Страница:
— Да, но я никому не говорил об этом. Как ты узнала? — он держал в руках рубашку, так и не надев ее.
— Когда ты оставался у меня, я чувствовала, если ты просыпался днем. Но в этом нет ничего плохого, так что не стоит смотреть на меня такими ошеломленным взглядом. Рано или поздно все через это проходят.
— Но что это значит?
— Это значит, что солнце отныне не может убить тебя. Да, его свет будет тебе малоприятен, как жужжание надоедливого насекомого. Первое время будет покалывать кожу, но сильных ожогов не будет, если, конечно, ты не станешь загорать.
— Значит... я могу выходить днем? — он не мог в это поверить. — Но Юлиус говорил, что это произойдет не раньше, чем через сто-двести лет.
— Обычно так и происходит. Но ты гораздо сильнее обыкновенного вампира, поэтому изменения в тебе идут быстрее. Надо сказать, такое происходит довольно редко.
— Мне говорили, — немного рассеяно проговорил Антуан. Он все еще пытался осмыслить сказанное. Ведь Менестрес была чуть ли не единственной, которая не просто сказала, что он отличается от остальных, но и объяснила, какие от этого могут быть последствия.
— Так ты останешься? — лукаво спросила вампирша, приподнявшись на локте.
— Да, — с улыбкой ответил, Антуан, возвращаясь в ее нежные объятья.
А рассвет неумолимо приближался. Антуан чувствовал его приближение всем телом. Он сел на кровати, напряженно всматриваясь в окно, занавешенное тяжелой шторой. Вампир просто не мог заставить себя встать и отдернуть ее.
Солнце лениво, будто нехотя, поднималось над городом. Вот сквозь штору пробилась полоска яркого белого света. Антуан неотрывно следил за ее движением. Он потер плечи, и это выдало его волнение. Тут же тонкие руки Менестрес обвили его шею, и ему стало легче.
По кровати полз солнечный зайчик. Антуан осторожно дотронулся до него и... и ничего не произошло. Его кожа не стала плавиться и не задымилась, даже жжения не было. Только тепло, как это бывало раньше, когда он был человеком.
Наконец, Антуан встал и одним резким движением отдернул штору. Хлынувший в окно яркий свет заставил его зажмурится. Это уже не было приятно. Его глаза слишком привыкли к ночи. Но, если надеть широкополую шляпу, то вполне можно будет терпеть.
Закутанная в простыню, Менестрес встала рядом с ним и проговорила:
— Я же сказала, что солнце больше не может причинить тебе вред.
— Да, не может, — ему было чудно видеть все при дневном свете, но всепоглощающего восторга по этому поводу он не испытывал. К тому же вспомнилась смерть Рауля. Ведь именно солнце погубило его. Поэтому Антуан немного рассеяно смотрел в окно, на пробуждающийся город.
— Не строит так пристально смотреть на солнечный свет, — упрекнула его Менестрес, отводя от кона. — С непривычки можешь ненадолго почти ослепнуть.
— Спасибо, что предупредила.
Он отошел в тень, и вампирша вновь задернула штору. Для этого ей было достаточно лишь взглянуть на нее.
Антуан смотрел на свою возлюбленную, весь наряд которой составляла лишь шелковая простыня сочного зеленого цвета, и мысли его заняты были отнюдь не солнечным светом, а только ей одной.
В этот день он заснул в кровати, как обычный смертный. И сон его почти не отличался от сна в гробу. Правда пробуждение было несколько тревожным и неуютным, а ведь рядом, в его объятьях лежала Менестрес! Когда он сказал ей об этом, вампирша, как всегда, мягко улыбнулась и сказала:
— Это вполне объяснимо. Все дело в привычке и чувстве защищенности. То, что ты можешь обходиться без гроба или иного подобного укрытия вовсе не означает, что ты должен перестать ими пользоваться. Ты ведь знаешь, я тоже предпочитаю свой саркофаг.
— Да, знаю, — кивнул Антуан.
В такие моменты он еще больше восхищался Менестрес. Она всегда охотно и подробно отвечала не его вопросы, не кичась своим знанием и не пытаясь нагнать тумана таинственности. А этим грешили многие вампиры, с которыми ему приходилось общаться. А с ней Антуану было легко. Он почти никогда не замечал, что Менестрес старше его чуть ли не на тысячелетие. И дело здесь не только в любви. Она была такой, какой была.
Надо сказать, отношения с Менестрес пошли Антуану только на пользу. За каких-то два месяца он изменился так сильно, что это стали замечать и другие вампиры города.
Перво-наперво он избавился от своей депрессии из-за смерти брата. Кровоточащая рана его сердца зажила, хоть и оставила ощутимый шрам. Но теперь в его глазах снова горел огонь. Антуан больше не был открытой книгой для каждого. Он всегда умел избавляться от вторжения в свой разум, а теперь научился быть абсолютно непроницаемым, скрывать чувства, надевая эдакую маску, сквозь которую очень мало кто из вампиров мог пробиться. Это был немаловажный принцип выживания.
Еще Антуан начал понимать и овладевать своей все еще растущей силой. Усилием воли он мог зажечь пламя, передвигать предметы и даже пустить кровь. Как магистр, он одним взглядом способен был усмирить более младшего по силе вампира, даже если тот впал в раж.
Всему этому его научила Менестерс, не давя ни единого урока. С ней все получалось само собой, будто так и должно было быть.
Помимо всего этого Антуана очень интересовала история вампиров. Но это была чуть ли не единственная тема, на которую Менестрес говорила неохотно. И он не понимал, в чем причина.
— Ну, должно же было все это с чего-то начаться! — в очередной раз восклицал он.
— Человечество тоже имеет свое начало, — пожала плечами Менестрес. — Но разве ты можешь сказать когда конкретно появился первый человек?
— Я не могу. Правда церковь говорит...
— Ой, вот только не надо вмешивать сюда христианского бога и его служителей! Да и любого другого бога тоже! Если всем им верить, то мы порождения самого дьявола.
— Не исключено, — буркнул Антуан.
— Это полная чушь! То, что мы питаемся кровью не делает нас исчадьями ада. Тогда надо проклясть и волков, и львов и всех остальных хищников. Кровь — источник нашей жизни. К тому же все эти священнослужители упорно забывают, что многие из нас раньше были людьми.
— Я думал все...
— Нет. Некоторые из нас были рождены вампирами. Вопреки расхожему мнению мы можем иметь детей, но только от себе подобных, и гораздо реже, чем хотелось бы.
— Дети-вампиры, — вырвалось у Антуана, и в его глазах стоял ужас.
— Не совсем. Они растут как обычные дети. Чтобы такой ребенок полностью стал вампиром он должен испить крови одного из нас и разделить с ним свою кровь. Если этого не произойдет, такое дитя проживет обычную человеческую жизнь, — объяснила Менестрес спокойным, ровным голосом. Она, конечно, могла бы сказать, что это как раз ее случай, что она рожденный вампир, но не стала. Лишь добавила, — Так что советую критически относиться к тому, что говориться в Библии, Коране или любой другой подобной книге. В конце-концов мы существуем гораздо дольше, чем все эти религии.
Антуан так и замер, пытаясь осмыслить услышанное. Прошло некоторое время, прежде чем он спросил:
— Значит, вампиры появились где-то около двух тысяч лет назад?
— Раньше, гораздо раньше, — Менестрес невольно рассмеялась. — Мы жили бок о бок с людьми, когда еще не были возведены стены Трои, когда Атлантида еще не погрузилась в пучину морскую.
— Но как появились первые из нас? Все, у кого я это спрашивал, не отвечали мне, — в голосе Антуана зазвучала обида.
— Они не отвечали, потому что не знают, — проговорила Менестрес, перебирая пальцами его волосы.
— А ты?
— А что я?
— Мне временами кажется, что ты знаешь все на свете.
— Так уж и все? — эти слова заставили ее рассмеяться.
— Ну близко к этому.
— Вот льстец! — она легонько щелкнула его по носу. — Но тяга к знаниям у тебя неподдельная! Тебе нужно побывать в хранилище.
— Хранилище?
— Да. Там собрана вся наша история, хотя и там попадаются немало мифов. Такие хранилища есть во всех крупных городах: здесь, во Флоренции, в Венеции, Риме, Вене, Лондоне, Москве, Каире, Париже и других городах. Самые крупные в Риме, Каире и Париже. Допуски в такие хранилища имеют лишь магистры с позволения магистра города. Есть еще хранилище Совета, но оно переезжает каждый век и найти, а тем более попасть туда непросто.
— А я могу попасть в хранилище, которое находится здесь? — с загоревшимися глазами спросил Антуан.
— Да. Уверена, Сантина тебе позволит. Но все записи ведутся на особом, нашем языке.
— У нас есть свой язык? — в голосе зазвучала еще большая заинтересованность.
— Именно так. Еще не появился древнеегипетский, а наш язык уже был мертв для людей. Сейчас его знают лишь вампиры, и это нам только на руку.
— А я могу его выучить?
— Конечно. Уверена, для тебя это не составит особого труда. Не пройдет и месяца, как ты сможешь свободно читать на нашем языке.
— Нет, ну почему все полезное я узнаю только от тебя? — восхитился Антуан.
— Просто остальные, сталкиваясь с твоей силой и видя в тебе прежде всего магистра, искренне полагают, что тебе все это известно. Ты и знал бы все это, если бы твой создатель так рано не покинул тебя.
Он посмотрел в ее искрящиеся глаза, и искренне верил, что в них кроятся ответы на все тайны мироздания. Возможно, отчасти так оно и было.
Антуан, действительно, довольно легко изучил древний язык вампиров, во всяком случае то, что касается его письменной части. С устной, вопреки обыкновению, было сложнее. В основном потому, что даже не все магистры знали этот язык. Некоторым это казалось абсолютно ненужным.
Конечно, Менестрес была не из таких. Узнав об этой его трудности, она стала давать своему возлюбленному личные уроки, что доставляло обоим массу удовольствий. Безусловно, Антуан также мог бы заниматься и с Димьеном, но стоит ли говорить о том, что он предпочел Менестрес.
Прошло уже более года. Антуан уже давно переехал к своей возлюбленной. Оба влюбленных были абсолютно счастливы, иногда им даже становилось от этого не по себе. У Антуана мелькала мысль — уж не сон ли все это.
Но ничто не длиться вечно. Он и не подозревал, что им предстоит расставание. А началось все с письма, которое доставил странноватого вида посыльный.
Менестрес не стала его сразу вскрывать. Узнав отправителя, она тотчас удалилась в свой кабинет, запретив кому бы то ни было, даже Антуану, беспокоить ее.
Где-то через полчаса она позвала к себе Димьена, и они с ним долго о чем-то разговаривали, пока Антуан мучался догадками. Когда они, наконец, вышли, то лицо Менестрес было серьезно, как никогда. Антуану даже показалось, что где-то в глубине ее глаз затаился гнев. Он никогда не видел ее такой.
Димьен вышел, даже не взглянув на него, и тоже был очень серьезен. А Менестрес дотронулась до плеча Антуана и сказала:
— Нам нужно поговорить.
— Хорошо. Что-то случилось?
Но вампирша не ответила, лишь поманила за собой. Они вышли на балкон, выходящий в сад. Она почему-то не захотела говорить в кабинете, а Антуан не решился спросить почему. Сейчас это не казалось ему таким уж важным.
Подставив лицо теплому ветру, Менестрес тихо сказала:
— Я должна уехать.
— Что ж, я готов последовать за тобой хоть на край света, хоть в адскую бездну!
Он попытался взять ее руки в свои, но она отстранилась, и произнесла:
— Нет, я уезжаю одна. Ты не можешь поехать со мной.
— Но почему? Что произошло?
— Я должна помочь одному своему птенцу. Прости. Поверь, мне тоже очень не легко расставаться с тобой, но я должна! — она резко повернулась к нему, и в ее глазах мелькнули слезы. — Я не думаю, что это надолго. Танис едет со мной, Димьен тоже. Но, если хочешь, он останется с тобой.
— Нет, не нужно. В конце-концов, он же твой телохранитель, не мой, — в голосе Антуана слышалась горечь, она просто кричала из его глаз.
Менестрес невыносимо было видеть это. Обняв его, она поспешно проговорила:
— Это ни в коей мере не значит, что я не доверяю тебе или считаю слишком слабым. Это совсем не так. Я люблю тебя, как никого никогда еще не любила. Но это мое дело! И я должна разобраться сама.
— Хорошо, — ничего не выражающим голосом обронил Антуан. — И все-таки я не понимаю, почему не могу поехать с тобой.
— Прошу, в этот раз просто поверь мне. Когда я вернусь, то все тебе расскажу.
— Обещаешь?
— Да, — Менестрес едва заметно улыбнулась. Эта словесная схватка была ею выиграна.
— И когда ты вернешься?
— Я вряд ли вернусь во Флоренцию.
— То есть? — непонимающе уставился на нее Антуан.
— Первым делом я направляюсь в Леон, потом в Орлеан, и, наконец, в Париж. Под Парижем я и предлагаю встретиться.
— Если это ускорит нашу встречу, я готов отправиться куда угодно! — воскликнул он, не задумываясь.
— Куда угодно не надо. Месяца через полтора, плюс-минус несколько дней, встретимся в замке Шемро. Он находится в двух лье к югу от Парижа. Небольшой такой замок.
— Я найду.
— Не сомневаюсь. Так вот, он принадлежит мне, но в нем сейчас живет одна премилая семья. Они знают о нас, так что можешь не таиться, скажешь, что ты мой друг.
— Хорошо. Но разве люди могут знать о нас?
— Могут. Иногда узнают случайно, иногда их посвящают сознательно. И у нас среди людей могут быть настоящие друзья.
— Приятно это слышать.
— Так вот, жди меня в замке. Я искренне надеюсь, что полутора месяцев мне хватит. Встретимся там. И еще, старайся поменьше бывать в Париже и общаться с местными вампирами. Будь осторожен.
— Почему?
— Там может быть небезопасно. До меня доходили слухи, что с их магистром города творится что-то странное, — уклончиво ответила Менестрес.
— Хорошо, я буду осторожен.
— Может, Димьен все же останется с тобой?
— Нет. Думаю, тебе его помощь понадобиться больше. Так когда ты отправляешься?
— Завтра вечером.
— Так скоро?
— Да, — кивнула вампирша, опустив глаза.
— Значит... у нас осталась всего одна ночь...
— Выходит так. Но она вся наша! — жарко проговорила Менестрес, обвив его шею своими руками.
Она не сказала ему об истинной причине своего столь поспешного отъезда. Если бы вампирша рассказала об этом, то пришлось бы говорить и обо всем остальном. Нет, лучше она обо всем расскажет, когда все утрясется.
Еще у Менестрес было предчувствие, что это дело мирно не разрешиться. Поэтому после Леона она и ехала в Орлеан. Там она встретится со своими птенцами Селеной и Меленой, которые помимо всего прочего, являлись исполнительницами воли Совета.
Но об этом у нее еще будет время подумать во время долгого путешествия. Сейчас же Менестрес предпочитала насладиться последними минутами в объятьях своего возлюбленного. Это была ее последняя слабость. Вампирша понимала, что дальше позволить себе этого не сможет. Завтра женщину в ней сменит суровый воин.
Следующим вечером Антуан наблюдал, как его возлюбленная со своей группой сопровождения покидает город. Они отправились верхом, взяв с собой лишь самое необходимое, которое везли две вьючные лошади. Все остальное было отправлено прямо в замок Шемро, куда через некоторое время должен был отправиться и сам Антуан.
Прежде чем окончательно скрыться из виду, Менестрес придержала своего горячего скакуна и помахала своему возлюбленному рукой. Потом ее фигура скрылась за горизонтом, вслед за остальными.
Антуан снова остался один. Ему было так непривычно возвращаться в свой пустой дом, ведь уже более полугода, как он жил с Менестрес. А теперь снова одиночество... но в этот раз в его душе не было такого отчаянья. Да, он уже скучал по своей возлюбленной, но они же встретятся. К тому же, в его распоряжении было все время мира.
Они скакали во весь опор, пока лошади не выдохлись. Пришлось сделать привал прямо посреди леса — не загонять же животных до смерти.
Димьен разводил огонь, Танис доставала из седельных сумок одеяла. Менестрес, привязав лошадей, села, прислонившись спиной к дереву. Задрав голову, она увидела сквозь ветви кусочек звездного неба. Близился рассвет. Казалось, вся природа замерла в его ожидании. Сколько же в ее жизни было подобных ночей, когда она сидела вот так, возле костра, а рядом с ней были ее верные спутники? Сейчас и не счесть... Такие ночи были и под небом Италии, и Франции, и древних миров Египта, Греции и Рима. Но чуть ли не впервые Менестрес ощущала смутную тоску. Ей хотелось, чтобы сейчас рядом был Антуан.
Ее настроение не могло утаиться от ее спутников. Танис подсела рядом и тихо сказала:
— Надо было взять его с собой.
— Предлагаешь ему все рассказать? — сухо спросила Менестрес, уставившись на пламя костра.
— Ты вроде так и так собиралась сделать это, — раздался голос Димьена. Он сидел прямо напротив вампирши. Между ними был лишь огонь.
— И сейчас собираюсь. Но не окунать же его прямо в гущу событий! Мы на грани битвы.
— Все же он не маленький ребенок, и не беспомощный. Иначе ты бы его не выбрала, — возразил Димьен.
— Ты прав, он не беспомощен. Как и ты, я чувствую в нем воина, обладателя сильной воли. Но не думаю, что он готов увидеть мое истинное я.
— Ха-ха. Ты хочешь его к этому подготовить? — рассмеялся вампир.
— Согласна, к такому сложно подготовить. Что ж, как только увидимся — все ему расскажу, — кивнула Менестрес, и добавила. — Примет — хорошо, нет — ладно. Буду считать это хорошим развлечением. Но долг превыше всего. Измениться я не могу. Сейчас надо разобраться с возникшей проблемой.
— Верно, — кивнула Танис.
— Чует мое сердце — затевается что-то мерзкое, — покачал головой Димьен.
— У меня тоже плохое предчувствие, — согласилась Менестрес. — Надеюсь, после встречи с сестрами у нас будет больше информации. Вполне вероятно, придется созывать Совет.
— Но ведь она... — возразила Танис.
— Естественно, без нее. Но если дойдет до этого, то значит дела совсем плохо. Не хотелось бы разворачивать полномасштабную битву. Она может вылиться во внешний мир. А это уже опасность для всех нас!
Часть III
— Когда ты оставался у меня, я чувствовала, если ты просыпался днем. Но в этом нет ничего плохого, так что не стоит смотреть на меня такими ошеломленным взглядом. Рано или поздно все через это проходят.
— Но что это значит?
— Это значит, что солнце отныне не может убить тебя. Да, его свет будет тебе малоприятен, как жужжание надоедливого насекомого. Первое время будет покалывать кожу, но сильных ожогов не будет, если, конечно, ты не станешь загорать.
— Значит... я могу выходить днем? — он не мог в это поверить. — Но Юлиус говорил, что это произойдет не раньше, чем через сто-двести лет.
— Обычно так и происходит. Но ты гораздо сильнее обыкновенного вампира, поэтому изменения в тебе идут быстрее. Надо сказать, такое происходит довольно редко.
— Мне говорили, — немного рассеяно проговорил Антуан. Он все еще пытался осмыслить сказанное. Ведь Менестрес была чуть ли не единственной, которая не просто сказала, что он отличается от остальных, но и объяснила, какие от этого могут быть последствия.
— Так ты останешься? — лукаво спросила вампирша, приподнявшись на локте.
— Да, — с улыбкой ответил, Антуан, возвращаясь в ее нежные объятья.
А рассвет неумолимо приближался. Антуан чувствовал его приближение всем телом. Он сел на кровати, напряженно всматриваясь в окно, занавешенное тяжелой шторой. Вампир просто не мог заставить себя встать и отдернуть ее.
Солнце лениво, будто нехотя, поднималось над городом. Вот сквозь штору пробилась полоска яркого белого света. Антуан неотрывно следил за ее движением. Он потер плечи, и это выдало его волнение. Тут же тонкие руки Менестрес обвили его шею, и ему стало легче.
По кровати полз солнечный зайчик. Антуан осторожно дотронулся до него и... и ничего не произошло. Его кожа не стала плавиться и не задымилась, даже жжения не было. Только тепло, как это бывало раньше, когда он был человеком.
Наконец, Антуан встал и одним резким движением отдернул штору. Хлынувший в окно яркий свет заставил его зажмурится. Это уже не было приятно. Его глаза слишком привыкли к ночи. Но, если надеть широкополую шляпу, то вполне можно будет терпеть.
Закутанная в простыню, Менестрес встала рядом с ним и проговорила:
— Я же сказала, что солнце больше не может причинить тебе вред.
— Да, не может, — ему было чудно видеть все при дневном свете, но всепоглощающего восторга по этому поводу он не испытывал. К тому же вспомнилась смерть Рауля. Ведь именно солнце погубило его. Поэтому Антуан немного рассеяно смотрел в окно, на пробуждающийся город.
— Не строит так пристально смотреть на солнечный свет, — упрекнула его Менестрес, отводя от кона. — С непривычки можешь ненадолго почти ослепнуть.
— Спасибо, что предупредила.
Он отошел в тень, и вампирша вновь задернула штору. Для этого ей было достаточно лишь взглянуть на нее.
Антуан смотрел на свою возлюбленную, весь наряд которой составляла лишь шелковая простыня сочного зеленого цвета, и мысли его заняты были отнюдь не солнечным светом, а только ей одной.
В этот день он заснул в кровати, как обычный смертный. И сон его почти не отличался от сна в гробу. Правда пробуждение было несколько тревожным и неуютным, а ведь рядом, в его объятьях лежала Менестрес! Когда он сказал ей об этом, вампирша, как всегда, мягко улыбнулась и сказала:
— Это вполне объяснимо. Все дело в привычке и чувстве защищенности. То, что ты можешь обходиться без гроба или иного подобного укрытия вовсе не означает, что ты должен перестать ими пользоваться. Ты ведь знаешь, я тоже предпочитаю свой саркофаг.
— Да, знаю, — кивнул Антуан.
В такие моменты он еще больше восхищался Менестрес. Она всегда охотно и подробно отвечала не его вопросы, не кичась своим знанием и не пытаясь нагнать тумана таинственности. А этим грешили многие вампиры, с которыми ему приходилось общаться. А с ней Антуану было легко. Он почти никогда не замечал, что Менестрес старше его чуть ли не на тысячелетие. И дело здесь не только в любви. Она была такой, какой была.
Надо сказать, отношения с Менестрес пошли Антуану только на пользу. За каких-то два месяца он изменился так сильно, что это стали замечать и другие вампиры города.
Перво-наперво он избавился от своей депрессии из-за смерти брата. Кровоточащая рана его сердца зажила, хоть и оставила ощутимый шрам. Но теперь в его глазах снова горел огонь. Антуан больше не был открытой книгой для каждого. Он всегда умел избавляться от вторжения в свой разум, а теперь научился быть абсолютно непроницаемым, скрывать чувства, надевая эдакую маску, сквозь которую очень мало кто из вампиров мог пробиться. Это был немаловажный принцип выживания.
Еще Антуан начал понимать и овладевать своей все еще растущей силой. Усилием воли он мог зажечь пламя, передвигать предметы и даже пустить кровь. Как магистр, он одним взглядом способен был усмирить более младшего по силе вампира, даже если тот впал в раж.
Всему этому его научила Менестерс, не давя ни единого урока. С ней все получалось само собой, будто так и должно было быть.
Помимо всего этого Антуана очень интересовала история вампиров. Но это была чуть ли не единственная тема, на которую Менестрес говорила неохотно. И он не понимал, в чем причина.
— Ну, должно же было все это с чего-то начаться! — в очередной раз восклицал он.
— Человечество тоже имеет свое начало, — пожала плечами Менестрес. — Но разве ты можешь сказать когда конкретно появился первый человек?
— Я не могу. Правда церковь говорит...
— Ой, вот только не надо вмешивать сюда христианского бога и его служителей! Да и любого другого бога тоже! Если всем им верить, то мы порождения самого дьявола.
— Не исключено, — буркнул Антуан.
— Это полная чушь! То, что мы питаемся кровью не делает нас исчадьями ада. Тогда надо проклясть и волков, и львов и всех остальных хищников. Кровь — источник нашей жизни. К тому же все эти священнослужители упорно забывают, что многие из нас раньше были людьми.
— Я думал все...
— Нет. Некоторые из нас были рождены вампирами. Вопреки расхожему мнению мы можем иметь детей, но только от себе подобных, и гораздо реже, чем хотелось бы.
— Дети-вампиры, — вырвалось у Антуана, и в его глазах стоял ужас.
— Не совсем. Они растут как обычные дети. Чтобы такой ребенок полностью стал вампиром он должен испить крови одного из нас и разделить с ним свою кровь. Если этого не произойдет, такое дитя проживет обычную человеческую жизнь, — объяснила Менестрес спокойным, ровным голосом. Она, конечно, могла бы сказать, что это как раз ее случай, что она рожденный вампир, но не стала. Лишь добавила, — Так что советую критически относиться к тому, что говориться в Библии, Коране или любой другой подобной книге. В конце-концов мы существуем гораздо дольше, чем все эти религии.
Антуан так и замер, пытаясь осмыслить услышанное. Прошло некоторое время, прежде чем он спросил:
— Значит, вампиры появились где-то около двух тысяч лет назад?
— Раньше, гораздо раньше, — Менестрес невольно рассмеялась. — Мы жили бок о бок с людьми, когда еще не были возведены стены Трои, когда Атлантида еще не погрузилась в пучину морскую.
— Но как появились первые из нас? Все, у кого я это спрашивал, не отвечали мне, — в голосе Антуана зазвучала обида.
— Они не отвечали, потому что не знают, — проговорила Менестрес, перебирая пальцами его волосы.
— А ты?
— А что я?
— Мне временами кажется, что ты знаешь все на свете.
— Так уж и все? — эти слова заставили ее рассмеяться.
— Ну близко к этому.
— Вот льстец! — она легонько щелкнула его по носу. — Но тяга к знаниям у тебя неподдельная! Тебе нужно побывать в хранилище.
— Хранилище?
— Да. Там собрана вся наша история, хотя и там попадаются немало мифов. Такие хранилища есть во всех крупных городах: здесь, во Флоренции, в Венеции, Риме, Вене, Лондоне, Москве, Каире, Париже и других городах. Самые крупные в Риме, Каире и Париже. Допуски в такие хранилища имеют лишь магистры с позволения магистра города. Есть еще хранилище Совета, но оно переезжает каждый век и найти, а тем более попасть туда непросто.
— А я могу попасть в хранилище, которое находится здесь? — с загоревшимися глазами спросил Антуан.
— Да. Уверена, Сантина тебе позволит. Но все записи ведутся на особом, нашем языке.
— У нас есть свой язык? — в голосе зазвучала еще большая заинтересованность.
— Именно так. Еще не появился древнеегипетский, а наш язык уже был мертв для людей. Сейчас его знают лишь вампиры, и это нам только на руку.
— А я могу его выучить?
— Конечно. Уверена, для тебя это не составит особого труда. Не пройдет и месяца, как ты сможешь свободно читать на нашем языке.
— Нет, ну почему все полезное я узнаю только от тебя? — восхитился Антуан.
— Просто остальные, сталкиваясь с твоей силой и видя в тебе прежде всего магистра, искренне полагают, что тебе все это известно. Ты и знал бы все это, если бы твой создатель так рано не покинул тебя.
Он посмотрел в ее искрящиеся глаза, и искренне верил, что в них кроятся ответы на все тайны мироздания. Возможно, отчасти так оно и было.
Антуан, действительно, довольно легко изучил древний язык вампиров, во всяком случае то, что касается его письменной части. С устной, вопреки обыкновению, было сложнее. В основном потому, что даже не все магистры знали этот язык. Некоторым это казалось абсолютно ненужным.
Конечно, Менестрес была не из таких. Узнав об этой его трудности, она стала давать своему возлюбленному личные уроки, что доставляло обоим массу удовольствий. Безусловно, Антуан также мог бы заниматься и с Димьеном, но стоит ли говорить о том, что он предпочел Менестрес.
Прошло уже более года. Антуан уже давно переехал к своей возлюбленной. Оба влюбленных были абсолютно счастливы, иногда им даже становилось от этого не по себе. У Антуана мелькала мысль — уж не сон ли все это.
Но ничто не длиться вечно. Он и не подозревал, что им предстоит расставание. А началось все с письма, которое доставил странноватого вида посыльный.
Менестрес не стала его сразу вскрывать. Узнав отправителя, она тотчас удалилась в свой кабинет, запретив кому бы то ни было, даже Антуану, беспокоить ее.
Где-то через полчаса она позвала к себе Димьена, и они с ним долго о чем-то разговаривали, пока Антуан мучался догадками. Когда они, наконец, вышли, то лицо Менестрес было серьезно, как никогда. Антуану даже показалось, что где-то в глубине ее глаз затаился гнев. Он никогда не видел ее такой.
Димьен вышел, даже не взглянув на него, и тоже был очень серьезен. А Менестрес дотронулась до плеча Антуана и сказала:
— Нам нужно поговорить.
— Хорошо. Что-то случилось?
Но вампирша не ответила, лишь поманила за собой. Они вышли на балкон, выходящий в сад. Она почему-то не захотела говорить в кабинете, а Антуан не решился спросить почему. Сейчас это не казалось ему таким уж важным.
Подставив лицо теплому ветру, Менестрес тихо сказала:
— Я должна уехать.
— Что ж, я готов последовать за тобой хоть на край света, хоть в адскую бездну!
Он попытался взять ее руки в свои, но она отстранилась, и произнесла:
— Нет, я уезжаю одна. Ты не можешь поехать со мной.
— Но почему? Что произошло?
— Я должна помочь одному своему птенцу. Прости. Поверь, мне тоже очень не легко расставаться с тобой, но я должна! — она резко повернулась к нему, и в ее глазах мелькнули слезы. — Я не думаю, что это надолго. Танис едет со мной, Димьен тоже. Но, если хочешь, он останется с тобой.
— Нет, не нужно. В конце-концов, он же твой телохранитель, не мой, — в голосе Антуана слышалась горечь, она просто кричала из его глаз.
Менестрес невыносимо было видеть это. Обняв его, она поспешно проговорила:
— Это ни в коей мере не значит, что я не доверяю тебе или считаю слишком слабым. Это совсем не так. Я люблю тебя, как никого никогда еще не любила. Но это мое дело! И я должна разобраться сама.
— Хорошо, — ничего не выражающим голосом обронил Антуан. — И все-таки я не понимаю, почему не могу поехать с тобой.
— Прошу, в этот раз просто поверь мне. Когда я вернусь, то все тебе расскажу.
— Обещаешь?
— Да, — Менестрес едва заметно улыбнулась. Эта словесная схватка была ею выиграна.
— И когда ты вернешься?
— Я вряд ли вернусь во Флоренцию.
— То есть? — непонимающе уставился на нее Антуан.
— Первым делом я направляюсь в Леон, потом в Орлеан, и, наконец, в Париж. Под Парижем я и предлагаю встретиться.
— Если это ускорит нашу встречу, я готов отправиться куда угодно! — воскликнул он, не задумываясь.
— Куда угодно не надо. Месяца через полтора, плюс-минус несколько дней, встретимся в замке Шемро. Он находится в двух лье к югу от Парижа. Небольшой такой замок.
— Я найду.
— Не сомневаюсь. Так вот, он принадлежит мне, но в нем сейчас живет одна премилая семья. Они знают о нас, так что можешь не таиться, скажешь, что ты мой друг.
— Хорошо. Но разве люди могут знать о нас?
— Могут. Иногда узнают случайно, иногда их посвящают сознательно. И у нас среди людей могут быть настоящие друзья.
— Приятно это слышать.
— Так вот, жди меня в замке. Я искренне надеюсь, что полутора месяцев мне хватит. Встретимся там. И еще, старайся поменьше бывать в Париже и общаться с местными вампирами. Будь осторожен.
— Почему?
— Там может быть небезопасно. До меня доходили слухи, что с их магистром города творится что-то странное, — уклончиво ответила Менестрес.
— Хорошо, я буду осторожен.
— Может, Димьен все же останется с тобой?
— Нет. Думаю, тебе его помощь понадобиться больше. Так когда ты отправляешься?
— Завтра вечером.
— Так скоро?
— Да, — кивнула вампирша, опустив глаза.
— Значит... у нас осталась всего одна ночь...
— Выходит так. Но она вся наша! — жарко проговорила Менестрес, обвив его шею своими руками.
Она не сказала ему об истинной причине своего столь поспешного отъезда. Если бы вампирша рассказала об этом, то пришлось бы говорить и обо всем остальном. Нет, лучше она обо всем расскажет, когда все утрясется.
Еще у Менестрес было предчувствие, что это дело мирно не разрешиться. Поэтому после Леона она и ехала в Орлеан. Там она встретится со своими птенцами Селеной и Меленой, которые помимо всего прочего, являлись исполнительницами воли Совета.
Но об этом у нее еще будет время подумать во время долгого путешествия. Сейчас же Менестрес предпочитала насладиться последними минутами в объятьях своего возлюбленного. Это была ее последняя слабость. Вампирша понимала, что дальше позволить себе этого не сможет. Завтра женщину в ней сменит суровый воин.
Следующим вечером Антуан наблюдал, как его возлюбленная со своей группой сопровождения покидает город. Они отправились верхом, взяв с собой лишь самое необходимое, которое везли две вьючные лошади. Все остальное было отправлено прямо в замок Шемро, куда через некоторое время должен был отправиться и сам Антуан.
Прежде чем окончательно скрыться из виду, Менестрес придержала своего горячего скакуна и помахала своему возлюбленному рукой. Потом ее фигура скрылась за горизонтом, вслед за остальными.
Антуан снова остался один. Ему было так непривычно возвращаться в свой пустой дом, ведь уже более полугода, как он жил с Менестрес. А теперь снова одиночество... но в этот раз в его душе не было такого отчаянья. Да, он уже скучал по своей возлюбленной, но они же встретятся. К тому же, в его распоряжении было все время мира.
* * *
Они скакали во весь опор, пока лошади не выдохлись. Пришлось сделать привал прямо посреди леса — не загонять же животных до смерти.
Димьен разводил огонь, Танис доставала из седельных сумок одеяла. Менестрес, привязав лошадей, села, прислонившись спиной к дереву. Задрав голову, она увидела сквозь ветви кусочек звездного неба. Близился рассвет. Казалось, вся природа замерла в его ожидании. Сколько же в ее жизни было подобных ночей, когда она сидела вот так, возле костра, а рядом с ней были ее верные спутники? Сейчас и не счесть... Такие ночи были и под небом Италии, и Франции, и древних миров Египта, Греции и Рима. Но чуть ли не впервые Менестрес ощущала смутную тоску. Ей хотелось, чтобы сейчас рядом был Антуан.
Ее настроение не могло утаиться от ее спутников. Танис подсела рядом и тихо сказала:
— Надо было взять его с собой.
— Предлагаешь ему все рассказать? — сухо спросила Менестрес, уставившись на пламя костра.
— Ты вроде так и так собиралась сделать это, — раздался голос Димьена. Он сидел прямо напротив вампирши. Между ними был лишь огонь.
— И сейчас собираюсь. Но не окунать же его прямо в гущу событий! Мы на грани битвы.
— Все же он не маленький ребенок, и не беспомощный. Иначе ты бы его не выбрала, — возразил Димьен.
— Ты прав, он не беспомощен. Как и ты, я чувствую в нем воина, обладателя сильной воли. Но не думаю, что он готов увидеть мое истинное я.
— Ха-ха. Ты хочешь его к этому подготовить? — рассмеялся вампир.
— Согласна, к такому сложно подготовить. Что ж, как только увидимся — все ему расскажу, — кивнула Менестрес, и добавила. — Примет — хорошо, нет — ладно. Буду считать это хорошим развлечением. Но долг превыше всего. Измениться я не могу. Сейчас надо разобраться с возникшей проблемой.
— Верно, — кивнула Танис.
— Чует мое сердце — затевается что-то мерзкое, — покачал головой Димьен.
— У меня тоже плохое предчувствие, — согласилась Менестрес. — Надеюсь, после встречи с сестрами у нас будет больше информации. Вполне вероятно, придется созывать Совет.
— Но ведь она... — возразила Танис.
— Естественно, без нее. Но если дойдет до этого, то значит дела совсем плохо. Не хотелось бы разворачивать полномасштабную битву. Она может вылиться во внешний мир. А это уже опасность для всех нас!
Часть III
До отъезда Антуану оставался почти месяц. Старясь хоть чем-то занять себя, он много времени проводил с другими вампирами или в хранилище.
Среди многочисленных историй жизни вампиров попадались и легенды, и очень странные тексты, смысл которых не всегда был ему ясен. Именно в одном из них Антуан нашел упоминание о королеве вампиров.
Там, конечно же, не было описания ее внешности, но говорилось, что королева обладает огромной силой. Ни один вампир не может сравниться с ней или противостоять. Она Мать всех и Судья всех. Также упоминалось, что одним из ее имен было «Молчаливая Гибель». Но уже в следующей строчке говорилось, что королева и Молчаливая Гибель не всегда одно и то же.
Надо сказать, этот текст весьма озадачил Антуана, и еще больше разжег его любопытство. Он перерыл все хранилище, но больше ничего не нашел. Только краткие замечания: королева была там-то, сделала то-то. Последнее подобное упоминание было датировано 1231 годом. И все. Антуана очень удивляло, что о такой значимой фигуре написано так мало. А с другой стороны — он ведь не был в других хранилищах.
В одну из таких ночей Антуан сидел, обложившись всевозможными книгами и свитками, погруженный в чтение. Через некоторое время он поймал себя на мысли, что стало как-то очень шумно. Что было весьма удивительно. Вампиры — тихий народ, не склонный к бурному проявлению эмоций.
Заинтригованный, Антуан решил выяснить, в чем дело. Сложив книги, он вышел из хранилища. Оказалось, все собрались в главном зале и что-то оживленно обсуждали. Здесь были все магистры города и не только. Он заметил много знакомых лиц. Одним из них был Фернан. Подойдя к нему, Антуан спросил:
— Что случилось?
— Ты не знаешь? — удивленно уставился на него вампир.
— Нет. Но, надеюсь, ты мне расскажешь.
— Сегодня мы получили известия от других общин. Среди наших твориться что-то непонятное.
Антуан еще никогда не видел его таким серьезным, он спросил:
— Что значит непонятное?
— Четверо вампиров в ранге магистров, все старше четырехсот лет, сгорели заживо! От солнца!
— Но я думал, что за столько лет у всех нас вырабатывается иммунитет к солнечному свету.
— Так и есть. Это непреложный факт. Даже самым слабым из нас через двести лет солнце не может навредить. А это сильнейшие из нас! Причем все ранее бывали на солнце без каких-либо последствий! А тут такое!
— Это произошло в один и тот же день?
— В том-то и дело, что нет! — Фернан казался более чем обеспокоенным. — Все это очень странно. Вампиры клана Гаруда всегда считались сильными.
Вдруг Фернан замолчал, так как в этот момент к ним подошла Сантина. Она приветственно кивнула Антуану и сказала:
— Я вижу, ты уже в курсе событий, так взволновавших все нас.
— Да, Фернан мне рассказал.
— Все это очень подозрительно, — покачала головой главная вампирша. — Пока не выясниться в чем причина данного происшествия, я отдала распоряжение всем вампирам не появляться на солнце без особой на то необходимости, и вообще воздерживаться от выхода куда-либо днем. Это и тебя касается.
— Я понимаю, и буду осторожен, — кивнул Антуан. — К тому же я скоро уезжаю.
— Уезжаешь? — настало время Сантине удивляться. — Вот уж не ожидала.
— Я должен встретиться с Менестрес.
— А-а, ну тогда понятно, — лукаво улыбнулась вампирша.
В такие моменты ему казалось, что все вампиры мира уже в курсе их отношений. Но ему было все равно. Антуан с нетерпением ожидал дня отъезда.
И вот он наступил. Едва стемнело Антуан вскочил в седло и погнал коня в сторону Парижа. Только желтые листья взметались из-под копыт. Наступала осень. Световой день неумолимо сокращался, и это было вампиру только на руку.
Так же, как и его возлюбленная, он отправился в путешествие налегке, взяв лишь самое необходимое. Забыв о предостережениях, Антуан скакал день и ночь, останавливаясь лишь тогда, когда отдых становила просто жизненно необходимым. То же самое было и с охотой. Он спешил, ему не терпелось увидеться с Менестрес.
И не было ничего удивительного в том, что Антуан достиг Парижа на полторы недели раньше срока. Но это его не расстраивало, наоборот, была крохотная надежда, что Менестрес тоже прибудет пораньше. Правда оставался точно такой же шанс, что она может приехать и позже. Но пока он старался не думать об этом.
Проведя день в одной из таверн, с первыми вечерними сумерками Антуан отправился на поиски замка Шемро. Это оказалось не таким легким делом. Ему даже пришлось два раза спрашивать дорогу у местных жителей. Так что к самому замку он подъехал практически в полночь.
Замок насчитывал четыре этажа и две башни. Также был флигель для слуг и конюшня. Шемро находила неподалеку от деревни, носившей такое же название, что, впрочем, не удивительно.
Вихрем промчавшись по единственной деревенской улице, через пять минут Антуан постучался в ворота замка. Он простоял возле них еще с четверть часа, прежде чем услышал шум шагов и запах горящего масла. Человек с фонарем. Он довольно долго возился с воротами. Наконец они со скрипом, будто нехотя, отворились, и Антуан увидел освещенное фонарем лицо мужчины. Он был еще не стар, хотя в черных волосах была седина. Лицо открытое, эдакий добрый дядюшка с аккуратной бородкой. Но сейчас он смотрел на Антуана с подозрением.
— Что вам нужно? — его голос не искрился гостеприимством, но вампир не ставил это в вину. Ведь ему могли вообще не открыть в столь поздний час.
— Мое имя Антуан. Я друг Менестрес.
— А, да-да! — лицо мужчины тотчас расплылось в улыбке. — Мы получили письмо, сообщавшее о вашем скором приезде. Но мы ждали вас неделей позже.
— Так получилось.
— Да-да, конечно. Проходите в дом. Вы, наверное, страшно устали с дороги. Хотя я знаю, вы практически неутомимы, — прозвучал тонкий намек, что ему известна истинная сущность Антуана. — Да, я же не представился — Лоран де Куд. Но вы можете называть меня просто Лоран.
Все это он говорил, ведя позднего гостя к дому. Антуан лишь согласно кивал.
— О вашей лошади можете не беспокоиться. О ней позаботятся, — продолжал Лоран.
— Но уже поздно, я мог бы сам... — попытался возразить вампир.
— Нет-нет. Что вы!
Минуту спустя показался заспанный конюх, принявший поводья из его рук. А Лоран подтолкнул Антуана к гостеприимно открытым дверям замка.
Он вошел и сразу же ощутил ласковое тепло. В замке подобного добиться не легко, но здешним обитателям это удалось. Как дорогого гостя, Антуана усадили в единственное кресло у догорающего камина, куда Лоран тотчас подкинул дров. Секундой позже он же будил слуг (пожилую пару) и велел им подготовить и протопить комнату гостя. Потом он вновь вернулся к вампиру и произнес:
— Надеюсь, вам удобно?
— Да, спасибо.
— Я сейчас разбужу жену и детей.
— Не нужно. Я и так доставил вам много беспокойств в столь поздний час. Уверяю, у нас еще будет время познакомиться.
— Конечно. Да, для вас есть письмо от госпожи Менестрес, — он поспешно достал желтоватый конверт и протянул его вампиру.
— Спасибо.
— Не за что. Теперь я оставлю вас. Как только будет готова ваша комната — вам сообщат.
— Хорошо
Едва Лоран удалился, как Антуан поспешно вскрыл письмо, сломав печать. Сомнений не было, оно было написано рукой Менесрес и по объему скорее походило на записку. Она писала:
Среди многочисленных историй жизни вампиров попадались и легенды, и очень странные тексты, смысл которых не всегда был ему ясен. Именно в одном из них Антуан нашел упоминание о королеве вампиров.
Там, конечно же, не было описания ее внешности, но говорилось, что королева обладает огромной силой. Ни один вампир не может сравниться с ней или противостоять. Она Мать всех и Судья всех. Также упоминалось, что одним из ее имен было «Молчаливая Гибель». Но уже в следующей строчке говорилось, что королева и Молчаливая Гибель не всегда одно и то же.
Надо сказать, этот текст весьма озадачил Антуана, и еще больше разжег его любопытство. Он перерыл все хранилище, но больше ничего не нашел. Только краткие замечания: королева была там-то, сделала то-то. Последнее подобное упоминание было датировано 1231 годом. И все. Антуана очень удивляло, что о такой значимой фигуре написано так мало. А с другой стороны — он ведь не был в других хранилищах.
В одну из таких ночей Антуан сидел, обложившись всевозможными книгами и свитками, погруженный в чтение. Через некоторое время он поймал себя на мысли, что стало как-то очень шумно. Что было весьма удивительно. Вампиры — тихий народ, не склонный к бурному проявлению эмоций.
Заинтригованный, Антуан решил выяснить, в чем дело. Сложив книги, он вышел из хранилища. Оказалось, все собрались в главном зале и что-то оживленно обсуждали. Здесь были все магистры города и не только. Он заметил много знакомых лиц. Одним из них был Фернан. Подойдя к нему, Антуан спросил:
— Что случилось?
— Ты не знаешь? — удивленно уставился на него вампир.
— Нет. Но, надеюсь, ты мне расскажешь.
— Сегодня мы получили известия от других общин. Среди наших твориться что-то непонятное.
Антуан еще никогда не видел его таким серьезным, он спросил:
— Что значит непонятное?
— Четверо вампиров в ранге магистров, все старше четырехсот лет, сгорели заживо! От солнца!
— Но я думал, что за столько лет у всех нас вырабатывается иммунитет к солнечному свету.
— Так и есть. Это непреложный факт. Даже самым слабым из нас через двести лет солнце не может навредить. А это сильнейшие из нас! Причем все ранее бывали на солнце без каких-либо последствий! А тут такое!
— Это произошло в один и тот же день?
— В том-то и дело, что нет! — Фернан казался более чем обеспокоенным. — Все это очень странно. Вампиры клана Гаруда всегда считались сильными.
Вдруг Фернан замолчал, так как в этот момент к ним подошла Сантина. Она приветственно кивнула Антуану и сказала:
— Я вижу, ты уже в курсе событий, так взволновавших все нас.
— Да, Фернан мне рассказал.
— Все это очень подозрительно, — покачала головой главная вампирша. — Пока не выясниться в чем причина данного происшествия, я отдала распоряжение всем вампирам не появляться на солнце без особой на то необходимости, и вообще воздерживаться от выхода куда-либо днем. Это и тебя касается.
— Я понимаю, и буду осторожен, — кивнул Антуан. — К тому же я скоро уезжаю.
— Уезжаешь? — настало время Сантине удивляться. — Вот уж не ожидала.
— Я должен встретиться с Менестрес.
— А-а, ну тогда понятно, — лукаво улыбнулась вампирша.
В такие моменты ему казалось, что все вампиры мира уже в курсе их отношений. Но ему было все равно. Антуан с нетерпением ожидал дня отъезда.
И вот он наступил. Едва стемнело Антуан вскочил в седло и погнал коня в сторону Парижа. Только желтые листья взметались из-под копыт. Наступала осень. Световой день неумолимо сокращался, и это было вампиру только на руку.
Так же, как и его возлюбленная, он отправился в путешествие налегке, взяв лишь самое необходимое. Забыв о предостережениях, Антуан скакал день и ночь, останавливаясь лишь тогда, когда отдых становила просто жизненно необходимым. То же самое было и с охотой. Он спешил, ему не терпелось увидеться с Менестрес.
И не было ничего удивительного в том, что Антуан достиг Парижа на полторы недели раньше срока. Но это его не расстраивало, наоборот, была крохотная надежда, что Менестрес тоже прибудет пораньше. Правда оставался точно такой же шанс, что она может приехать и позже. Но пока он старался не думать об этом.
Проведя день в одной из таверн, с первыми вечерними сумерками Антуан отправился на поиски замка Шемро. Это оказалось не таким легким делом. Ему даже пришлось два раза спрашивать дорогу у местных жителей. Так что к самому замку он подъехал практически в полночь.
Замок насчитывал четыре этажа и две башни. Также был флигель для слуг и конюшня. Шемро находила неподалеку от деревни, носившей такое же название, что, впрочем, не удивительно.
Вихрем промчавшись по единственной деревенской улице, через пять минут Антуан постучался в ворота замка. Он простоял возле них еще с четверть часа, прежде чем услышал шум шагов и запах горящего масла. Человек с фонарем. Он довольно долго возился с воротами. Наконец они со скрипом, будто нехотя, отворились, и Антуан увидел освещенное фонарем лицо мужчины. Он был еще не стар, хотя в черных волосах была седина. Лицо открытое, эдакий добрый дядюшка с аккуратной бородкой. Но сейчас он смотрел на Антуана с подозрением.
— Что вам нужно? — его голос не искрился гостеприимством, но вампир не ставил это в вину. Ведь ему могли вообще не открыть в столь поздний час.
— Мое имя Антуан. Я друг Менестрес.
— А, да-да! — лицо мужчины тотчас расплылось в улыбке. — Мы получили письмо, сообщавшее о вашем скором приезде. Но мы ждали вас неделей позже.
— Так получилось.
— Да-да, конечно. Проходите в дом. Вы, наверное, страшно устали с дороги. Хотя я знаю, вы практически неутомимы, — прозвучал тонкий намек, что ему известна истинная сущность Антуана. — Да, я же не представился — Лоран де Куд. Но вы можете называть меня просто Лоран.
Все это он говорил, ведя позднего гостя к дому. Антуан лишь согласно кивал.
— О вашей лошади можете не беспокоиться. О ней позаботятся, — продолжал Лоран.
— Но уже поздно, я мог бы сам... — попытался возразить вампир.
— Нет-нет. Что вы!
Минуту спустя показался заспанный конюх, принявший поводья из его рук. А Лоран подтолкнул Антуана к гостеприимно открытым дверям замка.
Он вошел и сразу же ощутил ласковое тепло. В замке подобного добиться не легко, но здешним обитателям это удалось. Как дорогого гостя, Антуана усадили в единственное кресло у догорающего камина, куда Лоран тотчас подкинул дров. Секундой позже он же будил слуг (пожилую пару) и велел им подготовить и протопить комнату гостя. Потом он вновь вернулся к вампиру и произнес:
— Надеюсь, вам удобно?
— Да, спасибо.
— Я сейчас разбужу жену и детей.
— Не нужно. Я и так доставил вам много беспокойств в столь поздний час. Уверяю, у нас еще будет время познакомиться.
— Конечно. Да, для вас есть письмо от госпожи Менестрес, — он поспешно достал желтоватый конверт и протянул его вампиру.
— Спасибо.
— Не за что. Теперь я оставлю вас. Как только будет готова ваша комната — вам сообщат.
— Хорошо
Едва Лоран удалился, как Антуан поспешно вскрыл письмо, сломав печать. Сомнений не было, оно было написано рукой Менесрес и по объему скорее походило на записку. Она писала: