Якоби Кейт. Голос демона

   — Не приближайтесь к той двери и соблюдайте тишину. Дженн, пойдем со мной, — распорядился Роберт.
   Роберт положил руку на ручку двери жестом, который напомнил Дженн о той ночи, когда они вызволили Финлея. Роберт был тогда совсем другим… Что изменило его? Почему он стал так жесток?
   Однако смысл его жеста был Дженн понятен: Роберт проверял, кто находится по другую сторону двери. Он кивнул, показывая, что опасности нет, повернул ручку и распахнул дверь. Дженн проскользнула следом за Робертом и застыла на месте, поняв, где находится.
   — Кандар, вам лучше присоединиться к остальным, — без предисловий начал Роберт. — Мастер Маклин, спасибо за помощь. Если хотите, я пошлю Мику сообщить вам, когда удастся благополучно отправить путников дальше.
   Маклин кивнул; казалось, он хочет что-то сказать… но, кинув на Мику свирепый взгляд, он просто повернулся к двери. Не дожидаясь, пока старик уйдет, Кандар проскользнул в потайную комнату. Роберт взглянул на Мику:
   — Пора за дело. Возьми в помощь Деверина и Оуэна. Нужны одеяла, чистая одежда, вода, дрова. И конечно, еда, желательно горячая. Принесите всего понемногу, только чтобы хватило на эту ночь. И не шумите. Объясни остальным, что нужно сохранить все в тайне.
   — Конечно, господин, — поклонился Мика. Направляясь к двери, он помедлил и улыбнулся Дженн.
   — До чего же приятно видеть хоть кого-то, кто мне рад. — Дженн, хромая, подошла к камину и рухнула в кресло у огня.
   Роберт закрыл дверь в деревянной обшивке стены; теперь совершенно не было заметно, что в этом месте имеется проход.
   — Ты ранена?
   — Нет, — покачала головой Дженн.
   — Тогда почему ты хромаешь?
   Дженн предпочла не отвечать: она прекрасно знала, что скажет Роберт, если узнает о ее падении. К несчастью, молчание девушки Роберт воспринял как признание вины.
   — О чем ты только думаешь? — Он медленно подошел к ней, но Дженн отвела глаза. — Или ты видишь во всем только игру? Ты хоть представляешь, чего мне стоило тебя защитить? И что будет с твоим отцом, если он лишится тебя? А ты взяла и поклялась встать в Круг! Почему? Ради всех богов, почему после всего, что случилось?
   Дженн, стиснув руки, смотрела на свои грязные пальцы. Ах, как нужна ей ванна, но только не похоже, что на нее можно рассчитывать в ближайшем будущем.
   — Ну? Ответь мне, Дженн.
   Роберт не повысил голоса, теперь его тон не был даже резким. Он и в самом деле хотел знать, хотел услышать ее ответ. Дженн подняла на него глаза. В лице Роберта не было гнева только недоумение. Эти глаза, зеленые, как лесная чаща, и такие же непроницаемые… Почему он стал таким? Почему не хочет просто поговорить с ней, как раньше? Даже находясь рядом, Дженн не могла коснуться его разума, он наглухо отгородился от нее. Девушка вздохнула:
   — Я не хочу выслушать очередную лекцию, Роберт. Ты выбрал свой путь, но мной ты не управляешь.
   Медленно, словно с трудом, Роберт покачал головой. Глаза его потемнели от тревоги.
   — Ты не представляешь себе, во что вмешиваешься. Нет, это уж чересчур! Ведь есть люди, готовые по одному ее слову кинуться в ад, а этот… этот отступник говорит, что она не знает азбучных истин! Дженн вскочила на ноги и мимо Роберта рванулась к потайной двери.
   — Думаю, я знаю, что делаю, — а если нет, то виноват в этом только ты, Роберт. В конце концов, ты так ничего мне и не объяснил. И делать этого не собираешься, верно? Ах, это слишком опасно! Так позволь тебе сказать: я не нуждаюсь в твоей защите. Я могу сама позаботиться о себе. Мне это удавалось до сих пор, удастся и впредь. Отныне можешь держать свое мнение при себе! — Дженн протянула руку к двери, и, к ее удивлению, створка послушно отворилась.
   Дженн резко обернулась, готовая обвинить Роберта в неосторожности, но в этот момент в кабинет вошла пожилая дама.
   — Роберт, я… — Голос ее оборвался, когда она увидела Дженн. Глаза женщины широко раскрылись, она застыла на месте.
   Роберт вздохнул и жестом предложил Дженн пройти в потайную комнату. Однако она этого не сделала. В стоящей перед ней женщине было что-то удивительно привлекательное, что-то, полностью завладевшее вниманием девушки.
   — Что ж, Роберт, — резко заговорила дама, — я была терпелива, но мне кажется, тебе пора объяснить мне, что происходит.
   — Тебе это не понравится, — пробормотал Роберт.
   — Это не имеет значения. Ложь не нравится мне гораздо больше.
   Роберт поднял голову, словно моля богов послать ему терпение.
   — Хорошо, матушка, я все тебе расскажу, но не сейчас. В настоящий момент мне нужна твоя помощь. Эти люди нуждаются в нас. Как только они получат все необходимое, я честно отвечу на твои вопросы.
   — А эта девушка?
   Роберт повернулся к Дженн. Он выглядел таким несчастным, что она почти простила его. Почти…
   — Матушка, позволь представить тебе леди Дженнифер Росс. Дженн, это моя мать, леди Маргарет.
   Маргарет сделала несколько шагов вперед; ее острый взгляд заметил грязь и дыры на платье Дженн. В Роберте было мало сходства с этой величественной дамой, за исключением, может быть, грации движений. Ситуация была ужасной, Дженн чувствовала себя именно такой идиоткой, какой считал ее Роберт. Однако через несколько мгновений Маргарет тепло ей улыбнулась, но на сына бросила суровый взгляд:
   — Я пойду помогу Мике, дорогой. И заодно потороплю его мне не терпится услышать все объяснения.
 
   Было уже изрядно за полночь, когда беглецов, наконец, устроили и они уснули в наспех сооруженных в потайной комнате постелях. Роберт стоял в двери, глядя, как Маргарет переходит от одного к другому, проверяя, все ли в порядке. Дженн давно уже спала, и Роберт мог немного расслабиться постоянное раздражение, вызванное ее присутствием, покинуло его. Теперь можно было не вразумлять ее и не выслушивать, как она огрызается. Как будто бед не хватает и без того!
   Маргарет погасила все свечи, кроме одной, и подбросила дров в камин; потом она присоединилась к сыну. Роберт посторонился, пропуская мать в свой кабинет, и закрыл дверь в обивке стены. Здесь было теплее, и Мика принес поднос с долгожданным ужином. Освободив для него место на заваленном книгами столе, слуга налил подогретого вина госпоже Маргарет и Роберту, потом, ни слова не говоря, вышел. Для него день тоже выдался нелегким.
   Маргарет с кубком в руках отошла к окну. Тучи разошлись, вокруг луны сиял туманный нимб. Роберт накинулся на еду, но предстоящий разговор быстро лишил его аппетита.
   — Хью спокойно проспит до утра, — начала Маргарет, дуя на горячее вино, — но я все равно проведаю его через несколько часов. Отвар, который я дала девочке, помог ей уснуть, так что она проснется не раньше полудня.
   — Скоро ли они смогут снова двинуться в путь?
   — Я не целительница, но в такую погоду не советовала бы им покидать замок раньше чем через три дня. Девочка совсем больна, а Хью, хоть он и молод и силен, нуждается в покое, пока его раны не затянутся. Трудно будет скрыть их присутствие от слуг, но, я думаю, мы справимся. — Маргарет пригубила вино, продолжая смотреть в окно. — Эта девушка, Дженнифер Росс… Ведь это ее ты нашел в Шан-Моссе? Дочь старого Якоба…
   — Да.
   — Она красива. Но как она оказалась замешанной во всем этом?
   — Это долгая история.
   — Не сомневаюсь. — Маргарет повернулась лицом к Роберту и ждала, грея руки о кубок.
   В лунном свете она выглядела настоящей красавицей, серебряные пряди волос блестели, кожа казалась нежной и прозрачной. Однако темные глаза смотрели настороженно. Мать больше не доверяла Роберту; она даже не была уверена, что он скажет ей правду, хоть и обещал.
   Роберт поставил свой кубок на стол, отошел к камину и встал там, сплетя пальцы. Разговор обещал быть нелегким.
   — Что ты хотела бы знать?
   — Где Финлей?
   Великолепно! Надо же ей начать с вопроса, на который он не может ответить! Роберт со вздохом покачал головой:
   — Прости, матушка, но дать тебе прямой ответ я не могу, по крайней мере, пока. Сначала я должен тебе многое объяснить. Но то, что я говорил тебе раньше, правда: Финлей в безопасности у друзей.
   — И ты ничего больше не можешь сказать мне, чтобы не подвергнуть опасности этих друзей?
   — Я оберегаю в первую очередь тебя… и Финлея.
   — Конечно. — Напряжение, написанное на лице Маргарет, не уменьшилось. Она снова повернулась к окну, словно испытывая страх перед сыном, перед тем, что еще он может ей сказать. Ей хотелось узнать правду, но вдруг Роберт признается, что запутался так же, как и она сама? Даже теперь, когда он так уверен в своих действиях, он явно все время задает себе вопросы. Не грозит ли ему опасность совершить самую большую в жизни ошибку?
   — Матушка, — тихо, но твердо сказал Роберт, — я колдун.
   Маргарет вздрогнула так сильно, что пролила вино. Опустив голову, она прерывисто вздохнула. Роберт не смел шевельнуться. Порыв ветра затряс ставни, через щели в комнату ворвался холодный сквозняк.
   — Я боялась, что ты мне не признаешься. — Голос Маргарет превратился в шепот, такой же холодный, как ночной воздух. Когда она подняла голову, на щеках ее блестели слезы.
   — Ты знала?
   — Я не была уверена, — покачала головой Маргарет. — Все эти слухи насчет Финлея, твои секреты… да и многое еще за эти годы… Думаю, что я догадывалась, но не хотела себе признаться. Должно быть… должно быть, поэтому я так хотела остаться в монастыре Святой Хилари.
   — Матушка! — воскликнул Роберт, одновременно шокированный и опечаленный.
   — После того как здесь побывали гильдийцы, все изменилось. Я наблюдала за Деверином и Оуэном они явно знали, что происходит. И они не были смущены. Я гадала, как подобные люди могут быть тебе преданы, если ты замешан в чем-то ужасном.
   — Но так оно и есть.
   — А теперь беглецы… Роберт, какое отношение в колдовству имеет королева?
   — Напрямую никакого. Но только колдовство помогло ей оставаться на свободе так долго. — Роберт пересек комнату и встал рядом с матерью. Он осторожно стер слезы с ее лица. — Мне очень жаль, матушка.
   Маргарет пристально смотрела на него темными глазами, в которых лунный свет рождал сапфировые отблески. Роберт знал, что она впервые думает о нем и о колдовстве как о едином целом. Так раньше на него уже смотрели другие. Предсказать реакцию невозможно… А ведь он лгал ей так много лет! Сумеет ли она его простить?
   — Давно ли? — Казалось, слова вырываются у нее помимо воли. — Давно ли ты стал колдуном?
   — С рождения, — мягко ответил Роберт. — Я узнал об этом вскоре после того, как мне исполнилось девять. Я понимаю, как тебе тяжело, матушка…
   — Ох, Роберт… — Маргарет поставила кубок и снова отвернулась к окну. — Конечно, мне тяжело. Мой собственный сын…
   — Оба твои сына.
   Эти слова заставили Маргарет задрожать.
   — Оба! Оба мои сына осквернены злом, какого я и представить себе не могу! Не хочешь ли ты сказать, что церковь ошибается, а ты прав?
   Роберт взял ее за руки и повернул к себе, стараясь заставить поверить себе пламенностью своего убеждения.
   — В колдовстве нет скверны, матушка, и никогда не было. Это просто оружие, которое злые и жестокие могут употребить себе на пользу. Однако оно может быть использовано и во благо. Я именно так всегда и поступал. Ты верила в меня так долго, умоляю тебя, не отворачивайся от меня теперь. Пожалуйста, поверь мне! В колдовстве нет скверны.
   — Нет скверны? Откуда ты можешь знать? Ты не можешь судить оно внутри тебя. — Ее глаза с сомнением впились в его лицо. — Но… я ведь никогда не считала тебя греховным до того, как узнала… Я никогда не замечала, чтобы ты действовал дурно. Так как можешь ты быть отмечен скверной? — Маргарет покачала головой, не в силах ответить на собственный вопрос. — И неужели тебе так трудно было сказать мне правду?
   — Я боялся, что ты меня возненавидишь. Я не хотел причинять тебе боль.
   — Ох, Роберт! Ты мой сын. Как могу я тебя возненавидеть? — На лице Маргарет появилась нежная улыбка, которую Роберт так любил. — Жизнь нам всем причиняет боль. Тебе нет нужды быть единственным сильным из нас всех.
   Роберт вздохнул и прижал ее к себе, одновременно наложив Печать. Волосы Маргарет пахли розами; Роберту этот запах напомнил сад, в котором он играл ребенком.
   — Финлей не вернется домой, да?
   — Сейчас ему никак нельзя. Будет чудом, если Гильдия не устроит охоты на колдунов. Ты же знаешь, каков их священный долг.
   Медленно кивнув, Маргарет коснулась щеки Роберта.
   — Мои сыновья, оба колдуны. Как такое может быть? Прости меня, Роберт, но ты должен понять… Мне, чтобы привыкнуть к этой мысли, нужно время и много молитв.
   Роберт поцеловал руку матери:
   — Я знаю. А теперь тебе нужно отдохнуть. Завтра будет трудный день.
   — А ты? Ты сейчас ляжешь спать?
   — Нет, я посторожу здесь, подремлю у огня. Маргарет улыбнулась ему и открыла дверь.
   — Знаешь, ты не сможешь никому рассказать, матушка…
   — Кому я могла бы рассказать?
   — Своему исповеднику.
   Маргарет лукаво улыбнулась:
   — Понятно. Что ж… Доброй ночи, Роберт.
   — Доброй ночи, матушка.
   Дверь бесшумно закрылась за Маргарет. Роберт придвинул к огню два кресла, в одно уселся, на другое положил ноги и собрался задремать, хоть сидеть ему было неудобно и холодно.
   Одна женщина, уверенная в возможности невозможного. Другая невозможное осуществляющая. Третья, способная на все, что только придет ей в голову. И все под одной крышей.
   Что за кошмар!
 
   Часовых этой ночью что-то тревожило. Каждый шорох, каждое шевеление вызывали подозрение. Мика слышал, как они перешептываются, проходя по стене под его окнами. Может быть, они что-то подозревают? Или Деверин предупредил их насчет патрулей, мимо замка уже проскакало не менее трех… Теперь лишь вопрос времени, когда один из них потребует допуска в Данлорн.
   Мика отошел от окна и уселся на постели, прислонившись спиной к стене. Уснуть он не мог. Сегодня отец заговорил с ним по необходимости, но все-таки заговорил. И еще старик впервые встретился с Робертом.
   Да только все равно ничего не изменилось. Ничто в мире не заставит отца принять его обратно в свою семью; если бы не Дженн, даже того, что произошло, не случилось бы.
   И все же разница была! Отец явился в замок, заговорил с Микой, значит, необходимость могла его к этому принудить! Значит, не все пути к сердцу отца отрезаны. Примирение возможно!
   Мика зевнул, вытянулся на постели и накрылся одеялом. Тонкий лучик лунного света лег поперек кровати. Согретый одеялом и приятными мыслями, Мика, наконец, уснул.
 
   Когда Дженн проснулась, комнату без окон озарял лишь неровный отблеск углей в камине. Несколько минут девушка неподвижно лежала, прислушиваясь к дыханию спящих вокруг нее. Бесконечно усталые, измученные болезнями и страхом, эти люди спокойно спали в первый раз за две недели.
   Дженн откинула одеяло, встала и натянула чистое платье, приготовленное для нее Маргарет. Одежда была ей впору, хотя оказалась чуть длинновата. Дженн бесшумно приблизилась к камину и осторожно положила на угли новые поленья. Как только огонь разгорелся, она повернулась к потайной двери и слегка приоткрыла ее.
   Кабинет оказался пустым. В окна лился лунный свет, в камине тлел огонь. Затаив дыхание, Дженн на цыпочках проскользнула в дверь и закрыла ее за собой. Так вот какова рабочая комната Роберта! Где могут быть его книги? Должно быть, убраны куда-то на время, пока в замке посторонние. Но куда он мог их спрятать? В сундук под окном?
   Неслышно передвигаясь босиком по толстому ковру, Дженн подошла к сундуку, но что-то заставило ее замереть на месте. Какое-то чуть заметное движение привлекло ее внимание. Роберт! Спит в кресле у камина…
   Стараясь не произвести ни малейшего звука, Дженн подошла к креслу и опустилась рядом с ним на пол. Сейчас лицо Роберта не казалось суровым. Темная прядь упала на глаза, но Дженн не отважилась ее отвести. Она просто сидела рядом и смотрела на Роберта.
   Дженн впервые видела его лицо безмятежным. Что же за жизнь он ведет, если заботы покидают его только во сне?
   Сейчас, когда Дженн смотрела на него с такого близкого расстояния, перед ней был совсем другой человек, непохожий на того, кто спас ее от гильдийцев ненастной ночью в Шан-Моссе. Тогда он был внушающим трепет воином, привыкшим командовать и вполне довольным и собой, и всем миром. По крайней мере, таким он казался. Однако даже тогда Дженн чувствовала за этой внешностью что-то еще. То, на что он намекал, но так и не произнес вслух… Теперь же все стало много хуже. Теперь он вовсе не желал с ней разговаривать. А Дженн так многое нужно было у него спросить, так многое обсудить! Были вещи, которые понял бы только он. Все остальные могли только полагаться на ее слово. Роберт же… Он спорил с ней, ловил на противоречиях, заставлял думать. Всего, чего она достигла, она достигла благодаря ему, а теперь, когда она так нуждается в нем, он полностью отгородился, полностью изгнал ее из своей жизни.
   И все же ответственность за то, чем стала Дженн, целиком лежит на Роберте. Он спас ей жизнь, обнаружил ее колдовскую силу, вернул к отцу, которого она никогда не знала. Ее жизнь до этого казалась Дженн теперь лишь смутным сном, историей, которую ей кто-то рассказал, историей вроде тех, что она когда-то так любила собирать. Да случилось ли все это на самом деле? Если бы он тогда не встретился ей в лесу, была бы она теперь бродячей сказительницей, повествующей случайным слушателям о приключениях графа Данлорна, вместо того чтобы хранить его секреты?
   Если бы он только поговорил с ней, улыбнулся, засмеялся… Ведь она может ему помочь, в этом Дженн не сомневалась. Однако Роберт ее помощи не хочет. Он просто желает, чтобы его оставили в покое, чтобы ему не приходилось постоянно натыкаться на это назойливое напоминание…
   Дженн вздохнула и переменила позу. Хотя ее движение было легким, его оказалось достаточно, чтобы разбудить Роберта. Его глаза открылись и сразу уставились на Дженн, хоть он и не пошевелился.
   Сердце Дженн бешено заколотилось. Сейчас он снова начнет ее отчитывать, заставит ее почувствовать себя идиоткой. Но… но на этот раз в его глазах не было раздражения. Дженн показалось, что она падает в бездонную зелень его глаз. Роберт ничего не сказал. Он просто смотрел на Дженн, словно впервые ее увидел.
   Дженн судорожно сглотнула, заставляя себя заговорить. Нужно сказать что-нибудь безразлично, что именно. Молча выносить этот пригвоздивший ее к месту взгляд было слишком трудно.
   — Я как раз думала, — прошептала она, — о тех историях, которые я раньше рассказывала про графа Данлорна. Мне больше всего нравился рассказ о битве на садланийской границе. Твой отряд в узкой долине окружили превосходящие силы врага. Воины отступали и уже были готовы обратиться в бегство, когда ты повернул коня и повел их в атаку. Воодушевленные твоей отвагой, они кинулись в бой. Враг был разбит, а ты превратился в героя.
   — Это было случайностью, — рассеянно пробормотал Роберт, все еще не отводя глаз от Дженн. — Просто конь понес, а я не смог его остановить.
   — Это не важно. — Сердце Дженн все еще продолжало колотиться. — Да я тебе и не верю.
   — Почему? — В голосе Роберта прозвучала грустная насмешка над собой. — Потому что это именно такая глупость, которой от меня и следовало ожидать?
   Дженн хотела улыбнуться, но мускулы не слушались ее. Что это на нее нашло?
   — Ты выиграл битву, разбил садланийцев на их собственной земле. Только это и имеет значение. Все же остальное…
   — Соответствует действительности. — Роберт медленно протянул руку и коснулся щеки Дженн. Прикосновение было легким, как дуновение летнего ветерка. Дженн замерла, внезапно охваченная ужасом. Словно почувствовав ее страх, Роберт наклонился вперед и сжал ее лицо в ладонях.
   — Почему ты оказалась здесь?
   — Я… — выдохнула Дженн, и Роберт поспешно выпустил ее и поднялся с кресла.
   — Тебе не следовало тут появляться, и ты это знаешь. Вовсе не было необходимости помогать Розалинде лично. Твои воины достаточно умелые. Тебе не следовало рисковать жизнью даже ради помощи королеве.
   — Ты на моем месте сделал бы то же самое. — Дженн втянула в себя воздух, ее страх неожиданно превратился в гнев. Девушка поднялась на ноги. — Да ты и сделал не меньше.
   — Но я солдат, Дженн. Ты же, как предполагается, леди. — Роберт отвернулся к камину и, опустив голову, стал греть руки у огня. — Ты уедешь отсюда завтра, как только стемнеет. Мика проводит тебя домой.
   — А что насчет королевы?
   — Я отправлю ее за пределы Люсары. Я ведь обещал помочь ей, не так ли? В конце концов, выбора ты мне не оставила.
   Резкий ответ уже вертелся у Дженн на языке, но она сдержалась. Так вот в чем дело? Поэтому он и ведет себя так жестоко?
   — Прости меня, Роберт.
   Его глаза блеснули в лунном свете.
   — Простить? За что? За то, что ты вынудила меня нарушить клятву, данную королю? Ох, об этом можешь не беспокоиться. В конце концов, из-за этой клятвы я позволил умереть своему дяде, позволил Селару растерзать мою страну. Так что ты не сделала ничего такого, из-за чего следовало бы тревожиться.
   Роберт отошел от камина, взял со стола кувшин с вином, наполнил кубок и осушил его одним глотком.
   — Я хочу, чтобы завтра к вечеру тебя не было в Данлорне. Ты меня слышишь?
   Дженн ничего не ответила. Какой-то голос в глубине души говорил ей, что следовало бы рассердиться, но она не прислушалась. Вместо этого Дженн широко раскрыла глаза, взглянула на Роберта колдовским зрением и увидела то, что однажды уже видела в Элайте. Да, тварь была на месте и все так же грызла Роберта. Только теперь она стала гораздо больше, гораздо сильнее и злее. Сгусток тьмы, полный скверны и пожирающий Роберта изнутри. Неужели он все еще ее не видит? Не осознает, что с ним происходит?
   Дженн сглотнула и тихо заговорила, стараясь не раздражать Роберта:
   — Что произошло в Марсэе? Нашел ты Айн?
   — Айн мертва. Я не смог ее спасти. — Слова падали в тишине комнаты, как камни, отдаваясь эхом от резных панелей.
   — Мне очень жаль.
   Роберт поднял на Дженн глаза:
   — Мне тоже. Я ее убил. Она попросила меня об Избавлении, и я не мог отказать.
   Дженн подошла к столу и встала рядом с Робертом.
   — Мне действительно жаль. Я знаю, что она для тебя значила.
   — Ее кое-кто стерег. Еще один из тех, кто был похищен одновременно с тобой.
   — Кто?
   — Кейт Кемпбелл. — В тихом голосе Роберта прозвучала горечь, только теперь она была вызвана не Дженн, а им самим.
   — Где он теперь?
   — На небесах, надеюсь. Его я тоже убил. Удачный получился денек.
   — Ох, Роберт, пожалуйста, не надо! — Дженн коснулась его руки, но Роберт отстранился.
   — Если подумать, то я мог бы спасти десятка два жизней, если бы не вернулся в Люсару. Забавно, правда? Так многие видят во мне надежду страны. Действительность говорит о том, что они просто слепы.
   — Прекрати! — Дженн снова взяла его за руку, на этот раз более решительно. Роберт мог высвободиться, но не сделал этого. Когда через мгновение он заговорил снова, в его голосе не было горечи. Его словно окутало спокойствие такое же затишье, какое бывает в оке урагана. Дженн почувствовала дурноту.
   — Разве ты не замечаешь закономерности? Все эти похищения… Ты, Кейт Кемпбелл, племянник МакГлашена. У Кейта тоже была колдовская сила. Все похищенные дети из знатных родов, наделенные силой; похоже, в них было что-то особенное, что-то, что их выделяло. И в похищениях была замешана Валена. Айн говорила о демоне, который захватил ее и мучил. И то несущее зло присутствие, которое ты ощутила весной. Демон. Айн сказала, что я его враг, Дженн. А чем оказываешься ты? Его союзницей? Почему он просто оставил тебя в Шан-Моссе? Он должен был знать о твоих способностях, как знал обо всех вас. Я думаю, что поэтому вы и были похищены. А тебя он искал специально, наверное, знал, что ты станешь его союзницей.
   — Тогда, — задыхаясь, прошептала Дженн, — он знал бы и о том, что ты его враг. Только… ты старше меня, старше всех, кто был похищен, так что…
   — Он или не мог захватить меня, потому что я был старше, или не ожидал, что я окажусь… мною. Может быть, он похитил остальных мальчиков, надеясь, что среди них окажется его враг? Как же тогда он должен быть разочарован! А мы оказываемся в очень интересной позиции, не так ли? Он знает о пророчестве. Он знает, кто ты и чем ты являешься, но ничего не предпринял в отношении тебя пока. С другой стороны, он должен знать, что я существую, — кто иначе мог вырвать Айн из его когтей? — и все же ему неизвестно, кто я такой. А теперь ты еще и пообещала встать в Круг… Как бы то ни было, все оказывается именно так, как сказал Ключ. Ты Союзнца, я Враг. Мы противники. Тебе не кажется это забавным?
   — Да, чрезвычайно! — бросила Дженн и вырвала руку. — И что же ты собираешься делать?
   — Ничего. Разве от меня что-то требуется? В конце концов, я ничего не предпринимал весь последний год, а события происходили все равно. Если я нужен демону, он может найти меня сам. А в остальном? Мне теперь все равно.
   Дженн стояла на прежнем месте; взгляд Роберта больше не завораживал ее. Ей хотелось снова коснуться его, попытаться смягчить эту глубоко укоренившуюся боль — но ведь он никогда ей ничего подобного не позволит, это она прочла в его взгляде. Роберт влек к себе девушку и одновременно отталкивал. Упрямство до конца…
   Дженн мягко сказала:
   — Ты не мог не помочь Розалинде. Клятва на верность королю это и клятва королеве и наследнику. Ты поклялся защищать их всех. То, что тебе придется защищать одних от других, ничего не меняет. Ты поступил бы точно так же, если бы меня здесь не было.