Юрин Денис. Имперские истории

   – А короче можно? – перебил нанимателя охранник второго класса, Камбиор Ромеро, рослый и ужасно невыдержанный атлет с двуручным мечом за спиной.
   Фана и охранник по правую руку от нее почти одновременно напряглись и положили ладони на рукояти оружия. Неизвестно, как бы отреагировал дворянин, скрывавший свое имя, на грубое замечание нахального простолюдина, у которого среди массы недостатков было всего два положительных качества, помогших ему, однако, подняться в Гильдии аж до второго класса: нечеловеческая сила и дальнее родство с городским смотрителем питейных заведений, проще говоря, кабаков и притонов.
   – А я в принципе уже закончил, – лукаво улыбнулся Артур. – Работа для вас привычная, никаких особых нюансов: подкрасться, окружить, напасть и перерезать. Осталось лишь уточнить детали, то есть кого и где.
   – Ну и кто же не должен встретить рассвет? – снова встрял Камбиор, важно подбоченясь. – Кого потрошить-то будем? Надеюсь, не тех, кого днем охраняем?
   – Нет, что ты, дело совершенно законное, у меня даже есть разрешение Городского Совета. – Артур сделал эффектную паузу и, хитро прищурясь, обвел взглядом каменные лица напрягшихся в ожидании участников ночной вылазки. – «Прыгуны».
   Сердце Фаны сжалось в груди, по телу пробежала волна холода, как будто уродливая смерть в рваном балахоне уже занесла над ее головой остро заточенную косу. Все вокруг вдруг пришло в движение. Охранники кричали, размахивали руками, ругались, спорили, но она не слышала их голосов, видела лишь лица, искаженные злостью и страхом, злостью на пославшую их на убой Гильдию и страхом перед встречей с грозным противником.
   «Прыгуны» были не очень многочисленной, но одной из самых хорошо организованных и опасных банд в Токано. У них не было четкой специализации, присущей остальным формированиям преступного мира. Преимущественно они были ворами, но не гнушались разбоя и душегубства. Богатые особняки и загородные дома вельмож, конторы ростовщиков и наполненные привозными товарами склады были типичными объектами их быстрых и слаженных нападений. До сих пор оставалось загадкой, как пронырам удавалось обманывать чуткий нюх сторожевых собак и обходить искусно расставленные ловушки. О них слагали легенды, никто не знал, где их пристанище, кто главарь и вообще какова их численность. О банде ходили разные слухи, зачастую противоречащие друг другу, но сходящиеся в одном: с «прыгунами» лучше не связываться, они хитры, опасны и никогда не оставляют в живых свидетелей. Полностью вырезанный год назад на подходах к Баркату караван из Виверии и три дюжины погибших за одну ночь от их рук стражников были лучшим доказательством основательного подхода к делу и полнейшего отсутствия предрассудков по поводу истребления себе подобных.
   – Ну уж нет! – взревел Камбиор, потрясая в руках двуручным мечом. – Я солдат, а не самоубийца!
   – Корс совсем из ума выжил, пора менять старика! – вторил ему еще один охранник, которого Фана часто видела в Гильдии, но так и не знала по имени.
   – Нам не столько платят, – твердили в различных вариациях остальные трое, пытаясь доказать самим себе, что не трусы.
   Странный дворянин с серьгой в ухе молчал и почему-то время от времени смотрел на Фану, видимо, поражаясь ее нетипичной реакции. Бледная в лице девушка ни разу не встряла в спор между коллегами и только нервно теребила рукой в черной перчатке край старенького плаща. Она так же, как и другие, боялась, но и понимала бессмысленность споров. Какие бы аргументы ни приводили охранники, сколько бы ни кричали и ни ругали выжившего из ума Главу Гильдии, а все случится именно так, как решили между собой наниматель и Корс. Они побесятся-побесятся, а все равно будут вынуждены подчиниться приказу и напасть на банду. Иного выхода не было. Гильдия не потерпит в своих рядах тех, кто обсуждает приказы. Членство же в ней пожизненное, выход означает смерть.
   – Все, пошумели, господа, пора и делом заняться, – по-прежнему хитро улыбаясь, произнес Артур, дождавшись, пока страсти утихнут. – Претензии предъявите потом, притом не мне, а вашему хозяину. Мне ваши опасения, равно как и мысли, не интересны.
   – Конечно, не тебе же со вспоротым брюхом подыхать! – пробасил Ромеро, все еще разбрызгивая слюну и трясясь от злости, но уже убрав за спину меч.
   – А вот тут ошибка, – рассмеялся Артур, пронзив громилу цепким, недобрым взглядом, – я пойду с вами, и так же, как вы, приму участие в веселой потехе. Видите ли, господа охранники, эти негодяи обидели близких мне людей. Я не могу отказать себе в удовольствии лично пустить им кровь из жил. Естественно, и вы, и глубокоуважаемый господин Корс совершенно правы. Нужно было оцепить квартал, осадить их убежище, не спеша подготовиться к штурму, привлечь несколько сотен солдат, но… но это не то! Я жажду отмщения, я хочу собственными глазами увидеть предсмертные муки подонков, почувствовать, как клинок пронзает их плоть!
   Артур не кричал, он был абсолютно спокоен, и от этого Фане стало еще страшнее. Хищная ухмылка, вдруг появившаяся на его невозмутимом лице, и бесовский блеск в глазах не оставляли сомнений: жажда мести – единственная сила, поддерживающая пламя жизни в теле дворянина. Он не стремился к мести, он жил ею и ради исполнения заветного желания был готов рисковать своей, а заодно и их головами.
   – Выше носы, господа! – весело подмигнул Артур онемевшим охранникам. – Дело довольно трудное, но в смертники записывать себя рановато. Я по крайней мере еще намерен прожить несколько десятков лет. Времени мало, нужно поспешить. У меня есть план, объясню по дороге.
   Дворянин быстро развернулся на каблуках и, немного вразвалку, шире, чем другие люди, расставляя ноги, направился к улочке, ведущей в центр юго-западного квартала. Кто-то из охранников чертыхнулся, кто-то, бормоча себе под нос, сплюнул на мостовую, а кто-то, как Фана, промолчал, но все, как один, двинулись следом за странным господином; странным настолько, что об этом даже не хотелось говорить.
   Узкая улочка между пристроенными друг к другу вплотную двухэтажными домами. Видно только маленький кусок неба над головой. Грязь под ногами, лужи и выщербленные камни мостовой. Отряд старался идти тихо. Тусклый свет, еще горевший в нескольких окнах, освещал путь. Наглухо запертые двери и ставни на окнах первого этажа таили в себе не меньшую угрозу, чем простирающаяся впереди тьма. Сыро, холодно, страшно. Выживший из ума наниматель запретил пользоваться факелами, боясь, видишь ли, привлечь внимание местных жителей. Сплошная стена домов иногда неожиданно прерывалась, и сбоку открывался темный проем подворотни. Жуткая местность, куда по ночам опасалась заглядывать даже стража.
   Охранники постоянно крутили головами, озираясь по сторонам, и держали наготове оружие, опасаясь, что вот-вот откуда-то сбоку прозвучит воинственный свист, и на них нападут многочисленные и хорошо ориентирующиеся во тьме бандиты. Только Артур не терял присутствия духа и чувствовал себя на ночных улочках, как рыба в воде. Он то шел вместе с отрядом, то исчезал впереди, потом возвращался и указывал путь.
   Фану начинали мучить смутные подозрения насчет прошлого дворянина. Серьга в ухе и хищный блеск глаз, отсутствие доспехов и необычная походка. Артур знал, чем будет заниматься ночью, но, несмотря на это, не надел ни кожаного дублета, ни кольчуги. Дорогая, тонкая рубашка колыхалась под дуновением ветра на немускулистой, некрепкой и до неприличия волосатой груди. Прорезь расстегнута, мужчина как будто специально дразнил врагов, показывая, что не носит под одеждой даже тонкой кольчуги. Конечно, чужака можно было принять за уроженца южных земель, скажем, Милоса или Шении, на худой конец Вакьяны, но Фана нутром чувствовала: у Артура не было ни родового поместья, ни титула. Слишком просто он общался с людьми и слишком мало следил за своей внешностью для человека благородного происхождения. Вывод напрашивался сам собой: их наниматель раньше был моряком и наверняка пиратом. Только морская качка могла приучить человека к такой неестественной, переваливающейся походке и только возможность в любой миг оказаться в воде могла сформировать привычку не надевать доспехов. Торговые моряки и офицеры имперского флота носили облегченный вариант кожаной брони, сверкать голой грудью в бою привыкли лишь морские разбойники, и то не все, а только самые отчаянные головорезы.
   Идущие впереди резко остановились, Фана не успела замедлить шаг и больно стукнулась носом о спусковой механизм висевшего на спине у охранника арбалета. Девушка заскрежетала зубами, хозяин арбалета чертыхнулся и, не разворачиваясь, сильно ударил ее стальным налокотником по плечу. Фана стерпела и боль, и обиду. Она не ответила, поскольку был неподходящий момент, чтобы поднимать возню, но не простила и запомнила лицо обидчика.
   – В шеренгу! – скомандовал Артур, смотря куда-то поверх крыш домов.
   Бойцы подчинились, хотя и не понимали, что рассматривал в ночном небе их странный командир. Если он хотел полюбоваться звездами, то выбрал для этого не самое подходящее место. Шел бы лучше в центр города, где полно стражи, или залез бы на городскую стену!
   – Мы пришли, – неожиданно заявил Артур, видимо, обнаружив в выси то, что искал. – С этого момента будьте осторожны, неподалеку логово!
   – Где? – снисходительно прогнусавил Камбиор, выплевывая изо рта измусоленную травинку. – Впереди лишь маленькие домики. Пустыря поблизости нет, да и подвала более или менее большого не наблюдается. О подземных стоках народец в этом районе и слыхом не слыхивал. Где логово-то бандюгам обустроить?!
   – Там. – Артур повернулся к отряду лицом и, загадочно улыбаясь, затыкал указательным пальцем в небо. – Кто-нибудь знает, почему «прыгунов» так прозвали?
   – Ну, по окнам лазить любят да крышами от стражи уходить, – произнес кто-то.
   – А еще и убежища у них на крышах, поскольку большинство из них бывшие моряки., простор любят… – добавил Артур. – Чердаки маленькие, больше трех-четырех человек на них не поместятся, поэтому банда рассредоточена.
   – Чушь, а как же они между собой общаются? – выразил общее удивление Камбиор.
   – У моряков азбука специальная сигнальная есть. А если лично кому что передать надо или вместе собраться, то вон! – Артур вновь указал пальцем на звездное небо. – Всмотритесь повнимательнее!
   Фана, как все, напрягла зрение. Через несколько секунд пристального рассматривания черной выси перед взором стала прорисовываться тонкая полоска, соединявшая крышу дома полевой стороне улочки с флюгером дома по правую. Сначала она подумала, что это всего лишь мираж, зрительный обман, игра слезившихся, напрягшихся глаз, но раздавшийся над ухом громкий выкрик: «Веревка!» подтвердил, что со зрением было все в порядке.
   – Не веревка, а корабельный канат, – уточнил Артур, одарив заоравшего паренька взглядом, каким только просоленный и продутый ветрами морской волк может смотреть на отупевшую от безделья и обжорства сухопутную крысу.
   «Нет, он точно пират, – пришла к заключению Фана, перехватив этот выразительный взгляд. – Видывала я таких ребят у тетки в таверне. Во, посчастливилось дуре, из трех с половиной сотен охранников именно мне в переделку попасть удалось. Впрочем, не одна я такая, еще пятеро везунчиков под боком. Ладно, посмотрим, авось обойдется…»
   – Для того, кто полжизни по мачтам лазил, пара пустяков по канату с крыши на крышу перейти. Готов поклясться, они даже в стельку пьяные этой дорогой ходят… привычка.
   – Ладно, командир, некогда трепаться, да особо и не о чем, что делать бум?! – опять встрял Камбиор, которому явно не давало покоя, что отрядом командовал не он, а какой-то худосочный дилетант-заказчик.
   Фана ожидала увидеть, как возмущенный нахальным замечанием пират выхватывает острый, кривой кинжал и молниеносным, отточенным годами движением приставляет его к горлу великана. Есть вещи, которые люди этой породы не терпят, например, посягательства на их власть и завоеванный кровью или звонкой монетой авторитет. Но этого не произошло, Артур был по-прежнему невозмутим и спокоен, только продолжал щуриться и хитро улыбаться, как будто замыслил какую-то гадость, как будто знал гораздо больше, чем им говорил.
   – Особых указаний не будет. Враг немногочислен и разбит на мелкие группки. Вы люди опытные, справитесь без хлопот, – произнес дворянин, воровато оглядываясь по сторонам. – Войдем в дом, зачистим чердак, потом на крышу. Вычистим все дома, в которых прячется банда. Разделимся и пройдемся по ним сверху донизу, от крыш до подвалов. Кого резать, а кого отпускать, сами поймете, не маленькие.
   – И это все?! – спросил Ромеро, доставая из-за спины двуручный меч.
   – Все, – пожал плечами Артур. – Можете потом с чистой совестью разойтись по домам. Да, прошу головы не отрубать и уши на сувениры не резать, не люблю я этих зверств да варварских пакостей.
   Дверь казалась неприступной, поскольку была из крепких дубовых досок, обитых сверху толстыми листами железа. Однако она разлетелась пополам всего со второго удара двуручного меча. Камбиор Ромеро не только был силачом, но и знал, куда точно ударить. Раскидывая обломки в стороны, отряд ворвался внутрь дома. Жильцов не было, за исключением двух небритых молодчиков в щегольских одеждах, коротавших холодную ночь за сытным ужином, бочонком вина и в обществе уже с трудом державшейся на ногах под грузом выпитого красавицы. Дотянуться до оружия они не успели, двое охранников мгновенно подскочили к столу и пронзили груди собутыльников мечами. Девица собралась закричать, но короткий тычковый удар кулаком по затылку лишил ее чувств.
   – Эй ты, меченая, – обратился Камбиор к Фане, – оттащи девку к кровати! Остальные за мной!
   Охранники побежали на второй этаж. Артур недовольно хмыкнул, дивясь отсутствию предела человеческой наглости, и, обнажив меч, поднялся наверх за отрядом. Камбиор вдруг взял на себя руководство, хотя наниматель его об этом не просил.
   Гулящая девица, а может быть, честная жрица любви не была тяжелой, но в ее одеждах Фана запуталась. Расстегнутая кофта, облитая вином; ослабленный корсет, заляпанный жиром с грязных пальцев; руки охранницы скользили и часто попадали туда, куда стремился запустить пятерню любой мужчина. Особое неудобство доставляла длинная юбка, в складках которой Фана постоянно путалась ногами. Самым обидным было то, что охранница не понимала, зачем Камбиору понадобилось укладывать девицу на кровать. На глупые развлечения времени не было, а если Ромеро решил проявить сострадание к представительнице древнейшего промысла, то почему за ее счет?
   Грохот, сотрясший потолок, и крики, донесшиеся сверху, заставили девушку остановиться на полпути. Оставив тело девицы лежать на полу, Фана поспешила к отряду.
   Врагов на втором этаже не было, но вот охранники вели себя странно. Они замерли, столпились посреди небольшой комнатки и молча смотрели себе под ноги. Сначала Фана ничего не могла разглядеть за широкими спинами товарищей по оружию, но, подойдя ближе и протиснувшись немного вперед, она увидела такое, отчего сразу лишилась дара речи.
   Тело охранника лежало в трех шагах от распахнутой настежь двери, ведущей к лестнице на чердак. Из груди торчал полуметровый обрубок каретной рессоры. Стальные пластины, нашитые поверх кожаной брони, не выдержали силы удара остро заточенного штыря. Кровь пенилась и противным бульканьем била из раны фонтаном, пальцы трупа подергивались, а голова была повернута под неестественным углом. Видимо, при падении бедолага еще умудрился сломать шею. Несмотря на гробовое молчание и полное замешательство, в котором пребывал отряд, причина смерти солдата была ясна. За дверью находился какой-то сложный механизм: конструкция из деревянных брусьев с шестеренками, соединенными между собой ремешками и тонкими стальными тросиками. Ловушка сработала, как только открылась дверь. Старая каретная рессора нашла жертву, а отряд понес первую потерю. – Хватит зыркать, пошли! – скомандовал Камбиор, подталкивая охранников к чердаку. – Чем дольше смотришь, тем полнее штаны. А ну, марш на крышу!
   На чердаке обошлось без сюрпризов. Еще одна ловушка, конечно, была, но, к счастью, не сработала. В сложном механизме что-то переклинило, а может, проржавело, но тяжелый груз остался висеть под потолком.
   Свежий ветер, ударивший по щекам, и красочная панорама звездного неба над черепичными крышами мгновенно заставила позабыть об ужасной картине, еще несколько секунд назад стоявшей перед глазами. Командование взял на себя Артур, отряд рассредоточился и стал осматривать крышу. «Прыгуны» оказались еще большими хитрецами, чем предполагали власти. Они создали город над городом, соединив между собой крыши канатами.
   «Странно, а я ведь часто видела эти веревки днем; видела, но не задумывалась, зачем они», – пришло в голову Фане, пока она рассматривала провисшую, раскачивающуюся на ветру веревку, прикрепленную к самому краю карниза. Девушке было страшно подумать, что на свете есть смельчаки, которые не только решаются ступить ногой на эту сомнительную опору, но и бегают между крышами так же легко и непринужденно, как юркие детишки-воришки по многолюдному базару.
   – Кажется, вон там! К той крыше больше канатов сходится, – произнес Камбиор, тыча рукой куда-то левее лошадиного рынка. – Это, должно быть, пекарня. Живее вниз, поторапливайтесь, бездельники! Мы должны успеть, пока мерзавцы тревогу не подняли и не смылись. Кто знает, каких они еще пакостей да сигналов напридумывали.
   – Стойте! – крикнул Артур, останавливая направившихся обратно к чердачному окну охранников. – Не дело это. Пока спустимся, пока добежим, много времени потеряем. А если ошиблись, что тогда? Чердачных убежищ много, так мы несколько дней пробегаем.
   – Не-а, друг, только до утра, – ехидно заметил Камбиор.
   – Вот то-то и оно, поэтому беготня отменяется.
   – Да как же мы дотуда доберемся? Летать нас, что ли, научишь?
   – Зачем летать, когда канаты есть. – Артур опять улыбнулся и, не сказав больше ни слова, ловко вступил на раскачивающуюся веревку.
   Через пять секунд дворянин уже был на крыше дома по другую сторону улицы. Охранники переглянулись и дружно, как будто сговорившись, посмотрели вниз. Метра четыре – четыре с половиной, высота небольшая, но кости при неудачном падении переломать можно. Рисковать не хотелось, но стонов потом от проклятого заказчика не оберешься. Нажалуется Корсу, а тот целый год городскую свалку сторожить заставит, если вообще с позором не выгонит.
   – Первой пойдешь! – Камбиор подтолкнул Фану к краю крыши.
   – Это еще почему? – возмутилась девушка.
   – Тощая самая, – кратко обосновал свое решение старший по званию охранник.
   Девушка осторожно ступила на канат. Веревка ходила ходуном, а простиравшаяся внизу темнота пугала мыслью о неминуемом падении. Фана сделала первый шаг, потом другой, но, испугавшись, остановилась и тут же сорвалась. Глаза закрылись, ужас лишил способности соображать, но руки сами, помимо воли хозяйки, схватились за что-то тонкое и твердое над головой. Фана повисла на канате, чудом избежав падения, а значит, и множественных переломов. Через пару секунд дезертировавшее было самообладание вернулось, и девушка начала ловко перебирать руками по канату.
   – Оригинальный способ, – произнес Артур, помогая добравшейся наконец-то до противоположного конца веревки наемнице влезть на крышу, – но не советую прибегать к нему слишком часто… неэффективно, да и руки перед боем устанут.
   – Ничего, сдюжу, – прошептала с одышкой Фана, до сих пор не верившая, что ей удалось перебраться целой и невредимой.
   – По канату нужно бежать, быстро передвигать ногами. Чем медленнее шаг, тем больше вероятность потерять равновесие. В следующий раз балансируй руками и не смотри вниз!
   Воодушевленные примером Фаны, охранники вступили на канат. Камбиор сорвался ближе к середине, но ловко воспользовался увиденным приемом и добрался до крыши на руках. Последовавшему за ним охраннику повезло больше. Он часто останавливался, но каждый раз удерживал равновесие и в конце концов достиг цели. А вот двое оставшихся наемников совершили непростительную ошибку, они ступили на канат вместе, друг за другом. Протертое волокно не выдержало и порвалось. Сначала раздались крики, потом глухой удар о булыжники.
   – Эй, живы там?! – выкрикнул Камбиор, перегнувшись через карниз.
   Ответом было молчание. Если даже солдаты и не погибли при падении, то рассчитывать на них в эту ночь не приходилось. Изрядно поредевший отряд продолжил упражняться в акробатике, пока не достиг крыши пекарни.
   Большой зал, освещенный десятком факелов, простирался внизу. Огромный стол с объедками яств и опустошенными кувшинами. Вокруг стола лежанки, на лежанках пьяные и почти раздетые мужчины, нежащиеся в объятиях девиц. Бандитское пиршество подходило к концу и плавно перешло в фазу вяло текущей оргии. Было около четырех утра, вскоре должен был забрезжить рассвет.
   – Пошли отсюда, командир, – произнес Камбиор, разворачивая свои мускулистые телеса на узком пятачке балкона в направлении чердака.
   – Вы еще около часа в моем подчинении, так что не вздумай смыться, – ответил Артур, продолжая разглядывать панораму затухающего празднества. – Деньги нужно отрабатывать, а приказы выполнять. Думаю, Корсу не понравится, если я потребую аванс обратно.
   – Да ты что, сбрендил?! – повысил голос великан, застыв на четвереньках в трех-четырех шагах от окна на крышу. – Мы половину отряда потеряли, всю ночь по крышам проскакали: с этой на эту, с этой на эту… четыре дома очистили, с дюжину бандюг положили… Кто говорил, они мелкими группками, кто говорил, перебьем врозь?!
   – Всему на свете приходит конец, тем более везению. Я ошибся, признаю, но сути дела это не меняет.
   – Мы устали, а там внизу человек тридцать будет, не сладить нам!
   – Количество – критерий относительный. Три десятка пьяных и расслабленных против четверых хорошо обученных и вооруженных. Еще нужно подумать, на чьей стороне перевес. Хотя думать-то и не стоит, смысла нет… Я деньги заплатил сполна, значит, будьте добры и дело до конца довести!
   – Слышь, ты, ваше дворянство. – Распихивая локтями товарищей, Камбиор подобрался вплотную к Артуру. – Энти вон мужики хоть и ужрались так, что больше половины из них на девиц и внимания-то не обращают, но в случае чаво за мечи схватятся. Я тя в бою не видел, извини, девица порубленная так… лишь на подхвате пригодится, так что рассчитывать мне всерьез только на Жана приходится. Невелики шансы, да?!
   Артур резко обернулся и пристально посмотрел в глаза раскрасневшемуся и брызжущему слюной, как цепной пес, Камбиору. Молчание продлилось, наверное, минуту, после чего наниматель снова обратил взгляд в сторону зала.
   – Делай как знаешь, но должен предупредить: в моем договоре с Гильдией предусмотрено все, даже возможность получить от одного из вас ножом в спину. Хочешь уйти, вперед! Уговаривать не стану, но потом, сидя в тюрьме за измену и дезертирство, меня не вини! Я без вас вернуться могу, вы без меня нет, так что поднимай свой кобылозабойник, – наниматель кивнул головой в сторону лежавшего на полу двуручного меча, – и не терзай свою грешную душу сомнениями!
   После этих слов Артур резко выпрямился в полный рост и, выхватив меч, спрыгнул с балкона.
   – Да чтоб тя… дурья башка! – проскрипел сквозь сжатые зубы Камбиор и прыгнул следом.
   Внезапное появление на столе новых блюд, двуногих и размахивающих мечами, повергло пировавших в состояние глубокого оцепенения. Одурманенные вином мозги отказывались работать. Разбойники не сразу поняли, что это происходит наяву, а не в кошмарном, бессмысленном сне, после которого непременно наступит жуткое, мучительное похмелье.
   Охранники не тратили времени даром. Артур лихо срубил голову приподнявшемуся с лежанки бандиту, Камбиор размахивал двуручным мечом, разрезая медлительные тела и круша попадавшуюся на пути посуду. Не отставал от товарищей и Жан, с ходу накинувшийся на двоих схватившихся за оружие мужчин. Не повезло лишь Фане. Наступив при приземлении на что-то липкое и скользкое, разлитое по столу, девушка упала и уткнулась лицо в огромный чан с остывшим и неимоверно жирным гуляшом. Один из кинжалов вонзился в стол и намертво застрял между досок, второй скатился на пол. Противная, вязкая жижа мгновенно заполнила рот и уши, веки слиплись от жира, а еще плавающие на дне чана куски мяса накрепко застряли в волосах и ноздрях. Сквозь какофонию душераздирающих воплей, глухих ударов и звона летящей на пол посуды раздались разъяренные крики и испуганный женский визг – верные признаки того, что момент всеобщего замешательства уже прошел и было пора выбираться из чана.
   К сожалению, Камбиор оказался прав. Как только зазвенели мечи, хмель улетучился из пьяных голов. Страдающие от перенасыщения алкоголем организмы включили резервные возможности, и бандиты перешли в наступление.
   Первое, что увидела Фана, как только протерла лицо от липучей подливы, было лезвие меча, быстро приближающееся к ее голове. Девушка упала плашмя на пол и тут же ударила нападавшего каблуком в живот. Голый детина, невысокий, но крепкий, с хорошо развитыми мышцами пресса, выдержал Удар и вместо того, чтобы повалиться на находившийся позади него лежак, всего лишь отшатнулся на шаг назад, даже не выронив из левой руки меч.