Страница:
– Я не против, – утопающим воробьем простонала Светка и полезла ощупывать средство передвижения. Сзади! Ну коза!
Душа моя невинными глазами посмотрела в незамутненные очи совести, помахала ручкой благим начинаниям, плюнула в сторону рассудка и пошла на разборки.
– Слезай по-хорошему, зараза! – очень вежливо попросила я, вцепляясь в лямочки Светкиного платья и стаскивая ее на пол, поближе к своим орудиям производства синяков – ногам. Лямочки затрещали, но на первый раз выдержали. Блин, из силикона их делали, что ли?
– Бить будешь? – догадалась свидетельница и бдительно попыталась снова улизнуть в страну грез и непуганых мужиков. Иначе зачем туда стремится большинство женщин?
Если кто-то положил глаз на вашего любимого мужчину, значит, что? Думаете, вывод – он женщинам сильно нравится? Не-ет! Это значит – ГЛАЗ У КОГО-ТО ЛИШНИЙ!
Видимо справедливо опасаясь за собственную жизнь, свидетельница поостереглась брякаться головой без сознания и стекла вниз менее травматично.
– Света! – строго сказала я сидящей на полу мокрой девушке. – Запомни! Это МОЙ муж! Его руками трогать НЕЛЬЗЯ! Или я расщедрюсь и приглашу к тебе на свидание пару-тройку «птичек» за окном. А если ты позволишь себе нечто большее… – Тут я так проникновенно на нее посмотрела, что Светка яростно замотала головой, всем своим видом отчаянно демонстрируя полное согласие с моими словами. – …Я еще больше расщедрюсь и позову ВСЕХ!
– Гулять так гулять?! – заржал Кондрад, прислонившись к стене в любимой позе. И разумеется, за исключением рубашки, весь в черном! Узнаю своего Черного Властелина!
– Молчи, подлый изменщик, залапанный чужими немытыми руками! – Светка тут же посмотрела на свои ладошки и спрятала их за спину. – Я и тебе найду применение! – фыркнула, обиженная до глубины души. Почему он не прекратил это безобразие? Может, ему понравилось?
– И какая же кара ожидает несчастного влюбленного, о моя королева? – весело поинтересовался муж, пряча усмешку.
Я не могла отвести глаз – этот гад по-прежнему элегантен, как рояль. И никакая чума, стихийные бедствия или горгульи этого не изменят.
– Там за окном – мужики! – пояснила я. – Но они как-то размножаются. Представляешь, какие у них женщины?
– За что такая немилость? – еле выдавил из себя любимый, пряча смех, который просто рвался из него наружу.
– Она тебя щупала, а ты не протестовал! – гневно высказала я претензии, сложив руки на груди.
– Когда?! – совершенно искренне удивился мужчина.
– Когда ты ее нес! – У меня закрались смутные сомнения.
– А почему я не почувствовал? – Теперь уже он обиделся.
Я зажала ладонью рот, разрываясь между злостью и смехом. Смех побеждал с большим отрывом.
– Что не чувствовал? – У меня в мозгах наступило короткое замыкание, и обслуживающие системы вырубились.
– Когда меня щупали, – пояснил муж, глядя на меня невинными глазами.
– А Светка что делала? – Я подавила стойкое желание сделать себе лоботомию и посмотреть, что осталось внутри черепной коробки. В конце концов, существуют разные наполнители…
– Я думал, она цепляется, чтобы не упасть, – пожимая плечами, на полном серьезе поведал мне любимый и посмотрел на сидящую на полу взъерошенную Свету в поисках подтверждения.
Однокурсница рьяно закивала в знак согласия и, клацая зубами не то от возбуждения, не то от холода, задним числом изъявила желание узнать:
– А ч-что происходит? Г-где м-мы? И ч-что это было з-за окном?
Я ворчливо поинтересовалась:
– Проморолик «Assassin's Creed» второй видела?
– Видела!
Муж насторожился.
– Общий настрой запомнила?
– Запомнила!
– Ну так это то же самое, только намного круче 3D! Геймплэй средний, зато полное погружение с бешеной реалистичностью! Мы в другом ми… – Лишь только я открыла рот в целях дальнейшего просвещения страждущих, как к нам подошли Денис с Иалоной.
И тут моя бесплатная головная боль (кому б тебя сплавить, блондинко? Жалко тут Степанов Разиных не водится! Может, хорошо попросить старого волшебника и вывести генетически?) белозубо улыбнулась, зазывно глядя на брата, и сказала:
– Добро пожаловать в Лайе!
Не сговариваясь, мы с Кондрадом выпалили единодушно:
– Какого черта здесь творится?
Иалона поморщилась и, сохраняя дежурно-гостеприимное выражение лица, ответила:
– Может быть, мы обсудим сложившуюся ситуацию за обедом?
– Хорошо! – кивнул супруг, убирая оружие и подцепляя меня под руку. Блеснул яркими зелеными глазами и лукаво улыбнулся: – Надеюсь, обед будет без добавок?
Нам с Иалоной хватило совести покраснеть. Предыдущая совместная трапеза закончилась конфузом одного крайне настойчивого мужчины-завоевателя после того, как мы (я!) приправили его еду хорошей дозой быстродействующего слабительного.
– Ну что ты! – радостно заверила его. – Тогда я тебя еще не любила. Теперь не смогу, рука не поднимется. Если ты снова будешь кого-то домогаться, я тебя просто отпущу!
– Так просто? – Кондрад заподозрил неладное и, наклонившись, цепко посмотрел мне в лицо. Ух! Еле удержалась, так хотелось его поцеловать. Но ввиду присутствия посторонних пришлось держать фасон.
– Куда уж проще! – объяснила я, лучась доброжелательством и любовью к окружающим. – Сбросить с мезонина или как там называется у вас чердак под крышей – и забыть на фиг!
– Добрая ты у меня! – порадовался Черный Властелин грядущей отпускательной перспективе. Причем искренне так порадовался. Прямо расцвел широкой довольной улыбкой. Он у меня что – мазохист?..
– А то! – Из меня сегодня просто перло неуемное желание сделать всем присутствующим что-то доброе и хорошее: с крыши скинуть или там в фонтане притопить. Аж руки свербели. Скажу честно, больше всего они чесались сделать доброе дело, и не одно, по отношению к злостной блондинке с необъятным бюстом, привыкшей к бесконечной халяве.
– Ваше величество Кондрад! Друг! – Из-за поворота откуда ни возьмись, словно черт из табакерки, нарисовался Деррик в бархатном камзоле и кинулся обниматься. – Илона!
А шатен ничего так… в наше отсутствие заматерел, и даже командный голос прорезался. Выглядит сытым и ухоженным. Видно, повара моей названой сестренки его тут голодом не морят.
– Если скажешь моей жене «подруга» – серьезно пострадаешь! – не то шутливо, не то всерьез прошипел один черноволосый средневековый собственник, отвечая на дружеское объятие и потихоньку оттесняя меня от Деррика.
– Отстань, у нас в стране равноправие! – вылезла я с любимым лозунгом и стала обниматься. Как я по нему соскучилась! Вспомнилось прошлое. Меня по тем временам даже ностальгия замучила. Ненадолго. Минут на пять.
– Ты откуда здесь? – полюбопытствовал муж, бдительно приглядывая за женушкой и потихоньку оттаскивая меня в сторонку.
– Приехал по делам, а тут все началось… – сообщил нам Деррик, по привычке на каждом слове размахивая рукой. – Застрял. Из дворца выйти практически невозможно. Горгулы загоняют обратно.
– Горгулы?.. И как же вы питаетесь? – встряла я. Сияющее ярким светом будущее внезапно помутнело и даже местами покрылось черными пятнами плесени.
– Большой запас в подвалах, – мрачно ответил Деррик. – Но и он не бесконечен. Еще пару недель такой обороны – и начнется голод. Хорошо хоть тут есть скрытые колодцы, иначе мы бы и недели не протянули.
Муж та-а-ак оживился! (Все ясно, попал в знакомую струю… Будем надеяться – воинского азарта, а не чего либо-другого, что в воде не тонет и в огне не горит.)
– Понятно, – задумчиво протянул Кондрад, очевидно строя военные планы больших сражений. – А подземные ходы?
– Ты забыл, что с ними в последний раз сделал? – тонко намекнул Деррик.
– А что ты с ними сделал? – Мне стало ужасно интересно.
Муж проглотил рвущуюся на физиономию улыбку и скромно промолчал. Но Деррик сдал его с потрохами:
– Приказал обрушить! Все до единого! Да так хорошо это сделал… если собрать крестьян всех окрестных селений завалы те разбирать… через полгода или год – глядишь, управятся…
Кондрад поспешил изменить тему беседы:
– Поговорим за обедом. А сейчас позволь тебе представить Дениса, старшего брата моей супруги…
Мужчины обменялись рукопожатием.
– …И Светлану, ее подругу!
Деррик галантно поцеловал Светке ручку. Та сделала книксен, зарделась, стрельнула оленьими глазками… Потом вспомнила, в каком она виде, и бросила на нас с Иалоной убийственный взгляд. Мы деликатно сделали вид, что не заметили.
В общем, под шумок, вроде как в честь встречи и хорошего расположения, Кондрад ловко сплавил другу мою приятельницу Светку. Ну не Деньку же Деррику навязывать! Думаю, они бы подобный шаг не оценили. Да и принце… королева Иалона к брату старой жвачкой прилипла, не отодрать… а тот и доволен.
Хм, все же чем больше у женщины грудь, тем меньше обращают внимание на характер! Надо подумать… Выход напрашивается один: или характер исправить, или бюст увеличить… Но, по-моему, все же быстрее и качественнее второй вариант.
Неа… резать свою грудь не дам! Обойдутся. Терпеть ненавижу эти силиконовые прибамбасы. Начинается с чего-то одного, а там, глядишь, и сама не заметишь, как и мозги силиконом начинят. И как тогда быть? Мне же еще четыре года в универе мучиться. Фигли, эта силиконовая радость не по мне.
До столовой мы дошли без приключений. И даже за стол уселись абсолютно спокойно. Правда, Деррик успел меня шепотом спросить:
– Где вы взяли эту заторможенную девушку?
– Она не заторможенная, – обиженно буркнула я в ответ, в полном расстройстве от сложившейся дурацкой ситуации. – Она мокрая!
– Вижу! – не желал успокаиваться Деррик. – Где плавала?
– В графине! – прошипела я. – Зачем глупые вопросы задаешь, умник?
– С вином? – усмехнулся друг, но отстал.
– Если бы с вином, – пробурчала я, вспоминая Светкины подвиги на девичнике, – она бы не тормозила, а газовала!
Муж, услышав последнее замечание, понимающе хмыкнул.
Хозяйка дома сидела в широком королевском кресле в торце стола буквой «П». Рядом с ней, согласно этикету, посадили меня и Кондрада. Муж в черном, я – в белом. Ага, день и ночь, блин.
По длинным сторонам стола сидели многочисленные гости – придворные дамы и кавалеры искусно чередовались строго по рангу.
Нельзя сказать, что столы изобиловали едой, и это удивляло. Непохоже, чтобы Иалона слыла образцом скупости, а ведь раньше в ее замке, да и в поместье Кондрада столы буквально ломились от всяческой снеди: и местной и привозной – начиная от речных раков и всевозможной дичи и заканчивая эклерами, тортами, привозными ягодами и фруктами. Помнится, на последнем пиршестве в поместье Дорсет длинный банкетный стол был уставлен тушами жареных кабанов и запеченных птиц, соусниками с разноцветными соусами, огромными тарелками печеночного паштета, копченых колбасок, изысканной рыбы – морской и речной, подносами с разнообразными диковинными ягодами и фруктами, все время подносили пирожки из печи – с пылу с жару…
По местным понятиям королевский пир должен быть горой, вино и напитки должны литься рекой. А тут всего по чуть-чуть. Даже странно как-то…
В то время как я бурчала и занималась расправлением складок шикарного белого платья, в столовой нарисовалась вереница лакеев. Всем выдали по порции дымящегося ароматного супа в фарфоровых тарелках с вензелями. Причем супа налили столько, чтобы эти самые вензеля были хорошо видны. Жадины! А я вот наплюю на манеры и попрошу добавки. Специально! И посмотрю, как мажордома карачун хватит. Мне этот скуксенный мужчинка с лицом, открыто обвиняющем владельца в подагре и застарелом геморрое, никогда не нравился!
Хотя… я, наверное, неправа. Порции маленькие, потому что они на еде экономят. Интересно, что все же произошло? Нет! Мне неинтересно! Мне все равно! Я домой хочу! Даешь медовый месяц!
– Итак, ваше величество, – начал Кондрад, – теперь бы мы хотели узнать, зачем и с какого перепугу вы выдернули сюда нашу компанию и что это за объекты кружат над Лайе?
Королева смутилась и пролепетала:
– Я, собственно, вас и не приглашала…
– А как мы тут оказались? – У меня глазки открылись широко-широко. Вместе со ртом.
– Я просила о помощи… – пролепетала Иалона, как-то съеживаясь под тяжелым взглядом Черного Властелина и делая тихую попытку залезть под скатерть.
– Да-да, припоминаю! – закивала я головой, присоединяясь к мужу и тоже упирая тяжелый, немигающий взгляд на белокурую лахуд… названую сестрицу. Собственно, только это обстоятельство да еще память о ее героическом заступничестве перед Кондрадом и спасли кое-кого от немедленного приведения в действие плана под кодовым названием: «Полежи-поостывай!» С угрозой произнесла: – Я в курсе, как ты просишь!
– Да нет же! – взорвалась королева и собралась качественно порыдать. Немного, зато со вкусом и виртуозным владением актерским мастерством. Талантом лицедейки сестру какой-то местный бог явно не обделил. Порыдать ей приспичило не абы как, а обязательно на чьей-то мужской груди. Чисто случайно рядом оказалась вполне подходящая… широкая грудь Дениса.
Туда-то наша обиженная и уткнулась, успев добавить перед приступом рыданий:
– Я вас не звала. Просто молилась и просила подсказки у богов, что мне делать! А тут вы… Я обрадовалась… А вы… мне не рады-ы-ы-ы…
И сопли об Денискину рубашку! Я поморщилась. Честное слово, страшно подумать… это ж после эдакого водопада как мой братик в районе груди блестеть будет… когда высохнет.
– Если я правильно понял, ваше величество, – Кондрад остался невозмутим и на Иалонин слезоразлив не повелся, – вы нас не звали, а попросили о помощи? Как в прошлый раз?
– Да-а-а! – провыла королева, деликатно промакивая красивые глазки лацканом Денискиного пиджака. Меня при мысли, сколько тот дизайнерский костюм стоил, покорежило. Все зло от блондинок! Вот!
– И имен не называли?.. – «Штирлиц, вы русский шпион?»
– Нет! Что вы! – замотала головой сестренка.
– И в мыслях образы не держали?.. – «Клей «Момент» приклеивается намертво!»
– Нет! – И снова приникла к широкой груди моего брата, который слегка прибалдел, судя по отсутствующему взгляду синих глаз и поглаживанию Иалоны по короне. Хотя, замечу, волосы гораздо мягче. И не колются.
– Тогда кто все это подстроил? – проявил законное чувство легкого удивления любимый. И даже от волнения забыл про закуску.
– Не знаю, – честно призналась королева и, отодвинувшись… нет, отклеившись от брата, уселась прямо. Типа: «Буря миновала, будем собирать урожай камней!»
Ага. Щас! Я кому-то потом такой камнепад устрою… Джомолунгма вместе с Тянь-Шанским хребтом на том месте образуется!
– А кто знает? – Это уже был риторический вопрос.
– Я знаю! – раздался громовой голос. И начались театральные эффекты…
Для начала в центре зала образовалось небольшое облачко, по которому в шахматном порядке пробегали молнии. Потом громыхнуло, бабахнуло… из дымовой завесы с фейерверком наружу шагнул мужик в полной броне (справедливости ради замечу – местами прорубленной насквозь и весьма прикопченной!).
– Опа! – Рот у меня в который раз открылся, но лишь для того чтобы спросить: – А в вашем мире о проводимости металла никто не слышал? Мужика в бронетрусах уже должно было несколько раз током шандарахнуть! Или поджарить до хрустящей корочки!
– Тихо! Это бог войны, – шепнул мне муж, вскакивая и почтительно опускаясь на одно колено. – Приветствую тебя, Рицесиус!
– Ладно! – замахал мечом, как дирижерской палочкой, актер погорелого театра. – Тут все вроде как свои. Кроме некоторых, но если они будут против, то перейдут в разряд чужих! И обращаться мы с ними будем по законам военного времени!
– К стенке поставим? – вспомнила я революционные фильмы.
– Шлепнем! – закивал бог, вкладывая меч в ножны.
– Угу. Ремнем по заднице? – А что такого? Должна же я уточнить условия пребывания у стенки. Вдруг там лучше, чем здесь?
– По голове! – погрозил мне Рицесиус бронированным пальцем. Да! А я прям вся испугалась! Это у местных с богом личные отношения, а у меня с ним – общественные!
– Что доброго нам скажешь, сударь хороший? – Я на колени, в отличие от присутствующих господ, падать поленилась, но так и быть, одарила бога легким поклоном. Вроде как «уважаю, но не раболепствую».
– Осада замка Лайе – дело рук бывшего заключенного, господина Гайно, – обрадовал нас Рицесиус «веселыми» известиями. – Этот прощелыга, – скривился бог, – вышел из одного знатного и древнего рода, в котором по наследству передавалось особое Слово. Но использовать его можно только по очень важному делу. Ума не приложу, – негромко присовокупил рассказчик, – где этот придурок горгулий нашел? Они ж пятьсот зим как повымерли?
Я невольно хихикнула:
– А придуркам везет! Они ж при дурках, а там такой склад инфы!
Бог не разделял моего энтузиазма:
– А вот умным – нет! Я забираю вас двоих по одному неотложному делу. Возражения не принимаются!
Бессовестно проигнорировав мое громкое восклицание: «А претензии?» – Бог небрежно взмахнул рукой, и мы очутились в странном месте, я и Кондрад. Что-то вроде мрачных подземелий какого-то замка. По углам тускло горели масляные светильники, воздух помещения был тяжелым и затхлым.
Бог разросся и теперь возвышался над нами горой громыхающего железа. Мы стояли перед ним, будто мыши у подножия сочащегося лавой вулкана или как два кролика перед большим удавом, злым и голодным.
Впрочем, меня его божественные фокусы не проняли. Хотелось посоветовать обратиться в пункт сдачи металлолома или в… гальванический цех. Для приведения в презентабельный вид своих пожеванных доспехов. Но я благоразумно промолчала, совершив маленький подвиг во имя семейного счастья! И сейчас тихо этим гордилась. Кстати, мужа театрализованное представление тоже не впечатлило. Привык, наверное.
– Помнишь ли Кондрад, Черный Властелин, о данном тобой обещании?
– Помню, – спокойно сказал Кондрад не моргнув глазом. Поклонился и твердо спросил: – Кого я должен убить?
– Ты? – фыркнул бог. Выдержал обязательную паузу и злорадно ответил: – Никого!
– А за… – начал Кондрад.
– Мне нужна твоя жена, – указал пальцем вояка недоделанный на мою скромную персону. («Блин, опять я и опять крайняя! Да что ж этим божкам, кочергой по голове присандаленным, так неймется! Скипидаром им одно место помазали, что ли?! Или на меня в прошлом году специальными духами с гормонами для божков побрызгали и они теперь липнут, как на мухи на… на мед?») – Хочу забрать ее для одного дела. Важного! На небо.
Э-э-э! Мы так не договаривались! Но стоически молчу, чтобы хуже не сделать. Я потом все скажу… при случае. И покажу. На трех пальцах. Или для разнообразия удариться в минимализм и использовать только один?
Кондрад крепко прижал меня спиной к своей груди, словно пытаясь облапить всю, закрыть руками и плечами. Стремясь поглотить, чтобы сделать незаметной.
– Она… – У Кондрада во рту явно пересохло, потому что голос ему плохо повиновался. Он нервно повел головой. – Илона умрет?
– А это уж как повезет! – хмыкнул Рицесиус.
Кому? Кому повезет? Ему или мне? Мне уже повезло. С мужем. Он из другого времени, сейчас таких не делают! И как девушка скромная, большего не прошу и от остальных подарков отказываюсь в пользу голодающих африкан… ой! то есть богов. Но по-партизански молчу. Мой подвиг уже становится эпохальным!
– Я могу ее заменить? – произнес Кондрад, опуская голову и касаясь губами моей скулы.
Ты что сказал, малахольный? На фига вообще соглашаться? Нужно было упомянуть: обещание дано под давлением и поэтому имеет смягчающие обстоятельства! И обстоятельства могут вступить в силу не раньше чем лет через сто! Или двести! Но молчу. Скоро войду в народный эпос!
Бог смерти проигнорировал вопрос, сложив руки на груди, и разглядывал нас обоих весьма недобрым и хмурым взглядом. Особое внимание уделил мне. Видимо, я слишком резво подпрыгивала от негодования и слишком громко скрежетала зубами от предложенной чести. Под его пристальным взором плотину моего красноречия наконец прорвало. И…
– Дедуль… – скромно заметила одна молодая персона. Бог скривился. Исправилась: – Олдер… – Рицесиус напрягся. Он что, моложе?! Или хочет казаться? Ладно, я и на уступки пойти могу!
– Многоуважаемый! Драгоценный! Всемирнопочитаемый! Милостивый! Справедливый! – пафосно изрыгала я, а бог довольно качал головой, экипированной в кастрюлю с ручками. Модерново!
– Незабвенный! – понесло меня. Рицесиус насторожился.
Пока я не договорилась до еще чего-нибудь, Кондрад начал незаметно оттеснять меня себе за спину. Но я не далась!
– Незабываемый! – поправилась и заслужила одобрительный кивок кастрюлей. Ну вот, подмазала! Можно приступать к главному!
– Я, конечно, понимаю, что время от времени всех тянет на экзотику, приключений там хочется, вилку получить куда-нить… для остроты игровых впечатлений… Но скажи мне, о лузер из лузеров, положа руку на сердце, а вторую на печень: зафигом вам именно я? С валькириями на небесах напряженка или гурий недочет образовался?
Кондрад удвоил усилия.
А новобрачная тем временем, уворачиваясь от сильных рук мужа, обещала небесному тирану:
– Попалишься ведь… Я ж вам такую райскую жизнь устрою, такого отчебучу, что ваши от меня из рая в ад сбегут все поголовно! Строем! Я ж «FEAR-3» за три с половиной часа прошла! И ни разу не умерла от гранаты! Я ж в своем деле профессионал. Ты подумай!
– Посмотрим, – все так же хмуро пялился хмырь в железных обносках.
Я пригляделась повнимательней. Что-то знакомое было в повороте головы, манере выговаривать букву «р» и некоторые гласные.
– И еще, – вытащила из-за спины и показала разодранную в клочья фату (я, психуя, рвала, пока их диалог молча слушала). – У меня нервы! А от нервов я петь начинаю…
При слове «петь» страдальчески поморщились оба. Я не поняла?! А когда этот… кастрюльно-металлизированный мой концерт успел послушать и проникнуться?
Муж рванул вперед.
– Рицесиус… – начал Кондрад, падая на колено и склоняя голову.
Наверно, решил предотвратить коллективное самоубийство от моего ангельского пения. Человеколюбивый он у меня. Просто мечом – ра-а-аз! – и голова с плеч! А мучить – ни-ни! Прям умиляюсь!
– И слушать не желаю! – рявкнул местный Марс. – Одно из двух: или она до полуночи пойдет со мной, или ты умрешь, потому что нарушишь данное богу слово. Выбор за вами.
Кондрад окаменел.
Щас как стукну по кастрюле в прыжке и ногой добавлю! Нет, в юбках не получится и разоблачиться тоже не выйдет! Во-первых, муж не даст. Этот собственник даже на пороге смерти будет меня укутывать с головы до ног. Во-вторых, я не умею выползать из пышных юбок, пока горит спичка. А может, попросить бога подождать и, заманивая зажигательным стриптизом, вывести из равновесия и дать по кумполу? А куда на это время деть супруга? Я ж буду раздеваться, а он меня одевать…
И вот тут я окончательно поняла: брак для женщины – это не стайный образ жизни и не ущемленный социальный статус. Это почетный боевой орден. Или медаль?.. Предлагаю эту ношу так и называть: «ЗА МУЖЕСТВО!»
Я уткнулась мужу в спину и тихо шепнула, выдыхая в ткань смокинга:
– Не поддавайся ему. Ничего он мне не сделает. Все будет хорошо.
Бог немедленно отозвался:
– Да, а чтобы вы, голубчики, о чем-нибудь между собой не договорились – посидите-ка порознь!..
Илона
Хмырь щелкнул пальцем, и нас растащило в узкие, похожие на тюремные, помещения вдоль коридора, настолько крепко изолированные, что ни увидеть, ни услышать друг друга мы не могли. По дороге Кондрад кричал мне что-то похожее на: «Я все исправлю!» Кажется… но не уверена. Все заглушали жуткие потусторонние завывания. Это неприкаянные души тут бродят? И что ищут? Справедливости? Или пожрать? Я маленькая, костлявая и несъедобная. Да… а еще в глаз дать могу!
Как только очутилась в камере, я обвела глазами угрюмые стены, сопоставила некоторые вещи, знакомые интонации, кое-что в движениях и выпалила:
– Я согласна!
У двери тут же нарисовался местный божественный воитель. Вот, блин, двигатель прогресса! А таким стареньким и сочувствующим казался! Может, все же задвинуть ему по кастрюле? Чтоб звон в ушах послушал и от нас отстал! А что? У меня День спонтанного проявления доброты! Проявлю и не замечу, а другие пусть радуются!
Бог вкрадчиво мурлыкнул:
– А не передумаешь? Я все-таки бог войны, знаешь ли…
– Не имею такой привычки! – не утерпела. – Вашу личность знаю с чужих слов, а документы вы мне не предъявляли.
– «Усы, лапы, хвост – вот мои документы!»[1] – дурашливо пропел Рицесиус и поставил меня, мягко говоря, в тупик.
– Самое интересное заключается в хвосте… – злобно пробурчала я. И тут же пошла на попятный: – Нет-нет! Показывать не нужно! Верю на слово!
– Так не передумаешь? – повторил бог, прерывая мои натужные размышления, куда можно в этом обмундировании запихать хвост, или если это «хвост», то как он там поместился…
– С чего бы? – подняв бровь, спросила я. И подтвердила: – Не передумаю. Могу поспорить, Кондрад пойдет на все, чтобы отвечать самому. Не процокает и пяти минут, как этот ненормальный вызовется в покойники, лишь бы взять ответственность на себя.
Душа моя невинными глазами посмотрела в незамутненные очи совести, помахала ручкой благим начинаниям, плюнула в сторону рассудка и пошла на разборки.
– Слезай по-хорошему, зараза! – очень вежливо попросила я, вцепляясь в лямочки Светкиного платья и стаскивая ее на пол, поближе к своим орудиям производства синяков – ногам. Лямочки затрещали, но на первый раз выдержали. Блин, из силикона их делали, что ли?
– Бить будешь? – догадалась свидетельница и бдительно попыталась снова улизнуть в страну грез и непуганых мужиков. Иначе зачем туда стремится большинство женщин?
Если кто-то положил глаз на вашего любимого мужчину, значит, что? Думаете, вывод – он женщинам сильно нравится? Не-ет! Это значит – ГЛАЗ У КОГО-ТО ЛИШНИЙ!
Видимо справедливо опасаясь за собственную жизнь, свидетельница поостереглась брякаться головой без сознания и стекла вниз менее травматично.
– Света! – строго сказала я сидящей на полу мокрой девушке. – Запомни! Это МОЙ муж! Его руками трогать НЕЛЬЗЯ! Или я расщедрюсь и приглашу к тебе на свидание пару-тройку «птичек» за окном. А если ты позволишь себе нечто большее… – Тут я так проникновенно на нее посмотрела, что Светка яростно замотала головой, всем своим видом отчаянно демонстрируя полное согласие с моими словами. – …Я еще больше расщедрюсь и позову ВСЕХ!
– Гулять так гулять?! – заржал Кондрад, прислонившись к стене в любимой позе. И разумеется, за исключением рубашки, весь в черном! Узнаю своего Черного Властелина!
– Молчи, подлый изменщик, залапанный чужими немытыми руками! – Светка тут же посмотрела на свои ладошки и спрятала их за спину. – Я и тебе найду применение! – фыркнула, обиженная до глубины души. Почему он не прекратил это безобразие? Может, ему понравилось?
– И какая же кара ожидает несчастного влюбленного, о моя королева? – весело поинтересовался муж, пряча усмешку.
Я не могла отвести глаз – этот гад по-прежнему элегантен, как рояль. И никакая чума, стихийные бедствия или горгульи этого не изменят.
– Там за окном – мужики! – пояснила я. – Но они как-то размножаются. Представляешь, какие у них женщины?
– За что такая немилость? – еле выдавил из себя любимый, пряча смех, который просто рвался из него наружу.
– Она тебя щупала, а ты не протестовал! – гневно высказала я претензии, сложив руки на груди.
– Когда?! – совершенно искренне удивился мужчина.
– Когда ты ее нес! – У меня закрались смутные сомнения.
– А почему я не почувствовал? – Теперь уже он обиделся.
Я зажала ладонью рот, разрываясь между злостью и смехом. Смех побеждал с большим отрывом.
– Что не чувствовал? – У меня в мозгах наступило короткое замыкание, и обслуживающие системы вырубились.
– Когда меня щупали, – пояснил муж, глядя на меня невинными глазами.
– А Светка что делала? – Я подавила стойкое желание сделать себе лоботомию и посмотреть, что осталось внутри черепной коробки. В конце концов, существуют разные наполнители…
– Я думал, она цепляется, чтобы не упасть, – пожимая плечами, на полном серьезе поведал мне любимый и посмотрел на сидящую на полу взъерошенную Свету в поисках подтверждения.
Однокурсница рьяно закивала в знак согласия и, клацая зубами не то от возбуждения, не то от холода, задним числом изъявила желание узнать:
– А ч-что происходит? Г-где м-мы? И ч-что это было з-за окном?
Я ворчливо поинтересовалась:
– Проморолик «Assassin's Creed» второй видела?
– Видела!
Муж насторожился.
– Общий настрой запомнила?
– Запомнила!
– Ну так это то же самое, только намного круче 3D! Геймплэй средний, зато полное погружение с бешеной реалистичностью! Мы в другом ми… – Лишь только я открыла рот в целях дальнейшего просвещения страждущих, как к нам подошли Денис с Иалоной.
И тут моя бесплатная головная боль (кому б тебя сплавить, блондинко? Жалко тут Степанов Разиных не водится! Может, хорошо попросить старого волшебника и вывести генетически?) белозубо улыбнулась, зазывно глядя на брата, и сказала:
– Добро пожаловать в Лайе!
Не сговариваясь, мы с Кондрадом выпалили единодушно:
– Какого черта здесь творится?
Иалона поморщилась и, сохраняя дежурно-гостеприимное выражение лица, ответила:
– Может быть, мы обсудим сложившуюся ситуацию за обедом?
– Хорошо! – кивнул супруг, убирая оружие и подцепляя меня под руку. Блеснул яркими зелеными глазами и лукаво улыбнулся: – Надеюсь, обед будет без добавок?
Нам с Иалоной хватило совести покраснеть. Предыдущая совместная трапеза закончилась конфузом одного крайне настойчивого мужчины-завоевателя после того, как мы (я!) приправили его еду хорошей дозой быстродействующего слабительного.
– Ну что ты! – радостно заверила его. – Тогда я тебя еще не любила. Теперь не смогу, рука не поднимется. Если ты снова будешь кого-то домогаться, я тебя просто отпущу!
– Так просто? – Кондрад заподозрил неладное и, наклонившись, цепко посмотрел мне в лицо. Ух! Еле удержалась, так хотелось его поцеловать. Но ввиду присутствия посторонних пришлось держать фасон.
– Куда уж проще! – объяснила я, лучась доброжелательством и любовью к окружающим. – Сбросить с мезонина или как там называется у вас чердак под крышей – и забыть на фиг!
– Добрая ты у меня! – порадовался Черный Властелин грядущей отпускательной перспективе. Причем искренне так порадовался. Прямо расцвел широкой довольной улыбкой. Он у меня что – мазохист?..
– А то! – Из меня сегодня просто перло неуемное желание сделать всем присутствующим что-то доброе и хорошее: с крыши скинуть или там в фонтане притопить. Аж руки свербели. Скажу честно, больше всего они чесались сделать доброе дело, и не одно, по отношению к злостной блондинке с необъятным бюстом, привыкшей к бесконечной халяве.
– Ваше величество Кондрад! Друг! – Из-за поворота откуда ни возьмись, словно черт из табакерки, нарисовался Деррик в бархатном камзоле и кинулся обниматься. – Илона!
А шатен ничего так… в наше отсутствие заматерел, и даже командный голос прорезался. Выглядит сытым и ухоженным. Видно, повара моей названой сестренки его тут голодом не морят.
– Если скажешь моей жене «подруга» – серьезно пострадаешь! – не то шутливо, не то всерьез прошипел один черноволосый средневековый собственник, отвечая на дружеское объятие и потихоньку оттесняя меня от Деррика.
– Отстань, у нас в стране равноправие! – вылезла я с любимым лозунгом и стала обниматься. Как я по нему соскучилась! Вспомнилось прошлое. Меня по тем временам даже ностальгия замучила. Ненадолго. Минут на пять.
– Ты откуда здесь? – полюбопытствовал муж, бдительно приглядывая за женушкой и потихоньку оттаскивая меня в сторонку.
– Приехал по делам, а тут все началось… – сообщил нам Деррик, по привычке на каждом слове размахивая рукой. – Застрял. Из дворца выйти практически невозможно. Горгулы загоняют обратно.
– Горгулы?.. И как же вы питаетесь? – встряла я. Сияющее ярким светом будущее внезапно помутнело и даже местами покрылось черными пятнами плесени.
– Большой запас в подвалах, – мрачно ответил Деррик. – Но и он не бесконечен. Еще пару недель такой обороны – и начнется голод. Хорошо хоть тут есть скрытые колодцы, иначе мы бы и недели не протянули.
Муж та-а-ак оживился! (Все ясно, попал в знакомую струю… Будем надеяться – воинского азарта, а не чего либо-другого, что в воде не тонет и в огне не горит.)
– Понятно, – задумчиво протянул Кондрад, очевидно строя военные планы больших сражений. – А подземные ходы?
– Ты забыл, что с ними в последний раз сделал? – тонко намекнул Деррик.
– А что ты с ними сделал? – Мне стало ужасно интересно.
Муж проглотил рвущуюся на физиономию улыбку и скромно промолчал. Но Деррик сдал его с потрохами:
– Приказал обрушить! Все до единого! Да так хорошо это сделал… если собрать крестьян всех окрестных селений завалы те разбирать… через полгода или год – глядишь, управятся…
Кондрад поспешил изменить тему беседы:
– Поговорим за обедом. А сейчас позволь тебе представить Дениса, старшего брата моей супруги…
Мужчины обменялись рукопожатием.
– …И Светлану, ее подругу!
Деррик галантно поцеловал Светке ручку. Та сделала книксен, зарделась, стрельнула оленьими глазками… Потом вспомнила, в каком она виде, и бросила на нас с Иалоной убийственный взгляд. Мы деликатно сделали вид, что не заметили.
В общем, под шумок, вроде как в честь встречи и хорошего расположения, Кондрад ловко сплавил другу мою приятельницу Светку. Ну не Деньку же Деррику навязывать! Думаю, они бы подобный шаг не оценили. Да и принце… королева Иалона к брату старой жвачкой прилипла, не отодрать… а тот и доволен.
Хм, все же чем больше у женщины грудь, тем меньше обращают внимание на характер! Надо подумать… Выход напрашивается один: или характер исправить, или бюст увеличить… Но, по-моему, все же быстрее и качественнее второй вариант.
Неа… резать свою грудь не дам! Обойдутся. Терпеть ненавижу эти силиконовые прибамбасы. Начинается с чего-то одного, а там, глядишь, и сама не заметишь, как и мозги силиконом начинят. И как тогда быть? Мне же еще четыре года в универе мучиться. Фигли, эта силиконовая радость не по мне.
До столовой мы дошли без приключений. И даже за стол уселись абсолютно спокойно. Правда, Деррик успел меня шепотом спросить:
– Где вы взяли эту заторможенную девушку?
– Она не заторможенная, – обиженно буркнула я в ответ, в полном расстройстве от сложившейся дурацкой ситуации. – Она мокрая!
– Вижу! – не желал успокаиваться Деррик. – Где плавала?
– В графине! – прошипела я. – Зачем глупые вопросы задаешь, умник?
– С вином? – усмехнулся друг, но отстал.
– Если бы с вином, – пробурчала я, вспоминая Светкины подвиги на девичнике, – она бы не тормозила, а газовала!
Муж, услышав последнее замечание, понимающе хмыкнул.
Хозяйка дома сидела в широком королевском кресле в торце стола буквой «П». Рядом с ней, согласно этикету, посадили меня и Кондрада. Муж в черном, я – в белом. Ага, день и ночь, блин.
По длинным сторонам стола сидели многочисленные гости – придворные дамы и кавалеры искусно чередовались строго по рангу.
Нельзя сказать, что столы изобиловали едой, и это удивляло. Непохоже, чтобы Иалона слыла образцом скупости, а ведь раньше в ее замке, да и в поместье Кондрада столы буквально ломились от всяческой снеди: и местной и привозной – начиная от речных раков и всевозможной дичи и заканчивая эклерами, тортами, привозными ягодами и фруктами. Помнится, на последнем пиршестве в поместье Дорсет длинный банкетный стол был уставлен тушами жареных кабанов и запеченных птиц, соусниками с разноцветными соусами, огромными тарелками печеночного паштета, копченых колбасок, изысканной рыбы – морской и речной, подносами с разнообразными диковинными ягодами и фруктами, все время подносили пирожки из печи – с пылу с жару…
По местным понятиям королевский пир должен быть горой, вино и напитки должны литься рекой. А тут всего по чуть-чуть. Даже странно как-то…
В то время как я бурчала и занималась расправлением складок шикарного белого платья, в столовой нарисовалась вереница лакеев. Всем выдали по порции дымящегося ароматного супа в фарфоровых тарелках с вензелями. Причем супа налили столько, чтобы эти самые вензеля были хорошо видны. Жадины! А я вот наплюю на манеры и попрошу добавки. Специально! И посмотрю, как мажордома карачун хватит. Мне этот скуксенный мужчинка с лицом, открыто обвиняющем владельца в подагре и застарелом геморрое, никогда не нравился!
Хотя… я, наверное, неправа. Порции маленькие, потому что они на еде экономят. Интересно, что все же произошло? Нет! Мне неинтересно! Мне все равно! Я домой хочу! Даешь медовый месяц!
– Итак, ваше величество, – начал Кондрад, – теперь бы мы хотели узнать, зачем и с какого перепугу вы выдернули сюда нашу компанию и что это за объекты кружат над Лайе?
Королева смутилась и пролепетала:
– Я, собственно, вас и не приглашала…
– А как мы тут оказались? – У меня глазки открылись широко-широко. Вместе со ртом.
– Я просила о помощи… – пролепетала Иалона, как-то съеживаясь под тяжелым взглядом Черного Властелина и делая тихую попытку залезть под скатерть.
– Да-да, припоминаю! – закивала я головой, присоединяясь к мужу и тоже упирая тяжелый, немигающий взгляд на белокурую лахуд… названую сестрицу. Собственно, только это обстоятельство да еще память о ее героическом заступничестве перед Кондрадом и спасли кое-кого от немедленного приведения в действие плана под кодовым названием: «Полежи-поостывай!» С угрозой произнесла: – Я в курсе, как ты просишь!
– Да нет же! – взорвалась королева и собралась качественно порыдать. Немного, зато со вкусом и виртуозным владением актерским мастерством. Талантом лицедейки сестру какой-то местный бог явно не обделил. Порыдать ей приспичило не абы как, а обязательно на чьей-то мужской груди. Чисто случайно рядом оказалась вполне подходящая… широкая грудь Дениса.
Туда-то наша обиженная и уткнулась, успев добавить перед приступом рыданий:
– Я вас не звала. Просто молилась и просила подсказки у богов, что мне делать! А тут вы… Я обрадовалась… А вы… мне не рады-ы-ы-ы…
И сопли об Денискину рубашку! Я поморщилась. Честное слово, страшно подумать… это ж после эдакого водопада как мой братик в районе груди блестеть будет… когда высохнет.
– Если я правильно понял, ваше величество, – Кондрад остался невозмутим и на Иалонин слезоразлив не повелся, – вы нас не звали, а попросили о помощи? Как в прошлый раз?
– Да-а-а! – провыла королева, деликатно промакивая красивые глазки лацканом Денискиного пиджака. Меня при мысли, сколько тот дизайнерский костюм стоил, покорежило. Все зло от блондинок! Вот!
– И имен не называли?.. – «Штирлиц, вы русский шпион?»
– Нет! Что вы! – замотала головой сестренка.
– И в мыслях образы не держали?.. – «Клей «Момент» приклеивается намертво!»
– Нет! – И снова приникла к широкой груди моего брата, который слегка прибалдел, судя по отсутствующему взгляду синих глаз и поглаживанию Иалоны по короне. Хотя, замечу, волосы гораздо мягче. И не колются.
– Тогда кто все это подстроил? – проявил законное чувство легкого удивления любимый. И даже от волнения забыл про закуску.
– Не знаю, – честно призналась королева и, отодвинувшись… нет, отклеившись от брата, уселась прямо. Типа: «Буря миновала, будем собирать урожай камней!»
Ага. Щас! Я кому-то потом такой камнепад устрою… Джомолунгма вместе с Тянь-Шанским хребтом на том месте образуется!
– А кто знает? – Это уже был риторический вопрос.
– Я знаю! – раздался громовой голос. И начались театральные эффекты…
Для начала в центре зала образовалось небольшое облачко, по которому в шахматном порядке пробегали молнии. Потом громыхнуло, бабахнуло… из дымовой завесы с фейерверком наружу шагнул мужик в полной броне (справедливости ради замечу – местами прорубленной насквозь и весьма прикопченной!).
– Опа! – Рот у меня в который раз открылся, но лишь для того чтобы спросить: – А в вашем мире о проводимости металла никто не слышал? Мужика в бронетрусах уже должно было несколько раз током шандарахнуть! Или поджарить до хрустящей корочки!
– Тихо! Это бог войны, – шепнул мне муж, вскакивая и почтительно опускаясь на одно колено. – Приветствую тебя, Рицесиус!
– Ладно! – замахал мечом, как дирижерской палочкой, актер погорелого театра. – Тут все вроде как свои. Кроме некоторых, но если они будут против, то перейдут в разряд чужих! И обращаться мы с ними будем по законам военного времени!
– К стенке поставим? – вспомнила я революционные фильмы.
– Шлепнем! – закивал бог, вкладывая меч в ножны.
– Угу. Ремнем по заднице? – А что такого? Должна же я уточнить условия пребывания у стенки. Вдруг там лучше, чем здесь?
– По голове! – погрозил мне Рицесиус бронированным пальцем. Да! А я прям вся испугалась! Это у местных с богом личные отношения, а у меня с ним – общественные!
– Что доброго нам скажешь, сударь хороший? – Я на колени, в отличие от присутствующих господ, падать поленилась, но так и быть, одарила бога легким поклоном. Вроде как «уважаю, но не раболепствую».
– Осада замка Лайе – дело рук бывшего заключенного, господина Гайно, – обрадовал нас Рицесиус «веселыми» известиями. – Этот прощелыга, – скривился бог, – вышел из одного знатного и древнего рода, в котором по наследству передавалось особое Слово. Но использовать его можно только по очень важному делу. Ума не приложу, – негромко присовокупил рассказчик, – где этот придурок горгулий нашел? Они ж пятьсот зим как повымерли?
Я невольно хихикнула:
– А придуркам везет! Они ж при дурках, а там такой склад инфы!
Бог не разделял моего энтузиазма:
– А вот умным – нет! Я забираю вас двоих по одному неотложному делу. Возражения не принимаются!
Бессовестно проигнорировав мое громкое восклицание: «А претензии?» – Бог небрежно взмахнул рукой, и мы очутились в странном месте, я и Кондрад. Что-то вроде мрачных подземелий какого-то замка. По углам тускло горели масляные светильники, воздух помещения был тяжелым и затхлым.
Бог разросся и теперь возвышался над нами горой громыхающего железа. Мы стояли перед ним, будто мыши у подножия сочащегося лавой вулкана или как два кролика перед большим удавом, злым и голодным.
Впрочем, меня его божественные фокусы не проняли. Хотелось посоветовать обратиться в пункт сдачи металлолома или в… гальванический цех. Для приведения в презентабельный вид своих пожеванных доспехов. Но я благоразумно промолчала, совершив маленький подвиг во имя семейного счастья! И сейчас тихо этим гордилась. Кстати, мужа театрализованное представление тоже не впечатлило. Привык, наверное.
– Помнишь ли Кондрад, Черный Властелин, о данном тобой обещании?
– Помню, – спокойно сказал Кондрад не моргнув глазом. Поклонился и твердо спросил: – Кого я должен убить?
– Ты? – фыркнул бог. Выдержал обязательную паузу и злорадно ответил: – Никого!
– А за… – начал Кондрад.
– Мне нужна твоя жена, – указал пальцем вояка недоделанный на мою скромную персону. («Блин, опять я и опять крайняя! Да что ж этим божкам, кочергой по голове присандаленным, так неймется! Скипидаром им одно место помазали, что ли?! Или на меня в прошлом году специальными духами с гормонами для божков побрызгали и они теперь липнут, как на мухи на… на мед?») – Хочу забрать ее для одного дела. Важного! На небо.
Э-э-э! Мы так не договаривались! Но стоически молчу, чтобы хуже не сделать. Я потом все скажу… при случае. И покажу. На трех пальцах. Или для разнообразия удариться в минимализм и использовать только один?
Кондрад крепко прижал меня спиной к своей груди, словно пытаясь облапить всю, закрыть руками и плечами. Стремясь поглотить, чтобы сделать незаметной.
– Она… – У Кондрада во рту явно пересохло, потому что голос ему плохо повиновался. Он нервно повел головой. – Илона умрет?
– А это уж как повезет! – хмыкнул Рицесиус.
Кому? Кому повезет? Ему или мне? Мне уже повезло. С мужем. Он из другого времени, сейчас таких не делают! И как девушка скромная, большего не прошу и от остальных подарков отказываюсь в пользу голодающих африкан… ой! то есть богов. Но по-партизански молчу. Мой подвиг уже становится эпохальным!
– Я могу ее заменить? – произнес Кондрад, опуская голову и касаясь губами моей скулы.
Ты что сказал, малахольный? На фига вообще соглашаться? Нужно было упомянуть: обещание дано под давлением и поэтому имеет смягчающие обстоятельства! И обстоятельства могут вступить в силу не раньше чем лет через сто! Или двести! Но молчу. Скоро войду в народный эпос!
Бог смерти проигнорировал вопрос, сложив руки на груди, и разглядывал нас обоих весьма недобрым и хмурым взглядом. Особое внимание уделил мне. Видимо, я слишком резво подпрыгивала от негодования и слишком громко скрежетала зубами от предложенной чести. Под его пристальным взором плотину моего красноречия наконец прорвало. И…
– Дедуль… – скромно заметила одна молодая персона. Бог скривился. Исправилась: – Олдер… – Рицесиус напрягся. Он что, моложе?! Или хочет казаться? Ладно, я и на уступки пойти могу!
– Многоуважаемый! Драгоценный! Всемирнопочитаемый! Милостивый! Справедливый! – пафосно изрыгала я, а бог довольно качал головой, экипированной в кастрюлю с ручками. Модерново!
– Незабвенный! – понесло меня. Рицесиус насторожился.
Пока я не договорилась до еще чего-нибудь, Кондрад начал незаметно оттеснять меня себе за спину. Но я не далась!
– Незабываемый! – поправилась и заслужила одобрительный кивок кастрюлей. Ну вот, подмазала! Можно приступать к главному!
– Я, конечно, понимаю, что время от времени всех тянет на экзотику, приключений там хочется, вилку получить куда-нить… для остроты игровых впечатлений… Но скажи мне, о лузер из лузеров, положа руку на сердце, а вторую на печень: зафигом вам именно я? С валькириями на небесах напряженка или гурий недочет образовался?
Кондрад удвоил усилия.
А новобрачная тем временем, уворачиваясь от сильных рук мужа, обещала небесному тирану:
– Попалишься ведь… Я ж вам такую райскую жизнь устрою, такого отчебучу, что ваши от меня из рая в ад сбегут все поголовно! Строем! Я ж «FEAR-3» за три с половиной часа прошла! И ни разу не умерла от гранаты! Я ж в своем деле профессионал. Ты подумай!
– Посмотрим, – все так же хмуро пялился хмырь в железных обносках.
Я пригляделась повнимательней. Что-то знакомое было в повороте головы, манере выговаривать букву «р» и некоторые гласные.
– И еще, – вытащила из-за спины и показала разодранную в клочья фату (я, психуя, рвала, пока их диалог молча слушала). – У меня нервы! А от нервов я петь начинаю…
При слове «петь» страдальчески поморщились оба. Я не поняла?! А когда этот… кастрюльно-металлизированный мой концерт успел послушать и проникнуться?
Муж рванул вперед.
– Рицесиус… – начал Кондрад, падая на колено и склоняя голову.
Наверно, решил предотвратить коллективное самоубийство от моего ангельского пения. Человеколюбивый он у меня. Просто мечом – ра-а-аз! – и голова с плеч! А мучить – ни-ни! Прям умиляюсь!
– И слушать не желаю! – рявкнул местный Марс. – Одно из двух: или она до полуночи пойдет со мной, или ты умрешь, потому что нарушишь данное богу слово. Выбор за вами.
Кондрад окаменел.
Щас как стукну по кастрюле в прыжке и ногой добавлю! Нет, в юбках не получится и разоблачиться тоже не выйдет! Во-первых, муж не даст. Этот собственник даже на пороге смерти будет меня укутывать с головы до ног. Во-вторых, я не умею выползать из пышных юбок, пока горит спичка. А может, попросить бога подождать и, заманивая зажигательным стриптизом, вывести из равновесия и дать по кумполу? А куда на это время деть супруга? Я ж буду раздеваться, а он меня одевать…
И вот тут я окончательно поняла: брак для женщины – это не стайный образ жизни и не ущемленный социальный статус. Это почетный боевой орден. Или медаль?.. Предлагаю эту ношу так и называть: «ЗА МУЖЕСТВО!»
Я уткнулась мужу в спину и тихо шепнула, выдыхая в ткань смокинга:
– Не поддавайся ему. Ничего он мне не сделает. Все будет хорошо.
Бог немедленно отозвался:
– Да, а чтобы вы, голубчики, о чем-нибудь между собой не договорились – посидите-ка порознь!..
Илона
Хмырь щелкнул пальцем, и нас растащило в узкие, похожие на тюремные, помещения вдоль коридора, настолько крепко изолированные, что ни увидеть, ни услышать друг друга мы не могли. По дороге Кондрад кричал мне что-то похожее на: «Я все исправлю!» Кажется… но не уверена. Все заглушали жуткие потусторонние завывания. Это неприкаянные души тут бродят? И что ищут? Справедливости? Или пожрать? Я маленькая, костлявая и несъедобная. Да… а еще в глаз дать могу!
Как только очутилась в камере, я обвела глазами угрюмые стены, сопоставила некоторые вещи, знакомые интонации, кое-что в движениях и выпалила:
– Я согласна!
У двери тут же нарисовался местный божественный воитель. Вот, блин, двигатель прогресса! А таким стареньким и сочувствующим казался! Может, все же задвинуть ему по кастрюле? Чтоб звон в ушах послушал и от нас отстал! А что? У меня День спонтанного проявления доброты! Проявлю и не замечу, а другие пусть радуются!
Бог вкрадчиво мурлыкнул:
– А не передумаешь? Я все-таки бог войны, знаешь ли…
– Не имею такой привычки! – не утерпела. – Вашу личность знаю с чужих слов, а документы вы мне не предъявляли.
– «Усы, лапы, хвост – вот мои документы!»[1] – дурашливо пропел Рицесиус и поставил меня, мягко говоря, в тупик.
– Самое интересное заключается в хвосте… – злобно пробурчала я. И тут же пошла на попятный: – Нет-нет! Показывать не нужно! Верю на слово!
– Так не передумаешь? – повторил бог, прерывая мои натужные размышления, куда можно в этом обмундировании запихать хвост, или если это «хвост», то как он там поместился…
– С чего бы? – подняв бровь, спросила я. И подтвердила: – Не передумаю. Могу поспорить, Кондрад пойдет на все, чтобы отвечать самому. Не процокает и пяти минут, как этот ненормальный вызовется в покойники, лишь бы взять ответственность на себя.