– Мы не успели познакомиться, – глухим свирепым голосом произнесла левая голова. – Все не до того было. То ты в обмороке валялась, то мне пришлось сражаться с твоими соплеменниками… Так вот, я – Двуглавый Юл, известный вольный пират.
Он стоял, расставив длинные тощие ноги и привычно положив на кобуры пистолетов, свисающих на бедра, огромные руки в черных перчатках, те самые руки, которые так ловко выкрали Галю через экран телевизора. Галя смерила его презрительным взглядом с обеих голов до ног (у нее даже хрустнули шейные позвонки при этом) и сказала:
– Свинья ты, а не пират. Испугался драться в открытую, спрятался за слабую девушку… Что же это ты так?
Правая голова выплюнула окурок сигареты прямо на ковер и негромко рассмеялась.
– Девчонка с гонором, – сипло произнесла она. – Трусит, но не сдается…
– С чего ты взяла, что я испугался? – возразила левая голова. – Чушь! Я никогда не пугаюсь. Пусть пугаются другие. Я просто защищал себя и свой корабль всеми доступными мне средствами. И впредь буду так поступать, имей в виду…
– Немедленно верни меня на Землю! – выпалила Галя.
Двуглавый Юл протянул к стене длинную руку и нажал неприметную кнопку. Круглое окно-иллюминатор под кнопкой сделалось прозрачным.
– Гляди сюда, дура, – сказала левая голова.
Галя подошла к иллюминатору и поглядела. Зеленый диск Земли, затуманенный белесыми пятнами облаков, уменьшаясь на глазах, проваливался в черную пропасть, усыпанную яркими неподвижными звездами. Палец Двуглавого Юла снова нажал на кнопку, и иллюминатор опять ослеп.
– Про Землю свою забудь, – внушительно и свирепо произнесла левая голова. – Земли тебе больше не видать!
– Неправда! – вскричала Галя, борясь со слезами, подступившими к горлу. – Неправда! Неправда! Меня будут искать и найдут! А тебя повесят за обе твои шеи!
Правая голова сипло расхохоталась, но на этот раз не произнесла ни слова. Видимо, она была не такая разговорчивая, как левая.
– Земли тебе больше не видать, – повторила левая голова. – Не стану же я из-за тебя снова тащиться в такую даль… Нашла дурака, тоже мне… Но ты не горюй. Ты увидишь такие миры, что забудешь про свою жалкую планетку. Я решил оставить тебя при себе, будешь меня развлекать. Я буду тебя баловать, мы будем играть. К примеру, я привяжу на веревку крупный брильянт, а ты будешь гоняться за ним. Будет очень весело…
– Глупости! – возмущенно крикнула Галя. – Немедленно верни меня домой, слышишь?
– Не бунтуй, соплячка! – строго сказала левая голова. – А то я тебя выпорю!
Воцарилось молчание, и вдруг где-то под потолком прозвучал высокий резкий голос:
– Внимание, Двуглавый! Сеанс связи с Великим! Великий Спрут вызывает Двуглавого Юла!
– Начинается… – проговорил раздраженно Двуглавый и, перешагнув через Галю, направился к креслу. – Давай! – гаркнул он.
Послышался скрип, шорох, тонкий вибрирующий свист, затем под потолком проскрежетало:
– Великий слушает тебя. Докладывай, Двуглавый!
– Докладываю, – глухим свирепым голосом заговорил Двуглавый Юл, усаживаясь в кресло. – Два часа назад был атакован туземцами, стартовал и лег на обратный курс. В настоящий момент имею в трюме пятнадцать заполненных контейнеров. Взято около восьми тысяч квадратных километров с хорошим содержанием кислорода, воды, хлорофилла и крови. Число кондиционных голов определяю в тысячу.
– Тысяча – это хорошо, – гулко произнес низкий жирный голос, и Гале показалось, что она слышит плеск какой-то жидкости. – Это неплохой улов, Двуглавый. А сколько осталось пустых контейнеров?
– Десять, Великий.
– Тогда почему ты поторопился стартовать?
Двуглавый промолчал. Физиономия его правой головы страшно скривилась.
– Может быть, ты испугался? – осведомился жирный голос.
– Га-га-га! – рассыпался кто-то скрежещущим смехом. – Двуглавый испугался! Ты славно пошутил, Великий! Ты сегодня в ударе! Га-га-га!..
– Наш девиз в этом рейсе – налететь, схватить и рвать когти, – сурово произнес Двуглавый Юл. – Никто не должен знать в этом секторе Галактики, откуда и кто мы. Это твой собственный приказ, Великий. Оставаться и продолжать сражение было бесполезно…
– Почему?
– Туземцам удалось выследить в поле и разрушить контрактор. Но если ты прикажешь, я вернусь, вступлю в бой и испепелю эту наглую планету…
– Не требуется ни вступать в бой, ни испепелять, – прервал его жирный голос. – Стоимость контрактора будет удержана из твоего гонорара. Продолжай идти обратным курсом. Ты уверен, что за тобой нет погони?
– Пока нет.
– Если заметишь погоню, атакуй и уничтожь атомными торпедами. Следующий сеанс по расписанию «экстра». Будь здоров, Двуглавый.
– Будь здоров, Великий…
Снова послышался вибрирующий свист, и все стихло.
– Как тебе это нравится? – обратилась левая голова к Гале. – Стоимость контрактора будет удержана из моего гонорара… До чего жадный старикашка! Ладно, где наше не пропадало, верно?
– Зачем ты прилетал к нам? – спросила Галя. – Что тебе у нас было надо? Зачем тебе наши сады?
– Сады? – удивился Двуглавый. – Мне? На кой ляд мне нужны ваши сады? Я прилетел за головами, понятно? А сады нужны этим головам, иначе они не смогут работать. Сады, реки, воздух… Хлорофилл, вода, кислород… Тьфу, даже вспомнить противно!..
– Головы… – Галя в ужасе смотрела на него. – А зачем тебе наши головы?
– Это не мне… В общем, это долгая история и не твоего ума дело. Ты глупа, не поймешь. Кроме того, это тайна. Секрет. Так что давай лучше…
Пронзительный вой сирены оборвал его на полуслове, и помещение озарилось вспышками багрового света. Двуглавый с досадой взглянул на потолок и нехотя поднялся.
– Ну вот, – проговорил он, морща обе физиономии, – боевая тревога. Погоня, наверное… – Он зевнул в две зубастые пасти и потянулся, хрустя суставами. – Вечно одно и то же. Надоело… Я пойду в боевую рубку, а ты сиди здесь, поняла? Если захочешь жрать, пошарь в холодильнике… Ладно, я пошел.
Он пинком открыл в ближайшей стене низенькую дверцу под иллюминатором, пролез в нее, согнувшись в три погибели, и исчез. Галя, пошатываясь, обошла вокруг стола и рухнула в кресло. Ноги больше не держали ее.
7
Гале приснилось, будто Двуглавый Юл заставил ее играть в странную игру: ловить ее собственную голову, которую он таскал на веревочке по грязному вонючему ковру. В конце концов она изловчилась и поймала-таки голову за волосы, но Двуглавый заорал своим глухим свирепым голосом, и она проснулась. Двуглавый стоял посередине кают-компании и утирал громадным серым носовым платком обе потные физиономии сразу.
– Вот! – объявил он, пряча платок куда-то за спину. – Сразились, называется. Повис, видишь ли, у нас на хвосте какой-то одинокий фрукт и нипочем не слезает. Я всадил в него последние пять торпед, и что ты думаешь? Все до единой он расстрелял на лету из лазерной пушки, да как ловко! Нет, чует мое сердце, будет у нас с ним морока, не обрадуется Великий… Ну-ка, пошла с моего кресла, девчонка! – заорал он.
Галя слезла с кресла и прислонилась к стене. Двуглавый сел на ее место, положил ноги на стол и гаркнул:
– Ку!
Дверца холодильника распахнулась, и оттуда выскочила мохнатая обезьяна, окутанная облаками пара.
– Здесь, Двуглавый! – просвистела она астматическим шепотом.
Галя не удивилась и не испугалась. Она устала удивляться и пугаться.
– Рекомендую, – произнесла левая голова Двуглавого Юла. – Мой квартирмейстер. Особыми талантами не блещет, трусоват, шулер, да к тому же вынужден большей частью жить в холодильнике из страха протухнуть. Но в высшей степени услужлив. Так, Ку?
Обезьяна хихикнула и закрыла черными ладонями сначала глаза, потом рот, потом уши на манер трех восточных обезьянок.
– Ну-ну! – нахмурилась левая голова. – Нахватался, понимаешь, на Земле… Вот уж планетка… Взболтай мне хорошую порцию ртутного коктейля… и дай девчонке чего-нибудь поесть и выпить. Земного дай, не спутай, скотина!
Ку нырнул обратно в холодильник, извлек из него кольцо промерзшей насквозь колбасы, буханку промерзшего насквозь хлеба и бутылку молочного льда. Поставив все это на стол, он снова нырнул в холодильник и завозился там, чем-то булькая, что-то переливая, над чем-то хихикая.
– Жри, – великодушно сказал Двуглавый, указывая на заледенелые деликатесы. – Приступай, не стесняйся. У меня этого добра предостаточно!
Галя приблизилась к столу и осторожно постучала по колбасе ногтем. Колбаса нежно зазвенела.
– Я пока не голодна, – мужественно сказала Галя, проглотив слюну. – Пусть это пока полежит. Я потом…
– Как хочешь, – великодушно согласился Двуглавый. – Я-то, признаться, уже подзаправился в боевой рубке… два кило серного колчедана потребил. У меня во время сражений всегда аппетит разыгрывается… Ку! – заорал он.
– Здесь, Двуглавый! – поспешно отозвалась обезьяна. – Все готово, Двуглавый!
Она выскочила из холодильника, с натугой неся перед собой в вытянутых лапах глубокую металлическую кювету, наполненную тяжелой блестящей жидкостью.
– Люблю колчедан! – продолжал Двуглавый, принимая кювету одной рукой. – Если серный колчедан хорошенько измельчить да пропустить через него пары йода… – Он отхлебнул из кюветы сначала левой, затем правой пастью и закатил все три глаза. – М-м-м… Неплохо. Чуть бы побольше хлорной извести…
От кюветы несло такой страшенной химией, что у Гали выступили слезы на глазах, и она поспешно отступила к стене.
– Внимание, Двуглавый! – раздался под потолком высокий резкий голос. – Удалось записать отрывок радиобеседы преследующего корабля с неким флагманом. Желаешь прослушать?
– Ну-ка, ну-ка! – оживился Двуглавый. Он поставил кювету на стол и спустил со стола ноги. – Давай!
Послышался шорох, неясное бормотание, а затем голос, от которого сердце Гали так и запрыгало в груди, деловито произнес:
– Флагман, докладывает «Стерегущий»! Внимание, флагман, докладывает «Стерегущий»!
– Флагман слушает, – отозвался кто-то незнакомый. – Докладывайте, «Стерегущий»! Флагман слушает…
– Докладываю. Семьдесят три минуты назад я был обнаружен и атакован атомными торпедами. Атака успешно отбита. В остальном обстановка без изменений. Пребываю в постоянной готовности следовать за целью в подпространство. Прошу дать вашу обстановку…
– Внимание, «Стерегущий», флагман дает обстановку. Третья эскадра следует по вашему пеленгу с постоянным ускорением тридцать метров в секунду за секунду. В настоящий момент скорость около пяти тысяч километров в секунду. Расстояние до вас около двадцати тысяч километров. Внимание, «Стерегущий»! Информация с Земли. Только что следом за нами стартовала восьмая космическая эскадра. Получен общий приказ: обнаружить гнездо космических пиратов…
Голос оборвался. Осталось только шипение и потрескивание. Двуглавый подождал немного и спросил:
– Ну?
– Все, – ответил высокий резкий голос.
– А дальше?
– Все. Больше ничего перехватить не удалось.
– Вот тебе и на, – разочарованно проговорил Двуглавый. – На самом интересном месте…
А Галя почти ничего не слышала. Голос Атоса все еще звучал в ее ушах. Атос гонится за двухголовым пиратом, Атос отбивает торпедные атаки, Атос спешит на выручку! Она чуть не плясала от восторга и даже тихонько закричала:
– Ко мне, мои мушкетеры!
– Ты чего это? – подозрительно осведомилась левая голова, но, к счастью, невидимый радист, все еще шипевший и трещавший где-то под потолком, принял этот вопрос на свой счет.
– Через минуту связь по расписанию «экстра», Двуглавый, – почтительно отозвался он.
Двуглавый безнадежно махнул рукой.
– Давай «экстру», – проворчала левая голова. – Семь бед – один ответ. Ох и взовьется старик!
– А кто он такой? – спросила Галя. Она вернулась к столу и, отворачивая лицо от кюветы с ртутным коктейлем, попробовала пальцем колбасу. Колбаса была как каменная.
– Кто? – не понял Двуглавый.
– Этот… старик. Ну, Великий…
Раздался вибрирующий свист, и скрежещущий голос позвал:
– Двуглавый!
– Здесь, – неохотно сказала левая голова.
– Великий слушает тебя. Докладывай.
– Докладываю, – глухим свирепым голосом произнес Двуглавый. – За мной погоня. Космический корабль неизвестного типа. Атаковал его атомными торпедами – безрезультатно. Неотступно держится в двухстах километрах у меня за кормой. Прошу разрешения взять его на абордаж.
– Ни в коем случае! – загромыхал жирный голос загадочного Великого. – Никаких абордажей! В ближнем бою вы мне там погубите весь товар, а я уже получил под него аванс… Почему ты не уходишь в подпространство, Двуглавый? Почему медлишь?
– Рано. Скорость еще слишком мала. Но это еще не все, Великий. По данным радиоперехвата, за преследующим кораблем идут две эскадры. Похоже, мы все-таки разворошили осиное гнездо…
– Но это же ужасно! – плаксиво взвыл неведомый Великий. – Это же просто страшно! Будь осторожен, Двуглавый! Будь предельно осторожен, заклинаю тебя кровавой Протуберой и синей Некридой! Это будет катастрофа, если ты наведешь их на нашу базу! Постарайся обмануть их, Двуглавый, а уж убытки по контрактору я, так и быть, возьму на себя… Обведи их вокруг пальца! Натяни им нос, будь они прокляты со своей водой, кислородом, хлорофиллом и красной кровью!.. Ах, как ты меня огорчил, Двуглавый!
– Я тебя предупреждал…
– Ну и что же, что предупреждал, плач<у>-то ведь я!
Великий нудно сетовал, жаловался, грозил, сулил, увещевал, а Двуглавый, прихлебывая из кюветы, огрызался, оправдывался, обещал, хвастался, а Галя, решив, что сейчас самая пора подкрепить истощенные силы, обгрызала оттаявшие участки колбасного кольца, обсасывала размягчившиеся углы хлебной буханки и облизывала кусочки молочного льда. И это продолжалось довольно долго, но наконец Великий и Двуглавый пожелали друг другу здоровья, и сеанс по расписанию «экстра» закончился. Двуглавый допил свой коктейль, швырнул пустую кювету в обезьяну Ку и мрачно уставился в потолок.
– Жирный трус… – бормотал он угрюмо. – Платит он, видите ли… Аванс, видите ли, получил… Катастрофа, видите ли, будет! А мне какое дело? Да пропадите вы все со своими авансами и со своими базами вместе! Головы Двуглавого Юла дороже всех ваших баз и всех ваших авансов!.. Не родился еще в обозримой Вселенной такой носитель разума, ради которого Двуглавый Юл полез бы из своей драгоценной кожи…
Галя, выполняя свою программу подкрепления сил, старательно грызла, обсасывала и облизывала заледеневший провиант, обезьяна Ку сидела в углу и чесалась под мышками (ковер под нею потемнел от растаявшей влаги), а Двуглавый все бормотал и ругался и заверял всех, кого это может заинтересовать, что величайшей драгоценностью в обозримой Вселенной является именно он, Двуглавый Юл, а не какие-то там авансы и тем более базы. Потом левая голова его взглянула на Галю, и обе физиономии прояснились.
– А не развлечься ли нам? – провозгласил пират.
Галя встревожилась, но не подала виду. Между тем Двуглавый извлек откуда-то веревку и привязал к ней великолепный брильянт чистейшей воды. «Ну, уж это дудки», – подумала Галя.
– Ты поспала, девчонка? – осведомилась левая голова.
– Поспала, – с вызовом ответила Галя.
– Поела?
– Поела.
– Попила?
– Попила.
– Тогда давай играть.
Двуглавый бросил брильянт на пол и дернул за веревку. Брильянт, сверкая и отбрасывая на стены зеленоватые блики, покатился по грязному ковру.
– Ну? – нетерпеливо сказала левая голова.
Галя отрицательно покачала головой.
– Не умеешь? – разочарованно проговорила левая голова. – Эй, Ку, а ну, покажи ей, как надо!
Ку тигром бросился на брильянт. Двуглавый не успел дернуть за веревку – Ку схватил добычу и на четвереньках выскочил из комнаты.
– Ку! – взревел Двуглавый в две глотки. – Стой, прохвост! А ну, вернись! Назад, кому говорят?
Ку неохотно вернулся.
– Подойди ко мне!
Ку очень неохотно подошел.
– Давай сюда камень! – загремела левая голова.
Ку помотал головой и показал пустые руки и ноги. Тогда Двуглавый поймал его за шерстистый загривок и по локоть засунул руку ему в пасть. Ку затрясся, глаза его вылезли из орбит, а Двуглавый с торжеством вытянул руку и разжал кулак. На ладони его сверкал брильянт и лежали несколько золотых монет.
– Ворюга! – сказал Двуглавый и дал обезьяне оглушительную затрещину.
Ку, тихонько прискуливая, убрался к себе в холодильник. Двуглавый обернулся к Гале:
– Поняла, как надо играть?
– Сам играй в такие игры! – вне себя от злости крикнула Галя. – Дурак двухголовый!
Двуглавый вскочил.
– В карцер! – заорал он, топая ногами. – В карцер, негодная девчонка!
8
Галя сидела в темном карцере, погруженная в самое мрачное уныние. Ей очень хотелось плакать от обиды и злости, и очень болело ухо, за которое ее тащил сюда в пьяном раже разъяренный Двуглавый. В довершение всего ее удручала и утомляла необходимость сидеть совершенно неподвижно. Дело в том, что карцер у пиратов представлял собой длинную горизонтальную трубу с гладкими стенками, закрытую с одной стороны тяжелой крышкой люка, а с другой – ребристым металлическим щитом. Эта труба при малейшем движении начинала раскачиваться, и Гале приходилось тогда изо всех сил упираться руками и ногами, чтобы не стукнуться затылком или не расквасить нос.
Итак, Галя сидела в темноте, стараясь не двигаться, и то лелеяла разнообразные планы мести, один другого ужаснее, то мысленно упрекала своих далеких друзей в нерасторопности и нерешительности, когда ей вдруг почудилось где-то совсем неподалеку жалобное стенание. Она прислушалась… Да, сомнений не было: кто-то не то вздыхал, не то стонал, и звуки эти доносились из-за ребристого щита, закрывавшего дальний конец трубы. Тогда Галя вскочила на ноги и, размахивая руками, чтобы сохранить равновесие, побежала туда. Все-таки она несколько раз упала, а один раз даже перевернулась через голову, но в конце концов добралась до щита и приникла ухом к ребристой холодной поверхности. И сейчас же услышала протяжный горестный вздох.
– Кто там? – вполголоса окликнула она.
Наступила тишина, затем кто-то прошептал хрипло:
– Не смею отвечать. Кто спрашивает?
– Галя…
– Впервые слышу.
– Галя. Так меня зовут. Я пленница.
– Тебя уже вмонтировали?
Это был странный вопрос, и Галя не сразу нашлась что ответить.
– Н-нет, по-моему… Не знаю… Я в карцере сижу.
На этот раз удивился ее неведомый собеседник.
– Как – в карцере? Почему в карцере? Ты спряталась? Бежала?
– Наоборот, меня посадили…
– Постой, ты с какой планеты?
– С Земли…
– С Земли? Ты с Земли? О, послушай, мне необходимо увидеть тебя! Иди сюда!
– Куда?
– Ко мне, в штурманскую рубку, конечно…
– Где это? И потом, я же заперта…
– Я отопру… Не бойся, сейчас сюда никто не заглянет.
Ребристый щит медленно раздвинулся, и Галя с превеликим облегчением покинула шатающуюся тюрьму.
Штурманская рубка оказалась низким и круглым, как барабан, помещением. Стены по кругу были уставлены цилиндрическими баками высотой в человеческий рост, торчащими из специальных гнезд, так что весь их кольцевой ряд напоминал снаряженную пулеметную ленту. Под потолком висел громадный черный ящик, от которого к каждому баку тянулись гибкие рубчатые шланги, а под ящиком был установлен небольшой пульт с двумя черными и одной красной кнопкой; из щели сбоку торчал обрывок перфоленты.
Галю поразила невообразимая и отвратительная грязь, царившая здесь повсюду. Пол был заслякощен и усыпан какими-то гниющими отбросами и раскисшими сигаретными окурками. Пульт был весь липкий и мохнатый от приставшей пыли, клочья той же маслянистой пыли торчали из щели для перфоленты. Баки вдоль стены были покрыты неряшливыми белыми потеками, а гнезда, в которых они держались, лоснились от сырой ржавчины. Гнусного вида белесые сосульки свисали со шлангов и с краев ящика, на потолке красовались жирные, не менее гнусного вида пятна. И здесь поразительно скверно пахло – тухлятиной, падалью, дрянью.
– Значит, вот вы какие, жители таинственной Земли, – раздался хриплый шепот. – Смешные… В жизни не видал таких смешных существ! И это у таких, как вы, пятнадцать миллиардов ячеек! Что ж, тем хуже для вас. Теперь ваша очередь идти на конвейеры Искусника Крэга, и, может быть, обитатели других миров вздохнут свободнее…
Галя завертелась на месте.
– Где же ты? – растерянно спросила она.
– Здесь.
– Где?
– В машине, конечно, где же еще… Да перестань ты вертеться, Галя с Земли, все равно ты меня не увидишь! Меня, собственно, вообще нет…
– Ничего не понимаю. Кто же ты?
– Когда-то я был счастливым Мхтандом с планеты Оаба, а теперь я – жалкий узел номер шестнадцать бортовой штурманской машины пиратского крейсера «Черная Пирайя». Теперь поняла?
– Нет. Почему это ты – узел?
– Потому что меня и еще полторы тысячи моих соплеменников вместе с Радужным Берегом захватили проклятые наемники проклятого Великого Спрута, и все мы были отданы в когти Искусника Крэга… И никогда уже больше не видать нам изумрудного неба Оабы, ее двенадцати синих лун, ее прекрасных гор, покрытых вечными оранжевыми снегами… Какое небо у вас на Земле?
– Синее…
– Гм… ну да, конечно. А луны?
– У нас одна луна, и она золотая… Но погоди, не забывай, что я здесь совсем недавно и еще ничего не знаю. Совсем ничего, понимаешь? Пожалуйста, объясни мне, что здесь происходит.
Мхтанд тяжело вздохнул:
– Зачем тебе это знать? От судьбы все равно не уйдешь…
– Мы на Земле привыкли сами определять свою судьбу… Рассказывай!
– Ты не на Земле, пленница Галя…
– Мы определяем свою судьбу везде! Рассказывай!
Мхтанд помолчал немного, затем сказал:
– Ну хорошо. Правда, это длинная и печальная история, но время у нас есть…
Галя, приготовившись слушать, присела на край пульта, но Мхтанд встревоженно прохрипел:
– Осторожно! Не нажми на кнопки! Если нажмешь на черные, то разбудишь всех, а они смертельно устали… А если нажмешь на красную…
– Не беспокойся, не нажму, – прервала его Галя, соскочила с пульта и отошла в сторону. – Ну, я слушаю тебя, Мхтанд.
Вот что рассказал Мхтанд.
9
«На другом краю Галактики, в нижнем правом углу Малого Магелланова Облака, есть ничем не примечательная звездная пара, которая состоит из кроваво-красного гиганта Протуберы и мертвенно-синего карлика Некриды. А вокруг этой пары, точнее, вокруг центра тяжести этой двойной звезды, обращается сравнительно небольшое небесное тело, именуемое Планетой Негодяев. Вероятно, в свое время у этой планеты было более достойное название, но она с давних пор служила прибежищем для всех прохвостов, подлецов и подонков, уродившихся в нижнем правом углу Малого Магелланова Облака, и потому значилась Планетой Негодяев даже в космических лоциях. В кроваво-красном блеске Протуберы и мертвенно-синем сиянии Некриды привольно живут-поживают и добро наживают торговцы живым товаром, скупщики краденого, кровожадные пираты и содержатели отвратительных притонов. Там замышляются дерзкие набеги на беззащитные миры, заключаются зловещие сделки, с громовыми скандалами пропивается добыча. Звенит золото, рекой льются всевозможные напитки, и сотни тысяч рабов томятся в мрачных подземельях, ожидая своей участи.
Участь же этих рабов, захваченных в разных уголках обозримой Вселенной, была до сравнительно недавнего времени довольно обычной: их морили в шахтах радиоактивных руд, изнуряли тяжким трудом на плантациях драгоценных злаков и даже употребляли в пищу. Но около сотни лет назад к Великому Спруту, весьма деловому носителю разума, неимоверно богатому мерзавцу и в высшей степени влиятельной личности на Планете Негодяев, явился некий Крэг, разумный, но начисто лишенный чувств паук из мрачной системы безымянной нейтронной звезды. Этот Крэг представил Великому Спруту самый подлый и позорный, самый дерзкий и фантастический в истории Вселенной проект, который, однако же, сулил и фантастические прибыли.
Как известно, в современной технике нельзя и шагу ступить без надежных и универсальных механизмов управления и контроля. Механизмы эти строятся на принципах автоматики и кибернетики, а вся известная автоматика и кибернетика – на электронной технике. Известно также, что для создания надежных и универсальных механизмов управления и контроля требуются колоссальные затраты: на ученых, на конструкторов, на инженеров, на лабораторное, инструментальное и заводское оборудование. К чему все эти затраты? – вопросил подлый Крэг. К чему тратить деньги на создание устройств, давно и в изобилии созданных самой природой? В обозримой Вселенной обитают миллиарды и миллиарды разнообразных разумных существ, и каждое из них носит в себе в высшей степени компактный, надежный и универсальный механизм управления и контроля. Да, как это ни чудовищно, проклятый паук имел в виду мозг разумного существа. В своих гнусных лабораториях он научился сращивать живую материю с мертвыми материалами и создал первые образцы вычислительных машин, работающих на мозгах разумных существ. Натурально, Великий Спрут, весьма деловой носитель разума и неимоверно богатый мерзавец, сразу ухватился за эту идею. Он бросил на нее половину своего баснословного состояния. Отныне участь несчастных пленников, попавших в лапы пиратов с Планеты Негодяев, решалась однозначно: все они до единого загонялись на конвейеры в гигантские мастерские Крэга, и на космические рынки потекли партии надежных и универсальных, весьма компактных механизмов управления и контроля.