Страница:
Никого не удивляет, что некоторые слова пишутся несколько иначе, чем произносятся.
Привыкли глазами отслеживать строчки, перепрыгивать с одной на другую.
Теперь нужно закрепить эти навыки на книге.
62) КНИЖКА-КОЛЛЕКТИВКА. Ребята получают одинаковые книги, хорошо иллюстрированные, с крупным шрифтом. У наставника такая же книга. Наставник читает, ребята отслеживают текст глазами. В это время они читают внутренним голосом, и эта работа очень для них важна.
Начнём минут с пяти-десяти, постепенно увеличим еже дневную дозу до получаса. "Внутренний голос" до того крепнет, что ребята то и дело предлагают: "А можно я попробую?" У некоторых уже и получается. Почти как у взрослых.
Очень важно на этом этапе привить ребятам правильную осанку, выбор оптимального расстояния от глаз до книги, пронаблюдать и проверить, не нужна ли некоторым детям помощь окулиста. Необходимо объяснить и внушить детям, что читать им пока нужно при дневном свете, что страницы книги должны быть хорошо освещены, что многие люди, носящие очки, испортили себе глаза чтением при недостаточной освещенности.
Может быть, предложенный вид чтения нужно вести не один год, перенося из детского сада в начальную школу, с осторожностью относясь к рекомендованным спискам литературы "для деточек". С помощью умного наставника дошкольники воспринимают почти всего Крылова, первоклассники - "Дубровского", "Барышню-крестьянку", "Вечера на хуторе". Во втором-четвёртом классах с интересом и активным обсуждением пройдут "Портрет", "Вий", "Шинель", чуть позже "Капитанская дочка", "Пиковая дама", "Герой нашего времени". Годами не читаем Лескова, мало Чехова.
- Только с великой книгой можно выйти на высокий уровень духовных отношений и с классом, и со своим ребенком.
Однажды на курсах обратилась ко мне мама-учительница. "Посоветуйте, Николай Александрович, что делать. У меня двое детей. Мальчику 6 лет, с ним все хорошо. Девочке 12, и с ней контакт потерян. - А в кровать с Вами пойдет, чтобы Вы ей почитали? Давно, наверно, этого не делали? - Пойдет! А с чего начать? - Подумайте. Вспомните, что сами любили".
Через месяц мама снова заглянула на курсы. С радостными глазами. "Получилось? - Да! Все хорошо. Спасибо огромное. - А с чего начали? - "Детство. Отрочество. Юность" Толстого. Сейчас "Мёртвые души" дочитываем".
63) ЧТЕНИЕ С ВТОРЕНИЕМ поможет к накопленным навыкам добавить еще и участие голоса, вывести его наружу. Чтобы при чтении вслух не попасть впросак, надо научиться глазами заглядывать на несколько слов вперед, видеть знаки препинания, не просто прочитывать слово, ас выражением. "Когда перенимать с умом, - читает наставник. - КОГДА ПЕРЕНИМАТЬ С УМОМ", - тут же вторят дети, глядя в книги, "Тогда не чудо (ТОГДА НЕ ЧУДО, - вторят дети,) и пользу от того сыскать (И ПОЛЬЗУ ОТ ТОГО СЫСКАТЬ); а без ума перенимать (А БЕЗ УМА ПЕРЕНИМАТЬ), и боже сохрани (И БОЖЕ СОХРАНИ), как худо! (КАК ХУДО!) Я приведу пример тому (Я ПРИВЕДУ ПРИМЕР ТОМУ) из дальних стран (ИЗ ДАЛЬНИХ СТРАН). Кто обезьян видал [(КТО ОБЕЗЬЯН ВИДАЛ), те знают (ТЕ ЗНАЮТ), как жадно (КАК ЖАДНО) всё (ВСЁ) они перенимают (ОНИ ПЕРЕНИМАЮТ)".
Читаем интонационно-смысловыми кусочками, постепенно увеличиваем периоды, доводя их до целых предложений.
Заметим попутно, что вторение - прекрасный способ овладения чтением и для взрослых, изучающих иностранный язык.
64) Из двух одинаковых книжек, хорошо иллюстрированных, но с мелким шрифтом, можно устроить КНИЖКУ-ВЫСТАВКУ, разобрав книги на листы и переписав, или перепечатав текст на принтере крупными буквами. Хороши для таких выставок книги с большими иллюстрациями и малым количеством текста. Книга располагается на стене, не на уровне глаз, а много выше. В комнате красиво, ребята читают стоя, задрав головки ( вспомним о том, что свыше 63% учеников начальной школы имеют нарушения осанки). Через день-другой текст знают, мамам демонстрируют, как они уже "по-взрослому" читать умеют.
65) ВЫРАЗИТЕЛЬНОЕ ЧТЕНИЕ И ХОРОВОЕ ПЕНИЕ с опорой на текст - главные предметы в детском саду и начальной школе. Наш отчет перед родителями - выступления с чтением хороших стихов, пением хороших песен. Обязательно с опорой на текст. Пусть дети насладятся всеобщим восхищением: "Такие маленькие, а как хорошо читают! Как хорошо поют! Да какие всё умные, "взрослые" стихи и песни!"
Хорошо бы нам всем и в садиках, и в школе отключиться от обязательной привязки стихов и песен к временам года, погоде, праздникам.
Кто спорит, что природу надо наблюдать? В парк, лес ходи те, а не в группе с бумажными раскрашенными листьями, муляжными овощами и фруктами представления устраивайте.
Программы, из года в год привязывающие учебный матери ал только к сезонам да к погоде, суживают горизонты и воспитанников и воспитателей.
66) Повальное увлечение секундомерными замерами скорости чтения является, на наш взгляд, вреднейшим делом, доводящим порой до нервных срывов и у детей, и у родителей. Кому не ясно, что читать нужно С ЧУВСТВОМ, ТОЛКОМ, РАССТАНОВКОЙ , не орать, но и не читать слишком тихо, не тараторить, но и не читать слишком медленно, выдерживать паузы разной продолжительности в нужных местах.
При хронометрировании же оценивается лишь один показатель - количество слов в минуту - в ущерб всем остальным. Подход непродуманный, механический, псевдонаучный.
Давно это было... Когда-то кто-то диссертацию в, Москве немудрёную защитил, под докторскую да под членкорскую "направление" пробил...
Родительский комитет из бабушек соседней (для объективности) группы или класса оценит детское чтение намного объективнее, чем методистки, наводящие научную тень на учебный плетень с секундомерами в руках.
Весьма надуманной является и якобы проблема: ребенок-де бойко читает, а вот понимать, что читает - не понимает.
Много лет преподавал русский язык нашим школьникам и иностранцам, английский язык, но никогда не встречал учащихся, "с чувством, толком, расстановкой" читающих, но не понимающих смысла читаемого.
Многие преподаватели английского языка и русского как иностранного соглашаются: экзамен по языку можно и не проводить - достаточно попросить учащегося прочитать один-два абзаца, чтобы узнать, сколько времени он изучал язык, как говорит, сколько знает.
Почти безошибочно можно протестировать таким образом и целый класс, узнав не только, каковы успехи по родному языку, но и по остальным предметам.
Нельзя осмысленно, с выражением читать текст, не схватывая по ходу чтения его смысла. К чтению без понимания прочитанного приводят именно секундомерные замеры, с их нацеленностью только на пулемётное количество слов в минуту.
67) Многочисленными специалистами по наращиванию скорости чтения постоянно упускается из виду главное: ЧТО ЧИТАЕТ РЕБЁНОК.
Современные учебные пособия и книги для детей переполнены весьма примитивно исполненными и зачастую агрессивными мультипликационными картинками (мультяшкой), стишками, рассказиками, песенками неведомых авторов (популяшкой).
МУЛЬТЯШКА + ПОПУЛЯШКА = ДЕБИЛЯШКА.
Только взяв девизом: "С каждой прочитанной или написанной строчкой узнаём что-то новое, интересное, обогащающее язык, нравственность, чувства", добьемся успехов в чтении, полюбим его, выйдем в великую литературу и знание.
68) Перечисленные виды письма и чтения преподаватель сочетает по своему чутью и вкусу, изобретает свои приёмы, не забывая, однако, главного: К ЧТЕНИЮ ИДЕМ ЧЕРЕЗ ПИСЬМО.
(C) Copyright, 1998-99
Родительский клуб
VI
МАТЕМАТИКА
Бедой всех начальных математических программ и вытекающих из них пособий и учебников, по нашему убеждению, является их общая установка сначала на "один и много", многолетнее сидение в "пятке", а потом в "десятке".
Пришел трёхлетка в детский сад и его, растопырив пальцы, спрашивают: "Сколько?" "Пять", отвечает. "Да не пять, а много!" - возражает тётя.
Великий московский ученый Венгер столбик закопал и надпись написал: "Десяток - предел для четырёхлетнего ребенка". И за столбик не ходи.
До семи лет, а потом еще и полгода в школе ребята приговорены к десятку, к восьми годам выйдут в два. Поставит тётя на одну полку три кубика, на другую пять, и с умным видом спрашивает: "Где больше?" Сама не видит, что ли?
Посидев как следует в одном десятке, первоклассники на вопрос: что лучше, двадцать девять бананов или пятьдесят два, хором отвечают: двадцать девять. А что они должны еще отвечать после столь тщательной методической обработки?
Знали мы, затевая "Стосчёт", что пятилетке и тысячи мало, но ограничились сотней, чтобы совсем не перепугать почитателей десятка. Хотя имеется у нас вполне посильное для пятилеток пособие для работы с пятнадцатизначными числами, куда "Стосчёт" войдет лишь частью.
И что это великие учёные так привязались к десятку? Еще в конце прошлого века М. Монтессори за полгода выучивала класс шестилеток и пятилеток читать, писать, производить сложение и вычитание с четырёх, пяти и шестизначными числами, естественно, без всякой для детей перегрузки, свойственной нынешним программам.
Вспомните Сергея Александровича Рачинского (1833-1902), работавшего в бедной, даже по нынешним понятиям, сельской Школе:
"Посторонних посетителей, изредка заглядывающих в мою Школу, всего более поражает умственный счёт её учеников.
Та быстрота и лёгкость, с которой они производят в уме умножения и деления, обращаются с мерами квадратными и кубическими, соображают данные сложной задачи, то радостное оживление, с которым они предаются этой умственной гимнастике, наводят на мысль, что в этой школе употребляются особые, усовершенствованные приёмы для преподавания арифметики, что я обладаю в этом отношении каким-то особым искусством или секретом.
Ничто не может быть ошибочнее этого впечатления. Конечно, теперь я владею некоторым навыком к умственному счету, могу импровизировать арифметические задачи в том быстром темпе, в котором они решаются моими учениками. Но до этих скромных умений довели меня или, лучше сказать, домучили сами ученики.
Именно домучили. Никогда я не занимался специально арифметикой, упражняться в умственном счёте никогда не думал. Принялся я за преподавание счёта в сельской школе, не подозревая, на что я иду.
Не успел я приступить к упражнениям в умственном счёте, которые до тех пор в школе не практиковались, как в ней к ним развилась настоящая страсть, не ослабевающая до сих пор. С раннего утра и до позднего вечера стали меня преследовать то одна группа учеников, то другая, то все вместе с требованием умственных задач. Считая эти упражнения полезными, я отдал себя в их распоряжение. Очень скоро оказалось, что они опережают меня, что мне нужно готовиться, самому упражняться.
К этому вскоре присоединилась страсть к письменным упражнениям в счёте. (Прошу методистов заметить: сначала упражнения в "умственном" счете и только потом - в "письменном"! - Н.З.). Ребята вздумали щеголять друг перед другом быстрым и точным умножением и делением на доске многозначных чисел, не поддающихся умственному счёту. Тут я было совершенно встал в тупик. Эти припадки обыкновенно случались вечером. Наши вечерние занятия, теперь все более и более принимающие характер правильных уроков, тогда были гораздо свободнее, да и теперь во избежание утомления часто приходится нарушать их однообразный строй. Вечером же происходили и спевки, в которых участвовали все мои помощники, все лучшие ученики. Я оставался один с непоющими учениками. Этого только и ждали мои мучители. Разом все они, человек тридцать, сорок, накидывались на меня с дощечками: "Сергей Александрович! Деленьице! - Мне на сотни! - Мне на единицы! - Мне на миллионы! - Мне на тысячи!" И решения подавались с такой быстротой, что я едва успевал писать задачи...
Тут однажды, в минуту отчаяния, я бессознательно тиснул у себя в мозгу какую-то неведомую мне пружину, и все деления стали выходить без остатка.
Восторгу ребят не было границ. Но увы! На следующий вечер они потребовали от меня того же, и я не мог исполнить их желания. Лишь впоследствии мало-помалу выяснил я себе то простое сочетание мнемонических приемов с быстрым умственным умножением, которое дает возможность придумывать безостановочно бесконечный ряд десяти и двенадцатизначных чисел, делимых без остатка на любые другие числа, и вместе с тем бесконечный простор для импровизации задач, устных и письменных.
Эта беспрестанная, усиленная возня с цифрами нагнала на меня настоящий арифметический кошмар, загнала меня в теорию чисел, заставила меня неоднократно открывать Америку, т. е. неизвестные мне теоремы Фермата и Эйлера...
Часто я задавал себе вопрос: какими основными способностями обусловливается та необыкновенная ловкость в обращении с числами, тот живой интерес к цифрам и к сочетаниям, которым отличаются наши крестьянские ребята? Нет сомнения, что тут значительную роль играет их удивительная память. Но кроме памяти тут, очевидно, участвуют и другие способности: воображение, живо рисующее перед ними состав чисел из первоначальных множителей и их сочетания, способность связывать внешний вид цифры с этим составом.
Вчера один мальчуган на вопрос, сколько будет, если 84 х 84, отвечал мгновенно: 7056. "Как ты считал?" - спросил я его. "Да это квадратная сажень (т.е. число в ней квадратных дюймов); я взял 50 х 144 и выкинул 144." Проще произвести это умножение, чем превративши 84 в квадрате в 7 х 7 х 12 х 12, невозможно.
Почти всегда у хороших счётчиков оказывается и художественная струнка... Крестьянские дети тем и отличаются от детей высших сословий, что односторонние способности встречаются у них весьма редко. Тот из них, который способен к пению, непременно окажется способным и по арифметике, и по русскому языку, наоборот, мальчики, умственно слабые, редко имеют какие-либо художественные способности и склонности. Эта соразмерность дарований распространяется даже на сферу нравственную и придает этим детям их особенную привлекательность".
Ориентиры столетней давности наводят на размышления. Под невероятный шум о каком-то опережающе-развивающем обучении теперешние восьмилетние дети заканчивают год примерами вроде "7 + х = 10". В чём опережение, чего развитие? Не уместнее ли к такому "обучению" другие эпитеты прилагать? Тормозяще-отупляющее, например. А весь шум, сдается, затеян ради проталкивания никудышных методик и получения связанных с этим приварков.
Монтессори работала с шести-пятилетками из очень бедных семей, развитие некоторых детей тормозилось недостаточностью питания.
Рачинский работал с десятилетками, собиравшимися в школу из почти сплошь неграмотных соседних деревень, с детьми, испытавшими "много недетского горя".
Современные двенадцатилетние дети из колледжей, лицеев и гимназий пробавляются примерами вроде: "Найдите значение выражения 127 минус К при К равном 57, при К равном 96". Никудышен примерчик, "счётчики" Монтессори, а тем более Рачинского с такой мелочью даже бы связываться не стали, но зато как "научно" заделан!
Стремление простейшие вещи "понаучнее заделать" превратилось в московскую педагогическую болезнь. Сколько лет уже носятся, выдавая за величайшую методическую находку, с обмером комнаты палками разной длины: если палка маленькая, то палок будет больше, если палка здоровая, то меньше. "Интересно, дети, почему?" - плещет руками наивная методистка И. И. Аргинская.
У неё же: "Мальчик вырезал несколько палочек. Три палочки он отдал сестре, и тогда у него осталось пятнадцать палочек. Сколько палочек вырезал мальчик?" Слава богу, наконец-то дети перестанут к взрослым приставать: "Несколько - это сколько?" Несколько, оказывается, равно восемнадцати.
"Масса утки 2,5 кг, а масса индюка в пять раз больше. Во сколько раз масса утки меньше массы индюка? " Ей-богу, скоро до того опережающе разовьемся, а может развивающе опередимся, что в магазинах начнем продавцов озадачивать: "Взмасьте мне уточку!"
"Домашняя хозяйка рассчитывала, что на приготовление пищи затратит две целых и одну седьмую часа, а на стирку белья..." и т.д.
Господа методисты! Рассчитывайте время сами хоть в семнадцатых долях, но народ к такому развивающему опережению еще не готов.
И столь любимыми разработчиками программ для начальной школы дециметрами никто, кроме скорняков и продавцов кожи, ничего не мерит. Здесь правда процесс несколько пошел. "Ты знаешь, у Натальи такой жених красивый: 19 дециметров 5 сантиметров ростом!" сообщает подруге в метро одна симпатичная дама. "Правда? А у Лены дочка родилась, 5 дециметров 2 сантиметра!" - поддерживает разговор другая. "А масса какова?" - "Четыре с половиной килограмма".
Обе оказались доцентами кафедры методики преподавания математики педагогического университета.
Занковские программы для первого класса на изучение однозначных чисел отводят 100 часов, на двузначные - 70. С таблицей умножения знакомятся без её выучивания. Тут и учебный год кончается. Программы по геометрии и алгебре весьма примитивны, но "заделаны" чрезвычайно "научно". По "новейшим" методикам Петерсон с цифрой 5 будем знакомиться на 26-м уроке.
С результатами, превосходящими московские, мы приходим не к восьми-девяти годам, а к пяти-шести, считая это вполне нормальным для ребёнка такого возраста, даже недостаточным. Приблизиться к норме и превзойти сегодняшние результаты сможем с выпуском следующего нашего пособия.
Семья уже давно обогнала занковско-петерсоновские наработки. Никто не удивляется четырёхлеткам, умеющим считать до ста. По нашей же числовой ленте до ста считают и трёхлетки.
Расположите на стене в горизонтальный ряд набор имеющихся в комплекте "Стосчёта" картонок, в которых десяток представлен пирамидкой из кружочков 1+2+3+4 или 4+3+2+1, если рассматривать пирамидку снизу; 4+3+3, (группируя глазом 2+1) или 3+3+4. Под этим рядом или на другой стене можно расположить набор картонок, в которых десяток представлен квадратиками как 5+5.
Числовая лента прямо-таки гипнотизирует детей при первом знакомстве, притягивает к себе, вызывая сильнейшее желание в ней разобраться.
Детсадовская группа четырёхлеток, как правило, может, с опорой на ленту, "озвучить" её всю до конца. "Сколько?" - спрашивает наставник, установив указку в первую левую клетку ленты. "Ноль", - дружно отвечают ребята. "Один, два, три, четыре...", - продолжают хором, следуя за передвигающейся указкой. В клетках с 11-й по 19-ю совершайте указкой движение в пределах клетки справа налево, т.к. произносимые слова начинаются с элементов один-две-три-четырпят-шест-сем-восем-девять с последующей добавкой -надцать, к моменту произнесения которой указка сдвигается влево к изображению десятка.
В последующих клетках скользим указкой при произнесении числа сначала по изображениям десятков, затем по изображениям единиц (в кружочках или квадратиках).
Первая трудность может встретиться при назывании числа 30. "Двадцать восемь, двадцать девять, ..двадцать десять." "Ты что, двадцать десять не бывает!" - одергивают ребята поспешившего товарища. И тут же кто-нибудь восклицает:
"Тридцать!" "Правильно, тридцать", - говорит наставник и пересчитывает вслух десятки, расположенные столбиком:
"Десять, двадцать, тридцать".
А дальше легко ребятам: тридцать один, тридцать два, тридцать три... Если споткнемся на сорока - подскажем, пересчитаем десятки, а дальше опять все дружно кричат: сорок один, сорок два...
Почему ребятам лента так нравится и откуда им так много в ней известно?
Буквы и цифры буквально окружают ребёнка с первого дня появления на свет: в роддоме, маму не дав разглядеть, унесли в другое помещение. На руках бирки с буквами и цифрами. Неделю разглядывал.
В каждом доме полно книг, календарей. Буквы и цифры на конфетных обертках, игрушках, экране телевизора, в магазине. Мама целует пальчики, приговаривая: один, два, три... Папа, бабушки, дедушки, старшие братья учат считать, пишут буквы и цифры.
К четырем-пяти годам малыш уже много знает, во многом разобрался. Как этого не учитывать? Разработчики же программ действуют даже не по меркам столетней, а, пожалуй, стопятидесятилетней давности.
Числовая лента помогает установить уровень знакомства детей с числами, их цифровым изображением, счётом. Лента отвечает, конечно, и на вопросы, еще не разрешённые детьми, но в которых. им страстно хочется, и в которых они уже могут разобраться.
В любом садике, обеспеченном "Стосчётами", четырехлетки с удовольствием демонстрируют умение считать до ста, пятилетки могут к 56 прибавить 27, от 86 отнять 38, многие делают это в уме. Пяти-шестилетки с радостью выходят за пределы сотни, в тысячи и большие числа.
"Стосчёты" разошлись по стране в количестве нескольких десятков тысяч комплектов. Там, где работают с ними, не проходят цифру за цифрой, не изучают состав десятка, переход через десяток (которого, как покажем ниже, никогда и не существовало), не пристают к детям с вопросами: что больше 5 или 3; 46 - сколько десятков, сколько единиц? Сама не видишь, что ли?
Рассмотрим числовую ленту повнимательнее. Слева маленькие числа, справа большие. Взрослым это привычно, а откуда малышам знать, что мы именно так условились числа располагать? Это совсем для малыша не очевидно. На физкультуре, например, выстраиваются наоборот: слева большие ребята, а вправо друг друга меньше.
Лента, висящая на стене, сделает расположение чисел от маленьких к большим для ребёнка таким же привычным, как и для нас.
Какое бы число мы в ленте ни указали и ни назвали, ребёнок будет воспринимать его в совокупности следующих обозначенных признаков: сорок семь - слышим звуки; видим, сколько предметов представлено (кружочков, квадратиков); как они скомпонованы: четыре десятка, семь единиц, семь состоит из четырёх и трёх в кружочках или из пяти и двух в квадратиках, до десяти не хватает трёх; видим, как это число выражается цифрами, четвёрку легко соотносим с числом десятков, семёрку - с числом единиц. Заметим, все это считывается одним взглядом, сочетаясь со звуковым образом числа.
Сочесть четыре образа числа - звуковой, количественный, составной и графический (цифровой) - как раз и является основополагающим шагом.
Только не лезьте к ребёнку с якобы методическими настырностями: что больше, что меньше, на сколько, состав десятка, состав числа и проч.
А вот походить вдоль ленты, посчитать по ней, переводя при назывании следующего числа указку в соседнюю правую клетку, поотыскивать задаваемые наставником числа ребятам совершенно необходимо. Вот несколько полезных упражнений при знакомстве с числовой лентой.
1) Просчитать, переводя указку из клетки в клетку и громко называя числа, от начала до конца ленты.
2) Просчитать в порядке 0, 10, 20, 30, 40, 50, 60, 70, 80, 90. Можно показать и 100, если расположить картонку с написан ными па ней цифрами под изображением ноля. Через некоторое время сможем считать и в обратном порядке: 100, 90, 80, 70... 10, 0. А еще через какое-то время справимся с полным обратным счётом от ста: 100, 99, 98, 97...3, 2, 1, 0.
Ребята любят производить "запуск ракеты" с обратным отсчётом, чтобы вместо "ноль" крикнуть: "Пуск!"
3) Покажи, СКОЛЬКО ТЕБЕ ЛЕТ. Обычно ребята откликаются на это с энтузиазмом, всей группой бегут в начало таблицы, и пока каждый не покажет, не успокоятся,
4) А МНЕ знаете СКОЛЬКО ЛЕТ? Покажите число своих лет на ленте и попросите ребят "отгадать". Обязательно "отгадают".
5) СКОЛЬКО ЛЕТ твоему брату? сестре? МАМЕ? папе? бабушке? дедушке?
И здесь натыкаемся на интересную вещь. Сколько лет брату, сестре ребята еще знают, а вот о возрасте мамы, а тем более бабушки, представления весьма туманные, а чаще и вовсе никаких. Да откуда бы ребятам это и знать? Родители, по скромности, не сообщают, воспитатели и рады бы были, да программа не позволяет, маме-то, наверняка, больше десяти. Не говоря уж о бабушках и дедушках, возраст которых ребятам сообщить можно будет только в четвёртой четверти первого класса.
Обследования "трудных" подростков показывают: ребята не знают возраста родителей, не помнят дней их рождения. А "нетрудные" все ли помнят? Вырастут, так маме или бабушке в день рождения и не позвонят - не приучали их к этому в самом лучшем, самом чутком возрасте.
В детских садах, работающих по нашим методикам, родители непременно приносят воспитателям листочек, заполненный по форме: фамилия, имя, отчество, число, месяц, год рождения, куда записаны данные самого ребёнка; его братьев, сестер, родителей; бабушек и дедушек по линии матери и отца; других близких, которых пожелает вписать семья.
Ребята с превеликим удовольствием показывают на ленте их возраст, пишут поздравления к дням рождения, сопровождая их, конечно, рисунками. Воспитатели отмечают: сразу устанавливаются тёплые отношения с семьей, родители охотно идут навстречу. У некоторых печать раздумий на лице: а, ведь, и верно, не помним дней рождения своих близких... Вдруг и мой ребенок попадет в "трудные" подростки?
В одном садике, где числовая лента была расположена на стене довольно низко, так что дети могли дотягиваться до неё руками (а мы рекомендуем развешивать все материалы повыше и работать с указками), вдруг заметили: весь "Стосчёт" испещрён черточками разного цвета, сделанными карандашом, ручками, а то и процарапанными. Потом догадались: это ребята "своих" метят, кому сколько лет, чтобы потом быстрее показывать.
А ведь если числовая лента повыше расположена, можно под числами, соответствующими возрасту, прикреплять исполненные самими ребятами портреты родственников (после дней рождения перемещать их на клетку вправо).
Привыкли глазами отслеживать строчки, перепрыгивать с одной на другую.
Теперь нужно закрепить эти навыки на книге.
62) КНИЖКА-КОЛЛЕКТИВКА. Ребята получают одинаковые книги, хорошо иллюстрированные, с крупным шрифтом. У наставника такая же книга. Наставник читает, ребята отслеживают текст глазами. В это время они читают внутренним голосом, и эта работа очень для них важна.
Начнём минут с пяти-десяти, постепенно увеличим еже дневную дозу до получаса. "Внутренний голос" до того крепнет, что ребята то и дело предлагают: "А можно я попробую?" У некоторых уже и получается. Почти как у взрослых.
Очень важно на этом этапе привить ребятам правильную осанку, выбор оптимального расстояния от глаз до книги, пронаблюдать и проверить, не нужна ли некоторым детям помощь окулиста. Необходимо объяснить и внушить детям, что читать им пока нужно при дневном свете, что страницы книги должны быть хорошо освещены, что многие люди, носящие очки, испортили себе глаза чтением при недостаточной освещенности.
Может быть, предложенный вид чтения нужно вести не один год, перенося из детского сада в начальную школу, с осторожностью относясь к рекомендованным спискам литературы "для деточек". С помощью умного наставника дошкольники воспринимают почти всего Крылова, первоклассники - "Дубровского", "Барышню-крестьянку", "Вечера на хуторе". Во втором-четвёртом классах с интересом и активным обсуждением пройдут "Портрет", "Вий", "Шинель", чуть позже "Капитанская дочка", "Пиковая дама", "Герой нашего времени". Годами не читаем Лескова, мало Чехова.
- Только с великой книгой можно выйти на высокий уровень духовных отношений и с классом, и со своим ребенком.
Однажды на курсах обратилась ко мне мама-учительница. "Посоветуйте, Николай Александрович, что делать. У меня двое детей. Мальчику 6 лет, с ним все хорошо. Девочке 12, и с ней контакт потерян. - А в кровать с Вами пойдет, чтобы Вы ей почитали? Давно, наверно, этого не делали? - Пойдет! А с чего начать? - Подумайте. Вспомните, что сами любили".
Через месяц мама снова заглянула на курсы. С радостными глазами. "Получилось? - Да! Все хорошо. Спасибо огромное. - А с чего начали? - "Детство. Отрочество. Юность" Толстого. Сейчас "Мёртвые души" дочитываем".
63) ЧТЕНИЕ С ВТОРЕНИЕМ поможет к накопленным навыкам добавить еще и участие голоса, вывести его наружу. Чтобы при чтении вслух не попасть впросак, надо научиться глазами заглядывать на несколько слов вперед, видеть знаки препинания, не просто прочитывать слово, ас выражением. "Когда перенимать с умом, - читает наставник. - КОГДА ПЕРЕНИМАТЬ С УМОМ", - тут же вторят дети, глядя в книги, "Тогда не чудо (ТОГДА НЕ ЧУДО, - вторят дети,) и пользу от того сыскать (И ПОЛЬЗУ ОТ ТОГО СЫСКАТЬ); а без ума перенимать (А БЕЗ УМА ПЕРЕНИМАТЬ), и боже сохрани (И БОЖЕ СОХРАНИ), как худо! (КАК ХУДО!) Я приведу пример тому (Я ПРИВЕДУ ПРИМЕР ТОМУ) из дальних стран (ИЗ ДАЛЬНИХ СТРАН). Кто обезьян видал [(КТО ОБЕЗЬЯН ВИДАЛ), те знают (ТЕ ЗНАЮТ), как жадно (КАК ЖАДНО) всё (ВСЁ) они перенимают (ОНИ ПЕРЕНИМАЮТ)".
Читаем интонационно-смысловыми кусочками, постепенно увеличиваем периоды, доводя их до целых предложений.
Заметим попутно, что вторение - прекрасный способ овладения чтением и для взрослых, изучающих иностранный язык.
64) Из двух одинаковых книжек, хорошо иллюстрированных, но с мелким шрифтом, можно устроить КНИЖКУ-ВЫСТАВКУ, разобрав книги на листы и переписав, или перепечатав текст на принтере крупными буквами. Хороши для таких выставок книги с большими иллюстрациями и малым количеством текста. Книга располагается на стене, не на уровне глаз, а много выше. В комнате красиво, ребята читают стоя, задрав головки ( вспомним о том, что свыше 63% учеников начальной школы имеют нарушения осанки). Через день-другой текст знают, мамам демонстрируют, как они уже "по-взрослому" читать умеют.
65) ВЫРАЗИТЕЛЬНОЕ ЧТЕНИЕ И ХОРОВОЕ ПЕНИЕ с опорой на текст - главные предметы в детском саду и начальной школе. Наш отчет перед родителями - выступления с чтением хороших стихов, пением хороших песен. Обязательно с опорой на текст. Пусть дети насладятся всеобщим восхищением: "Такие маленькие, а как хорошо читают! Как хорошо поют! Да какие всё умные, "взрослые" стихи и песни!"
Хорошо бы нам всем и в садиках, и в школе отключиться от обязательной привязки стихов и песен к временам года, погоде, праздникам.
Кто спорит, что природу надо наблюдать? В парк, лес ходи те, а не в группе с бумажными раскрашенными листьями, муляжными овощами и фруктами представления устраивайте.
Программы, из года в год привязывающие учебный матери ал только к сезонам да к погоде, суживают горизонты и воспитанников и воспитателей.
66) Повальное увлечение секундомерными замерами скорости чтения является, на наш взгляд, вреднейшим делом, доводящим порой до нервных срывов и у детей, и у родителей. Кому не ясно, что читать нужно С ЧУВСТВОМ, ТОЛКОМ, РАССТАНОВКОЙ , не орать, но и не читать слишком тихо, не тараторить, но и не читать слишком медленно, выдерживать паузы разной продолжительности в нужных местах.
При хронометрировании же оценивается лишь один показатель - количество слов в минуту - в ущерб всем остальным. Подход непродуманный, механический, псевдонаучный.
Давно это было... Когда-то кто-то диссертацию в, Москве немудрёную защитил, под докторскую да под членкорскую "направление" пробил...
Родительский комитет из бабушек соседней (для объективности) группы или класса оценит детское чтение намного объективнее, чем методистки, наводящие научную тень на учебный плетень с секундомерами в руках.
Весьма надуманной является и якобы проблема: ребенок-де бойко читает, а вот понимать, что читает - не понимает.
Много лет преподавал русский язык нашим школьникам и иностранцам, английский язык, но никогда не встречал учащихся, "с чувством, толком, расстановкой" читающих, но не понимающих смысла читаемого.
Многие преподаватели английского языка и русского как иностранного соглашаются: экзамен по языку можно и не проводить - достаточно попросить учащегося прочитать один-два абзаца, чтобы узнать, сколько времени он изучал язык, как говорит, сколько знает.
Почти безошибочно можно протестировать таким образом и целый класс, узнав не только, каковы успехи по родному языку, но и по остальным предметам.
Нельзя осмысленно, с выражением читать текст, не схватывая по ходу чтения его смысла. К чтению без понимания прочитанного приводят именно секундомерные замеры, с их нацеленностью только на пулемётное количество слов в минуту.
67) Многочисленными специалистами по наращиванию скорости чтения постоянно упускается из виду главное: ЧТО ЧИТАЕТ РЕБЁНОК.
Современные учебные пособия и книги для детей переполнены весьма примитивно исполненными и зачастую агрессивными мультипликационными картинками (мультяшкой), стишками, рассказиками, песенками неведомых авторов (популяшкой).
МУЛЬТЯШКА + ПОПУЛЯШКА = ДЕБИЛЯШКА.
Только взяв девизом: "С каждой прочитанной или написанной строчкой узнаём что-то новое, интересное, обогащающее язык, нравственность, чувства", добьемся успехов в чтении, полюбим его, выйдем в великую литературу и знание.
68) Перечисленные виды письма и чтения преподаватель сочетает по своему чутью и вкусу, изобретает свои приёмы, не забывая, однако, главного: К ЧТЕНИЮ ИДЕМ ЧЕРЕЗ ПИСЬМО.
(C) Copyright, 1998-99
Родительский клуб
VI
МАТЕМАТИКА
Бедой всех начальных математических программ и вытекающих из них пособий и учебников, по нашему убеждению, является их общая установка сначала на "один и много", многолетнее сидение в "пятке", а потом в "десятке".
Пришел трёхлетка в детский сад и его, растопырив пальцы, спрашивают: "Сколько?" "Пять", отвечает. "Да не пять, а много!" - возражает тётя.
Великий московский ученый Венгер столбик закопал и надпись написал: "Десяток - предел для четырёхлетнего ребенка". И за столбик не ходи.
До семи лет, а потом еще и полгода в школе ребята приговорены к десятку, к восьми годам выйдут в два. Поставит тётя на одну полку три кубика, на другую пять, и с умным видом спрашивает: "Где больше?" Сама не видит, что ли?
Посидев как следует в одном десятке, первоклассники на вопрос: что лучше, двадцать девять бананов или пятьдесят два, хором отвечают: двадцать девять. А что они должны еще отвечать после столь тщательной методической обработки?
Знали мы, затевая "Стосчёт", что пятилетке и тысячи мало, но ограничились сотней, чтобы совсем не перепугать почитателей десятка. Хотя имеется у нас вполне посильное для пятилеток пособие для работы с пятнадцатизначными числами, куда "Стосчёт" войдет лишь частью.
И что это великие учёные так привязались к десятку? Еще в конце прошлого века М. Монтессори за полгода выучивала класс шестилеток и пятилеток читать, писать, производить сложение и вычитание с четырёх, пяти и шестизначными числами, естественно, без всякой для детей перегрузки, свойственной нынешним программам.
Вспомните Сергея Александровича Рачинского (1833-1902), работавшего в бедной, даже по нынешним понятиям, сельской Школе:
"Посторонних посетителей, изредка заглядывающих в мою Школу, всего более поражает умственный счёт её учеников.
Та быстрота и лёгкость, с которой они производят в уме умножения и деления, обращаются с мерами квадратными и кубическими, соображают данные сложной задачи, то радостное оживление, с которым они предаются этой умственной гимнастике, наводят на мысль, что в этой школе употребляются особые, усовершенствованные приёмы для преподавания арифметики, что я обладаю в этом отношении каким-то особым искусством или секретом.
Ничто не может быть ошибочнее этого впечатления. Конечно, теперь я владею некоторым навыком к умственному счету, могу импровизировать арифметические задачи в том быстром темпе, в котором они решаются моими учениками. Но до этих скромных умений довели меня или, лучше сказать, домучили сами ученики.
Именно домучили. Никогда я не занимался специально арифметикой, упражняться в умственном счёте никогда не думал. Принялся я за преподавание счёта в сельской школе, не подозревая, на что я иду.
Не успел я приступить к упражнениям в умственном счёте, которые до тех пор в школе не практиковались, как в ней к ним развилась настоящая страсть, не ослабевающая до сих пор. С раннего утра и до позднего вечера стали меня преследовать то одна группа учеников, то другая, то все вместе с требованием умственных задач. Считая эти упражнения полезными, я отдал себя в их распоряжение. Очень скоро оказалось, что они опережают меня, что мне нужно готовиться, самому упражняться.
К этому вскоре присоединилась страсть к письменным упражнениям в счёте. (Прошу методистов заметить: сначала упражнения в "умственном" счете и только потом - в "письменном"! - Н.З.). Ребята вздумали щеголять друг перед другом быстрым и точным умножением и делением на доске многозначных чисел, не поддающихся умственному счёту. Тут я было совершенно встал в тупик. Эти припадки обыкновенно случались вечером. Наши вечерние занятия, теперь все более и более принимающие характер правильных уроков, тогда были гораздо свободнее, да и теперь во избежание утомления часто приходится нарушать их однообразный строй. Вечером же происходили и спевки, в которых участвовали все мои помощники, все лучшие ученики. Я оставался один с непоющими учениками. Этого только и ждали мои мучители. Разом все они, человек тридцать, сорок, накидывались на меня с дощечками: "Сергей Александрович! Деленьице! - Мне на сотни! - Мне на единицы! - Мне на миллионы! - Мне на тысячи!" И решения подавались с такой быстротой, что я едва успевал писать задачи...
Тут однажды, в минуту отчаяния, я бессознательно тиснул у себя в мозгу какую-то неведомую мне пружину, и все деления стали выходить без остатка.
Восторгу ребят не было границ. Но увы! На следующий вечер они потребовали от меня того же, и я не мог исполнить их желания. Лишь впоследствии мало-помалу выяснил я себе то простое сочетание мнемонических приемов с быстрым умственным умножением, которое дает возможность придумывать безостановочно бесконечный ряд десяти и двенадцатизначных чисел, делимых без остатка на любые другие числа, и вместе с тем бесконечный простор для импровизации задач, устных и письменных.
Эта беспрестанная, усиленная возня с цифрами нагнала на меня настоящий арифметический кошмар, загнала меня в теорию чисел, заставила меня неоднократно открывать Америку, т. е. неизвестные мне теоремы Фермата и Эйлера...
Часто я задавал себе вопрос: какими основными способностями обусловливается та необыкновенная ловкость в обращении с числами, тот живой интерес к цифрам и к сочетаниям, которым отличаются наши крестьянские ребята? Нет сомнения, что тут значительную роль играет их удивительная память. Но кроме памяти тут, очевидно, участвуют и другие способности: воображение, живо рисующее перед ними состав чисел из первоначальных множителей и их сочетания, способность связывать внешний вид цифры с этим составом.
Вчера один мальчуган на вопрос, сколько будет, если 84 х 84, отвечал мгновенно: 7056. "Как ты считал?" - спросил я его. "Да это квадратная сажень (т.е. число в ней квадратных дюймов); я взял 50 х 144 и выкинул 144." Проще произвести это умножение, чем превративши 84 в квадрате в 7 х 7 х 12 х 12, невозможно.
Почти всегда у хороших счётчиков оказывается и художественная струнка... Крестьянские дети тем и отличаются от детей высших сословий, что односторонние способности встречаются у них весьма редко. Тот из них, который способен к пению, непременно окажется способным и по арифметике, и по русскому языку, наоборот, мальчики, умственно слабые, редко имеют какие-либо художественные способности и склонности. Эта соразмерность дарований распространяется даже на сферу нравственную и придает этим детям их особенную привлекательность".
Ориентиры столетней давности наводят на размышления. Под невероятный шум о каком-то опережающе-развивающем обучении теперешние восьмилетние дети заканчивают год примерами вроде "7 + х = 10". В чём опережение, чего развитие? Не уместнее ли к такому "обучению" другие эпитеты прилагать? Тормозяще-отупляющее, например. А весь шум, сдается, затеян ради проталкивания никудышных методик и получения связанных с этим приварков.
Монтессори работала с шести-пятилетками из очень бедных семей, развитие некоторых детей тормозилось недостаточностью питания.
Рачинский работал с десятилетками, собиравшимися в школу из почти сплошь неграмотных соседних деревень, с детьми, испытавшими "много недетского горя".
Современные двенадцатилетние дети из колледжей, лицеев и гимназий пробавляются примерами вроде: "Найдите значение выражения 127 минус К при К равном 57, при К равном 96". Никудышен примерчик, "счётчики" Монтессори, а тем более Рачинского с такой мелочью даже бы связываться не стали, но зато как "научно" заделан!
Стремление простейшие вещи "понаучнее заделать" превратилось в московскую педагогическую болезнь. Сколько лет уже носятся, выдавая за величайшую методическую находку, с обмером комнаты палками разной длины: если палка маленькая, то палок будет больше, если палка здоровая, то меньше. "Интересно, дети, почему?" - плещет руками наивная методистка И. И. Аргинская.
У неё же: "Мальчик вырезал несколько палочек. Три палочки он отдал сестре, и тогда у него осталось пятнадцать палочек. Сколько палочек вырезал мальчик?" Слава богу, наконец-то дети перестанут к взрослым приставать: "Несколько - это сколько?" Несколько, оказывается, равно восемнадцати.
"Масса утки 2,5 кг, а масса индюка в пять раз больше. Во сколько раз масса утки меньше массы индюка? " Ей-богу, скоро до того опережающе разовьемся, а может развивающе опередимся, что в магазинах начнем продавцов озадачивать: "Взмасьте мне уточку!"
"Домашняя хозяйка рассчитывала, что на приготовление пищи затратит две целых и одну седьмую часа, а на стирку белья..." и т.д.
Господа методисты! Рассчитывайте время сами хоть в семнадцатых долях, но народ к такому развивающему опережению еще не готов.
И столь любимыми разработчиками программ для начальной школы дециметрами никто, кроме скорняков и продавцов кожи, ничего не мерит. Здесь правда процесс несколько пошел. "Ты знаешь, у Натальи такой жених красивый: 19 дециметров 5 сантиметров ростом!" сообщает подруге в метро одна симпатичная дама. "Правда? А у Лены дочка родилась, 5 дециметров 2 сантиметра!" - поддерживает разговор другая. "А масса какова?" - "Четыре с половиной килограмма".
Обе оказались доцентами кафедры методики преподавания математики педагогического университета.
Занковские программы для первого класса на изучение однозначных чисел отводят 100 часов, на двузначные - 70. С таблицей умножения знакомятся без её выучивания. Тут и учебный год кончается. Программы по геометрии и алгебре весьма примитивны, но "заделаны" чрезвычайно "научно". По "новейшим" методикам Петерсон с цифрой 5 будем знакомиться на 26-м уроке.
С результатами, превосходящими московские, мы приходим не к восьми-девяти годам, а к пяти-шести, считая это вполне нормальным для ребёнка такого возраста, даже недостаточным. Приблизиться к норме и превзойти сегодняшние результаты сможем с выпуском следующего нашего пособия.
Семья уже давно обогнала занковско-петерсоновские наработки. Никто не удивляется четырёхлеткам, умеющим считать до ста. По нашей же числовой ленте до ста считают и трёхлетки.
Расположите на стене в горизонтальный ряд набор имеющихся в комплекте "Стосчёта" картонок, в которых десяток представлен пирамидкой из кружочков 1+2+3+4 или 4+3+2+1, если рассматривать пирамидку снизу; 4+3+3, (группируя глазом 2+1) или 3+3+4. Под этим рядом или на другой стене можно расположить набор картонок, в которых десяток представлен квадратиками как 5+5.
Числовая лента прямо-таки гипнотизирует детей при первом знакомстве, притягивает к себе, вызывая сильнейшее желание в ней разобраться.
Детсадовская группа четырёхлеток, как правило, может, с опорой на ленту, "озвучить" её всю до конца. "Сколько?" - спрашивает наставник, установив указку в первую левую клетку ленты. "Ноль", - дружно отвечают ребята. "Один, два, три, четыре...", - продолжают хором, следуя за передвигающейся указкой. В клетках с 11-й по 19-ю совершайте указкой движение в пределах клетки справа налево, т.к. произносимые слова начинаются с элементов один-две-три-четырпят-шест-сем-восем-девять с последующей добавкой -надцать, к моменту произнесения которой указка сдвигается влево к изображению десятка.
В последующих клетках скользим указкой при произнесении числа сначала по изображениям десятков, затем по изображениям единиц (в кружочках или квадратиках).
Первая трудность может встретиться при назывании числа 30. "Двадцать восемь, двадцать девять, ..двадцать десять." "Ты что, двадцать десять не бывает!" - одергивают ребята поспешившего товарища. И тут же кто-нибудь восклицает:
"Тридцать!" "Правильно, тридцать", - говорит наставник и пересчитывает вслух десятки, расположенные столбиком:
"Десять, двадцать, тридцать".
А дальше легко ребятам: тридцать один, тридцать два, тридцать три... Если споткнемся на сорока - подскажем, пересчитаем десятки, а дальше опять все дружно кричат: сорок один, сорок два...
Почему ребятам лента так нравится и откуда им так много в ней известно?
Буквы и цифры буквально окружают ребёнка с первого дня появления на свет: в роддоме, маму не дав разглядеть, унесли в другое помещение. На руках бирки с буквами и цифрами. Неделю разглядывал.
В каждом доме полно книг, календарей. Буквы и цифры на конфетных обертках, игрушках, экране телевизора, в магазине. Мама целует пальчики, приговаривая: один, два, три... Папа, бабушки, дедушки, старшие братья учат считать, пишут буквы и цифры.
К четырем-пяти годам малыш уже много знает, во многом разобрался. Как этого не учитывать? Разработчики же программ действуют даже не по меркам столетней, а, пожалуй, стопятидесятилетней давности.
Числовая лента помогает установить уровень знакомства детей с числами, их цифровым изображением, счётом. Лента отвечает, конечно, и на вопросы, еще не разрешённые детьми, но в которых. им страстно хочется, и в которых они уже могут разобраться.
В любом садике, обеспеченном "Стосчётами", четырехлетки с удовольствием демонстрируют умение считать до ста, пятилетки могут к 56 прибавить 27, от 86 отнять 38, многие делают это в уме. Пяти-шестилетки с радостью выходят за пределы сотни, в тысячи и большие числа.
"Стосчёты" разошлись по стране в количестве нескольких десятков тысяч комплектов. Там, где работают с ними, не проходят цифру за цифрой, не изучают состав десятка, переход через десяток (которого, как покажем ниже, никогда и не существовало), не пристают к детям с вопросами: что больше 5 или 3; 46 - сколько десятков, сколько единиц? Сама не видишь, что ли?
Рассмотрим числовую ленту повнимательнее. Слева маленькие числа, справа большие. Взрослым это привычно, а откуда малышам знать, что мы именно так условились числа располагать? Это совсем для малыша не очевидно. На физкультуре, например, выстраиваются наоборот: слева большие ребята, а вправо друг друга меньше.
Лента, висящая на стене, сделает расположение чисел от маленьких к большим для ребёнка таким же привычным, как и для нас.
Какое бы число мы в ленте ни указали и ни назвали, ребёнок будет воспринимать его в совокупности следующих обозначенных признаков: сорок семь - слышим звуки; видим, сколько предметов представлено (кружочков, квадратиков); как они скомпонованы: четыре десятка, семь единиц, семь состоит из четырёх и трёх в кружочках или из пяти и двух в квадратиках, до десяти не хватает трёх; видим, как это число выражается цифрами, четвёрку легко соотносим с числом десятков, семёрку - с числом единиц. Заметим, все это считывается одним взглядом, сочетаясь со звуковым образом числа.
Сочесть четыре образа числа - звуковой, количественный, составной и графический (цифровой) - как раз и является основополагающим шагом.
Только не лезьте к ребёнку с якобы методическими настырностями: что больше, что меньше, на сколько, состав десятка, состав числа и проч.
А вот походить вдоль ленты, посчитать по ней, переводя при назывании следующего числа указку в соседнюю правую клетку, поотыскивать задаваемые наставником числа ребятам совершенно необходимо. Вот несколько полезных упражнений при знакомстве с числовой лентой.
1) Просчитать, переводя указку из клетки в клетку и громко называя числа, от начала до конца ленты.
2) Просчитать в порядке 0, 10, 20, 30, 40, 50, 60, 70, 80, 90. Можно показать и 100, если расположить картонку с написан ными па ней цифрами под изображением ноля. Через некоторое время сможем считать и в обратном порядке: 100, 90, 80, 70... 10, 0. А еще через какое-то время справимся с полным обратным счётом от ста: 100, 99, 98, 97...3, 2, 1, 0.
Ребята любят производить "запуск ракеты" с обратным отсчётом, чтобы вместо "ноль" крикнуть: "Пуск!"
3) Покажи, СКОЛЬКО ТЕБЕ ЛЕТ. Обычно ребята откликаются на это с энтузиазмом, всей группой бегут в начало таблицы, и пока каждый не покажет, не успокоятся,
4) А МНЕ знаете СКОЛЬКО ЛЕТ? Покажите число своих лет на ленте и попросите ребят "отгадать". Обязательно "отгадают".
5) СКОЛЬКО ЛЕТ твоему брату? сестре? МАМЕ? папе? бабушке? дедушке?
И здесь натыкаемся на интересную вещь. Сколько лет брату, сестре ребята еще знают, а вот о возрасте мамы, а тем более бабушки, представления весьма туманные, а чаще и вовсе никаких. Да откуда бы ребятам это и знать? Родители, по скромности, не сообщают, воспитатели и рады бы были, да программа не позволяет, маме-то, наверняка, больше десяти. Не говоря уж о бабушках и дедушках, возраст которых ребятам сообщить можно будет только в четвёртой четверти первого класса.
Обследования "трудных" подростков показывают: ребята не знают возраста родителей, не помнят дней их рождения. А "нетрудные" все ли помнят? Вырастут, так маме или бабушке в день рождения и не позвонят - не приучали их к этому в самом лучшем, самом чутком возрасте.
В детских садах, работающих по нашим методикам, родители непременно приносят воспитателям листочек, заполненный по форме: фамилия, имя, отчество, число, месяц, год рождения, куда записаны данные самого ребёнка; его братьев, сестер, родителей; бабушек и дедушек по линии матери и отца; других близких, которых пожелает вписать семья.
Ребята с превеликим удовольствием показывают на ленте их возраст, пишут поздравления к дням рождения, сопровождая их, конечно, рисунками. Воспитатели отмечают: сразу устанавливаются тёплые отношения с семьей, родители охотно идут навстречу. У некоторых печать раздумий на лице: а, ведь, и верно, не помним дней рождения своих близких... Вдруг и мой ребенок попадет в "трудные" подростки?
В одном садике, где числовая лента была расположена на стене довольно низко, так что дети могли дотягиваться до неё руками (а мы рекомендуем развешивать все материалы повыше и работать с указками), вдруг заметили: весь "Стосчёт" испещрён черточками разного цвета, сделанными карандашом, ручками, а то и процарапанными. Потом догадались: это ребята "своих" метят, кому сколько лет, чтобы потом быстрее показывать.
А ведь если числовая лента повыше расположена, можно под числами, соответствующими возрасту, прикреплять исполненные самими ребятами портреты родственников (после дней рождения перемещать их на клетку вправо).