Высоцкий Сергей. Выстрел в Орлиной Гриве

   - А не могло это ружье к зюзюкале попасть, к Клавдиному дружку?
   - Ах, к этому-то! - закивала Надежда Григорьевна. - Да ведь он у нас пришлый. А братец мой давно уж помер. - Она задумалась. - Рази что через Главдю... Неужели Степка ее отцу ружьишко-то подарил? Они ведь тоже братья, только двоюродные.
   - А что, отец Клавы жив? - спросил Корнилов.
   - Помер. Года три как помер, - старуха перекрестилась. - Был бы жив, рази допустил к себе в дом эту чучелу?
   Уже в дверях он спросил старуху:
   - Надежда Григорьевна, вы не вспомнили, как лесникова дружка-то звать? Того, что из Гатчины ездит.
   - Так ты, миленький, и не спрашивал меня, как зовут-то. Все про одежу говорил. Мокригиным его зовут. В лесхозе он какая-то шишка.
   Корнилов вышел вслед за участковым на улицу и зажмурился от яркого света.
   - Закурим, что ли? - сказал он лейтенанту. - Так курить захотелось спасу нет. - Он достал сигареты, протянул участковому. Тот начал было нерешительно:
   - Да я, товарищ подполковник... - но тут же потянулся к пачке.
   - Что? Еще не научился? - усмехнулся Корнилов и отдернул пачку. - И не тянись. Не поддавайся, не давай слабины, а то мало ли еще какой начальник приедет - пить научит...
   Участковый смутился и стоял, не зная, что сказать.
   - Счастливый ты человк, Василий, - сказал Корнилов, глубоко затягиваясь. - Если можешь, держись. Ну что, к кому теперь в гости? - И, улыбнувшись, подмигнул. Участковый тоже улыбнулся. Улыбка у него была добрая, чуть застенчивая.
   - Так пойдем к старику Байбикову, товарищ подполковник. Он не мене, чем старуха, знает...
   Корнилов засмеялся:
   - Ну что, Василий Васильевич, считаешь, что и древних старух бывает полезно послушать? А?
   Участковый смущенно развел руками.
   Они тихонько пошли по дороге, махнув шоферу, начавшему заводить мотор, чтобы ждал. Накатанная санями дорога слегка поскрипывала под ногами. Воробьи трепали клочки сена, - видать, недавно перевозили с поля стога. Корнилов шел и думал про винтовку, о которой рассказала Надежда Григорьевна, и о лесниковом друге, франтоватом, в мохнатой рыжей шапке. Убитый лыжник был тоже в рыжей шапке...
   - Товарищ подполковник, сюда, - дотронулся участковый до руки Корнилова. - Пришли.
   Они остановились у небольшого красивого дома, окрашенного яркой красно-коричневой краской, с белыми вычурными наличниками. К дому вела узенькая - двоим не разойтись - тропка. "И здесь не густо с населением", подумал Корнилов и остановился, разглядывая старую лыжню, перечеркнувшую крест-накрест садик перед домом. В ярких лучах солнца лыжня проступала отчетливо и зримо, словно на фотобумаге, опущенной в проявитель. А ведь густой пушистый снег, валивший всю прошлую ночь, толстым слоем запорошил ее. "Солнце низкое, тень дает на малейшей неровности, - подумал Корнилов. - Старые следы всегда проступают в яркую солнечную погоду. А что, если на то место, где лыжника убили, посмотреть сверху? С вертолета? Охватить взглядом всю поляну?.."
   - Товарищ подполковник...
   - Сейчас, лейтенант, сейчас! - Корнилов обернулся, взглянул из-под руки на солнце. Оно было предательски низко. Но стрелки часов еще только приближались к двенадцати.
   - Василек, когда нынче солнце заходит?
   Участковый растерянно пожал плечами.
   - Эх ты, голова садовая! - усмехнулся Корнилов.
   - В пять уже темки, товарищ подполковник, - сказал лейтенант.
   "А если с высоты не просто взглянуть, а провести аэрофотосъемку? думал Корнилов. - Все следы проступят. Ведь там, где след, снег уплотненный. Надо с экспертом посоветоваться. Должны же быть следы, черт возьми!"
   - Знаешь что, Василий, - сказал он. - Ты иди один, а я поеду в Лугу... Надо мне туда срочно.
   - А как же розыск? - недоуменно посмотрел на Корнилова участковый. На лице его отразилось разочарование, словно у мальчишки, которого в самую решительную минуту покинул товарищ.
   - Ты и сам все сделаешь в лучшем виде. Помни только о главном: у кого есть друзья, родные в Ленинграде? К кому могли бы приехать или приезжали в эти дни? И осторожно расспроси о том, кто бывает у егеря, у лесника. Но осторожно! Понял? - Корнилов на секунду задумался. - Поговори с ними о том, о сем. Не ждали ли кого. Ружьишко увидишь на стене - спроси, зарегистрировано ли. Нет ли еще оружия. Будь с людьми попроще, не выспрашивай, а разговоры говори... И не торопись, а то потом больше времени потеряем. Вон одна только Надежда Григорьевна сколько полезных вещей нам с тобой наговорила!
   Участковый согласно кивал головой. Этот немолодой, хмуроватый подполковник все больше и больше нравился ему, и лейтенанту было жалко, что Корнилов уезжает в Лугу, а не пойдет вместе с ним по другим деревенским избам.
   - Машина, Василий Васильевич, за тобой часика через три вернется.
   5
   Всю дорогу от Владычкина до Луги Корнилову казалось, что машина еле двигается, и он уговаривал Углева поднажать.
   - Да вы что, Игорь Васильевич, не чувствуете, что юзом то и дело прем? Хотите быстро ездить - хлопочите у Набережных шипованную резину. (Майор Набережных был начальником хозяйственного управления.) Нормально никто ездить не хочет, - ворчал Углев. - Всегда горит, всегда пожар. А ты хоть пропади! - Углев вдруг обернулся к Корнилову и сказал: - А я, товарищ начальник, должен теперь себя беречь. Женюсь первого марта.
   - Поздравляю, - улыбнулся Корнилов. - Женишься, придется тебя на продуктовую машину переводить.
   - Ну уж, - обиженно протянул шофер. - Рано еще Сашу Углева в обоз списывать! - И дал такого газу, что Корнилов вцепился в поручень и сказал:
   - Хороший ты водитель, Саша, да с норовом. И поворчать любишь...
   Белозеров, увидев подполковника входящим в кабинет, вскочил, глядя на него во все глаза, и изумленно сдвинул брови.
   - Вопросы потом, - сказал Корнилов, на ходу сбрасывая пальто и шапку. - Пошли машину во Владычкино за участковым. И срочно поручи кому-нибудь выяснить, есть ли у вас в Луге вертолеты или "кукурузники", приспособленные к аэрофотосъемке.
   - К аэрофотосъемке? - еще больше удивляясь, переспросил Белозеров.
   - Давай, давай! И если есть, пусть попросят разрешения подняться и сфотографировать район Владычкина. А меня срочно соедините с Гатчиной, Финогеновым. А потом с Ленинградом. С нашим управлением.
   Сначала дали Гатчину. Когда Корнилов, переговорив с начальником уголовного розыска Гатчинского райотдела Финогеновым, положил телефонную трубку и с наслаждением закурил, вернулся капитан, выходивший распорядиться насчет машины для участкового и вертолета.
   - Товарищ подполковник, машину за участковым послал, про авиацию сейчас доложат. Заму поручил связаться... - Потом он сел напротив Корнилова и уставился на него. Всем своим видом он давал понять, что ему не терпится узнать, почему Корнилов так скоро вернулся из Владычкина и зачем ему понадобилась вдруг авиация. Но подполковник не торопился с новостями и только спросил:
   - Из управления не звонили?
   - Бугаев звонил. Просил сказать, что один автобусный билет - свежий, за тринадцатое января. С десятого маршрута. Они пытаются установить, не пропал ли где-нибудь в районе следования "десятки" человек... - Белозеров неодобрительно хмыкнул. - Ищут иголку в стоге сена!..
   - Что ж, по-твоему, сложа руки сидеть? - недовольно произнес Корнилов. - Может, ты новостями порадуешь?
   Белозеров поскучнел:
   - Ничего нового, товарищ подполковник. Санпан твердит одно и то же. Пистолет, говорит, продал кузнецу из Пехенца.
   - Не густо, - вздохнул Корнилов. - А про винтовку он ничего не говорил?
   Белозеров встрепенулся:
   - Про винтовку? Нет, ничего. А что, нашли?
   - Ничего не нашли, - махнул рукой Корнилов. - Просто одна старуха рассказывала, что много лет назад у старого лесника винтовку с оптическим прицелом видела.
   - Участковый там про эти винтовки все вызнает, - успокаиваясь, сказал начальник уголовного розыска. - А вы чего же так рано вернулись, Игорь Васильевич? Случилось чего?
   Корнилов хотел ответить, но в это время как сумасшедший зазвонил телефон - дали управление.
   - Соедините меня с Васильчиковым из НТО, - попросил Корнилов у телефонистки.
   Васильчиков отозвался сразу же. Телефон почему-то всегда искажал до неузнаваемости голос эксперта, и трудно было отделаться от чувства, что с тобой разговаривает женщина с грудным контральто. В управлении смеялись над Васильчиковым: "Телефон обнажает твою истинную суть". А на самом деле голос у Васильчикова был низкий, с басовыми нотками, и в самом эксперте, крупном, чуточку неуклюжем, не было ничего женственного.
   - Марлен Александрович, срочно нуждаюсь в твоей консультации.
   - Это ты, сыщик? - спросил Васильчиков. Он всегда так звал Корнилова. - Мог бы и зайти.
   - Я из Луги, - сказал Корнилов. - Дело срочное, слушай внимательно. Можно ли с помощью фотоаппаратуры снять на снегу старые следы?
   - Что значит старые? - удивился Васильчиков.
   - Ну не очень старые... Вчерашняя лыжня. Потом был снег, и ее замело, но ведь снег под лыжами уплотнился, понимаешь? Плотности-то разные!
   - Так-так-так, - неожиданно быстро пропел Васильчиков.
   Корнилов искоса взглянул на Белозерова. Тот, видать, все понял и, весь подавшись к телефону, с напряжением ждал окончания разговора.
   - Вы же восстанавливаете выбитые на машине, а потом спиленные номера по принципу изменения структуры металла, разной его плотности. И здесь так же, - сказал Корнилов. - Разная структура снега.
   - Так же, так же! - недовольно проворчал Васильчиков. - Ты же не повезешь ко мне в лабораторию свой прошлогодний снег со следами. А я, естественно, не повезу к тебе свою стационарную аппаратуру.
   - А что, нет какого-нибудь простого способа? - с надеждой спросил Корнилов и заговорил настойчиво и увлеченно: - Ты понимаешь, Марлен, этот старый след я и так увижу. Если смотреть против низкого солнца, он всегда проступает слабой тенью, но мне его сфотографировать надо. Понимаешь? Сфотографировать!
   - Чего-то интересное говоришь, - отозвался Васильчиков. - Но пока не соображу... Таких экспериментов мы еще не проводили. В космическом масштабе.
   - Эх, ты! - подосадовал Корнилов. - Тугодум. Попробую без тебя обойтись.
   - Попробуй обойтись без меня, но с поляризационным фильтром, - сказал Васильчиков.
   Корнилов положил трубку, но телефон тут же зазвонил снова. Уже докладывал Финогенов из Гатчины: Григорий Иванович Мокригин, главный бухгалтер лесхоза, жив-здоров. В данный момент у себя на работе. Одинок. Живет на Пролетарской улице.
   - А что еще интересует? - спросил Финогенов.
   - Жив-здоров, значит? - переспросил Корнилов. - Это, собственно, и хотел узнать... - Он помедлил в раздумье и увидел, как дверь кабинета растворилась и вошел Селуянов, заместитель Белозерова. Заметив, что подполковник разговаривает по телефону, Селуянов на цыпочках прошел через кабинет, сел рядом с Белозеровым и что-то зашептал ему на ухо.
   "Договорился он с авиацией или нет?" - с тревогой подумал Корнилов и сказал Финогенову:
   - Ну все. Спасибо. - Положив трубку, Корнилов обернулся к Селуянову: - Как авиация?
   - Все в порядке, товарищ подполковник, прогревают моторы, - сказал тот, широко улыбаясь. - Насилу отыскали с аппаратурой. У землеустроителей. "Кукурузник". А вертолетов нет.
   - Летим, летим, - весело пробормотал Игорь Васильевич и схватился за пальто.
   Белозеров тоже вскочил со стула, с удовлетворением потирая руки. Глаза его блестели.
   - Это вы здорово про самолет! - гудел он. - Я опытный лыжник! Не раз замечал, что старая лыжня сквозь порошу темнеет. Если против солнышка глядеть. А ближе к весне, чуть солнышко пригреет, все старые лыжни проступят, словно паутиной снег затянули.
   - Давай, "опытный лыжник", поворачивайся! - поторопил его Корнилов. Не то солнышко тю-тю. И лыжня тю-тю!
   Они радовались, как дети; перебрасывались шуточками, пока одевались. Селуянов смотрел на них с недоумением. Он не слышал разговора Корнилова с экспертом и никак не мог понять, зачем подполковнику понадобился вдруг самолет.
   - Витя, оставайся в отделе за старшего, - сказал Белозеров Селуянову, который так ничего и не понял. - Распоряжайся тут. Мы скоро.
   На заснеженном поле стояли в ряд зеленые АН-2 с большими баками по бортам. Один, без баков, какой-то франтоватый, может, из-за того, что окраска у него была не густо-зеленая, а блекло-голубая, расположился поодаль. Пропеллер у него бешено крутился, вздымая облако искрящихся на солнце снежинок. Корнилов вылез из машины. За ним, покряхтывая, выбрался Белозеров. Из небольшого вагончика, в каких обычно живут строители, только полосатого, спустился по лесенке мужчина и неспешно пошел им навстречу. Видно, заметил машину из окошка. Подойдя, спросил:
   - Вы из милиции?
   - Из милиции, из милиции, - нетерпеливо проговорил Белозеров, постукивая ботинком о ботинок. - Скоро полетим?
   Мужчина улыбнулся:
   - Сейчас и полетим. Мотор, как видите, уже запущен. - Он протянул руку: - Разрешите представиться. Главный инженер землеустроительной экспедиции Спиридонов Иван Степанович.
   Лицо у Спиридонова, широкоскулое, с редкими волосинками на подбородке, было покрыто красноватым деревенским загаром. А глаза-щелочки из-под сильно прищуренных век смотрели с такой веселой хитрецой, что Корнилову вдруг захотелось подмигнуть инженеру.
   - Погоня? - спросил Спиридонов, когда они пошли к самолету. И, не дождавшись ответа, спросил снова: - А зачем съемочная аппаратура?
   - Нам следы сфотографировать нужно, - ответил Корнилов. - Следы на снегу.
   - Где снег, там и след, - многозначительно усмехнулся Спиридонов. Аппаратура у нас, правда, для других целей... Но попробуем.
   - Товарищ Спиридонов, а поляризационный фильтр у вас есть?
   - А как же, найдется.
   - А снимать вы будете? - с сомнением спросил Белозеров.
   - Мы будем снимать, - спокойно ответил Спиридонов. - Какие еще вопросы? - И опять так хитро сощурился, что Корнилов чуть не рассмеялся.
   - Далеко лететь-то? - поинтересовался главный инженер. Он шел не торопясь, то и дело оглядываясь то на Корнилова, то на Белозерова, будто хотел их получше рассмотреть и запомнить.
   - Да недалеко. На Мшинскую. Только поскорей, поскорей. Какие, к лешему, в потемках следы, если промешкаем?
   - И-и, на Мшинскую! - разочарованно протянул Спиридонов. - Я думал, куда подальше.
   В салоне самолета молоденький механик что-то оживленно обсуждал с пилотом, тоже молодым, с небольшой черной бородкой и усами.
   - Ераксин, все готово? - крикнул Спиридонов.
   - Все в ажуре, - механик поднял руку. - Ладно, Игорь, вернешься, обсудим, - сказал он пилоту и, с интересом оглядев пассажиров, важно прошествовал к дверям.
   - На Мшинскую, борода! - крикнул Спиридонов пилоту. - Там съемку делать будем.
   Белозеров достал из кармана помятую карту и стал было раскладывать, но пилот вытащил из планшета свою, большую. Сунул ему карандаш, спросил:
   - Найдете?
   - Найду! - буркнул тот и, отыскав Владычкино, обвел на карте небольшой кружок.
   Через несколько минут самолет резко дернулся, помчался по полю, жестко подскочив на ухабах, оторвался от земли и, слегка покачиваясь, пошел над домами. Корнилов с интересом смотрел в иллюминатор. Тень от самолета все время бежала впереди, словно лоцман, указывающий путь.
   - Нам лету минут десять, - сказал Спиридонов, чего-то подкручивая в своей аппаратуре. - Вы места-то хорошо знаете?
   - Знаем места, - весело ответил Белозеров, тоже прилипший к иллюминатору. И вдруг пропел красивым, сочным баритоном:
   Не белы снеги во поле
   Забелилися...
   - Вы, капитан, на гитаре, часом, не играете? - спросил Корнилов.
   - Играю, - добродушно ответил Белозеров. - Я, товарищ подполковник, играю и пою. В День милиции в концертах выступаю.
   Спиридонов кончил копаться в приборах и пересел поближе к Корнилову. Разговор на отвлеченную тему, видать, не устраивал главного инженера, и он, поблескивая своими хитрющими глазами и сощурившись, спросил:
   - Чьи следы снимать-то будем? - И, не дожидаясь ответа, добавил: Это я к тому, что аппаратуру приготовить надо. Сейчас ведь пролетим.
   Корнилов объяснил ему и снова уткнулся в иллюминатор.
   Они летели совсем низко. Слева черной линией прорезала лес железная дорога. Было видно, как притормаживала у желтого станционного домика электричка. Чуть поодаль от станции стояла небольшая деревенька. Из труб подымался дым, отбрасывая длинные тени. Деревня исчезла позади, и вдруг из зарослей выскочили три лося. Самолет промчался над ними, лоси сразу остановились. Один из них лег.
   - Вон озеро Вялье! - крикнул Спиридонов и показал рукой направо.
   Огромное, вытянутое на много километров, заснеженное поле, отороченное сосновым мелколесьем, расстилалось внизу. В одном месте, самом узком, на льду темнело несколько черных точек. Корнилов не сразу сообразил, что это рыбаки.
   - Велика Федора, да дура, - проворчал Спиридонов. - Вот только там, где рыбаки, и глыбко. А болота вокруг... - Он хотел сказать еще что-то нелестное об озере, но в это время Белозеров, оторвавшись от иллюминатора, крикнул:
   - Владычкино! Давайте снижаться.
   Самолет низко-низко пронесся над деревней. Корнилов разглядел дом, в котором брали Санпана. Он стоял чуть на отлете. Описывая большой полукруг от деревни, шла полем дорога и скрывалась в густом еловом лесу. И тропинка, ведущая на станцию, была видна. Теперь сразу стало понятно, почему деревенские упрямо торили в снегу эту тропинку, а не ходили по дороге, - тропинка была намного короче. Корнилов вдруг подумал о том, что хорошо бы найти такую точку, такую гору, с которой тебе было бы видно, как идти в жизни самым коротким, самым правильным путем...
   Вот здесь, где тропинка ныряла в лес, и был убит позавчера лыжник. Какая-то женщина, закутанная в черный платок, шла по тропинке в сторону деревни.
   - Ну, что снимать-то? - нетерпеливо сросил Спи ридонов.
   - Сделаем еще круг, зайдем против солнца, - попросил Корнилов. Он вошел в кабину пилота и, стоя за его спиной, вглядывался в заснеженные поля. - Пройдем правее этой тропинки. Видите? Вот идет от деревни.
   Пилот кивнул головой.
   Самолет сделал крутой вираж и полетел, чуть не задевая за маковки елок, снова к тому месту, где тропинка выныривала из лесу.
   - Начинайте съемку! - крикнул Игорь Васильевич, обернувшись к Спиридонову. Инженер кивнул.
   В том месте, где нашли убитого лыжника, весь снег был истоптан, словно там танцы устраивали. Были заметны и стежки следов на расстоянии метров двухсот - двухсот пятидесяти от тропы. Следы эти описывали огромную дугу и возвращались к месту происшествия. Корнилов догадался, что это прошли они с участковым. Ничего они тогда не заметили, только свежий пушистый снег... И вдруг рядом с этой стежкой Корнилов увидел лыжню. Нет, он не увидел ее, а скорее угадал, что эта легкая голубоватая полоска, похожая скорее на тень от проводов, и есть припорошенная свежим снегом лыжня.
   - Капитан! - крикнул Игорь Васильевич, призывно махнув рукой. Белозеров стал рядом с ним. Впился глазами в снежное поле.
   - Видите?
   - Вижу. А вот на горке натоптано. И след обрывается. Удобное место!
   Корнилов проследил за ниткой лыжни. Она и впрямь обрывалась на горке, среди кустов. Здесь лыжник, наверное, стоял долго, а может быть, и лежал...
   Но все это они видели лишь считанные секунды, самолет пронесся над горкой, и вот уже мелькнула внизу деревня.
   - Еще кружок! - попросил Корнилов. "Вот оно, - заволновался он, человек пришел на горку и там остановился. Там, может быть, лежал, ожидая, когда из леса выйдет по тропинке лыжник. Из винтовки достать - плевое дело..."
   Теперь уже пилот вывел машину прямо на Орелью Гриву. Лыжня уходила с горки в кусты, потерялась там, но потом появилась вновь, пересекая большую поляну. И снова пропала в густом лесу. Игорь Васильевич огорченно чертыхнулся, но снова увидел лыжню в редколесье. Белозеров вдруг подтолкнул его легонько в бок и сказал пилоту:
   - К домику!
   Впереди, на большой поляне, стоял бревенчатый дом. Вид у него был нежилой. Может быть, из-за того, что не вился дым из трубы? Но от дома вела тропинка, убегала сквозь лес в сторону деревни.
   - Кордон Замостье! - крикнул пилот.
   Это был дом лесника Зотова. Лес стал пореже, и Корнилов увидел припорошенную лыжню, а рядом с нею еще одну, совсем свежую. Поляну перед домом пересек еще один, новый след.
   - Н-да, - разочарованно проворчал Белозеров. - Следов-то здесь хватает.
   - А ты что ж, думал, лесник в лес не ходит? - спросил Корнилов. - Но главное-то мы узнали - след с Орельей Гривы идет по направлению к дому лесника. Заметил? А остальные следы свежие. Сегодняшние. Неужели не отличишь?
   Капитан с сомнением хмыкнул.
   - Не хмыкай, завтра с утра поедешь с группой в этот район. Пошлешь кого-нибудь по следу. Разберемся досконально. Где наша не пропадала! - И сказал пилоту: - Летим в Лугу!
   Усевшись на скамейку, он спросил Спиридонова:
   - Как вы думаете, будет заметен этот старый след на снимке?
   Спиридонов расплылся весь в хитрющей улыбке.
   - С поляризационным фильтром, может, и получится. Да ведь постараемся. Наверное, дело серьезное?
   Ему все-таки очень хотелось узнать подробности.
   - Человека здесь убили, - сказал Игорь Васильевич. - Ночью был снег, следы замело. Вот решили попробовать с самолета снять...
   - А если бы самолета не оказалось? - поинтересовался Спиридонов.
   - Пешочком пришлось бы каждый сугроб ощупывать, - ответил Корнилов. Времени бы убили много...
   И подумал: "Надо там поискать гильзы. Хотя, наверное, и нету их. Не оставил стрелок гильзы. Не забыл прихватить с собой. Но проверить нужно..." Он сказал об этом Белозерову. Тот кивнул:
   - Любопытный след, товарищ подполковник. Ох любопытный! Изучим его вдоль и поперек, обнюхаем...
   - Шутки шутками, - сказал Корнилов, - а вы постарайтесь найти такой участок, где след свежим снегом не запорошило. Где-нибудь под елками... И знаешь еще что, Александр Григорьевич, завтра с утра проведите там на месте эксперимент. Определите, можно ли увидеть с этой горушки стоящего на тропинке человека? Ну и главное - положение трупа ведь зафиксировано?
   - Да. Я же показывал вам фотографию, - насторожившись, сказал Белозеров.
   - Восстановите позу убитого, определите направление выстрела. Удивляюсь, почему только сразу это не сделали?
   Капитан виновато вздохнул и с опаской оглянулся на Спиридонова, который сидел, навострив уши, словно лис у мышиной норы.
   - Если сойдется все на Орельей Гриве, - задумчиво сказал Корнилов, имеем шанс.
   Он замолчал и стал смотреть в иллюминатор. Уже совсем стемнело. Кое-где мерцали голубоватые холодные огоньки, в одном месте горел большой костер. Наверное, жгли на лесной делянке сучья - языки пламени взвивались высоко вверх.
   "Вот ведь как случается, - думал он. - Обычно чем быстрее поспел на место, тем больше шансов обнаружить следы. Свеженькие, первозданные. Тут же в первый день из-за пасмурной погоды намека на следы от лыж не было видно. А прошло время - солнышко эту лыжню и высветило".
   6
   Около семи вечера вся группа собралась в кабинете начальника угро. Корнилов разложил на столе еще чуточку сыроватые фотографии. Спиридонов, видать, специально передержал их в проявителе, и снимки получились очень контрастные.
   Следователь прокуратуры, ведущий дело, сидел напротив Корнилова, пытаясь придать лицу безучастное выражение. Но это у него плохо получалось. Подполковник краешком глаза видел, как время от времени Каликов исподтишка разглядывал его и бросал любопытные взгляды на фотографии, пока непонятные ему. "Неопытный еще парень, - подумал Корнилов, - со своими, лужскими, знает, как себя держать, а тут ленинградское начальство пожаловало. Хоть и чужое, а начальство".
   Участковый примостился на стуле у батареи, все время грел руки, наверное, промерз, пока ходил к егерю и к леснику.
   - Давайте начнем, - сказал Корнилов. - Обменяемся новой информацией. Только коротко. У вас нет возражений, товарищ Каликов? - обернулся он к следователю. Тот кивнул головой. - Юрий Евгеньевич, начни ты!
   Белянчиков вытащил из нагрудного кармашка крошечный кусочек бумаги и положил перед собой.
   - Я еще раз осмотрел убитого, его одежду. Убитый, по-видимому, художник. Мне показались странными его ногти - как будто цветная грязь под ними... В лаборатории исследовали, говорят: краска. Гуашь. А в кармане я нашел вот это... - Белянчиков вытянул из кармана целлофановый пакетик, в котором лежал маленький красный осколок, похожий на осколок школьного мелка, только потоньше. Участковый поднялся со своего стула, пытаясь через голову Юрия Евгеньевича разглядеть, что там он выложил на стол.
   - Василь Василич, - сказал Корнилов, - подгребай к столу, а то шею свернешь.
   Рыскалов покраснел и, неловко громыхнув стулом, пересел к столу. Следователь тоже смотрел на пакет, уже не скрывая любопытства.
   - Эта сангина, - невозмутимо продолжал Белянчиков. - Кроме как у ходожников, ее вряд ли у кого найдешь. Я тут проконсультировался с одним здешним живописцем... Это сангина французская. Очень хорошего качества. У нас только через Худфонд ее распределяют. - Он сделал паузу и сказал сердито: - Если бы огрызок сангины нашли вчера утром, мы сегодня уже знали бы имя убитого.
   Корнилов посмотрел на Белозерова. У того уши сделались пунцовыми, а следователь заерзал на стуле.
   - Я передал в управление, чтобы выяснили в Союзе художников, у кого могла быть французская сангина... Звонил еще раз Бугаев. Сообщил, что по номеру билета определили не только маршрут, но и приблизительное место, где художник садился в автобус. Это на Петроградской. Между улицами Попова и Введенской. Да, и вот еще что: крепление на одной из лыж сломано. Скорее всего, что часть дороги лыжи на этом художнике ехали, а не он на них... У меня все, - закончил Белянчиков и, насупившись, уставился на следователя своими немигающими глазами.