– Ты! Заканчивай размахивать своим дурацким вертелом и сгоняй к начальству! Мне дуэнья нужна! Правильная! Уразумел?
Пацан с идиотским видом захлопал глазами:
– Нет, ваше величество.
А что такого непонятного я изрекла? Пришлось повторить, тщательно выговаривая каждое слово:
– Я сказала, чтобы ты прекратил баловаться острыми предметами, отдал оружие старшему боевому товарищу и рысцой сбегал к моему мужу. Когда ты до него доберешься, то вежливо попросишь прислать мне милую и добрую помощницу. Теперь дошло?
Юный наглец уяснил, покивал и… категорически отказал:
– Да, ваше величество, но я не могу покинуть свой пост.
Все, я злая! Буйная, опасная и очень-очень голодная!
– Слышь, гоблин, я плохо объяснила? Мне еще раз повторить? – Повернулась ко второму и пожаловалась, выдавливая крокодилью слезу и трогательно шмыгая носом: – Хромает у вас воспитание! Ай-яй-яй! Отвратительно вырастили мальчишку! Абсолютно выпустили из виду одно важное правило, которое следовало вдолбить в пустую голову: разъяренным женщинам и быкам поперек дороги становиться нельзя! Опасно для жизни! – Последние две фразы я уже выдавала прерывистым тоном, припав на грудь старшего охранника и скрывая рвущийся наружу хохот.
– Ваше величество, я не гоблин! – встрял мелкий.
Я закусила губу. Пришлось успокоиться, настроиться на нужный лад и разъяренно прошипеть:
– Не проблема! Щас станешь, если сию минуту не пошевелишься. Время пошло!
После этого снова уткнулась в широкую грудь старшего стража уже оттого, что заметила занесенную над моей головой руку. Это он мне подзатыльник хочет отвесить за фиглярство или пожалеть, как сироту казанскую?
– Ваше величество, с вами все в порядке? – тихо поинтересовался дроу, замирая и не дыша.
Ух ты, за истекшие два дня это уже второй мужчина, которого я до асфиксии довожу! Мое портфолио стремительно увеличивалось!
– Да, спасибо, – оторвалась я и сделала шаг назад, – все прекрасно! А вам не стоит таскать на себе столько вшитого в одежду металлолома. Дамы, падая вам на грудь, рискуют разбить лоб! К тому же хозяину тяжести грозит надорвать спину и заработать межпозвоночную грыжу! – Постучала пальцами по бригандине, замаскированной под кафтан.
Мой теперь уже близко знакомый мужчина весьма удивился и вежливо склонился в поклоне:
– Благодарю за искреннюю заботу, ваше величество. Я непременно учту ваше замечание и буду предупреждать дам заранее.
– Какой вы милый и предупредительный! – устроила я стрельбу глазами.
Во время нашей светской беседы мелкий снова порывался пару раз вставить свои пять копеек, но каждый раз осекался под тяжелым взглядом старшего по званию.
– Юноша, – обратила я внимание на маявшегося пацаненка, – ты бы сходил, куда я попросила. Будь любезен. Пожалуйста.
– П-п-пожал-л-лста, – выдавил мелкий и умчался к Повелителю.
– Гран мерси! – крикнула вслед. Потом обласкала взглядом оставшегося, заявив: – С вами так замечательно проводить время! Нам непременно нужно повторить наше незабываемое рандеву! Засим позвольте откланяться. Да и обед, знаете ли, стынет…
Одарив напоследок многообещающим взглядом изумленного моим выступлением дроу, я аккуратно прикрыла за собой дверь. Прижалась к ней спиной. Весело хихикнула. И вернулась к почти остывшему обеду.
Качество еды оказалось отменным. Настроение стремительно улучшалось. Насытившись, я собралась расслабиться с сигаретой, но раздался стук в дверь. В комнату вошла молодая дроу. Склонилась в низком поклоне:
– Ваше величество, мое имя Манвэлиэль из Дома Тьмы, и мне оказали великую честь прислуживать вам.
Господи, как они выговаривают свои имена? Тренируются, поди, денно и нощно. Манв… Тьфу, имечком челюсть вывихнуть можно. Я начала ворочать языком в ответ:
– Чрезвычайно рада вас лицезреть. Спасибо за изъявление желания прийти на выручку. Мне крайне необходима ваша помощь, коль вас не затруднит.
Нет, с этими словесными выкрутасами нужно что-то экстренно делать! Не то скоро потеряю способность говорить по-человечески.
«Не соблаговолит ли многоуважаемый джинн…»
Поклон стал глубже, и практически от самого пола донеслось:
– Моя жизнь к услугам вашего величества.
«О как! Если она наклонится еще ниже, то обязательно ткнется лбом в пол и набьет шишку. Может, немного подождать?»
Мне надоело общаться с черноволосым затылком и рассматривать затейливую прическу. Стоически закусив губу, я продолжила терзать свой язык заковыристыми фразами:
– Не соизволили бы вы оказать любезность и выпрямиться, а лучше всего – присесть?
Девушка наконец-то поднялась и мелодично произнесла:
– Как будет угодно вашему величеству.
Компаньонка отличалась худощавым телосложением, резкими, правильными чертами узкого лица. Еще она могла похвастать смугло-матовой кожей, носиком с едва заметной горбинкой и небольшим алым ртом. Крутой изгиб соболиных бровей подчеркивал миндалевидные светло-карие глаза.
Я продолжила гнуть свою линию, истекая злостью по отношению к дворцовому этикету:
– Видите ли, после злополучного падения у меня возникли некоторые проблемы с памятью.
«И самая существенная проблема – это навязанный супруг».
Услышала в ответ:
– Я предупреждена о вашем недуге.
Тут мне срочно потребовалось закурить, скрывая внезапно поднявшееся раздражение. Вот ведь в каждой бочке затычка! Повелитель везде успевает свой нос сунуть. Зажав губами сигарету и щелкнув зажигалкой, я обратила внимание на изумленное лицо собеседницы. Ее явно заинтересовало необычное поведение, но девушка не осмеливалась спросить.
– Вас беспокоит дым? – пришла ей на помощь.
Девушка помялась в стеснении и поинтересовалась:
– А что это вы делаете?
Постоянно забываю о другом мире. Естественно, мои привычные действия для них в диковинку. Пожав плечами, пустилась в разъяснения:
– Ничего особенного. Это вредная привычка, именуемая курением. Механизм достаточно прост: внутри бумаги содержится специальное растение в высушенном виде. Вдыхание дыма иногда способствует успокоению нервов.
«А также болезням легких, инфаркту и раку простаты. Слава богу, хоть последнее мне не угрожает». Но мы отвлеклись. Вернувшись к насущному вопросу, я попросила:
– Поскольку вы уже в курсе моих проблем, то я бы хотела называть вас Мария или Маша, если не возражаете.
На этот раз девушка присела в реверансе, отозвавшись:
– Все, что пожелает ваше величество.
«И как долго мы эти китайские церемонии разводить будем? Я уже челюсть вывихнула высокопарными фразами, от реверансов и поклонов в глазах рябит».
– Маша, у меня свои порядки. Будь добра, прекрати называть меня вашим величеством и обращайся на «ты». Меня зовут Эрика, или Рика. И еще: вовсе не обязательно постоянно кланяться и приседать.
Кажись, она в ступоре: рот буквой «О», глазки навыкате и стеклянные, ресницы усиленно хлопают. Ку-ку! Ни одной разумной мысли во взоре. Ладно. Будем реанимировать:
– Это мой каприз.
Угадала. Дева отмерла. Понятное дело, у аристократов причуды в порядке вещей. Соответственно, царской особе вменяется в прямую обязанность для поддержания высшего статуса обзавестись максимальной придурью. Практически на грани шизофрении. Что ж, не будем нарушать традиций. Я вам тут покапризничаю слегка… от широкой русской души. Потребуется – изыщем резервы! Будем надеяться, дворцовый комплекс уцелеет.
– Ва… – Под моим тяжелым взглядом девушка осеклась.
– Говори!
Сразу исправилась:
– Эрика, какие у меня обязанности?
Молодец, быстро учится! Со временем будет толк. И я начала перечислять желаемые услуги:
– Первое, мне срочно необходима помощь для ухода за волосами. Второе, поскольку выход за пределы комнаты для меня ограничен, ты будешь снабжать меня книгами из библиотеки и отвечать на различные вопросы. И, последнее, иногда составлять мне компанию. Мне нужна помощь не слуги, а компаньонки. Полагаю, мои просьбы не слишком обременительны?
– Ваш… Эрика. А прочие обязанности: купать, одевать?..
«…Заносить хвост и деликатно поддерживать рога на поворотах. Это не ко мне, это к супругу…»
– А все прочее, Маша, я целиком и полностью в состоянии делать сама, – лучезарно улыбнулась новоявленная Повелительница.
Вроде бы разобрались… или нет?
– Эрика, я жду твоих распоряжений, – уточнила компаньонка, не зная, с чего начинать.
– Хороший вопрос. – Я размышляла вслух: – Уже вечер, в библиотеку поздно. С местными чахлыми светильниками ни черта в потемках не разглядишь, только глаза угробишь. – Привычным жестом постучала пальцем по губам. – Методом исключения начнем с первого и второго пунктов: расчеши мне волосы, пожалуйста, и расскажи, чем вы занимаетесь, когда скучаете.
Компаньонка распутывала мою шевелюру и повествовала о местном укладе сиротливого женского быта. Слушая рассказ, я мотала на ус сведения, иногда вклиниваясь для уточнений.
– Маша, погоди, – прервала «плач Ярославны», – если я правильно поняла, то кроме нарядов, причесок, соревнования в красоте остается лишь музыка для культурного досуга, сплетни вместо новостей и вышивка, чтобы руки не простаивали?
– Да, – согласилась девушка, продолжая рассказ. Когда она добралась до отношения полов в обществе, я снова прервала:
– Стоп! Что значит – нельзя противоречить мужчине? У вас мужик – пуп земли? Царь и бог, высший судия и кара в одном лице?
– А разве где-то живут по-другому? – удивилась компаньонка.
Я пропустила ее вопрос мимо ушей, прокомментировав:
– Положено есть глазами начальство и слушаться беспрекословно.
Раздраженно хмыкнула. Кто говорил «у дроу матриархат», а? Или он гостил у них при первобытнообщинном строе?
– И что-то это мне напоминает… Такое родное и знакомое… Ага! «Пункт первый: муж всегда прав! Пункт второй: если муж неправ, смотри пункт первый!»
– Ой! – воскликнула Маша, захлопав в ладоши. – Как ты хорошо выучила наш «Кодекс жены»!
– Ик! – Теперь уже я взирала на нее в изумлении. – Кое-что остается неизменным в любом мире! И я знаю – что! Вернее, кто – мужчина!
Дроу прекратила выражать неуместные восторги по поводу знания кодексов и уставов. Прослушав еще часть лекции, пришлось застопорить камеристку. Я принялась перечислять:
– Маша! Вы, в смысле – благородные дамы, не дружите. У вас нет близких отношений. Внутри Домов существует иерархия старшинства и отношения строятся на подчинении и послушании, а также соперничестве между единокровными братьями и сестрами за право быть первым и достойным. Я правильно излагаю?
– Да, – кивнула компаньонка, недоумевая, к чему я клоню.
– Итак, – продолжила свою мысль, – более-менее тесные связи объединяют родителей и детей до совершеннолетия последних. В редких случаях бывает духовная близость между мужем и женой. Какие-либо близкие контакты с другими Домами… скажем так, не приветствуются. Все верно?
– Да. – Снова кивок в знак согласия.
– У вас страшно жить! – подвела я итог. – Ни дружбы, ни доверия, поголовное одиночество. Сдуреть можно!
Мы недолго помолчали, думая каждая о своем.
– Эрика, я закончила. Хочешь, сыграю что-нибудь? – Машин вопрос вырвал меня из раздумий о нелегкой доле женщин.
Музыку я люблю. Выборочно, правда, но о вкусах не спорят. Да и с местной культурой не мешает ознакомиться. Поэтому с энтузиазмом согласилась:
– Да, пожалуйста.
Она сбегала к стражам, о чем-то пошепталась, и вскоре нам принесли музыкальные инструменты на выбор. Была там пан-флейта, еще разнообразные дудки, две конструкции с разным количеством струн, похожие на ситар, и что-то вроде виолины, с ручкой, будто у шарманки. Звучала «виолина» ровно глас Господень. Это по громкости. А сам звук… тоже не подкачал… напоминал резкостью и неприятностью иерихонскую трубу или взбесившуюся скрипку. От ее рева мы в момент оглохли.
Изо всех предложенных вариантов я заприметила один, по внешнему виду напоминающий гитару. С той разницей, что у него было лишь незначительное различие в отделке и породах дерева. Ни в тембральном окрасе, ни в манере игры других отличий я не увидела. Открытие меня порадовало: всегда была неравнодушна к гитарным переборам и с уважением относилась к людям, владеющим инструментом в совершенстве. У меня-то имелись навыки игры, но, так сказать, на дворовом уровне.
Дорогу профессионалам! Я уселась поудобнее в предвкушении незабываемой музыки. А как иначе? Повсеместно в книгах пишут о чарующих неземных песнях эльфов.
Хм… Ощущение, что кто-то умер и его прямо сейчас хоронят под тоскливый собачий вой. Разочарование свернуло мои уши в трубочку. Через пять минут мне захотелось полезть на стенку. Неужели монотонно-заунывные нанайские напевы по стилю «что вижу, то пою» – и есть музыка дроу? Сейчас зарычу от злости.
– Машенька, а повеселее, поэкспрессивнее можешь сыграть?
На меня так воззрились… Я сразу сообразила – глупость сморозила. Ужас! Как это слушать? Хорошо, пусть я не эксперт и не музыкальный критик, но свои уши дороже телу. Пришлось внести предложение:
– Если я напою, сможешь подобрать мелодию?
В ее глазах мелькнула растерянность, да куда ж деваться: Повелительница капризничать изволят. С видом обреченной на смерть жрицы храма искусств девушка кивнула в знак согласия. Замечательно. Я напела мотив, она подыграла. Молодец! Вот и любопытство у нас проснулось:
– Спой что-нибудь, пожалуйста.
Прикрыв глаза, я перебрала в уме названия песен и, определившись, улыбнулась.
– Это одна из моих любимых. – И запела:
Красивое, сильное, чистое сопрано легко струилось под сводами комнаты. Я пела, стоя у открытого окна, и смотрела на звезды. Пела и не видела, как по щекам Маши катились слезы.
Песня закончилась. Я тихонько попросила:
– Оставь меня, Маша, я устала.
Она ушла, притворив за собой дверь, а я долго стояла у окна и смотрела на звездное небо… чужое небо, под которым мне теперь жить. Стояла, пытаясь сладить со сдавившей сердце тоской… по дому и сыну.
Глава 6
Дарниэль, Повелитель дроу
Светало. Я стоял над кучей гниющего мяса. От ее вида мутило. Не так давно эта куча носила имя Армаир Гзарр и была смертельно опасным убийцей-вампиром, которого прислали по мою голову. А сейчас… в оковах серебра, в помещении специальной тюрьмы для таких, как он, где найти темный угол далеко не просто, доблестный наемник превратился в сочащуюся сукровицей мерзость.
– Говори, чем ты хочешь выкупить свою жизнь?
Урод оскалил пасть:
– Я могу шепнуть на ухо пару слов о твоем брате.
Я отрезал:
– Все мои братья умерли!
Армаир гаденько захихикал:
– Все, да не все! Я о Тхареше, третьем наследнике… Ты думал, он погиб во время неудачного посольства к оркам, да?
Меня проняло:
– Ты что-то знаешь о нем? Он жив?
Вампир прикрыл опухшие глаза-щелки ресницами, слипшимися от гноя, и провел исхудавшей рукой по остаткам волос:
– А что мне будет, если скажу? – Над Гзарром появился сизый дымок – его пятки коснулся лучик света.
Я распорядился:
– Закройте окно ставнями! – Присел на корточки рядом с телом. – Почему ты обратился именно ко мне?
– Пусть остальные выйдут!
– Пошли вон! – По моему приказанию стражи покинули нас. Когда за последним из стражей захлопнулась массивная, обитая серебром дверь, я уточнил у кровососа: – Теперь объясни, отчего тебе понадобился именно я?
Вампир зашипел:
– Некоторым старейшим известна ваша родовая тайна… способность к абсолютной эмпатии…[8]
Сдерживая рвущееся грязное ругательство, я спросил его:
– Кому еще, кроме тебя?
Вамп усмехнулся:
– Армаир Гзарр – последний, кто знает ваш секрет. Остальное ты в состоянии почувствовать сам, Повелитель дроу.
Я осторожно настроился на чужие эмоции, освобождаясь от привычной глухой защиты и точно зная, что пожалею не раз и не два о снятии эмпатических блоков. Как давно я этого не делал! Последний раз сверхмощные блоки мне ставили приятели-драконы тридцать лет назад, в годовщину гибели моей семьи. Я тогда чуть не свел с ума эманацией ненависти окружающих дроу. Впоследствии пришел к выводу: панацея – не чувствовать.
Ну-ка, ну-ка… Эмоции вампира, несмотря на его крепкую ментальную защиту, считывались на удивление легко. Шибануло режущей сердечной болью, сладковато-гнилостной горечью от чужого предательства и чем-то… терпким… Я со свистом втянул воздух. Вампир хочет достойно жить или умереть. Ради этого он согласен сказать правду.
И почему вампиры, знаменитые телепаты и гениальные кукловоды, совсем не обращают внимания на эмпатию, которая кажется им чем-то примитивным и незначительным в сравнении с талантом читать мысли? А зря… невзирая на бытующее заблуждение, в мыслях можно легко солгать. Опытные телепаты зачастую так и делают. Фальшивые донесения, выуженные менталистами у носителей, мастерски владеющих телепатией, отнюдь не редкость. Именно благодаря такого рода дезинформации начались пятая война дроу с эльфами и локальный конфликт драконов с демонами.
С эмоциями сложнее… те можно заморозить и не чувствовать вообще, или они будут истинными, такими как есть. Их не подделать.
Умирающий вампир молча, неподдельно страдал. И он не лгал.
– Убедился? – тихо сказал клыкастый.
– Что тебе надо? – резковато спросил я, скрывая мучительную боль от излучаемых им страданий, моральных и физических.
– Жизнь, убежище, работу, – по-военному коротко ответил вампир, – и каплю крови Повелителя в подтверждение честности твоих намерений. Видишь ли, я не обладаю твоими способностями, но уж по вкусу крови способен многое определить, в том числе отличить правду от вранья.
Стилет проколол палец. Алая капля повисла на остром кончике и тут же упала в открытый рот изголодавшегося вампира. Как бы то ни было, я не такой кретин, чтобы позволить наемному убийце хлебать свою кровь кружками. Вздохнул, морщась от удушливой тюремной вони:
– Если информация заслуживает внимания, я дам тебе все это. Но даже если нет, – честно признался, – возьму с тебя кровную клятву больше не воевать с дроу, не трогать членов моей семьи, да и отпущу восвояси. Заказ ты провалил. Я отлично вижу: ты не желаешь нам зла лично от себя. И… похоже, тебя грызет какое-то чувство вины.
– Вины… – кривовато усмехнулся кровосос. – Дарниэль, Повелитель дроу, позволь рассказать тебе одну сказочку. Двести лет назад жил-был один демон. У него был приятель дроу. Как они познакомились и подружились – Йаола его знает, а я нет… Так вот… однажды им пришло в голову… вот уж понятия не имею, с какого перепугу… в общем, дроу и демон побратались особым обрядом и стали кровниками. Необычно? Да, конечно! Противоестественно? Согласен.
– Дальше! – потребовал я, выгибаясь от чужой боли и прикусывая мизинец, чтобы не застонать.
– А дальше все просто, – хмыкнул клыконосец. – У демона и дроу завелись могущественные враги. И кто-то очень хитрый, а может быть – очень дальновидный, решил одним махом избавиться от обоих. По поручению одного демона… ныне покойного, – сразу оговорил наемник во избежание взаимных недоразумений. Просветил: – Да-да, покойного не без моего участия… Ну так вот, демона-кровника с помощью состряпанной фальшивки убедили в том, что его брат-дроу – предатель. В ярости он пришел в стойбище орков убивать дроу. Тот… Я следил за исполнением, – признался вампир. – Тот посмотрел на демона, как вы, дровские повелители, умеете… Сказал: «Я вижу, ты не виноват, тебя обманули». И проклял того, кто обманул демона. А потом… – еле промолвил свистящим шепотом Армаир Гзарр, – потом твой брат, истекая кровью, куда-то переместился. Исчез в особом портале, который даже матерый демон не смог перекрыть. Твой братец, оказывается, у нас был Ходящим-между-мирами. О как!
Я пришибленно молчал.
– Хочешь знать, надо ли убивать демона-побратима? – ехидно ощерился вампир. – Нет. Не придется. Очень скоро он узнал обо всем правду.
– И?..
– Он не смог жить дальше. Добровольно ушел к Йолару[9]. Стал его рабом битвы[10].
Я встал. Выпрямился, разминая себе кисти и плечи:
– Не понимаю, какое это отношение имеет к тебе, убийца?
– Такое… – Вампир опустил взгляд. – Тем наемником, который подсунул демону фальшивку, был я…
– Что с того? – как можно равнодушнее спросил я вампира, еле-еле удерживаясь, чтобы не придушить.
– А то… во-первых, твой брат жив, я точно знаю… вампиры чужую смерть хорошо чувствуют, а во-вторых, меня с той поры преследует проклятие. Хочу его снять.
– При чем тут я? – холодно поинтересовался.
– Снять проклятие королевского рода под силу только члену того же рода, – невыразительно произнес Армаир Гзарр. – За это я согласен служить тебе вечно. Жизнью, кровью и могуществом клянусь не причинять вреда королевству дроу и всем его жителям! Но если передумал отпускать, тогда добей своей рукой – и мы квиты.
Я еще раз глянул на вампира и передернулся от сильнейшего отвращения. Добивать это?.. Увольте.
– Хорошо. Я дам тебе свободу и работу королевского убийцы, если захочешь. – Громко прочел три раза формулу снятия проклятия рода. Сгибаясь от рвотных позывов, вывалился из камеры, повелев накормить и освободить Гзарра.
Если б я мог, еще долго не заходил бы в отравленные миазмами боли и отчаяния тюремные подвалы. С абсолютной эмпатией здесь находиться – пострашнее любой пытки. Хочу света, радости, живого участия! Слишком поднабрался удушливых, мучительно безнадежных эмоций заключенных. Завтра же свяжусь с Закэри, пусть срочно изготовит для меня защитный амулет до той поры, пока удастся уговорить драконов восстановить эмоциональную блокировку.
Потащился досыпать, на ходу вспоминая утреннюю беседу. Не приведи боги судьбы проклятого вампира… лучше сразу умереть.
Через пару часов меня разбудили. С помощью жены я в очередной раз окунулся в театр абсурда. Сперва примчался один из воинов ее охраны… (Для ее же блага! И моего спокойствия.) Сообщил: мол, супруга изъявили желание получить обед или пообещали закусить стражниками, если не выполнят ее требование. При этом ему ужасно хотелось прямо спросить: а моя жена не каннибалка? На лице телохранителя читался и второй вопрос. Его до дрожи под коленками интересовало, чем еще моя женушка их порадует.
Хороший мальчик. Не спросил. Побоялся.
А спросил… и что бы я ему ответил? Я о характере и прежних условиях жизни новобрачной понятия не имею, кроме того что она не из этого мира. Даже настоящего имени не удостоен. Кстати про обед: досадное упущение.
Как же она целых два дня голодная просидела? А мне-то какой стыд: правитель не смог накормить жену! Безмерно терпеливое создание: закатить скандал под предлогом неудобства через двое суток! Не каждая монахиня так долго продержится. Забыл осведомиться, как девчонка восприняла заключение и охрану. Впрочем, это не к спеху, будет время, сам зайду и выясню.
После обеда примчался второй страж. Трясясь как осиновый листок, поведал: Повелительница затребовала служанку незамедлительно или обратит его в гоблина. Кто бы знал, каких трудов мне стоило не заржать! Молодец, госпожа, развлекается в силу возможностей. Довести воина-дроу до паники – это подвиг, достойный быть занесенным в анналы. Забавная девушка досталась мне в жены. Главное – живая, а не бессловесная тень. Все-таки очень сильно влияет внутренняя сущность! Одно тело, а такие разные личности. Словно огонь и лед. Поразительно!
Пацан с идиотским видом захлопал глазами:
– Нет, ваше величество.
А что такого непонятного я изрекла? Пришлось повторить, тщательно выговаривая каждое слово:
– Я сказала, чтобы ты прекратил баловаться острыми предметами, отдал оружие старшему боевому товарищу и рысцой сбегал к моему мужу. Когда ты до него доберешься, то вежливо попросишь прислать мне милую и добрую помощницу. Теперь дошло?
Юный наглец уяснил, покивал и… категорически отказал:
– Да, ваше величество, но я не могу покинуть свой пост.
Все, я злая! Буйная, опасная и очень-очень голодная!
– Слышь, гоблин, я плохо объяснила? Мне еще раз повторить? – Повернулась ко второму и пожаловалась, выдавливая крокодилью слезу и трогательно шмыгая носом: – Хромает у вас воспитание! Ай-яй-яй! Отвратительно вырастили мальчишку! Абсолютно выпустили из виду одно важное правило, которое следовало вдолбить в пустую голову: разъяренным женщинам и быкам поперек дороги становиться нельзя! Опасно для жизни! – Последние две фразы я уже выдавала прерывистым тоном, припав на грудь старшего охранника и скрывая рвущийся наружу хохот.
– Ваше величество, я не гоблин! – встрял мелкий.
Я закусила губу. Пришлось успокоиться, настроиться на нужный лад и разъяренно прошипеть:
– Не проблема! Щас станешь, если сию минуту не пошевелишься. Время пошло!
После этого снова уткнулась в широкую грудь старшего стража уже оттого, что заметила занесенную над моей головой руку. Это он мне подзатыльник хочет отвесить за фиглярство или пожалеть, как сироту казанскую?
– Ваше величество, с вами все в порядке? – тихо поинтересовался дроу, замирая и не дыша.
Ух ты, за истекшие два дня это уже второй мужчина, которого я до асфиксии довожу! Мое портфолио стремительно увеличивалось!
– Да, спасибо, – оторвалась я и сделала шаг назад, – все прекрасно! А вам не стоит таскать на себе столько вшитого в одежду металлолома. Дамы, падая вам на грудь, рискуют разбить лоб! К тому же хозяину тяжести грозит надорвать спину и заработать межпозвоночную грыжу! – Постучала пальцами по бригандине, замаскированной под кафтан.
Мой теперь уже близко знакомый мужчина весьма удивился и вежливо склонился в поклоне:
– Благодарю за искреннюю заботу, ваше величество. Я непременно учту ваше замечание и буду предупреждать дам заранее.
– Какой вы милый и предупредительный! – устроила я стрельбу глазами.
Во время нашей светской беседы мелкий снова порывался пару раз вставить свои пять копеек, но каждый раз осекался под тяжелым взглядом старшего по званию.
– Юноша, – обратила я внимание на маявшегося пацаненка, – ты бы сходил, куда я попросила. Будь любезен. Пожалуйста.
– П-п-пожал-л-лста, – выдавил мелкий и умчался к Повелителю.
– Гран мерси! – крикнула вслед. Потом обласкала взглядом оставшегося, заявив: – С вами так замечательно проводить время! Нам непременно нужно повторить наше незабываемое рандеву! Засим позвольте откланяться. Да и обед, знаете ли, стынет…
Одарив напоследок многообещающим взглядом изумленного моим выступлением дроу, я аккуратно прикрыла за собой дверь. Прижалась к ней спиной. Весело хихикнула. И вернулась к почти остывшему обеду.
Качество еды оказалось отменным. Настроение стремительно улучшалось. Насытившись, я собралась расслабиться с сигаретой, но раздался стук в дверь. В комнату вошла молодая дроу. Склонилась в низком поклоне:
– Ваше величество, мое имя Манвэлиэль из Дома Тьмы, и мне оказали великую честь прислуживать вам.
Господи, как они выговаривают свои имена? Тренируются, поди, денно и нощно. Манв… Тьфу, имечком челюсть вывихнуть можно. Я начала ворочать языком в ответ:
– Чрезвычайно рада вас лицезреть. Спасибо за изъявление желания прийти на выручку. Мне крайне необходима ваша помощь, коль вас не затруднит.
Нет, с этими словесными выкрутасами нужно что-то экстренно делать! Не то скоро потеряю способность говорить по-человечески.
«Не соблаговолит ли многоуважаемый джинн…»
Поклон стал глубже, и практически от самого пола донеслось:
– Моя жизнь к услугам вашего величества.
«О как! Если она наклонится еще ниже, то обязательно ткнется лбом в пол и набьет шишку. Может, немного подождать?»
Мне надоело общаться с черноволосым затылком и рассматривать затейливую прическу. Стоически закусив губу, я продолжила терзать свой язык заковыристыми фразами:
– Не соизволили бы вы оказать любезность и выпрямиться, а лучше всего – присесть?
Девушка наконец-то поднялась и мелодично произнесла:
– Как будет угодно вашему величеству.
Компаньонка отличалась худощавым телосложением, резкими, правильными чертами узкого лица. Еще она могла похвастать смугло-матовой кожей, носиком с едва заметной горбинкой и небольшим алым ртом. Крутой изгиб соболиных бровей подчеркивал миндалевидные светло-карие глаза.
Я продолжила гнуть свою линию, истекая злостью по отношению к дворцовому этикету:
– Видите ли, после злополучного падения у меня возникли некоторые проблемы с памятью.
«И самая существенная проблема – это навязанный супруг».
Услышала в ответ:
– Я предупреждена о вашем недуге.
Тут мне срочно потребовалось закурить, скрывая внезапно поднявшееся раздражение. Вот ведь в каждой бочке затычка! Повелитель везде успевает свой нос сунуть. Зажав губами сигарету и щелкнув зажигалкой, я обратила внимание на изумленное лицо собеседницы. Ее явно заинтересовало необычное поведение, но девушка не осмеливалась спросить.
– Вас беспокоит дым? – пришла ей на помощь.
Девушка помялась в стеснении и поинтересовалась:
– А что это вы делаете?
Постоянно забываю о другом мире. Естественно, мои привычные действия для них в диковинку. Пожав плечами, пустилась в разъяснения:
– Ничего особенного. Это вредная привычка, именуемая курением. Механизм достаточно прост: внутри бумаги содержится специальное растение в высушенном виде. Вдыхание дыма иногда способствует успокоению нервов.
«А также болезням легких, инфаркту и раку простаты. Слава богу, хоть последнее мне не угрожает». Но мы отвлеклись. Вернувшись к насущному вопросу, я попросила:
– Поскольку вы уже в курсе моих проблем, то я бы хотела называть вас Мария или Маша, если не возражаете.
На этот раз девушка присела в реверансе, отозвавшись:
– Все, что пожелает ваше величество.
«И как долго мы эти китайские церемонии разводить будем? Я уже челюсть вывихнула высокопарными фразами, от реверансов и поклонов в глазах рябит».
– Маша, у меня свои порядки. Будь добра, прекрати называть меня вашим величеством и обращайся на «ты». Меня зовут Эрика, или Рика. И еще: вовсе не обязательно постоянно кланяться и приседать.
Кажись, она в ступоре: рот буквой «О», глазки навыкате и стеклянные, ресницы усиленно хлопают. Ку-ку! Ни одной разумной мысли во взоре. Ладно. Будем реанимировать:
– Это мой каприз.
Угадала. Дева отмерла. Понятное дело, у аристократов причуды в порядке вещей. Соответственно, царской особе вменяется в прямую обязанность для поддержания высшего статуса обзавестись максимальной придурью. Практически на грани шизофрении. Что ж, не будем нарушать традиций. Я вам тут покапризничаю слегка… от широкой русской души. Потребуется – изыщем резервы! Будем надеяться, дворцовый комплекс уцелеет.
– Ва… – Под моим тяжелым взглядом девушка осеклась.
– Говори!
Сразу исправилась:
– Эрика, какие у меня обязанности?
Молодец, быстро учится! Со временем будет толк. И я начала перечислять желаемые услуги:
– Первое, мне срочно необходима помощь для ухода за волосами. Второе, поскольку выход за пределы комнаты для меня ограничен, ты будешь снабжать меня книгами из библиотеки и отвечать на различные вопросы. И, последнее, иногда составлять мне компанию. Мне нужна помощь не слуги, а компаньонки. Полагаю, мои просьбы не слишком обременительны?
– Ваш… Эрика. А прочие обязанности: купать, одевать?..
«…Заносить хвост и деликатно поддерживать рога на поворотах. Это не ко мне, это к супругу…»
– А все прочее, Маша, я целиком и полностью в состоянии делать сама, – лучезарно улыбнулась новоявленная Повелительница.
Вроде бы разобрались… или нет?
– Эрика, я жду твоих распоряжений, – уточнила компаньонка, не зная, с чего начинать.
– Хороший вопрос. – Я размышляла вслух: – Уже вечер, в библиотеку поздно. С местными чахлыми светильниками ни черта в потемках не разглядишь, только глаза угробишь. – Привычным жестом постучала пальцем по губам. – Методом исключения начнем с первого и второго пунктов: расчеши мне волосы, пожалуйста, и расскажи, чем вы занимаетесь, когда скучаете.
Компаньонка распутывала мою шевелюру и повествовала о местном укладе сиротливого женского быта. Слушая рассказ, я мотала на ус сведения, иногда вклиниваясь для уточнений.
– Маша, погоди, – прервала «плач Ярославны», – если я правильно поняла, то кроме нарядов, причесок, соревнования в красоте остается лишь музыка для культурного досуга, сплетни вместо новостей и вышивка, чтобы руки не простаивали?
– Да, – согласилась девушка, продолжая рассказ. Когда она добралась до отношения полов в обществе, я снова прервала:
– Стоп! Что значит – нельзя противоречить мужчине? У вас мужик – пуп земли? Царь и бог, высший судия и кара в одном лице?
– А разве где-то живут по-другому? – удивилась компаньонка.
Я пропустила ее вопрос мимо ушей, прокомментировав:
– Положено есть глазами начальство и слушаться беспрекословно.
Раздраженно хмыкнула. Кто говорил «у дроу матриархат», а? Или он гостил у них при первобытнообщинном строе?
– И что-то это мне напоминает… Такое родное и знакомое… Ага! «Пункт первый: муж всегда прав! Пункт второй: если муж неправ, смотри пункт первый!»
– Ой! – воскликнула Маша, захлопав в ладоши. – Как ты хорошо выучила наш «Кодекс жены»!
– Ик! – Теперь уже я взирала на нее в изумлении. – Кое-что остается неизменным в любом мире! И я знаю – что! Вернее, кто – мужчина!
Дроу прекратила выражать неуместные восторги по поводу знания кодексов и уставов. Прослушав еще часть лекции, пришлось застопорить камеристку. Я принялась перечислять:
– Маша! Вы, в смысле – благородные дамы, не дружите. У вас нет близких отношений. Внутри Домов существует иерархия старшинства и отношения строятся на подчинении и послушании, а также соперничестве между единокровными братьями и сестрами за право быть первым и достойным. Я правильно излагаю?
– Да, – кивнула компаньонка, недоумевая, к чему я клоню.
– Итак, – продолжила свою мысль, – более-менее тесные связи объединяют родителей и детей до совершеннолетия последних. В редких случаях бывает духовная близость между мужем и женой. Какие-либо близкие контакты с другими Домами… скажем так, не приветствуются. Все верно?
– Да. – Снова кивок в знак согласия.
– У вас страшно жить! – подвела я итог. – Ни дружбы, ни доверия, поголовное одиночество. Сдуреть можно!
Мы недолго помолчали, думая каждая о своем.
– Эрика, я закончила. Хочешь, сыграю что-нибудь? – Машин вопрос вырвал меня из раздумий о нелегкой доле женщин.
Музыку я люблю. Выборочно, правда, но о вкусах не спорят. Да и с местной культурой не мешает ознакомиться. Поэтому с энтузиазмом согласилась:
– Да, пожалуйста.
Она сбегала к стражам, о чем-то пошепталась, и вскоре нам принесли музыкальные инструменты на выбор. Была там пан-флейта, еще разнообразные дудки, две конструкции с разным количеством струн, похожие на ситар, и что-то вроде виолины, с ручкой, будто у шарманки. Звучала «виолина» ровно глас Господень. Это по громкости. А сам звук… тоже не подкачал… напоминал резкостью и неприятностью иерихонскую трубу или взбесившуюся скрипку. От ее рева мы в момент оглохли.
Изо всех предложенных вариантов я заприметила один, по внешнему виду напоминающий гитару. С той разницей, что у него было лишь незначительное различие в отделке и породах дерева. Ни в тембральном окрасе, ни в манере игры других отличий я не увидела. Открытие меня порадовало: всегда была неравнодушна к гитарным переборам и с уважением относилась к людям, владеющим инструментом в совершенстве. У меня-то имелись навыки игры, но, так сказать, на дворовом уровне.
Дорогу профессионалам! Я уселась поудобнее в предвкушении незабываемой музыки. А как иначе? Повсеместно в книгах пишут о чарующих неземных песнях эльфов.
Хм… Ощущение, что кто-то умер и его прямо сейчас хоронят под тоскливый собачий вой. Разочарование свернуло мои уши в трубочку. Через пять минут мне захотелось полезть на стенку. Неужели монотонно-заунывные нанайские напевы по стилю «что вижу, то пою» – и есть музыка дроу? Сейчас зарычу от злости.
– Машенька, а повеселее, поэкспрессивнее можешь сыграть?
На меня так воззрились… Я сразу сообразила – глупость сморозила. Ужас! Как это слушать? Хорошо, пусть я не эксперт и не музыкальный критик, но свои уши дороже телу. Пришлось внести предложение:
– Если я напою, сможешь подобрать мелодию?
В ее глазах мелькнула растерянность, да куда ж деваться: Повелительница капризничать изволят. С видом обреченной на смерть жрицы храма искусств девушка кивнула в знак согласия. Замечательно. Я напела мотив, она подыграла. Молодец! Вот и любопытство у нас проснулось:
– Спой что-нибудь, пожалуйста.
Прикрыв глаза, я перебрала в уме названия песен и, определившись, улыбнулась.
– Это одна из моих любимых. – И запела:
В чем уж точно не обмануло меня печатное слово, так это в том, что голоса у эльфов изумительные. Такой вокал… я и рассчитывать не смела на столь роскошный подарок.
У беды – глаза зеленые, не простят, не закричат…[7]
Красивое, сильное, чистое сопрано легко струилось под сводами комнаты. Я пела, стоя у открытого окна, и смотрела на звезды. Пела и не видела, как по щекам Маши катились слезы.
Песня закончилась. Я тихонько попросила:
– Оставь меня, Маша, я устала.
Она ушла, притворив за собой дверь, а я долго стояла у окна и смотрела на звездное небо… чужое небо, под которым мне теперь жить. Стояла, пытаясь сладить со сдавившей сердце тоской… по дому и сыну.
Глава 6
Будь собой. Прочие роли уже заняты.
NN
Дарниэль, Повелитель дроу
Светало. Я стоял над кучей гниющего мяса. От ее вида мутило. Не так давно эта куча носила имя Армаир Гзарр и была смертельно опасным убийцей-вампиром, которого прислали по мою голову. А сейчас… в оковах серебра, в помещении специальной тюрьмы для таких, как он, где найти темный угол далеко не просто, доблестный наемник превратился в сочащуюся сукровицей мерзость.
– Говори, чем ты хочешь выкупить свою жизнь?
Урод оскалил пасть:
– Я могу шепнуть на ухо пару слов о твоем брате.
Я отрезал:
– Все мои братья умерли!
Армаир гаденько захихикал:
– Все, да не все! Я о Тхареше, третьем наследнике… Ты думал, он погиб во время неудачного посольства к оркам, да?
Меня проняло:
– Ты что-то знаешь о нем? Он жив?
Вампир прикрыл опухшие глаза-щелки ресницами, слипшимися от гноя, и провел исхудавшей рукой по остаткам волос:
– А что мне будет, если скажу? – Над Гзарром появился сизый дымок – его пятки коснулся лучик света.
Я распорядился:
– Закройте окно ставнями! – Присел на корточки рядом с телом. – Почему ты обратился именно ко мне?
– Пусть остальные выйдут!
– Пошли вон! – По моему приказанию стражи покинули нас. Когда за последним из стражей захлопнулась массивная, обитая серебром дверь, я уточнил у кровососа: – Теперь объясни, отчего тебе понадобился именно я?
Вампир зашипел:
– Некоторым старейшим известна ваша родовая тайна… способность к абсолютной эмпатии…[8]
Сдерживая рвущееся грязное ругательство, я спросил его:
– Кому еще, кроме тебя?
Вамп усмехнулся:
– Армаир Гзарр – последний, кто знает ваш секрет. Остальное ты в состоянии почувствовать сам, Повелитель дроу.
Я осторожно настроился на чужие эмоции, освобождаясь от привычной глухой защиты и точно зная, что пожалею не раз и не два о снятии эмпатических блоков. Как давно я этого не делал! Последний раз сверхмощные блоки мне ставили приятели-драконы тридцать лет назад, в годовщину гибели моей семьи. Я тогда чуть не свел с ума эманацией ненависти окружающих дроу. Впоследствии пришел к выводу: панацея – не чувствовать.
Ну-ка, ну-ка… Эмоции вампира, несмотря на его крепкую ментальную защиту, считывались на удивление легко. Шибануло режущей сердечной болью, сладковато-гнилостной горечью от чужого предательства и чем-то… терпким… Я со свистом втянул воздух. Вампир хочет достойно жить или умереть. Ради этого он согласен сказать правду.
И почему вампиры, знаменитые телепаты и гениальные кукловоды, совсем не обращают внимания на эмпатию, которая кажется им чем-то примитивным и незначительным в сравнении с талантом читать мысли? А зря… невзирая на бытующее заблуждение, в мыслях можно легко солгать. Опытные телепаты зачастую так и делают. Фальшивые донесения, выуженные менталистами у носителей, мастерски владеющих телепатией, отнюдь не редкость. Именно благодаря такого рода дезинформации начались пятая война дроу с эльфами и локальный конфликт драконов с демонами.
С эмоциями сложнее… те можно заморозить и не чувствовать вообще, или они будут истинными, такими как есть. Их не подделать.
Умирающий вампир молча, неподдельно страдал. И он не лгал.
– Убедился? – тихо сказал клыкастый.
– Что тебе надо? – резковато спросил я, скрывая мучительную боль от излучаемых им страданий, моральных и физических.
– Жизнь, убежище, работу, – по-военному коротко ответил вампир, – и каплю крови Повелителя в подтверждение честности твоих намерений. Видишь ли, я не обладаю твоими способностями, но уж по вкусу крови способен многое определить, в том числе отличить правду от вранья.
Стилет проколол палец. Алая капля повисла на остром кончике и тут же упала в открытый рот изголодавшегося вампира. Как бы то ни было, я не такой кретин, чтобы позволить наемному убийце хлебать свою кровь кружками. Вздохнул, морщась от удушливой тюремной вони:
– Если информация заслуживает внимания, я дам тебе все это. Но даже если нет, – честно признался, – возьму с тебя кровную клятву больше не воевать с дроу, не трогать членов моей семьи, да и отпущу восвояси. Заказ ты провалил. Я отлично вижу: ты не желаешь нам зла лично от себя. И… похоже, тебя грызет какое-то чувство вины.
– Вины… – кривовато усмехнулся кровосос. – Дарниэль, Повелитель дроу, позволь рассказать тебе одну сказочку. Двести лет назад жил-был один демон. У него был приятель дроу. Как они познакомились и подружились – Йаола его знает, а я нет… Так вот… однажды им пришло в голову… вот уж понятия не имею, с какого перепугу… в общем, дроу и демон побратались особым обрядом и стали кровниками. Необычно? Да, конечно! Противоестественно? Согласен.
– Дальше! – потребовал я, выгибаясь от чужой боли и прикусывая мизинец, чтобы не застонать.
– А дальше все просто, – хмыкнул клыконосец. – У демона и дроу завелись могущественные враги. И кто-то очень хитрый, а может быть – очень дальновидный, решил одним махом избавиться от обоих. По поручению одного демона… ныне покойного, – сразу оговорил наемник во избежание взаимных недоразумений. Просветил: – Да-да, покойного не без моего участия… Ну так вот, демона-кровника с помощью состряпанной фальшивки убедили в том, что его брат-дроу – предатель. В ярости он пришел в стойбище орков убивать дроу. Тот… Я следил за исполнением, – признался вампир. – Тот посмотрел на демона, как вы, дровские повелители, умеете… Сказал: «Я вижу, ты не виноват, тебя обманули». И проклял того, кто обманул демона. А потом… – еле промолвил свистящим шепотом Армаир Гзарр, – потом твой брат, истекая кровью, куда-то переместился. Исчез в особом портале, который даже матерый демон не смог перекрыть. Твой братец, оказывается, у нас был Ходящим-между-мирами. О как!
Я пришибленно молчал.
– Хочешь знать, надо ли убивать демона-побратима? – ехидно ощерился вампир. – Нет. Не придется. Очень скоро он узнал обо всем правду.
– И?..
– Он не смог жить дальше. Добровольно ушел к Йолару[9]. Стал его рабом битвы[10].
Я встал. Выпрямился, разминая себе кисти и плечи:
– Не понимаю, какое это отношение имеет к тебе, убийца?
– Такое… – Вампир опустил взгляд. – Тем наемником, который подсунул демону фальшивку, был я…
– Что с того? – как можно равнодушнее спросил я вампира, еле-еле удерживаясь, чтобы не придушить.
– А то… во-первых, твой брат жив, я точно знаю… вампиры чужую смерть хорошо чувствуют, а во-вторых, меня с той поры преследует проклятие. Хочу его снять.
– При чем тут я? – холодно поинтересовался.
– Снять проклятие королевского рода под силу только члену того же рода, – невыразительно произнес Армаир Гзарр. – За это я согласен служить тебе вечно. Жизнью, кровью и могуществом клянусь не причинять вреда королевству дроу и всем его жителям! Но если передумал отпускать, тогда добей своей рукой – и мы квиты.
Я еще раз глянул на вампира и передернулся от сильнейшего отвращения. Добивать это?.. Увольте.
– Хорошо. Я дам тебе свободу и работу королевского убийцы, если захочешь. – Громко прочел три раза формулу снятия проклятия рода. Сгибаясь от рвотных позывов, вывалился из камеры, повелев накормить и освободить Гзарра.
Если б я мог, еще долго не заходил бы в отравленные миазмами боли и отчаяния тюремные подвалы. С абсолютной эмпатией здесь находиться – пострашнее любой пытки. Хочу света, радости, живого участия! Слишком поднабрался удушливых, мучительно безнадежных эмоций заключенных. Завтра же свяжусь с Закэри, пусть срочно изготовит для меня защитный амулет до той поры, пока удастся уговорить драконов восстановить эмоциональную блокировку.
Потащился досыпать, на ходу вспоминая утреннюю беседу. Не приведи боги судьбы проклятого вампира… лучше сразу умереть.
Через пару часов меня разбудили. С помощью жены я в очередной раз окунулся в театр абсурда. Сперва примчался один из воинов ее охраны… (Для ее же блага! И моего спокойствия.) Сообщил: мол, супруга изъявили желание получить обед или пообещали закусить стражниками, если не выполнят ее требование. При этом ему ужасно хотелось прямо спросить: а моя жена не каннибалка? На лице телохранителя читался и второй вопрос. Его до дрожи под коленками интересовало, чем еще моя женушка их порадует.
Хороший мальчик. Не спросил. Побоялся.
А спросил… и что бы я ему ответил? Я о характере и прежних условиях жизни новобрачной понятия не имею, кроме того что она не из этого мира. Даже настоящего имени не удостоен. Кстати про обед: досадное упущение.
Как же она целых два дня голодная просидела? А мне-то какой стыд: правитель не смог накормить жену! Безмерно терпеливое создание: закатить скандал под предлогом неудобства через двое суток! Не каждая монахиня так долго продержится. Забыл осведомиться, как девчонка восприняла заключение и охрану. Впрочем, это не к спеху, будет время, сам зайду и выясню.
После обеда примчался второй страж. Трясясь как осиновый листок, поведал: Повелительница затребовала служанку незамедлительно или обратит его в гоблина. Кто бы знал, каких трудов мне стоило не заржать! Молодец, госпожа, развлекается в силу возможностей. Довести воина-дроу до паники – это подвиг, достойный быть занесенным в анналы. Забавная девушка досталась мне в жены. Главное – живая, а не бессловесная тень. Все-таки очень сильно влияет внутренняя сущность! Одно тело, а такие разные личности. Словно огонь и лед. Поразительно!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента