Страница:
Не знаю, что она хотела от мужа-начальника – чтобы дома сидел?
Зато во мне рациональных зерен было… Это не то, что вы подумали: чужую беду рукой разведу, а к своей ума не приложу. Ничего подобного.
Просто я считала, что все, чем мы недовольны, – пустяк, небольшое затруднение. Все, кроме смерти, можно исправить. Я всегда это чувствовала, а после мамы осознала как духовную истину.
Нет, нет, я – совсем другое дело. Здравый смысл – вот мое кредо.
Я контролировала себя и свою жизнь, заполняла эмоциональные дыры чтением женских романов зимой и выращиванием цветов летом.
Теряла голову я только в библиотеке при выборе книг. В последний раз мне хотелось взять «Бурную ночь», и «Жаркий поцелуй», и «Скрытую ярость». Потом, когда я уже взяла все три книжки, мне захотелось прихватить «Огненное прикосновение» и «Невинную грешницу».
Нет, вру! Было еще одно место, где я теряла контроль над собой, – весенние садовые ярмарки. Там мне хотелось скупить семена всех диких трав, кустарников и цветов, особенно луковичных.
Во всем остальном здравый смысл всегда побеждал эмоции.
Когда Дашка поняла, что я затеяла, она долго со мной не разговаривала – дня два. Через два дня Вахрушева позвонила и разразилась потоком брани:
– Я всегда знала, что ты с приветом, но ты превзошла саму себя. Это ж надо додуматься до такого! Как только в голову могло прийти? Ты посмотри на себя! Ты собираешься греховодничать, прелюбодействовать, ты собираешься разбить семью… короче, тьфу, даже не знаю, что сказать! В общем, так: если уведешь чужого мужа – ты мне больше не подруга! – закончила Дашка.
Мне стало обидно, я вспомнила, как Вахрушева подгоняла меня с беременностью.
– Витя, – каркала, как ворона, подруга, – торопись, время уходит.
– В таком деле спешить нельзя, – упрямилась я.
И вот теперь, когда я готова изменить свою жизнь, Дашка отказывается меня понимать и подозревает худшее. Зачем мне чужой муж? Но я не успела возразить, Дашка перешла к контраргументам.
– Ты знаешь, в чем твоя беда? – поинтересовалась она.
Конечно, я знала, в чем моя беда – в отсутствии выбора, но я хотела, чтобы Дашка высказалась.
– Нет, не знаю.
– Твоя беда в том, что ты слишком серьезная, не умеешь играть с мужчинами. Вот скажи, куда делся этот, из кафе «Теремок»? Славик, кажется?
– Алкаш этот? Я назначила ему свидание в церкви, во вторник, в шестнадцать ноль-ноль.
– Что за блажь?
– Никакая не блажь. По вторникам служится акафист Богородице «Неупиваемая чаша». Вот я и решила: придет – рассмотрю его кандидатуру. Не придет – не стоит с ним связываться. Он не пришел…
– Понятно, – протянула Дашка, – а начальник жилконторы?
– Борис Савельевич, что ли? Или нет, Савелий Борисович.
– Да. Он-то почему пропал?
Я уже не очень помнила, что спугнуло Савелия Борисовича или Бориса Савельевича. Кажется, я пригласила его на утренник к Вахрушеву-младшему.
– Я ему сказала, что отравлю цианидом, если он мне изменит.
– А этот, из ансамбля «Ромалы», куда девался?
– Кочует с табором, наверное.
– А все почему?
– Да, почему?
– Потому что в тебе нет искры. Понимаешь, о чем я? Учись и делай как я. – Объективность никогда не входила в число Дашкиных достоинств.
– Мне нужен охотник, а не жертва. Мне нужен Король! – Пафос моих речей смешил меня саму. – У тебя нет опыта соблазнения Короля. Твой Вахрушев – жертва, а не охотник.
– Вахрушев не прекращает охоту ни днем ни ночью, так что ты не угадала. Тебе надо читать литературу. В твоем возрасте пора знать, что возбуждают мужчину запах, походка, движения, тембр голоса и женские флюиды. А ты похожа на чуму! В этом твоем тулупе, в валенках, в павловопосадском платке ты привлечешь только маньяка!
– То-то я смотрю, ты тренируешь голосовые связки целыми днями и выглядишь как Линда Евангелиста, – огрызнулась я, но Дашке удалось пошатнуть мою уверенность.
Запах… Чего греха таить, от меня подванивало коровником.
Походка. Походка у меня сельской жительницы. Я не умею струиться, не умею парить, я загребаю ногами – сказывается привычка круглый год ходить в валенках или сапогах на улице и на работе.
Голос. Ну хоть с этим повезло.
Я была счастливой обладательницей контральто, годящегося для исполнения арии Графини из «Пиковой дамы».
Но мой великолепный голос пропадал всуе. Когда я появлялась, шаркая сапогами, окутанная ароматами коровника, слушать меня уже было некому.
Поэтому когда я почувствовала первые симптомы такой несвойственной мне паники, я поняла: пора что-то менять в своей жизни.
И пошла в библиотеку за психологической литературой.
Библиотекарша Элла Григорьевна – моя добрая знакомая, выслушав сбивчивые пожелания, показала мне на полку, где, сдвинув корешки, как солдаты армии-завоевательницы, плечом к плечу стояли книги: «Как найти мужчину своей мечты», «Как покорить мужчину», «Искусство соблазнения», «Война полов» и «Как мужчину завоевать, удержать и расстаться с ним».
Я прониклась глубокой благодарностью к авторам, потому что, прочитав их труды, поняла, чего хочу и как надо действовать.
Итак, мне предстояло:
стать Дамой, чтобы привлечь как можно большее число мужчин;
провести тщательную селекцию кандидатов;
выбрать Короля;
соблазнить Короля;
зачать ребенка;
расстаться с Королем.
Пусть простят меня лучшие из мужчин за такое безобразное, в высшей степени безнравственное и потребительское отношение, но у меня были три причины, по которым я выбрала столь циничную стратегию.
Во-первых, возраст. Я утратила первую молодость, а конкурирующие поколения женских особей разнообразно цвели и щеголяли готовностью к оплодотворению.
Во-вторых, образование.
Очень осложняет жизнь. Начинаешь критически присматриваться к окружению и скоро выясняешь, что нет ни одного интеллигентного носителя здоровых генов, зато в избытке имеются вечно пьяные скотники, трактористы и техники.
И последнее: мне хотелось застраховать себя от возможных драм и трагедий. Я помнила: «Если у вас нету дома – пожары ему не страшны, и жена не уйдет к другому, если у вас…», ну и далее по тексту.
Вы, конечно, спросите, зачем такие сложности? Можно обратиться в банк спермы, зачать ребенка в клинике под присмотром специалистов. Отвечаю: не потому, что я не ищу легких путей. Просто мне нужен умный, внешне привлекательный, здоровый и сильный донор, а не жалкий хлюпик, впадающий в столбняк от бытовых и социальных трудностей. А где гарантии, что банк не подсунет бракованный товар? Гарантий нет.
Выстроив приоритеты, я начала с походки.
Прочертила мелом прямую линию для дефиле на дорожке в саду и принялась вышагивать.
На дворе стоял март, близкий к апрелю, черная земля пробивалась к солнцу, обнажая силу и готовность рожать.
Тонкая паутина льда, которой затягивались лужи ночью, к обеду таяла, птичьи стаи атаковали старую грушу у входа во двор, под забором орали кошки, привлекая самцов.
Весенняя капель, прозрачный воздух, первые лужи и первые птицы – вечные спутники любовной лихорадки, ввергали меня в уныние. Эта атрибутика не несла в моем случае никакой смысловой нагрузки.
Зачем мне прелести весны, если у меня такая узкоспецифическая задача – найти донора спермы?
Конечно, я не отказалась бы от вечной любви, как в женских любовных романах. Но за прошедшую зиму демографическая ситуация в городке не изменилась. Как существовал дефицит непьющих, сильных, ответственных мужчин, так и остался, если не обострился. И весна с этой своей откровенностью, близкой к распущенности, с признаками настоящей жизни, немного травмировала меня.
– Пятки вместе, – повторяла я, наступая на прямую линию, – носки врозь.
С книжкой на голове, пропустив под локтями за спиной длинную линейку, какими пользуются закройщики, я напоминала себе героиню фильма «Служебный роман» – Людмилу Прокофьевну Калугину. Чувствовала я себя при этом отвратительно, но мысль, что Дашкино пророчество сбылось и я на самом деле привлекла маньяка, заставляла меня снова и снова дефилировать по линии.
Стоило представить, как маньяк идет по улице под моими окнами, собственноручно опускает письмо в мой почтовый ящик, и у меня открывалось второе дыхание. «Пятки вместе, носки врозь…» – посмотрим, что скажет подруга через месяц-другой.
Тут я почувствовала какое-то беспокойство, подняла глаза и – о, ужас! – в окне соседнего дома увидела обнаженный мужской торс!
К сожалению, мужчина исчез прежде, чем я успела его разглядеть.
Все-таки вставать в четыре утра – не полезно для здоровья. Полезно вставать, когда в окна заглядывает солнышко.
Мечтая о лете, я сбросила Триша (это мой кот-перс кремового окраса) с постели, совершила ежедневные утренние процедуры и вышла на веранду.
Окна соседнего дома были освещены. Интересно, интересно…
Соседний дом с осени пустовал – старенькую бабушку Надю похоронили незадолго до первого снега. По какой-то странной закономерности, бабушка Надя была второй старушкой, окончившей земную жизнь в этом доме. Последний приют всех старушек Заречья – так и хотелось поместить на фасаде вывеску.
Зимой нас с домом объединял страх одиночества: он скрипел и хлопал незапертой дверью на чердак, словно призывал обратить на себя внимание.
Любопытно, кто мои новые соседи?
Наполненное жизнью, мартовское, близкое к апрелю утро навевало тоску по материнству, я вспомнила про анонима, про Даму, и настроение упало.
В отвратительном состоянии духа я погрузилась в ПАЗ, в компании голосистых «операторов машинного доения» прибыла на ферму, прошла мимо доски объявлений и прочитала сообщение о собрании коллектива.
Собрание так собрание: пусть хоть что-то нарушает однообразное течение нашей жизни.
Собрание проходило в красном уголке.
Уголок был в свое время оформлен «истинными ленинцами» и отражал вкусы эпохи развитого социализма: длинный, массивный стол со стульями на возвышении у противоположной от входа стены, несколько рядов клубных кресел, тяжелые плюшевые портьеры на окнах, гипсовые бюсты К. Маркса, Ф. Энгельса и В. Ульянова-Ленина в окружении фикусов и Доска почета.
Красный уголок оберегали души вождей – иначе как объяснить, что, собираясь здесь, коллектив теряет всякую связь с реальностью, начинает сравнивать зарплаты, которые являются коммерческой тайной, между прочим, и требует делить все «поровну».
Ряды кресел постепенно заполнились доярками, скотниками и техниками. Как обычно, между ними шла перебранка и выяснение должностных обязанностей.
– Колька, чтоб тебя, гада, разорвало, ты почему не прочистил насос вовремя?
Закаленный в боях Колька лениво отбрехивался:
– Все я прочистил, технику менять пора, и не ори, я тебе не Гришка твой, юбку задеру, надаю по заднице, чтоб знала. Совсем вы, бабы, страх потеряли.
– Ты поговори еще, я вот Палычу на тебя докладную напишу!
– А ты писать-то умеешь, Клавдя?
– Напишу – тогда увидишь.
– Чего ты взъелась на ровном месте? – сменил тактику Колька. – Давно не топтал тебя твой Гришка? Или у тебя критические дни?
Диалог был пересыпан ненормативной лексикой, и я ждала, что Клавдя сейчас загнет что-нибудь из репертуара скотника Тимофея – тот вообще разговаривал только по-матерному. Однако ответ Клавди был скомкан появлением начальства.
Наш управляющий – Геннадий Павлович Рысаков, в народе Гена Рысак, был хорошим мужиком, трудягой и хозяйственником, но дела на ферме шли все хуже и хуже.
Мне иногда казалось, что весь коллектив фермы – сборище неудачников, погрязших в навозе и мате. Только благодаря здравому смыслу мне удавалось сохранять невозмутимость.
Рысак вел гостя – крепкого лысого мужчину… Что-то знакомое мелькнуло в небольших карих глазах, прямом, красивой формы носе и упрямо сжатых губах – это был вчерашний истопник! Я задушила в себе желание сползти под кресло.
А этому-то что здесь понадобилось?
У нас, конечно, была котельная с банькой, где парились труженики фермы, но они справлялись без истопника, своими силами.
Начальство с гостем направилось к столу.
Гена разложил какие-то бумаги, раскрыл свой потрепанный поминальник и оглядел присутствующих скорбный взглядом. Наверное, так смотрят приемные родители на усыновленное чадо, оказавшееся вместилищем всех пороков.
Истопник Арсений устроился рядом с Геннадием Павловичем и с интересом принялся разглядывать народ.
Я подглядывала за Арсением из-за спин доярок и напрягала слух.
В карих глазах истопника плескалось любопытство, азарт и черт знает что еще, не поддающееся прочтению. Разглядывать в красном уголке, кроме бюстов вождей, особенно было нечего, и истопник скоро погрузился в свои истопницкие думы.
Гена Рысак начал собрание с перечисления причин, по которым наше хозяйство работает в убыток: дорогая электроэнергия, корма для животных, низкие надои и низкие закупочные цены на сырье (то есть молоко) и, конечно, высокие зарплаты (вот уж никогда бы не подумала) и кредит. Зал неодобрительно загудел:
– Говори по существу!
– Палыч, что мы, не знаем, что ли?
– По существу? Хорошо! – как в омут головой бросился, с отчаянной решимостью изрек Гена. – К нам приехал товарищ из областного центра, он предлагает коллективу решить свою судьбу. Мы можем продать паи, объединиться с другими фермерскими хозяйствами и стать наемными работниками.
В зале наступила устрашающая тишина. Слышно было, как радостно забились сердца честных тружеников в ожидании скандала. «Эх, Гена, Ге на, – вздохнула я, – кто ж так руководит коллективом? Надо же подготовить людей, зачем так – в лоб?»
Видимо, те же мысли промелькнули в голове истопника Арсения, потому что в тишине раздался его баритон:
– Ой, сейчас меня бить будут!
– Легко!
– Не ты нас породил, не тебе убивать!
– Катись обратно в город!
Арсений с невозмутимым видом выслушал все выкрики, встал со своего места и поднял руку, подражая вождю мирового пролетариата.
Грозовые раскаты постепенно стихли.
Арсений обладал не только завораживающим голосом, но и даром проповедника. Говорил истопник замечательно, слушала бы и слушала. Из его складной речи выходило, что, избавившись от земельных паев, мы тут же приобретем новую технику, сможем расплатиться с кредитом и вообще соорудить из хозяйства компактный рай. Арсений оказался лихим истопником, видимо, в кочегарке у самого черта подрабатывал.
Гена Рысак наконец заглянул в свой поминальник и с опозданием представил гостя:
– Арсений Иванович Жуков – директор консалтинговой фирмы «Паритет».
– Слушай, консультант, а зачем она нужна, техника эта, если землю мы продадим? – раздался голос с рядов.
– Ха! Я сдам вам землю в аренду. За копейки, – заверил Арсений Жуков.
– Давай мы тебе сдадим землю в аренду! – предложил тот же голос.
Я оглянулась. Голос принадлежал ветеринару – молодому специалисту Мишке Загорулько.
– Сейчас никто ничего за копейки не делает. Говори, что задумал? – Коллектив не сдавался, но и Арсений был тертым калачом.
– Давайте так, – предложил консультант, – сейчас вы ничего не говорите, я даю вам день на размышление, через день, послезавтра то есть, те, кто согласны спасти хозяйство такой ценой, собираются здесь после вечерней дойки. Владелец пая получит тридцать тысяч рублей авансом и еще столько же после сделки. – Арсений выдержал эффектную паузу. – Имейте в виду, два раза я предлагать не стану. К вашему сведению: «Рассвет» согласился на мое предложение, и «Утро страны» тоже согласилось.
Это все были наши соседи – бывшие колхозы, ныне фермерские хозяйства покрепче нашего, и Арсений, ведая или не ведая, задел всех за живое.
Народ стал расходиться, обсуждая услышанное. Я пристроилась за коллективом, обдумывая предложение консультанта по слиянию и объединению.
Жуков оказался неплохим психологом: люди растеряют воинственность, дадут себе волю помечтать о лучшей жизни и через день будут тепленькими. Именно через день, а не через два и не через неделю – передержать идею нельзя. Молодец истопник, истопник в переносном смысле – кочегарит народные массы.
Я не хотела стать жертвой психоманипулятора, и настроилась ни при каких обстоятельствах не расставаться с паями Петуховых – моим и маминым, доставшимся мне по наследству. Кто его знает, какая впереди жизнь? Земля прокормит, рассудила я.
Через день после собрания наши фермеры решились и подписали соглашение с временной администрацией – подход Жукова полностью себя оправдал.
Откуда-то появился нотариус. Фермеры – участники сделки – согласились выдать Жукову доверенности на сбор документов от их лица.
Все, кроме меня.
Мне уже почти удалось улизнуть из красного уголка, когда меня настиг голос номенклатурного истопника:
– Витольда Юрьевна!
Со скучающей миной я обернулась. Арсений Жуков шел ко мне, раскинув руки и широко улыбаясь, точно мы были союзниками и встретились на Эльбе.
– Как ваши коровы?
– Так же, как ваши кочегарки.
– Ха! Значит, отлично! – развеселился Жуков и по-свойски приобнял меня за плечи: – У меня к тебе предложение, Витольда Юрьевна.
От консультанта исходила энергетика благополучия, он светился, как фейерверк. Жуков перешел на интимный шепот и прильнул к моему уху, отчего против воли я ощутила слабость в ногах.
– Витя, ты мне нужна. Могу я тебя умыкнуть?
Хоть убейте, у меня не было ни одной причины отказать руководителю консалтинговой компании. Я старательно напрягала мозги, но придумать ничего не могла.
Арсений Жуков тем временем вывел меня на улицу и подталкивал к машине – тому самому черному авто, которое якобы было собственностью его шефа.
– Подозреваю, машину ты угнал? – поддела я Арсения.
– Что, мы с ней не смотримся? – кокетничал Жуков.
– С истопником никакая машина не смотрится, да и женщина тоже.
– Кроме доярки, – беззлобно парировал Жуков. – Витя, садись в машину, мы с тобой и так привлекаем внимание любопытных, решат, что я тебя клею.
– А разве нет?
– Нет. У меня совсем другое дело к тебе.
Я уселась на место рядом с водителем, и мы рванули в сторону областного центра.
День, как и обещал, с утра оказался прекрасным, солнце обливало землю, заглядывало во все потаенные уголки.
Я покосилась на улыбающегося чему-то Арсения.
Оптимизм Жукова вызывал симпатию. И не только оптимизм.
На самом деле кольцо на безымянном пальце правой руки было сигналом: этого самца уже выбрали. Если Арсения уже выбрали, значит, он того стоил. К тому же если мужчина руководит фирмой, то он должен обладать набором таких качеств, как честолюбие, смелость, сила, находчивость, уверенность в себе, ум, способность к адаптации и выживанию. В нашу первую встречу Арсений вел себя как рыцарь. На собрании не уступил лидерство, не растерялся, наоборот – ловко переломил ситуацию. А у нас аудитория не самая лояльная к начальству, какое бы оно ни было.
– Арсений Иванович, куда мы едем? – проявила я интерес.
– Во-первых, для тебя Арсений, без Ивановича, – продолжал охмурять меня Жуков, – а во-вторых, приедем – увидишь.
Интриговал Жуков профессионально.
В голове у меня все смешалось, замелькали обрывки цитат из пособий по обольщению, пока неоновой рекламой не вспыхнул афоризм: за неимением гербовой бумаги пишут на простой. Иными словами, если нет Короля, то сгодится и Валет – эту мысль я тоже почерпнула из какого-то пособия.
Конечно, я была в начале пути, и не собиралась торопиться. Один донор – это несерьезно. Хотя бы три-четыре…
Арсений Жуков сделал предложение, от которого я не могла отказаться, – перейти на работу в объединенную химическую лабораторию, чтобы молоко на анализ мне привозили все фермерские хозяйства области.
Эту идею Жуков развил в ресторанчике грузинской кухни «Багратион», куда он привез меня по случаю нашего серьезного делового разговора.
Понятно, что к посещению ресторана я готова не была: после работы не приняла душ и не переоделась и не могла избавиться от запаха коровника.
Но решила плюнуть на все, вести себя естественно (может, это последний писк моды, такая туалетная вода «а-ля натурель»), наслаждаться хорошей кухней и довериться рациональному началу.
– А штат? – сразу заинтересовалась я.
Пока Жуков делал заказ, я продолжила наблюдение: глаза Арсения выражали готовность к спариванию, когда он разговаривал с официанткой. Девушка обладала, с моей точки зрения, единственным неоспоримым достоинством – молодостью.
Жуков заказал бутылку сухого вина (испанского, потому что в ресторане грузинской кухни не было грузинского вина), хачапури, лобио и жаренную на вертеле форель.
Девица мерзко хихикала, бросая на меня вороватые взгляды, а я призывала на помощь здравый смысл.
Арсений наконец вспомнил, что не один за столом, обратил на меня внимание и наткнулся на презрительный взгляд.
– На чем мы остановились? – кашлянув в кулак, попытался вернуться к разговору растлитель.
– О штате, – процедила я сквозь зубы.
– Да! Тебе решать. Все зависит от нагрузки, так ведь?
Я кивнула, попутно представляя, какие преимущества дает мне новая работа.
Преимущества были существенными.
Наконец-то я смогу ездить на работу к девяти часам, как белый человек, наконец-то у меня будут выходные и праздничные дни. К тому же зарплата. Похоже, закон сохранения энергии все-таки работает…
– Когда вы планируете открывать лабораторию?
– Вчера.
– В смысле?
– В смысле, она уже должна работать, но ее еще нет. Тебе, Витя, предстоит ее организовать.
– Во-от как? – недоверчиво протянула я.
– Да. Как тебе эта идея?
Организовать с нуля лабораторию – это была моя тайная мечта! Любой инженер согласится со мной: организация производства – это то, чему каждого учат в институте, но не каждому выпадает счастливый случай проделать в жизни.
Предложение было фантастическим.
– Согласна. Когда начнем?
– Завтра и начнем. Кстати, ты свои паи думаешь продавать?
Тут нам принесли заказ, и я воспользовалась появлением официантки, чтобы не отвечать на вопрос. Возвращаться к серьезной теме во время обеда Арсений не стал, а после обеда его повело совсем в другую сторону:
– Витя, смотрю на тебя и не понимаю: такая женщина, и не замужем!
– Жуков! – окоротила я консультанта.
Мне и Дарьи за глаза хватало!
– Прости, прости, – забормотал Арсений, но любопытство пересилило воспитание. – Нет, ну почему? Нет, нет, просто странно: как случилось, что ты не создала семью? Большая любовь?
– Люди говорят, у меня высокие запросы. Мне Король нужен, видишь ли.
– Король? Ты что, монархистка?
– В некотором смысле, – кивнула я, – в деле продолжения рода.
– И как же ты себе это представляешь?
И тут я, чтоб мне пропасть (не иначе как испанское вино в голову ударило), зачем-то выложила Арсению свой план. И не говорите, сама в шоке! Куда девался мой хваленый прагматизм?
Могу поклясться, Арсений смутился.
Мы сидели в полном молчании и постепенно приходили в себя.
– Да-а, – вынужден был признать Арсений, – ты редкая, необыкновенная женщина, Витя! За тебя! – Зрачки консультанта расширились от возбуждения.
Я обозвала себя дурой и попыталась отыграть:
– Неужели поверил?
– Ха! – с огромным облегчением выдохнул Арсений. – Ну у тебя и шутки! Вот это да! А я уже не знал, как себя вести с тобой!
Все встало на свои места, мир вернулся в привычные границы: я – одинокая не первой молодости девушка, Арсений Иванович – темная лошадка, засланный казачок.
Мы продолжили обед, по всем признакам деловой.
Все, что говорил Арсений, заставляло меня трепетать. Сначала Жуков рассказал о целях объединения хозяйств. Потом остановился на лаборатории и ее функциях.
В деловой разговор Жуков необычайно ловко вплетал биографические данные:
– Витя, а ты знаешь, я после школы работал лаборантом на кафедре химико-биологического факультета пединститута и даже хотел стать учителем химии. Не поступил, в армию забрали. Так что я имею представление о химлаборатории! Это я настоял на том, чтобы ты сама съездила в командировку, отобрала оборудование, посуду – в общем, все, что сочтешь нужным.
Так уж вышло: я с неподдельным вниманием следила за ходом мыслей Жукова, поддакивала, кивала, вздыхала, усмехалась – словом, демонстрировала живую заинтересованность, упустив из виду, что мое поведение как раз и является кратчайшим путем к сердцу мужчины (вопреки мифу о желудке).
Жуков удивлял эрудицией, острил и (ну, надо же!) не замечал официантку, а в конце продемонстрировал глубокие академические знания получения водки из С2Н5ОН и Н2О (спирта и воды):
– Во-первых, соотношение спирта к воде должно быть 2: 3 – две части спирта на три части воды – для мужчин и 1: 2 – для женщин, – с видом знатока излагал Арсений, – во-вторых, приливают воду к спирту, а не наоборот! В-третьих, чтобы спирт и вода хорошо смешались, жидкость нужно добросовестно взболтать. В-четвертых, смесь при разведении нагревается, поэтому ее нужно охладить. Для этого емкость можно поместить в холодильник, на снег или на лед. А можно просто бросить в спирт кусочки льда вместо воды. Ну, как я тебе?
– По-тря-са-а-юще! – проворковала я с интонацией Жены Вождя из фильма «Человек с бульвара Капуцинов» и чуть не захлопала в ладоши. – Откуда дровишки?
Зато во мне рациональных зерен было… Это не то, что вы подумали: чужую беду рукой разведу, а к своей ума не приложу. Ничего подобного.
Просто я считала, что все, чем мы недовольны, – пустяк, небольшое затруднение. Все, кроме смерти, можно исправить. Я всегда это чувствовала, а после мамы осознала как духовную истину.
Нет, нет, я – совсем другое дело. Здравый смысл – вот мое кредо.
Я контролировала себя и свою жизнь, заполняла эмоциональные дыры чтением женских романов зимой и выращиванием цветов летом.
Теряла голову я только в библиотеке при выборе книг. В последний раз мне хотелось взять «Бурную ночь», и «Жаркий поцелуй», и «Скрытую ярость». Потом, когда я уже взяла все три книжки, мне захотелось прихватить «Огненное прикосновение» и «Невинную грешницу».
Нет, вру! Было еще одно место, где я теряла контроль над собой, – весенние садовые ярмарки. Там мне хотелось скупить семена всех диких трав, кустарников и цветов, особенно луковичных.
Во всем остальном здравый смысл всегда побеждал эмоции.
Когда Дашка поняла, что я затеяла, она долго со мной не разговаривала – дня два. Через два дня Вахрушева позвонила и разразилась потоком брани:
– Я всегда знала, что ты с приветом, но ты превзошла саму себя. Это ж надо додуматься до такого! Как только в голову могло прийти? Ты посмотри на себя! Ты собираешься греховодничать, прелюбодействовать, ты собираешься разбить семью… короче, тьфу, даже не знаю, что сказать! В общем, так: если уведешь чужого мужа – ты мне больше не подруга! – закончила Дашка.
Мне стало обидно, я вспомнила, как Вахрушева подгоняла меня с беременностью.
– Витя, – каркала, как ворона, подруга, – торопись, время уходит.
– В таком деле спешить нельзя, – упрямилась я.
И вот теперь, когда я готова изменить свою жизнь, Дашка отказывается меня понимать и подозревает худшее. Зачем мне чужой муж? Но я не успела возразить, Дашка перешла к контраргументам.
– Ты знаешь, в чем твоя беда? – поинтересовалась она.
Конечно, я знала, в чем моя беда – в отсутствии выбора, но я хотела, чтобы Дашка высказалась.
– Нет, не знаю.
– Твоя беда в том, что ты слишком серьезная, не умеешь играть с мужчинами. Вот скажи, куда делся этот, из кафе «Теремок»? Славик, кажется?
– Алкаш этот? Я назначила ему свидание в церкви, во вторник, в шестнадцать ноль-ноль.
– Что за блажь?
– Никакая не блажь. По вторникам служится акафист Богородице «Неупиваемая чаша». Вот я и решила: придет – рассмотрю его кандидатуру. Не придет – не стоит с ним связываться. Он не пришел…
– Понятно, – протянула Дашка, – а начальник жилконторы?
– Борис Савельевич, что ли? Или нет, Савелий Борисович.
– Да. Он-то почему пропал?
Я уже не очень помнила, что спугнуло Савелия Борисовича или Бориса Савельевича. Кажется, я пригласила его на утренник к Вахрушеву-младшему.
– Я ему сказала, что отравлю цианидом, если он мне изменит.
– А этот, из ансамбля «Ромалы», куда девался?
– Кочует с табором, наверное.
– А все почему?
– Да, почему?
– Потому что в тебе нет искры. Понимаешь, о чем я? Учись и делай как я. – Объективность никогда не входила в число Дашкиных достоинств.
– Мне нужен охотник, а не жертва. Мне нужен Король! – Пафос моих речей смешил меня саму. – У тебя нет опыта соблазнения Короля. Твой Вахрушев – жертва, а не охотник.
– Вахрушев не прекращает охоту ни днем ни ночью, так что ты не угадала. Тебе надо читать литературу. В твоем возрасте пора знать, что возбуждают мужчину запах, походка, движения, тембр голоса и женские флюиды. А ты похожа на чуму! В этом твоем тулупе, в валенках, в павловопосадском платке ты привлечешь только маньяка!
– То-то я смотрю, ты тренируешь голосовые связки целыми днями и выглядишь как Линда Евангелиста, – огрызнулась я, но Дашке удалось пошатнуть мою уверенность.
Запах… Чего греха таить, от меня подванивало коровником.
Походка. Походка у меня сельской жительницы. Я не умею струиться, не умею парить, я загребаю ногами – сказывается привычка круглый год ходить в валенках или сапогах на улице и на работе.
Голос. Ну хоть с этим повезло.
Я была счастливой обладательницей контральто, годящегося для исполнения арии Графини из «Пиковой дамы».
Но мой великолепный голос пропадал всуе. Когда я появлялась, шаркая сапогами, окутанная ароматами коровника, слушать меня уже было некому.
Поэтому когда я почувствовала первые симптомы такой несвойственной мне паники, я поняла: пора что-то менять в своей жизни.
И пошла в библиотеку за психологической литературой.
Библиотекарша Элла Григорьевна – моя добрая знакомая, выслушав сбивчивые пожелания, показала мне на полку, где, сдвинув корешки, как солдаты армии-завоевательницы, плечом к плечу стояли книги: «Как найти мужчину своей мечты», «Как покорить мужчину», «Искусство соблазнения», «Война полов» и «Как мужчину завоевать, удержать и расстаться с ним».
Я прониклась глубокой благодарностью к авторам, потому что, прочитав их труды, поняла, чего хочу и как надо действовать.
Итак, мне предстояло:
стать Дамой, чтобы привлечь как можно большее число мужчин;
провести тщательную селекцию кандидатов;
выбрать Короля;
соблазнить Короля;
зачать ребенка;
расстаться с Королем.
Пусть простят меня лучшие из мужчин за такое безобразное, в высшей степени безнравственное и потребительское отношение, но у меня были три причины, по которым я выбрала столь циничную стратегию.
Во-первых, возраст. Я утратила первую молодость, а конкурирующие поколения женских особей разнообразно цвели и щеголяли готовностью к оплодотворению.
Во-вторых, образование.
Очень осложняет жизнь. Начинаешь критически присматриваться к окружению и скоро выясняешь, что нет ни одного интеллигентного носителя здоровых генов, зато в избытке имеются вечно пьяные скотники, трактористы и техники.
И последнее: мне хотелось застраховать себя от возможных драм и трагедий. Я помнила: «Если у вас нету дома – пожары ему не страшны, и жена не уйдет к другому, если у вас…», ну и далее по тексту.
Вы, конечно, спросите, зачем такие сложности? Можно обратиться в банк спермы, зачать ребенка в клинике под присмотром специалистов. Отвечаю: не потому, что я не ищу легких путей. Просто мне нужен умный, внешне привлекательный, здоровый и сильный донор, а не жалкий хлюпик, впадающий в столбняк от бытовых и социальных трудностей. А где гарантии, что банк не подсунет бракованный товар? Гарантий нет.
Выстроив приоритеты, я начала с походки.
Прочертила мелом прямую линию для дефиле на дорожке в саду и принялась вышагивать.
На дворе стоял март, близкий к апрелю, черная земля пробивалась к солнцу, обнажая силу и готовность рожать.
Тонкая паутина льда, которой затягивались лужи ночью, к обеду таяла, птичьи стаи атаковали старую грушу у входа во двор, под забором орали кошки, привлекая самцов.
Весенняя капель, прозрачный воздух, первые лужи и первые птицы – вечные спутники любовной лихорадки, ввергали меня в уныние. Эта атрибутика не несла в моем случае никакой смысловой нагрузки.
Зачем мне прелести весны, если у меня такая узкоспецифическая задача – найти донора спермы?
Конечно, я не отказалась бы от вечной любви, как в женских любовных романах. Но за прошедшую зиму демографическая ситуация в городке не изменилась. Как существовал дефицит непьющих, сильных, ответственных мужчин, так и остался, если не обострился. И весна с этой своей откровенностью, близкой к распущенности, с признаками настоящей жизни, немного травмировала меня.
– Пятки вместе, – повторяла я, наступая на прямую линию, – носки врозь.
С книжкой на голове, пропустив под локтями за спиной длинную линейку, какими пользуются закройщики, я напоминала себе героиню фильма «Служебный роман» – Людмилу Прокофьевну Калугину. Чувствовала я себя при этом отвратительно, но мысль, что Дашкино пророчество сбылось и я на самом деле привлекла маньяка, заставляла меня снова и снова дефилировать по линии.
Стоило представить, как маньяк идет по улице под моими окнами, собственноручно опускает письмо в мой почтовый ящик, и у меня открывалось второе дыхание. «Пятки вместе, носки врозь…» – посмотрим, что скажет подруга через месяц-другой.
Тут я почувствовала какое-то беспокойство, подняла глаза и – о, ужас! – в окне соседнего дома увидела обнаженный мужской торс!
К сожалению, мужчина исчез прежде, чем я успела его разглядеть.
Все-таки вставать в четыре утра – не полезно для здоровья. Полезно вставать, когда в окна заглядывает солнышко.
Мечтая о лете, я сбросила Триша (это мой кот-перс кремового окраса) с постели, совершила ежедневные утренние процедуры и вышла на веранду.
Окна соседнего дома были освещены. Интересно, интересно…
Соседний дом с осени пустовал – старенькую бабушку Надю похоронили незадолго до первого снега. По какой-то странной закономерности, бабушка Надя была второй старушкой, окончившей земную жизнь в этом доме. Последний приют всех старушек Заречья – так и хотелось поместить на фасаде вывеску.
Зимой нас с домом объединял страх одиночества: он скрипел и хлопал незапертой дверью на чердак, словно призывал обратить на себя внимание.
Любопытно, кто мои новые соседи?
Наполненное жизнью, мартовское, близкое к апрелю утро навевало тоску по материнству, я вспомнила про анонима, про Даму, и настроение упало.
В отвратительном состоянии духа я погрузилась в ПАЗ, в компании голосистых «операторов машинного доения» прибыла на ферму, прошла мимо доски объявлений и прочитала сообщение о собрании коллектива.
Собрание так собрание: пусть хоть что-то нарушает однообразное течение нашей жизни.
Собрание проходило в красном уголке.
Уголок был в свое время оформлен «истинными ленинцами» и отражал вкусы эпохи развитого социализма: длинный, массивный стол со стульями на возвышении у противоположной от входа стены, несколько рядов клубных кресел, тяжелые плюшевые портьеры на окнах, гипсовые бюсты К. Маркса, Ф. Энгельса и В. Ульянова-Ленина в окружении фикусов и Доска почета.
Красный уголок оберегали души вождей – иначе как объяснить, что, собираясь здесь, коллектив теряет всякую связь с реальностью, начинает сравнивать зарплаты, которые являются коммерческой тайной, между прочим, и требует делить все «поровну».
Ряды кресел постепенно заполнились доярками, скотниками и техниками. Как обычно, между ними шла перебранка и выяснение должностных обязанностей.
– Колька, чтоб тебя, гада, разорвало, ты почему не прочистил насос вовремя?
Закаленный в боях Колька лениво отбрехивался:
– Все я прочистил, технику менять пора, и не ори, я тебе не Гришка твой, юбку задеру, надаю по заднице, чтоб знала. Совсем вы, бабы, страх потеряли.
– Ты поговори еще, я вот Палычу на тебя докладную напишу!
– А ты писать-то умеешь, Клавдя?
– Напишу – тогда увидишь.
– Чего ты взъелась на ровном месте? – сменил тактику Колька. – Давно не топтал тебя твой Гришка? Или у тебя критические дни?
Диалог был пересыпан ненормативной лексикой, и я ждала, что Клавдя сейчас загнет что-нибудь из репертуара скотника Тимофея – тот вообще разговаривал только по-матерному. Однако ответ Клавди был скомкан появлением начальства.
Наш управляющий – Геннадий Павлович Рысаков, в народе Гена Рысак, был хорошим мужиком, трудягой и хозяйственником, но дела на ферме шли все хуже и хуже.
Мне иногда казалось, что весь коллектив фермы – сборище неудачников, погрязших в навозе и мате. Только благодаря здравому смыслу мне удавалось сохранять невозмутимость.
Рысак вел гостя – крепкого лысого мужчину… Что-то знакомое мелькнуло в небольших карих глазах, прямом, красивой формы носе и упрямо сжатых губах – это был вчерашний истопник! Я задушила в себе желание сползти под кресло.
А этому-то что здесь понадобилось?
У нас, конечно, была котельная с банькой, где парились труженики фермы, но они справлялись без истопника, своими силами.
Начальство с гостем направилось к столу.
Гена разложил какие-то бумаги, раскрыл свой потрепанный поминальник и оглядел присутствующих скорбный взглядом. Наверное, так смотрят приемные родители на усыновленное чадо, оказавшееся вместилищем всех пороков.
Истопник Арсений устроился рядом с Геннадием Павловичем и с интересом принялся разглядывать народ.
Я подглядывала за Арсением из-за спин доярок и напрягала слух.
В карих глазах истопника плескалось любопытство, азарт и черт знает что еще, не поддающееся прочтению. Разглядывать в красном уголке, кроме бюстов вождей, особенно было нечего, и истопник скоро погрузился в свои истопницкие думы.
Гена Рысак начал собрание с перечисления причин, по которым наше хозяйство работает в убыток: дорогая электроэнергия, корма для животных, низкие надои и низкие закупочные цены на сырье (то есть молоко) и, конечно, высокие зарплаты (вот уж никогда бы не подумала) и кредит. Зал неодобрительно загудел:
– Говори по существу!
– Палыч, что мы, не знаем, что ли?
– По существу? Хорошо! – как в омут головой бросился, с отчаянной решимостью изрек Гена. – К нам приехал товарищ из областного центра, он предлагает коллективу решить свою судьбу. Мы можем продать паи, объединиться с другими фермерскими хозяйствами и стать наемными работниками.
В зале наступила устрашающая тишина. Слышно было, как радостно забились сердца честных тружеников в ожидании скандала. «Эх, Гена, Ге на, – вздохнула я, – кто ж так руководит коллективом? Надо же подготовить людей, зачем так – в лоб?»
Видимо, те же мысли промелькнули в голове истопника Арсения, потому что в тишине раздался его баритон:
– Ой, сейчас меня бить будут!
– Легко!
– Не ты нас породил, не тебе убивать!
– Катись обратно в город!
Арсений с невозмутимым видом выслушал все выкрики, встал со своего места и поднял руку, подражая вождю мирового пролетариата.
Грозовые раскаты постепенно стихли.
Арсений обладал не только завораживающим голосом, но и даром проповедника. Говорил истопник замечательно, слушала бы и слушала. Из его складной речи выходило, что, избавившись от земельных паев, мы тут же приобретем новую технику, сможем расплатиться с кредитом и вообще соорудить из хозяйства компактный рай. Арсений оказался лихим истопником, видимо, в кочегарке у самого черта подрабатывал.
Гена Рысак наконец заглянул в свой поминальник и с опозданием представил гостя:
– Арсений Иванович Жуков – директор консалтинговой фирмы «Паритет».
– Слушай, консультант, а зачем она нужна, техника эта, если землю мы продадим? – раздался голос с рядов.
– Ха! Я сдам вам землю в аренду. За копейки, – заверил Арсений Жуков.
– Давай мы тебе сдадим землю в аренду! – предложил тот же голос.
Я оглянулась. Голос принадлежал ветеринару – молодому специалисту Мишке Загорулько.
– Сейчас никто ничего за копейки не делает. Говори, что задумал? – Коллектив не сдавался, но и Арсений был тертым калачом.
– Давайте так, – предложил консультант, – сейчас вы ничего не говорите, я даю вам день на размышление, через день, послезавтра то есть, те, кто согласны спасти хозяйство такой ценой, собираются здесь после вечерней дойки. Владелец пая получит тридцать тысяч рублей авансом и еще столько же после сделки. – Арсений выдержал эффектную паузу. – Имейте в виду, два раза я предлагать не стану. К вашему сведению: «Рассвет» согласился на мое предложение, и «Утро страны» тоже согласилось.
Это все были наши соседи – бывшие колхозы, ныне фермерские хозяйства покрепче нашего, и Арсений, ведая или не ведая, задел всех за живое.
Народ стал расходиться, обсуждая услышанное. Я пристроилась за коллективом, обдумывая предложение консультанта по слиянию и объединению.
Жуков оказался неплохим психологом: люди растеряют воинственность, дадут себе волю помечтать о лучшей жизни и через день будут тепленькими. Именно через день, а не через два и не через неделю – передержать идею нельзя. Молодец истопник, истопник в переносном смысле – кочегарит народные массы.
Я не хотела стать жертвой психоманипулятора, и настроилась ни при каких обстоятельствах не расставаться с паями Петуховых – моим и маминым, доставшимся мне по наследству. Кто его знает, какая впереди жизнь? Земля прокормит, рассудила я.
Через день после собрания наши фермеры решились и подписали соглашение с временной администрацией – подход Жукова полностью себя оправдал.
Откуда-то появился нотариус. Фермеры – участники сделки – согласились выдать Жукову доверенности на сбор документов от их лица.
Все, кроме меня.
Мне уже почти удалось улизнуть из красного уголка, когда меня настиг голос номенклатурного истопника:
– Витольда Юрьевна!
Со скучающей миной я обернулась. Арсений Жуков шел ко мне, раскинув руки и широко улыбаясь, точно мы были союзниками и встретились на Эльбе.
– Как ваши коровы?
– Так же, как ваши кочегарки.
– Ха! Значит, отлично! – развеселился Жуков и по-свойски приобнял меня за плечи: – У меня к тебе предложение, Витольда Юрьевна.
От консультанта исходила энергетика благополучия, он светился, как фейерверк. Жуков перешел на интимный шепот и прильнул к моему уху, отчего против воли я ощутила слабость в ногах.
– Витя, ты мне нужна. Могу я тебя умыкнуть?
Хоть убейте, у меня не было ни одной причины отказать руководителю консалтинговой компании. Я старательно напрягала мозги, но придумать ничего не могла.
Арсений Жуков тем временем вывел меня на улицу и подталкивал к машине – тому самому черному авто, которое якобы было собственностью его шефа.
– Подозреваю, машину ты угнал? – поддела я Арсения.
– Что, мы с ней не смотримся? – кокетничал Жуков.
– С истопником никакая машина не смотрится, да и женщина тоже.
– Кроме доярки, – беззлобно парировал Жуков. – Витя, садись в машину, мы с тобой и так привлекаем внимание любопытных, решат, что я тебя клею.
– А разве нет?
– Нет. У меня совсем другое дело к тебе.
Я уселась на место рядом с водителем, и мы рванули в сторону областного центра.
День, как и обещал, с утра оказался прекрасным, солнце обливало землю, заглядывало во все потаенные уголки.
Я покосилась на улыбающегося чему-то Арсения.
Оптимизм Жукова вызывал симпатию. И не только оптимизм.
На самом деле кольцо на безымянном пальце правой руки было сигналом: этого самца уже выбрали. Если Арсения уже выбрали, значит, он того стоил. К тому же если мужчина руководит фирмой, то он должен обладать набором таких качеств, как честолюбие, смелость, сила, находчивость, уверенность в себе, ум, способность к адаптации и выживанию. В нашу первую встречу Арсений вел себя как рыцарь. На собрании не уступил лидерство, не растерялся, наоборот – ловко переломил ситуацию. А у нас аудитория не самая лояльная к начальству, какое бы оно ни было.
– Арсений Иванович, куда мы едем? – проявила я интерес.
– Во-первых, для тебя Арсений, без Ивановича, – продолжал охмурять меня Жуков, – а во-вторых, приедем – увидишь.
Интриговал Жуков профессионально.
В голове у меня все смешалось, замелькали обрывки цитат из пособий по обольщению, пока неоновой рекламой не вспыхнул афоризм: за неимением гербовой бумаги пишут на простой. Иными словами, если нет Короля, то сгодится и Валет – эту мысль я тоже почерпнула из какого-то пособия.
Конечно, я была в начале пути, и не собиралась торопиться. Один донор – это несерьезно. Хотя бы три-четыре…
Арсений Жуков сделал предложение, от которого я не могла отказаться, – перейти на работу в объединенную химическую лабораторию, чтобы молоко на анализ мне привозили все фермерские хозяйства области.
Эту идею Жуков развил в ресторанчике грузинской кухни «Багратион», куда он привез меня по случаю нашего серьезного делового разговора.
Понятно, что к посещению ресторана я готова не была: после работы не приняла душ и не переоделась и не могла избавиться от запаха коровника.
Но решила плюнуть на все, вести себя естественно (может, это последний писк моды, такая туалетная вода «а-ля натурель»), наслаждаться хорошей кухней и довериться рациональному началу.
– А штат? – сразу заинтересовалась я.
Пока Жуков делал заказ, я продолжила наблюдение: глаза Арсения выражали готовность к спариванию, когда он разговаривал с официанткой. Девушка обладала, с моей точки зрения, единственным неоспоримым достоинством – молодостью.
Жуков заказал бутылку сухого вина (испанского, потому что в ресторане грузинской кухни не было грузинского вина), хачапури, лобио и жаренную на вертеле форель.
Девица мерзко хихикала, бросая на меня вороватые взгляды, а я призывала на помощь здравый смысл.
Арсений наконец вспомнил, что не один за столом, обратил на меня внимание и наткнулся на презрительный взгляд.
– На чем мы остановились? – кашлянув в кулак, попытался вернуться к разговору растлитель.
– О штате, – процедила я сквозь зубы.
– Да! Тебе решать. Все зависит от нагрузки, так ведь?
Я кивнула, попутно представляя, какие преимущества дает мне новая работа.
Преимущества были существенными.
Наконец-то я смогу ездить на работу к девяти часам, как белый человек, наконец-то у меня будут выходные и праздничные дни. К тому же зарплата. Похоже, закон сохранения энергии все-таки работает…
– Когда вы планируете открывать лабораторию?
– Вчера.
– В смысле?
– В смысле, она уже должна работать, но ее еще нет. Тебе, Витя, предстоит ее организовать.
– Во-от как? – недоверчиво протянула я.
– Да. Как тебе эта идея?
Организовать с нуля лабораторию – это была моя тайная мечта! Любой инженер согласится со мной: организация производства – это то, чему каждого учат в институте, но не каждому выпадает счастливый случай проделать в жизни.
Предложение было фантастическим.
– Согласна. Когда начнем?
– Завтра и начнем. Кстати, ты свои паи думаешь продавать?
Тут нам принесли заказ, и я воспользовалась появлением официантки, чтобы не отвечать на вопрос. Возвращаться к серьезной теме во время обеда Арсений не стал, а после обеда его повело совсем в другую сторону:
– Витя, смотрю на тебя и не понимаю: такая женщина, и не замужем!
– Жуков! – окоротила я консультанта.
Мне и Дарьи за глаза хватало!
– Прости, прости, – забормотал Арсений, но любопытство пересилило воспитание. – Нет, ну почему? Нет, нет, просто странно: как случилось, что ты не создала семью? Большая любовь?
– Люди говорят, у меня высокие запросы. Мне Король нужен, видишь ли.
– Король? Ты что, монархистка?
– В некотором смысле, – кивнула я, – в деле продолжения рода.
– И как же ты себе это представляешь?
И тут я, чтоб мне пропасть (не иначе как испанское вино в голову ударило), зачем-то выложила Арсению свой план. И не говорите, сама в шоке! Куда девался мой хваленый прагматизм?
Могу поклясться, Арсений смутился.
Мы сидели в полном молчании и постепенно приходили в себя.
– Да-а, – вынужден был признать Арсений, – ты редкая, необыкновенная женщина, Витя! За тебя! – Зрачки консультанта расширились от возбуждения.
Я обозвала себя дурой и попыталась отыграть:
– Неужели поверил?
– Ха! – с огромным облегчением выдохнул Арсений. – Ну у тебя и шутки! Вот это да! А я уже не знал, как себя вести с тобой!
Все встало на свои места, мир вернулся в привычные границы: я – одинокая не первой молодости девушка, Арсений Иванович – темная лошадка, засланный казачок.
Мы продолжили обед, по всем признакам деловой.
Все, что говорил Арсений, заставляло меня трепетать. Сначала Жуков рассказал о целях объединения хозяйств. Потом остановился на лаборатории и ее функциях.
В деловой разговор Жуков необычайно ловко вплетал биографические данные:
– Витя, а ты знаешь, я после школы работал лаборантом на кафедре химико-биологического факультета пединститута и даже хотел стать учителем химии. Не поступил, в армию забрали. Так что я имею представление о химлаборатории! Это я настоял на том, чтобы ты сама съездила в командировку, отобрала оборудование, посуду – в общем, все, что сочтешь нужным.
Так уж вышло: я с неподдельным вниманием следила за ходом мыслей Жукова, поддакивала, кивала, вздыхала, усмехалась – словом, демонстрировала живую заинтересованность, упустив из виду, что мое поведение как раз и является кратчайшим путем к сердцу мужчины (вопреки мифу о желудке).
Жуков удивлял эрудицией, острил и (ну, надо же!) не замечал официантку, а в конце продемонстрировал глубокие академические знания получения водки из С2Н5ОН и Н2О (спирта и воды):
– Во-первых, соотношение спирта к воде должно быть 2: 3 – две части спирта на три части воды – для мужчин и 1: 2 – для женщин, – с видом знатока излагал Арсений, – во-вторых, приливают воду к спирту, а не наоборот! В-третьих, чтобы спирт и вода хорошо смешались, жидкость нужно добросовестно взболтать. В-четвертых, смесь при разведении нагревается, поэтому ее нужно охладить. Для этого емкость можно поместить в холодильник, на снег или на лед. А можно просто бросить в спирт кусочки льда вместо воды. Ну, как я тебе?
– По-тря-са-а-юще! – проворковала я с интонацией Жены Вождя из фильма «Человек с бульвара Капуцинов» и чуть не захлопала в ладоши. – Откуда дровишки?