Высоцкий Сергей. Пропавшие среди живых

   Все загалдели, кто предлагал Корнилову присоединиться, кто спеть вместе. Только Андрей смотрел на него молча, с презрительной ухмылкой.
   Власов встал и подошел к Корнилову.
   - Бросьте, Игорь Васильевич, этим... - он хотел сказать "свиньям", но сдержался, - этим пьяным хамам словами ничего не докажешь...
   - Но, но! - рванулся со стула парень с бородкой. - Я тебе сейчас за хамов так врежу... - Его соседка, наверное жена, дико взвизгнув, повисла у него на шее.
   Корнилов отстранил Константина Николаевича, пытавшегося взять его под руку, и, подойдя к столу вплотную, сказал негромко:
   - Если вы еще раз запоете свои хамские песенки, вам придется покинуть ресторан...
   - А если сами не уберетесь, мы вышвырнем вас! - крикнул кто-то из-за соседнего столика. Там сидела компания флотских офицеров.
   Корнилов и Власов вернулись за свой столик.
   - А вы заводитесь быстро, - усмехнулся Власов. - С полоборота...
   - Да нет, - отмахнулся Корнилов. - Я человек спокойный, но ведь что ж это такое? Разве можно терпеть?
   Они помолчали немного. За большим столом притихли. Не слышалось ни частушек, ни громких выкриков.
   - Вам много приходилось стрелять? - спросил Константин Николаевич. В людей... При поимке бандитов, например?
   - Один раз... Было дело такое.
   - Всего один? - удивился Власов. - Вы ведь уже пятнадцать лет в уголовном розыске...
   - Шестнадцать, - поправил Игорь Васильевич. - Ну так что ж, обязательно стрелять? Ведь даже уголовник поймет, что ему деться некуда, да если еще рассказать ему об этом толково. Доходчиво. - Он засмеялся. - А стрелял я действительно только раз. Брали мы в пятьдесят седьмом году "малину" в Рыбацком. Вижу, один целится в милиционера, а я стоял далеко, не дотянуться. Выстрелил ему в руку... А вам, журналистам, погони давай, стрельбу, отпечатки пальцев. Сами убедились, что я больше за столом схемки рисую, пока автомобиль ваш ищу.
   На набережной стояла тишина. Шурша, проносились редкие машины. Корнилов с удовольствием вдохнул свежего воздуха.
   - Не люблю я ходить по ресторанам. Особенно вечером. Духота, галдеж. Сядет рядом такая вот шайка-лейка - на неделю тебе настроение испортит.
   Они прошлись по набережной до моста Строителей.
   - Ну что ж, - сказал Корнилов, - пора спать. Завтра звоните. Может, что интересное будет.
   Вернувшись в гостиницу, Власов не стал подниматься к себе в номер, а пошел позвонить жене. В левом крыле вестибюля имелись междугородные телефоны-автоматы. Один из автоматов не работал, по другому разговаривал какой-то мужчина. Власов сел в кресло, закурил. Здесь, в этой части гостиницы, было тихо и пустынно. Киоски, торгующие сувенирами и газетами, давно закрылись, не толпился народ у стойки бюро обслуживания. Лишь на низеньком диванчике сидели две молоденькие девушки в одинаковых клетчатых юбочках и белых блузках. "Наверное, из Штатов", - подумал Константин Николаевич, прислушиваясь к их разговору. Выговор у девушек был явно американский - более жесткий и отрывистый, чем у англичан, и Власов лишь разбирал отдельные фразы, хотя английский знал неплохо. Разговор у них шел о какой-то Катюше, очень милой и обаятельной. Похоже, что Катюша была их гидом и девушки были у нее в гостях...
   Мужчина все говорил и говорил по телефону, автомат тихо отщелкивал, проглатывая пятиалтынные. "Ничего себе, запасся товарищ монетами", подивился Власов и вдруг поймал себя на том, что приглушенный голос говорившего ему знаком. Вкрадчивый, медовый. "Да ведь это Валерий Фомич администратор из Дворца культуры..." - Константин Николаевич посмотрел на атлетическую спину мужчины. Ему было явно тесно под плексигласовым колпаком, накрывавшим автомат.
   "Ну и скользкий тип... - подумал Власов, вспомнив Милочку и непонятный разговор с ней. - Чего этот детина тогда меня испугался?.."
   Валерий Фомич вдруг обернулся, словно почувствовал, что за ним наблюдают, и Власов увидел испуг на его лице. Константин Николаевич отвел глаза, ему совсем не хотелось ни здороваться, ни разговаривать с Валерием Фомичом. Администратор оборвал себя на полуслове и бросил трубку на рычажок.
   "Только бы не подошел". Едва успел Константин Николаевич подумать это, как услышал шаги, и Валерий Фомич грузно опустился в кресло напротив Власова. Лицо у него было какое-то потерянное, жалкое, совсем не гармонирующее с его импозантной внешностью любимца судьбы. Он сидел молча, пристально и зверовато глядя на Власова, и Константину Николаевичу показалось, что администратор пьян. Молчание затягивалось. Власов сказал хмуро, раздражаясь оттого, что придется все-таки разговаривать с этим человеком:
   - Здравствуйте, Валерий Фомич!
   - Что вы все время ходите за мной? - не ответив на приветствие, хрипло спросил Валерий Фомич. - Решили сажать - сажайте! А то все следите и следите... Затравить хотите?! - Последние слова он выкрикнул так громко, что сам испугался. Молодые американки с любопытством посмотрели в их сторону.
   "Ну и ну, - подивился Власов, настораживаясь, - тут непростой какой-то узелок... Что он, меня за оперативного работника принимает? И Мила ведь сказала: "Сразу видно, что милиционер". - Константин Николаевич растерялся и лихорадочно соображал, как же ему поступить. Сказать, что он не тот, за кого его принимают? Но ведь этот жох недаром психует! Видно, прилично нашкодил".
   - Даже не скрываете свою слежку, - уже потише, но таким же хриплым голосом продолжал Валерий Фомич. - В открытую за мной ходите. И эта ревизия во дворце - ваших рук дело... Что же вы меня травите, что же травите? - вдруг всхлипнул он. - Брали бы сразу.
   Власов наконец вспомнил, где он увидел администратора впервые. Ну конечно же, при выходе из управления, от Корнилова. Когда Власов подошел к дверям, часовой проверял документы у большого красивого мужчины. Такая приметная фигура - и как он сразу не вспомнил! Так, значит, им уже занимается милиция... "Ну что ж, - внутренне усмехнулся Константин Николаевич. - Задал я вам, Валерий Фомич, задачку!"
   - Что же вы молчите? - почти шепотом спросил администратор. - Когда это все кончится? Я понял, что вы за меня взялись, еще у вашего Корнилова. И потом, когда вы шли за мной с Литейного...
   - Валерий Фомич, "ходить бывает склизко по камешкам иным...". Вы, наверное, знаете, что чистосердечное признание суд может посчитать смягчающим вину обстоятельством? - спросил Власов.
   Администратор как-то странно дернулся, словно его свело судорогой.
   - Завтра утром приходите в управление, на Литейный, четыре. В четыреста двенадцатую комнату. Пропуск вам будет заказан...
   Валерий Фомич обреченно вздохнул, вынул из кармана белоснежный платок и медленно вытер им лоб. Лицо у него перекосило от страха. Он только прошептал:
   - Ну вот... - поднялся и пошел к выходу.
   "Ну и дела! - усмехнулся Константин Николаевич. - Пуганая ворона и куста боится!" Он не стал звонить жене в Москву, а поднялся к себе в номер и позвонил Корнилову.
   - Валерий Фомич Морозов? - переспросил тот, выслушав Власова. - По нему давно тюрьма плачет. Хоть и проходит он у нас пострадавшим...
   - Пострадавшим? - удивился Константин Николаевич.
   - Ну да! У него ведь тоже "Волгу" украли!
   Власов засмеялся.
   - Бывают же совпадения! Решил, что я за ним слежу... А оказывается, мы с ним "коллеги"!
   - С вашим коллегой мы завтра разберемся, - мрачно сказал Корнилов. Сам не придет - попросим. Я почему на него внимание обратил - живет шикарно! Явно не по средствам. Между прочим, просил я и ребят из ОБХСС приглядеться к этому хлыщу...
   Когда утром на следующий день Власов пришел в управление, около кабинета Корнилова уже расхаживал Валерий Фомич. Он подобострастно поклонился Власову, еле слышно прошептал: "Здравствуйте".
   - Ну так что, допекли бедного администратора? - сказал, улыбаясь, Корнилов, когда Константин Николаевич вошел к нему в кабинет. - Он к нам спозаранку прибежал... Правда, без чемоданчика.
   - Сам он себя допек... - ответил Власов. - Ушлый дядечка. Умелец. Девицу хотел мне подсунуть. Подловить. Не умер бы он с досады, когда узнает, что я не тот, за кого меня принял...
   - Не умрет. Да мы ему пока и говорить не будем. Пусть себе думает что хочет. Ну что ж, побеседуем с Валерием Фомичом? - Корнилов вызвал секретаршу. - Пригласите гражданина Морозова.
   Валерий Фомич вошел, щурясь от яркого солнечного света, и осторожно сел на предложенный Корниловым стул. С минуту все молчали, потом Валерий Фомич тихо спросил:
   - Товарищ Корнилов, я ведь сам пришел... С повинной, - сказал и оглянулся на Власова.
   - Ну что ж, гражданин Морозов, - ответил Игорь Васильевич и нажал клавиш магнитофона, - пришли, так рассказывайте. Лучше поздно, чем никогда...
   - Но вы расцениваете мой приход как явку с повинной? - с надеждой спросил Морозов.
   Власов понял: администратор очень боится, что ему скажут - какая же это явка с повинной, когда вас уже арестовать со дня на день собирались...
   - Расцениваем, расцениваем, - сказал Корнилов. - Но учтите, многое зависит от того, насколько полно и чистосердечно вы расскажете о своем преступлении.
   Валерий Фомич жалко улыбнулся:
   - Повинную голову и меч не сечет...
   - Вы что, торговаться к нам пришли? - рассердился Игорь Васильевич.
   - Я, собственно, не знаю, с чего и начать... - тусклым голосом заговорил администратор. - В позапрошлом году на стадионе проводилось эстрадное представление "Живые шахматы", - решившись наконец, тихо начал он. - Меня попросили помочь... - Он поднял голову. Посмотрел на Корнилова.
   - Рассказывайте, рассказывайте, - ободрил его Игорь Васильевич.
   - Собственно, я взял очередной отпуск и оформился администратором на этом представлении. Его повторяли трижды. Времени на подготовку мало, театральные кассы отказались билеты распространять. Тогда я пригласил студентов. Из шахматной секции медицинского института. Сказал, что это дело важное. Пропаганда шахмат. И все пошло быстро...
   - На общественных началах студенты билетики распространяли? - не то уточнил, не то спросил Корнилов.
   Валерий Фомич потупился:
   - Да, на общественных началах. Я только в ресторан их сводил. Заплатил по счету двести тридцать рублей. Это можно проверить. Они подтвердят. - Он вздохнул глубоко, словно перед прыжком в холодную воду. Им причиталась зарплата. Пять процентов от общей выручки... За три представления больше десяти тысяч. Десять тысяч девятьсот. Ведомости на каждого я не составлял. Отчитывался расписками. Будто бы от имени председателя шахматной секции...
   - Кому вы сдавали эти расписки? - быстро спросил Корнилов.
   - В бухгалтерию городского шахматного клуба...
   - И в прошлом году вы проводили эти игры?
   - Да. Но только одно представление. Билеты распространяли студенты пединститута. Я заработал четыре тысячи. И еще на разнице в стоимости билетов четыре...
   Власов сидел угрюмый и злой, слушая, как распинается о своих темных делишках Валерий Фомич. И признается, и одновременно страшится этих признаний, стараясь свалить все на обстоятельства, на случай. Наконец Константин Николаевич не выдержал:
   - Что же у вас получается? Не помню, как родился, не видел, как состарился, не знаю, когда умру!
   Валерий Фомич весь сжался, словно его ударили, а Корнилов посмотрел на Власова с укоризной.
   В двенадцать часов он сказал:
   - На сегодня хватит, Валерий Фомич. Продолжите рассказ завтра следователю. А мне еще вашу "Волгу" искать надо. На студенческие денежки ее приобрели?
   Морозов кивнул, словно собирался заплакать.
   - Вы подождите в приемной. Надеюсь, понимаете, что мы должны задержать вас?
   Морозов опять кивнул и вышел сгорбившись.
   - Вот шкура! - в сердцах сказал Игорь Васильевич, когда за ним закрылась дверь. - А ведь приходил ко мне сквалыжничать из-за пропавшей машины! Сейчас передам его в ОБХСС, пусть занимаются. Ревизию во Дворце культуры ведь по их просьбе делали...
   9
   Прошло, два дня после ареста шофера Лыткина по прозвищу Кошмарик. Дни эти не принесли особых новостей, и Корнилову временами казалось, что поиски не продвинулись ни на шаг. На допросах, которые вел следователь Красиков, Лыткин упорно отказывался говорить, откуда у него чистые бланки техпаспорта и техталона. А по поводу денег твердил одно - выиграл в карты у случайного знакомого. Оперативное наблюдение за "Звездными ночами" ничего не дало. Друзья Кошмарика туда больше не ходили. Белянчиков в управлении почти не появлялся. Он со своей группой пытался выяснить, кто эти друзья, все ли они, как Хилый, сослуживцы Лыткина.
   Но на третий день события нахлынули, словно вода, прорвавшая в половодье плотину. Правда, до обеда тоже было спокойно. Корнилов успел даже выкроить время для разговора с Власовым, ходившим теперь в управление чуть ли не каждый день. Будто на службу.
   В час, едва Игорь Васильевич собрался в буфет перекусить, позвонил Красиков. Перехватили записку, которую Кошмарик пытался передать на волю. Адресовалась записка жене, но была в ней такая фраза: "Скажи Хилому, что инфаркт мой в порядке. Долю пусть отдадут тебе". Допрошенная Клавдия Сергеевна Лыткина показала, что Хилый - приятель и сослуживец ее мужа, а что касается инфаркта, она ничего понять не может. Кошмарик никогда на сердце не жаловался... Лыткин загадал загадку, которую следовало разгадать.
   Не успел Корнилов повесить трубку, как в кабинет ворвался сияющий Белянчиков. Стремление поскорей выложить новости так и распирало его. В течение получаса он доложил Игорю Васильевичу, что группа выяснила небезынтересные обстоятельства, подтвержденные документально: за последний год шофер второго таксомоторного парка Хилков, приятель Кошмарика, которого официантка из "Звездных ночей" знала под именем Хилый, восемь раз брал краткосрочные отпуска за свой счет на срок от трех до десяти дней. И каждый раз накануне его отпусков в городе происходили кражи автомашин. Четыре раза брал отпуск сам Кошмарик и пять раз бывший шофер автопарка Феликс Николаев, приятель Хилкова и Кошмарика. Их отпуска тоже совпадали с кражами...
   - Значит, эти "кошмарики", будь они похитителями, могли иметь время для перегона машин, - задумчиво сказал Корнилов.
   - "Будь они похитителями..." - усмехнулся Белянчиков. - Они и есть похитители. В последние месяцы во втором парке четыре раза крали талоны... Вполне возможно - один из источников обзаведения документами. Но это надо еще уточнять, - он махнул рукой.
   Корнилов и Белянчиков разрабатывали план дальнейших действий, когда позвонил командированный в Сочи, Сухуми и Горький лейтенант Марийкин. Схема "комиссионный магазин - завод" дала первые результаты. Обнаружены четыре автомашины с перебитыми заводскими номерами. Марийкин с помощью сочинских товарищей установил, что одну из машин сбыл Борис Угоев, продавец продуктовой палатки города Сочи...
   Корнилов повесил трубку и, посмотрев на Белянчикова, рассмеялся:
   - Судьба решила приготовить нам на сегодня все сюрпризы.
   - На субботу, - уточнил Юрий Николаевич, - чтобы скрасить нам воскресный день. Пустячок, а приятно!
   Уже совсем поздно вечером, когда Корнилов в деталях обсудил с Белянчиковым все действия их группы, снова позвонил Красиков. Кошмарик признался, что вместе с Хилковым, Николаевым и Угоевым участвовал в угоне и продаже автомашин. Сбывались автомашины в Сочи, Сухуми и Одессе. В том числе и через Бориса Угоева. Кошмарик сказал, что Феликс Николаев несколько месяцев назад уволился из парка и куда-то исчез.
   Круг замкнулся. Теперь нужно было помочь следствию собрать такие доказательства, которые не мог бы опровергнуть ни один из участников шайки.
   Воскресенье прошло спокойно, а в понедельник утром Корнилову позвонил Белянчиков. Встревоженно доложил:
   - Игорь Васильевич, Хилков сегодня не вышел на работу. Его смена с семи утра. Из парка звонили домой, телефон не отвечает... Что будем делать?
   Корнилов помедлил с ответом. Ситуация складывалась непростая...
   - Ты вот что сделай, Белянчиков, - наконец сказал он. - Пошли кого-нибудь к Хилкову. Пусть незаметно выяснят, не дома ли он. Может, просто трубку не снимает. Если нет, постарайся узнать, когда его видели последний раз. Сразу доложите. - И повесил трубку.
   "Что же могло случиться? - думал Игорь Васильевич. - Ударился в бега? Маловероятно, но исключать нельзя. Только у него не должно было быть причин для беспокойства... Поехал перегонять еще одну машину? За последние два дня не было похищено ни одной "Волги". Да и не ездил он никогда, не получив предварительно отпуск. Запил? Загулял?" Вопросов было много, ответ должен был быть один. Но какой?
   Корнилов позвонил Бугаеву и попросил проверить, нет ли Хилкова в гостинице "Ленинград" в 636-м номере, где живет Угоев. А также уточнить, где находится в настоящее время Лаврова, сожительница Хилкова, о которой рассказал Кошмарик.
   Бугаев позвонил минут через пятнадцать и сообщил, что Лаврова с утра загорает на пляже у Петропавловской крепости, а в шестьсот тридцать шестом один Георгий Угоев. Заказал себе завтрак прямо в номер. Не успел Игорь Васильевич повесить трубку, как снова зазвонил телефон, и Белянчиков доложил, что в квартире Хилкова на звонки и стук никто не отзывается.
   - Организуйте наблюдение за квартирой, - сказал ему Корнилов. Посмотрите, кто приходить будет. Может, кто из дружков.
   "Что же это такое? Случайность или мы допустили ошибку? - думал он. Если ошибку, то где? Какую? Кошмарик не мог ничего сообщить Хилкову. Он под строгим наблюдением. Занервничал Марийкин, насторожил Угоева-старшего? Нет, не мог. Что же тогда? - Он встал из-за стола, прошелся по кабинету. Постоял у окна. На улице было солнечно и шумно. - Главное сейчас - все обдумать, не испортить дела преждевременными действиями. Держать под контролем Угоева и Лаврову. Продолжать розыск Николаева. И ждать. Ждать хотя бы до вечера, - думал Игорь Васильевич. - Лаврова сейчас загорает на пляже. Значит, спокойна. Значит, Хилков не запаниковал, не в бегах..."
   Но и к вечеру ситуация не изменилась. Лаврова по-прежнему вела себя спокойно. С пляжа пришла домой и лишь несколько раз выходила звонить по телефону, но, судя по всему, номер не Отвечал. Наверное, звонила тоже Хилкову. Не дозвонившись, беспокойства не проявила. Георгий Угоев оставался все время в номере, в пять часов к нему пришли двое мужчин судя по всему, опять будет игра. Этих двоих милиция уже знала - постоянные его партнеры.
   В восемь часов Корнилов позвонил генералу и спросил разрешения зайти к нему для доклада. Выслушав Игоря Васильевича, генерал спросил, что он намерен делать.
   - Считаю, что надо немедленно арестовать Угоевых. И старшего, и младшего, Лаврову, Хилкова. Объявить розыск Николаева...
   - А как считает следователь? - спросил Владимир Степанович.
   - Это наша общая точка зрения, - ответил Корнилов. Прежде чем идти к генералу, он все подробно обговорил с Красиковым.
   - У вас достаточно материалов? - Владимир Степанович кивнул на папку, которую держал в руках Корнилов.
   Игорь Васильевич раскрыл ее.
   - У нас есть признание Лыткина, арестованного за злостное хулиганство, о краже совместно с Хилковым пяти автомашин "Волга". Четыре из них проданы Борису Угоеву, жителю Сочи, одна Георгию Угоеву. Две машины перегонял в Сочи Лыткин, три Хилков. Это по показаниям Лыткина. Но у нас есть подозрения, что Хилков не меньше восьми раз перегонял автомашины для продажи. Это еще предстоит проверить. Но пока и трех с него достаточно. Наш сотрудник Марийкин изучил документы на "Волги", проданные за последние полгода через комиссионные магазины Сочи и Сухуми. А потом проверил, выпускались ли с заводов машины с таким сочетанием номеров мотора, кузова и шасси...
   - Так, так, так... - заинтересованно пробормотал генерал. - И что же это дало?
   - Обнаружили, что у четырех машин из тех, что проходили через комиссионный, заводские номера перебиты, - с ноткой торжества сказал Корнилов. - Липа. Две машины уже изъяты у новых владельцев. Экспертиза восстановила подлинные номера. Одна из машин принадлежит инженеру Гусарову, другая московскому журналисту Власову.
   - Вот как? - удивился генерал. - Быстро нашли его машину.
   - Да ее только что продали, Владимир Степанович. Через комиссионный в Сочи. Марийкин сразу и наткнулся на нее. Одну "Волгу" перепродал Борис Угоев, другую сам Хилков по документам жителя Сочи Романова. Этот Романов за сто рублей продал Хилкову паспорт и документы на свою давно разбитую машину... Хилков вписал в документы новые номера.
   - Паспорт на машину? - переспросил генерал.
   - И свой паспорт, и паспорт на машину. Показания Романова и данные экспертизы документов у Марийкина есть. Сейчас ведется проверка других машин. - Корнилов остановился и посмотрел на генерала.
   - Продолжайте, продолжайте... Или у вас больше ничего нет? - спросил тот.
   - Есть и еще кое-что, - сказал Корнилов. - Но далеко не столько, сколько мне хотелось бы. Установлено, что одну автомашину продал через комиссионный дед Угоевых, Тихон Павлович Угоев. Деду восемьдесят лет. Никогда на машине не ездил. Мы разыскали покупателя этой "Волги"... Он живет в городе Мары. Заводские номера тоже перебиты. Экспертизой восстановлены старые номера. Машина похищена семнадцатого мая у администратора Дворца культуры.
   - У того самого "шахматиста"? - спросил генерал.
   - У него... - усмехнулся Корнилов. - Вор у вора дубинку украл. - И продолжал деловито: - Есть подробные показания покупателя из города Мары о том, что фактически вся сделка проводилась им с Борисом Угоевым. Дед подставное лицо. Вот, пожалуй, и все... Думаю, что со дня на день будут найдены остальные автомашины. Наши сотрудники заканчивают оперативную работу во втором таксомоторном парке. Провели изучение графиков работы Хилкова, Лыткина и Николаева в автопарке - в десяти случаях из двенадцати, когда были похищены машины, один из этой троицы обязательно работал ночью. Восемь раз Хилков брал краткосрочные отпуска сразу после того, как были зарегистрированы хищения автомашин. Даты перегона Хилковым трех автомашин, указанные в показаниях Лыткина, совпадают с датами краткосрочных отпусков Хилкова...
   - Значит, предлагаете сейчас арестовать всех известных нам участников? - спросил генерал, упирая на слово "известных".
   - Да, другого выхода у нас нет, - решительно ответил Корнилов. - А если Хилков что-то почувствовал? Он может переполошить всех остальных. Причем арестовать надо сегодня же. Если даже он никого не предупредил, его исчезновение всех насторожит... Одновременно в Сочи будет арестован Угоев-старший.
   - Ну что ж, действуйте! - сказал генерал. - Берите санкцию на арест.
   Получив вместе со следователем у прокурора санкцию на арест подозреваемых и на обыск в квартире Хилкова, Корнилов и Красиков собрали у себя оперативную группу. Коротко поставили задачу.
   - Я считаю, что никаких осложнений при задержании быть не должно, сказал Корнилов. - Одно условие - пусть арестованные видят друг друга... Мельком. Издалека. А потом находятся в строгой изоляции. Угоева-старшего в Сочи, наверное, уже арестовали. Кстати, младшему можете сказать об этом.
   - Товарищ подполковник, а как же быть с картежниками? - спросил Бугаев. - В шестьсот тридцать шестом сейчас опять игра в разгаре.
   "Вот еще эти игроки... - подумал Корнилов. - Играют по-крупному. Из других городов приезжают. Надо бы новое дело заводить. Да когда ими заниматься..."
   - Удостоверьте личности игроков. Составьте протокол, укажите, сколько у кого было денег на момент задержания... И отпустите. И вот еще что - все сделать надо очень осторожно. Чтобы ни администратор, ни дежурная по этажу не знали. Только директор и его зам. Дежурную по этажу пусть они вызовут на некоторое время. В номере дежурить круглосуточно. Ключ у дежурной. Так, словно Угоев ушел в ее отсутствие. Пользуйтесь запасным. Организуйте дежурство у Лавровой. Хилков может прийти к ней... Докладывайте немедленно.
   Все разошлись, и Корнилов снова остался один в своем прокуренном кабинете. Он достал из стенного шкафа электрический чайник, плеснул туда воды из графина. Вымыл маленький чайничек для заварки. Сахар, чай у него никогда не переводились... Игорь Васильевич ходил по кабинету, прислушиваясь к тоненькому посвистыванию чайника, и думал о том, что кое-где собираются небольшие компании и игра идет по-крупному - по очень крупному! Это бывало и раньше. Но что с картежниками делать? Попробуй докажи, что они играют на крупные суммы денег! Попробуй докажи, что проигрывают они не свою зарплату, а денежки, приобретенные весьма сомнительными способами. Впрочем, раскопать, доказать можно, но сколько времени на это уйдет. А начальство недовольно - занимаетесь картежниками, когда у вас из-под носа воруют автомобили. Нет, позиция эта не совсем правильная. И картежниками заниматься надо, и теми, кто живет на нетрудовые доходы. Тогда, может быть, и вообще меньше воровства будет. Не будет в обществе этой гнусной бациллы стяжательства. Проснувшегося вдруг в некоторых стремления к обогащению. Дачи, машины, мебель - обязательно модная, дубленки и золотые перстни... Все эти стяжатели вроде бы дышат, двигаются, живут среди нас... А разве назовешь их живыми? Пропавшие среди живых...
   Игорь Васильевич подумал вдруг про Иннокентия, и на душе у него стало муторно. "И когда же потянуло Кешу в накопители? Рос в нормальных условиях, скромно. Может быть, в институте приобщился? Когда после второго курса сколотили группу и поехали в Сибирь кедровые орешки собирать, "деньгу зашибать"... И ездили каждый год. Может быть, тогда? Шутка ли - у девятнадцатилетнего парня появились большие деньги! Несколько сот рублей! Купил себе одно, другое - захотелось и третье. Я ведь сказал тогда Кеше: "Что ж ты, деньги заработал большие, а матери даже подарка не сделал!"