Страница:
Айна вышла из кабинета, оставив продюсера в недоумении.
Рейтинг программы, в отличие от ипо самой Айны, не упал. Отключилось, то есть проснулось, около пяти процентов снителей, остальные досматривали внезапный для бриз-шоу кошмар с интересом. Наверное, на продюсера надавили рекламщики. Понятно, что после такого пробуждения хочется не йогурт или ореховую запеканку, а крепкого спиртного.
Она решила просмотреть статистику по другим каналам. Музыка, путешествия, образование – обязательно несколько раз в месяц для детей – кулинария и прочее, и прочее. Особняком стоял Красный конгломерат – несколько студий, дающих в стрим порно и ужасы. Руководство остальных каналов ханжески закрывало глаза на их существование, реклама сопровождалась обязательной «моралью» о социальной ответственности – но «Красные» плевать на всё хотели. Их регулярно снило не меньше тридцати процентов населения.
«Сон – это жизнь?»
В работе ведущего есть одно несомненное достоинство: обзаводишься бездной разнообразных контактов. Оно же перерастает в недостаток: эту кучу народа нужно помнить, поздравлять, поглаживать, не обижать, мирить и вообще, как выражается Родни, «комфортить». Зато в нужное время ты можешь обратиться за консультацией, билетом или за секс-партнёром – и тебе не откажут. Айне пока что требовалось первое.
– Кевин? Привет. Это Айрилл с Радужного. Да-да, привет! Помнишь меня? Ух, спасибо! Ты говорил, что можешь устроить экскурсию по вашей студии. Предложение ещё в силе? Чудесно! Да, бросай на комм. Завтра буду!
Айна решила изменить новой традиции и добралась до места встречи без дополнительных перекоммутаций. Она стояла возле небоскрёба, стеклянную поверхность которого украшал огромный красный логотип. Айна поёжилась. Много историй ходило про студии Красных. Говорили и про сексуальные извращения, и про пытки, и даже про убийства. Руководство конгломерата никогда не комментировало слухи – и они разрастались, а вместе с ними росли рейтинги.
Из вращающейся двери выскочил парень в ярко-синем комбинезоне и оранжевой майке. Белые волосы, заплетённые во множество косичек, развевались на ветру.
– Хэй, Айрилл! Давай сюда!
Она взбежала по ступенькам. Парень, не смущаясь, обнял её. Кевин Гамейро, редактор ночного хоррор-шоу «Дом с зеркалами», был на полторы головы выше неё и в полтора раза развязнее. Айна чмокнула его в щёку, чуть отстранилась:
– Примечательно выглядишь. Мне даже неловко тебя сопровождать. Вдруг я по дресс-коду не подойду.
– Нарываешься на комплимент, Айрилл? – хихикнул Кевин. Он критически осмотрел длинную кремовую юбку с высокими разрезами и серебристую, отчаянно открытую майку, кивнул. – Почти порядок. Только вот…
Заколка покинула волосы, светлая волна заструилась по щекам. Кевин умело заплёл две тонкие косички возле ушей, вытащил из кармана узкий металлический ошейник, защёлкнул его. – Теперь хорошо. Идём. Надеюсь, ты не пригласила съёмочную группу?
– Я же не дура, Кевин.
– В тебе не сомневаюсь, а продюсер ваш – болван.
Они вошли в здание. Хмурый верзила в чёрном выдал цепочку с карточкой-пропуском, отобрал коммуникатор и бежевый рюкзачок с лифтёрской курткой.
– Таков порядок. При выходе заберёшь. С чего начнём? Секс, наркотики, рок-н-ролл? Морг, пляж, траходром?
– Морг?!
– В морг так в морг. Это налево.
Кевин ухватил Айну за руку и потащил по коридору к лифту. Они проехали несколько этажей вниз, двери открылись в небольшой ярко освещённый зал. За стойкой сидела девушка с красным ёжиком волос, на диванах, у противоположной стены, валялась куча зимней одежды: куртки, пуховики и прочие дублёнки. Но больше всего притягивала взгляд массивная железная дверь с металлической надписью ZiL и огромной ручкой.
– Скажи, что ты пошутил.
– Какие тут шутки. Выбери куртку, внутри холодно.
Айна оторопело извлекла из кучи серый пуховик с капюшоном, Кевин вытащил потрёпанную дублёнку. Девица за стойкой ехидно улыбалась.
– Новенькая, мсье Гамейро?
– Ещё нет.
Из щели плеснуло холодом. Айна увидела ряды каталок, накрытых простынями. Под тканью угадывались контуры человеческих тел. У некоторых отсутствовали конечности.
– Это склад. Здесь наши молодчики дожидаются обработки.
– Обработки? – переспросила Айна.
Её слегка подташнивало, и только холодный воздух не давал потерять лицо.
– Ага. Статистику по случайным смертям не собирала? Интересная. – Кевин спокойно шёл мимо бесконечных рядов тел, направляясь в дальний правый угол. – Пресловутые двадцать четыре часа на посмертный социоконтроль тушки проводят у нас. Поучительное зрелище.
– То есть управление не занимается этими случаями?
– Не совсем. Сейчас увидишь.
Кевин толкнул очередные двери, похожие на вход в салун, и выкрикнул:
– Бармен, виски с содовой!
– Привет, Гамейро. О, ты не один. Здравствуйте, мисс. Конрад Бармен, к вашим услугам, – долговязый мужчина в белом пальто и в ушанке помахал ей. В его руке был зажат инструмент, отдалённо похожий на гвоздемёт.
Айна слабо помахала в ответ. Комната больше всего напоминала студию… собственно, и была студией. Дирижёрский пульт, сетка эмозахвата, прямоточный и достраивающий компьютеры, куча проводов на полу. Не хватало только мокап-камер, и на головы стримеров были надеты какие-то насадки.
Кроме мужчины с гвоздемётом, в студии околачивались два ассистента и сотрудник в форме управления социоконтроля. На месте ведущего громоздилась каталка с трупом. Местный работник как раз снял с головы простыню, и на Айну уставилось синюшное лицо с закатившимися глазами.
– Сейчас посмотришь, как он работает, – подмигнул Кевин.
– Утоп в ванной, – сообщил ассистент. – Нашла подруга. Подругу откачивают антидепрессантами, этого не откачали. Перебрал со снотворным, отрубил ботов, чтоб не мешали, и вырубился сам. Насовсем.
– Вряд ли что новое вытянем, – буркнул Бармен, приставляя к голове трупа гвоздемёт.
Аппарат дёрнулся в его руках, череп украсился несколькими блестящими штырями. Ассистент подхватил клубок с пола и сноровисто сунул джеки в разъёмы. Айна коснулась своей головы: так и есть, рисунок повторяет разъёмы под диадему.
– Вон с площадки, – лениво буркнул второй ассистент, вставляя другие концы проводов в насадки на стримерах.
Кобры взмыли над трупом, прямоточный компьютер пискнул, вытягивая последние воспоминания бедолаги.
– Примерно так делается хоррор. Идём, Ай, – Кевин махнул рукой и зашагал к двери. Айна дробно застучала каблуками, стараясь не отстать. – Стягиваем инфу, социал заверяет акт контроля и аннулирования ипо. Воспоминания идут в базу, из них потом ребята лепят ужасные сны о гибели. Там специфический замер рейтинга, единственный случай, когда резкий вылет из гипно-сеанса приветствуется.
– Ужасно, – искренне оценила Айна. – Ужасно измываться над людьми после смерти. Загонять в них разъёмы…
– А как ещё? Мозги у них не излучают, на остаточных реакциях работаем. Потому провода, усилители и прочая тонкая мутотень. Здесь налево.
Очередная железная дверь, приёмная в оранжевых тонах, снова диваны с кучами зимней одежды. Секретарша с длинными волосами под цвет стен осмотрела Айну, усмехнулась и вытащила из-под стойки маленькую стальную рюмочку.
– Выпейте. Станет легче.
Хороший коньяк. Айна почувствовала, как у неё разгораются щёки и кончики ушей.
– Спасибо. Куда теперь поведёшь?
– Теперь займёмся сексом.
Лифт поднял их на пятнадцатый этаж. Они прошли в дверь с вывеской «Траходром». Айна ожидала увидеть всё что угодно, от оргии до конвейера. Вместо этого взгляду открылся коридор, по обе стороны которого тянулись ряды дверей. Гостиница? Секс-обслуживание в номерах?
Кевин тихонько приоткрыл дверь, над которой горел красный огонёк. В комнате вновь безошибочно опознавалась студия, и, судя по энцефалометру, шёл стрим. По пикам читалось умеренное возбуждение, сигнал шёл ровный и чёткий.
– Одна из наших лучших девочек, – шепнул Кевин, одновременно нажимая кнопку на экране.
Тот осветился и показал комнату с большим диваном. Обнажённая брюнетка полулежала, откинувшись на подушки, и легонько ласкала себя. Глаза девушки были закрыты, она закусила губу, грудь ритмично поднималась. В тёмных волосах посверкивала диадема, на которую нацелились два узких стримера.
– Сама? – уточнила Айна.
– Конечно.
– Я думала, вы напрямую пишете.
– Раньше так делали. Плохо выходило. Теперь секс в прямой стрим не идёт. Ты не представляешь, как часто люди во время процесса думают о какой-то фигне. Заказал на гипно-тиви секс с мулаткой, проснулся и помнишь только, что в вилле над океаном надо гололандшафт сменить, хотя у тебя в жизни не было этой виллы, да и вообще ты до ужаса боишься воды и открытых пространств. Придумали другой способ. Пойдём, не будем ей мешать.
Динамик издал несколько громких вздохов.
– Она слышит?
– Быть может. Не знаю.
Айна и Кевин вышли в коридор. Провожатый ухватил её за руку и неспешно повёл дальше.
– Мы пишем фантазии, – объяснял Гамейро. – Самые обыкновенные сексуальные фантазии. Во-первых, в них может быть что угодно. Любой секс, грязный, дикий, безумный, за который ты схлопочешь инфракрасный ипо до конца жизни. Во-вторых, они более чёткие, поскольку объект сосредоточен только на себе. И мальчики, и девочки неплохо знают своё тело, понимают, когда надо поднажать, а когда – сбросить темп. И главное.
Кевин остановился, сгрёб Айну в объятия.
– В фантазии всегда всё идеально и всегда всё получается. Не так, как в жизни. За этим и приходят к Красному конгломерату.
Его лицо было очень близко, косички ласкали щёки, губы изгибались в ухмылке, серые глаза прожигали насквозь.
– Хочешь попробовать, Айрилл?
Она улыбнулась и сморщила нос.
– Ты очарователен. Но – нет.
– Как знаешь.
Кевин преспокойно выпустил её и потащил к очередному лифту.
За панорамным окном уходил к горизонту город. Кубы, пирамиды и параллелепипеды бывшей деловой части Сан-Анджелеса соперничали архитектурными изяществами и излишествами. Далеко внизу бродили люди-муравьи.
Айна пила травяной чай с творожным десертом, Кевин потягивал через трубочку безалкогольное пиво с вишнёвым сиропом.
– Своё шоу покажешь? «Дом с зеркалами» очень популярен. Ты – отличный редактор.
– Его не здесь снимают. Мы действительно нашли особнячок, обосновали его дискоммутацию. Туда привозят по воздуху, селят и начинают пугать. Раскрывать секреты шоу я не буду, сама понимаешь, – Кевин ослепительно улыбнулся. – Но оно полезно, как ни странно. За нашими жертвами долго присматривают психологи, и все пугалки выстроены под личные страхи. Сумел пережить – молодец. Прикладная терапия. Это вам не бриз-шоу.
– Вот только не надо… – начала Айна, но усмехнулась в ответ. – Понимаю я всё. Мы поглаживаем человечество, вы – пощипываете, и все довольны. Только мне, например, в голову не приходит, почему люди снят ужасы. Секс – понятно, экстрим – ещё так-сяк, а вот ужасы…
– Айрилл, я снил запись твоего последнего шоу.
– Крайнего.
– Чуется мне – последнего.
Айна поперхнулась.
– Кстати, у меня есть официальная директива от руководства предложить тебе работу, если ты полетишь с Радужки. Но не о том. Так вот, о бриз-шоу. В заповеднике ты была по-настоящему, да?
– Угу. Чуть не погибла.
– Вот в этом и разница. Красный конгломерат даёт людям безопасный адреналин. Когда совсем страшно – экстренный выход из гипно-тиви. Разбился – понарошку, проснулся, смыл холодный пот, и жизнь прекрасна. Или нет у кого-то девушки. Может стать сексуальным маньяком или просто заказать нужный сет. Во сне кончил, велел стиркоботам разобраться и пошёл творить добро. Мы стравливаем людям пар, Айрилл.
– Сон – это жизнь, – тихо произнесла Айна.
– Именно. Жизнь – это сон. Самые яркие переживания проходят во сне. И куча безопасных развлечений в реальности.
– Может, мы всё это тоже сним?
Редактор хоррор-шоу молча допил пиво.
– Когда задаёшь себе этот вопрос – или спиваешься, или идёшь проверять мостовую своим черепом. Профдеформация. Не делай так, Айрилл. И подумай насчёт работы у нас.
Пискнул комм. Кевин Гамейро глянул на вирт-экран.
– Извини, мне пора. Заглядывай ещё. Коммутнуться можешь прямо отсюда, официант принесёт тебе рюкзак.
– Хорошо. Спасибо, Кевин. Это было очень… познавательно.
Айна встала, обняла парня. Почувствовать, что он есть, ощутить тяжесть и тепло его ладоней.
– Береги себя.
Он ушёл. Айна допила чай и долго смотрела в окно. Официант положил на стол рюкзак и коммуникатор. Ей три раза звонил Родни, один раз Гелька и один раз ещё кто-то. Неужели рыжая стерва провалила сегодняшнее шоу? Айрилл поняла, что этот вопрос её совершенно не занимает.
Место коммутации: домой.
Количество перекоммутаций: 1024.
Жаль, нельзя выставить больше.
Восьмая или девятая итерация привела Айну на берег моря. Темнело, и в сумерках высокие белые обрывы выделялись особенно ярко. Ветер трепал юбку, она развевалась, как парус на мачте. Пенные гребни накатывались на скалы и с рокотом брали передышку, чтобы через секунду в очередной раз обрушить водяной молот.
Айна набросила на плечи оранжевую куртку. В этой части мира царила осень, и холодный бриз выдувал тепло из ведущей бриз-шоу.
«…проверять мостовую своим черепом».
Внизу наверняка есть валуны. Смерть наступит быстро, тело никто не найдёт. Смерть – или пробуждение?
На фиолетовом небе вспыхивали первые звёзды. Айна смотрела на них и не видела, как таймер, отсчитывавший секунды до перекоммутации, внезапно остановился. За спиной раздались тихие шаги. И знакомый напев.
– Хорошее место, – произнёс техник.
– Да, – ответила Айна и обернулась. – Хотела отдать вам куртку. И снова стою в ней. Простите.
– Ничего. Забери себе.
Техник стал рядом. Юбка плеснула по его ногам.
– В «Изумрудной Долине» – это был не сон?
– Нет.
– А сейчас?
– И сейчас нет. Хотя не поручусь, Айрилл.
– Айна Лири. Меня зовут Айна Лири. Айрилл существует только в стриме гипно-тиви.
– Хорошо, Айна Лири. Запомню.
Он замолчал. Ветер усилился, и Айна поёжилась.
– Мне постоянно кажется, что я сплю. Что все вокруг спят и снят бесконечные развлечения.
Техник хмыкнул.
– Один китайский мудрец во сне увидел себя бабочкой. Он долго порхал над цветами, а когда проснулся – задумался. Кто он? Китайский мудрец, которому снилось, что он бабочка? Или бабочка, которой снится, что она китайский мудрец?
Айна потёрла кончик носа. Пропустила косичку между пальцев.
– Хорошая притча. Вы – китайский мудрец.
– Маловероятно.
– А я – бабочка?
– Ещё нет, – лифтёр посмотрел на Айну. Морщины собрались в уголках его глаз, он улыбался чему-то бесконечно далёкому, бросавшему отсвет на его лицо. – Ещё нет. Но можешь ею стать.
Комм ожил и заверещал аларм-сигналом.
– Иди. Твоя кабина сейчас придёт.
Айна медленно шла к транспорт-площадке. Высокая трава щекотала ноги, ветер играл с косичками и пытался сорвать куртку. Ослепительно-белая кабина готова вернуть её к людям.
Техник смотрел на тонкий силуэт, исчезающий в электрическом свете.
– Иди. Принеси им новый мир.
Глава третья. Истории Айны Лири
Рейтинг программы, в отличие от ипо самой Айны, не упал. Отключилось, то есть проснулось, около пяти процентов снителей, остальные досматривали внезапный для бриз-шоу кошмар с интересом. Наверное, на продюсера надавили рекламщики. Понятно, что после такого пробуждения хочется не йогурт или ореховую запеканку, а крепкого спиртного.
Она решила просмотреть статистику по другим каналам. Музыка, путешествия, образование – обязательно несколько раз в месяц для детей – кулинария и прочее, и прочее. Особняком стоял Красный конгломерат – несколько студий, дающих в стрим порно и ужасы. Руководство остальных каналов ханжески закрывало глаза на их существование, реклама сопровождалась обязательной «моралью» о социальной ответственности – но «Красные» плевать на всё хотели. Их регулярно снило не меньше тридцати процентов населения.
«Сон – это жизнь?»
В работе ведущего есть одно несомненное достоинство: обзаводишься бездной разнообразных контактов. Оно же перерастает в недостаток: эту кучу народа нужно помнить, поздравлять, поглаживать, не обижать, мирить и вообще, как выражается Родни, «комфортить». Зато в нужное время ты можешь обратиться за консультацией, билетом или за секс-партнёром – и тебе не откажут. Айне пока что требовалось первое.
– Кевин? Привет. Это Айрилл с Радужного. Да-да, привет! Помнишь меня? Ух, спасибо! Ты говорил, что можешь устроить экскурсию по вашей студии. Предложение ещё в силе? Чудесно! Да, бросай на комм. Завтра буду!
Айна решила изменить новой традиции и добралась до места встречи без дополнительных перекоммутаций. Она стояла возле небоскрёба, стеклянную поверхность которого украшал огромный красный логотип. Айна поёжилась. Много историй ходило про студии Красных. Говорили и про сексуальные извращения, и про пытки, и даже про убийства. Руководство конгломерата никогда не комментировало слухи – и они разрастались, а вместе с ними росли рейтинги.
Из вращающейся двери выскочил парень в ярко-синем комбинезоне и оранжевой майке. Белые волосы, заплетённые во множество косичек, развевались на ветру.
– Хэй, Айрилл! Давай сюда!
Она взбежала по ступенькам. Парень, не смущаясь, обнял её. Кевин Гамейро, редактор ночного хоррор-шоу «Дом с зеркалами», был на полторы головы выше неё и в полтора раза развязнее. Айна чмокнула его в щёку, чуть отстранилась:
– Примечательно выглядишь. Мне даже неловко тебя сопровождать. Вдруг я по дресс-коду не подойду.
– Нарываешься на комплимент, Айрилл? – хихикнул Кевин. Он критически осмотрел длинную кремовую юбку с высокими разрезами и серебристую, отчаянно открытую майку, кивнул. – Почти порядок. Только вот…
Заколка покинула волосы, светлая волна заструилась по щекам. Кевин умело заплёл две тонкие косички возле ушей, вытащил из кармана узкий металлический ошейник, защёлкнул его. – Теперь хорошо. Идём. Надеюсь, ты не пригласила съёмочную группу?
– Я же не дура, Кевин.
– В тебе не сомневаюсь, а продюсер ваш – болван.
Они вошли в здание. Хмурый верзила в чёрном выдал цепочку с карточкой-пропуском, отобрал коммуникатор и бежевый рюкзачок с лифтёрской курткой.
– Таков порядок. При выходе заберёшь. С чего начнём? Секс, наркотики, рок-н-ролл? Морг, пляж, траходром?
– Морг?!
– В морг так в морг. Это налево.
Кевин ухватил Айну за руку и потащил по коридору к лифту. Они проехали несколько этажей вниз, двери открылись в небольшой ярко освещённый зал. За стойкой сидела девушка с красным ёжиком волос, на диванах, у противоположной стены, валялась куча зимней одежды: куртки, пуховики и прочие дублёнки. Но больше всего притягивала взгляд массивная железная дверь с металлической надписью ZiL и огромной ручкой.
– Скажи, что ты пошутил.
– Какие тут шутки. Выбери куртку, внутри холодно.
Айна оторопело извлекла из кучи серый пуховик с капюшоном, Кевин вытащил потрёпанную дублёнку. Девица за стойкой ехидно улыбалась.
– Новенькая, мсье Гамейро?
– Ещё нет.
Из щели плеснуло холодом. Айна увидела ряды каталок, накрытых простынями. Под тканью угадывались контуры человеческих тел. У некоторых отсутствовали конечности.
– Это склад. Здесь наши молодчики дожидаются обработки.
– Обработки? – переспросила Айна.
Её слегка подташнивало, и только холодный воздух не давал потерять лицо.
– Ага. Статистику по случайным смертям не собирала? Интересная. – Кевин спокойно шёл мимо бесконечных рядов тел, направляясь в дальний правый угол. – Пресловутые двадцать четыре часа на посмертный социоконтроль тушки проводят у нас. Поучительное зрелище.
– То есть управление не занимается этими случаями?
– Не совсем. Сейчас увидишь.
Кевин толкнул очередные двери, похожие на вход в салун, и выкрикнул:
– Бармен, виски с содовой!
– Привет, Гамейро. О, ты не один. Здравствуйте, мисс. Конрад Бармен, к вашим услугам, – долговязый мужчина в белом пальто и в ушанке помахал ей. В его руке был зажат инструмент, отдалённо похожий на гвоздемёт.
Айна слабо помахала в ответ. Комната больше всего напоминала студию… собственно, и была студией. Дирижёрский пульт, сетка эмозахвата, прямоточный и достраивающий компьютеры, куча проводов на полу. Не хватало только мокап-камер, и на головы стримеров были надеты какие-то насадки.
Кроме мужчины с гвоздемётом, в студии околачивались два ассистента и сотрудник в форме управления социоконтроля. На месте ведущего громоздилась каталка с трупом. Местный работник как раз снял с головы простыню, и на Айну уставилось синюшное лицо с закатившимися глазами.
– Сейчас посмотришь, как он работает, – подмигнул Кевин.
– Утоп в ванной, – сообщил ассистент. – Нашла подруга. Подругу откачивают антидепрессантами, этого не откачали. Перебрал со снотворным, отрубил ботов, чтоб не мешали, и вырубился сам. Насовсем.
– Вряд ли что новое вытянем, – буркнул Бармен, приставляя к голове трупа гвоздемёт.
Аппарат дёрнулся в его руках, череп украсился несколькими блестящими штырями. Ассистент подхватил клубок с пола и сноровисто сунул джеки в разъёмы. Айна коснулась своей головы: так и есть, рисунок повторяет разъёмы под диадему.
– Вон с площадки, – лениво буркнул второй ассистент, вставляя другие концы проводов в насадки на стримерах.
Кобры взмыли над трупом, прямоточный компьютер пискнул, вытягивая последние воспоминания бедолаги.
– Примерно так делается хоррор. Идём, Ай, – Кевин махнул рукой и зашагал к двери. Айна дробно застучала каблуками, стараясь не отстать. – Стягиваем инфу, социал заверяет акт контроля и аннулирования ипо. Воспоминания идут в базу, из них потом ребята лепят ужасные сны о гибели. Там специфический замер рейтинга, единственный случай, когда резкий вылет из гипно-сеанса приветствуется.
– Ужасно, – искренне оценила Айна. – Ужасно измываться над людьми после смерти. Загонять в них разъёмы…
– А как ещё? Мозги у них не излучают, на остаточных реакциях работаем. Потому провода, усилители и прочая тонкая мутотень. Здесь налево.
Очередная железная дверь, приёмная в оранжевых тонах, снова диваны с кучами зимней одежды. Секретарша с длинными волосами под цвет стен осмотрела Айну, усмехнулась и вытащила из-под стойки маленькую стальную рюмочку.
– Выпейте. Станет легче.
Хороший коньяк. Айна почувствовала, как у неё разгораются щёки и кончики ушей.
– Спасибо. Куда теперь поведёшь?
– Теперь займёмся сексом.
Лифт поднял их на пятнадцатый этаж. Они прошли в дверь с вывеской «Траходром». Айна ожидала увидеть всё что угодно, от оргии до конвейера. Вместо этого взгляду открылся коридор, по обе стороны которого тянулись ряды дверей. Гостиница? Секс-обслуживание в номерах?
Кевин тихонько приоткрыл дверь, над которой горел красный огонёк. В комнате вновь безошибочно опознавалась студия, и, судя по энцефалометру, шёл стрим. По пикам читалось умеренное возбуждение, сигнал шёл ровный и чёткий.
– Одна из наших лучших девочек, – шепнул Кевин, одновременно нажимая кнопку на экране.
Тот осветился и показал комнату с большим диваном. Обнажённая брюнетка полулежала, откинувшись на подушки, и легонько ласкала себя. Глаза девушки были закрыты, она закусила губу, грудь ритмично поднималась. В тёмных волосах посверкивала диадема, на которую нацелились два узких стримера.
– Сама? – уточнила Айна.
– Конечно.
– Я думала, вы напрямую пишете.
– Раньше так делали. Плохо выходило. Теперь секс в прямой стрим не идёт. Ты не представляешь, как часто люди во время процесса думают о какой-то фигне. Заказал на гипно-тиви секс с мулаткой, проснулся и помнишь только, что в вилле над океаном надо гололандшафт сменить, хотя у тебя в жизни не было этой виллы, да и вообще ты до ужаса боишься воды и открытых пространств. Придумали другой способ. Пойдём, не будем ей мешать.
Динамик издал несколько громких вздохов.
– Она слышит?
– Быть может. Не знаю.
Айна и Кевин вышли в коридор. Провожатый ухватил её за руку и неспешно повёл дальше.
– Мы пишем фантазии, – объяснял Гамейро. – Самые обыкновенные сексуальные фантазии. Во-первых, в них может быть что угодно. Любой секс, грязный, дикий, безумный, за который ты схлопочешь инфракрасный ипо до конца жизни. Во-вторых, они более чёткие, поскольку объект сосредоточен только на себе. И мальчики, и девочки неплохо знают своё тело, понимают, когда надо поднажать, а когда – сбросить темп. И главное.
Кевин остановился, сгрёб Айну в объятия.
– В фантазии всегда всё идеально и всегда всё получается. Не так, как в жизни. За этим и приходят к Красному конгломерату.
Его лицо было очень близко, косички ласкали щёки, губы изгибались в ухмылке, серые глаза прожигали насквозь.
– Хочешь попробовать, Айрилл?
Она улыбнулась и сморщила нос.
– Ты очарователен. Но – нет.
– Как знаешь.
Кевин преспокойно выпустил её и потащил к очередному лифту.
За панорамным окном уходил к горизонту город. Кубы, пирамиды и параллелепипеды бывшей деловой части Сан-Анджелеса соперничали архитектурными изяществами и излишествами. Далеко внизу бродили люди-муравьи.
Айна пила травяной чай с творожным десертом, Кевин потягивал через трубочку безалкогольное пиво с вишнёвым сиропом.
– Своё шоу покажешь? «Дом с зеркалами» очень популярен. Ты – отличный редактор.
– Его не здесь снимают. Мы действительно нашли особнячок, обосновали его дискоммутацию. Туда привозят по воздуху, селят и начинают пугать. Раскрывать секреты шоу я не буду, сама понимаешь, – Кевин ослепительно улыбнулся. – Но оно полезно, как ни странно. За нашими жертвами долго присматривают психологи, и все пугалки выстроены под личные страхи. Сумел пережить – молодец. Прикладная терапия. Это вам не бриз-шоу.
– Вот только не надо… – начала Айна, но усмехнулась в ответ. – Понимаю я всё. Мы поглаживаем человечество, вы – пощипываете, и все довольны. Только мне, например, в голову не приходит, почему люди снят ужасы. Секс – понятно, экстрим – ещё так-сяк, а вот ужасы…
– Айрилл, я снил запись твоего последнего шоу.
– Крайнего.
– Чуется мне – последнего.
Айна поперхнулась.
– Кстати, у меня есть официальная директива от руководства предложить тебе работу, если ты полетишь с Радужки. Но не о том. Так вот, о бриз-шоу. В заповеднике ты была по-настоящему, да?
– Угу. Чуть не погибла.
– Вот в этом и разница. Красный конгломерат даёт людям безопасный адреналин. Когда совсем страшно – экстренный выход из гипно-тиви. Разбился – понарошку, проснулся, смыл холодный пот, и жизнь прекрасна. Или нет у кого-то девушки. Может стать сексуальным маньяком или просто заказать нужный сет. Во сне кончил, велел стиркоботам разобраться и пошёл творить добро. Мы стравливаем людям пар, Айрилл.
– Сон – это жизнь, – тихо произнесла Айна.
– Именно. Жизнь – это сон. Самые яркие переживания проходят во сне. И куча безопасных развлечений в реальности.
– Может, мы всё это тоже сним?
Редактор хоррор-шоу молча допил пиво.
– Когда задаёшь себе этот вопрос – или спиваешься, или идёшь проверять мостовую своим черепом. Профдеформация. Не делай так, Айрилл. И подумай насчёт работы у нас.
Пискнул комм. Кевин Гамейро глянул на вирт-экран.
– Извини, мне пора. Заглядывай ещё. Коммутнуться можешь прямо отсюда, официант принесёт тебе рюкзак.
– Хорошо. Спасибо, Кевин. Это было очень… познавательно.
Айна встала, обняла парня. Почувствовать, что он есть, ощутить тяжесть и тепло его ладоней.
– Береги себя.
Он ушёл. Айна допила чай и долго смотрела в окно. Официант положил на стол рюкзак и коммуникатор. Ей три раза звонил Родни, один раз Гелька и один раз ещё кто-то. Неужели рыжая стерва провалила сегодняшнее шоу? Айрилл поняла, что этот вопрос её совершенно не занимает.
Место коммутации: домой.
Количество перекоммутаций: 1024.
Жаль, нельзя выставить больше.
Восьмая или девятая итерация привела Айну на берег моря. Темнело, и в сумерках высокие белые обрывы выделялись особенно ярко. Ветер трепал юбку, она развевалась, как парус на мачте. Пенные гребни накатывались на скалы и с рокотом брали передышку, чтобы через секунду в очередной раз обрушить водяной молот.
Айна набросила на плечи оранжевую куртку. В этой части мира царила осень, и холодный бриз выдувал тепло из ведущей бриз-шоу.
«…проверять мостовую своим черепом».
Внизу наверняка есть валуны. Смерть наступит быстро, тело никто не найдёт. Смерть – или пробуждение?
На фиолетовом небе вспыхивали первые звёзды. Айна смотрела на них и не видела, как таймер, отсчитывавший секунды до перекоммутации, внезапно остановился. За спиной раздались тихие шаги. И знакомый напев.
– Хорошее место, – произнёс техник.
– Да, – ответила Айна и обернулась. – Хотела отдать вам куртку. И снова стою в ней. Простите.
– Ничего. Забери себе.
Техник стал рядом. Юбка плеснула по его ногам.
– В «Изумрудной Долине» – это был не сон?
– Нет.
– А сейчас?
– И сейчас нет. Хотя не поручусь, Айрилл.
– Айна Лири. Меня зовут Айна Лири. Айрилл существует только в стриме гипно-тиви.
– Хорошо, Айна Лири. Запомню.
Он замолчал. Ветер усилился, и Айна поёжилась.
– Мне постоянно кажется, что я сплю. Что все вокруг спят и снят бесконечные развлечения.
Техник хмыкнул.
– Один китайский мудрец во сне увидел себя бабочкой. Он долго порхал над цветами, а когда проснулся – задумался. Кто он? Китайский мудрец, которому снилось, что он бабочка? Или бабочка, которой снится, что она китайский мудрец?
Айна потёрла кончик носа. Пропустила косичку между пальцев.
– Хорошая притча. Вы – китайский мудрец.
– Маловероятно.
– А я – бабочка?
– Ещё нет, – лифтёр посмотрел на Айну. Морщины собрались в уголках его глаз, он улыбался чему-то бесконечно далёкому, бросавшему отсвет на его лицо. – Ещё нет. Но можешь ею стать.
Комм ожил и заверещал аларм-сигналом.
– Иди. Твоя кабина сейчас придёт.
Айна медленно шла к транспорт-площадке. Высокая трава щекотала ноги, ветер играл с косичками и пытался сорвать куртку. Ослепительно-белая кабина готова вернуть её к людям.
Техник смотрел на тонкий силуэт, исчезающий в электрическом свете.
– Иди. Принеси им новый мир.
Глава третья. Истории Айны Лири
– Напаскудила она, а увольняют меня почему-то. Что за… – голос Гельвы оборвался на полувизге.
В приёмную Дона Крпера, директора Радужного канала, вошла Айна Лири.
– Дорогая! – пропищала рыжая, меняя тон и жалобно хлопая ресницами. – Меня уволили.
Айна молча прошла мимо. Её ждало высокое начальство.
Мистер Крпер сидел в кожаном кресле и близоруко щурился на неё поверх роговых очков. Человек с его ипо давно мог восстановить себе стопроцентное зрение, но он любил очки.
– Госпожа Лири! Проходите.
Так. Начало не предвещает ничего хорошего. В добром расположении духа директор обращался к ней на «ты» и по имени. Ох, вылечу сейчас вслед за Гелькой. Впрочем, не всё ли равно?
– Я вас слушаю, госпожа Лири.
– Простите, – она мягко улыбнулась, – но, кажется, это вы хотели меня видеть.
– Да. Чтобы дать вам возможность объяснить своё поведение в эфире. Итак, я вас слушаю.
– Мне нечего сказать, Дон. Да и стоит ли? Может, я просто напишу заявление об уходе?
– Айна! – Директор встал, подошёл, навис горой. – По правилам нашего канала я и правда обязан тебя уволить. Но зрители, вопреки ожиданиям, пришли в восторг от твоего, гм, шоу. И рейтинги – за тебя. Что же мы будем делать?
– Новый проект, – глядя в глаза, ответила Айна.
Дон вернулся в кресло, снисходительно хмыкнул.
– И что ты ещё придумала?
Айна снова улыбнулась – мягко, искренне, без тени кокетства и жеманства. Достала из сумочки микрочип, протянула директору.
– Хочешь взглянуть?
Дон ещё раз хмыкнул. На этот раз заинтригованно.
– Вижу, ты пришла подготовленной.
– Недавно со мной кое-что случилось, Дон. После чего я много думала и читала, пришлось поднять очень старые архивы. Мне стало интересно, как жили люди раньше, задолго, очень задолго до нас…
Директор Радужного канала выслушал её, не перебивая. Потом ещё какое-то время молча моргал. И наконец неуверенно пробормотал:
– Да…
Прокашлялся и добавил уже уверенней:
– Да. Идея рискованная, но сработать может. Я словно наяву вижу: непревзойдённая Айрилл в новом реалистичном гипно-шоу!
– Никакой Айрилл! Отныне я – Айна Лири. Для всех. И ещё одно – хочу, чтобы моей помощницей стала Гельветика Сандерс.
– Святой телерейтинг! Зачем тебе эта рыжая дрянь? Слышала бы ты, что она тут о тебе городила!
– Из-за меня девочка лишилась работы.
– Да она с лёгкостью найдёт новую! Посмотри на неё, эта «девочка» в любую дыру без мыла пролезет.
– Вот именно. И где окажется в итоге?
– Я тебя не понимаю…
– Я сама себя тоже. Но мне кажется, что я могу сделать что-то… для кого-то… Хотя бы для неё. Кроме того, она – уже звезда. Которую мы, между прочим, и вырастили. Вот пусть её имя послужит для нового проекта.
– Ладно. Захотела в дочки-матери поиграть, будь по-твоему, – директор махнул рукой, всем видом показывая, что если его взбалмошной ведущей – простите, теперь уже руководителю нового проекта – пришла в голову очередная блажь, то он готов милостиво закрыть на неё глаза.
И всё-таки она звезда. И они это признали. На следующий же день после увольнения пригласили в новый проект. Работать, правда, придётся с этой сумасшедшей Лири, но ничего. Переживём. Бывает и хуже. Наверное…
Гельва содрогнулась, вспомнив своё последнее (воистину – последнее) бриз-шоу. Срочно выйти в эфир, спасти ситуацию, о чём там бредила Айрилл? О каком-то взбесившемся цветке. Цветы, значит. Розы. Нет, фиалки. Целая поляна фиалок – сиреневых, белых, жёлтых, бархатных и необычайно крупных. Ароматный ковёр, на котором сплелись тела двух влюблённых. Банально, конечно, но времени на оригинальничание нет. Зато цветы красивые. Что ещё можно придумать? Бабочки. Или лучше колибри – кружатся над влюблёнными. Холодная капля росы падает на обнажённое плечо девушки.
Холодная, как вода в бурной реке. Бурной, но какой-то нелепой, словно нарисованной от руки, да ещё и младшеклассником.
Ой, о чём это я?
Река была в воспоминаниях Айрилл. Хотя какие воспоминания? Насочиняла она всё!
Нарисованная волна накрывает фиалковую поляну…
«Изумрудная Долина», ха! Враки стареющей неудачницы, желающей привлечь к себе внимание.
…увлекает с собой влюблённую парочку. Парень вверх ногами висит на коряге, из ушей торчат фиалки, девушку уносит дальше, а вода заполняет собой всё пространство и бушует, бушует.
Как бы она выбралась из настоящей дикой реки? Утонула бы тут же! Ой, Лири, Лири, сказочница. Трипом тайно от всех увлекается, а потом сочиняет небылицы. И неудивительно – под кайфом и не такое привидится.
Вода холодная, немеют руки, несущееся мимо бревно гулко бьёт по голове, а затем убегает по реке на нарисованных ножках.
Надо было всё-таки…
– ГЕЛЬВА!!!
Рыжая встрепенулась. Мамочки, ой! Что это было? Она пустила ЭТО в прямой стрим? Гельветика рванула диадему, её тело дрожало, будто и правда в ледяной воде искупалась. Как она могла потерять контроль над собой? С нею никогда ничего подобного не случалось. Да, увлекалась пару раз, пуская в стрим интимные воспоминания, но чтобы такую чушь… Это всё Лири! Отравила атмосферу своими кошмарами. До сих пор шум воды чудится, и пальцы немеют.
И сама тоже хороша – надо ж было так зациклиться на этой реке! Не собиралась же о ней думать. И «издеваться над каналом и зрителями» тоже не планировала. И вообще, почему это Айрилл переутомилась и сорвалась, а она, Гельва – издевается? И Айрилл после эпатажного выбрыка предложили отпуск, а ей на дверь указали?
Чёрная несправедливость.
Впрочем, ладно. Главное, она снова в эфире. И неважно, что проект абсолютно идиотский (кто такую чушь вообще снить будет?), а его руководитель – ненормальная. Главное – остаться на Радужном. Сохранить карьеру и репутацию. А дальше – она уж постарается. Сделает всё, чтобы показать, кто здесь истинная Звезда!
«В сегодняшнем сне вы проживёте жизнь Клеопатры – египетской царицы, правившей в первом веке до нашей эры. Историческая справка: цари, императоры, султаны – это…»
На подготовку первых выпусков шоу под названием «Истории Айны Лири» ушло почти шесть месяцев – рекордное время для подобного проекта. Целый штат редакторов-пахарей с бледно-тёплым ипо раскапывали информацию об интересных людях, событиях, явлениях. Целый штат. Но снить программу могла одна лишь Айна. Не потому, что не доверяла, а оттого, что не получалось ни у кого настолько слиться с той же Клеопатрой, чтобы снитель ощутил себя древней царицей – до мурашек по коже прочувствовал её величие, жестокость, влюблённость, отчаяние, её глазами увидел Древний Египет, Рим, Цезаря, Антония.
«Сегодня вам предстоит стать Роксоланой, женой султана Османской империи. Историческая справка: об отношении к женщинам на Древнем Востоке стоит сказать отдельно…»
Единственным человеком, который мог подменять Айну на записях программ, оказалась, как ни странно, Гельва. Неким чудом рыжая стервочка научилась перехватывать её эмоциональный настрой и отправлять в стрим с поразительной точностью, а иногда – с довольно удачными дополнениями. Да, поначалу были проколы, но Гельветика проявила завидное упорство в работе над ошибками. Особенно хорошо ей удавались жестокие сцены – казни, пытки, убийства. Вот на них, в основном, она Айну и заменяла.
«…однако начинала жизнь будущая султанша не во дворцах и роскоши, а в жалком посёлке, на который постоянно нападали разбойники, в маленьком одноэтажном домике, где даже душа не было, зато во дворе бегали свиньи. Историческая справка: свиньи – это такие домашние животные, из которых раньше получали мясо. Да-да, то, что у нас сейчас синтезируют».
Все эти люди, жившие за века, за тысячелетия до нас, – они сражались, страдали, голодали, боролись за существование, которое порой было похоже на кошмар, но они именно ЖИЛИ! А не играли в бесконечном ток-шоу.
«Начало двадцатого века. Николай Второй, революция, гибель царской династии. Что мы знаем о революциях?»
У «Историй Айны Лири» хороший рейтинг. Не самый высокий, но весьма на уровне, как для неформата. Жаль только, что информации о старых временах в архивах сохранилось так мало. Сколько всего интересного остаётся за кадром? А ещё жаль, что большинство снителей считает эти истории красивой выдумкой, а саму программу – облегчённой версией Красного конгломерата. Пусть им. Есть и те, кто понимает настоящую цену.
«Двадцатый век. Первый полёт в космос. Вспомним, как мы мечтали о звёздах».
Оставайтесь с нами. Сон – это жизнь. «Истории Айны Лири» – лучшее утреннее пробуждение!
«Скрипнул деревянный помост, за спиной гудела толпа, бешено стучало сердце, хотелось кричать и плакать. Но нельзя. Никто из них не увидит страха и отчаяния в глазах королевы. Она опустилась на колени. Лезвие гильотины рухнуло вниз. Палач поднял над толпой голову казнённой королевы. Мария Антуанетта открыла глаза».
Диадема слетела с головы, Гельва вывалилась из кресла. Её тошнило. Выворачивало снова и снова. Ей не впервой эмоционировать казнь, но чтобы так – открыть глаза после смерти! Желудок снова сжался в ком, тело забилось в судорогах, и студийный ковёр украсился ещё одним пятном, прибавляя работы наноботам. Гельва застонала и поползла по полу, не в силах подняться. В соседнем кресле заворочалась, отключаясь от гипно-приборов, Айрилл. Сучка! Как свадьбу с королём сэмоционировать, так сама, а как гильотину – давай ты, Гельвочка.
– Ненавижу её, – прохрипела рыжая. – Ненавижу!
– Геля, милая, выпей!
Ассистент протягивал стакан с водой. Гельва ударила его по руке и в ярости заколотила кулаками по полу.
– Специально меня в проект взяла, чтобы поиздеваться. Дрянь! Ненавижу! Чтоб ты…
Стайка медботов втащила её на носилки, вколола успокоительное и укатила в гримёрку.
Айна смотрела на разыгравшуюся сцену равнодушно. К Гелькиным взрывам ярости она привыкла. Придёт в себя – будет извиняться и просить не увольнять из проекта. Вот же неугомонная карьеристка. Ей бы в двадцатом веке жить, она бы всех бизнес-леди за пояс заткнула. И бизнесменов тоже.
В приёмную Дона Крпера, директора Радужного канала, вошла Айна Лири.
– Дорогая! – пропищала рыжая, меняя тон и жалобно хлопая ресницами. – Меня уволили.
Айна молча прошла мимо. Её ждало высокое начальство.
Мистер Крпер сидел в кожаном кресле и близоруко щурился на неё поверх роговых очков. Человек с его ипо давно мог восстановить себе стопроцентное зрение, но он любил очки.
– Госпожа Лири! Проходите.
Так. Начало не предвещает ничего хорошего. В добром расположении духа директор обращался к ней на «ты» и по имени. Ох, вылечу сейчас вслед за Гелькой. Впрочем, не всё ли равно?
– Я вас слушаю, госпожа Лири.
– Простите, – она мягко улыбнулась, – но, кажется, это вы хотели меня видеть.
– Да. Чтобы дать вам возможность объяснить своё поведение в эфире. Итак, я вас слушаю.
– Мне нечего сказать, Дон. Да и стоит ли? Может, я просто напишу заявление об уходе?
– Айна! – Директор встал, подошёл, навис горой. – По правилам нашего канала я и правда обязан тебя уволить. Но зрители, вопреки ожиданиям, пришли в восторг от твоего, гм, шоу. И рейтинги – за тебя. Что же мы будем делать?
– Новый проект, – глядя в глаза, ответила Айна.
Дон вернулся в кресло, снисходительно хмыкнул.
– И что ты ещё придумала?
Айна снова улыбнулась – мягко, искренне, без тени кокетства и жеманства. Достала из сумочки микрочип, протянула директору.
– Хочешь взглянуть?
Дон ещё раз хмыкнул. На этот раз заинтригованно.
– Вижу, ты пришла подготовленной.
– Недавно со мной кое-что случилось, Дон. После чего я много думала и читала, пришлось поднять очень старые архивы. Мне стало интересно, как жили люди раньше, задолго, очень задолго до нас…
Директор Радужного канала выслушал её, не перебивая. Потом ещё какое-то время молча моргал. И наконец неуверенно пробормотал:
– Да…
Прокашлялся и добавил уже уверенней:
– Да. Идея рискованная, но сработать может. Я словно наяву вижу: непревзойдённая Айрилл в новом реалистичном гипно-шоу!
– Никакой Айрилл! Отныне я – Айна Лири. Для всех. И ещё одно – хочу, чтобы моей помощницей стала Гельветика Сандерс.
– Святой телерейтинг! Зачем тебе эта рыжая дрянь? Слышала бы ты, что она тут о тебе городила!
– Из-за меня девочка лишилась работы.
– Да она с лёгкостью найдёт новую! Посмотри на неё, эта «девочка» в любую дыру без мыла пролезет.
– Вот именно. И где окажется в итоге?
– Я тебя не понимаю…
– Я сама себя тоже. Но мне кажется, что я могу сделать что-то… для кого-то… Хотя бы для неё. Кроме того, она – уже звезда. Которую мы, между прочим, и вырастили. Вот пусть её имя послужит для нового проекта.
– Ладно. Захотела в дочки-матери поиграть, будь по-твоему, – директор махнул рукой, всем видом показывая, что если его взбалмошной ведущей – простите, теперь уже руководителю нового проекта – пришла в голову очередная блажь, то он готов милостиво закрыть на неё глаза.
И всё-таки она звезда. И они это признали. На следующий же день после увольнения пригласили в новый проект. Работать, правда, придётся с этой сумасшедшей Лири, но ничего. Переживём. Бывает и хуже. Наверное…
Гельва содрогнулась, вспомнив своё последнее (воистину – последнее) бриз-шоу. Срочно выйти в эфир, спасти ситуацию, о чём там бредила Айрилл? О каком-то взбесившемся цветке. Цветы, значит. Розы. Нет, фиалки. Целая поляна фиалок – сиреневых, белых, жёлтых, бархатных и необычайно крупных. Ароматный ковёр, на котором сплелись тела двух влюблённых. Банально, конечно, но времени на оригинальничание нет. Зато цветы красивые. Что ещё можно придумать? Бабочки. Или лучше колибри – кружатся над влюблёнными. Холодная капля росы падает на обнажённое плечо девушки.
Холодная, как вода в бурной реке. Бурной, но какой-то нелепой, словно нарисованной от руки, да ещё и младшеклассником.
Ой, о чём это я?
Река была в воспоминаниях Айрилл. Хотя какие воспоминания? Насочиняла она всё!
Нарисованная волна накрывает фиалковую поляну…
«Изумрудная Долина», ха! Враки стареющей неудачницы, желающей привлечь к себе внимание.
…увлекает с собой влюблённую парочку. Парень вверх ногами висит на коряге, из ушей торчат фиалки, девушку уносит дальше, а вода заполняет собой всё пространство и бушует, бушует.
Как бы она выбралась из настоящей дикой реки? Утонула бы тут же! Ой, Лири, Лири, сказочница. Трипом тайно от всех увлекается, а потом сочиняет небылицы. И неудивительно – под кайфом и не такое привидится.
Вода холодная, немеют руки, несущееся мимо бревно гулко бьёт по голове, а затем убегает по реке на нарисованных ножках.
Надо было всё-таки…
– ГЕЛЬВА!!!
Рыжая встрепенулась. Мамочки, ой! Что это было? Она пустила ЭТО в прямой стрим? Гельветика рванула диадему, её тело дрожало, будто и правда в ледяной воде искупалась. Как она могла потерять контроль над собой? С нею никогда ничего подобного не случалось. Да, увлекалась пару раз, пуская в стрим интимные воспоминания, но чтобы такую чушь… Это всё Лири! Отравила атмосферу своими кошмарами. До сих пор шум воды чудится, и пальцы немеют.
И сама тоже хороша – надо ж было так зациклиться на этой реке! Не собиралась же о ней думать. И «издеваться над каналом и зрителями» тоже не планировала. И вообще, почему это Айрилл переутомилась и сорвалась, а она, Гельва – издевается? И Айрилл после эпатажного выбрыка предложили отпуск, а ей на дверь указали?
Чёрная несправедливость.
Впрочем, ладно. Главное, она снова в эфире. И неважно, что проект абсолютно идиотский (кто такую чушь вообще снить будет?), а его руководитель – ненормальная. Главное – остаться на Радужном. Сохранить карьеру и репутацию. А дальше – она уж постарается. Сделает всё, чтобы показать, кто здесь истинная Звезда!
«В сегодняшнем сне вы проживёте жизнь Клеопатры – египетской царицы, правившей в первом веке до нашей эры. Историческая справка: цари, императоры, султаны – это…»
На подготовку первых выпусков шоу под названием «Истории Айны Лири» ушло почти шесть месяцев – рекордное время для подобного проекта. Целый штат редакторов-пахарей с бледно-тёплым ипо раскапывали информацию об интересных людях, событиях, явлениях. Целый штат. Но снить программу могла одна лишь Айна. Не потому, что не доверяла, а оттого, что не получалось ни у кого настолько слиться с той же Клеопатрой, чтобы снитель ощутил себя древней царицей – до мурашек по коже прочувствовал её величие, жестокость, влюблённость, отчаяние, её глазами увидел Древний Египет, Рим, Цезаря, Антония.
«Сегодня вам предстоит стать Роксоланой, женой султана Османской империи. Историческая справка: об отношении к женщинам на Древнем Востоке стоит сказать отдельно…»
Единственным человеком, который мог подменять Айну на записях программ, оказалась, как ни странно, Гельва. Неким чудом рыжая стервочка научилась перехватывать её эмоциональный настрой и отправлять в стрим с поразительной точностью, а иногда – с довольно удачными дополнениями. Да, поначалу были проколы, но Гельветика проявила завидное упорство в работе над ошибками. Особенно хорошо ей удавались жестокие сцены – казни, пытки, убийства. Вот на них, в основном, она Айну и заменяла.
«…однако начинала жизнь будущая султанша не во дворцах и роскоши, а в жалком посёлке, на который постоянно нападали разбойники, в маленьком одноэтажном домике, где даже душа не было, зато во дворе бегали свиньи. Историческая справка: свиньи – это такие домашние животные, из которых раньше получали мясо. Да-да, то, что у нас сейчас синтезируют».
Все эти люди, жившие за века, за тысячелетия до нас, – они сражались, страдали, голодали, боролись за существование, которое порой было похоже на кошмар, но они именно ЖИЛИ! А не играли в бесконечном ток-шоу.
«Начало двадцатого века. Николай Второй, революция, гибель царской династии. Что мы знаем о революциях?»
У «Историй Айны Лири» хороший рейтинг. Не самый высокий, но весьма на уровне, как для неформата. Жаль только, что информации о старых временах в архивах сохранилось так мало. Сколько всего интересного остаётся за кадром? А ещё жаль, что большинство снителей считает эти истории красивой выдумкой, а саму программу – облегчённой версией Красного конгломерата. Пусть им. Есть и те, кто понимает настоящую цену.
«Двадцатый век. Первый полёт в космос. Вспомним, как мы мечтали о звёздах».
Оставайтесь с нами. Сон – это жизнь. «Истории Айны Лири» – лучшее утреннее пробуждение!
«Скрипнул деревянный помост, за спиной гудела толпа, бешено стучало сердце, хотелось кричать и плакать. Но нельзя. Никто из них не увидит страха и отчаяния в глазах королевы. Она опустилась на колени. Лезвие гильотины рухнуло вниз. Палач поднял над толпой голову казнённой королевы. Мария Антуанетта открыла глаза».
Диадема слетела с головы, Гельва вывалилась из кресла. Её тошнило. Выворачивало снова и снова. Ей не впервой эмоционировать казнь, но чтобы так – открыть глаза после смерти! Желудок снова сжался в ком, тело забилось в судорогах, и студийный ковёр украсился ещё одним пятном, прибавляя работы наноботам. Гельва застонала и поползла по полу, не в силах подняться. В соседнем кресле заворочалась, отключаясь от гипно-приборов, Айрилл. Сучка! Как свадьбу с королём сэмоционировать, так сама, а как гильотину – давай ты, Гельвочка.
– Ненавижу её, – прохрипела рыжая. – Ненавижу!
– Геля, милая, выпей!
Ассистент протягивал стакан с водой. Гельва ударила его по руке и в ярости заколотила кулаками по полу.
– Специально меня в проект взяла, чтобы поиздеваться. Дрянь! Ненавижу! Чтоб ты…
Стайка медботов втащила её на носилки, вколола успокоительное и укатила в гримёрку.
Айна смотрела на разыгравшуюся сцену равнодушно. К Гелькиным взрывам ярости она привыкла. Придёт в себя – будет извиняться и просить не увольнять из проекта. Вот же неугомонная карьеристка. Ей бы в двадцатом веке жить, она бы всех бизнес-леди за пояс заткнула. И бизнесменов тоже.