и не спеша направился к двери.
   Более-менее уцелевшие в схватке бойцы провожали сталкера взглядами, но Леший почему-то не чувствовал виртуального шлейфа ненависти, который повисает за спиной, если вслед тебе смотрят поверженные враги.
   Сталкер покосился на бойцов и успел разглядеть лицо парня, которого командир разрешил убить. Боец сидел на корточках рядом с товарищем, которому сталкер «вернул» финку. На лице воина не отражалось почти никаких эмоций, а во взгляде читалась только усталость. И ничего больше. Ни боли, ни злости, ни хотя бы досады. У этого молодого парня был взгляд глубокого старика, уставшего от жизни настолько, что он, казалось, завидовал товарищу, погибшему в этой безумной «выбраковке».
   Леший отвел взгляд и толкнул левую дверь. Ему вдруг захотелось поскорее убраться из холодного спортзала, чтобы не видеть этого взгляда и поскорее забыть о кошмаре, который его вынудили тут устроить. А еще ему действительно захотелось прикончить инструктора и командира за то, что они так безжалостно бросили своих людей на верную гибель.
   «И третьего зрителя до кучи. Может, он и ни при чем, но наблюдал, гад, спокойно. Не отвернулся ни разу. Значит, такая же погань, как и эти начальники».
   За дверью Леший обнаружил довольно странное помещение. В отличие от бетонного спортзала, эта комната имела отделку. Только не кафельную или еще какую-нибудь знакомую Лешему по прошлой, мирной жизни, а пластиковую. Нет, не пластиковыми панелями. Стены покрывал активный пластик, точно такой же, как защитный слой, которым покрывают бронемашины чистильщики, да и прочие группировки, дорожащие своим автопарком. Только благодаря этому защитному слою бронемашины служили в Зоне достаточно долго, прежде чем их все-таки сжирала «механическая плесень» – дикие колонии нанороботов. Активный пластик использовался также и для защиты индивидуальной брони, ведь он потому и назывался активным, что мгновенно затягивал мелкие повреждения, не пропуская под доспехи механическую заразу, то есть все тех же нанороботов.
   В общем, удивляться тому, что активный пластик применяется еще и в строительстве укреплений, не имело смысла, но лично Леший столкнулся с таким вариантом впервые. Обычно строители ограничивались бетоном и керамопластом. Впрочем, когда в комнате зажегся яркий свет, Леший понял, в чем подвох. Три из четырех пластиковых стен были прозрачными. Из бетона такого не вылепишь.
   Слева и справа от сталкера сквозь полуметровую по толщине преграду из прозрачной пластмассы можно было разглядеть простейшие камеры: пара коек, умывальник, очко в полу. А вот если смотреть прямо, то прозрачной стеной отгораживался настоящий кабинет. С большим письменным столом, на котором стоял деловой набор-органайзер из какого-то полудрагоценного камня. Имелись в кабинете и стулья, и диван, и даже книжный шкаф, на полках которого стояли сотни коробок для хранения накопителей информации всех сортов и возрастов. От коробочек для информационных кристаллов до стоек для хранения флэшек и совсем уж допотопных оптических дисков. Этакий архив. Только бумажных накопителей информации здесь не хватало. В смысле самих книг.
   Леший подошел к передней стене и остановился, разглядывая интерьер кабинета за «стеклом». Обстановка внушала уважение. В Зоне вся эта мебель стоила баснословно дорого.
   «Хотя на Большой земле, наверное, тоже, – подумалось Лешему. – Явно старинная фурнитура. И органайзер на столе… вон какой на нем логотип, из чистого золота, наверное. Что, интересно узнать, он означает? «DRG». Корпорация какая-нибудь подарила. Они частенько так подмазываются. Сначала подарочек, потом услуга, потом еще что-нибудь вкусное, и все, ты на крючке. Если попросят о какой-нибудь мелочи, неудобно отказать. Подумаешь, выписать пропуск в запретный сектор или положить заявку на поставки продовольствия первой в стопке. Мелочь, а людям приятно. И ручеек подарков течет. Так и процветает коррупция. В Барьерной армии особенно».
   Леший поймал себя на том, что почти уверен в принадлежности этой базы и ее личного состава вооруженным силам. Скорее всего, об этой базе знали не все, возможно, о ней не ведало даже командование чистильщиков, но по большому счету она явно принадлежала государству. То есть Леший за неправильное поведение мог легко схлопотать официальное обвинение. В чем? Да уж найдется, в чем обвинить. Не вопрос.
   – Неплохая обстановка, да? – За стеклом показался человек в полувоенной форме.
   В отличие от «бройлеров», этот мужчина выглядел умеренно накачанным и не брился наголо (седина в короткой стрижке резко контрастировала с гладким лицом без единой морщинки). Но двигался он с той же пластикой, что и бойцы. И даже голову наклонял, как те бойцы. Или скорее, наоборот, это они переняли его манеру двигаться и держаться.
   – Нормальная, – ответил Леший. – Ты инструктор?
   Оказалось, что прозрачная стена совсем не мешает прохождению звука. Сталкер слышал собеседника отлично. Собеседник тоже не жаловался на акустику. Он кивнул в ответ и подошел к стене.
   – А ты Леший, сталкер со стажем, приятель полковника Терещенко, капитана Галимова и даже генерала Антоненко. Никого не забыл?
   – Много кого. Но если перечислять военных, то я сержанта Гелашвили в первую очередь упомянул бы. С ним приятельствую. С остальными просто знаком.
   – Хорошо, что ты на позитиве, Леший, – инструктор одобрительно кивнул. – Легче будет договориться.
   – Мне «красные» ничего не должны, потому и позитивно к вам отношусь. Точнее, относился, до сегодняшнего дня.
   – А сегодня что, постный день?
   – Сегодня? Скорее наоборот. Уж не знаю, кого вы в этих «бройлеров» превратили, может, отморозков последних по тюрьмам собрали, но все равно, думаю, перегнули вы палку. Нельзя так с людьми обращаться.
   – Ах, вот ты о чем, – инструктор усмехнулся. – Гуманист нашелся. На войне, как на войне, Леший. У кого-то грудь в крестах, а у кого-то голова в кустах. Слыхал, наверное, в Отечественную войну штрафные батальоны были?
   – Слыхал. И что? Это тоже штрафбат?
   – Считай, что так. Назад нашим бойцам ходу нет. Только кровью могут свою вину искупить. Вот и искупают. Так что ты не их жалей, а о своей голове побеспокойся. Договорились?
   – Насчет этого, да. Но насчет всяких других договоров, притормози… Бортник, да?
   – Да.
   – А кто по званию?
   – Сержант, инструктор по спецподготовке команды «сто один».
   – Что за команда, не слышал ни разу, – Леший пожал плечами. – Хотя можешь не говорить, не моя забота.
   – Теперь твоя, Леший. Как раз об этом разговор будет.
   – Заманали вы, господа военные, честно говоря, – Леший вздохнул. – Весь позитив так и норовите разрушить. Ну почему, Бортник, как с вашим братом встречусь, обязательно вы меня чем-нибудь нагрузите?
   – Кто везет, на том и возят, – инструктор усмехнулся. – Провалил бы разок задание, отстали бы мигом. Но ты у нас тщеславный и упрямый, скорее сдохнешь, чем дело провалишь. Вот и давит наше начальство на твои болевые точки.
   – Спасибо за откровенность, – Леший скривился. – Обещаю исправиться. Вот прямо сейчас и начну.
   – Не начнешь. – Бортник отошел от перегородки, сел на край стола и выудил из хитро устроенных недр ониксового органайзера небольшие песочные часы. – Во всяком случае, не сейчас. Время пошло.
   Он поставил часы на стол и взглядом указал на сыплющийся песок.
   – Ты о чем?
   – Все о том же, Леший. Есть у моего начальства к тебе шкурный интерес. Удовлетворишь его, свободен. Нет, значит, нет. Закроем лет на десять, и весь разговор.
   – Ну, это понятно.
   – А если понятно, включайся. Кроме свободы тебе еще и зарплату какую-никакую выплатят, пайковые, плюс документы нормальные сделают, пропуска, разрешение на оружие. Короче, на легальное перейдешь. Плохо, что ли?