Юрий Викторович Щербатых
Психология любви и секса. Популярная энциклопедия
Введение
Для начала – письмо, присланное в редакцию газеты «Спид-инфо» из Pеспублики Коми: «До двадцати двух лет я не знал женщин. Вы понимаете? После армии одна все-таки положила на меня глаз. Короче, я на ней женился. И в первый же раз попал впросак. Как только увидел ее обнаженную, у меня все вышло, что накопилось за 22 года. Я чуть не умер и от блаженства, и от стыда, и от страха. Неужели это все? Но она оказалась умной женщиной, успокоила, и я вошел в нее. Из меня все шло и шло, я умирал и рождался, терял сознание и снова оживал.
Но это было давно. Все вошло в привычку. Моя любимая уже не упрашивает лечь с нею рядом, а молча уводит руку от своего живота. Не признает она никаких побочных способов, кроме классики. Но я же хочу со всех сторон! А она мне говорит, что я ненасытный. И меня потянуло на сторону. Но, живя в селе, попробуй найти добавок! Как только дело доходит до секса, только и слышишь – иди к своей жене. Что им, жалко один раз мне отдаться? Я не изувер, не монстр, я нормальный мужик, мне всего 38 лет. А от меня все шарахаются. Жизнь-то уходит. А я так хочу женщину любить, от затылка до пят. И чтоб меня любили. По-настоящему, не по обязанности».
В этом письме, откровенном, как взгляд изголодавшегося солдата, и глубоком, как роман Фолкнера, вместилась целая жизнь человека, у которого потребность к любви и сексу оказалась невостребованной. Казалось бы, у него есть все, чтобы нормально жить: жена, кров, работа, а он сходит с ума от ненасытного желания. И ведь таких людей миллионы только в нашей стране!
Почему же секс и любовь занимают столь заметное место в жизни человечества? Почему из-за любви люди лишают себя жизни, пишут поэмы, возводят дворцы и начинают войны? Почему идут в тюрьмы и ломают себе жизнь (изнасилования и убийства, совершенные из-за ревности, по величине сроков занимают ведущие места в тюремной статистике)? Почему так случается, что солидный человек в зрелом возрасте вдруг испытывает непреодолимое желание скинуть трусы и продемонстрировать свой член молоденькой школьнице? Почему некоторых людей не устраивает свой пол? Что делать, если муж гуляет «на сторону», или жена спит со своим начальником? Вреден ли онанизм и полезна ли мастурбация? Сколько бы сексологи, философы и поэты ни отвечали на них, их все равно больше, чем ответов, да и не бывает ответов, одинаково хорошо подходящих для всех.
Ученые, между тем, установили, что наша жизнь управляется четырьмя основными природными потребностями: самосохранения, размножения, общения и потребностью в информации, которые по своей биологической значимости и силе располагаются примерно в такой последовательности, однако сексуальную потребность все-таки называют «основным инстинктом». Конечно, потребность в самосохранении очень важна, и люди непременно должны есть, пить и дышать, однако как только они выпьют, закусят и отдохнут, как вскоре вспоминают про «это». Почему не пишут поэм и романов о еде и питье, да и фильмов про инстинкт самосохранения не так уж много? А вот о любви и сексе насчитываются сотни тысяч картин, начиная от «Огней большого города» Чаплина и кончая «Калигулой» Тинто Брасса или, того хуже, подпольным русским порно.
Сложность изучения человеческой любви заключается в том, что явление представляет собой неразрывный сплав биологии, психологии и культуры, и представители каждой из этих наук могут досконально разобраться только в одной стороне этого феномена, а в результате любовь остается такой же загадочной и непознанной, как и ранее. Книга, которую вы держите в руках, представляет собой еще одну попытку понять это чудо, эту чуму, которые Бог послал на людей за их грехопадение, а может быть, в награду за их стремление к совершенству.
Первая особенность данного исследования заключается в том, что автор стремился рассмотреть любовь с различных сторон и на пересечении разных научных направлений – психологии, биологии, медицины и физиологии, – попытался обнаружить (насколько это было возможно) глубинные механизмы человеческих поступков, связанных с сексуальной жизнью.
Вторая особенность книги – это стремление найти компромисс между научностью и доступностью. Пройти по этой весьма тонкой грани, отделяющей вульгарное упрощение от высокопарного умствования, весьма непросто; временами для того, чтобы разбавить излишне сухой текст, автору приходилось вводить в повествование анекдоты и забавные случаи из жизни.
И, наконец, третья черта этой книги – подробная классификация изучаемого явления. С этой особенностью моих книг (например, «Искусство обмана» и «Психология страха») уже знакомы читатели, причем одни считают это достоинством, другие же – недостатком. Поверьте, что сделано это не от желания придать моему исследованию более научный вид – просто любовь, как предмет анализа, оказалась столь обширным явлением, что без четкой классификации можно было просто потеряться. Кстати, один великий человек уже делал попытку выстроить систематику любовных отношений, но она оказалась слишком сложной и не нашла положительного отклика у современников. В своем трактате «О любви» Стендаль писал: «Предположим, что все виды любви сводятся к четырем типам, которые мы установили: любовь-страсть; любовь-влечение, любовь физическая и любовь-тщеславие. Далее надо проследить эти четыре типа любви на шести разновидностях, зависящих от склада, который эти шесть темпераментов придают воображению. Рассмотрев любовь со всех этих точек зрения, надо принять затем во внимание разницу возрастов и, наконец, заняться индивидуальными особенностями. Например, можно сказать: «В Дрездене, у графа Вольфштейна, я обнаружил любовь-тщеславие, темперамент меланхолический, привычки монархические, возраст тридцати лет и… следующие индивидуальные особенности». Такой способ рассмотрения вещей сокращает труд и охлаждает голову того, кто берется судить о любви, – вещь важная и очень трудная».
Я полностью согласен со Стендалем в том плане, что понять любовь, будучи околдованным ею, невозможно. Когда человек влюблен, он не способен трезво оценивать ни себя, ни предмет своей любви, ни ситуацию в целом. Но затем приходит «выздоровление», сладкий туман рассеивается, и охватившая человека страсть видится ему уже по-другому, чем несколько недель назад. Потом приходит новое чувство, и с упорством, достойным лучшего применения, человек наступает на те же грабли, но уже чуть иначе. Впрочем, шишки от ударов оказываются столь же болезненными, как и в первый раз. Ситуация по сути не меняется даже в случае «счастливой любви» – человек все равно не в состоянии потом объяснить, что же с ним происходило и почему происходило именно так, а не иначе. Поэтому я вслед за Стендалем предлагаю читателям послушать мнение ученых, заново перечитать отрывки из произведений великих писателей, писавших о любви, познакомиться с реальными жизненными ситуациями, проанализировать мысли, чувства и поступки людей, охваченных любовью, и, сравнив эту информацию с пережитым лично вами, лучше понять и себя и других.
Я благодарю руководство газеты «Спид-инфо», которое любезно разрешило мне воспользоваться их материалами для работы над данной книгой. Также выражаю признательность авторам текстов, цитаты из которых я использовал в своем исследовании, а также создателям афоризмов, как известным, так и безымянным, чьи мудрые и порой веселые высказывания послужили эпиграфами к отдельным главам. Эта книга не была бы написана без знакомства с работами И. Блоха, Э. Берна, И. С. Кона, А. М. Свядоща и других ученых, чей вклад в сексологию вызывает глубокое уважение.
Но это было давно. Все вошло в привычку. Моя любимая уже не упрашивает лечь с нею рядом, а молча уводит руку от своего живота. Не признает она никаких побочных способов, кроме классики. Но я же хочу со всех сторон! А она мне говорит, что я ненасытный. И меня потянуло на сторону. Но, живя в селе, попробуй найти добавок! Как только дело доходит до секса, только и слышишь – иди к своей жене. Что им, жалко один раз мне отдаться? Я не изувер, не монстр, я нормальный мужик, мне всего 38 лет. А от меня все шарахаются. Жизнь-то уходит. А я так хочу женщину любить, от затылка до пят. И чтоб меня любили. По-настоящему, не по обязанности».
В этом письме, откровенном, как взгляд изголодавшегося солдата, и глубоком, как роман Фолкнера, вместилась целая жизнь человека, у которого потребность к любви и сексу оказалась невостребованной. Казалось бы, у него есть все, чтобы нормально жить: жена, кров, работа, а он сходит с ума от ненасытного желания. И ведь таких людей миллионы только в нашей стране!
Почему же секс и любовь занимают столь заметное место в жизни человечества? Почему из-за любви люди лишают себя жизни, пишут поэмы, возводят дворцы и начинают войны? Почему идут в тюрьмы и ломают себе жизнь (изнасилования и убийства, совершенные из-за ревности, по величине сроков занимают ведущие места в тюремной статистике)? Почему так случается, что солидный человек в зрелом возрасте вдруг испытывает непреодолимое желание скинуть трусы и продемонстрировать свой член молоденькой школьнице? Почему некоторых людей не устраивает свой пол? Что делать, если муж гуляет «на сторону», или жена спит со своим начальником? Вреден ли онанизм и полезна ли мастурбация? Сколько бы сексологи, философы и поэты ни отвечали на них, их все равно больше, чем ответов, да и не бывает ответов, одинаково хорошо подходящих для всех.
Ученые, между тем, установили, что наша жизнь управляется четырьмя основными природными потребностями: самосохранения, размножения, общения и потребностью в информации, которые по своей биологической значимости и силе располагаются примерно в такой последовательности, однако сексуальную потребность все-таки называют «основным инстинктом». Конечно, потребность в самосохранении очень важна, и люди непременно должны есть, пить и дышать, однако как только они выпьют, закусят и отдохнут, как вскоре вспоминают про «это». Почему не пишут поэм и романов о еде и питье, да и фильмов про инстинкт самосохранения не так уж много? А вот о любви и сексе насчитываются сотни тысяч картин, начиная от «Огней большого города» Чаплина и кончая «Калигулой» Тинто Брасса или, того хуже, подпольным русским порно.
Сложность изучения человеческой любви заключается в том, что явление представляет собой неразрывный сплав биологии, психологии и культуры, и представители каждой из этих наук могут досконально разобраться только в одной стороне этого феномена, а в результате любовь остается такой же загадочной и непознанной, как и ранее. Книга, которую вы держите в руках, представляет собой еще одну попытку понять это чудо, эту чуму, которые Бог послал на людей за их грехопадение, а может быть, в награду за их стремление к совершенству.
Первая особенность данного исследования заключается в том, что автор стремился рассмотреть любовь с различных сторон и на пересечении разных научных направлений – психологии, биологии, медицины и физиологии, – попытался обнаружить (насколько это было возможно) глубинные механизмы человеческих поступков, связанных с сексуальной жизнью.
Вторая особенность книги – это стремление найти компромисс между научностью и доступностью. Пройти по этой весьма тонкой грани, отделяющей вульгарное упрощение от высокопарного умствования, весьма непросто; временами для того, чтобы разбавить излишне сухой текст, автору приходилось вводить в повествование анекдоты и забавные случаи из жизни.
И, наконец, третья черта этой книги – подробная классификация изучаемого явления. С этой особенностью моих книг (например, «Искусство обмана» и «Психология страха») уже знакомы читатели, причем одни считают это достоинством, другие же – недостатком. Поверьте, что сделано это не от желания придать моему исследованию более научный вид – просто любовь, как предмет анализа, оказалась столь обширным явлением, что без четкой классификации можно было просто потеряться. Кстати, один великий человек уже делал попытку выстроить систематику любовных отношений, но она оказалась слишком сложной и не нашла положительного отклика у современников. В своем трактате «О любви» Стендаль писал: «Предположим, что все виды любви сводятся к четырем типам, которые мы установили: любовь-страсть; любовь-влечение, любовь физическая и любовь-тщеславие. Далее надо проследить эти четыре типа любви на шести разновидностях, зависящих от склада, который эти шесть темпераментов придают воображению. Рассмотрев любовь со всех этих точек зрения, надо принять затем во внимание разницу возрастов и, наконец, заняться индивидуальными особенностями. Например, можно сказать: «В Дрездене, у графа Вольфштейна, я обнаружил любовь-тщеславие, темперамент меланхолический, привычки монархические, возраст тридцати лет и… следующие индивидуальные особенности». Такой способ рассмотрения вещей сокращает труд и охлаждает голову того, кто берется судить о любви, – вещь важная и очень трудная».
Я полностью согласен со Стендалем в том плане, что понять любовь, будучи околдованным ею, невозможно. Когда человек влюблен, он не способен трезво оценивать ни себя, ни предмет своей любви, ни ситуацию в целом. Но затем приходит «выздоровление», сладкий туман рассеивается, и охватившая человека страсть видится ему уже по-другому, чем несколько недель назад. Потом приходит новое чувство, и с упорством, достойным лучшего применения, человек наступает на те же грабли, но уже чуть иначе. Впрочем, шишки от ударов оказываются столь же болезненными, как и в первый раз. Ситуация по сути не меняется даже в случае «счастливой любви» – человек все равно не в состоянии потом объяснить, что же с ним происходило и почему происходило именно так, а не иначе. Поэтому я вслед за Стендалем предлагаю читателям послушать мнение ученых, заново перечитать отрывки из произведений великих писателей, писавших о любви, познакомиться с реальными жизненными ситуациями, проанализировать мысли, чувства и поступки людей, охваченных любовью, и, сравнив эту информацию с пережитым лично вами, лучше понять и себя и других.
Я благодарю руководство газеты «Спид-инфо», которое любезно разрешило мне воспользоваться их материалами для работы над данной книгой. Также выражаю признательность авторам текстов, цитаты из которых я использовал в своем исследовании, а также создателям афоризмов, как известным, так и безымянным, чьи мудрые и порой веселые высказывания послужили эпиграфами к отдельным главам. Эта книга не была бы написана без знакомства с работами И. Блоха, Э. Берна, И. С. Кона, А. М. Свядоща и других ученых, чей вклад в сексологию вызывает глубокое уважение.
Профессор психологии Московского гуманитарно-экономического института,д. б. н, Ю. В. Щербатых
Глава 1
Как мы к этому пришли…
Сексуальные отношения у животных
Спираль эволюции оказалась противозачаточной
Г. Малкин
История притяжения двух полов (мужского и женского) уходит своими корнями в далекое прошлое нашей планеты: как предполагают ученые, половое размножение появилось в конце архейской – начале протерозойской эры, то есть приблизительно два с половиной миллиарда лет назад. До этого одноклеточные животные размножались бесполым путем – делением клетки пополам. Казалось бы, что еще желать: ты ни от кого не зависишь, не надо тратить время на поиски полового партнера, ухаживание (цветы, кино, мороженое…), тратить энергию на совокупление и проч. Однако, согласно теории Дарвина, эволюция идет тем успешнее, чем больше исходное разнообразие организмов, а при бесполом размножении потомство соответствует родительской особи как две капли воды. А раз нет разнообразия, значит, нет и естественного отбора, нет движения вперед.
Животному миру Земли понадобился почти миллиард лет, чтобы усвоить эту простую истину, и тогда возник половой процесс, требующий слияния уже двух половых клеток – так называемых гамет. Сначала они были совершенно одинаковыми – обе «средней упитанности», со жгутиками, которые позволяли им двигаться навстречу друг другу в водах Всемирного океана. Потом стала осуществляться специализация: одна клетка начала постепенно уменьшаться, становясь более легкой и подвижной, в то время как другая приобретала приятную округлость. В конце протерозойской эры обязанности между половыми клетками распределились окончательно: одна клетка (мужская) стала маленькой и «легкой на подъем», а вторая (женская) потеряла за ненадобностью жгутик, забрала себе все запасы питательных веществ и окончательно утратила способность к активному движению. Мужскую клетку назвали «сперматозоидом», а женская получила имя «яйцеклетка». Так завершилась первая сексуальная революция, а вторая произошла уже в конце протерозойской эры и была связана с половым разделением не клеток, а уже организмов. Самыми «продвинутыми» существами тогда были плоские черви. По сравнению с губками, кораллами и медузами, населяющими древние моря, они казались верхом совершенства: у них уже было разделение клеток на ткани, имелись хорошо развитые нервная, выделительная и половая системы органов. Только вот половая система у них была универсальная – и мужская, и женская одновременно. Каждый «червяк» мог вырабатывать как сперматозоиды, так и яйцеклетки. Такие организмы ученые называют гермафродитами (по имени мифического двуполого существа – сына древнегреческих богов Гермеса и Афродиты). С одной стороны, это было очень выгодно, так как отпадала необходимость в поисках полового партнера, но природа так устроена, что за все «легкости бытия» чем-то приходится расплачиваться. Здесь расплатой был повышенный риск смертельных наследственных болезней, который является неизбежным следствием самооплодотворения, да и вообще близкородственного скрещивания. Подробнее мы затронем эту тему, когда будем говорить об инцесте – сексуальном контакте между людьми, находящимися в близком родстве, пока же достаточно сказать, что идея природы совместить в одном существе и мужские, и женские черты оказалась не плодотворной. После многочисленных экспериментов и выбраковки миллионов неудачных особей возник двуполый вариант организмов – круглые черви, у которых самки и самцы существовали отдельно друг от друга. Однако идея создания универсального гермафродита была достаточно соблазнительной, поэтому в процессе эволюции на Земле периодически возникали подобные живые существа, обладающие как женской, так и мужской системой. Тем не менее высокий риск наследственных болезней при самооплодотворении и необходимость иметь максимально разнообразное потомство привели к тому, что, начиная с палеозойской эры, все виды более или менее высокоорганизованных животных появлялись в двух обличьях: мужском и женском.
Точно так же устроены и обезьяны, побочной ветвью эволюции которых является человек. Отношения между полами у обезьян не всегда соответствуют человеческим, хотя определенные параллели напрашиваются сами собой. У некоторых видов самки и самцы встречаются только во время брачного сезона, у других пара проводит вместе всю жизнь. Наиболее близки по своей социальной структуре к современному цивилизованному европейцу гиббоны, которые являются моногамными животными: у них самка и самец образуют пару на всю жизнь. У макак царит настоящий матриархат: эти обезьяны живут большими кланами, во главе которых стоят опытные самки. Самцы, встав взрослыми, либо уходят в другой клан, либо живут одни. У шимпанзе же, наоборот, процветает патриархат: во главе клана у них – несколько самцов, которые живут группой, а защищают территорию нескольких самок. Самцы совершенно не занимаются воспитанием детей, оставляя это «женское» занятие исключительно самкам. У орангутангов самцы живут на правах «холостяков», отдельно от своей семьи, которую посещают только в период размножения. Правда, когда наступает этот самый период, и гормоны вовсю бурлят в крови, гуляка-орангутанг может приласкать не только свою, «законную», самку, но и приглянувшуюся ему соседку. Более молодым, а также менее опытным «холостякам» остается только наблюдать эту картину издали и завидовать более сильным и опытным конкурентам. Но лучше всех жизнь у старых гамадрилов – те вообще заводят себе настоящие гаремы, как турецкие султаны во времена Османской империи. Получается, что все способы семейных отношений уже придуманы природой задолго до появления человека, более того, оказывается, что некоторые формы сожительства полов пока еще не освоены людьми. Например, самка южноамериканской когтистой обезьяны спаривается с несколькими самцами, после этого рождает двух детенышей, а воспитывают их уже самцы. Ну где, скажите, можно встретить мужчину, который добровольно согласится воспитывать ребенка от загулявшей «на сторону» подруги? А у животных это вполне возможно.
Следует отметить, что сексуальность, как и все остальные качества человека, влияющие на выживание или размножение, в процессе эволюции постоянно подвергалась воздействию естественного отбора. Те древние человеческие особи, которые обладали хорошо выраженными сексуальными качествами (например, потенцией или мощным семяизвержением), имели больше шансов оставить после себя потомство и передать эти качества дальше в эстафете поколений. Эрик Берн писал по этому поводу: «Благодаря физиологическому отбору, более сексуальные существа будут иметь преимущества над менее сексуальными в воспроизведении. Соответственно, мы можем предположить, что Homo sapiens становился все более и более сексуальным в течение веков и столетий, а нынешние люди гораздо более похотливы, развратны и распутны, чем наши предшественники, жившие в пещерах, или чем те, которые жили в первобытных обезьяньих лесах, еще до того, как они стали людьми, поскольку человек – самое сексуальное из существующих млекопитающих, почти всегда готовый к совокуплению, в любой день недели и в любую фазу луны».
Древние формы отношений между мужчиной и женщиной
Итак, мы имеем три главные формы брака, в общем и целом соответствующие трем главным стадиям развития человечества. Дикости соответствует групповой брак, варварству – парный брак, цивилизации – моногамия, дополняемая нарушением супружеской верности и проституцией. Между парным браком и моногамией на высшей ступени варварства вклинивается господство мужчин над рабынями и многоженство.
Ф. Энгельс. «Происхождение семьи, частной собственности и государства»
Считается, что исторически первым вариантом сексуальных отношений людей был промискуитет – стадия ничем не ограниченных половых отношений. Вот как представлял себе это время римский поэт Лукреций, живший почти две тысячи лет до нас и, возможно, поэтому, имевший более точные сведения о древних временах:
Итак, согласно предположению поэта, в древности существовало три основных причины сексуальных отношений: половой акт мог произойти благодаря взаимному сексуальному желанию мужчины и женщины, вследствие грубого насилия или же за плату, которую за неимением денег женщины брали натуральными продуктами. И лишь позднее отношения полов стали регулироваться с помощью социальных норм и установок.
Люди еще не умели с огнем обращаться, и шкуры,
Снятые с диких зверей, не служили одеждой их телу;
В рощах, лесах или в горных они обитали пещерах
И укрывали в кустах свои заскорузлые члены,
Ежели их застигали дожди или ветра порывы.
Общего блага они не блюли, и в сношеньях взаимных
Были обычаи им и законы совсем неизвестны.
Всякий, добыча кому попадалась, ее произвольно
Брал себе сам, о себе лишь одном постоянно заботясь.
И сочетала в лесах тела влюбленных Венера.
Женщин склоняла к любви либо страсть обоюдная, либо
Грубая сила мужчин и ничем неуемная похоть,
Или же плата такая, как желуди, ягоды, груши.
Древнейшей формой брака, по-видимому, являлся групповой брак, при котором свободные половые отношения допускались внутри определенной группы или рода. В этой форме брака еще не было места для ревности, так как любой мужчина мог быть мужем любой женщины данного рода. Как считал Ф. Энгельс, при таком способе организации человеческого общества не было ни господства, ни подчинения мужчиной женщины, или наоборот, а между полами существовало естественное разделение труда: мужчины охотились или воевали, а женщины вели хозяйство. При групповом браке не отдельные люди, а целые группы состояли в браке друг с другом. Нравственные законы древних людей не запрещали им иметь половые связи с любым количеством половых партнеров, но только в пределах данной родовой общины. Половые связи с представителями других родов строго запрещались.
Изначальная половая свобода не знала ограничений. Любой мужчина мог выбрать любую женщину, причем достаточно часто половые связи осуществлялись между ближайшими родственниками: между братьями и сестрами, между матерью и сыном, между отцом и дочерью. Со временем люди увидели негативные последствия кровосмешения (повышалась вероятность рождения детей с генетически обусловленными уродствами и болезнями), и в примитивных племенах стали формироваться запреты (табу) на близкородственные половые связи. Мужчине было все труднее найти себе женщину – ведь искать ее приходилось за пределами своего рода, поэтому пары стали образовываться на длительный период. Так возникла и закрепилась, как форма отношения людей, парная семья. Однако пережитки группового брака еще длительное время сохранялись в разных культурах. Так, в некоторых примитивных сообществах Полинезии еще в XIX веке существовал обычай, согласно которому все гости на свадьбе имели право на ночь с невестой, причем последним, кто вступал с ней в половую связь, был жених. К пережиткам группового брака можно отнести и так называемое «право первой брачной ночи», которым пользовались князья в феодальной Европе еще несколько столетий назад.
Следует отметить, что закономерные изменения половой морали и социальных установок по отношению к браку время от времени подвергались пересмотру в связи с чрезвычайными событиями типа эпидемий и войн. Вильгейм Райх в своей книге «Сексуальная революция» пишет, что после того, как численность европейцев резко сократилась в результате Тридцатилетней войны, крайстаг (окружное собрание) Нюрнберга издал 14 февраля 1650 г. указ, отменявший требование моногамии. Этот знаменательный декрет гласил «Вследствие того, что насущные нужды Священной Римской империи требуют замены населения, резко уменьшившегося за время этой войны, павшего от меча, болезней и голода, на протяжении следующих десяти лет каждому мужчине должно быть позволено взять в жены двух женщин».
Немецкий ученый прошлого века И. Блох в своей книге «История проституции» пишет, что на островах Палау (Полинезия) в XIX веке не только девушки, но и замужние женщины отправлялись в общежития холостяков (так называемые «баи»), чтобы пожить там некоторое время. «Когда жена рассердится у нас на своего мужа, – рассказывала одна островитянка, – она убегает в ближайшие баи. Тогда муж должен, если он желает снова помириться с ней, выкупить ее за деньги у союза холостых мужчин, которому принадлежит баи и все, в нем находящиеся. Если он не может заплатить, то не имеет больше никаких прав на нее. В таком случае она останется у мужчин до тех пор, пока другой муж, более могущественный, чем прежний, не выкупит ее. Я уже раз убежала от своего мужа и очень хорошо провела время в баи. Сестра из Инарратбака также недавно ушла в баи за то, что муж изменил ей. Теперь она останется там как армунгул (проститутка) три месяца».
Этнографы расценивают такой побег жен как отзвук свободной любви, полный расцвет которой уже в прошлом. На островах Палау не считается позором для девушки то, что она жила в баи в качестве армунгул. Напротив, ее тогда охотно берут в жены, как весьма опытную в любовных делах женщину.
Изучая строение зародыша человека, немецкие ученые Ф. Мюллер и Э. Геккель в XIX веке обнаружили, что по мере своего развития человек как бы заново проходит основные этапы эволюции, последовательно превращаясь из рыбы в земноводное животное, потом в рептилию, затем в обезьянку и только в конце своего развития становясь человеком. Сексолог Сергей Тихонов считает, что, взрослея и проходя через детство, отрочество и юность, сексуальные установки человека также повторяют исторический путь человечества. По его мнению, маленькие дети находятся как бы на стадии первичного промискуитета. Он проявляется, конечно, не в плане беспорядочных сексуальных отношений, а в том, что мальчику нравятся вообще все девочки как таковые. Затем моделируется этап полигамных отношений, группового брака: когда, например, все мальчики класса влюбляются в одну девочку, а все девочки вздыхают по молодому и красивому учителю… Следующий этап, напоминающий другую форму раннего группового брака: мальчик влюблен сразу в двух девочек, а девочке нравятся сразу два мальчика. И, наконец, человек дозревает до моногамного союза. С. Тихонов считает, что социально зрелый человек должен отдавать предпочтение одному партнеру, а любое изменение в количественном отношении партнеров в семье (например, двоеженство или так называемый «шведский брак») свидетельствует о социальной незрелости человека и неспособности людей перейти к следующему этапу социокультурного развития.
Писатель и философ Михаил Веллер считает, что потребность в любви возникла и закрепилась естественным отбором, так как повышала шансы человека к размножению в суровых условиях первобытной жизни. «Все мы – потомки тех, кто умел любить великой любовью, – пишет он. – Потому и выжили. И способность к этому чувству сидит в наших генах». Его концепция построена на предположении, что при равной силе и при равном уме мог вступить в сексуальные отношения и оставить потомство тот, чье желание, чья страсть (любовь) была сильнее, так как такой человек получал доступ к мощным глубинным ресурсам своего организма. Можно обратиться к сказкам и мифам или вспомнить реальные случаи из жизни – влюбленные способны на многое такое, что не под силу другим. Завоевать царство, достать с неба звезду, вызвать и победить сильнейшего соперника – на это способны только те, кто любит до самозабвения.
Взаимоотношения между мужчиной и женщиной в различных странах и эпохах менялись так часто и порой приобретали такой причудливый характер, что одно описание различных форм сексуально-общественных отношений, существовавших на протяжении человеческой цивилизации, заняло бы многие тома. Поэтому есть смысл ограничиться только основными вехами на этом пути, причем в рамках западной цивилизации, продуктом которой мы во многом являемся.
В Древней Греции различали три вида любви: «дружескую» любовь между супругами и друзьями; чувственную любовь, которая связывала любовников, и любовь возвышенную. В. М. Розин в книге «Любовь и сексуальность» отмечает, что любовь чувственная («эрос») подразумевала отношения всегда за пределами семьи – с чужой женой, наложницей, проституткой. Возвышенной любви брак был противопоказан. Она преследовала важнейшую цель – нравственное совершенствование любовников, которое приводит их души к бессмертию. Высшим сортом любви, по мнению древнегреческих философов, являлась возвышенная любовь («агапэ»), вдохновляемая не чувствами, а идеями: красоты, блага, бессмертия. Интересно, что древние греки гомосексуальные отношения ставили выше более естественных – гетеросексуальных. Считалось, что наиболее совершенна любовь мужчины к мужчине (чаще – к прекрасному юноше) или женщины к женщине (прекрасной девушке).
Хотя такая точка зрения была, по-видимому, преобладающей, часть древнегреческих мыслителей допускала возможность любви между супругами. Так, Плутарх в трактате «Об Эроте» писал: «Таково то соединение, которое поистине можно назвать соединением в целом, соединением супругов, объединенных Эротом, тогда как соединение людей, только живущих вместе, можно уподобить соприкосновениям и переплетениям эпикуровских атомов, не создающих никакого единства, какое создает Эрот, присутствующий в брачном общении. Нет никакой большей радости, более постоянной привязанности, столь светлой и завидной дружбы, как там, где единодушно живут, охраняя домашний порядок, муж и жена <…>. Но любовь к благородной женщине не только не знает осени и процветает при седине и морщинах, но и остается в силе до могильного памятника. Трудно найти примеры длительной любви мальчиков, но нет числа примеров женской любви».