Жамиак Ив. Месье Амилькар, или Человек, который платит

   Элеонора. (Вынимает из флакона пилюлю) Открой рот!
   Александр. Ты хочешь, чтобы я проглотил эту дрянь?
   Элеонора. Пей воду. Она и проскочит. Все предусмотрено.
   Александр. Где ты это взяла? Это же яд!
   Элеонора. Я надеялась, что ты не заметишь этого.
   Александр. От нее все внутренности сварятся.
   Элеонора. Это тоже входит в мою программу.
   Александр. Ты даже не представляешь себе, как я страдаю. Такая страшная боль в затылке. Ломит в ногах, отдает в руку и вот сюда вот, в спину.
   Элеонора. Какое у тебя странное телосложение.
   Александр. Ты все шутишь, а в Швеции уже трое умерло.
   Элеонора. Ты будешь первым во Франции. (Делает шаг к выходу).
   Александр. Ты куда?
   Элеонора. Отнесу стакан на кухню.
   Александр. Не оставляй меня слишком долго наедине с микробами.
   Элеонора. Не бойся дорогой! Я слишком стремлюсь разделить их с тобой. (Выходит)
   Александр. В прошлом году во время азиатского гриппа за мной ухаживала моя служанка, мадам Фабр... Положительная женщина, без всяких проблем... Девяносто кило... Впечатляет. С ней я чувствовал себя одиноким. То есть, я хочу сказать... с ней тоже. (Медленно встает и поворачивается лицом к картине. Говорит ей.) И с тобой тоже. (Любуется полотном.) "О том, во что ты способен поверить", как сказал Леон. Волшебная привилегия искусства. Два года назад во время мальгашского гриппа была Катрин... С ней я тоже не чувствовал..
   (Незамеченная входит Элеонора и слышит последние фразы.)
   Элеонора. Ну, а она сколько весила?
   Александр. А у него есть талант, у этого крокодила!
   Элеонора. (Садится с вязанием.) Так ее звали Катрин?
   Александр. Кого?
   Элеонора. Твой мальгашский грипп.
   Александр. Извини.. Я не понимаю, что ты...
   Элеонора. "Катрин"! Вспомни имя, которое ты только что доверил этой картине.
   Александр. Этой картине?... Ты хочешь сказать, что я разговаривал с.. Еще бы, у меня такая температура!
   Элеонора. (Считает петли) Четыре, шесть, десять, двенадцать...
   Александр. И что же выйдет из-под пальцев нашей феи?
   Элеонора. Кое-что для тебя.
   Александр. Не смею в это поверить.
   Элеонора. Смей, дорогой мой. Хоть один разок.
   Александр. Это будет шарф?
   Элеонора. Еще не знаю. Все зависит от того, сколько продлится твой грипп. Если все будет так продолжаться, как сейчас, у нас выйдет что-то вроде макси-пальто типа шинели.
   Александр. Кстати...
   Элеонора. Да?
   Александр. Не забудь, пожалуйста, в конце месяца сказать мне, сколько у тебя сверхурочных часов.
   Элеонора. (Прекращает вязать.) В твоей болезни меня устраивает одно: твоя глупость чувствует себя прекрасно.
   Александр. Что ты хочешь этим сказать?
   Элеонора. А вот что. Всех денег, какие у тебя есть, недостаточно, чтобы заставить меня побыть хоть одну минуту с тобой, если бы я этого не хотела.
   Александр. И почему же ты хочешь остаться?
   Элеонора. (Выразительно шевеля губами) Д-е-р-ь-м-о! (Вновь принимается за вязание).
   Александр. Что бы ты делала в данную минуту, если бы ты была не здесь, а в другом месте?
   Элеонора. (Считает петли) Восемь, десять, двенадцать, четырнадцать, шестнадцать...
   Александр. Чем ты обычно занимаешься в это время?
   Элеонора. Который сейчас час?
   Александр. Три.
   (Она скидывает вязание на стул.)
   Ты куда?
   Элеонора. Время мерить температуру, мой дорогой.
   Александр. Ну, нет! Прошу тебя, поговорим серьезно! Оставь ты, к чертовой матери, этот....
   (Она выходит, не слушая его)
   Я тебе задал вопрос. Что ты обычно делаешь в это время? Чем ты занимаешься каждый день до шести вечера? Ведь нельзя же целыми днями считать мух, верно? Чем же ты занимаешься? Ходишь по магазинам. А еще? Иногда забегаешь в кино. Ладно, а еще? Встречаешь с людьми, с друзьями? У тебя много друзей? Ты ведь не порвала со всеми?
   (Она возвращается с термометром.)
   Я спрашиваю об этом, потому что в настоящий момент ты отдаешь мне то ценное время, короткое.. Понимаешь, я не хотел бы, чтобы из-за меня. Ведь жизнь коротка, и ....
   (Она вставляет термометр ему в рот и вновь берется за вязание)
   Элеонора. Четыре, шесть, восемь, десять, двенадцать...
   (Александр произносит что-то неразборчивое.)
   Что ты там говоришь?
   Александр. (Вынимая термометр изо рта.) У тебя есть любовник?
   Элеонора. (Вновь быстро вставляет термометр в рот и ждет. Отвечает, как отвечают ребенку, чтобы отделаться от него.) Да, мой дорогой!
   Александр. (Вынимая термометр) Как? У тебя есть любовник?
   Элеонора. (Тем же тоном) Нет, мой дорогой!
   Александр. Да или нет?
   Элеонора. Как нужно ответить, чтобы ты оставил термометр в покое?
   Александр. Я задал тебе вопрос... Я хочу...
   Элеонора. Есть вопросы, которые не задают в состоянии депрессии... Десять, двенадцать, четырнадцать, шестнадцать...
   Александр. (Вынимает термометр) Но это же не может быть?
   Элеонора. Дай-ка я посмотрю!
   Александр. Ты представляешь?
   Элеонора. Тридцать семь и три.
   Александр. Он испортился.
   Элеонора. Или испортился твой грипп.
   Александр. Как? Уж не хочешь ли ты сказать....
   Элеонора. Судя по термометру, я успею всего лишь связать тебе галстук.
   Александр. (решительно) Пусть так! (Встает, говоря очень ревниво) Так у тебя есть любовник?
   Элеонора. Бедняжка! Подобный вопрос после двадцати лет совместной жизни!
   Александр. Давай говорить вне контракта, ладно?
   Элеонора. (Меняет тон) Ладно! У меня есть любовник, а что дальше?
   Александр. Ничего. У тебя есть любовник, пусть... Вот, по крайней мере, точный ответ! (С презрением, вызванным ревностью) Конечно, между четырьмя и шестью часами дня?
   Элеонора. Нет, между тремя и пятью...
   Александр. В такое вульгарное время!...
   Элеонора. Совершенно верно. Но поскольку в шесть часов я должна отдавать себя на заклание тебе..
   Александр. Ах да!
   Элеонора. Да!
   Александр. И ты ездишь к нему?
   Элеонора. Это более рационально. У него перед самым подъездом автостоянки, и...
   Александр. (Раздраженно) Доставка тела на дом. Но как же ты можешь... пусть даже только из-за контракта... пусть даже для того, чтобы...
   Элеонора. Ш-ш-ш! Профессиональный секрет!
   Александр. Это ужасно!
   Элеонора. Но в то же время какую очищающую ванну я принимаю, когда каждый вечер возвращаюсь сюда! Какой невинный поцелуй ты ставишь мне на лоб! Как я уверена в том, что обрету здесь монастырское спокойствие! На тебя ведь можно целиком положиться. Ни одного жеста, ни малейшей попытки напомнить, что существует плоть! Это мужчина? А это женщина? Нет, два бесплотных существа, живущих в царстве вечного разума. А ночью, когда мы спим каждый в своей спальне, которые соединены между собой. Ах, какой это спокойный сон! Над ним совершенно напрасно витает Эрос - в его колчане нет стрел.
   Александр. (Абсолютно выбит из колеи) Ты случайно?
   Элеонора. Случайно! Можно подумать, что здесь, под твоим кнутом, что-то может говориться или делаться случайно!
   Александр. И все же, я надеюсь, ты не думаешь, что я..
   Элеонора. Нет, именно думаю.
   Александр. Ты знаешь, я не раз доказывал свое умение... другим.
   Элеонора. Рассказывай!
   Александр. Я соблюдаю контракт, вот и все!
   Элеонора. Тогда чем же не доволен ты?
   Александр. Кто он, этот твой тип?
   Элеонора. Его имя тебе ничего не скажет, и его нет в телефонном справочнике.
   Александр. Ты любишь его?
   Элеонора. Безумно... от трех до пяти.
   Александр. Скажи мне, что это неправда!
   Элеонора. Это неправда!
   Александр. Ты прямо переполнена добрыми намерениями!
   Элеонора. Воспользуйся ими, чтобы вымостить хотя бы небольшой кусочек твоего ада!
   (Он неожиданно целует ее в губы, потом отстраняется, негодуя сам на себя)
   О, не делай такого лица, Александр! Что тебе внушает страх? Я не подам на тебя в суд!
   Александр. Но, Бог мой, когда ты сказала мне, что согласилась на эту роль ради.. Что это была не игра.. Что ты...
   Элеонора. Расскажи мне лучше о Катрин.
   Александр. (Не обращая внимания на ее реплику) О твоей огромной сентиментальности... о чувствах, которые тебе надо было куда-то деть.. Обо всем этом.
   Элеонора. Это она "незабываемая"?
   Александр. И все то, о чем рассказывала твоя мать? Все то, что я, как мне казалось, понял в тебе. И что я еще пытаюсь понять.
   Элеонора. Стрела, торчащая из его раны...
   Александр. А сегодня? Как я должен правильно отнестись к тому...
   Элеонора. Что же в ней такого незабываемого?
   Александр. Ты осталась со мной добровольно, тогда как сама...
   Элеонора. Сколько времени вы прожили вместе?
   Александр. Да, а Голливуд? Это действительно правда, что ты отказалась...
   Элеонора. Сколько же времени длилось ваше счастье?
   Александр. (Взрываясь) Счастье... Счастье... Полон рот этой патоки! Не надо мне больше такого!
   Элеонора. Как она выглядела?
   Александр. У нее был твой голос, жесты, очень похожие на твои, твой взгляд, твоя улыбка, походка, твое отношение к миру.
   Элеонора. Ты уверен, что это была не я?
   Александр. Нет, не очень уверен. Чем больше я на тебя смотрю, тем больше...
   Элеонора. (Взбешенно кричит ему в лицо) Но по какому праву?!
   Александр. Не понимаю!
   Элеонора. По какому праву вы заставляете меня быть дублером?
   Александр. Смотри-ка! Даже когда ты возмущаешься...
   Элеонора. Первый пункт контракта гласит: "Нанята, чтобы создать роль"... Крупными буквами, черным по белому: "Чтобы создать роль"! А не для того, чтобы повторять какую-то там...
   Александр. Осторожно! Выбирай слова!
   Элеонора. Какую-то потаскуху!
   Александр. Нет, этого я тебе не позволю!
   Элеонора. А кто позволяет тебе, мошенник, пользоваться мною, чтобы оживлять твои воспоминания? Бросать меня в мусорный ящик своего прошлого. Превращать меня в чью-то копию! (Передразнивает) "Скажи мне, что ты меня любишь!" "Скажи, что у тебя нет любовника!" "Скажи, что ты моя жена!" "Я хочу верить, ангел мой!" А я, как идиотка, вхожу в эту ловушку, полностью доверившись. И когда этот жулик, в конце концов, начинает верить, то, оказывается, верит не мне, а ей! Вот чего ты хочешь! Верить ей, глядя в мои глаза, в мою душу. Когда ты поверишь в отражение, оригинал может возвратиться! Так нет же! Потому что я лгу! Понимаешь, я тебе лгу! Слово за слово, жест за жестом... каждую секунду. Внутри - ничего нет! Ничего! Бедная Катрин! Я лгу! Я лгу! Я лгу так, что она мертвеет, я ее убиваю... я...
   Александр. (Закрывает ей рот рукой) Да! Это... возможно, это.. Да, в этом ты походишь только на себя, мой ангел!
   Элеонора. Я лгу тебе!
   Александр. ... твоя ревность.
   Элеонора. Значит, ты думаешь, что...
   Александр. Не совсем еще, но почти... Я еще никому не внушал ревность! Ты первая! Как ты это-то объяснишь?
   Элеонора. Другие не были актрисами!
   Александр. (Кончиком пальца снимает слезу со щеки Элеоноры и показывает ей) А это?
   Элеонора. О, это! Если бы ты видел меня в "Даме с камелиями".
   Александр. (Сомнения вновь возвращаются к нему. Он останавливается перед картиной Машу и разглядывает ее) В сущности, он должен был подарить эту картину тебе.
   Элеонора. Почему?
   Александр. Не знаю, мне кажется, он вложил в нее кое-что от себя...
   Элеонора. Все лучшее, что в нем было.
   Александр. Тем более. Он должен был бы.
   Элеонора. Он отдал тебе лучшее, что в нем было. Сделай вывод, Фома неверующий!
   Александр. Так просто лучшее, что есть в себе, не отдают кому-то, если только не... Если Леон отдал мне лучшее, что было в нем, значит он...
   Элеонора. (Считает петли) Десять, двенадцать, четырнадцать, шестнадцать...
   Александр. Что ты там делаешь?
   Элеонора. Хорошенько поразмыслив, я вяжу тебе шерстяной шлем, мой дорогой. Их очень трудно вязать, ты знаешь. Надо вложить в это все лучшее.
   Александр. "О том, во что ты способен поверить!" - вот что мне говорит картина Леона! "Верь!" Но ведь я же не платил ему за это?!
   (Прожектор меркнет. В это время на авансцене зажигается другой. Машу сидит в кресле у микрофона. Его освещают четыре прожектора. Он ведет телепередачу. В динамике слышен голос журналиста, берущего у Машу интервью. Голос: "Пять, четыре, три, два, один. Стоп! Эфир!"
   (Громкая музыка вступления к передаче.)
   Голос. Добрый вечер. Как говорится, добро пожаловать! (Глупый смешок) Итак, мы посвящаем первую страницу нашей передачи "Тележизнь искусства" лауреатам сегодняшнего дня! Я представляю вам лауреата Большой двухгодичной художественной выставки, которая организована в Париже...
   (В этот момент новый прожектор высвечивает другую сторону авансцены, на которой перед телевизором сидят Александр, Элеонора и Виржиния. Публике экран не виден.)
   Голос. Леонард Гог! Так сказать, имя и фамилия, которые уже предопределили все! А на самом деле, существует ли какая-то родственная связь с нашим дорогим Винсентом?
   Машу. (Голос, усиленный микрофоном) Не оскорбляйте богов! В обычной жизни меня зовут Машу!
   Голос. Вот и я себе сказал...
   Машу. Я это сделал еще до вас!
   Голос. Если мы вернемся к вашему творчеству...
   Машу. Слушайте, это очень просто...
   Александр. Держу пари, что он будет сейчас говорить для нас!
   Машу. Конечно же, говорю для тех, кто меня понимает...
   Александр. Ну вот видите!
   Машу. Так вот: у меня есть кисти, полотно, краски, и иногда меня охватывает желание смешать все это... для того...
   Александр. Ну-ка, ну-ка!
   Машу. ...кто внезапно встречается на моем пути.
   Александр. О ком это речь, мой ангел?
   Машу. ... и поскольку есть люди, которых я люблю, я рисую для них и для себя тоже! Потому что я люблю и себя тоже. Рисовать - это излагать свои чувства красками!
   Виржиния. Надо будет обязательно подарить набор красок Поло!
   Александр и Элеонора. (Хором) Тише!
   Машу. А если вдруг это понравится также и другим, тем лучше!
   Александр. Что это он берется заботиться о других?
   Элеонора. Но другие все-таки существуют, дорогой.
   Александр. Да, в метро!
   Виржиния. Тише!
   Машу. Среди всех вас, несомненно, есть масса людей, которых я люблю, сам того не зная!
   Александр. Леон, не теряй своего времени с теми, кого ты не знаешь!
   Машу. Я рисую и для них тоже!
   Александр. Чужаки!
   Машу. Чужих нет! Есть лишь граждане, которые встречаются друг с другом, и граждане, которые... не встречаются... Мы все живем на одной планете!
   Виржиния. Это верно, если вдуматься!
   Машу. Достаточно только вдуматься... Я часто об этом думаю. Потому что дружба... это... это...
   Александр. Давай, Леон! Скажи им, что это такое!
   Машу. Это как любовь... нечто вроде...
   Элеонора. Скажите им, Леон, скажите!
   Машу. А, черт! Ногой под зад всем тем, кто не знает, что это такое!
   Виржиния. Браво, Леон!
   Машу. Но можно быть уверенным в одном - с этим невозможно жульничать!
   Александр. Нельзя, Леон, хоть тресни!
   Машу. Даже если кто-то делает вид, что любит... ради игры... или из жалости.. Или ради денег..
   Александр. Скажи им, что из этого ничего не выходит, Леон!
   Машу. Ничего не получается! Наступает день, когда это обязательно проявится. Я хочу сказать...
   Виржиния. Удар, Леон, еще удар!
   Машу. ... есть то, что находится (он ударяет себя в грудь) и здесь. (Он показывает на лоб.)
   Александр. Наша плоть и кровь, Леон!
   Машу. Все наше кровное, все, что сидит в нас! Может быть, во всем этом нашем нет и ничего особенного, но именно это делает нас живыми... просто живыми... и именно в это надо верить..
   Александр. Потому что это необходимо, Леон! Скажи им, черт возьми!
   Машу. Потому что это необходимо... даже рискуя оказаться с рогами... это необходимо. Все, что нам остается, это - подлинные чувства! Это, и ничего другого! Вот. Мне больше нечего сказать!
   (Затемнение. Свет медленно зажигается, высвечивая середину сцены, на которой стоит стол. Элеонора и Виржиния накрывают его, очевидно, для праздничного обеда. Хрусталь, цветы.)
   Виржиния. Скажи, мам... О, извини меня, Элеонора!
   Элеонора. Ничего. Говори!
   Виржиния. Александр теперь для тебя кто? По-прежнему патрон?
   Элеонора. Насколько известно, контракт не расторгнут.
   Виржиния. Ты отлично знаешь, о чем я говорю!
   Элеонора. Салфетки под тарелки!
   Виржиния. Букет сюда?
   Элеонора. Нет, туда, где сядет Леон... Мы перестали бы соблюдать контракт, если и стали относиться к Александру как к патрону. Стаканы для бордо сюда... Он твой отец и мой муж! Пятнадцать часов в сутки. Да, да. Считай сама. Плюс две субботы и все выходные дни. В сумме такой же отец и муж, как любой другой.
   Виржиния. А ведь верно. Нет даже времени, чтобы вспомнить, что он вовсе и не.
   Элеонора. Да, но до такой степени, что лично я - солонку сюда предпочитаю вовсе не сбрасывать маску моей роли, чем каждый день натягивать ее снова. Это избавляет меня от совершенно ненужного напряжения. Масленку сюда!
   Виржиния. А ты сказала Александру?
   Элеонора. О чем?
   Виржиния. Ну, об этом. О том, что больше не будешь выходить из своей роли?
   Элеонора. Куда я дела ножи для сыра?
   (Свет на всю сцену. Входит Александр. Обозревает стол.)
   Александр. Триумфальный банкет, устроенный музами. Везет же этому крокодилу. Где его место? (Кладет на тарелку маленький пакетик.)
   Элеонора. Можно узнать, что это?
   Александр. Золотая заколка для галстука в форме кисти. Надеюсь, он поймет эту символику?
   Элеонора. Я думаю. Он же художник.
   Александр. Ты поставила шампанское на лед?
   Элеонора. Все в полном порядке. Гению остается лишь сесть за стол.
   Александр. Сегодня мы отпразднуем успех Леона и все остальное.
   Элеонора. Я иду за гусиной печенкой. (Выходит.)
   Виржиния. Папаша...
   Александр. Да, моя голубка...
   Виржиния. Я хотела тебе сказать...
   Александр. Слушаю тебя.
   Виржиния. Так вот... Я терпеть не могу нервные напряжения... Поэтому я решила: чем влезать каждый вечер в шкуру моего персонажа, не буду вылезать из нее совсем, вот! (Убегает)
   Александр. (Пытаясь понять) "Чем влезать каждый вечер в шкуру". (Размышляет, потом начинает танцевать на одном месте, как футболист.) Хоп! Хоп! Внимание! Хоп! Пас на меня! Пас! Хоп! На меня! Внимание! (Ударяет по воображаемому мячу.) Г-о-о-л!
   (В этот момент входит Машу.)
   Леон! (Широко раскрывает руки, готовясь принять в свои объятия Машу.)
   (Тот останавливается с серьезным лицом.)
   Старина Леон! (Идет к нему, хлопает по плечу.) Ох, чертов осел! Леон! (Обнимает его, но Леон остается ледяным. Александр не замечает этого.) Ах этот великолепный запах лаврового венка! Я дьявольски доволен за тебя, чертушка! Да, дьявольски!
   Машу. (Робко) Спасибо, Александр!
   Александр. (Смеясь) Послушайте его! "Спасибо, Александр!" Робок как девственник перед публичным домом! Однако же на телевидении ты прекрасно распушил перья. Просто блеск! Ты был великолепен!
   Машу. (Тем же тоном) Спасибо, Александр!
   Александр. "Спасибо, Александр"! Да встряхнись же, Боже мой! Ты же никогда не заставишь меня поверить, что я внушаю тебе больше страха, чем миллионы чудаков, которым ты...
   Машу. Конечно, нет, Александр!
   Александр. Тогда что же с тобой? Ты плохо себя чувствуешь?
   Машу. Нет, очень хорошо!
   Александр. Ну что же ты, право?
   Машу. Я чувствую себя хорошо, Александр!
   (Александр начинает смотреть на него с беспокойством.)
   Александр. Ну-ка, садись!
   Машу. Спасибо, Александр! (Не двигается с места.)
   Александр. Так садись же!
   Машу. Я предпочитаю постоять.
   (Неловкое молчание)
   Александр. Здесь у нас есть все, чтобы рассмешить даже гиппопотама. Смотри! В честь живописи! И в честь всего, что с ней связано, дорогой старина Леон!
   Машу. Меня зовут Геноле!
   Александр. (Удивленно) Почему бы и нет, в конечном счете? Если мы уже больше не играем, надо разгримироваться, ведь так?
   Машу. Так, Александр!
   Александр. Геноле! Нелепо как-то... Нет, серьезно, тебе что, больше нравится, если я буду называть тебя Геноле?
   Машу. Дело не в том, что мне больше нравится, просто меня надо называть моим собственным именем.
   Александр. (Удивлен сухим тоном Машу) Что ж... "Геноле". Честное слово... Если как-то специально это произнести... Хочешь прочту тебе меню, Геноле?
   Машу. Нет, спасибо, Александр!
   Александр. Ах, ах! Ты предпочитаешь, чтобы сюрприз был полным?
   Машу. Я пришел не ужинать.
   Александр. Что?
   Машу. Я ужинаю сегодня в другом месте.
   Александр. В другом месте?
   Машу. Ну да... в другом месте.
   Александр. Где же?
   Машу. В другом месте. Существуют и другие места, знаешь?!
   Александр. (Пытается понять, потом, обращая все в шутку, начинает смеяться) Какой же я идиот! Чуть было не поверил!
   Машу. Я обедаю в другом месте, Александр!
   Александр. Вот так номер! Что это еще за история?
   Машу. Какая история?
   Александр. Ну, в конце концов, Леон...
   Машу. Геноле.
   Александр. Когда я позвонил тебе сегодня утром, ты пообещал.
   Машу. Я пообещал зайти.
   Александр. Ты же отлично знал, что речь шла об ужине. Ты же не оставишь меня наедине с гусиной печенкой и омаром-гигантом?
   Машу. Оставлю, Александр!
   Александр. Что значит "оставлю", Геноле, мой друг, Геноле!
   Машу. (Спокойно) Я не твой друг, Александр!
   Александр. Замечательная шуточка!
   Машу. Мы разгримировались, Александр!
   Александр. Что ты имеешь ввиду на самом деле?
   Машу. Нет ничего яснее - я собираю свои игрушки!
   Александр. Как это?
   Машу. Вот так. Собираю свои игрушки и ухожу.
   Александр. Ты уходишь? Как это ты уходишь?
   Машу. Через дверь... Удачи, старина. Сегодня потаскуха удача обещает мне большой выигрыш. Я ухожу с ней. Проще простого!
   Александр. Проще простого! Ты что издеваешься надо мной?
   Машу. Я - все что угодно, но только не неблагодарный человек. Я не забываю, что ты сделал для меня. Благодаря тебе я мог нормально есть, рисовать, жить, выставлять свои полотна. Я и пришел сегодня вечером, чтобы сказать тебе: "Спасибо, Александр!"
   Александр. Но, Леон...
   Машу. Геноле. Заметь: я тут играл изо всех сил, как ты требовал от меня. Или я ошибаюсь?
   Александр. (Почти бормоча) Но ведь это невозможно. (Ищет глазами картину.) Я ведь не бредил? Ты ведь мне на самом деле подарил ее?
   Машу. Конечно же, Александр. Она твоя. Я даже очень хочу дать тебе совет: храни ее бережно! Увидишь. Через десять лет, пусть меня повесят, если тебе тогда не предложат за нее...
   Александр. Почему ты подарил ее мне?
   Машу. Потому что я нарисовал ее для тебя! Что ты хочешь? Это мой способ разговаривать. Я сделал все что мог, чтобы выполнить наш контракт. Надо же быть честным. Если бы это были одни слова, я бы наверное обокрал тебя.
   Александр. Один вопрос, Машу! (Показывает на картину.) Ты дал ей что-нибудь от самого себя?
   Машу. Еще бы!
   Александр. Что же именно?
   Машу. Что... Прежде всего мой талант. Ныне признанный. Признанный, правда?
   Александр. Да, да, а еще?
   Машу. И еще... все, что я мог.
   Александр. Что же это такое - "все, что мог"?
   Машу. Мою честность, Александр. Я хотел, чтобы ты получил ее за твои деньги!
   Александр. Честный человек! (Пауза) Честно говоря, что ты обо мне думаешь, Машу?
   Машу. Честно?
   Александр. Да! Вне контракта и без денег. Прежде чем отправиться в постель с твоей удачей. Скажи мне честно, что ты думаешь обо мне?
   Машу. Честно? Ничего!
   Александр. (Глухо) Убирайся!
   Машу. Слушай! Я подарю тебе цветочек на прощанье, Александр! Бесплатно! Послушай: вот уже двадцать лет я мечтаю о Южной Америке! И сегодня, когда моя мечта начинает осуществляться.... Знаешь... У меня будто ком стоит в горле! И знаешь почему? Потому что нам предстоит расставание, браток! Может быть, это глупо звучит, но ты не только мой лучший друг, но что-то такое, словно половина меня самого. И как бы далеко мы ни были друг от друга, даже если не доведется больше увидеться... Братец мой, я хочу, чтобы ты знал.
   Александр. Убирайся вон, мерзкая тварь!
   (Машу остается на мгновение с разинутым ртом, потом убегает.
   Затемнение. Прожектор зажигается на другом конце сцены, освещая Элеонору. Она сидит в кресле, рядом стоит чемодан. Видно, что она готовилась к отъезду, но заснула. Часы бьют двенадцать раз. Александр входит в световой круг. Он в пальто. Трогает рукой Элеонору. Она просыпается.)
   Александр. Что вы здесь делаете?
   Элеонора. Как видите, я спала!
   Александр. Мы же с вами договорились, что вы должны были уехать сегодня утром.
   Элеонора. А потом я вернулась. Мне надо было забрать еще один чемодан.
   Александр. Когда же вы вернулись?
   Элеонора. Часа в три.
   Александр. А сейчас уже первый час ночи!
   Элеонора. Уже?!
   Александр. Я вижу, вам понадобилось несколько часов, чтобы донести ваш чемодан из спальни сюда. Такое большое усилие, что вы свалились без сил в это кресло и заснули. Дорогая Элеонора! Вчера вечером мы же решили...
   Элеонора. Я помню, что мы решили.
   Александр. И по обоюдному согласию, если я не ошибаюсь?
   Элеонора. Поэтому я и вернулась в три часа дня, чтобы не встретить здесь вас.
   Александр. Что же вы не довели до конца это дело?
   Элеонора. Когда я вернулась, на лестнице стояли двое и звонили в нашу дверь. Я сочла должным принять их.
   Александр. Ах, так! Я предполагаю, что они рассказали вам...
   Элеонора. Да, они вернутся сюда завтра утром.
   Александр. До этого я хотел бы выспаться.
   Элеонора. Великолепно! Какое олимпийское спокойствие у нашего героя! Человек с железными нервами хотел бы выспаться!
   Александр. (Кричит) Уходите!
   Элеонора. Вы можете попросить вашу глупую гордость снизить тон.
   Александр. Доставьте ему это последнее удовольствие, дорогая Элеонора! Он будет расстрелян на заре...
   Элеонора. Прошу вас, не начинайте играть в...