Жапризо Себастьян. Убийство в спальном вагоне

   Грацци закрыл книжечку, заметив, что для этого есть определение.
   - Знаю,- сказал патрон.- Мазохизм.
   У него самого в это утро было помятое лицо мазохиста. Грацци встал с места, сказал: ладно, когда его возьмут, он сам им займется, а так как патрон не среагировал, спросил:
   - Что вас беспокоит, печень или что другое?
   - Пушка,- сказал Таркэн.- Красотка, задушенная в поезде, и пистолет 45 калибра с подпиленными пулями не вяжутся друг с другом. И еще одна вещь: как мог он быстрее нас найти тех, кто ему мешал?
   В 11 часов 30 минут ощущение близкой победы проникло в коридор и комнаты инспекторов, а через внутренний телефон - в кабинет патрона, от патрона к главному начальнику, затем к следователю Фрегару. Это было торжество без всплесков, без громкого смеха, без грубых шуток, потому что вскоре, за несколько минут до двенадцати, от оптимизма не осталось и следа, лишь одна горечь, о которой каждый предпочел бы забыть. С точки зрения Таркэна, который, логически мысля, всегда полагал, что любое дело об убийстве включает убийцу, жертву и свидетелей, вообще не осталось никакой надежды
   В 11 часов 20 минут контролеры с "Марсельца" вспомнили человека, похожего на Роже Трамони. Он стоял в проходе поезда.
   В 11.30 кассиры с улицы Круа-де-Пети-Шан признали по фотографии человека, который предъявил выигрышные билеты к оплате, официанта из бара. Значит, это был он. И находился в Париже. Теперь оставалось лишь искать его по отелям, провести обычную проверку документов.
   - Он не мог уехать из Парижа вчера до 10 или 11 часов вечера из-за малышки. Но ведь у нас есть еще Гароди. Она наверняка имеет для него такое же значение, как и остальные. Он захочет убить и ее тоже. Значит, он еще здесь.
   Такое же впечатление было у всех, кроме, быть может, Таркэна, который думал о пистолете, и у Жан-Лупа, который был занят лишь своей головоломкой, в который раз рассеянно допрашивая жену электронщика.
   В 11 часов 40 минут позвонили из администрации на ипподроме. Четырнадцать купюр обнаружены в кассах Венсенна после воскресных заездов.
   - Этот псих - себе на уме,- сказал Таркэн. Он мог бы обменять деньги в магазинах, но тогда на него обратили бы внимание. Риск быть схваченным возрос бы в четырнадцать раз. А вот скачки - это прорва. Он жаден и сделал четырнадцать ставок по 500 франков. Во время дневных заездов открыты десятки касс. Так что надо лишь переходить из одной в другую. Да и народу столько, что никто не обратит внимания.
   Кстати, кассиры совсем не помнили такого человека. Малле пошелестел списком номеров новых купюр и бросил его в корзину патрона.
   В этот момент в кабинет вошел Парди, держа в руках дубленку. Лицо его было мрачным и бесстрастным несколько более, чем обычно. Было 11 часов 46 минут.
   - Я нашел его,- сказал он.
   - Трамони?
   - Да.
   - Где?
   - В Сене. Его выловили вчера вечером. Он попал к Буало, как и Кабур. Буало говорит, что он сыт по горло и сбит с толку.
   Улыбка застыла в уголках губ Грацци. Странное дело, но он чувствовал, как эта улыбка начала исчезать, испаряться, превратившись в глупую, немного кислую гримасу.
   - Ты что, сдурел или как? - спросил патрон Парди.
   - Нисколько,- ответил Тино Росси.- Я сам его видел на столе патологоанатома. Дырка в голове, как и у остальных.
   - Когда? - заорал Таркэн.
   - Не кричите. Мы по уши в дерьме, это ясно. Смерть наступила в субботу, в первой половине дня. В Сене пробыл с вечера того же дня. Попал туда у набережной Рапе. Когда всплыл, его заметила девочка.
   В 11.48, когда Таркэн зажег сигарету, усевшись в кресле, как боксер, получивший уже достаточное число ударов по голове, когда Грацци верил еще в возможность ошибки и в совпадение, вспоминая шутки Парди бог знает о чем, вошел Аллуайо в сопровождении Габера, тот с неизменной головоломкой в руках.
   - Она раскололась. Извините, патрон, я только поднял руку для оплеухи. Клянусь, я не тронул ее.
   Таркэн даже сразу не понял, о ком речь.
   - Гароди, понятно? - спросил Аллуайо.- Ее не было в поезде.
   - Что такое?
   - Так вот. Место было куплено, но она им не воспользовалась. Уехала, оказывается, дневным накануне. Грязная история. Достаточно посмотреть на нее, и все становится ясно. Ее муж в пятницу ишачил. Вместо того чтобы сесть в вечерний, она поехала дневным, чтобы встретиться в Париже с одним типом, тоже электронщиком. У меня есть адрес. Она провела с ним ночь в отеле, где тот живет, на улице Гей-Люссак. В субботу утром он отвез ее на вокзал. Она купила перронный билет и вышла вместе с пассажирами из "Марсельца", свежая, как роза, расцеловавшись со свекровью, которая встречала ее.
   Тишина, которая последовала за его рассказом, немного смутила Аллуайо, и он продолжал уже более вялым тоном:
   - Она не могла сразу признаться, что ее не было в поезде, понимаете? Говорит, что получилось все очень глупо, что теперь все откроется и жизнь ее пропала. Говорит, что я не знаю ее свекрови. Плачет...
   - Может, ты заткнешься?
   Это сказал Грацци, стоявший около патрона с книжечкой в руках, не смея посмотреть в нее, не смея положить в карман, не смея привлечь к себе внимание каким-нибудь жестом.
   Патрон пошевелился, сигарета у него погасла, он положил ладонь на руку Грацци, дружески похлопал, сказал: ладно, он пойдет писать донесение, не стоит переживать, раз промахнулись, ничего не поделаешь. Все равно мы сведем счеты с этим сукиным сыном.
   - Остается в ближайшие дни так ходить по коридорам, чтобы на нас не обращали внимания. Расследование мы не бросаем. Просто будем незаметны. У нас было дело с убийцей, жертвой и свидетелями. Не осталось ни свидетелей, ни убийцы. А так как убитые не разговаривают, я буду вести себя точно так же. Мальчики, я ухожу.
   Надевая у двери пальто, Таркэн сказал, что вернется к двум, тогда "соберем останки".
   На пороге стоял посыльный, стараясь как-нибудь привлечь внимание Грацци. Но тщетно, потому что Грацци смотрел на патрона, а патрон ни на кого не смотрел.
   - Господин Грацциано, - сказал полицейский, в зале ожидания вас спрашивает девушка по имени Бомба. Она говорит, что желает видеть только вас.
   Грацци же слушал только патрона, который говорил! "Если эта бесстыдница не занимала полку, значит, на ней лежал еще кто-то, раз известно, что там кто-то был. Разве не логично?
   Грацци машинально оттолкнул полицейского, который пытался обратить на себя его внимание, и, миновав Габера, который схватил его за рукав (что это с Габером?), запихнул в карман ненужную больше записную книжку
   Он смотрел на лоснящееся лицо патрона, на его живот беременной женщины, на его маленькие, бегающие глаза.
   И думал: "Почему сегодня он не вызывает у меня неприязни, почему я даже готов поверить, что он мне друг"? И сказал
   полицейскому:
   - Ладно, ладно, иду, я иду к ней.
   СПАЛЬНОЕ МЕСТО № 000
   - Грацци? Это Жуй. С тобой хотят говорить из Марселя.
   - Что там такое?
   - Да вот некто...
   - Займись им. Я занят девочкой.
   - Он хочет говорить только с тобой.
   - Переключи его на себя, ладно?
   - Жорж? Жуй у телефона. Что говорит человек из Марселя?
   - Говорит, что вы дерьмо, это слышно отчетливее всего. Мне кажется, это мальчишка. Говорит, что у него нет денег для разговора. Хочет, чтобы Грацци вызвал его. Он ждет в баре Марселя. Говорит, Грацци поймет, в каком.
   - Давай его мне.
   - Он повесил трубку.
   - Жуй? Это Грацци. Кто вызывал из Марселя?
   - Мальчик. Хочет, чтобы ты связался с ним. Говорит, ты, мол, поймешь.
   - Назвал себя?
   - Если бы я стал записывать все имена детективов-любителей, которые звонят с самого утра, то у меня исписалась бы ручка.
   - Давно звонил?
   - Десять минут назад, ну, с четверть часа.
   - Я с девочкой в кабинете патрона. Соединись с табачным баром и давай его мне. Потом свяжись с префектурой Мерселя, чтобы его не упустили, когда он повесит трубку. Затем разыщи Парди, чтобы он скорее нашел патрона.
   - Ты серьезно?
   - Делай, что тебе сказали.
   - Вы Даниель?
   - Да, вы меня хорошо слышите?
   - Что вы делаете в Марселе?
   - Это слишком долго объяснять. Где Бэмби? - Кто?
   - Мадемуазель Бомба, Бенджамин Бомба. Я знаю, где вы можете ее найти.
   - Да? Я тоже, представьте себе. Что вы делаете в этом баре?
   - Вы знаете, где она?
   - Она здесь.
   - У вас?
   - У меня. Перестаньте орать. Что вы делаете в этом баре?
   - Слишком долго объяснять.
   - У меня полно времени, дурила! За разговор платим мы. Я думал, вы вернулись в Ниццу.
   - Вы знаете, кто я?
   - Если бы не знал, значит, был бы глухой! В течение почти часа я только и слышу про ваши глупости.
   - Как она?
   - Прекрасно! Сидит передо мной по другую сторону стола, обхватив голову руками, и заливает слезами папки комиссара. Теперь с ней ничего не случится! Теперь вы, дурила, беспокоите меня. Так вы скажете, что вы делаете в Марселе?
   - Я тут из-за забастовки.
   - Какой такой забастовки?
   - Железнодорожников, представьте себе.
   - Сегодня что за день?
   - Вторник, а что?
   - Это я не вам говорю! Перестаньте орать! Ладно, забастовка. Значит, так, спокойно расскажите, что вы делаете в Марселе. Без крика.
   - Я не кричу. Я в Марселе и не могу продолжать свой путь из-за забастовки.
   - Поезд, на котором вы уехали вчера вечером, уже пять часов как прибыл в Ниццу. Вы что, смеетесь надо мной?
   - Я приехал в Марсель другим поездом. Я вышел сначала в Дижоне.
   - Почему?
   - Вам все равно не понять.
   - Да будете ли вы, черт вас возьми, отвечать на мои вопросы? Тогда поймете, в курсе ли я. Вы хотели ехать обратно?
   - Она подумала, что я это сделаю?
   - Да, она так подумала! Она так и подумала, когда при -шла домой. В комнате был свет. Только ждали ее не вы, а девчонка, которая принесла ей сумочку и которую отблагодарили за это пулей в череп! Игра окончена! Все именно так! Ясно вам?
   - Они еще кого-то убили?
   - Малышку Сандрину. Почему вы сказали "они"?
   - Потому что их двое.
   - Это вы и поняли вчера вечером, когда увидели свою подружку на вокзале?
   - Тогда я еще ничего не понял.
   - Тем не менее вы поняли, что убьют еще кого-то. Вы же так сказали!
   - Этот кто-то был я сам! Я понял, что они ищут меня.
   - Вы знали кто?
   - Нет. Только прочитав утром в Марселе газету, я понял. Я должен был догадаться раньше, но тогда и вы тоже!
   - Вы, должно быть, лучше нас информированы. Вот за что я готов вас удушить, дурак вы эдакий! Почему вы сразу не пришли сказать, что вы знаете?
   - Я не хотел неприятностей. Я видел мертвую женщину. Спустя некоторое время ее обнаружил еще кто-то. Я не хотел неприятностей. Это меня не касалось!
   - Я говорю не о субботе. О вчерашнем дне, когда вы уже знали то, что нам было неизвестно, а вы решили поспешно вернуться к папе.
   - Я не знал, что они убьют еще кого-то! Я знал только, что они ищут меня, меня - и все. В поезде я все обдумал. Я решил, что если уеду подальше от Бэмби, ее не тронут. Но потом понял, что все равно они возьмутся за Бэмби, и решил вернуться. Но до утра в Дижоне не было поезда на Париж. А утром должна была начаться забастовка. Тогда я решил ехать до Ниццы, у меня был билет, я подумал, что надо подключать папу. Он адвокат.
   - Знаю. Значит, вы поехали в Ниццу. Зачем же вы сошли в Марселе?
   - Потому что увидел газеты на перроне. Тогда-то я все и понял. Вчера вечером я ничего не знал об этой истории с лотерейным билетом и с номерами новых купюр. И об убийствах.
   - Вы следили за Кабуром в первый вечер. Вы не знали, что он убит?
   - Да нет же! Я следил за Кабуром, затем за полицией, вами и этим типом в куртке, а потом за Гранденом. Не понятно? Я шел по следам то одних, то других, а это, знаете, похоже на "догонялку".
   - Что-что?
   - "Догонялка". Знаете, есть такая игра "догонялка" - лошадки бегают друг за другом по манежу. Я бежал за одним, а тот за мной. К тому же я ошибался, придавая тому, чему был свидетелем, смысл, который ему придал бы всякий. Прочитав газеты, я понял, что "догонялка" разладилась, что одна из лошадок побежала в другую сторону. Тогда я отправился в табачный бар, чтобы убедиться, не ошибаюсь ли я. И тут узнал, что вы разыскиваете официанта Роже Трамони. Значит, все произошло так, как я и думал. А поскольку Трамони наверняка мертв - вы зря теряете время.
   - Это мы знаем.
   - Он мертв?
   - Да. С субботы. Его тело сбросили в Сену. Почему вы следили за мной? Почему вы следили за Гранденом?
   - Где Бэмби?
   - У меня, я вам сказал! Черт вас побери, вы будете слушать?
   - Кто там еще с вами? Где вы?
   - То есть, как это - где я?
   - Я думаю вот о чем. Если он ошибся вчера вечером и убил Сандрину, думая, что это Бэмби, то теперь он наверняка знает, кто настоящая Бэмби!
   - Как это?
   - Где вы?
   - В кабинете комиссара! Набережная Орфевр! Она ничем не рискует!
   - Не знаю. Он безумен.
   - Кто? Гранден?
   - Нет, другой.
   - Послушайте, окаянный вы тип...
   - Алло?
   - Да.
   - Алло! Вы меня слышите?
   - Да. Слушай, Малыш. Мне надо повесить трубку. Ив двигайся с места. Я перезвоню. Ни с места.
   - Инспектор!
   - Да.
   - Вы поняли?
   - Да.
   - Он здесь?
   - Да.
   - Он меня слышит?
   - Да.
   - Малле? Что нового?
   - Не знаю, что и думать! Из банка сообщают, что они все сказали, когда мы им звонили утром по поводу чековой книжки.
   - Ну и что?
   - Элиана Даррэс выписала на прошлой неделе чек на 6 миллионов. Послушай, Грацци...
   - Когда были получены деньги?
   - В пятницу, в 11 часов.
   - На чье имя?
   - Рахиса Альфонса. Права на машину выданы в департаменте Сены. Есть номер. Шуи поехал проверить. Очень похож на Грандена. Ты уверен, что мы не делаем ошибки?
   - Ничего я не знаю.
   - Грацци? Жуй говорит. Единственный Рахис Альфонс, получивший права на вождение машины, умер два года назад в тюрьме. Мошенничество и рак печени.
   - Отлично. Он мог похитить права из какого-нибудь дела или еще где-нибудь. И сменил фотографию.
   - Патрон в курсе?
   - Он только что прибыл. Фрегар тоже.
   - Они нас прикроют? - Теперь да.
   - Инспектор Грацциано?
   - Послушай, Малыш, теперь я буду задавать вопросы. И ты будешь отвечать как можно точнее. Ясно?
   - Как вы догадались?
   - Я ни о чем не догадался. Ты испугался. Я задал себе вопрос, почему ты испугался. И подумал о револьвере. И еще о пропавшей чековой книжке. О том, что мне рассказала Бэмби. О том, как меня все время обгоняли. Теперь послушай внимательно. Я сижу за столом патрона. Патрон сидит тут же и слушает наш разговор. Рядом два инспектора, которые смотрят на меня круглыми глазами. Понимаешь, чем это чревато для всех, если ты ошибаешься?
   - Я не ошибаюсь.
   - Итак, рассказывай, что ты сделал, сойдя с поезда и взяв чемодан. Ты отправился вместе с Бэмби на улицу Бак. Начинай отсюда.
   - Где он? Скажите мне.
   - В соседнем кабинете. К Грандену отправились двое полицейских.
   - Он не протестовал?
   - Нет. Говорит, что все это ерунда.
   - Как его зовут?
   - Габер. Жан-Луп Габер.
   - Он носит шотландскую куртку, волосы густые, манеры девчонки? Это он был с вами?
   - Да, он был со мной. Когда ты начал следить за нами? В субботу около двух-трех часов дня?
   - Не помню. Мы поехали к Бэмби. Затем я ее оставил одну. Сначала отправился на Лионский вокзал, чтобы посмотреть там. Я забыл свой шарф в соседнем купе. Это мамин шарф. С видом Ниццы. Мне не хотелось, чтобы он вывел вас на меня. Но не посмел его затребовать.
   - Секунду.
   - Вы проверяете?
   - Да. Продолжай. О чем ты тогда думал?
   - Что вы арестовали преступника на месте. Не знаю почему, но у меня было такое впечатление. Я думал, что это тот больной тип, которого я заметил в проходе. У меня были все основания думать, что его арестовали в купе. Только это был Габер.
   - Давай по порядку. Говори спокойно. После Лионского вокзала ты отправился на набережную Орфевр, так?
   - Да. Я долго шел пешком. Затем сел в автобус. Я видел, как вы вышли вместе с Габером. Вы поговорили с человеком под навесом. Таким же высоким, как вы. И услышал, что вы едете на улицу Дюперре. Я хотел к вам подойти. А потом раздумал. Вы сели в машину и поехали. Я тоже отправился на улицу Дюперре. Я не знал номера дома, но увидел полицейскую машину на улице. И стал искать в соседних помещениях. Сам не знал, что ищу. В конце концов придумал кое-что получше. Вспомнил о Кабуре. И нашел его.
   - Почему?
   - Не знаю. Он повздорил в поезде с убитой женщиной. Мне было досадно. Мне хотелось, кажется, что-то сделать. Понимаете? Это было единственное звено драмы в моих руках. Я слышал, как он рассказывал ей о своей работе в "Прожин". И стал искать эту контору. Я не знал, как его зовут - Лабур или Кабур. В поезде я не очень прислушивался. Я произнес по телефону "Господина... АУР".
   - Это ты звонил в "Прожин"?
   - Да. Я зашел в кафе на улицу Дюперре. И выпил виандокс. В Тулузе, где я учусь, я часто пью виандокс. Посмотрел телефонный справочник. У "Прожин" было с десяток адресов. Я позвонил в главную контору, а потом обзвонил филиалы. И нашел его в третьем, на Алезиа. Сказал, что клиент, что готовлю деловые подарки к Рождеству.
   - Знаю. Ты получил адрес. Продолжай.
   - Я подумал, что у меня есть время. И опять пошел пешком. Затем сел в автобус. Его не было дома, за дверью было темно. Я стал ждать на тротуаре. Купил газету, из нее узнал список пассажиров. И тогда понял, что утром ошибся, что убийцу не арестовали. Кабур не возвращался. Я был голоден, зашел в ресторан в его доме, и съел бифштекс. Пока я ел, за окном появился Кабур, он посмотрел сквозь стекло и внезапно пошел прочь. У меня едва хватило времени, чтобы рассчитаться, а он уже был в конце улицы. За ним кто-то шел. Полицейский в куртке. Потом Кабур побежал.
   - В котором часу это было?
   - Поздно. Часов в девять вечера.
   - Ты следовал за ними до какого места?
   - Я не пошел за ними. У вокзала, не знаю какого, недалеко от его дома, Кабур сел в такси.
   - В Париже полно вокзалов - это Восточный. Ты его потерял из виду в ту минуту?
   - Нет. Он сел в такси, Габер взял следующее. Я считал, что все в порядке. Полиция следила за ним. А у меня не было денег. В Париже бифштекс стоит дорого. Я вернулся пешком и на автобусе к Бэмби. Затем нашел ее у Сандрины - она оставила мне записку.
   - Хорошо. То, что ты делал на другой день, мне известно. Бэмби мне уже рассказала. Сначала утром вы пришли на набержную Орфевр. Вы хотели зайти и одновременно сомневались. Затем около 11 часов увидели выходившего Габера.
   - Он сел в такси.
   - И отправился на улицу Лафонтена допросить мадам Гароди. Вы последовали за ним на такси. Почему?
   - Я все обдумал: Кабур не мог быть убийцей. Я видел, как он ушел, пока ждал Бэмби при выходе с перрона. Да к тому же он не был одним из тех, чьи голоса я слышал из соседнего купе. Зато мне казалось, что убийца - человек, стоявший в проходе, больной и что вы совершаете ошибку.
   - Итак, вы с Бэмби последовали за Габером?
   - Да. Сначала он заехал на улицу Дюперре. Я вышел из такси, но не успел подняться за ним по лестнице, как он выскочил из дома.
   - О чем ты подумал?
   - Ни о чем. Мы продолжали следить за ним. Он поехал на улицу Лафонтена. Там есть напротив дома табачный бар. Мы стали ждать. Через некоторое время он вошел в помещение, чтобы позвонить по телефону. В тот момент нас с Бэмби больше всего беспокоило, что вы делаете ошибку за ошибкой. Я прочитал на двери - Гароди. Эта неизвестная мне Гароди не могла находиться в купе, потому что я ведь занимал ее спальное место.
   - Знаем. Дальше.
   - Мы продолжали следовать за Габером. Он вернулся на улицу Дюперре. По дороге мы его упустили, но он был там, когда мы приехали. Мы стояли с Бэмби в коридоре, не дыша, пока он спускался по лестнице с каким-то брюнетом. Потом я узнал, что того зовут Эрик Гранден. И он друг Жоржетты Тома.
   - Внизу они расстались. Вы думали, что Габер занят своим делом. И продолжали следить за ним. Который был час?
   - Час или два дня. Он снова сел в такси и отправился в Клиши. Бэмби начала ворчать, потому что такси стоило дорого.
   - Вы приехали к Риволани?
   - Да. Полицейский в куртке зашел на одну из улочек Клиши. Спустя четверть часа, он вышел и снова сел в такси.
   - Вы его потеряли. Вы тогда подумали, что он едет на Кэ или к другому свидетелю, и отказались от слежки.
   - Мы поели в Клиши, а пока ели, просмотрели справочник и нашли адрес актрисы.
   - И отправились на Трокадеро?
   - Да.
   - В тот момент ты еще не раздумал играть роль детектива?
   - Нет.
   - А когда вы попали в Венсенн?
   - До этого. Правда. Мы отправились в Венсенн сначала. Мы столько мотались, что я уже запутался.
   - Почему в Венсенн?
   - Мы слышали, как об этом говорил Гранден, спускаясь по лестнице. Мне это показалось опасным и важным. Я думал, что Гранден хочет помочь полиции. Во всяком случае, Габеру. Он сказал, что будет в Венсенне к началу заездов. В Венсенне я оставил Бэмби перед входом, чтобы не платить за двоих. И увидел Грандена перед кассами.
   - Что он делал?
   - Играл. Я немного подождал, но ничего не произошло. Гранден снова вернулся к кассам, чтобы сделать ставку.
   - Дальше, глупыш.
   - Знаю. Но я держался достаточно далеко от него, и вокруг было много народу. Я ведь ничего не знал об этой истории с лотереей и новыми купюрами. Только сегодня утром я все понял.
   - Потом было Трокадеро?
   - Да. Я увидел вас с Габером. Вы спустились, а Габер снова вернулся в дом, вы ждали его в машине. Бэмби сидела в чайной, она устала.
   - И вы поехали за мной?
   - Нет. Вы уехали с Габером. Бэмби была на грани истерики. Мы все бросили. Отправились погулять на набережные, а затем в ресторан.
   - На другой день, в понедельник?
   - Бэмби пошла в контору. Я отправился на Трокадеро, чтобы поговорить с актрисой.
   - Почему?
   - Я бы ей все объяснил. А она бы рассказала, что знает и что неизвестно мне. Когда я туда пришел, перед дверью стояли полицейские. Я видел, как прибежал Габер. И подумал, что вы решили арестовать Элиану Даррэс.
   - Ты думаешь, что так происходят аресты? Когда столько полицейских вокруг?
   - Если судить по тому, сколько их сейчас около меня, именно так и думаю. Вы собираетесь арестовать меня?
   - Да нет же! Они там? - Да.
   - Не беспокойся. Расскажи, что ты обнаружил вчера днем, а я скажу, что ты должен делать дальше.
   - Сначала вы. Я потом. Если вы намерены меня задержать, я ничего не скажу, пока не приедет мой отец.
   - Послушай, Малыш. Сейчас приведут Грандена. Габер в соседней комнате. Судя по тому, как все вокруг смотрят на меня, он начисто все отрицает.
   - Где Бэмби?
   - Здесь рядом. Ей дали огромный бутерброд с ветчиной. Она ест с большим аппетитом. Последуй ее примеру. Ты достаточно рассказал мне, но не все. Мы побеседуем еще две минуты, а затем ты передашь трубку бригадиру. Когда я поговорю с ним, ты пойдешь за ним, куда он тебя поведет. Я позвоню туда позже. Ясно?
   - Ладно. Но сообщите все же моему отцу.
   - Мы это уже давно сделали, представь себе. Значит, вчера во второй половине дня...
   - Бэмби вернулась в контору. У меня не было ключа, и я оставил комнату незапертой. Было 13 часов 50 минут или что-то в этом роде. Потому что Бэмби должна была быть на месте в 14.15. И я пошел на улицу Дюперре.
   - Почему?
   - Потому что утром перед домом Элианы Даррэс я видел Грандена. Самым странным было то, что он прятался, как и я. В машине марки "Дофин", которую поставил неподалеку. Мне даже кажется, что именно из этой машины вышел Габер.
   - Улица Дюперре. Продолжай.
   - Я стал подниматься. Вы были у Грандена. Я слышал ваш голос, стоя на площадке, не подходя к двери. Вы спросили: "Слышали ли вы о некоем Риволани и некой Элиане Даррэс?" и он ответил "нет". Я ничего не понимал. Когда вы вышли, я едва успел спуститься на несколько маршей. Вы, вероятно, слышали мои шаги. Я предпочел сделать вид, что иду наверх. Вы спросили меня, не друг ли я Грандена.
   - Значит, это ты - тот молодой парень в плаще?
   - Да. Вы меня уже видели на набережной Орфевр или перед домом актрисы. Во всяком случае, вы мне подсказали одну мысль. Я пошел к Грандену. Я сказал ему, что учусь в Сорбонне, что хочу выпускать студенческую газету. Мы поговорили. Я сразу понял, что этот человек чего-то боится. Я был у него минут десять. Я задавал ему вопросы, которые его раздражали: о его комнате, фотографиях животных. Я никак не решался заговорить об убийстве, чувствуя, что тоже боюсь. И подумал, что если вдруг заговорю о поезде, то он естественно расскажет, что произошло с одной из его приятельниц.
   - И ты попробовал?
   - Попробовал. Он ничего не рассказал. Напротив, сам стал задавать мне вопросы. Откуда я взялся, кто я такой, как узнал его адрес, где живу? Я ушел. Мне было страшно. Сам не знал отчего, но я понял это несколько минут спустя, когда сошел с автобуса, направляясь к Бэмби. Он следовал за мной на своей машине. Я пересел на другой автобус, затем спустился в метро. Вернулся к Бэмби, взял чемодан и ушел подальше от улицы Бак. Я позвонил Бэмби из кафе Латинского квартала.
   - Ладно, Малыш. Давай бригадира.
   - Вы не хотите знать, что я понял, когда прочитал сегодня газету?
   - Кажется, теперь я и сам понял. Обещаю позвонить попозже. Будь благоразумен и ни о чем не беспокойся.
   - Следователь Фрегар? Таркэн говорит.
   - Что нового?
   - Маленький Гранден долго не продержится. Он сдастся, когда увидит чек. Чек выписан почерком, который соответствует его собственному, поскольку всякий измененный почерк может быть установлен экспертизой. Подпись Элианы Даррэс неплохо подделана. Он, вероятно, долго практиковался. Найдем еще какую-нибудь написанную им бумажку.
   - Что дал обыск у Габера?
   - Ничего. Это настоящий музей огнестрельного оружия.
   Но никаких следов ни нашего револьвера, ни денег. Установлено, что он сирота с 6 лет, что его воспитала в провинции тетка. Не знаю, почему все считали, что он сын крупной шишки.