Страница:
Конечно, всех тыловиков можно одним махом записать в воры и коррупционеры, которые бегут от ответственности и прячут уворованные миллионы. Но как быть с тем же начальником ГРУ Героем России Валентином Корабельниковым, который написал на имя министра рапорт с "особым мнением" о планах реформирования ГРУ? Он тоже "коррупционер"?
В какой коррупции погряз начальник ЦКП ВС РФ Владимир Гошкодёра, также отказавшийся участвовать в фактическом разгроме ЦКП и написавшем рапорт на увольнение вместе с "особым мнением"?
При этом один из "отцов" нынешней реформы, статс-секретарь министра обороны, генерал армии Николай Панков, обладатель громадного особняка в престижном районе Подмосковья и громадной квартиры, с военным опытом рядового пограничника, видимо, о реформе знает куда больше начальника ГОУ генерал-полковника Александра Рукшина.
Среди "реформаторов", пожалуй, только фигура Владимира Шаманова вызывает хоть какое-то уважение.
Можно подойти к реформе и с другой стороны. Ну, ладно, Министерство обороны умудрилось начать военную реформу, не приняв военную доктрину. И мы строим будущую армию, не зная, кто враг, кто союзник и против кого готовимся воевать. Будем считать, что это большая военная тайна в голове нынешнего министра обороны. А она, как известно, бережётся от врагов ещё со времён Мальчиша-Кибальчиша. Зайдём с другой стороны.
Но что же нового в нынешней реформе?
Бригадный принцип? Так о нём говорится все последние 15 лет. Более того, все эти годы бригады опробовались в самых разных вариациях и до последнего момента нащупать организацию бригады, которая резко превосходила бы существующую дивизионно-полковую систему, не удавалось.
Так что введение бригад — это явно не ноу-хау, тем паче, что их новую организацию до сих пор никто в глаза не видел.
Резкое сокращение "кадрированных" частей и соединений? Так с этой идеей ещё в 2001 году выступал Анатолий Квашнин. Тогда же была начата и работа по "оптимизации".
Что ещё?
Введены некие "оперативные командования" вместо армий и дивизий? Так и это уже проходили и отрабатывали в Чечне. Там они были опробованы и отработаны. Известны и их плюсы и их минусы. Для войны такого масштаба они эффективны. Для масштабной — совсем не факт.
Так что на поверку ничего принципиально нового в части военного строительства нынешние "реформаторы" не предлагают. Всё много раз пройдено, давно изучено и обсуждено. И, наверное, не вызвало бы больших возражений, если бы не неуклюжая тотальность этих нововведений, когда под новую организацию подогняется все до последнего полка и дивизии, невзирая на то, подходит ли это переформирование для данного театра военных действий и задач, стоящих здесь, или нет.
Новое в реформе Сердюкова только одно — масштабность, а точнее, тотальность сокращений, обрушившихся на Вооружённые Силы, и торопливость, с которой эти сокращения "реформаторы" собираются провести. И абсолютная непродуманность последствий этих реформ.
Так, например, для сокращения должностей старших офицеров реформаторами планируются должности начальников отделов в главном управлении Генерального штаба снизить с полковничьих до подполковничьих.
Вроде мелочь. И даже экономия. Но, соответственно, понижается и категория должностей офицеров в отделах до майорских. В итоге основные "рабочие" отделы того же ГОУ, который управляет Вооружёнными Силами государства, разрабатывает военные операции и отвечает за военное планирование, по сути, окажутся доверены людям, чей служебный опыт ограничивается в лучшем случае командованием батальоном с выслугой восемь-десять лет. А это уже чревато куда большими провалами в проведении военных операций, чем недавние провалы Минобороны и Генштаба в Южной Осетии.
На основании множества бесед с генералами, адмиралами и различными военными экспертами, все претензии к реформе Сердюкова можно свести к следующим тезисам.
— В условиях отсутствия военной доктрины проведение военной реформы является, по сути, постановкой телеги впереди лошади. А подгонка доктрины под уже принятые организационные решения — это профанация, граничащая с преступлением.
— Непонятна и неоправданна спешка, с которой проводится реформа. Любые решения такого масштаба должны сначала отрабатываться на базае экспериментальных частей и соединений, после чего должны подводиться итоги, оцениваться результаты и на их основе осуществляться более серьёзные решения. Имеющийся у нас временной лаг в 5-7 лет "мира с НАТО" позволяет всё это сделать без опасной спешки. "Пожарность" нынешних решений крайне опасна неоправданной ломкой существующей системы, громадными финансовыми расходами, которые могут оказаться просто выброшенными на ветер и ещё большими расходами на устранение ошибок и перекосов.
— Необъяснима и неоправданна "тотальность" реформы. Невозможно реформировать одновременно всё: проводить организационную, социальную, структурную перестройку армии и её массовое перевооружение. Тем более в условиях нарастающего экономического кризиса. На что-то явно не хватит денег. И это неизбежно приведет к провалу остальные этапы этой реформы.
— Непонятна "закрытость" и "кулуарность" проводимой реформы. И армия, и общество с пониманием относятся к реформе Вооружённых Сил. Она давно назрела и необходима. В этих условиях она должна проводиться максимально открыто, так, чтобы её цели и этапы были понятны всем. Вместо этого звучат только общие заявления, которые к тому же ещё и регулярно опровергаются. Вся информация засекречивается, любые ее утечки пресекаются, тех, кто комментирует реформу, преследуют. Налицо стремление Сердюкова и его ближайшей команды любой ценой выйти из-под общественного контроля.
— Настораживает непродуманность и судорожность действий реформаторов, которые принимают противоречивые, часто совершенно неоправданные решения, которые задним числом тихо компенсируются или просто отменяются, как, например, тотальный отказ от дивизионного уровня, ликвидация института прапорщиков и мичманов, полный перевод окружных и центральных госпиталей на гражданские штаты и многое другое.
— Вызывают глубокую тревогу проводимые в экстренном порядке массовые сокращения офицеров, ликвидация института прапорщиков и мичманов, сокращение числа военных училищ и академий, ломка всей системы военного образования. Неоправданные массовые увольнения в условиях отсутствия решения социальных проблем увольняемых и их адаптации в обществе способны привести к серьёзному социальному взрыву в военной среде, что чревато для стабильности общества в целом. Без серьёзного научного обоснования и глубокого просчёта всех последствий таких действий подобные решения могут нанести непоправимый ущерб обороноспособности страны.
Ситуация усугубляется нервозностью и непоследовательностью "реформаторов", которые по ходу "реформы" свои самые дискредитированные решения заменяют другими, более "адаптированными" к реальности, часть решений пересматривают и буквально "на коленке" переписывают, а часть "разъясняют" мотающиеся по войскам "представители" министра в той редакции, в которой их нужно понимать.
Всё это наводит на мысль о том, что реформаторы больше заинтересованы в том, чтобы просто выиграть время для "заталкивания" реформы в войска в надежде, что там она как-то сама утрясётся и адаптируется по ходу дела, а главное — чтобы правда о ходе военной реформы ни в коем случае не дошла до высшего политического руководства страны. Иначе за непродуманные и скороспелые "реформы", по сути, разваливающие армию, с "реформаторов" могут и спросить. Причём далеко не по-дружески…
Валентин Пруссаков ИСЛАМСКАЯ МОЗАИКА
Сергей Кургинян «НОРД-ОСТ» В КРЕМЛЕ
В какой коррупции погряз начальник ЦКП ВС РФ Владимир Гошкодёра, также отказавшийся участвовать в фактическом разгроме ЦКП и написавшем рапорт на увольнение вместе с "особым мнением"?
При этом один из "отцов" нынешней реформы, статс-секретарь министра обороны, генерал армии Николай Панков, обладатель громадного особняка в престижном районе Подмосковья и громадной квартиры, с военным опытом рядового пограничника, видимо, о реформе знает куда больше начальника ГОУ генерал-полковника Александра Рукшина.
Среди "реформаторов", пожалуй, только фигура Владимира Шаманова вызывает хоть какое-то уважение.
Можно подойти к реформе и с другой стороны. Ну, ладно, Министерство обороны умудрилось начать военную реформу, не приняв военную доктрину. И мы строим будущую армию, не зная, кто враг, кто союзник и против кого готовимся воевать. Будем считать, что это большая военная тайна в голове нынешнего министра обороны. А она, как известно, бережётся от врагов ещё со времён Мальчиша-Кибальчиша. Зайдём с другой стороны.
Но что же нового в нынешней реформе?
Бригадный принцип? Так о нём говорится все последние 15 лет. Более того, все эти годы бригады опробовались в самых разных вариациях и до последнего момента нащупать организацию бригады, которая резко превосходила бы существующую дивизионно-полковую систему, не удавалось.
Так что введение бригад — это явно не ноу-хау, тем паче, что их новую организацию до сих пор никто в глаза не видел.
Резкое сокращение "кадрированных" частей и соединений? Так с этой идеей ещё в 2001 году выступал Анатолий Квашнин. Тогда же была начата и работа по "оптимизации".
Что ещё?
Введены некие "оперативные командования" вместо армий и дивизий? Так и это уже проходили и отрабатывали в Чечне. Там они были опробованы и отработаны. Известны и их плюсы и их минусы. Для войны такого масштаба они эффективны. Для масштабной — совсем не факт.
Так что на поверку ничего принципиально нового в части военного строительства нынешние "реформаторы" не предлагают. Всё много раз пройдено, давно изучено и обсуждено. И, наверное, не вызвало бы больших возражений, если бы не неуклюжая тотальность этих нововведений, когда под новую организацию подогняется все до последнего полка и дивизии, невзирая на то, подходит ли это переформирование для данного театра военных действий и задач, стоящих здесь, или нет.
Новое в реформе Сердюкова только одно — масштабность, а точнее, тотальность сокращений, обрушившихся на Вооружённые Силы, и торопливость, с которой эти сокращения "реформаторы" собираются провести. И абсолютная непродуманность последствий этих реформ.
Так, например, для сокращения должностей старших офицеров реформаторами планируются должности начальников отделов в главном управлении Генерального штаба снизить с полковничьих до подполковничьих.
Вроде мелочь. И даже экономия. Но, соответственно, понижается и категория должностей офицеров в отделах до майорских. В итоге основные "рабочие" отделы того же ГОУ, который управляет Вооружёнными Силами государства, разрабатывает военные операции и отвечает за военное планирование, по сути, окажутся доверены людям, чей служебный опыт ограничивается в лучшем случае командованием батальоном с выслугой восемь-десять лет. А это уже чревато куда большими провалами в проведении военных операций, чем недавние провалы Минобороны и Генштаба в Южной Осетии.
На основании множества бесед с генералами, адмиралами и различными военными экспертами, все претензии к реформе Сердюкова можно свести к следующим тезисам.
— В условиях отсутствия военной доктрины проведение военной реформы является, по сути, постановкой телеги впереди лошади. А подгонка доктрины под уже принятые организационные решения — это профанация, граничащая с преступлением.
— Непонятна и неоправданна спешка, с которой проводится реформа. Любые решения такого масштаба должны сначала отрабатываться на базае экспериментальных частей и соединений, после чего должны подводиться итоги, оцениваться результаты и на их основе осуществляться более серьёзные решения. Имеющийся у нас временной лаг в 5-7 лет "мира с НАТО" позволяет всё это сделать без опасной спешки. "Пожарность" нынешних решений крайне опасна неоправданной ломкой существующей системы, громадными финансовыми расходами, которые могут оказаться просто выброшенными на ветер и ещё большими расходами на устранение ошибок и перекосов.
— Необъяснима и неоправданна "тотальность" реформы. Невозможно реформировать одновременно всё: проводить организационную, социальную, структурную перестройку армии и её массовое перевооружение. Тем более в условиях нарастающего экономического кризиса. На что-то явно не хватит денег. И это неизбежно приведет к провалу остальные этапы этой реформы.
— Непонятна "закрытость" и "кулуарность" проводимой реформы. И армия, и общество с пониманием относятся к реформе Вооружённых Сил. Она давно назрела и необходима. В этих условиях она должна проводиться максимально открыто, так, чтобы её цели и этапы были понятны всем. Вместо этого звучат только общие заявления, которые к тому же ещё и регулярно опровергаются. Вся информация засекречивается, любые ее утечки пресекаются, тех, кто комментирует реформу, преследуют. Налицо стремление Сердюкова и его ближайшей команды любой ценой выйти из-под общественного контроля.
— Настораживает непродуманность и судорожность действий реформаторов, которые принимают противоречивые, часто совершенно неоправданные решения, которые задним числом тихо компенсируются или просто отменяются, как, например, тотальный отказ от дивизионного уровня, ликвидация института прапорщиков и мичманов, полный перевод окружных и центральных госпиталей на гражданские штаты и многое другое.
— Вызывают глубокую тревогу проводимые в экстренном порядке массовые сокращения офицеров, ликвидация института прапорщиков и мичманов, сокращение числа военных училищ и академий, ломка всей системы военного образования. Неоправданные массовые увольнения в условиях отсутствия решения социальных проблем увольняемых и их адаптации в обществе способны привести к серьёзному социальному взрыву в военной среде, что чревато для стабильности общества в целом. Без серьёзного научного обоснования и глубокого просчёта всех последствий таких действий подобные решения могут нанести непоправимый ущерб обороноспособности страны.
Ситуация усугубляется нервозностью и непоследовательностью "реформаторов", которые по ходу "реформы" свои самые дискредитированные решения заменяют другими, более "адаптированными" к реальности, часть решений пересматривают и буквально "на коленке" переписывают, а часть "разъясняют" мотающиеся по войскам "представители" министра в той редакции, в которой их нужно понимать.
Всё это наводит на мысль о том, что реформаторы больше заинтересованы в том, чтобы просто выиграть время для "заталкивания" реформы в войска в надежде, что там она как-то сама утрясётся и адаптируется по ходу дела, а главное — чтобы правда о ходе военной реформы ни в коем случае не дошла до высшего политического руководства страны. Иначе за непродуманные и скороспелые "реформы", по сути, разваливающие армию, с "реформаторов" могут и спросить. Причём далеко не по-дружески…
Валентин Пруссаков ИСЛАМСКАЯ МОЗАИКА
ПО СООБЩЕНИЮ газеты "Джерусалем пост", израильская армия рассматривает варианты нанесения удара по ядерным объектам Ирана, причем эти планы не предусматривают согласования с США. В свою очередь британская газета "Гардиан" утверждает, что президент Буш отказался дать добро Израилю на нанесение удара по иранским объектам…
А вот в статье, помещенной в "Дефенс ньюс", рассказывается о системе раннего оповещения, недавно присланной Израилю Соединенными Штатами: "Объединенное командование вооруженных сил США в Европе /EUCOM/ разместило в Израиле мощный радар Х-диапазона, а также обслуживающий персонал и оборудование, необходимое для согласованной защиты от иранского ракетного удара. Это первый случай постоянного военного присутствия США на израильской земле". Для обслуживания нового радара США направили на военно-воздушную базу Неватим, расположенную к юго-востоку от города Беер-Шева, 120 военнослужащих EUCOM. Этот радар позволит сократить на несколько ценных минут время реакции Израиля на запуск ракет с территории Ирана.
Авторы цитируют источник в американском правительстве, который сообщил, что размещение радиолокационных систем и другие мероприятия несут в себе две идеи: "Во-первых, мы показываем Ирану, что укрепляем наши возможности в этом регионе, особенно в Израиле. Но, что более важно, мы говорим израильтянам: "Успокойтесь, ведите себя прилично. Мы делаем всё, что можем, чтобы поддержать вас и укрепить оборону, поскольку не хотим, чтобы вы сейчас пошли военным путём!"
В статье на ту же тему, опубликованной журналом "Тайм", высказывается предположение, что с помощью этого радара Америка хочет контролировать воздушное пространство Израиля, чтобы США не были застигнуты врасплох, если военно-воздушные силы Израиля направятся бомбить Иран. Подобного сценария Вашингтон хотел бы избежать.
Недавно глава атомного ведомства Ирана Голам Реза Агазаде сообщил, что на заводе по обогащению урана в Натанзе запущено свыше 5 000 центрифуг. Власти ИРИ заявили, что планируют развернуть обогащение урана в еще более крупных масштабах, запустив со временем 54 тысячи центрифуг. Однако у Ирана, хотя он и добивается технологических успехов, не будет необходимого количества высокообогащенного урана для создания атомной бомбы до конца 2009 года.
"Время пока есть, поэтому нет необходимости спешно разворачивать операции прямо сейчас, — отмечает один израильский чиновник. — Иранский режим уже разваливается, и лет через десять его, скорее всего, не будет у власти".
Командующий ВВС Израиля генерал-майор Идо Нехуштан недавно сказал, что ВВС страны готовятся к разным сценариям. При этом он добавил, что все, что необходимо для начала операции, это решение политического руководства. "Военно-воздушные силы — надежная и гибкая сила, — заявил он журналу "Шпигель". — Мы готовы выполнить всё, что от нас потребуется".
А на днях Тегеран отверг вероятность удара со стороны Израиля. "Мы считаем, что ситуация в регионе и мире, а также сложная ситуация в самом Израиле не позволит ему нанести военные удары по другим странам, — заявил журналистам в Тегеране пресс-секретарь министерства иностранных дел Ирана Хасан Кашкави, о чем сообщает сайт Press TV. — Израиль выступает с угрозами, чтобы раскрутить свое психологическое и информационное оружие".
СОГЛАСНО ИНФОРМАЦИИ русской службы Би-Би-Си, суд в Тегеране постановил, что мужчина, который оставил женщину без зрения, плеснув ей в лицо кислотой, должен подвергнуться аналогичному наказанию. Жертва отвергла брачное предложение подсудимого. Таким образом, суд буквально применил положение как закона Моисея, так и шариатского права "око за око". Кроме того, суд постановил, что виновный, 27-летний Маджид Мовахеди, должен выплатить своей жертве компенсацию. Печальный инцидент произошел еще в 2004 году. Пострадавшая Аменех Бахрами долго лечилась в Испании, а когда усилия медиков не увенчались успехом, вернулась на родину и потребовала достойной кары виновнику. Приговор к ослеплению уже выносился в Иране в прошлом году. Ситуация была совершенно аналогичной, с той лишь разницей, что конфликт произошел между двумя мужчинами. Однако выполнить решение суда до сих пор не удалось, поскольку ни один иранский медик не взялся за роль палача. Несмотря на недовольство пострадавшего, осужденный отбывает наказание в тюрьме.
В связи с вышеописанными судебными постановлениями в Иране и некоторыми недавними процессами в Саудовской Аравии позволю себе высказать собственное мнение, хотя и не являюсь ни улемом, ни знатоком исламского права. Никто, разумеется, не может подвергать сомнению справедливость шариата, однако, нужно ли обязательно придерживаться его в буквалистском смысле? Ведь главное, чтобы соблюдался дух закона, а его формальное исполнение, вероятно, может меняться в зависимости от времени, национальных особенностей и обычаев страны, где проживают мусульмане. Буквалистское исполнение шариата в ХХI веке, как нетрудно заметить, подчас только играет на руку всякого рода исламофобам, никогда не упускающим случая, чтобы лишний раз упрекнуть мусульман в отсталости, невежественности и фанатической приверженности к пережиткам прошлого.
А вот в статье, помещенной в "Дефенс ньюс", рассказывается о системе раннего оповещения, недавно присланной Израилю Соединенными Штатами: "Объединенное командование вооруженных сил США в Европе /EUCOM/ разместило в Израиле мощный радар Х-диапазона, а также обслуживающий персонал и оборудование, необходимое для согласованной защиты от иранского ракетного удара. Это первый случай постоянного военного присутствия США на израильской земле". Для обслуживания нового радара США направили на военно-воздушную базу Неватим, расположенную к юго-востоку от города Беер-Шева, 120 военнослужащих EUCOM. Этот радар позволит сократить на несколько ценных минут время реакции Израиля на запуск ракет с территории Ирана.
Авторы цитируют источник в американском правительстве, который сообщил, что размещение радиолокационных систем и другие мероприятия несут в себе две идеи: "Во-первых, мы показываем Ирану, что укрепляем наши возможности в этом регионе, особенно в Израиле. Но, что более важно, мы говорим израильтянам: "Успокойтесь, ведите себя прилично. Мы делаем всё, что можем, чтобы поддержать вас и укрепить оборону, поскольку не хотим, чтобы вы сейчас пошли военным путём!"
В статье на ту же тему, опубликованной журналом "Тайм", высказывается предположение, что с помощью этого радара Америка хочет контролировать воздушное пространство Израиля, чтобы США не были застигнуты врасплох, если военно-воздушные силы Израиля направятся бомбить Иран. Подобного сценария Вашингтон хотел бы избежать.
Недавно глава атомного ведомства Ирана Голам Реза Агазаде сообщил, что на заводе по обогащению урана в Натанзе запущено свыше 5 000 центрифуг. Власти ИРИ заявили, что планируют развернуть обогащение урана в еще более крупных масштабах, запустив со временем 54 тысячи центрифуг. Однако у Ирана, хотя он и добивается технологических успехов, не будет необходимого количества высокообогащенного урана для создания атомной бомбы до конца 2009 года.
"Время пока есть, поэтому нет необходимости спешно разворачивать операции прямо сейчас, — отмечает один израильский чиновник. — Иранский режим уже разваливается, и лет через десять его, скорее всего, не будет у власти".
Командующий ВВС Израиля генерал-майор Идо Нехуштан недавно сказал, что ВВС страны готовятся к разным сценариям. При этом он добавил, что все, что необходимо для начала операции, это решение политического руководства. "Военно-воздушные силы — надежная и гибкая сила, — заявил он журналу "Шпигель". — Мы готовы выполнить всё, что от нас потребуется".
А на днях Тегеран отверг вероятность удара со стороны Израиля. "Мы считаем, что ситуация в регионе и мире, а также сложная ситуация в самом Израиле не позволит ему нанести военные удары по другим странам, — заявил журналистам в Тегеране пресс-секретарь министерства иностранных дел Ирана Хасан Кашкави, о чем сообщает сайт Press TV. — Израиль выступает с угрозами, чтобы раскрутить свое психологическое и информационное оружие".
СОГЛАСНО ИНФОРМАЦИИ русской службы Би-Би-Си, суд в Тегеране постановил, что мужчина, который оставил женщину без зрения, плеснув ей в лицо кислотой, должен подвергнуться аналогичному наказанию. Жертва отвергла брачное предложение подсудимого. Таким образом, суд буквально применил положение как закона Моисея, так и шариатского права "око за око". Кроме того, суд постановил, что виновный, 27-летний Маджид Мовахеди, должен выплатить своей жертве компенсацию. Печальный инцидент произошел еще в 2004 году. Пострадавшая Аменех Бахрами долго лечилась в Испании, а когда усилия медиков не увенчались успехом, вернулась на родину и потребовала достойной кары виновнику. Приговор к ослеплению уже выносился в Иране в прошлом году. Ситуация была совершенно аналогичной, с той лишь разницей, что конфликт произошел между двумя мужчинами. Однако выполнить решение суда до сих пор не удалось, поскольку ни один иранский медик не взялся за роль палача. Несмотря на недовольство пострадавшего, осужденный отбывает наказание в тюрьме.
В связи с вышеописанными судебными постановлениями в Иране и некоторыми недавними процессами в Саудовской Аравии позволю себе высказать собственное мнение, хотя и не являюсь ни улемом, ни знатоком исламского права. Никто, разумеется, не может подвергать сомнению справедливость шариата, однако, нужно ли обязательно придерживаться его в буквалистском смысле? Ведь главное, чтобы соблюдался дух закона, а его формальное исполнение, вероятно, может меняться в зависимости от времени, национальных особенностей и обычаев страны, где проживают мусульмане. Буквалистское исполнение шариата в ХХI веке, как нетрудно заметить, подчас только играет на руку всякого рода исламофобам, никогда не упускающим случая, чтобы лишний раз упрекнуть мусульман в отсталости, невежественности и фанатической приверженности к пережиткам прошлого.
Сергей Кургинян «НОРД-ОСТ» В КРЕМЛЕ
Меня просят прокомментировать полемику на "Эхе Москвы" с неким Р.Доброхотовым, который в Кремлевском дворце съездов прервал выступление Д.Медведева о Конституции выкриками "Позор поправкам!". В конце статьи я это сделаю — по возможности кратко. В начале же (и в основном) — об абсолютно новой политической ситуации.
КРИЗИС И ВЛАСТЬ
Есть устойчивое представление, что власть сама разберется с кризисом. А может, и впрямь разберётся? Давайте рассмотрим "про" и "контра".
Все существеннейшим образом зависит от того, как долго продлится кризис. В российском властном и околовластном сообществе, и особенно в его так называемой либеральной части, бытует странное убеждение, согласно которому кризис продлится 5-6 месяцев. Обращаю внимание на то, что УЖЕ НИКТО, кроме этого самого странного сообщества, не дает такого оптимистического прогноза. Что если раньше либеральное сообщество ориентировалось на либеральные же мировые авторитеты, то сейчас оно ориентируется (а) на "нам так хочется", (б) на "нам так выгодно" и (в) на более подлые соображения.
"Нам так хочется" — означает, что любой другой вариант требует построения нежелательных для либералов механизмов управления обществом. Эти механизмы противоречат прежде всего либеральным ценностным установкам, что для либералов немаловажно. Заочная дискуссия заместителя главы Министерства экономического развития РФ А.Клепача с министром финансов РФ А.Кудриным по вопросу о рецессии продемонстрировала нам всем, что это такое.
"Нам так выгодно" — очень сильно совпадает с "нам так хочется". Нахождение во власти, при постах и регалиях — очень выгодно. Тут вам не только ценности. Тут и бизнес. И о-го-го какой. Начать менять механизмы управления обществом — это значит начать менять людей. Многие люди слишком очевидно не подходят — и ценностно, и профессионально — под новые требования, вытекающие из необходимости создавать новые механизмы управления обществом. Этих людей надо убирать. А они цепкие. И за ними стоят определенные интересы сугубо делового свойства.
А ведь есть еще и политические интересы: "Вот этот человек — он, может, и профнепригодный в том смысле, который вытекает из задачи создания новых механизмов управления обществом… Но он же свой. А как только надо будет решать задачи создания этих самых новых механизмов, понадобятся другие люди. Своих других нет. Значит, появятся чужие. А черт их знает, что они сделают! Так, может, лучше и не ставить задачу создания новых механизмов управления обществом? Собственно, зачем ее ставить-то? А ну как и без нее справимся? А ну как ее решение нам и невыгодно?"
Что же касается соображений, более подлых, чем "нам не нравится" и "нам невыгодно", то они тоже ясны. В таких случаях наиболее подлые игроки — и наиболее умные. Они понимают, что за полгода еще можно создать новые механизмы, а потом их будет создать уже нельзя.
"Ну, так и слава богу, — говорят подлецы, — все завалится. Но зато мы отработаем задание своих хозяев, мирно свалим. Спросить с нас будет некому. А в альтернативном варианте, в случае создания этих самых механизмов, возникнет очень неблагоприятная для нас ситуация. И заданий хозяев мы не выполним, и субъект, способный осуществить по отношению к нам санкции, сформируется. А раз так, то надо врать! Врать и врать! Пусть не до конца разбирающиеся в сути дела люди, которым перемены, вдобавок, еще и не с руки, как можно дольше верят, что все и так рассосется. А когда они поймут, что не рассосется, станет уже поздно. Власть рухнет? Рухнет — и слава богу. А может, и не рухнет".
Так рухнет ли власть? Тут всё зависит от населения.
ВЛАСТЬ И НАСЕЛЕНИЕ
Население тонет в болоте деградации и регресса. Оно разобщено. Оно сейчас еще больше, чем в советские застойные годы, превращено в пластичную социальную массу (общество "ням-ням", как я уже не раз говорил).
Пока власть сохраняет хотя бы примитивную функциональность, ей население — не помеха. Она разберется с ним, как повар с картошкой. Например, обрушит рубль до отметки "50 рублей за 1 доллар". Цены будут долларовые, зарплаты рублевые, уровень жизни понизится в два раза. Нефтяной экспорт снова станет эффективным. Протесты? В одном месте протест раздавят с показательной жестокостью — и все затихнет на годы. Так ведь?
Так-то оно так, да не вполне. Потому что для того, чтобы все было так, власть должна функционировать. В чем-то грубо. В чем-то недопустимо приземленно. Но в чем-то — эффективно и адекватно ситуации. Постараемся вновь рассмотреть "про" и "контра", и установить наличие или отсутствие потенциала власти по отношению хотя бы к грубому купированию кризисных ситуаций.
Что угрожает российской власти? По мне, так только она сама. Пока власть способна сохранять функциональность и адекватно решать хотя бы простейшие задачи по подавлению своих противников — всё для неё будет в порядке. Но будет ли она проявлять хотя бы такую эффективность? Ответ на этот вопрос потребует от нас рассмотрения функциональной природы власти и генезиса той или иной властной дисфункции.
Функции власти делятся на высшие (назовем их — "потолок") и низшие (назовем их — "пол"). К высшим (и в принципе для такой страны, как Россия, совершенно обязательным) функциям — метафизическим, историософским и так далее — власть всегда относилась с категорическим (и даже яростным) безразличием. Порождено это безразличие тремя причинами.
Первая причина — упорное (и я бы сказал, почти исступленное) западничество всей РЕАЛЬНОЙ российской политической власти. Да-да, всей без исключения! Это западничество породило убежденность власти в том, что высшие политические функции (иногда ошибочно называемые стратегическими, а на деле гораздо более разнообразные) ей неподведомственны. Что не только можно, но и должно заимствовать у Запада все на свете. Цели, ценности, подходы, нормы, представления о благом и должном, смысле жизни и истории, способе жить и так далее…
Вторая причина — в том, что пришедшая к власти корпорация (весьма разношерстная, но не лишенная каких-то внутренних связей), прекрасно разбираясь во всем, что мы назвали "полом", по поводу "потолка" имеет очень смутные представления.
Начать учиться ("учиться, учиться и учиться") осуществлению этих высших властных функций? Это некомфортно (на современном сленге — "западло").
Гораздо легче заявить, что всё высшее — от лукавого. Что нет никакого, понимаешь ли, "потолка". Что есть только "пол". Что с ним все в порядке. Что власть правильно — грубо и конкретно, в отличие от некоторых — попирает его своими могучими прагматическими ногами. Под "полом" же есть несколько "подполий", в каждом из которых размещены разногабаритные подвластные — чиновники, олигархи, бизнесмены, простые смертные. И им она, власть, посылает управленческие сигналы, которые безропотно исполняются. Всё это вместе называется — "вертикаль власти".
Отсутствие "потолка" и полная управляемость уровней, находящихся ниже "пола", породили первую стратегему власти (она же — мантра N1). Раз за разом (Чубайсом — так и публично) говорилось: "всё в шоколаде". В смысле, что никакого "потолка" нет, а все, что ниже "пола", — под контролем. Говорилось это, говорилось, а потом (конкретно в середине августа 2008 года) на голову говорящим упал кусок осетино-абхазской штукатурки. И возник вопрос: если потолка нет, то откуда упала эта штукатурка?
Казалось бы, надо было признать, что есть потолок. Вместо этого все наши элитарии хором заорали, как резаные: "Ишь ты, потолок! Небось какой-нибудь смерч подхватил кусок штукатурки, валявшийся на помойке, поднял в воздух, и она — того… нам на голову. Но дважды-то такого случиться не может. А значит — ништяк, рассосется".
"Ништяк, рассосется" — это была новая стратегема, она же мантра N2.
Не успели сказать "рассосё…", как на головы говорившим упал второй по счету — и гораздо более тяжелый — кусок той же самой, теперь уже общемировой, штукатурки. Имя коему — кризис.
Задача признания наличия "потолка" и необходимости им заняться, казалось бы, встала ребром. Ибо любая другая, "непотолочная", модель объяснения становилась слишком сложной. Ну, второй смерч… Да еще такой, который сумел поднять совсем тяжелый кусок штукатурки… И, опять-таки, прямо нам на голову… Так это уже не смерч, извините, а метеорологическая война.
Вам ничего не напоминает описанная коллизия? По мне, так она в точности повторяет злоключения птолемеевской модели устройства космоса. Там тоже надо было вводить поправки, потом поправки к поправкам. Потом поправок стало слишком много. Почитайте соответствующую литературу, и вы убедитесь, что это называется "парадигмальный кризис". И что подобные его описания не ваш покорный слуга выдумал.
Адресуя тех, кому интересно (а как может быть неинтересно, когда тебе на голову падают один за другим куски штукатурки?), хотя бы к книге Т.Куна "Структура научных революций", я на время оставлю тему "потолка" для того, чтобы потом к ней вернуться. И перейду к обсуждению темы "пола".
Власть при Путине не обнаруживала дисфункции в том, что касалось решения ряда простых, но жизненно важных вопросов. Путин эффективно (именно в смысле "пола" — то есть прагматического решения ряда простых и понятных задач) противодействовал вторжению в Дагестан в 1999 году. И тем самым хоть как-то смыл со страны позор Хасавюрта.
В дальнейшем Путин, сталкиваясь с вызовами ("Норд-Ост", Беслан и так далее), не рассуждал о 38 снайперах, как Ельцин, не предлагал террористам чай, как Черномырдин, не давал силовикам обратный ход, как Горбачев. Путин восстановил простейшую (и обязательнейшую) функциональность власти. Этого недостаточно? Разумеется. Но это абсолютно необходимо.
Удастся в условиях кризиса эту простейшую функциональность сохранить — власть устоит. Но удастся ли?
Разбирая властные мантры (N1, "всё в шоколаде", и N2, "ништяк, рассосется"), не следует забывать, что и вторая мантра, в общем-то, в прошлом.
Мантра N3 — "мы в ауте" (чаще произносится короткое слово на букву "ж", но я его использовать не буду из эстетических соображений) — стала основополагающей с момента, когда В.В.Путин выступил на Х съезде "Единой России". Если всю его речь свести к одной фразе, то она именно такова — "мы в ауте".
При этом В.В.Путин, к моему глубокому сожалению, так и не признал наличия "потолка", заявив, что кризис — это как стихийное бедствие. О неизбежности кризиса говорили многие. Кризис вытекал из суммы определенных обстоятельств. Его структуру достаточно точно описал, например, тот же Джордж Сорос. А Путин предпочел апеллировать к стихии. Да еще и стихии непредсказуемой. Мол, куски штукатурки падают на голову не потому, что есть "потолок", а потому, что смерчи гуляют один за другим.
Но, как бы там ни было, об ауте Путиным было сказано достаточно внятно. И столь же внятно было сказано о том, что власть функциональна. Что функциональности она никогда не потеряет ("не дождетесь"). Что она и только она будет выводить страну из аута, и обязательно выведет.
Уже после этого В.В.Путин выступал на "Прямой линии"… Отражая и пропуская удары, набирая и теряя очки… По-разному. Безусловно, он мог выступить лучше. И дело даже не в неточности названных цифр, о которой все говорят, а в степени погруженности в собеседование с народом. В предшествующий период Путин (не всегда, но иногда) мог преодолеть естественное при его властном статусе и биографии отстранение от народа. Он мог, мысленно возвращаясь к своему прошлому мальчика из неэлитной семьи, найти нутряной контакт с людьми. В последней его "Прямой линии" этого нутряного начала было меньше. Хотя поскольку всё не "в шоколаде", а в ауте, то этого начала должно было быть больше.
Что же касается "потолка" и "пола", то если по факту сказанного Путин и в "Прямой линии" не признал наличия того, что я называю обсыпающимся "потолком", то по факту внутреннего состояния он, как мне кажется, приближается к признанию чего-то подобного.
Остается надеяться, что это непроартикулированное признание он же и проартикулирует. И тогда многое может быть спасено. Потому что… потому что низшее не существует отдельно от высшего, а "пол" отдельно от "потолка".
Предположим, что власть во имя самосохранения применила то или иное простое и грубое решение. Например, подавила угрожающую ей протестную активность населения в той или иной точке страны. Что произойдет дальше? Население временно (а возможно, и надолго) откажется от протеста. Но оно не откажется от борьбы за существование. А значит, место протеста займет та или иная социальная патология. Резко возрастет количество соответствующих преступлений. Возникнет новая структура преступности. Тогда новая (уже не только количественно, но и качественно) преступность начнет по-новому влиять на все социальные структуры общества. Это лишь один из примеров.
КРИЗИС И ВЛАСТЬ
Есть устойчивое представление, что власть сама разберется с кризисом. А может, и впрямь разберётся? Давайте рассмотрим "про" и "контра".
Все существеннейшим образом зависит от того, как долго продлится кризис. В российском властном и околовластном сообществе, и особенно в его так называемой либеральной части, бытует странное убеждение, согласно которому кризис продлится 5-6 месяцев. Обращаю внимание на то, что УЖЕ НИКТО, кроме этого самого странного сообщества, не дает такого оптимистического прогноза. Что если раньше либеральное сообщество ориентировалось на либеральные же мировые авторитеты, то сейчас оно ориентируется (а) на "нам так хочется", (б) на "нам так выгодно" и (в) на более подлые соображения.
"Нам так хочется" — означает, что любой другой вариант требует построения нежелательных для либералов механизмов управления обществом. Эти механизмы противоречат прежде всего либеральным ценностным установкам, что для либералов немаловажно. Заочная дискуссия заместителя главы Министерства экономического развития РФ А.Клепача с министром финансов РФ А.Кудриным по вопросу о рецессии продемонстрировала нам всем, что это такое.
"Нам так выгодно" — очень сильно совпадает с "нам так хочется". Нахождение во власти, при постах и регалиях — очень выгодно. Тут вам не только ценности. Тут и бизнес. И о-го-го какой. Начать менять механизмы управления обществом — это значит начать менять людей. Многие люди слишком очевидно не подходят — и ценностно, и профессионально — под новые требования, вытекающие из необходимости создавать новые механизмы управления обществом. Этих людей надо убирать. А они цепкие. И за ними стоят определенные интересы сугубо делового свойства.
А ведь есть еще и политические интересы: "Вот этот человек — он, может, и профнепригодный в том смысле, который вытекает из задачи создания новых механизмов управления обществом… Но он же свой. А как только надо будет решать задачи создания этих самых новых механизмов, понадобятся другие люди. Своих других нет. Значит, появятся чужие. А черт их знает, что они сделают! Так, может, лучше и не ставить задачу создания новых механизмов управления обществом? Собственно, зачем ее ставить-то? А ну как и без нее справимся? А ну как ее решение нам и невыгодно?"
Что же касается соображений, более подлых, чем "нам не нравится" и "нам невыгодно", то они тоже ясны. В таких случаях наиболее подлые игроки — и наиболее умные. Они понимают, что за полгода еще можно создать новые механизмы, а потом их будет создать уже нельзя.
"Ну, так и слава богу, — говорят подлецы, — все завалится. Но зато мы отработаем задание своих хозяев, мирно свалим. Спросить с нас будет некому. А в альтернативном варианте, в случае создания этих самых механизмов, возникнет очень неблагоприятная для нас ситуация. И заданий хозяев мы не выполним, и субъект, способный осуществить по отношению к нам санкции, сформируется. А раз так, то надо врать! Врать и врать! Пусть не до конца разбирающиеся в сути дела люди, которым перемены, вдобавок, еще и не с руки, как можно дольше верят, что все и так рассосется. А когда они поймут, что не рассосется, станет уже поздно. Власть рухнет? Рухнет — и слава богу. А может, и не рухнет".
Так рухнет ли власть? Тут всё зависит от населения.
ВЛАСТЬ И НАСЕЛЕНИЕ
Население тонет в болоте деградации и регресса. Оно разобщено. Оно сейчас еще больше, чем в советские застойные годы, превращено в пластичную социальную массу (общество "ням-ням", как я уже не раз говорил).
Пока власть сохраняет хотя бы примитивную функциональность, ей население — не помеха. Она разберется с ним, как повар с картошкой. Например, обрушит рубль до отметки "50 рублей за 1 доллар". Цены будут долларовые, зарплаты рублевые, уровень жизни понизится в два раза. Нефтяной экспорт снова станет эффективным. Протесты? В одном месте протест раздавят с показательной жестокостью — и все затихнет на годы. Так ведь?
Так-то оно так, да не вполне. Потому что для того, чтобы все было так, власть должна функционировать. В чем-то грубо. В чем-то недопустимо приземленно. Но в чем-то — эффективно и адекватно ситуации. Постараемся вновь рассмотреть "про" и "контра", и установить наличие или отсутствие потенциала власти по отношению хотя бы к грубому купированию кризисных ситуаций.
Что угрожает российской власти? По мне, так только она сама. Пока власть способна сохранять функциональность и адекватно решать хотя бы простейшие задачи по подавлению своих противников — всё для неё будет в порядке. Но будет ли она проявлять хотя бы такую эффективность? Ответ на этот вопрос потребует от нас рассмотрения функциональной природы власти и генезиса той или иной властной дисфункции.
Функции власти делятся на высшие (назовем их — "потолок") и низшие (назовем их — "пол"). К высшим (и в принципе для такой страны, как Россия, совершенно обязательным) функциям — метафизическим, историософским и так далее — власть всегда относилась с категорическим (и даже яростным) безразличием. Порождено это безразличие тремя причинами.
Первая причина — упорное (и я бы сказал, почти исступленное) западничество всей РЕАЛЬНОЙ российской политической власти. Да-да, всей без исключения! Это западничество породило убежденность власти в том, что высшие политические функции (иногда ошибочно называемые стратегическими, а на деле гораздо более разнообразные) ей неподведомственны. Что не только можно, но и должно заимствовать у Запада все на свете. Цели, ценности, подходы, нормы, представления о благом и должном, смысле жизни и истории, способе жить и так далее…
Вторая причина — в том, что пришедшая к власти корпорация (весьма разношерстная, но не лишенная каких-то внутренних связей), прекрасно разбираясь во всем, что мы назвали "полом", по поводу "потолка" имеет очень смутные представления.
Начать учиться ("учиться, учиться и учиться") осуществлению этих высших властных функций? Это некомфортно (на современном сленге — "западло").
Гораздо легче заявить, что всё высшее — от лукавого. Что нет никакого, понимаешь ли, "потолка". Что есть только "пол". Что с ним все в порядке. Что власть правильно — грубо и конкретно, в отличие от некоторых — попирает его своими могучими прагматическими ногами. Под "полом" же есть несколько "подполий", в каждом из которых размещены разногабаритные подвластные — чиновники, олигархи, бизнесмены, простые смертные. И им она, власть, посылает управленческие сигналы, которые безропотно исполняются. Всё это вместе называется — "вертикаль власти".
Отсутствие "потолка" и полная управляемость уровней, находящихся ниже "пола", породили первую стратегему власти (она же — мантра N1). Раз за разом (Чубайсом — так и публично) говорилось: "всё в шоколаде". В смысле, что никакого "потолка" нет, а все, что ниже "пола", — под контролем. Говорилось это, говорилось, а потом (конкретно в середине августа 2008 года) на голову говорящим упал кусок осетино-абхазской штукатурки. И возник вопрос: если потолка нет, то откуда упала эта штукатурка?
Казалось бы, надо было признать, что есть потолок. Вместо этого все наши элитарии хором заорали, как резаные: "Ишь ты, потолок! Небось какой-нибудь смерч подхватил кусок штукатурки, валявшийся на помойке, поднял в воздух, и она — того… нам на голову. Но дважды-то такого случиться не может. А значит — ништяк, рассосется".
"Ништяк, рассосется" — это была новая стратегема, она же мантра N2.
Не успели сказать "рассосё…", как на головы говорившим упал второй по счету — и гораздо более тяжелый — кусок той же самой, теперь уже общемировой, штукатурки. Имя коему — кризис.
Задача признания наличия "потолка" и необходимости им заняться, казалось бы, встала ребром. Ибо любая другая, "непотолочная", модель объяснения становилась слишком сложной. Ну, второй смерч… Да еще такой, который сумел поднять совсем тяжелый кусок штукатурки… И, опять-таки, прямо нам на голову… Так это уже не смерч, извините, а метеорологическая война.
Вам ничего не напоминает описанная коллизия? По мне, так она в точности повторяет злоключения птолемеевской модели устройства космоса. Там тоже надо было вводить поправки, потом поправки к поправкам. Потом поправок стало слишком много. Почитайте соответствующую литературу, и вы убедитесь, что это называется "парадигмальный кризис". И что подобные его описания не ваш покорный слуга выдумал.
Адресуя тех, кому интересно (а как может быть неинтересно, когда тебе на голову падают один за другим куски штукатурки?), хотя бы к книге Т.Куна "Структура научных революций", я на время оставлю тему "потолка" для того, чтобы потом к ней вернуться. И перейду к обсуждению темы "пола".
Власть при Путине не обнаруживала дисфункции в том, что касалось решения ряда простых, но жизненно важных вопросов. Путин эффективно (именно в смысле "пола" — то есть прагматического решения ряда простых и понятных задач) противодействовал вторжению в Дагестан в 1999 году. И тем самым хоть как-то смыл со страны позор Хасавюрта.
В дальнейшем Путин, сталкиваясь с вызовами ("Норд-Ост", Беслан и так далее), не рассуждал о 38 снайперах, как Ельцин, не предлагал террористам чай, как Черномырдин, не давал силовикам обратный ход, как Горбачев. Путин восстановил простейшую (и обязательнейшую) функциональность власти. Этого недостаточно? Разумеется. Но это абсолютно необходимо.
Удастся в условиях кризиса эту простейшую функциональность сохранить — власть устоит. Но удастся ли?
Разбирая властные мантры (N1, "всё в шоколаде", и N2, "ништяк, рассосется"), не следует забывать, что и вторая мантра, в общем-то, в прошлом.
Мантра N3 — "мы в ауте" (чаще произносится короткое слово на букву "ж", но я его использовать не буду из эстетических соображений) — стала основополагающей с момента, когда В.В.Путин выступил на Х съезде "Единой России". Если всю его речь свести к одной фразе, то она именно такова — "мы в ауте".
При этом В.В.Путин, к моему глубокому сожалению, так и не признал наличия "потолка", заявив, что кризис — это как стихийное бедствие. О неизбежности кризиса говорили многие. Кризис вытекал из суммы определенных обстоятельств. Его структуру достаточно точно описал, например, тот же Джордж Сорос. А Путин предпочел апеллировать к стихии. Да еще и стихии непредсказуемой. Мол, куски штукатурки падают на голову не потому, что есть "потолок", а потому, что смерчи гуляют один за другим.
Но, как бы там ни было, об ауте Путиным было сказано достаточно внятно. И столь же внятно было сказано о том, что власть функциональна. Что функциональности она никогда не потеряет ("не дождетесь"). Что она и только она будет выводить страну из аута, и обязательно выведет.
Уже после этого В.В.Путин выступал на "Прямой линии"… Отражая и пропуская удары, набирая и теряя очки… По-разному. Безусловно, он мог выступить лучше. И дело даже не в неточности названных цифр, о которой все говорят, а в степени погруженности в собеседование с народом. В предшествующий период Путин (не всегда, но иногда) мог преодолеть естественное при его властном статусе и биографии отстранение от народа. Он мог, мысленно возвращаясь к своему прошлому мальчика из неэлитной семьи, найти нутряной контакт с людьми. В последней его "Прямой линии" этого нутряного начала было меньше. Хотя поскольку всё не "в шоколаде", а в ауте, то этого начала должно было быть больше.
Что же касается "потолка" и "пола", то если по факту сказанного Путин и в "Прямой линии" не признал наличия того, что я называю обсыпающимся "потолком", то по факту внутреннего состояния он, как мне кажется, приближается к признанию чего-то подобного.
Остается надеяться, что это непроартикулированное признание он же и проартикулирует. И тогда многое может быть спасено. Потому что… потому что низшее не существует отдельно от высшего, а "пол" отдельно от "потолка".
Предположим, что власть во имя самосохранения применила то или иное простое и грубое решение. Например, подавила угрожающую ей протестную активность населения в той или иной точке страны. Что произойдет дальше? Население временно (а возможно, и надолго) откажется от протеста. Но оно не откажется от борьбы за существование. А значит, место протеста займет та или иная социальная патология. Резко возрастет количество соответствующих преступлений. Возникнет новая структура преступности. Тогда новая (уже не только количественно, но и качественно) преступность начнет по-новому влиять на все социальные структуры общества. Это лишь один из примеров.