Юлия Шилова. Люби и властвуй, или С мужчинами не расслабляйтесь!

   – Не знала, что у тебя есть мобильный. Хотя… Ты же у нас президент.
   – Мобильные телефоны есть не только у президентов, но и у обычных людей. Ты лекарства купила?
   – Купила.
   Я высыпала перед Ильей все лекарства на стул и принесла стакан воды, для того чтобы он выпил таблетки, которые прописала ему Надежда Ивановна.
   – Послушай, а где мои документы?
   – На холодильнике.
   – Неси сюда.
   – Пожалуйста.
   Отдав документы Илье, я слегка фыркнула и повела плечами:
   – Деньги в бумажнике, можешь пересчитать. Я, между прочим, даже доллара не взяла.
   – Значит, ты туда лазила.
   – Ничего я не лазила!
   – Тогда откуда ты знаешь, что там лежат доллары?
   – А разве президент доверяет рублям?
   – Сейчас время такое, что сам не знаешь, чему доверять. Ни деревянному, ни доллару, ни евро. А ты вообще-то завтрак собираешься готовить и меня кормить?
   – Ты как со мной разговариваешь…
   – Как?
   – Как муж.
   – Боже упаси! Я бы на такой в жизни не женился!
   – А я бы за такого в жизни не пошла! – с ненавистью в голосе произнесла я и пошла на кухню.
   – Да кто б тебя взял! Ты на себя в зеркало смотрела? – донеслось мне вслед.
   – Смотрела! – крикнула я уже из кухни.
   – И что ты там видела?!
   – Красоту неописуемую! – В этот момент мне показалось, что нервы мои окончательно сдают.
   – Ха-ха-ха… Никогда в жизни не встречал такое страшилище!
   – Да пошел ты! – сказала я уже более тихо и почувствовала, как меня затрясло. – Тоже мне красавец нашелся. Страшный, как моя жизнь.
   Я никогда не считала себя писаной красавицей и совершенно спокойно относилась к своей внешности. Не обязательно быть красавицей, чтобы все окружающие мужчины падали штабелями. Самое главное – уметь себя преподнести и вести себя так, будто весь мир крутится только вокруг тебя, как вокруг оси.
   И ничего, что мои формы не соответствуют параметрам модели! Если к ним присмотреться, то можно найти в них столько всего соблазнительного. Ведь эти руки так умеют ласкать, а эти губы могут таять в поцелуе. А эти каштановые волосы… Они так рассыпаются по плечам. И пусть никто в жизни не сказал мне, что у меня очень красивые глаза. Ерунда, главное, что в них есть блеск и кураж. Важно выражение глаз. Важна сущность, а не оболочка. Пусть я не топ-модель, зато у меня очень красивая, широкая улыбка, как у настоящей кинозвезды. Эту улыбку я отрабатывала у зеркала многочасовыми репетициями. Вот результат и налицо. В девушке главное не красота, а шарм и уверенность в себе. И я, кстати, никогда не обращала внимания на критику. Я прислушивалась к мнению только близких людей и научилась пропускать мимо ушей мнение толпы. Я никогда не хотела быть одной из этой толпы. Я хотела быть выше ее и мечтала научиться жить так, чтобы не считаться с ее мнением.
   Сделав нехитрый салат, я достала из холодильника курицу и приготовила куриный бульон. Затем вновь прошла в комнату и посмотрела на Илью, который по-прежнему держал в руке мобильный телефон – играл на нем в какую-то игру. Увидев меня, он тут же поднял голову и отвлекся от игры.
   – У тебя подзарядка есть, а то у меня телефон разряжается?
   Я подошла ближе, посмотрела на модель телефона, который держал в руках Илья, и мотнула головой.
   – Есть. А ты знаешь, что тебе в игры играть нельзя? – спросила я голосом строгой медсестры.
   – С чего бы это?
   – С того, что ты зрение напрягаешь.
   Илья протянул мне свой телефон, для того чтобы я поставила его на подзарядку, и усмехнулся:
   – Надо же… Какая же ты заботливая! Не хочешь в тюрьму… Оно и правильно. Женская тюрьма – страшная штука. Я там не был, но очень много наслышан. А ты что-нибудь про нее слышала?
   – Про что? – Мне показалось, что у меня потемнело в глазах.
   – Про женскую тюрьму.
   – Послушай, хватит. Это не смешно.
   – А никто и не смеется. Все это очень и очень даже серьезно.
   Собрав всю свою силу воли в кулак, я постаралась сдержать себя от взаимных упреков и перевела разговор на другую тему:
   – Тебе завтрак в постель принести?
   – А что у нас на завтрак?
   – Салат и куриный бульон. Кстати, бульон придает особые силы.
   – Тащи прямо сюда. Бульон мне действительно не помешает, а то я окончательно обессилел.
   Взяв поднос, я расставила на нем завтрак. Принесла в спальню и поставила поднос на стул рядом с постелью.
   – А ты не хочешь за компанию? – Всем своим видом Илья показывал, что он голоден.
   – Нет.
   – А что так?
   – Компания не нравится.
   С этими словами я вышла из комнаты, взяла ведро и направилась во двор. Пора было заняться тем, ради чего я, собственно, и поехала на дачу, – собирать сливы. Через час непосильного труда я увидела, что к забору подошла Надежда Ивановна. Она поздоровалась и спросила:
   – Светлана, я смотрю, у тебя в этом году урожай очень хороший…
   – Не жалуюсь. Хотите, вам слив дам?
   – Да мне свои девать некуда. Как там поживает наш больной?
   – Наш больной соблюдает постельный режим и ест куриный бульон.
   – Куриный бульон – это хорошо.
   – Думаю, не за горами тот день, когда он начнет бегать. Скорее бы уже, а то больной мужчина – это такая эмоциональная нагрузка.
   – Смотри, чтобы к другой не убежал, – рассмеялась соседка.
   Этот вопрос привел меня в минутное замешательство, но я не могла не высказать свое мнение:
   – Да пусть катится на все четыре стороны!
   – Зачем ты так?
   – Надоел уже. – Я почувствовала, что просто не могу скрыть свое раздражение по поводу личности, находящейся в моем доме.
   – Не стоит так с мужиками. Я своему бывшему мужу при любой ссоре тоже говорила, чтобы он катился на все четыре стороны. А мужики же, они как колобки – не понравилось, дальше покатился, где печь жарче. Так вот, мой и укатился десять лет назад да в другом месте остановился. И сколько я его ни звала, ни уговаривала, бесполезно. Это я к тому говорю, что в отношениях с мужчинами нужно быть осторожнее. Нельзя перегибать палку, иначе можно потерять то, что имеешь. Обычно начинаешь ценить того, кто был рядом, уже только тогда, когда потеряешь.
   – Вы говорите про брак, а у нас совсем другие отношения. – Я сделала такое выражение лица, что у моей соседки тут же пропало желание продолжать тему.
   – Он таблетки пил?
   – Пил. Да вы пойдите его осмотрите. Сделайте укол. Он уже ждет-дожидается, когда утренний врачебный обход начнется.
   – Собственно, я за этим и пришла.
   Надежда Ивановна пошла в дом, а я продолжила собирать сливы. Признаться честно, сбор слив больше не шел мне в голову, а все мысли были направлены в дом. Я опасалась, что Илья сболтнет что-нибудь лишнее и что это лишнее быстро разнесется по всему дачному поселку. Не выдержав, я все же зашла в дом и прошла в комнату, где моя соседка обследовала Илью.
   – Надежда Ивановна, ну как он? – спросила я, улыбнувшись. – Жить будет?
   – Да куда он денется! Влюбится и женится, – весело ответила женщина.
   – Капельницу будете ставить?
   – Думаю, обойдемся без капельницы. Я ему один внутривенный укол сделала и один внутримышечный. Таблетки он пьет. Самое главное сейчас – постельный режим. Если он будет его соблюдать, быстро встанет на ноги.
   – Так вы ему это объясните.
   – А он что, не соблюдает?
   – Гарцует по дому, словно рысак. Не остановишь.
   – Какой еще рысак?! – влез в разговор Илья.
   – Обыкновенный. Я сплю, а ты ни свет ни заря носишься по двору.
   – Я?! – Илья раздул ноздри.
   – Ты.
   – Да я просто пошел твою машину посмотреть.
   – А что на нее смотреть? Ты же прекрасно слышал, что у тебя постельный режим.
   – Света совершенно права, – поддержала меня Надежда Ивановна. – Илья, если вы не будете соблюдать предписания врача, то мы вместе со Светой отправим вас в больницу. Со здоровьем нельзя шутить. Вы зря так относитесь к тому, что может иметь самые серьезные последствия.
   – Если Света сдаст меня в больницу, то я отправлю ее в другое место, где ей тоже будет не сахар.
   – Если вы не хотите в больницу, то соблюдайте постельный режим. Это не так тяжело. Вставайте только по нужде, – как-то спешно сказала женщина, словно боялась нашей дальнейшей перепалки. – Света, а у тебя что, телевизора нет?
   – Нет.
   – Как же так?
   – Мне всегда казалось, что на даче незачем иметь телевизор. Самое главное – природа, а телевизор можно посмотреть и в городской квартире.
   – Я привыкла к телевизору в любых условиях.
   – Так вы на даче все лето живете, а я в основном на выходные наведываюсь. Меня уже три раза грабили. Правда, здесь особенно выносить нечего, но все равно, неприятно – напакостят. Так что если бы телевизор и был, то его бы уже давно унесли. – Я как-то заметно напряглась и кинула быстрый взгляд на Илью:
   – Да и не стоит ему больную голову загружать. Ему тишина нужна. При сотрясении мозга ни читать нельзя, ни телевизор смотреть. Ему даже думать нельзя!
   – А может, ты мне еще что-нибудь пропишешь? – язвительно заметил Илья.
   – Я не врач, чтобы что-то прописывать. А мозги тебе и в самом деле загружать не стоит. Так что расслабься, ни о чем не думай и получай удовольствие от жизни.
   Опешивший от моих слов Илья не смог произнести ни единого звука, зато Надежда Ивановна от души рассмеялась и направилась к выходу:
   – Ладно, мне пора. На сегодня я свою миссию выполнила. И все же, Света, ты чересчур категорична. Ему действительно не стоит целый день сидеть перед телевизором, но хоть один фильм посмотреть вполне можно. Если есть приемник, можешь ему ненадолго давать, пусть слушает какую-нибудь передачу. А вот читать ему категорически нельзя. Рано еще.
   Вручив женщине деньги, я открыла входную дверь и вышла во двор ее проводить. У самой калитки соседка встала и сказала вполголоса:
   – Света, ты сильно не нервничай и внимания на его выходки не обращай. Мужики, когда болеют, жутко вредные и капризные. Хуже маленьких детей. Всю душу вытрясут, пока на поправку пойдут. Так что близко к сердцу не бери и не расстраивайся.
   – Спасибо на добром слове.

Глава 4

   Я вернулась в комнату, где лежал Илья, со стареньким приемником, который стоял ранее на кухне.
   Илья с интересом посмотрел на приемник и, прекрасно понимая, что у меня в руках, все же спросил:
   – Что это?
   – Приемник.
   – Ясный пень, что не телевизор, а зачем ты его притащила?
   – Тебе радиопостановку какую-нибудь послушать. Но только часовую, не больше.
   – Я никакие постановки никогда не слушал и слушать не собираюсь.
   – А зря, между прочим, очень даже интересно.
   – Кому как. Меня всегда поражали люди с дурными вкусами.
   – Да пошел ты!
   Поставив приемник на подоконник, я взяла поднос с пустой тарелкой и отнесла его на кухню.
   Затем вернулась, села на стул, стоящий рядом с Ильей, положила руки на колени и заговорила нервным голосом:
   – Илья, пойми меня правильно. Я не могу сидеть с тобой на даче целыми сутками. Мне завтра на работу. Я, конечно, могла бы перевезти тебя на свою московскую квартиру и выхаживать тебя там, но тебя нельзя транспортировать. Вдруг тебе хуже станет. Я не знаю, что придумать и как выйти из этой ситуации. Я уже всю голову себе поломала.
   – К чему ты клонишь? – тут же насторожился Илья.
   – К тому, что я должна сегодня уехать.
   – Что значит – уехать?
   – То и значит. Но я буду приезжать к тебе каждые два дня.
   – Ты хочешь, чтобы я прохлаждался на этой даче один?
   – Я же тебе объясняю – мне нужно работать. Мне нужно зарабатывать деньги, чтобы оплачивать твое лечение.
   – А что, мое лечение так дорого обходится?
   – Для тебя, может быть, это смешные деньги, а для меня очень даже ощутимые.
   Илья слегка приподнялся, а по его взгляду было нетрудно догадаться, что он весь просто кипит.
   – Я что-то не пойму… Ты свалить, что ли, хочешь?
   – Ну я же объяснила тебе ситуацию. Я буду наведываться каждые два дня.
   – Мне не нужно каждые два дня. Ты должна быть рядом.
   – Я работаю.
   – Где? Продавцом косметики?
   – Я работаю в туристической фирме.
   – Тем более.
   – Что «тем более»?
   – Тем более в тебе нет особой необходимости. Туристы как летали, так и будут летать. Ничего с ними не случится. Никто не заметит столь мизерную потерю.
   – Не скажи. Меня очень ценят на работе, и на мне большая ответственность.
   – Еще скажи, что ты незаменима.
   – В своем роде да.
   – Девушка, а вы не слишком ли высоко себя цените? – как обычно, с издевкой спросил Илья.
   – Если я сама не буду высоко себя ценить, то меня вообще никто не оценит. Каждый человек должен поставить себе строгую планку и ни в коем случае ее не снижать. Хоть раз ее снизишь, потом не сможешь ее поднять. И если тебе интересно знать, то я очень хорошо разбираюсь в туристическом рынке и имею вес в этом, на первый взгляд простом, а на деле очень хитром бизнесе.
   – Ну и сиди в своем туристическом бизнесе, пока тебе в нем сидится, а то, если на нары пойдешь, после тебе не только в этот бизнес, но и на любую другую работу вернуться будет нельзя. Я буду сам оплачивать свое лечение. Я дам тебе денег, и ты сейчас поедешь в город. Заедешь на свою работу, возьмешь отпуск за свой счет, чтобы тебя не уволили за прогулы. Что-нибудь придумаешь, чтобы уважительная причина была. Ты девушка умная, врать красиво умеешь. Так что для тебя это будет пара пустяков. Вон как ты мне врешь, что ты меня не сбивала. Будь на моем месте кто другой, он бы тебе, может, и поверил, но у меня работа такая – не доверять людям и видеть их насквозь. После своей работы заедешь в мой офис и возьмешь ноутбук, который лежит у меня на рабочем столе. А то я без компьютера как без рук.
   – Тебе нельзя компьютер.
   – Ненадолго можно вместо твоего приемника.
   – А кто мне его даст?
   – Я позвоню секретарше и назову твое имя. Она пустит тебя в кабинет и проследит, чтобы ты взяла то, что мне необходимо. Мне нужен компьютер и дискеты.
   Исправно все записав, я закрыла блокнот и сказала себе под нос:
   – Ты, наверное, конкретный богач. Офис в самом центре. Да и название твоей компании я тысячу раз слышала. Ты лечение-то свое оплачивать будешь? Я одна тебя не вытащу.
   Не сказав ни единого слова, Илья дотянулся до своего бумажника и достал несколько купюр:
   – Вот тебе пятьсот долларов. Надеюсь, этого хватит.
   – Конечно, хватит. – Я едва смогла сдержать охватившую меня радость. Мои потраченные на Илью средства были просто ничтожны в соотношении с этой суммой. Но я тут же, чтобы не вызвать у него подозрения, сделала серьезное выражение лица и произнесла спокойным голосом:
   – Лекарства нынче дорогие. Куда цены ползут, вообще непонятно. Скоро анальгин даже на зуб не положишь. Не по карману будет. Какую нужно нынче зарплату иметь, непонятно.
   – Тебе что, мало? – тут же по-своему понял меня Илья.
   – Нет. Думаю, что как раз уложусь. А если не хватит, я обязательно тебе об этом скажу.
   – Да вроде ты лекарства купила недорогие. На них ценники есть, – задумчиво произнес Илья и, не став развивать эту тему, тут же сказал:
   – Значит, ты должна приехать в мой офис. Сказать охраннику, что идешь к секретарю. Поднимешься к секретарю генерального директора и скажешь, что ты от меня. Только говори, что не по поручению Ильи, а по поручению Ильи Романовича. Не забудь назвать отчество! Это работа, и там свои правила. И еще…
   – Что «еще»?
   – Если кто-то спросит, где я, скажи, что я временно отъехал по делам и сам сообщу о своем приезде. Смотри не проболтайся, где я, иначе сама себе сделаешь хуже.
   – Ты же сказал, что на тебя работают люди, которые не задают лишних вопросов.
   – Это я так, на всякий случай предупреждаю. Для страховки.
   – Понятно. Ладно, я поехала. Поскорее бы ты выздоровел… Так хочется, чтобы ты забыл меня, как страшный сон, чтобы каждый из нас жил своей жизнью и чтобы наши пути никогда больше не пересекались.
   – Ты все сказала?
   – Все.
   – Тогда счастливого пути.
   Одевшись, я еще раз заглянула к Илье и попросила:
   – Дай мне, на всякий случай, номер своего мобильного. Мало ли… Вдруг мне придется тебе позвонить.
   – Я тоже об этом подумал.
   Как только мы обменялись телефонными номерами, я перекинула сумку через плечо и вышла во двор к своему автомобилю. Сев в машину, я с тоской посмотрела на окна своего дома и поехала в город.
   Включив радио и найдя легкую музыку, я постаралась отвлечься от тяжелых мыслей и набрала номер телефона своей подруги Натальи. Трубку долго никто не брал, и я уже хотела сбросить номер, по которому звонила, как раздался ее голос.
   – Натуля, ты что, спишь, что ли? Я тебя разбудила? Ты почему трубку не берешь?
   – Светка, мне жить не хочется. – По Наткиному голосу было нетрудно догадаться, что моя подруга только что наплакалась вдоволь, дав волю всем своим чувствам, и теперь находится на грани нервного срыва, если уже не перешла эту грань.
   – Ната, ты что такое говоришь? Что случилось-то? Ты как вчера отдохнула?
   – Я еще никогда в жизни так ужасно не отдыхала! – Ната кричала в трубку и всхлипывала.
   – Я ж тебе звонила, и у тебя все было хорошо. – Я моментально испугалась за подругу и поняла, что с ней случилось что-то серьезное. Несмотря на излишнюю эмоциональность, Наташка всегда отличалась необъяснимым контролем над своей нервной системой, умела держать себя в руках. Для того чтобы она впала в истерику, должны были произойти какие-то действительно печальные и негативные события. – Ты почему рыдаешь? Ну что такого страшного произошло? Ведь ты же вчера была такая счастливая и веселая… В казино проигралась, что ли?
   – Хуже!
   – Тебя с работы уволили? – начала я искать причины Наташкиной истерики, но, кроме этих двух причин, мне пока совершенно ничего не приходило на ум.
   – Нет! Какая, к черту, работа?! Я жить не хочу!
   – Может, виноват тот принц, с которым ты вчера познакомилась? Ты из-за него плачешь?
   – Из-за этой сволочи я жить не хочу! – еще больше стала всхлипывать моя подруга. – Дрянь! Подонок! Идиот! Урод!
   – Он тебя бросил? – как можно более осторожно спросила я.
   – Да он мне и даром не нужен! Я бы с такой сволочью даже и рядом не села!
   – Ага, он пообещал на тебе жениться, а сам сбежал, так и не женившись и позабыв оставить номер своего телефона, – сделала я вывод, напрашивающийся сам по себе. – Наташа, но ведь ты уже взрослая девушка и должна понимать, что мужчины любят многое обещать и редко исполняют свои обещания, – попыталась я выразить свою мысль как можно более деликатным голосом.
   – Да пошел он в задницу вместе со своим замужеством! – прокричала в трубку моя взвинченная подруга. – Я с таким уродом встречаться больше не хочу, а ты говоришь – замуж…
   – Тогда я не пойму. Что он тебе такого сделал, что ты не хочешь жить? Не переписал на тебя свой банковский счет?
   – Хуже!
   – Ну куда уж хуже, – мой голос стал каким-то усталым.
   – Он сделал мне в тысячу раз хуже!
   – Заразил чем-нибудь? – спросила я как можно тише, несмотря на то, что была в машине одна. – У тебя какие-то симптомы? Не паникуй раньше времени. Никакая болячка не может вылезти сразу. Должно пройти хотя бы три дня. Если у тебя что-то есть, то это никаким боком не связано с той инфекцией, которую я имела в виду. Или он сам сказал тебе, что он болен, после того, как все произошло? Бывают и такие случаи тоже. А если честно, то я вообще не понимаю, как можно не побеспокоиться о предохранении, идя на близость с совершенно незнакомым человеком…
   – Ой, да я еще не проверялась!
   – Тогда я вообще ничего не пойму. Давай говори. Не трави душу!
   – Он меня ограбил! Подчистую ограбил! Эта сволочь все унесла! Все мои сбережения и драгоценности!
   Все, что было заработано непосильным трудом. А самое главное – он спер наследство, которое у меня осталось от бабушки. Это наши фамильные драгоценности работы самых известных ювелиров. Если бы я их в антикварный салон сдала, то знаешь бы какие деньги получила?! Тебе и не снилось! Говорила мне моя мать, чтобы я такие дорогие вещицы дома не держала, а арендовала в банке ячейку и там их хранила, да только я ее не послушала. Денег было жалко за ячейку платить. Думала: все равно я посторонних домой не вожу.
   А этого козла привела. Мы в баре повеселились так, что друг от друга без ума были, и, как многие взрослые люди, решили продолжить наше знакомство в более интимной обстановке, для того чтобы его закрепить. У него дом на Рублевке. К нему дальше ехать, а ко мне быстрее добраться. А нас уже приперло так, что сил не было терпеть. Я выпила немного и просто сгорала от желания узнать, какой он в постели. Да еще и соседку нужно было домой забросить, а то ее муж весь телефон со своими упреками ей оборвал. Весь вечер нам подпортил. Мол, где ты да с кем ты, да если я узнаю, что ты кого-то себе нашла, то лучше домой не приходи, повешу. Мы уж потом додумались, что нужно ее телефон отключить, чтобы он нас своими звонками не нервировал. Так он стал на мой названивать. Ну никакого житья от него не было. Стал мне жаловаться, что его жена уехала на день рождения, а он не может найти свою пижаму. Пусть она подскажет, где она лежит. Понимаешь, моя соседка специально сказала, будто на день рождения поехала, чтобы он поменьше шипел. В общем, она запереживала, как это ее муж без пижамы спать ляжет, и стала домой собираться. Мой принц вызвался ее отвезти. Так мы и решили: соседку мужу сдаем, поднимаемся ко мне, немного отдохнем, выспимся, а как проснемся, так сразу поедем на Рублевку смотреть его дом. Мне еще нужно было данные своего заграничного паспорта ему дать, потому что мы договорились, что через несколько дней я возьму отпуск за свой счет и мы улетим на Кипр.
   Ну вот и поехали. Соседку мужу, мучившемуся бессонницей, сдали. Правда, я была очень удивлена: он, когда дверь открыл, в пижаме стоял, а нас весь вечер дергал по поводу того, что ее найти не может. Он жену прямо на руки подхватил, обнял, как самую большую на свете драгоценность, глянул на меня и на моего принца злобным взглядом и от греха подальше закрыл дверь. А мы с принцем поднялись ко мне, и сама понимаешь, что тут началось. После бурного секса мы упали без сил, обнялись и сразу вырубились. Но перед этим он сказал мне, что такой женщины, как я, у него никогда не было и что я мечта всей его жизни. Мол, почему бы нам не попробовать вместе перед Кипром пожить. Сказал, чтобы я утром вещи собирала. На Рублевке пока поживу. Светлана, я после этих слов глаза закрыла и прослезилась. Думаю, господи, наконец-то ты услышал мои молитвы и послал мне награду за все мои страдания в виде этого прекрасного принца, который поклялся превратить всю мою жизнь в вечный праздник… Неужели теперь я смогу не горбатиться в своем магазине, а бродить по большому дому на Рублевском шоссе и следить за тем, все ли убрала моя домработница и качественно ли приготовил обед повар. Думала, что теперь и ребеночка можно завести, потому что настало время, когда я своему будущему ребеночку смогу дать все, что нужно, для счастливого и беззаботного детства. Я даже вспомнила страшную картинку: я стою за прилавком магазина косметики – вся такая подтянутая, красивая, улыбчивая, ну просто не женщина, а сказка! А в отдел каждую минуту приходят мужчины и выбирают духи своим женщинам, и ни один гад не предложил хоть маленький флакончик мне! Думаешь, мне приятно смотреть на чужое счастье? Особенно когда зайдет какой-нибудь крутой мен со своей каракатицей и просит меня помочь выбрать духи его жене. Сам на меня глазом стреляет, а перед каракатицей стелется. А мне так и хочется сказать: мол, гражданин хороший, да ты хоть ведро самых модных духов на нее вылей, от этого она не будет пахнуть вкуснее и былой аппетит у тебя не проявится. Правда, знаешь, иногда во мне просыпается женская солидарность. Особенно когда к прилавку совсем молодая девица подойдет с дедулей, у которого явно внуки старше этой девицы. Я тогда ей столько духов надаю и дедуле начинаю промывать мозги, что красота в наше время вещь дорогая. Да и не только красота, но и молодость тоже. Дедуля кряхтит, сопит, но платит. А я смотрю на девицу пристальным взглядом и даю ей понять, что она своего бой-френда не в тот магазин привела. У нас в соседнем здании находится автомобильный салон. Вот куда его вести надо…
   Поняв, что Наташку понесло в сторону и сама она не остановится, я попыталась добиться от нее хоть какой-то конкретики и перебила на полуслове:
   – Натуля, ты отошла от темы. Рассказы о посетителях твоего косметического отдела я слышу почти каждый день. Вы легли спать… и что дальше-то?
   – Я это к тому рассказала, чтобы ты поняла мой образ жизни. Мою душевную боль, когда я стою у прилавка. Я хочу, чтобы ты поняла, какие надежды я возлагала на новое знакомство, какие планы имела и как мне вдвойне больно после всего, что произошло. А у меня сейчас душа рвется на части!
   – Я это уже поняла. Так что произошло? Хотя, в общем-то, я уже догадалась. Ты сама уже почти сказала.
   – А дальше был кошмар. Я просыпаюсь, ищу рукой по постели, – еще громче заревела Наташка, – а там шаром покати. Ни Рублевки тебе, ни Кипра, ни домработницы и ни повара. А самое главное – ни бабушкиного наследства, ни моих сбережений и ни моих драгоценностей! Все смел подчистую!
   – Ты в милицию заявила?
   – Заявила, а толку-то что?
   – Что они говорят?
   – Прочитали мне мораль о том, что нельзя приводить в дом незнакомых мужчин и вступать с ними в интимные отношения. Ведь я только имя его знаю, да и то оно, наверное, липовое. Илья с Рублевки.