Заварзина Наталья. Страна Серых Снов

   Варфоломей затупил все свои восприятия: ему надоело просто идти и, было все равно, где они сейчас и где окажутся. Как и Странник, он зрел во тьме. Иногда возникала сладкая далекая дума о побеге, но редко. Сжав зубы, он плавно ступал по непрозрачному льду.
   Странник продолжал шагать, выстраивая впереди себя дорогу и приближая цель. Много земных поколений ходивший по Серости, он знал это отлично: Путь будет после того, как по нему пройдешь. Эта установка позволяла найти где угодно старую тропку из тех, что он проделывал к Черному Океану ранее. Она, то всплывая, то погружаясь в мрачные породы, начинала выражаться торной. Через некоторое время он обнаружил, что дорожка привела их к истоку Черного Океана, месту его изначального исхода, где жидкость сочилась из еще более забытых слоев Серости. Это был Черный Поток, живая самотекущая река, массы которой уходили по цепи ходов.
   - Мы у Потока? - осведомился Дух, вещая безрадостно.
   - Нужно к Воротам, а там посмотрим.
   - Нельзя ли поточнее?... - и Дух запнулся.
   - ТЫ сам ответишь на свой вопрос.
   Недра, из которых вытекал Черный Поток, направляли его под тяжелые двустворчатые ворота, обитые железными пластинами с потемневшими гвоздями.
   Двери толщиной в два-три десятка сантиметров были подвешены на крепкие петли в широкой арке. Полукруг ворот во Владения Теней пускал под себя узкий ручей и ничем не был заперт, ровно как и не имел часового.
   Охрана не требовалась Воротам, в которые по своей воле мало кто входил. Между мирами знают, что тут Сны подошвой своей прикасаются с преисподней. Нужно было как раз туда. Прикрытые наглухо, врата ни капли не шумели, когда их открывали. Словно через портал туда, где происходят от сотворения мира мытарства за смертные грехи, вошли двое и противоположный. Рикошет звучания их поступи сдавливался, они продолжали Путь.
   Путь через участки Теней, где уже оказались: узкие безобразные казематы. Словам на этих началах не было места: мысль отвечала на мысль.
   - Все заглохло кругом... - оторопел Дух, - я что-то чую, но не разбираюсь, что именно...
   - Сгустки тьмы - рутина обыденности у теней. Уныние у них все протравило.
   - Нет, я сейчас явственно ощущаю какое-то создание..., которое идет за нами.
   Даже после того, как вокруг стало не зги не видать, и путники позабыли о неуверенном замечании Духа, было неспокойно. За ними что-то неотвратимо следовало, не выдавая себя, осмотрительно и с умением: маленькая приблудная Тень, вылезшая из своего укромного логова, поползла за ними. Цепляясь за стены ходов и переходов острыми когтями четырех ловких лап, она смотрела на них из-за углов, стараясь быть незамеченной.
   Когда то было возможно, она схватывала и впитывала их слова, старалась пару раз поставить невидимые уловки, но нарывалась на великую для нее силу.
   Отверстие, откуда вытекла Тень, зияло прямо у массивных Ворот, и она заметила демона. Сладостно зашипев, зашелестев и фыркнув, быстрая Тень уловила в будущем весь смысл дороги серых: они вели полярного к Океану, властителю Снов. Молча собирая обрывки фраз и векторы хода, она прилежно ползла за ними, не отставая ни на минуту...
   По середине катакомб теней струился Черный Поток, гелеобразный, не дававший ничего ничему по соседству с собой. Едкие его воды вымыли в скалах гладкую борозду и утекали водянистым чугуном к своему любимому устью.
   Поток не выпускал жизни и не отбирал ее. Составляющими разумного ручья были только всепоглощающая ненависть и страсть манипулировать. Поэтому бледный Дух все больше вжимался спиною в дышащие тоннели теней, порой перепрыгивая разломы, куда врывалась жадная "вода".
   - Что же будет со мною тогда, когда мы вплотную подступим к Океану?.. сетовал он на свое незавидное положение.
   А на душе у Варфоломея началось ликование. После открытой Серости наверху и унижающей белости у Башни он наслаждался Черным Потоком и облегающей прелестью Владений тени, этой разбавленной туманоподобной Тьмою. Он дышал ей и осязал ее. Демон переливался чешуей и опять, как тогда в Пустыне, выпустил сеть изгибистых отростков, доставая долгожданную силу...
   Это понимала Тень, тесно прижимавшаяся к угловатому пику. Она догадывалась обо всем по своему безупречному видению, когда узрела Оковы Снов и то, как проявлял себя демон, испытывая каждой клеткой тела ее родной мрак. Радостно всхлипывая, что-то бормоча и хихикая, Тень предвкушала свой близкий триумф. О, как она его ждала и переживала.
   Ползучая решила ждать, сколько потребуется. Пусть даже эти двое серых, увечный и старый, дойдут до самого центра Владений, его копошащегося сердца, толкавшего Поток к Океану, Поток к Океану... Ее существо заняла неземная злоба и приятное щекочущее чувство победы, такой скорой победы... И она прыгнула на противную стену, вонзая когти с наслаждением и почти бешенством...
   Черный Поток каким-то образом остановился, и это было не самое хорошее предзнаменование. Он стоял, как жалкая нечистая лужа, и даже не колыхался, по своему присущему. Его гладь, как ровно вулканическое стекло, блестела и отражала путников, все так же внутренне клокоча от злости.
   - Я устаю, - Варфоломей наотрез отказался идти дальше. - Сделайте длинный привал... До моего судилища недалеко осталось, я вижу по вам.
   - Какой смирный, - помыслил Дух.
   - Уж точно.
   - Не к добру.
   - Остановимся в последний раз, - возвестил Скиталец, продумывая на пять ходов вперед. Он нагружал Духа всем этим, но ведь тот сам вырвался.
   Он хотел провести неблагодарный скоропостижный эксперимент.
   И не знал, получится ли он.
   Варфоломей воспринял согласие более чем спокойно. Он, бряцая наручниками, отдалился и  стал медитировать в какой-то ложбинке, наблюдая стоящий Поток. Он все понимал и выжидал. И скрывал, запирал, замуровывал идеи от серых, которые могли, ох, как могли догадаться.
   Использовав свой мешок, как подушку, Дух забылся в тревожном будком ожидании, а Странник стал дремать сидя, не думая о дежурстве за опасным демоном.
   Он также выжидал, подхлестываемый своим вероятностным интересом о том, что будет далее. И вспомнил о том, что случилось...
   ДАВНО
   Брошенный и грустный человек сидел на скамье в тесной комнате, оплетенной паутиной. Душный холод сжимал его сердце, в котором ничего не осталось. Голова была опущена почти до груди, и глаза были тупо уставлены в пол, в котором, впрочем, не было ничего интересного. Нигде ничего не было. Нигде никого не было, кроме него. Все кончилось так давно, но помнилось как сейчас.
   Оплеванная душа томилась в предвкушении.
   Кутаться не было смысла - спасаться от стужи уже нет надобности, ведь человек был мертв. Под скамьей и везде, где копилась темнота, сидели и ждали своего часа ядовитые творители паутины. И не только они.
   Ноги его касались скользкого сырого пола, а на лице отражалась опустошенность и смертельная тоска. Руки его были безвольно положены на колени, и все положение не выражало ничего, кроме скуки.
   Он был счастлив.
   Моргая по временам, он не передвигался с места, чтобы не тревожить своих новых соседей - творений иного мира, которые еще не привыкли к нему.
   - Как вы калечите все, к чему прикасаетесь... - выговорил он, не меняя позы. - Как вы однобоки и ограниченны, ограниченны самими собой...
   По укромным уголкам прошел шелест, и что-то маленькое пробежало по густой серой сети под потолком.
   - И теперь вы выбросили меня сюда. Дали мне... это, наградили, впихнули в руки и самодовольно ушли. Но чье ЭТО? - возмущенно-уверенный вопрос отскочил от стены и вернулся.
   - Чье ЭТО, спрашиваю я вас? Вы не ответите, нет. Вы слушаете меня, но не слышите. Тогда я сделаю все за вас...
   - Мне придется все делать самостоятельно,... Что же, так интереснее.
   Никто не отвечал ему. Четыре сомкнутые стены без окон и дверей равнодушно занимали свои места, как и всегда.
   - Вы прокляли меня... Не слышу?! - конус эха безвыходно заметался. Прокляли... - словно подытожил он для себя. - И ничего со мною не сотворите.
   - Теперь мне дозволено все, ведь так?
   - Ведь я вырвался из ваших пределов?
   - Вы не достанете меня?
   - ДА?
   - Ответьте!
   - Сейчас же!!! - и голос утонул во мраке, окончательно распугав обитателей маленькой комнаты.
   - Теперь я САМ СЕБЕ БОГ... - произнесли окоченевшие губы и изогнулись в безумной улыбке. Опухшие веки с синими кругами притворили утомленные глаза.  - Даа... Бог в мире, куда не достают ваши шаловливые ручки...
   Он загоготал и намеренно стукнулся головой о стену, которая вмиг стала мягче.
   - Смотрите, да, смотрите... Я уже могу изменять... - радостное удивление сумасшедшей гримасой промелькнуло на лице. - А вы - ничто... Вы...
   - Оставили.
   - Бросили.
   - Кинули.
   - И ЗАБЫЛИ!
   - Я не буду грозить вам кулаками или извергать анафемы в ваш адрес... Нет, этого мне не надо. Мне больше не надо лишних слов. И деяний, и клятв, и исправлений, которые вы так обожаете...
   - Я уйду, и больше меня никто не догонит.
   - Я пожелаю, и никто не запретит.
   - Это будет мой собственный мир. Мой мир, где вас не будет. Никогда.
   Он уполз, как паук, на край скамейки. И начал меняться.
   - Я воплощу то, чего ТАМ ждут все... И продолжу то, что мне так нравилось. И не буду больше плакать. Я буду тем существом, глаза которого давно высохли от слез, тем, кому часто на все наплевать, тем, кто уже оплакал горе мира...
   - И ничьи глаза не будут взирать на меня...
   Он сбежит. Я знаю, он сбежит.
   Все остановилось.
   И вот, когда Поток обратился из стоячего снова в уходящий, они обнаружили, что Варфоломей исчез.
   Нигде не было его следов, никаких отметин и не чувствовалась ни одна из волн, которая могла бы остаться после тяжелых воображений демона. Дух не стал спрашивать и волноваться, где тот пропал - так тяжко ему было после Варфоломеевых объятий в Пустыне. Он лишь отчужденно кивнул:
   - Вот мы и остались одни...
   Прошло несколько секунд.
   - Он видит нас. Мы рядом с НИМ.
   - Где?...
   - Черный Океан, - и всюду скукожилось, резиново выплеснув темный бокс для буйнопомешанных. Мягкая обивка стен сильно пострадала от чьего-то недавнего присутствия - следы от ударов, вмятины и надрывы остались после запертого здесь силой. На полу валялось несколько широких ремней.
   - До него еще долго...
   - Доверься моей интуиции. Океан - единственный может сломать мое сопротивление и стремление, может оставить здесь. Или выкинуть куда-то. Но этим он себя покажет.
   - Мы провожатые, и это было таким, пока демон не пропал. Ты не удивляешься?
   - Демон в Серости. Если отсюда идти подземными источниками, то можно достигнуть построением Тюрем-без-Дверей...
   - ?..
   - Башня Грязи, - Странник ушел в угол и, встав на колени, глядел на пол, - мое создание, давнее. А Тюрьмы напомнят тебе гадовы вместилища сущего Ада. Поземная среда Тюрем безвыходна. Энергию копит в себе.
   Трухлявая материя с набивкой, оставив стену, легко вырывалась. Ее клочья, проеденные плесневым грибком и влагой, падали на пол за спиной Безымянного. Он усердно выщипывал податливый меняющийся состав Пути, не теряя курса.
   - Я перенесу это путешествие?
   - Со мною - да. В одиночку там любой свихнется, - затрещала ткань.
   Дух сорвался с места, оттолкнувшись руками.
   Нарушенный бокс наблюдал за ними, словно живой.
   Хищно зияющая дыра получилась достаточной для того, чтобы протиснуться в боковые Подземья.
   Они всплеснули, подняв пену с брызгами.
   - Не пугайся. Упали в застоялые мертвые воды, покинутые мечтания. Они мокрые, но ничего не порождают. Так по пояс и пойдем.
   - В них... э-э... ничто не живет?
   - Только несколько пучков водорослей, если тебя это напугает.
   Дух кивнул и, разгребая на небольшой глуби воду, предложил следовать вперед.
   Дно - не ил, не песок и не земля. В нем не завязнешь, не потонешь, как в зыбучих насыпях. Одна тухлая мерзкая сырая безжизненная вода, которую под низким сводом серые загребали и разбрасывали руками. Дух оживлял тишь звуками, плескаясь, как в реке. Ему не было также обычно идти, как Страннику, который, приподняв локти, передвигал ноги в полутораметровом источнике. Он промок до нитки - плащ тряпкой мотался на плечах, а тяжелые ботинки хлюпали своими прорехами.
   Они прошли милю.
   Впереди был Лифт, предусмотренный Снами как настоящее средство передвижения. Один из самых простых  и распространенных страхов Серости, он выжидал своего пассажира и делал с ним все, что захотел.  Он ломался, раскачивался из стороны в сторону, гасил свет, производил штуки с клаустрофобией... И он был независим - ни Странник, ни какой бы то ни было серый не умел его обуздывать.
   Это было им не на руку, двоим, стряхивавшим и выжимавшим из себя капли влаги у такой мило-гостеприимной кабины.
   Вот бестия, подчас думал Безымянный.
   - Он меня ненавидит, этот страх. Я знаю.
   - Лезем?
   - Будь готов - изменить его не удастся. Это подобно хватанию зубами за воздух.
   - Вот чертовщина.
   Двери закрылись, чуть хлопнув резиновыми прокладками. Кнопок было две.
   - Стой спокойно... Я постараюсь сам, - и Странник потянулся к белой пластмассе со стрелкой "вверх". А Лифт ждал, не трогая с места. Долго ждал здесь своего нового старого вечного заключенного. Он знал и ждал. И вот он у него в руках...
   Коснувшись кнопки, Безымянный не смог оторвать пальца от липкого комка, в который превратилась клавиша. Он прилип.
   Все сорвалось вниз, а Дух от ужаса в пустых бельмах закусил губу, не в силах помочь.
   Страннику было ох как неловко оказаться снова подвластным чему-то. Но у него была своя сила, СВОЁ то, что он копил не менее долго, чем Лифт.
   Кнопка, "с мясом" вырванная из обшивки, рассосалась в руке. Из зарастающего отверстия глядели провода и арматура.
   - Нам наверх, никчемная вещь... - промыслил серый. - Не ошибись, а не то придется тебя разломать... Дух, сейчас же держись за меня!..
   Дно открылось и квадратиком линолеума улетело вниз, задевая за тросы. А внизу, как есть, колья и куча костей... Банальная дурь.
   Сапоги опирались на узкий плинтус и принимали его форму хотением, а руки истово распирали две противоположные стенки, в порыве выжить...
   Выжить. Да, именно так. Если в Снах сможет сложиться ситуация, напрямую грозящая скитальцам смертью, то, позволив Серости умертвить их в себе, они могут оказаться где угодно.
   Именно ГДЕ УГОДНО, таким образом отсрочив цель своего Пути на неопределенность. В глазах гаснут огни и тебя вышвыривает... куда-то. Как они решат, туда и будет.
   - Нам наверх, - с горечью заметил Странник, не сменяя положения. Тюрьмы ждут всех с низа, Столба.
   - Надеешься найти там Варфоломея?
   - Хмм... ты несгибаемый оптимист, Дух. - Руки потихоньку начали затекать. - Потерять во сне 0 редко ЭТО ЖЕ найти.
   - Может, и так...
   Лифт замер. Вздрогнул, что-то звякнул под ногами и взмыл вверх, заставляя Духа прижаться покрепче.
   - Жестокая машина, - шепнул Странник, - куда ей взбредет, туда и переносит...
   Замедлился ход, но ничего не случилось... через одну секунду.
   Грохнув всеми гранями, замкнутая коробка замолчала. Попытка сбросить не увенчалась успехом, но заставила серых еще сильнее напрячься.
   Я не железный. И мне больно.
   - Двери... Двери как же откроем?
   - Своим трудом. Лезь и нашаривай щель. Ломик бы, да не приходится...
   Дух помог открыть сдавшиеся двери и первым выскочил наверх, едва не шмякнувшись носом о порог, до которого не доехала кабина.
   Странник подтянулся и, как только затворились дверцы, все ринулось вниз, словно Нижний Архонт, поверженный, снова со своей армией падал с Небес... в масштабе высотного подъемника.
   - С ним был Океан, иначе кончилось бы не так гладко... Он ожидает нас.
   - Гладко? Тяжело, ох, как тяжело.
   VI
   "Правило №2: управляя своим
   существом можно многого достигнуть"
   Сотня, ровно сотня уровней, по сходности с полушариями головного мозга - вот что суть Тюрьмы-без-Дверей. Самая населенная часть Серых Снов и самая непредсказуемая. Если бы просили составить карту Серости, то центром и столицей без возражений приняли бы Тюрьмы.
   Без тюремщиком.
   Смотрителей.
   Надзирателей.
   Только камеры, камеры, камеры.
   - Здесь воняет... - поморщился Дух.
   - Кошмарами, - Странник озирался в поисках хоть всполоха, рывка, который поможет обнаружить прометнувшегося в тюрьме слежение. ВРАГА. Ведь капель и слизь не были единственными жителями бараков. Тут происходили вещи, которые самое смелое, отчаянное и крепкое человеческое сердце не в силах выдержать. Не из-за непрерывного трепета, ужасов и фобий, не из-за размаха, а из-за повторения, наблюдения, преследования, безвыходности и гонок, гонок, гонок... Потных.
   Кроме всего прочего, тюрьмы выдавали указки в виде плит в своих пределах. На таких плитках были надписи, сделанные неизвестными авторами безрассудными - разным почерком. Эти сочинители подбавляли масла в огонь, безвестные для редких прохожих. О них даже слагалось много легенд, ходивших в Снах пилигримами.
   Страннику стало больно. Не в душе. В руке, ладони, предплечье... Что-то взбрыкнуло внутри, запульсировало и отпустило. Он спрятал кисть в карман, чуть нахмурившись от резкого припадка.
   Повязки и так все скроют...
   Скачок... и все стихло. Главное - не смущать Духа своими давнишними странностями; главное дотерпеть.
   Если ЕМУ надо, значит, и мне надо.
   Сзади громыхнула вниз каменная заслонка-трапеция. Она замуровала путь к шахте Лифта, как вход в древнюю гробницу. Нет пути отступления. Как обычно все по-дурацки устроено.
   - Сразу говорю, что я не смогу ее открыть, - разочаровал Духа Странник. А тот пригляделся, напряг глаза и указал на вход после... Рядом с первым ходом уровня.
   - Там табличка. Точно, - и он заковылял к ней.
   НЕВИДИМЫЙ ВЗГЛЯД
   И НЕСЛЫШИМЫЙ ГОЛОС,
   ВОТ-ВОТ ОБОРВЕТСЯ
   ТВОЕЙ ЖИЗНИ ВОЛОС
   Корявые буквы, высеченные, выскребленные в твердой породе, пугали и были первым оповещением. Тюрьмы предупреждали, страшили их и... надпись исчезла после прочтения и вдвинулась, слившись с остальными.
   Оно приближается. Удар.
   Оно скоро и оно уже здесь. Удар.
   Скитальцы двинулись по бездверным узилищам, вдвоем. Их окружали миллиарды отдельных мирков с теми, кто сам хотел сюда попасть. Символом, душой, знаком. Они были населены, густо и жадно населены, в них теснились. Они были двигателем, который заводился при желании того, кто с интересом и, конечно, некоей долей извращенного ожидания заглядывал в одну из множества камер. Сложно пройти их все. И найти выход.
   Рядом по бокам проходили узкие ячейки с людьми разных полов, возрастов, времен и наклонностей. Они читали священные книги, рвали смирительные рубашки, музицировали, рисовали, пили чай, сколачивали гробы... Убивали и калечили себя, вызывали стихийных бесов, командовали армиями, разговаривали сами с собой; дикие голые метались по клетке, как звери; сосали пальцы, мудрствовали, гадали на картах, сочиняли песни, справляли свадьбы; просто резонировали, как простые шизофреники. Никто не был заперт, и все занимались своим под тихие шаги Духа и Безымянного.
   В некоторых лежали полуистлевшие трупы, в одних кишели кольцами змеи самого насыщенного яда, в других ожидали испуганного освобождения тучи мух, комаров, саранчи. Горы тараканов, горсти пауков и скорпионов, а в третьих было ТО, что уму неискушенного непостижимо и найти и измыслить его мог только тот, кто сам доходил до такой ячейки.
   В Тюрьмах-без-Дверей спало  сознание, а подсознание выдавало то, что таилось в скрытых слоях духа.
   - Свернем боязни и не будем заглядывать никуда, иначе быть беде, согласился Дух на взгляд Странника, который прекрасно знал все, ведь тоже был тут... ДАВНО.
   Между десятками камер напротив и сквозных шли коридоры, вилявшие лабиринтом с лесенками, спусками, люками, потайными лазами и теми же табличками.
   БЕЗ СВЕТА НЕТ ТЕНИ,
   БЕЗ ТЕНИ НЕТ ТЬМЫ.
   КАК ЛЕГКИЙ ШЕПОТ СНОВИДЕНИЙ
   ИЗ ЖИЗНИ ИСЧЕЗАЕМ МЫ.
   Старая Тень, опять настигшая двоих, прочла эту табличку и хотела ее уничтожить, но было поздно: они, эти, уже прочли ее. На лице и в фигуре высокого она углядела содрогание от боли и уловила отрывочек мысли о чем-то втором, но так же, как и раньше, она цеплялась руками за камни и ползла за ними, оставив свои дела за далеко до Ворот Потока. Все было сделано и то, чем она сейчас занималась, было лишь сущим любопытством. Она слилась с приглушенным освещением Тюрем и пряталась, куда могла втечь. Она отставала от них, ни о чем не беспокоясь, слыша только топот.
   Удар.
   - Видишь, что там впереди нас?.. - кивнул в сторону Дух. - Среди воплей этих дрянных бараков я впервые вижу такое...
   Там, через шесть или семь камер было необычное.
   Из нее лился спокойный, мягкий свет, не умещающийся в тесноте.
   Он не был ярким и резким, не расплавленным, скорее он был остаточным явлением после.
   - Как странно... - наблюдал редкие лучики Безымянный.
   - Идем посмотрим? В любом случае прошли бы мимо нее...
   Дух шаркнул и сам испугался своего неосмотрения. Но свет все еще был на месте, чудесное явление не сняло рукой. Как щекочущая нервы тайна, он был. Они заглянули.
   - А это не ловушка?.. - опомнился Странник, но они опоздали, посмотрев на то, что теплилось на деревянном лежаке ячейки.
   Это был Ангел. Служитель и носитель вселенской доброты и просвещения, общий дух, подчиненный любви всего Древнего и Первого, он иссякал, завернутый в грязные лохмотья. Чтобы не терять и не выдавать небесного блеска своего, он отыскал эту накидку, которую подобным ему противоположным долго нельзя было носить и, как бездомный и обездоленный, он болезненно подрагивал. Неземные облачения и доспехи покрылись узнаваемой коркой Серых Снов, которая точила его; он тускнел и тускнел, вот так скорбно догорающий в Тюрьме.
   Рядом в кольце висел факел, зажженный, безусловно, только его содейством. Его знобило, у него дрожали руки, он засыпал, чтобы умереть, уже не сопротивляясь довлеющей Серости.
   Это был Ангел. И он посмотрел на серых, насквозь расплавленной стрелой прошив толстые стекла очков Странника.
   Он все равно ничего не прочтет.
   Он впитал и выжал это, а Дух с восхищением и боязнью живого человека молвил:
   - Откуда ты здесь появился? Что с тобою?... - сочувствовал он, заглядывая внимательно ангелу в лицо.
   - Я... я занимался тем, чем всегда, - он выдохнул с надсадой - Я следил за человеком, как и подобает Хранителю, но... вдруг образовалась воронка и человек... ну, как бы... умер. Но не самом деле, как это обычно должно происходить, а... словно из него выпили душу. Высосали.
   Он упал замертво, и мне ничего не оставалось, как последовать за его искрою в зеленый огонь... пока это все не исчезло, иначе мне бы не успеть...
   - Зеленый?
   - Да... И вот я здесь... Мне казалось, что отсюда нет выхода. Я нашел это... тряпки, а иначе мой свет заметили бы... все эти. Обитатели. Я поначалу даже подумал, что в Аду. Но вспомнил о Серости, Снах... этой стране.
   - И ты думаешь, что то, высосавшее душу у твоего... оберегаемого, может быть здесь?..
   - Да, я так предполагаю. Выбросить могло, но логически ничего не остается... У меня был голос..
   - Небес?... Здесь, вижу, собрались одни оптимисты, все, кроме меня...
   - Да, да, Небес... И он говорит, что там, где-то за Тюрьмой, есть место, где существует растущее средоточие мощи, не близкое Основной массой Серости.
   - Ну, не знаю. Не знаю. Тут возможно все, но чтобы настолько... Странно звучит. Ты знаешь, где это место?
   - Да, оно за... Черным Океаном.
   - Выходит, нам по пути... - вздохнул Дух.
   - По Пути... Мы рискуем.
   - Мне будет так тяжело там появиться снова...
   Глаза Ангела, эти две ядерные звезды, озарили серых. Его взгляд молча молил помочь. Ясность этой святости была могучей. Пусть рушатся миры, а Полюса все те же.
   - Сны любят рискующих. К Океану. Пропустит ли Он нас?
   И тут Страннику попалась еще одна плитка. В келье Ангела была фраза:
   ЕДВА ВО МНЕ,
   КАК И ВО СНЕ,
   ОСТАЛОСЬ ЧТО-ТО ЧЕЛОВЕЧЬЕ.
   НО И ОНО, УВЫ, НЕ ВЕЧНО...
   Безымянный схватился за живот. Ему стало очень, очень плохо.
   Удар. Удар. Удар...
   Оно билось, вылезало. Он едва не перегнулся пополам от приступа. Оставалось одно - покинуть их:
   - Сидите так тихо, как только сможете!... - он повысил тон. - Без вопросов... И никуда отсюда!... Никуда!.. - и пропал в проеме.
   Дух желал спросить, что за неожиданность: Странник никогда при сущем рядом не покидал его. И сейчас он оставляет. Но, он спиною испытывал... с Ангелом было спокойно, и он остался, так ничего и не проронив с языка. Он посмотрел на соседа и сел с ним рядом.
   - Придется немного подождать. Да.
   - ... в чем дело? - проснулся из своего забытья Ангел.
   - Ничего не возражай, пока мой... друг не уйдет. И не вернется.
   - Хорошо. Я полагаюсь всецело на вас. Но время...
   Серый ушел за угол и поплелся, еле сдерживая распиравшие его порывы перемен. Боль смешалась с ноющей жаждой и ударами в голове. Он скрылся подальше от комнатки, где ждали они и, упав на колени, а затем и на четвереньки, из последних сил свалился в закуток возле сточной канавы.
   - Мы будем ждать его здесь... - обратился успокаивающе Дух. - Пока там.. Давай поговорим, а?..
   - У меня почти нет сил...
   - Постарайся... Пожалуйста, а не то совсем погибнешь. Давай, я прошу тебя. Или, хотя бы я поговорю, а? Расскажу тебе что-нибудь, - Дух снова воспрял. - Хочешь?
   Ангел опустил ресницы.
   - Ну, вот и прекрасно. Устраивайся... ну же... Я расскажу тебе о моей жизни... жизнях. Да, о нездешних, далеких жизнях, которые были давно-давно там, где ты... служишь Хранителем Душ. Я вспоминаю, ибо это все, что мне осталось в Снах. Я был тогда ирисом, и бабочкой, и...