Страница:
В первом составе Временного правительства Гучков получил портфель военного и морского министра. Наблюдая усиление хаоса в стране, он считал возможным и необходимым осуществлять жесткие меры по подавлению параллельных Временному правительству органов власти – Советов. Но подобная тактика не была поддержана кабинетом министров, и 2 мая Александр Иванович ушел в отставку. Однако общественной деятельности он не оставил: был участником Государственного совещания в Москве, членом Временного совета Российской республики (предпарламента). Он идейно, организационно и финансово поддерживал генерала Л. Г. Корнилова в его подготовке к решительным мерам по установлению «порядка» в стране. После ликвидации «корниловского мятежа» в августе 1917 г. Гучков был арестован в числе его главных организаторов и руководителей, но через несколько дней выпущен на свободу.
К началу 1917 г. состояние А. И. Гучкова оценивалось в 600–700 тыс. рублей. Этот капитал был вложен в акционерные банки и промышленные компании. Но с приходом болыпивиков к власти большая часть состояния была национализирована. Александр Иванович уехал сначала в Москву, а затем, осенью 1917 г., – в Кисловодск. На юге России Гучкову прежде всего хотелось «расквитаться» с новыми властителями России.
Когда генерал М. В. Алексеев начал формировать Добровольческую армию, он одним из первых, в декабре 1917 г., дал ему 10 тыс. рублей. Несколько раз чекисты пытались арестовать Гучкова. Весной следующего года он ушел в подполье, нелегально жил недалеко от Ессентуков, а затем перебрался в Екатеринодар. Здесь он сблизился с генералом А. И. Деникиным, пытался разобраться сам и объяснить Деникину причины непопулярности Добровольческой армии в народе, психологические проблемы в офицерской среде. В январе 1919 г. по просьбе Деникина он выехал в Париж во главе специальной миссии, которой было поручено ведение переговоров с правительствами стран Западной Европы об оказании материальной помощи Белому движению.
Этот отъезд, по сути, стал для Александра Ивановича эмиграцией. По пути во Францию он посетил Турцию и Италию. В мае вместе со своим бывшим помощником в Военном министерстве генерал-лейтенантом Д. В. Филатьевым он выступил с докладом на совместном заседании представителей российских эмигрантских организаций и Антанты. На переговорах в Париже с президентом Франции Р. Пуанкаре он пытался доказать необходимость расширения финансовой и военной помощи белым армиям, а летом провел переговоры с лидерами Великобритании. В целом, однако, он убедился, что интервенция в Россию не пользуется поддержкой на Западе.
В переписке с Черчиллем Гучков требовал скорейшего нанесения смертельного удара по большевизму, овладения Москвой и Петроградом. Он предлагал вербовать в Болгарии добровольцев для борьбы с Советской властью и создавать армию из русских военнопленных, находившихся за границей. Отчасти результатом его настойчивости стало оказание в августе 1919 г. английской финансовой помощи правительству Русской Северо-Западной области, созданному генералом Н. Н. Юденичем в Ревеле.
Летом 1920 г. Александр Иванович ненадолго приезжал в Крым к главкому П. Н. Врангелю. Между ними установилось полное взаимопонимание. Когда Русская армия барона Врангеля эвакуировалась из Крыма в Турцию, Гучков приложил немало усилий к ее сохранению.
В 1921–1923 гг. Гучков являлся председателем Русского парламентского комитета, созданного в целях защиты «русского дела» перед правительствами западноевропейских стран. Он стремился не упустить ни одной возможности для борьбы с Советской властью. Однако довольно строго относился к выбору союзников и попутчиков в этой борьбе. Так, Александр Иванович предостерегал генерала Врангеля от каких-либо контактов с атаманом Г. М. Семеновым, чьи отряды были известны своими зверствами в отношении мирного населения на Дальнем Востоке и похитили часть золотого запаса страны, отправленного А. В. Колчаком во Владивосток. В январе 1922 г. Врангель предложил Гучкову мобилизовать эмигрантские силы, главным образом торгово-промышленные и банковские круги, на срыв намеченных в Генуе экономических переговоров с Советской Россией. Но эта затея не удалась из-за серьезных разногласий, существовавших в среде российской эмиграции.
В апреле 1922 г. была предпринята попытка объединить различные эмигрантские торгово-промышленные группы. В Париже состоялось совещание их представителей. Александр Иванович, зная ситуацию, не явился на него. Он ясно видел, что русские предприниматели-эмигранты боятся взять на себя какие-либо моральные и материальные обязательства, скомпрометировать себя связью с Врангелем. Поэтому опытный политик советовал барону не устанавливать крепких связей, но и не порывать ни с кем. В конце года Гучков выступил фактическим инициатором государственного переворота в Болгарии, считая это единственным средством спасти находившиеся там части Русской армии. Русские офицеры приняли участие в подготовке переворота, и 9 июня 1923 г. правительство А. Стамболий-ского было свергнуто.
В то же время Александр Иванович стал настаивать на переносе центра борьбы с большевизмом в Россию. Он предлагал «проникать» в Россию всеми способами: «индивидуально, группами, в виде предприятий, торговых, промышленных, издательских и т. п.», что, по его мнению, должно было помочь получить «деятелей на местах».
В эмиграции Гучков отошел от политических организаций. Он осуждал правительства европейских государств за признание советского правительства и готовность к экономическому сотрудничеству с Советами. Для противодействия этому по инициативе Александра Ивановича было образовано Информационное бюро при «Русском экономическом бюллетене» в Париже. Оно должно было собирать сведения о хозяйственном положении в СССР и поставлять эту информацию заинтересованным лицам и организациям.
Гучков, живя сначала в Германии, а затем во Франции, участвовал во многих общерусских съездах, часто ездил по странам, где проживали соотечественники, работал в Главном управлении зарубежного Российского общества Красного Креста. В начале 1930-х гг. он возглавил работу по координации помощи голодающим в СССР, постоянно и с обостренным вниманием изучал все сведения о положении на родине, отслеживал ситуацию в среде российской эмиграции, анализировал отношение ведущих политиков
Запада к Советской власти. Вел активную переписку, публиковал многочисленные статьи, делал различные записи и справки по этим вопросам.
Известно, что разведслужбы СССР остро интересовались деятельностью Гучкова в эмиграции. Им удалось даже завербовать его дочь, Веру Трэйл. Александр Иванович узнал о том, что каждый его шаг становится известен советской разведке, только в 1932 г. Потрясенный этим, он тяжело заболел. Зимой 1935 г. его здоровье особенно ухудшилось, но ему было не до лечения. Только в конце года Гучков согласился пройти курс обследования. Врачи госпиталя Бусико определили у него рак кишечника. Он не испытывал сильных болей и поэтому не прекращал активной деятельности. Его даже перевели в частную лечебницу Мирабо, где был более свободный режим. Там Александр Иванович диктовал письма, говорил по телефону, общался с посетителями. Он даже ставил врачам условие: «Мне нужно иметь возможность работать. Это – мое условие. Существование без работы мне не нужно».
И в последние месяцы жизни Александр Иванович продолжал размышлять над вопросом: неотвратима ли была революция и гражданская война в России? Он считал, что избежать их было мало шансов из-за «слабого монарха» и подорванных моральных основ правящего сословия. Он писал воспоминания, но они так и остались незаконченными…
Гучков умер в Париже 14 февраля 1936 г., по словам П. Н. Милюкова, «одинокий, молчаливый, среди чужих и не вполне разгаданный». Заупокойная литургия состоялась в храме Александра Невского. На ней присутствовали практически все видные представители эмиграции, принадлежащие к разным, враждующим между собой партиям и объединениям. «Левые» и «правые» политики, военные, литераторы, деятели искусства, которые в другой обстановке не подавали друг другу руки, все пришли почтить его память. Тело знаменитого политика-предпринимателя было кремировано, а урна с прахом установлена в колумбарии на кладбище Пер-Лашез во французской столице.
Дюпоны
Пьер Дюпон
Династия американских магнатов, финансистов и промышленников, владеющих крупнейшим в мире химическим транснациональным концерном. По ориентировочной оценке, произведенной в 1974 г., под контролем этого семейства была огромная сумма – 150 млрд долларов, что определило их третье, после Морганов и Рокфеллеров, место среди лидеров большого бизнеса в США.
За свою 200-летнюю историю «Е. И. Дюпон де Немур» успел стать легендарной компанией. Среди основных направлений деятельности концерна можно отметить производство сельскохозяйственных химикатов и продуктов питания, покрытий и полимеров, пигментов, полистирола, нейлона, электронных компонентов. Практически нет ни одного направления в химии, разработкой которого «Дюпон» бы не занимался. Сегодня – это компания, выпускающая наукоемкую продукцию, ориентирующаяся при этом не на само производство, а на свои научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки.
«Дюпон» с полным правом можно назвать транснациональной корпорацией. Работая в 70 странах мира, она владеет 135 заводами и другими производственными мощностями. Компании принадлежит также более 40 исследовательских центров, а ее лаборатории расположены в 11 странах мира. Глобальный территориальный охват позволяет концерну долгое время оставаться одним из лидеров мировой химической промышленности.
Основатель семьи американских химических магнатов француз Пьер Сэмюэль дю Пон де Немур по рождению был мелким буржуа. Благодаря своему уму, изворотливости и обаянию он сумел пробиться в парижское высшее общество, и когда произошла революция, был избран делегатом в Учредительное собрание. Приветствуя падение Бастилии, дю Пон совершил необдуманный поступок, вступив в члены «Клуба 1789-го года» и причислив себя, таким образом, к умеренным. Для якобинцев это было равнозначно оказанию помощи врагу, и в 1791 г. Пьер Сэмюэль был отстранен от участия в политической деятельности. Год спустя революционеры внесли его имя в черный список, а вступив в ряды швейцарской гвардии, защищавшей короля, он оказался в числе обреченных на ликвидацию. В июне 1794 г. дю Пона арестовали, и, если бы не контрреволюционный переворот, свергший якобинскую диктатуру и освободивший его из тюрьмы, он не избежал бы гильотины.
В 1799 г. семья дю Понов, которая насчитывала к тому времени 13 человек, оставила родину и отправилась в Америку. Они обосновались в городе Ньюпорт, штат Род-Айленд, и стали называться Дюпонами. Там Дюпон-старший попытался осуществить свой давний замысел создания земельной и поселенческой компании. Однако эта затея полностью провалилась, так как в ряде штатов иностранцам не разрешалось владеть землей. Будущее семьи выглядело довольно мрачным, но все-таки счастье им улыбнулось. Одному из сыновей Дюпона – Энетелье Иренье – однажды пришла в голову счастливая мысль, что здесь вполне пришелся бы кстати завод по производству пороха. Во Франции он работал химиком у самого Лавуазье, а посещение местного порохового предприятия убедило его в некомпетентности американских промышленников и в том, что он вполне способен их превзойти. Иренье рассчитал, что, затратив на создание завода 30 тыс. долларов, он сможет выработать 160 фунтов пороха в год и получить на этом 10 тыс. прибыли. Дюпон-отец дал свое согласие, и Иренье с братом Виктором отправились во Францию добывать оборудование и специалистов.
В это время на их родине правил Наполеон. Он позволил Дюпонам осуществить свои планы, чтобы составить конкуренцию англичанам, которые были основными поставщиками пороха для США. Была организована семейная компания с капиталом 36 тыс. долларов для обеспечения 18 учредительских акций, 12 из которых сохранили за собой Дюпоны, а остальными владели несколько американских и иностранных инвесторов. Пост директора с годовым жалованьем 1,8 тыс. долларов занял Иренье Дюпон.
Завод построили на месте фермы в Делавэре, и вскоре компания при содействии Джефферсона, с которым был знаком Дюпон-старший, получила первый правительственный заказ. В 1802 г. у фирмы появились два филиала: нью-йоркский и парижский, но они через короткое время обанкротились. А дела на заводе в Делавэре шли успешно: всего за один 1804 г. объем продаж вырос с 15 тыс. долларов до 97 тысяч.
Пьер Сэмюэль решил не отставать от сыновей и в 1811 г. основал ткацкую фабрику, сырьем для которой служила шерсть специально выведенной мериносовой овцы. Война 1812 г. способствовала бизнесу, поскольку потребовала не только пороха, но и тканей для обмундирования солдат. Однако через несколько лет после окончания войны, фабрику пришлось закрыть, и основной продукцией Дюпонов продолжал оставаться порох. Изготовляемый ими сорт пороха обеспечивал наибольшую дальность полета пули или ядра, поэтому в заказах недостатка не было. Очень удачным по времени было образование запаса селитры на заводе как раз накануне войны, что позволило фабрикантам выполнить заказ правительства на поставку 200 тыс. фунтов пороха. Через год объем правительственных заказов достиг 500 тыс. фунтов. Дюпоны приступили к расширению дела и, приобретя соседние земли, вдвое увеличили производственную мощность предприятия и заняли ведущее место среди производителей пороха в Америке. Французских эмигрантов считали уже настоящими американцами, а Виктора даже избрали в законодательное собрание штата Делавэр.
В 1815 г. на предприятии произошел взрыв, который унес жизни 9 рабочих и причинил ущерб в 20 тыс. долларов. Однако завод продолжал функционировать. Взрыв, произошедший через три года, уничтожил 40 человек и нанес ущерб в 120 тыс. долларов, но и на этот раз компания успешно преодолела последствия несчастного случая.
После смерти Виктора в 1827 г., а затем, семь лет спустя, и Иренье, контроль над фирмой перешел к Альфреду, сыну Иренье. Семья, разместившаяся на территории вокруг завода, жила и работала как замкнутая община. Она владела всей землей, домами и имуществом, обеспечивая себя всем необходимым. Жалованья никто не получал, а наличные выдавались каждому по мере надобности.
Для войны с Мексикой в 1848 г. правительство закупило 1 млн фунтов пороха, что снова значительно увеличило доходы компании. Управление фирмой перешло от Альфреда к его брату Генри, который окончил Уэст-Пойнт и отслужил в армии. Новый хозяин вел дела компании по-военному, требуя беспрекословного выполнения приказов, за что получил прозвище – «генерал».
Когда ему стало известно, что конкуренты изготовляют дешевый порох для горняков, Генри выведал его рецептуру, а затем собрал соперников и сообщил, что готов развязать войну цен, если только они не захотят с ним сотрудничать. В результате переговоров было подписано соглашение, которое включало в себя регулирование цен и другие меры, а Дюпоны продолжали поставлять порох для Крымской и других войн. Хотя Генри умело использовал экономические рычаги, в области техники он оказался менее удачлив. Если бы не его племянник Ламот, настоявший на применении новейшей технологии производства взрывчатых веществ, компания оказалась бы в хвосте технического прогресса в этой отрасли. Ламот создал пироксилиновый порох большей взрывной силы, чем черный, изготавливаемый по традиционной технологии, и убедил «генерала» в том, что предложенный им продукт может быть использован для промышленных целей.
И снова война дала толчок бизнесу Дюпонов: за время Гражданской войны они продали федеральному правительству примерно 4 млн фунтов пороха. Но в это же время пришлось сократить выпуск продукции для гражданских целей, и их конкуренты воспользовались ситуацией. В апреле 1872 г. Генри был вынужден снова вступить в переговоры и благодаря испытанным ранее методам давления на конкурентов убедил все главные фирмы объединиться в Ассоциацию пороховых предприятий США. В Ассоциации все решала «большая тройка», а в этой тройке господствовали Дюпоны. Все участники треста продавали порох по одной и той же цене и поделили между собой страну на районы, закрепленные за ними для монопольного использования.
После этого Дюпоны приобрели фирму «Калифорния паудер уоркс», чтобы превратить ее в свой опорный пункт на Западном побережье США. Затем были приобретены акции «Хазард компани», одной из фирм «большой тройки» треста. В пороховом концерне Дюпоны теперь не только главенствовали, но и установили над ним свой абсолютный контроль. Калифорнийское приобретение открыло Дюпонам доступ также и на рынок динамита.
Примерно к этому времени относится острая борьба семьи Дюпонов с Рокфеллерами, которые контролировали почти весь рынок азотной кислоты и других материалов, применяемых в крекинге бензина и производстве динамита. Руководители «Стандард ойл» решили, что они могут включить в сферу своих владений и производство взрывчатки. Дюпоны с этим не согласились, и, когда Рокфеллеры приступили к строительству нескольких динамитных заводов в Нью-Джерси, между промышленниками развернулась настоящая война. Независимые химические фирмы встали на сторону Дюпонов, но сражение прекратилось лишь тогда, когда «Стандард ойл» оказалась связанной правительственными судебными преследованиями на основе антитрестовских законов и потеряла интерес к расширению производства.
Старый «генерал» умер в 1889 г., и во главе дела встал его племянник Юджин, служивший в компании инженером-химиком. Однако его двоюродный брат, Альфред И. Дюпон, потребовал больше прав в управлении компанией, хотя остальные члены семьи были против этого. Альфред «прославился» тем, что не сумел выведать французские секреты производства бездымного пороха, и семье пришлось заплатить в 1897 г. за патент Хадсона Максима 81,6 тыс. долларов. Но разрешить спор оказалось возможным только после решения отказаться от товарищества и образовать корпорацию «Е. И. Дюпон де Немур энд компани». Пост президента в ней получил Юджин, другие члены семьи заняли различные руководящие должности, а Альфред был назначен директором.
Когда в 1902 г. умер Юджин, Дюпоны пришли к выводу, что дальше не в состоянии справляться с делом, и решили продать свой бизнес компании «Лэфлин энд рэнд» за 12 млн долларов. Однако Альфред стал энергично возражать против этого и заявил, что за такую сумму он и сам готов приобрести семейную фирму, только ему нужно немного времени, чтобы раздобыть деньги. Он привлек к делу своих двоюродных братьев Колемэна и Пьера, которые предложили выплатить названную сумму и процент с доходов в течение недельного срока, причем наличными – лишь 2,1 тыс. долларов, а остальное облигациями. Была учреждена новая фирма Дюпонов, президентом которой стал Колемэн, вице-президентом – Альфред, а казначеем – Пьер.
В то время концерн Дюпонов представлял собой холдинговую компанию, контролирующую ряд фирм, которые формально считались конкурентами. Из 22 американских компаний, производивших взрывчатые вещества, 15 являлись дочерними предприятиям либо Дюпонов, либо «Лэфлин энд рэнд», а интересы этих двух гигантов были тесно переплетены. Если бы концерн «Лэфлин» решил купить фирму основного конкурента, положение последнего оказалось бы безнадежным. У новых владельцев «Дюпона» оставался один выход – самим купить компанию «Лэфлин энд ренд». Колемэн так и поступил, сойдясь на цене 4 млн долларов. Условия сделки здесь были такие же, как и в приобретении старой фирмы Дюпонов: наличный взнос составлял сущий пустяк – 2 тыс. долларов, а основная сумма – облигациями. Для реализации облигаций на биржах была учреждена фирма «Делавэр секьюритиз». И фактически за сделку заплатили не Дюпоны, а покупатели облигаций.
Когда все компании, занимавшиеся производством взрывчатки, оказались столь тесно связаны друг с другом, уже не было необходимости в Пороховом тресте. Колемэн распустил его, чтобы не привлекать внимания бдительного правительства.
Со временем молодые Дюпоны поняли, что порох может открыть им доступ в мир химии. Они создали несколько исследовательских лабораторий и приобрели свой первый лакокрасочный завод. Организационная структура управления фирмой была усовершенствована, вновь учрежденный исполнительный комитет возглавил Колемэн. Старые методы «генерала» уже не годились. В 1905 г. была проведена новая реорганизация фирмы – она была преобразована по образу кооперативной иерархии под руководством Пьера, тихого человека с бухгалтерским складом ума. Отделы создавались по функциональному признаку: производство, сбыт, снабжение, техника и технология, исследование и внедрение. По организационной структуре компания Дюпонов стала неотличимой от любой другой крупной корпорации. Продажа продукции шла достаточно хорошо, позволяя выплачивать акционерам щедрые дивиденды, хотя основная часть доходов доставалась, конечно, членам семьи.
И все же не все шло гладко. Семья не одобряла неосмотрительные поступки Альфреда – его развод и немедленно последовавший за этим новый брак вызвали осуждение. Считалось, что Альфред сумасброден, а сообщения о его похождениях слишком часто появляются в печати. К тому же компания Дюпонов оказалась втянутой в еще одно антитрестовое судебное дело, начатое правительством в 1907 г., и по мнению семьи Альфред относился к этой проблеме недостаточно серьезно. Как представляющего угрозу делу, родственники постепенно отстранили его от выполнения возложенных на него обязанностей. Уязвленный махинациями своих двоюродных братьев и сочтя себя уволенным, Альфред в 1911 г. переехал в Париж и стал жить там на ежегодный доход в 400 тыс. долларов.
Антитрестовое дело тем временем принимало для Дюпонов скверный оборот: все доказательства и свидетельские показания оказались в пользу правительства. Было доказано, что с 1902 г., когда семейное предприятие возглавил Колемэн, его компания поглотила 64 фирмы и установила контроль еще над 69. Но, к счастью для Дюпонов, в процесс вмешались представители армии и военно-морского флота, которые настаивали на том, чтобы сохранить монополию в интересах национальной безопасности. В результате за концерном Дюпонов осталось 12 заводов, и 11 заводов поменьше перешли к вновь созданной фирме «Геркьюлиз паудер», а еще 10 образовали собой фирму «Атлас паудер компани». При этом лидирующую позицию сохранила компания Дюпонов.
Колемэн, несмотря на плохое состояние здоровья, продолжал участвовать в управлении производством, хотя главным руководителем компании теперь стал Пьер. Дела фирмы шли хорошо: с 1904 по 1910 гг. дивиденды повысились почти на 12 %. Кроме того, Колемэн занимался еще другими предприятиями, отнимавшими большую часть его времени – его любимыми детищами были «Хоутел Макальпин» и «Эквитебл билдинг» в Нью-Йорке. Война опять маячила на горизонте, и фирма Дюпонов уже готовилась вновь поставлять в огромных количествах порох, пироксилин и тринитротолуол.
Но здоровье Колемэна продолжало ухудшаться, а с Пьером у него возникли расхождения по некоторым вопросам направления деятельности компании. К тому же Пьер стал набирать персонал из числа лиц, не являющихся членами семьи. Нуждаясь в наличных средствах для своих собственных спекулятивных операций, Колемэн поставил вопрос о продаже своей доли в компании. Дабы избежать новых внутрисемейных ссор, он предложил, чтобы лица, выступающие как «некие служащие» компании, приобрели 20 тыс. акций по 160 долларов за штуку. Союзные державы в Европе встревожились было, как бы Германия не приобрела долю в компании Дюпонов. Однако скоро стало совершенно ясно, что покупатель этих акций уже определился и это не кто иной, как Пьер.
И действительно, для приобретения акций уже был образован синдикат в составе членов семьи и их близких. Финансирование операции взял на себя вездесущий Дж. П. Морган, получивший 500 тыс. долларов комиссионных за размещение займа в 8,5 млн долларов. Альфред утверждал, что успех займа был обеспечен не личным авторитетом Пьера, а престижем компании. Поэтому, заявлял он, акции должны поступить в собственность компании. Пьер, не обращая внимания на Альфреда, учредил холдинговую компанию для контроля над предприятиями Дюпонов, а для финансирования приобретения пакета акций Колемэна образовал «Кристиана секьюритиз корпорейшн». Возмущению Альфреда не было границ. В отместку он открыл в Уилмингтоне банк, который должен был соперничать с финансовым делом Дюпонов, и построил для него здание, более высокое, нежели офис дюпоновской компании.
К началу 1917 г. состояние А. И. Гучкова оценивалось в 600–700 тыс. рублей. Этот капитал был вложен в акционерные банки и промышленные компании. Но с приходом болыпивиков к власти большая часть состояния была национализирована. Александр Иванович уехал сначала в Москву, а затем, осенью 1917 г., – в Кисловодск. На юге России Гучкову прежде всего хотелось «расквитаться» с новыми властителями России.
Когда генерал М. В. Алексеев начал формировать Добровольческую армию, он одним из первых, в декабре 1917 г., дал ему 10 тыс. рублей. Несколько раз чекисты пытались арестовать Гучкова. Весной следующего года он ушел в подполье, нелегально жил недалеко от Ессентуков, а затем перебрался в Екатеринодар. Здесь он сблизился с генералом А. И. Деникиным, пытался разобраться сам и объяснить Деникину причины непопулярности Добровольческой армии в народе, психологические проблемы в офицерской среде. В январе 1919 г. по просьбе Деникина он выехал в Париж во главе специальной миссии, которой было поручено ведение переговоров с правительствами стран Западной Европы об оказании материальной помощи Белому движению.
Этот отъезд, по сути, стал для Александра Ивановича эмиграцией. По пути во Францию он посетил Турцию и Италию. В мае вместе со своим бывшим помощником в Военном министерстве генерал-лейтенантом Д. В. Филатьевым он выступил с докладом на совместном заседании представителей российских эмигрантских организаций и Антанты. На переговорах в Париже с президентом Франции Р. Пуанкаре он пытался доказать необходимость расширения финансовой и военной помощи белым армиям, а летом провел переговоры с лидерами Великобритании. В целом, однако, он убедился, что интервенция в Россию не пользуется поддержкой на Западе.
В переписке с Черчиллем Гучков требовал скорейшего нанесения смертельного удара по большевизму, овладения Москвой и Петроградом. Он предлагал вербовать в Болгарии добровольцев для борьбы с Советской властью и создавать армию из русских военнопленных, находившихся за границей. Отчасти результатом его настойчивости стало оказание в августе 1919 г. английской финансовой помощи правительству Русской Северо-Западной области, созданному генералом Н. Н. Юденичем в Ревеле.
Летом 1920 г. Александр Иванович ненадолго приезжал в Крым к главкому П. Н. Врангелю. Между ними установилось полное взаимопонимание. Когда Русская армия барона Врангеля эвакуировалась из Крыма в Турцию, Гучков приложил немало усилий к ее сохранению.
В 1921–1923 гг. Гучков являлся председателем Русского парламентского комитета, созданного в целях защиты «русского дела» перед правительствами западноевропейских стран. Он стремился не упустить ни одной возможности для борьбы с Советской властью. Однако довольно строго относился к выбору союзников и попутчиков в этой борьбе. Так, Александр Иванович предостерегал генерала Врангеля от каких-либо контактов с атаманом Г. М. Семеновым, чьи отряды были известны своими зверствами в отношении мирного населения на Дальнем Востоке и похитили часть золотого запаса страны, отправленного А. В. Колчаком во Владивосток. В январе 1922 г. Врангель предложил Гучкову мобилизовать эмигрантские силы, главным образом торгово-промышленные и банковские круги, на срыв намеченных в Генуе экономических переговоров с Советской Россией. Но эта затея не удалась из-за серьезных разногласий, существовавших в среде российской эмиграции.
В апреле 1922 г. была предпринята попытка объединить различные эмигрантские торгово-промышленные группы. В Париже состоялось совещание их представителей. Александр Иванович, зная ситуацию, не явился на него. Он ясно видел, что русские предприниматели-эмигранты боятся взять на себя какие-либо моральные и материальные обязательства, скомпрометировать себя связью с Врангелем. Поэтому опытный политик советовал барону не устанавливать крепких связей, но и не порывать ни с кем. В конце года Гучков выступил фактическим инициатором государственного переворота в Болгарии, считая это единственным средством спасти находившиеся там части Русской армии. Русские офицеры приняли участие в подготовке переворота, и 9 июня 1923 г. правительство А. Стамболий-ского было свергнуто.
В то же время Александр Иванович стал настаивать на переносе центра борьбы с большевизмом в Россию. Он предлагал «проникать» в Россию всеми способами: «индивидуально, группами, в виде предприятий, торговых, промышленных, издательских и т. п.», что, по его мнению, должно было помочь получить «деятелей на местах».
В эмиграции Гучков отошел от политических организаций. Он осуждал правительства европейских государств за признание советского правительства и готовность к экономическому сотрудничеству с Советами. Для противодействия этому по инициативе Александра Ивановича было образовано Информационное бюро при «Русском экономическом бюллетене» в Париже. Оно должно было собирать сведения о хозяйственном положении в СССР и поставлять эту информацию заинтересованным лицам и организациям.
Гучков, живя сначала в Германии, а затем во Франции, участвовал во многих общерусских съездах, часто ездил по странам, где проживали соотечественники, работал в Главном управлении зарубежного Российского общества Красного Креста. В начале 1930-х гг. он возглавил работу по координации помощи голодающим в СССР, постоянно и с обостренным вниманием изучал все сведения о положении на родине, отслеживал ситуацию в среде российской эмиграции, анализировал отношение ведущих политиков
Запада к Советской власти. Вел активную переписку, публиковал многочисленные статьи, делал различные записи и справки по этим вопросам.
Известно, что разведслужбы СССР остро интересовались деятельностью Гучкова в эмиграции. Им удалось даже завербовать его дочь, Веру Трэйл. Александр Иванович узнал о том, что каждый его шаг становится известен советской разведке, только в 1932 г. Потрясенный этим, он тяжело заболел. Зимой 1935 г. его здоровье особенно ухудшилось, но ему было не до лечения. Только в конце года Гучков согласился пройти курс обследования. Врачи госпиталя Бусико определили у него рак кишечника. Он не испытывал сильных болей и поэтому не прекращал активной деятельности. Его даже перевели в частную лечебницу Мирабо, где был более свободный режим. Там Александр Иванович диктовал письма, говорил по телефону, общался с посетителями. Он даже ставил врачам условие: «Мне нужно иметь возможность работать. Это – мое условие. Существование без работы мне не нужно».
И в последние месяцы жизни Александр Иванович продолжал размышлять над вопросом: неотвратима ли была революция и гражданская война в России? Он считал, что избежать их было мало шансов из-за «слабого монарха» и подорванных моральных основ правящего сословия. Он писал воспоминания, но они так и остались незаконченными…
Гучков умер в Париже 14 февраля 1936 г., по словам П. Н. Милюкова, «одинокий, молчаливый, среди чужих и не вполне разгаданный». Заупокойная литургия состоялась в храме Александра Невского. На ней присутствовали практически все видные представители эмиграции, принадлежащие к разным, враждующим между собой партиям и объединениям. «Левые» и «правые» политики, военные, литераторы, деятели искусства, которые в другой обстановке не подавали друг другу руки, все пришли почтить его память. Тело знаменитого политика-предпринимателя было кремировано, а урна с прахом установлена в колумбарии на кладбище Пер-Лашез во французской столице.
Дюпоны
Династия американских магнатов, финансистов и промышленников, владеющих крупнейшим в мире химическим транснациональным концерном. По ориентировочной оценке, произведенной в 1974 г., под контролем этого семейства была огромная сумма – 150 млрд долларов, что определило их третье, после Морганов и Рокфеллеров, место среди лидеров большого бизнеса в США.
За свою 200-летнюю историю «Е. И. Дюпон де Немур» успел стать легендарной компанией. Среди основных направлений деятельности концерна можно отметить производство сельскохозяйственных химикатов и продуктов питания, покрытий и полимеров, пигментов, полистирола, нейлона, электронных компонентов. Практически нет ни одного направления в химии, разработкой которого «Дюпон» бы не занимался. Сегодня – это компания, выпускающая наукоемкую продукцию, ориентирующаяся при этом не на само производство, а на свои научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки.
«Дюпон» с полным правом можно назвать транснациональной корпорацией. Работая в 70 странах мира, она владеет 135 заводами и другими производственными мощностями. Компании принадлежит также более 40 исследовательских центров, а ее лаборатории расположены в 11 странах мира. Глобальный территориальный охват позволяет концерну долгое время оставаться одним из лидеров мировой химической промышленности.
Основатель семьи американских химических магнатов француз Пьер Сэмюэль дю Пон де Немур по рождению был мелким буржуа. Благодаря своему уму, изворотливости и обаянию он сумел пробиться в парижское высшее общество, и когда произошла революция, был избран делегатом в Учредительное собрание. Приветствуя падение Бастилии, дю Пон совершил необдуманный поступок, вступив в члены «Клуба 1789-го года» и причислив себя, таким образом, к умеренным. Для якобинцев это было равнозначно оказанию помощи врагу, и в 1791 г. Пьер Сэмюэль был отстранен от участия в политической деятельности. Год спустя революционеры внесли его имя в черный список, а вступив в ряды швейцарской гвардии, защищавшей короля, он оказался в числе обреченных на ликвидацию. В июне 1794 г. дю Пона арестовали, и, если бы не контрреволюционный переворот, свергший якобинскую диктатуру и освободивший его из тюрьмы, он не избежал бы гильотины.
В 1799 г. семья дю Понов, которая насчитывала к тому времени 13 человек, оставила родину и отправилась в Америку. Они обосновались в городе Ньюпорт, штат Род-Айленд, и стали называться Дюпонами. Там Дюпон-старший попытался осуществить свой давний замысел создания земельной и поселенческой компании. Однако эта затея полностью провалилась, так как в ряде штатов иностранцам не разрешалось владеть землей. Будущее семьи выглядело довольно мрачным, но все-таки счастье им улыбнулось. Одному из сыновей Дюпона – Энетелье Иренье – однажды пришла в голову счастливая мысль, что здесь вполне пришелся бы кстати завод по производству пороха. Во Франции он работал химиком у самого Лавуазье, а посещение местного порохового предприятия убедило его в некомпетентности американских промышленников и в том, что он вполне способен их превзойти. Иренье рассчитал, что, затратив на создание завода 30 тыс. долларов, он сможет выработать 160 фунтов пороха в год и получить на этом 10 тыс. прибыли. Дюпон-отец дал свое согласие, и Иренье с братом Виктором отправились во Францию добывать оборудование и специалистов.
В это время на их родине правил Наполеон. Он позволил Дюпонам осуществить свои планы, чтобы составить конкуренцию англичанам, которые были основными поставщиками пороха для США. Была организована семейная компания с капиталом 36 тыс. долларов для обеспечения 18 учредительских акций, 12 из которых сохранили за собой Дюпоны, а остальными владели несколько американских и иностранных инвесторов. Пост директора с годовым жалованьем 1,8 тыс. долларов занял Иренье Дюпон.
Завод построили на месте фермы в Делавэре, и вскоре компания при содействии Джефферсона, с которым был знаком Дюпон-старший, получила первый правительственный заказ. В 1802 г. у фирмы появились два филиала: нью-йоркский и парижский, но они через короткое время обанкротились. А дела на заводе в Делавэре шли успешно: всего за один 1804 г. объем продаж вырос с 15 тыс. долларов до 97 тысяч.
Пьер Сэмюэль решил не отставать от сыновей и в 1811 г. основал ткацкую фабрику, сырьем для которой служила шерсть специально выведенной мериносовой овцы. Война 1812 г. способствовала бизнесу, поскольку потребовала не только пороха, но и тканей для обмундирования солдат. Однако через несколько лет после окончания войны, фабрику пришлось закрыть, и основной продукцией Дюпонов продолжал оставаться порох. Изготовляемый ими сорт пороха обеспечивал наибольшую дальность полета пули или ядра, поэтому в заказах недостатка не было. Очень удачным по времени было образование запаса селитры на заводе как раз накануне войны, что позволило фабрикантам выполнить заказ правительства на поставку 200 тыс. фунтов пороха. Через год объем правительственных заказов достиг 500 тыс. фунтов. Дюпоны приступили к расширению дела и, приобретя соседние земли, вдвое увеличили производственную мощность предприятия и заняли ведущее место среди производителей пороха в Америке. Французских эмигрантов считали уже настоящими американцами, а Виктора даже избрали в законодательное собрание штата Делавэр.
В 1815 г. на предприятии произошел взрыв, который унес жизни 9 рабочих и причинил ущерб в 20 тыс. долларов. Однако завод продолжал функционировать. Взрыв, произошедший через три года, уничтожил 40 человек и нанес ущерб в 120 тыс. долларов, но и на этот раз компания успешно преодолела последствия несчастного случая.
После смерти Виктора в 1827 г., а затем, семь лет спустя, и Иренье, контроль над фирмой перешел к Альфреду, сыну Иренье. Семья, разместившаяся на территории вокруг завода, жила и работала как замкнутая община. Она владела всей землей, домами и имуществом, обеспечивая себя всем необходимым. Жалованья никто не получал, а наличные выдавались каждому по мере надобности.
Для войны с Мексикой в 1848 г. правительство закупило 1 млн фунтов пороха, что снова значительно увеличило доходы компании. Управление фирмой перешло от Альфреда к его брату Генри, который окончил Уэст-Пойнт и отслужил в армии. Новый хозяин вел дела компании по-военному, требуя беспрекословного выполнения приказов, за что получил прозвище – «генерал».
Когда ему стало известно, что конкуренты изготовляют дешевый порох для горняков, Генри выведал его рецептуру, а затем собрал соперников и сообщил, что готов развязать войну цен, если только они не захотят с ним сотрудничать. В результате переговоров было подписано соглашение, которое включало в себя регулирование цен и другие меры, а Дюпоны продолжали поставлять порох для Крымской и других войн. Хотя Генри умело использовал экономические рычаги, в области техники он оказался менее удачлив. Если бы не его племянник Ламот, настоявший на применении новейшей технологии производства взрывчатых веществ, компания оказалась бы в хвосте технического прогресса в этой отрасли. Ламот создал пироксилиновый порох большей взрывной силы, чем черный, изготавливаемый по традиционной технологии, и убедил «генерала» в том, что предложенный им продукт может быть использован для промышленных целей.
И снова война дала толчок бизнесу Дюпонов: за время Гражданской войны они продали федеральному правительству примерно 4 млн фунтов пороха. Но в это же время пришлось сократить выпуск продукции для гражданских целей, и их конкуренты воспользовались ситуацией. В апреле 1872 г. Генри был вынужден снова вступить в переговоры и благодаря испытанным ранее методам давления на конкурентов убедил все главные фирмы объединиться в Ассоциацию пороховых предприятий США. В Ассоциации все решала «большая тройка», а в этой тройке господствовали Дюпоны. Все участники треста продавали порох по одной и той же цене и поделили между собой страну на районы, закрепленные за ними для монопольного использования.
После этого Дюпоны приобрели фирму «Калифорния паудер уоркс», чтобы превратить ее в свой опорный пункт на Западном побережье США. Затем были приобретены акции «Хазард компани», одной из фирм «большой тройки» треста. В пороховом концерне Дюпоны теперь не только главенствовали, но и установили над ним свой абсолютный контроль. Калифорнийское приобретение открыло Дюпонам доступ также и на рынок динамита.
Примерно к этому времени относится острая борьба семьи Дюпонов с Рокфеллерами, которые контролировали почти весь рынок азотной кислоты и других материалов, применяемых в крекинге бензина и производстве динамита. Руководители «Стандард ойл» решили, что они могут включить в сферу своих владений и производство взрывчатки. Дюпоны с этим не согласились, и, когда Рокфеллеры приступили к строительству нескольких динамитных заводов в Нью-Джерси, между промышленниками развернулась настоящая война. Независимые химические фирмы встали на сторону Дюпонов, но сражение прекратилось лишь тогда, когда «Стандард ойл» оказалась связанной правительственными судебными преследованиями на основе антитрестовских законов и потеряла интерес к расширению производства.
Старый «генерал» умер в 1889 г., и во главе дела встал его племянник Юджин, служивший в компании инженером-химиком. Однако его двоюродный брат, Альфред И. Дюпон, потребовал больше прав в управлении компанией, хотя остальные члены семьи были против этого. Альфред «прославился» тем, что не сумел выведать французские секреты производства бездымного пороха, и семье пришлось заплатить в 1897 г. за патент Хадсона Максима 81,6 тыс. долларов. Но разрешить спор оказалось возможным только после решения отказаться от товарищества и образовать корпорацию «Е. И. Дюпон де Немур энд компани». Пост президента в ней получил Юджин, другие члены семьи заняли различные руководящие должности, а Альфред был назначен директором.
Когда в 1902 г. умер Юджин, Дюпоны пришли к выводу, что дальше не в состоянии справляться с делом, и решили продать свой бизнес компании «Лэфлин энд рэнд» за 12 млн долларов. Однако Альфред стал энергично возражать против этого и заявил, что за такую сумму он и сам готов приобрести семейную фирму, только ему нужно немного времени, чтобы раздобыть деньги. Он привлек к делу своих двоюродных братьев Колемэна и Пьера, которые предложили выплатить названную сумму и процент с доходов в течение недельного срока, причем наличными – лишь 2,1 тыс. долларов, а остальное облигациями. Была учреждена новая фирма Дюпонов, президентом которой стал Колемэн, вице-президентом – Альфред, а казначеем – Пьер.
В то время концерн Дюпонов представлял собой холдинговую компанию, контролирующую ряд фирм, которые формально считались конкурентами. Из 22 американских компаний, производивших взрывчатые вещества, 15 являлись дочерними предприятиям либо Дюпонов, либо «Лэфлин энд рэнд», а интересы этих двух гигантов были тесно переплетены. Если бы концерн «Лэфлин» решил купить фирму основного конкурента, положение последнего оказалось бы безнадежным. У новых владельцев «Дюпона» оставался один выход – самим купить компанию «Лэфлин энд ренд». Колемэн так и поступил, сойдясь на цене 4 млн долларов. Условия сделки здесь были такие же, как и в приобретении старой фирмы Дюпонов: наличный взнос составлял сущий пустяк – 2 тыс. долларов, а основная сумма – облигациями. Для реализации облигаций на биржах была учреждена фирма «Делавэр секьюритиз». И фактически за сделку заплатили не Дюпоны, а покупатели облигаций.
Когда все компании, занимавшиеся производством взрывчатки, оказались столь тесно связаны друг с другом, уже не было необходимости в Пороховом тресте. Колемэн распустил его, чтобы не привлекать внимания бдительного правительства.
Со временем молодые Дюпоны поняли, что порох может открыть им доступ в мир химии. Они создали несколько исследовательских лабораторий и приобрели свой первый лакокрасочный завод. Организационная структура управления фирмой была усовершенствована, вновь учрежденный исполнительный комитет возглавил Колемэн. Старые методы «генерала» уже не годились. В 1905 г. была проведена новая реорганизация фирмы – она была преобразована по образу кооперативной иерархии под руководством Пьера, тихого человека с бухгалтерским складом ума. Отделы создавались по функциональному признаку: производство, сбыт, снабжение, техника и технология, исследование и внедрение. По организационной структуре компания Дюпонов стала неотличимой от любой другой крупной корпорации. Продажа продукции шла достаточно хорошо, позволяя выплачивать акционерам щедрые дивиденды, хотя основная часть доходов доставалась, конечно, членам семьи.
И все же не все шло гладко. Семья не одобряла неосмотрительные поступки Альфреда – его развод и немедленно последовавший за этим новый брак вызвали осуждение. Считалось, что Альфред сумасброден, а сообщения о его похождениях слишком часто появляются в печати. К тому же компания Дюпонов оказалась втянутой в еще одно антитрестовое судебное дело, начатое правительством в 1907 г., и по мнению семьи Альфред относился к этой проблеме недостаточно серьезно. Как представляющего угрозу делу, родственники постепенно отстранили его от выполнения возложенных на него обязанностей. Уязвленный махинациями своих двоюродных братьев и сочтя себя уволенным, Альфред в 1911 г. переехал в Париж и стал жить там на ежегодный доход в 400 тыс. долларов.
Антитрестовое дело тем временем принимало для Дюпонов скверный оборот: все доказательства и свидетельские показания оказались в пользу правительства. Было доказано, что с 1902 г., когда семейное предприятие возглавил Колемэн, его компания поглотила 64 фирмы и установила контроль еще над 69. Но, к счастью для Дюпонов, в процесс вмешались представители армии и военно-морского флота, которые настаивали на том, чтобы сохранить монополию в интересах национальной безопасности. В результате за концерном Дюпонов осталось 12 заводов, и 11 заводов поменьше перешли к вновь созданной фирме «Геркьюлиз паудер», а еще 10 образовали собой фирму «Атлас паудер компани». При этом лидирующую позицию сохранила компания Дюпонов.
Колемэн, несмотря на плохое состояние здоровья, продолжал участвовать в управлении производством, хотя главным руководителем компании теперь стал Пьер. Дела фирмы шли хорошо: с 1904 по 1910 гг. дивиденды повысились почти на 12 %. Кроме того, Колемэн занимался еще другими предприятиями, отнимавшими большую часть его времени – его любимыми детищами были «Хоутел Макальпин» и «Эквитебл билдинг» в Нью-Йорке. Война опять маячила на горизонте, и фирма Дюпонов уже готовилась вновь поставлять в огромных количествах порох, пироксилин и тринитротолуол.
Но здоровье Колемэна продолжало ухудшаться, а с Пьером у него возникли расхождения по некоторым вопросам направления деятельности компании. К тому же Пьер стал набирать персонал из числа лиц, не являющихся членами семьи. Нуждаясь в наличных средствах для своих собственных спекулятивных операций, Колемэн поставил вопрос о продаже своей доли в компании. Дабы избежать новых внутрисемейных ссор, он предложил, чтобы лица, выступающие как «некие служащие» компании, приобрели 20 тыс. акций по 160 долларов за штуку. Союзные державы в Европе встревожились было, как бы Германия не приобрела долю в компании Дюпонов. Однако скоро стало совершенно ясно, что покупатель этих акций уже определился и это не кто иной, как Пьер.
И действительно, для приобретения акций уже был образован синдикат в составе членов семьи и их близких. Финансирование операции взял на себя вездесущий Дж. П. Морган, получивший 500 тыс. долларов комиссионных за размещение займа в 8,5 млн долларов. Альфред утверждал, что успех займа был обеспечен не личным авторитетом Пьера, а престижем компании. Поэтому, заявлял он, акции должны поступить в собственность компании. Пьер, не обращая внимания на Альфреда, учредил холдинговую компанию для контроля над предприятиями Дюпонов, а для финансирования приобретения пакета акций Колемэна образовал «Кристиана секьюритиз корпорейшн». Возмущению Альфреда не было границ. В отместку он открыл в Уилмингтоне банк, который должен был соперничать с финансовым делом Дюпонов, и построил для него здание, более высокое, нежели офис дюпоновской компании.