- Скоро понадобятся, - возвращая улыбку, сказала душа.
Джек поискал на поясе кинжал, но океан забрал его себе вместе с плащом. Туда же отправился и его меч, который он держал в руке, когда обрушилась волна.
- Стало быть, море ограбило вора. - Он хихикнул. - Это осложняет дело.
Джек упал на колени и, морщась от боли, потому что ногти были сломаны, указательным пальцем еще раз начертил на песке знаки.
Потом, не вставая, он произнес заклинание.
Он стоял на коленях в большом зале у себя в Шедоу-Гард. Вокруг мигали факелы и огромные свечи. Джек очень долго не шевелился, позволяя теням омывать себя. Потом он встал и прислонился к стене.
- Что теперь? - спросила его душа. - Может, вымоешься и отоспишься?
Джек качнул головой.
- Нет, - ответил он. - Я не рискну упустить момент своего величайшего триумфа... или, может статься, поражения. Я немного подожду тут, потом приму наркотик, чтобы оставаться сильным и быть начеку.
Потом Джек перебрался в кабинет, где держал свои стимуляторы, отпер дверь, пробормотав заклинание, и приготовил себе снадобье. Занимаясь приготовлениями, он заметил, что у него дрожат руки. Прежде, чем выпить оранжевую жидкость, ему пришлось несколько раз сплюнуть, чтобы очистить рот от песка.
Потом он запер кабинет и подошел к ближайшей скамье.
- Ты давно не спал... А когда шел к Великой Машине, то принимал те же средства...
- По-моему, я это чувствую даже сильнее, чем ты, - сказал Джек.
- Тебе предстоит сильное напряжение.
Джек не ответил. Немного погодя его затрясло. Он так ничего и не сказал.
- На этот раз оно подействовало не сразу, а?
- Заткнись! - сказал Джек.
Потом он встал и повысил голос.
- Стэб! Где ты, черт тебя возьми! Я вернулся домой!
Почти сразу появился черный человечек. Он почти бежал.
- Господин! Вы вернулись! Мы не знали...
- Теперь знаете. Принесите мне ванну, чистую одежду, новый меч и поесть... да побольше! Я умираю с голоду! Ну, шевелись, задница!
- Слушаюсь, сэр!
И Стэб исчез.
- Ты что, не чувствуешь себя в безопасности? Зачем тебе меч в твоей собственной крепости, Джек?
Он обернулся, улыбаясь.
- Есть особые случаи, душа. Если ты все время была рядом со мной, как ты говоришь, ты знаешь, что обычно в этих стенах я так не хожу. Зачем ты пытаешься вывести меня из терпения?
- Тревожить время от времени - привилегия души, можно сказать, обязанность.
- Оставь свои привилегии до лучших времен.
- Но сейчас великолепный момент, Джек. Такого подходящего момента не было давным-давно. Ты что боишься, что если ты высвободишь свои силы, твои вассалы могут восстать на тебя?
- Заткнись!
- Ты, конечно, знаешь, что они зовут тебя Злым Джеком?
Джек снова улыбнулся.
- Нет, - сказал он. - Не выйдет. Я не позволю тебе разозлить меня и обманом впутать в какую-нибудь глупость... Да, я знаю, что за прозвище мне дали, хотя немногие называли меня так в лицо - и никто из них дважды. Ты что, не понимаешь, что, займи мое место кто-нибудь из моих вассалов, он вскоре заработал бы это же прозвище?
- Да, понимаю. Потому что у них нет души.
- Я не стану спорить с тобой, - сказал Джек. - Хотя я желал бы знать, почему никто ни разу не высказался по поводу твоего присутствия?
- Меня видишь только ты - и то только тогда, когда я хочу этого.
- Отлично! - сказал Джек. - Почему бы тебе не стать сейчас невидимой и для меня! И не мешать мне вымыться и поесть.
- Извини. Я не совсем готова.
Джек пожал плечами и повернулся к ней спиной.
Через некоторое время принесли наполненную водой ванну. Когда земля дрогнула так, что по стене пробежала похожая на черную молнию трещина, часть воды разлилась. Две свечи опрокинулись и сломались. Из потолка вывалился камень и упал в соседнем покое, но никто не пострадал.
Не успел Джек до конца раздеться, как принесли новый меч. Он бросил раздеваться и опробовал его. Он кивнул.
Он еще не закончил мыться, а рядом уже поставили стол.
К тому времени, как он вытерся, оделся и взял меч, на столе появились прибор и еда.
Джек ел медленно, смакую каждый кусок. Съел он неимоверно много.
Потом он встал из-за стола и вернулся в кабинет, где держал сигареты. Оттуда он прошел в основание своей любимой башни и поднялся по лестнице.
С вершины башни он, покуривая, принялся рассматривать черную сферу. Да, с тех пор, как он выдел ее, она заметно сместилась. Джек выпустил дым в сторону сферы. Он ощущал восторг от того, что сделал - может быть, из-за того, что принял наркотик. Будь что будет, он - хозяин и творец нового положения вещей.
- Ты сейчас испытываешь сожаления, Джек? - спросила его душа.
- Нет, - сказал Джек. - Это нужно было сделать.
- Но тебе ЖАЛЬ, что это пришлось сделать?
- Нет, - сказал Джек.
- Зачем ты спалил гостиницу "Под Знаком Огненного Пестика"?
- Чтобы отомстить за то, как там обходились с Розали.
- А что ты чувствовал, когда потом шел по берегу?
- Не знаю.
- Только голод и усталость? Или что-то еще?
- Печаль. Сожаления.
- А часто с тобой бывает такое?
- Нет.
- Хочешь узнать, почему с недавних пор ты стал чаще испытывать подобные чувства?
- Скажи, если знаешь.
- Потому что я рядом. У тебя есть душа, душа, которую ты освободил. Я всегда неподалеку от тебя. Ты начал ощущать мое влияние. Так ли уж это плохо?
- Спросишь в другой раз, - сказал Джек. - Я пришел посмотреть, как обстоят дела, а не болтать.
...И слова его достигли ушей того, кто его разыскивал, когда дальняя гора стряхнула свою вершину, изрыгнула в воздух огонь и пепел и снова затихла.
12
Джек слушал грохот дробящихся камней и наблюдал, как черная точка падает. Он слышал стоны, шедшие из сердца земли. Он видел, как ее пересекали огненные линии.
Его ноздрей коснулись едкие запахи подземного мира. Пепел роился в холодном воздухе, поднимаясь и опускаясь, как нетопыри его предшественника. Раньше перемещений звезд в небе по чьему-то приказу не бывало. Вдали от стен стояли семь гор с вершинами, похожими на факелы, и он припомнил тот день, когда заставил одну из них двигаться. Небо постоянно прочерчивало скопление метеоритов, напоминая Джеку, как выглядело небо в день его последнего воскрешения. Иногда облака пара и струйки дыма затемняли созвездия. Земля дрожала не переставая, а далеко внизу Шедоу-Гард дрожал на своем фундаменте. Джек не боялся, что башня упадет, потому что так любил этот замок, что наложил на него сильное заклятие и знал, что пока он обладает Силой, Шедоу-Гард устоит.
Рядом с ним молча стояла его душа. Он снова закурил и стал рассматривать склон горы невдалеке.
Медленно наползли тучи. Они собирались вдали, где начиналась гроза. Подобно многоногим насекомым с огненными лапками, тучи перепрыгивали с горы на гору. На севере небо от них пылало, их пробивали метеориты, а атакуемая земля плевала в них. Позже Джек сумел расслышать ворчание, означавшее начало столкновения. Еще чуть позже он заметил, что грозовой фронт движется в его сторону.
Когда буря была почти над его головой, Джек улыбнулся и вытащил меч.
- Ну, душа, - сказал он, - теперь посмотрим, какова моя Сила.
С этими словами он начертил на камне узор и начал говорить.
Молния и гром разделились, обтекая подобно огненной реке Шедоу-Гард с двух сторон, не затрагивая его.
- Отлично.
- Спасибо.
Теперь они были словно бы в конверте: внизу горела и содрогалась земля, над головой бесновалась буря, небо было исполосовано падающими звездами.
- Ну, теперь ты можешь мне сказать?
- Могу. Теперь можно сказать уже о многом, правда? - сказал Джек.
Душа не ответила.
Услышав шаги, он обернулся к лестнице.
- Это, должно быть, Ивен, - сказал он. - Она боится грозы и всегда приходит ко мне.
Из двери на лестницу появилась Ивен, увидела Джека и кинулась к нему. Она ни слова не сказала. Джек обнял ее одной рукой и завернул в плащ. Она дрожала.
- Ты не сожалеешь о том, что сделал с ней?
- Отчасти, - сказал Джек.
- Так почему бы тебе не исправить дело?
- Нет.
- Потому что, вспомнив, она возненавидит тебя?
Джек молчал.
- Она не может меня услышать. Если я спрашиваю, можешь отвечать коротко. Она подумает, что просто что-то бормочешь... Или это больше, чем ненависть?
- Да.
Оба помолчали.
- Ты боишься, что, вспомнив, она сойдет с ума?
- Да.
- Значит, ты более чувствителен и эмоционален, чем был когда-то. Даже больше, чем я подозревала.
Джек молчал.
Над ними все еще гремел гром, сверкали молнии, и Ивен, наконец, повернула голову, заглянула Джеку в лицо и сказала:
- Тут, наверху, ужасно. Не сойти ли нам вниз, милый?
- Нет. Можешь спуститься, если хочешь. Но я должен остаться.
- Тогда я остаюсь с тобой.
Медленно, очень медленно, гроза стала уходить, затихла, прошла. Джек увидел, что горы еще пылают, а разорванная земля сама изрыгает языки пламени. Обернувшись, он увидел, что в воздухе кружится что-то белое, и понял наконец, что это не дым, а снег. Но снег шел далеко на востоке.
Джек внезапно почувствовал, что ничего не выйдет - опустошение было слишком полным. Но теперь делать было нечего, оставалось только смотреть.
- Ивен...
- Да, господин.
- Я хочу кое-что сказать.
- Что, любимый?
- Я... Нет, ничего!
А душа Джека подошла поближе и встала прямо у него за спиной. В нем поднималось странное чувство, и он не выдержал. Снова повернувшись к ней, он сказал:
- Мне очень жал. Прости.
- За что, милый?
- Сейчас я не могу объяснить, но может наступить время, когда ты вспомнишь, что я сказал.
Она, озадаченная, сказала:
- Надеюсь, что такое время не придет никогда, Джек. Я всегда была с тобой счастлива.
Он отвернулся и стал смотреть на восток. На миг он перестал дышать и всем телом ощутил биение сердца.
Оно шло по следу сквозь пыль, шум, холод. Пылающий огонь, дрожащая земля, гроза для него ничего не значили, потому что это существо не знало страха. Оно соскальзывало вниз по склонам холмов, как призрак, и струилось среди скал, как змея. Оно перепрыгивало глубокие расселины, увертывалось от падающих камней. Один раз его ударило молнией. Это был комок протоплазмы на ножке, огромный, испещренный шрамами, и не было настоящих причин, чтобы оно жило и двигалось. Но возможно, оно и не жило в полном смысле слова - по крайней мере, оно существовало не так, как прочие, даже жители царства тьмы. У него не было имени, только название. Рассудок его, вероятно, был невелик. Это был комок инстинктов и рефлексов, некоторые из них были врожденными. Чувств у него не было, кроме одного. Но это единственное было очень сильным. Оно позволяло ему вытерпеть крайнюю нужду, массу боли, сильные повреждения тела. Существо не говорило ни на одном языке и все, с кем бы оно ни столкнулось, убегали от него.
Пока земля сотрясалась, а камни вокруг грохотали, оно начало спускаться с горы, которая однажды сдвинулась с места, и его сопровождали огненные потоки, а тучи роняли пламя.
Ни оползни, ни буря его не остановили.
Оно пробралось через валуны, разбросанные у подножия горы, и на миг задумалось о последнем подъеме.
След вел туда. Туда и нужно было идти.
Высокие стены, хорошая охрана...
Но кроме силы, у этого существа была и кое-какая хитрость.
...И одно, единственное чувство.
- Выигрываю я или теряю, оно действует, - сказал Джек, и, хотя Ивен промолчала, душа отозвалась.
- Теряешь. Потеря это или приобретение для мира - другой вопрос. Но ТЫ теряешь, Джек.
И глядя на светлеющий восток, Джек почувствовал, что так оно и есть.
Потому что небо побледнело, но не от вулканического огня и не от от грозы. Джек чувствовал, как Сила в нем ослабевает. Повернувшись к западу, он опять увидел, насколько снизилась черная сфера, и в его мозгу взорвался рассвет.
Сила ускользала от него, и по мере этого стены Шедоу-Гард начали крошиться.
- Теперь нам лучше уйти, да побыстрее.
- Какое тебе дело, дух. Тебе нельзя причинить вред. Я не побегу. Эта башня устоит перед зарей.
Внизу под ними камни градом сыпались во двор. Стена подалась, обнажив интерьер нескольких покоев. До Джека донеслись крики его челяди, и несколько человек пробежали по двору. Земля опять содрогнулась, и башня качнулась.
Джек снова повернулся лицом к розовому небу на востоке.
- Потерянный Ключ, Кольвиния, снова потерян, - сказал он. - На этот раз - навсегда.
Потому что он попробовал простое заклинание, и оно не подействовало.
Он услышал рев, словно открывали шлюзы, и дальняя часть замка рухнула и развалилась.
- Если ты не уйдешь, что станет с девушкой, которая стоит рядом с тобой?
Джек повернулся к Ивен. Он почти забыл о ее присутствии. Он увидел, что ее лицо приобретает странное выражение.
Сначала он не мог понять, что это означает, а когда она заговорила, он заметил, что тембр ее голоса изменился.
- Что происходит, Джек?
Пока она говорила это, Джек почувствовал, что ее тело цепенеет и слегка отстраняется от него. Он тут же разжал руки, чтобы приспособиться к ее движениям.
И его осенило. Когда его магические силы стали слабеть, заклятие, которое он так давно наложил на нее, перестало действовать. Над потревоженным миром разливалась заря, и память Ивен прояснялась пропорционально этому.
Он заговорил, надеясь полностью завладеть ее вниманием и удержать от мгновенного осознания происходящих в ней перемен.
- Это моих рук дело, - заявил он. - Семеро, вписанные в Красную Расчетную Книгу, не захотели сотрудничать и удерживать Щитом внешний холод, поэтому я убил их. Но я ошибался, считая их заменимыми. Хотя я думал, что справлюсь, я не смог один провернуть все это. была только одна альтернатива. Я разрушил Великую Машину, которая делала мир таким, каким он был. Сейчас мы, жители царства тьмы, черпаем свои легенды из той непонятной штуки, которая зовется наукой, и говорим, что мир движет Машина. Те, кто живет на дневной стороне, точно так же суеверны, и считают, что земное ядро заполнено духами огня и расплавленными минералами. Как определить, кто тут прав, а кто нет? Философы на обеих сторонах часто говорят, что мир чувств иллюзорен. Мне это, в общем, неважно. Что бы ни являлось реальностью, от которой мы постоянно изолированы, я пропутешествовал к центру земли и вызвал там катастрофу. Теперь вы видите ее результаты. Из-за того, что я сделал, мир начинает вращение. Больше не будет ни царства тьмы, ни царства света. Скорее, свет и тьма будут чередоваться во всех частях планеты. Я чувствую, что тьма всегда будет сохраняться в каких-то вещах, привычных для нас здесь, а науки, несомненно, будут процветать там, где свет.
Если, добавил он про себя, мир не разрушится.
Тут он задумался, каково сейчас было там, на светлой стороне... в университете... увидеть, как приходит вечер, за ним - тьма, увидеть звезды. Решит ли Пойндекстер, что это какая-то студенческая штучка к окончанию очередного семестра?
- И значит, - продолжал он, - не нужно будет устанавливать защиту ни от жары, ни от холода. Тепловое излучение звезды, вокруг которой мы движемся, будет не концентрироваться, а скорее распределяться. Я...
- Злой Джек! - выкрикнула Ивен, быстро отшатнувшись от него.
Уголком глаза он заметил, что над горизонтом появилась сияющая оранжевая дуга.
Когда ее лучи упали на них, башня задрожала, затряслась и сильно закачалась. Джек услышал, как внутри башни сыплются камни, и почувствовал сквозь сапоги вибрацию от их движения.
...А Ивен пригнулась, готовясь прыгнуть, и ее глаза за массой освободившихся волос, которые стелились по ветру, были безумными и широко открытыми.
...А Джек увидел, что в правой руке у нее кинжал.
Он облизал губы и сделал шаг назад.
- Ивен, - сказал он. - Пожалуйста, выслушай меня. Я могу отнять у тебя эту игрушку, но не хочу сделать тебе больно. Я уже причинил тебе достаточно боли. Убери его. Пожалуйста. Я постараюсь сделать...
Тогда она прыгнула на Джека, а он потянулся к ее запястью, промахнулся и отступил в сторону.
Клинок прошел рядом с ним, за ним - ее плечо и рука. Он ухватил ее за плечи.
- Злой Джек! - снова сказала она и с размаху ударила его по руке, рассекая ее.
Его хватка ослабла, Ивен вырвалась и накинулась на Джека, подбираясь к горлу.
Левой рукой он схватил ее за запястья, а правой оттолкнул от от себя. При этом он мешком увидел ее лицо: клочья пены в уголках рта, струйки крови, текущие из прокушенной губы по подбородку.
Она отступила, наткнулась на балюстраду, и та обвалилась почти беззвучно.
Джек стремительно кинулся к ней, но успел только увидеть ее развевающиеся юбки, когда она падала вниз во двор. Ее крик был коротким.
Когда башня закачалась так, что грозила свалить его с ног, он отступил назад.
Солнце взошло уже наполовину.
- Джек! Нужно уходить! Замок разваливается!
- Все равно, - сказал он.
Но он повернулся и пошел к двери на лестницу.
Пробравшись в крепость через дыру, зиявшую в северной стене, оно принялось обыскивать коридоры. Когда ему приходилось убивать, оно оставляло тела там, где они падали. В одном месте на него рухнул кусок кровли. Оно выбралось из-под него и продолжало свой путь.
Пока бригады водоносов метались, пытаясь потушить огонь, оно лежало за валуном, припав к земле. Оно пряталось в нишах, за портьерами, за дверями и мебелью. Оно скользило как призрак и ползло, как рептилия.
Оно пробиралось между обломками, пока вновь не напало на след.
След вел все выше, петлял...
Туда.
Разорванное светом небо, ясно помнящаяся сломанная балюстрада, развевающиеся юбки Ивен, стоящие перед глазами Джека, ее слюна и кровь вот чернила для его обвинительного акта. Громыхание измученной земли, ставшее из-за своей монотонности как бы формой тишины, раздробленные камни, заострившиеся в ясном свете зари, ветры, поющие траурные песни, движение разрушающейся башни - теперь почти успокаивающее... Джек подошел к верхней ступеньке и увидел, что оно поднимается.
Он вытащил меч и ждал. Другого пути вниз не было.
Странно, подумал он, как инстинкт самосохранения берет верх над чем угодно.
Он держал меч неподвижно. Перепрыгнув последние ступени, Боршин атаковал его.
Джек проткнул ему левое плечо, но не остановил. Меч вырвался у него из рук, когда Боршин ударил его сзади и склонился над ним.
Джек откатился в сторону и сумел занять положение перед прыжком раньше, чем тварь напала снова. Его меч все еще торчал у нее в плече и блестел на свету, кровь по нему не текла, вместо этого по краям раны выступило немного густой коричневой жидкости.
Джеку удалось увернуться от повторного нападения и ударить ее обеими руками, но незаметно было, чтобы это что-нибудь дало. Казалось, он бьет по пудингу, а тот остается целым.
Ему удалось увернуться от нападения еще дважды. Один раз он лягнул ее по ноге, а потом треснул локтем по затылку, когда она двигалась мимо.
Потом она без труда поймала Джека, но он втолкнул меч ей в плечо и удрал в разорванной тунике.
Припадая к земле, кружа, стремясь сохранить между ними максимальное расстояние, Джек отклонился назад, схватив два камня. Если бы не это, тварь добралась бы до него. Она очень быстро обернулась, а Джек запустил в нее одним из новоприобретенных снарядов - и промахнулся.
Потом, прежде чем он успел прийти в себя после броска, она накинулась на него, повиснув у него на спине.
Джек бил ее по голове оставшимся камнем, пока тот не вырвался у него из руки. Его грудная клетка было сломана, а морда твари была так близко от его лица, что ему хотелось закричать - он бы закричал, если бы у него хватало дыхания.
- Жаль, что ты сделал неправильный выбор, - услышал он свою душу.
Потом тварь ухватила его одной рукой за шею, а другой - за голову и начала крутить.
Из глубин его тела поднялась чернота, слезы боли смешались на его лице с потом, а голова оказалась повернутой таким образом, что Джек увидел нечто, мгновенно повергшее его в изумление.
Волшебство исчезло, но рассвет все еще напоминал сумерки. В сумерках же Джек мог работать - не как волшебник, а как вор.
Потому что в тени он был силен.
...Ни один меч не мог его там тронуть, ни одна сила не могла причинить ему вред.
Восходящее солнце, ударив сквозь балюстраду, создало длинную густую тень, которая упала в каком-нибудь футе от Джека.
Он попытался дотянуться до нее, но не смог. Тогда он выбросил правую руку в сторону тени так далеко, как только мог.
Джек все еще чувствовал боль, позвоночник хрустел, сокрушительный груз все еще давил на грудь.
Но только теперь пришло старое чувство тьмы и растеклось по телу.
Напрягая мышцы шеи, Джек сопротивлялся обмороку. Пользуясь силой, которую он извлек из тени, он втолкнул в тень руку и плечо. Потом, на пятках и локтях, он сумел впихнуть в глубокую тень голову.
Высвободив другую руку, он нашел горло Боршина. Он втащил его за собой в тень.
- Джек, что происходит? - услыхал он свою душу. - Я не могу видеть тебя, когда ты в тени.
Джек вышел из тени много позже.
Он тяжело облокотился на ближайшую балюстраду и стоял там, задыхаясь. Он был перемазан кровью и тягучим коричневым веществом.
- Джек?
Когда он полез в то, что осталось от его одежды, руки у него дрожали.
- Черт... - хрипло прошептал Джек. - Последние сигареты пропали.
Казалось, он готов из-за этого расплакаться.
- Джек, я не думала, что ты останешься жив...
- Я тоже... Ладно, душа. Ты надоедала мне достаточно долго. Я много перенес. Мне ничего не осталось. Хотя я могу сделать тебя счастливой. Делай, что должна.
Потом он на миг закрыл глаза, а когда открыл их, душа исчезла.
- Душа? - позвал он.
Ответа не было.
Разницы Джек не ощущал. Правда ли они соединились?
- Душа? Я дал тебе то, что ты хотела. Ты могла бы, по крайней мере, поговорить со мной.
Ответа не было.
- Ну, ладно! Кому ты нужна!
Потом Джек повернулся и оглядел опустошенную землю. Он увидел, как косые лучи солнца окрасили сотворенную им пустыню. Ветер немного утих, и, казалось, воздух поет. Несмотря на разруху и тлеющий огонь, пейзаж был красив несущей печать проклятия красотой разрушения. Не следовало так терзать землю, если бы не что-то в нем самом, что принесло боль, смерть и бесчестье туда, где их прежде не было. Тем не менее вне этой бойни или, точнее, над ней, было что-то, чего Джек раньше никогда не видел. Словно все, на что он смотрел, могло стать лучше. Вдалеке виднелись разрушенные деревни, срезанные горы, сожженные леса. Он был в ответе за все это зло он действительно заслужил свое прозвище. И все же он чувствовал, что из этого вырастет нечто иное. Хотя эту заслугу он не мог себе приписать. Он мог лишь нести вину. Но Джек чувствовал, что предвидение того, что может случиться теперь, когда изменился порядок мира, больше не может его напугать. Нет, не то. По крайней мере, еще нет. Но новым порядком станет преемственность света и тьмы, и Джек чувствовал, что это будет неплохо. Тогда он повернулся лицом на восход и, промокнув глаза, продолжал смотреть, потому что ощущал - прекраснее он ничего не видел. Да, решил он, должно быть, у меня есть душа - раньше ничего подобного я не чувствовал.
Башня перестала качаться и начала разваливаться.
Вот чего я добивался, Ивен, подумал он. Я даже говорил об этом когда у меня еще не было души. Я извинился, и имел в виду именно это: мне было жаль не только тебя. Весь мир. Я прошу прощения. Я люблю тебя.
...И, камень за камнем, башня рухнула, а Джека бросило вперед через балюстраду.
Правильно, подумал он, чувствуя, что ударяется о перила. Только так и должно быть. Выхода нет. Когда ветер, огонь и вода очистят мир, а злобные существа погибнут или будут унесены прочь, последний и самый великий из них не должен избежать этого уничтожения.
Он слышал сильный шум, словно от ветра - это рухнула балюстрада, и перила скользнули вперед. На мгновение звук стал прерывистым, словно хлопало вывешенное для просушки белье.
Когда Джек оказался на краю, он сумел обернуться и посмотреть вверх, падая, он увидел в небе темный силуэт, который рос, пока Джек глядел на него.
Конечно, подумал он, он наконец увидел восход солнца и освободился.
Сложив крылья, с бесстрастным лицом, вниз, как черный метеор, падал Утренняя Звезда. Приблизившись, он во всю длину вытянул руки и раскрыл огромные ладони.
Интересно, подумал Джек, он успеет?
Джек поискал на поясе кинжал, но океан забрал его себе вместе с плащом. Туда же отправился и его меч, который он держал в руке, когда обрушилась волна.
- Стало быть, море ограбило вора. - Он хихикнул. - Это осложняет дело.
Джек упал на колени и, морщась от боли, потому что ногти были сломаны, указательным пальцем еще раз начертил на песке знаки.
Потом, не вставая, он произнес заклинание.
Он стоял на коленях в большом зале у себя в Шедоу-Гард. Вокруг мигали факелы и огромные свечи. Джек очень долго не шевелился, позволяя теням омывать себя. Потом он встал и прислонился к стене.
- Что теперь? - спросила его душа. - Может, вымоешься и отоспишься?
Джек качнул головой.
- Нет, - ответил он. - Я не рискну упустить момент своего величайшего триумфа... или, может статься, поражения. Я немного подожду тут, потом приму наркотик, чтобы оставаться сильным и быть начеку.
Потом Джек перебрался в кабинет, где держал свои стимуляторы, отпер дверь, пробормотав заклинание, и приготовил себе снадобье. Занимаясь приготовлениями, он заметил, что у него дрожат руки. Прежде, чем выпить оранжевую жидкость, ему пришлось несколько раз сплюнуть, чтобы очистить рот от песка.
Потом он запер кабинет и подошел к ближайшей скамье.
- Ты давно не спал... А когда шел к Великой Машине, то принимал те же средства...
- По-моему, я это чувствую даже сильнее, чем ты, - сказал Джек.
- Тебе предстоит сильное напряжение.
Джек не ответил. Немного погодя его затрясло. Он так ничего и не сказал.
- На этот раз оно подействовало не сразу, а?
- Заткнись! - сказал Джек.
Потом он встал и повысил голос.
- Стэб! Где ты, черт тебя возьми! Я вернулся домой!
Почти сразу появился черный человечек. Он почти бежал.
- Господин! Вы вернулись! Мы не знали...
- Теперь знаете. Принесите мне ванну, чистую одежду, новый меч и поесть... да побольше! Я умираю с голоду! Ну, шевелись, задница!
- Слушаюсь, сэр!
И Стэб исчез.
- Ты что, не чувствуешь себя в безопасности? Зачем тебе меч в твоей собственной крепости, Джек?
Он обернулся, улыбаясь.
- Есть особые случаи, душа. Если ты все время была рядом со мной, как ты говоришь, ты знаешь, что обычно в этих стенах я так не хожу. Зачем ты пытаешься вывести меня из терпения?
- Тревожить время от времени - привилегия души, можно сказать, обязанность.
- Оставь свои привилегии до лучших времен.
- Но сейчас великолепный момент, Джек. Такого подходящего момента не было давным-давно. Ты что боишься, что если ты высвободишь свои силы, твои вассалы могут восстать на тебя?
- Заткнись!
- Ты, конечно, знаешь, что они зовут тебя Злым Джеком?
Джек снова улыбнулся.
- Нет, - сказал он. - Не выйдет. Я не позволю тебе разозлить меня и обманом впутать в какую-нибудь глупость... Да, я знаю, что за прозвище мне дали, хотя немногие называли меня так в лицо - и никто из них дважды. Ты что, не понимаешь, что, займи мое место кто-нибудь из моих вассалов, он вскоре заработал бы это же прозвище?
- Да, понимаю. Потому что у них нет души.
- Я не стану спорить с тобой, - сказал Джек. - Хотя я желал бы знать, почему никто ни разу не высказался по поводу твоего присутствия?
- Меня видишь только ты - и то только тогда, когда я хочу этого.
- Отлично! - сказал Джек. - Почему бы тебе не стать сейчас невидимой и для меня! И не мешать мне вымыться и поесть.
- Извини. Я не совсем готова.
Джек пожал плечами и повернулся к ней спиной.
Через некоторое время принесли наполненную водой ванну. Когда земля дрогнула так, что по стене пробежала похожая на черную молнию трещина, часть воды разлилась. Две свечи опрокинулись и сломались. Из потолка вывалился камень и упал в соседнем покое, но никто не пострадал.
Не успел Джек до конца раздеться, как принесли новый меч. Он бросил раздеваться и опробовал его. Он кивнул.
Он еще не закончил мыться, а рядом уже поставили стол.
К тому времени, как он вытерся, оделся и взял меч, на столе появились прибор и еда.
Джек ел медленно, смакую каждый кусок. Съел он неимоверно много.
Потом он встал из-за стола и вернулся в кабинет, где держал сигареты. Оттуда он прошел в основание своей любимой башни и поднялся по лестнице.
С вершины башни он, покуривая, принялся рассматривать черную сферу. Да, с тех пор, как он выдел ее, она заметно сместилась. Джек выпустил дым в сторону сферы. Он ощущал восторг от того, что сделал - может быть, из-за того, что принял наркотик. Будь что будет, он - хозяин и творец нового положения вещей.
- Ты сейчас испытываешь сожаления, Джек? - спросила его душа.
- Нет, - сказал Джек. - Это нужно было сделать.
- Но тебе ЖАЛЬ, что это пришлось сделать?
- Нет, - сказал Джек.
- Зачем ты спалил гостиницу "Под Знаком Огненного Пестика"?
- Чтобы отомстить за то, как там обходились с Розали.
- А что ты чувствовал, когда потом шел по берегу?
- Не знаю.
- Только голод и усталость? Или что-то еще?
- Печаль. Сожаления.
- А часто с тобой бывает такое?
- Нет.
- Хочешь узнать, почему с недавних пор ты стал чаще испытывать подобные чувства?
- Скажи, если знаешь.
- Потому что я рядом. У тебя есть душа, душа, которую ты освободил. Я всегда неподалеку от тебя. Ты начал ощущать мое влияние. Так ли уж это плохо?
- Спросишь в другой раз, - сказал Джек. - Я пришел посмотреть, как обстоят дела, а не болтать.
...И слова его достигли ушей того, кто его разыскивал, когда дальняя гора стряхнула свою вершину, изрыгнула в воздух огонь и пепел и снова затихла.
12
Джек слушал грохот дробящихся камней и наблюдал, как черная точка падает. Он слышал стоны, шедшие из сердца земли. Он видел, как ее пересекали огненные линии.
Его ноздрей коснулись едкие запахи подземного мира. Пепел роился в холодном воздухе, поднимаясь и опускаясь, как нетопыри его предшественника. Раньше перемещений звезд в небе по чьему-то приказу не бывало. Вдали от стен стояли семь гор с вершинами, похожими на факелы, и он припомнил тот день, когда заставил одну из них двигаться. Небо постоянно прочерчивало скопление метеоритов, напоминая Джеку, как выглядело небо в день его последнего воскрешения. Иногда облака пара и струйки дыма затемняли созвездия. Земля дрожала не переставая, а далеко внизу Шедоу-Гард дрожал на своем фундаменте. Джек не боялся, что башня упадет, потому что так любил этот замок, что наложил на него сильное заклятие и знал, что пока он обладает Силой, Шедоу-Гард устоит.
Рядом с ним молча стояла его душа. Он снова закурил и стал рассматривать склон горы невдалеке.
Медленно наползли тучи. Они собирались вдали, где начиналась гроза. Подобно многоногим насекомым с огненными лапками, тучи перепрыгивали с горы на гору. На севере небо от них пылало, их пробивали метеориты, а атакуемая земля плевала в них. Позже Джек сумел расслышать ворчание, означавшее начало столкновения. Еще чуть позже он заметил, что грозовой фронт движется в его сторону.
Когда буря была почти над его головой, Джек улыбнулся и вытащил меч.
- Ну, душа, - сказал он, - теперь посмотрим, какова моя Сила.
С этими словами он начертил на камне узор и начал говорить.
Молния и гром разделились, обтекая подобно огненной реке Шедоу-Гард с двух сторон, не затрагивая его.
- Отлично.
- Спасибо.
Теперь они были словно бы в конверте: внизу горела и содрогалась земля, над головой бесновалась буря, небо было исполосовано падающими звездами.
- Ну, теперь ты можешь мне сказать?
- Могу. Теперь можно сказать уже о многом, правда? - сказал Джек.
Душа не ответила.
Услышав шаги, он обернулся к лестнице.
- Это, должно быть, Ивен, - сказал он. - Она боится грозы и всегда приходит ко мне.
Из двери на лестницу появилась Ивен, увидела Джека и кинулась к нему. Она ни слова не сказала. Джек обнял ее одной рукой и завернул в плащ. Она дрожала.
- Ты не сожалеешь о том, что сделал с ней?
- Отчасти, - сказал Джек.
- Так почему бы тебе не исправить дело?
- Нет.
- Потому что, вспомнив, она возненавидит тебя?
Джек молчал.
- Она не может меня услышать. Если я спрашиваю, можешь отвечать коротко. Она подумает, что просто что-то бормочешь... Или это больше, чем ненависть?
- Да.
Оба помолчали.
- Ты боишься, что, вспомнив, она сойдет с ума?
- Да.
- Значит, ты более чувствителен и эмоционален, чем был когда-то. Даже больше, чем я подозревала.
Джек молчал.
Над ними все еще гремел гром, сверкали молнии, и Ивен, наконец, повернула голову, заглянула Джеку в лицо и сказала:
- Тут, наверху, ужасно. Не сойти ли нам вниз, милый?
- Нет. Можешь спуститься, если хочешь. Но я должен остаться.
- Тогда я остаюсь с тобой.
Медленно, очень медленно, гроза стала уходить, затихла, прошла. Джек увидел, что горы еще пылают, а разорванная земля сама изрыгает языки пламени. Обернувшись, он увидел, что в воздухе кружится что-то белое, и понял наконец, что это не дым, а снег. Но снег шел далеко на востоке.
Джек внезапно почувствовал, что ничего не выйдет - опустошение было слишком полным. Но теперь делать было нечего, оставалось только смотреть.
- Ивен...
- Да, господин.
- Я хочу кое-что сказать.
- Что, любимый?
- Я... Нет, ничего!
А душа Джека подошла поближе и встала прямо у него за спиной. В нем поднималось странное чувство, и он не выдержал. Снова повернувшись к ней, он сказал:
- Мне очень жал. Прости.
- За что, милый?
- Сейчас я не могу объяснить, но может наступить время, когда ты вспомнишь, что я сказал.
Она, озадаченная, сказала:
- Надеюсь, что такое время не придет никогда, Джек. Я всегда была с тобой счастлива.
Он отвернулся и стал смотреть на восток. На миг он перестал дышать и всем телом ощутил биение сердца.
Оно шло по следу сквозь пыль, шум, холод. Пылающий огонь, дрожащая земля, гроза для него ничего не значили, потому что это существо не знало страха. Оно соскальзывало вниз по склонам холмов, как призрак, и струилось среди скал, как змея. Оно перепрыгивало глубокие расселины, увертывалось от падающих камней. Один раз его ударило молнией. Это был комок протоплазмы на ножке, огромный, испещренный шрамами, и не было настоящих причин, чтобы оно жило и двигалось. Но возможно, оно и не жило в полном смысле слова - по крайней мере, оно существовало не так, как прочие, даже жители царства тьмы. У него не было имени, только название. Рассудок его, вероятно, был невелик. Это был комок инстинктов и рефлексов, некоторые из них были врожденными. Чувств у него не было, кроме одного. Но это единственное было очень сильным. Оно позволяло ему вытерпеть крайнюю нужду, массу боли, сильные повреждения тела. Существо не говорило ни на одном языке и все, с кем бы оно ни столкнулось, убегали от него.
Пока земля сотрясалась, а камни вокруг грохотали, оно начало спускаться с горы, которая однажды сдвинулась с места, и его сопровождали огненные потоки, а тучи роняли пламя.
Ни оползни, ни буря его не остановили.
Оно пробралось через валуны, разбросанные у подножия горы, и на миг задумалось о последнем подъеме.
След вел туда. Туда и нужно было идти.
Высокие стены, хорошая охрана...
Но кроме силы, у этого существа была и кое-какая хитрость.
...И одно, единственное чувство.
- Выигрываю я или теряю, оно действует, - сказал Джек, и, хотя Ивен промолчала, душа отозвалась.
- Теряешь. Потеря это или приобретение для мира - другой вопрос. Но ТЫ теряешь, Джек.
И глядя на светлеющий восток, Джек почувствовал, что так оно и есть.
Потому что небо побледнело, но не от вулканического огня и не от от грозы. Джек чувствовал, как Сила в нем ослабевает. Повернувшись к западу, он опять увидел, насколько снизилась черная сфера, и в его мозгу взорвался рассвет.
Сила ускользала от него, и по мере этого стены Шедоу-Гард начали крошиться.
- Теперь нам лучше уйти, да побыстрее.
- Какое тебе дело, дух. Тебе нельзя причинить вред. Я не побегу. Эта башня устоит перед зарей.
Внизу под ними камни градом сыпались во двор. Стена подалась, обнажив интерьер нескольких покоев. До Джека донеслись крики его челяди, и несколько человек пробежали по двору. Земля опять содрогнулась, и башня качнулась.
Джек снова повернулся лицом к розовому небу на востоке.
- Потерянный Ключ, Кольвиния, снова потерян, - сказал он. - На этот раз - навсегда.
Потому что он попробовал простое заклинание, и оно не подействовало.
Он услышал рев, словно открывали шлюзы, и дальняя часть замка рухнула и развалилась.
- Если ты не уйдешь, что станет с девушкой, которая стоит рядом с тобой?
Джек повернулся к Ивен. Он почти забыл о ее присутствии. Он увидел, что ее лицо приобретает странное выражение.
Сначала он не мог понять, что это означает, а когда она заговорила, он заметил, что тембр ее голоса изменился.
- Что происходит, Джек?
Пока она говорила это, Джек почувствовал, что ее тело цепенеет и слегка отстраняется от него. Он тут же разжал руки, чтобы приспособиться к ее движениям.
И его осенило. Когда его магические силы стали слабеть, заклятие, которое он так давно наложил на нее, перестало действовать. Над потревоженным миром разливалась заря, и память Ивен прояснялась пропорционально этому.
Он заговорил, надеясь полностью завладеть ее вниманием и удержать от мгновенного осознания происходящих в ней перемен.
- Это моих рук дело, - заявил он. - Семеро, вписанные в Красную Расчетную Книгу, не захотели сотрудничать и удерживать Щитом внешний холод, поэтому я убил их. Но я ошибался, считая их заменимыми. Хотя я думал, что справлюсь, я не смог один провернуть все это. была только одна альтернатива. Я разрушил Великую Машину, которая делала мир таким, каким он был. Сейчас мы, жители царства тьмы, черпаем свои легенды из той непонятной штуки, которая зовется наукой, и говорим, что мир движет Машина. Те, кто живет на дневной стороне, точно так же суеверны, и считают, что земное ядро заполнено духами огня и расплавленными минералами. Как определить, кто тут прав, а кто нет? Философы на обеих сторонах часто говорят, что мир чувств иллюзорен. Мне это, в общем, неважно. Что бы ни являлось реальностью, от которой мы постоянно изолированы, я пропутешествовал к центру земли и вызвал там катастрофу. Теперь вы видите ее результаты. Из-за того, что я сделал, мир начинает вращение. Больше не будет ни царства тьмы, ни царства света. Скорее, свет и тьма будут чередоваться во всех частях планеты. Я чувствую, что тьма всегда будет сохраняться в каких-то вещах, привычных для нас здесь, а науки, несомненно, будут процветать там, где свет.
Если, добавил он про себя, мир не разрушится.
Тут он задумался, каково сейчас было там, на светлой стороне... в университете... увидеть, как приходит вечер, за ним - тьма, увидеть звезды. Решит ли Пойндекстер, что это какая-то студенческая штучка к окончанию очередного семестра?
- И значит, - продолжал он, - не нужно будет устанавливать защиту ни от жары, ни от холода. Тепловое излучение звезды, вокруг которой мы движемся, будет не концентрироваться, а скорее распределяться. Я...
- Злой Джек! - выкрикнула Ивен, быстро отшатнувшись от него.
Уголком глаза он заметил, что над горизонтом появилась сияющая оранжевая дуга.
Когда ее лучи упали на них, башня задрожала, затряслась и сильно закачалась. Джек услышал, как внутри башни сыплются камни, и почувствовал сквозь сапоги вибрацию от их движения.
...А Ивен пригнулась, готовясь прыгнуть, и ее глаза за массой освободившихся волос, которые стелились по ветру, были безумными и широко открытыми.
...А Джек увидел, что в правой руке у нее кинжал.
Он облизал губы и сделал шаг назад.
- Ивен, - сказал он. - Пожалуйста, выслушай меня. Я могу отнять у тебя эту игрушку, но не хочу сделать тебе больно. Я уже причинил тебе достаточно боли. Убери его. Пожалуйста. Я постараюсь сделать...
Тогда она прыгнула на Джека, а он потянулся к ее запястью, промахнулся и отступил в сторону.
Клинок прошел рядом с ним, за ним - ее плечо и рука. Он ухватил ее за плечи.
- Злой Джек! - снова сказала она и с размаху ударила его по руке, рассекая ее.
Его хватка ослабла, Ивен вырвалась и накинулась на Джека, подбираясь к горлу.
Левой рукой он схватил ее за запястья, а правой оттолкнул от от себя. При этом он мешком увидел ее лицо: клочья пены в уголках рта, струйки крови, текущие из прокушенной губы по подбородку.
Она отступила, наткнулась на балюстраду, и та обвалилась почти беззвучно.
Джек стремительно кинулся к ней, но успел только увидеть ее развевающиеся юбки, когда она падала вниз во двор. Ее крик был коротким.
Когда башня закачалась так, что грозила свалить его с ног, он отступил назад.
Солнце взошло уже наполовину.
- Джек! Нужно уходить! Замок разваливается!
- Все равно, - сказал он.
Но он повернулся и пошел к двери на лестницу.
Пробравшись в крепость через дыру, зиявшую в северной стене, оно принялось обыскивать коридоры. Когда ему приходилось убивать, оно оставляло тела там, где они падали. В одном месте на него рухнул кусок кровли. Оно выбралось из-под него и продолжало свой путь.
Пока бригады водоносов метались, пытаясь потушить огонь, оно лежало за валуном, припав к земле. Оно пряталось в нишах, за портьерами, за дверями и мебелью. Оно скользило как призрак и ползло, как рептилия.
Оно пробиралось между обломками, пока вновь не напало на след.
След вел все выше, петлял...
Туда.
Разорванное светом небо, ясно помнящаяся сломанная балюстрада, развевающиеся юбки Ивен, стоящие перед глазами Джека, ее слюна и кровь вот чернила для его обвинительного акта. Громыхание измученной земли, ставшее из-за своей монотонности как бы формой тишины, раздробленные камни, заострившиеся в ясном свете зари, ветры, поющие траурные песни, движение разрушающейся башни - теперь почти успокаивающее... Джек подошел к верхней ступеньке и увидел, что оно поднимается.
Он вытащил меч и ждал. Другого пути вниз не было.
Странно, подумал он, как инстинкт самосохранения берет верх над чем угодно.
Он держал меч неподвижно. Перепрыгнув последние ступени, Боршин атаковал его.
Джек проткнул ему левое плечо, но не остановил. Меч вырвался у него из рук, когда Боршин ударил его сзади и склонился над ним.
Джек откатился в сторону и сумел занять положение перед прыжком раньше, чем тварь напала снова. Его меч все еще торчал у нее в плече и блестел на свету, кровь по нему не текла, вместо этого по краям раны выступило немного густой коричневой жидкости.
Джеку удалось увернуться от повторного нападения и ударить ее обеими руками, но незаметно было, чтобы это что-нибудь дало. Казалось, он бьет по пудингу, а тот остается целым.
Ему удалось увернуться от нападения еще дважды. Один раз он лягнул ее по ноге, а потом треснул локтем по затылку, когда она двигалась мимо.
Потом она без труда поймала Джека, но он втолкнул меч ей в плечо и удрал в разорванной тунике.
Припадая к земле, кружа, стремясь сохранить между ними максимальное расстояние, Джек отклонился назад, схватив два камня. Если бы не это, тварь добралась бы до него. Она очень быстро обернулась, а Джек запустил в нее одним из новоприобретенных снарядов - и промахнулся.
Потом, прежде чем он успел прийти в себя после броска, она накинулась на него, повиснув у него на спине.
Джек бил ее по голове оставшимся камнем, пока тот не вырвался у него из руки. Его грудная клетка было сломана, а морда твари была так близко от его лица, что ему хотелось закричать - он бы закричал, если бы у него хватало дыхания.
- Жаль, что ты сделал неправильный выбор, - услышал он свою душу.
Потом тварь ухватила его одной рукой за шею, а другой - за голову и начала крутить.
Из глубин его тела поднялась чернота, слезы боли смешались на его лице с потом, а голова оказалась повернутой таким образом, что Джек увидел нечто, мгновенно повергшее его в изумление.
Волшебство исчезло, но рассвет все еще напоминал сумерки. В сумерках же Джек мог работать - не как волшебник, а как вор.
Потому что в тени он был силен.
...Ни один меч не мог его там тронуть, ни одна сила не могла причинить ему вред.
Восходящее солнце, ударив сквозь балюстраду, создало длинную густую тень, которая упала в каком-нибудь футе от Джека.
Он попытался дотянуться до нее, но не смог. Тогда он выбросил правую руку в сторону тени так далеко, как только мог.
Джек все еще чувствовал боль, позвоночник хрустел, сокрушительный груз все еще давил на грудь.
Но только теперь пришло старое чувство тьмы и растеклось по телу.
Напрягая мышцы шеи, Джек сопротивлялся обмороку. Пользуясь силой, которую он извлек из тени, он втолкнул в тень руку и плечо. Потом, на пятках и локтях, он сумел впихнуть в глубокую тень голову.
Высвободив другую руку, он нашел горло Боршина. Он втащил его за собой в тень.
- Джек, что происходит? - услыхал он свою душу. - Я не могу видеть тебя, когда ты в тени.
Джек вышел из тени много позже.
Он тяжело облокотился на ближайшую балюстраду и стоял там, задыхаясь. Он был перемазан кровью и тягучим коричневым веществом.
- Джек?
Когда он полез в то, что осталось от его одежды, руки у него дрожали.
- Черт... - хрипло прошептал Джек. - Последние сигареты пропали.
Казалось, он готов из-за этого расплакаться.
- Джек, я не думала, что ты останешься жив...
- Я тоже... Ладно, душа. Ты надоедала мне достаточно долго. Я много перенес. Мне ничего не осталось. Хотя я могу сделать тебя счастливой. Делай, что должна.
Потом он на миг закрыл глаза, а когда открыл их, душа исчезла.
- Душа? - позвал он.
Ответа не было.
Разницы Джек не ощущал. Правда ли они соединились?
- Душа? Я дал тебе то, что ты хотела. Ты могла бы, по крайней мере, поговорить со мной.
Ответа не было.
- Ну, ладно! Кому ты нужна!
Потом Джек повернулся и оглядел опустошенную землю. Он увидел, как косые лучи солнца окрасили сотворенную им пустыню. Ветер немного утих, и, казалось, воздух поет. Несмотря на разруху и тлеющий огонь, пейзаж был красив несущей печать проклятия красотой разрушения. Не следовало так терзать землю, если бы не что-то в нем самом, что принесло боль, смерть и бесчестье туда, где их прежде не было. Тем не менее вне этой бойни или, точнее, над ней, было что-то, чего Джек раньше никогда не видел. Словно все, на что он смотрел, могло стать лучше. Вдалеке виднелись разрушенные деревни, срезанные горы, сожженные леса. Он был в ответе за все это зло он действительно заслужил свое прозвище. И все же он чувствовал, что из этого вырастет нечто иное. Хотя эту заслугу он не мог себе приписать. Он мог лишь нести вину. Но Джек чувствовал, что предвидение того, что может случиться теперь, когда изменился порядок мира, больше не может его напугать. Нет, не то. По крайней мере, еще нет. Но новым порядком станет преемственность света и тьмы, и Джек чувствовал, что это будет неплохо. Тогда он повернулся лицом на восход и, промокнув глаза, продолжал смотреть, потому что ощущал - прекраснее он ничего не видел. Да, решил он, должно быть, у меня есть душа - раньше ничего подобного я не чувствовал.
Башня перестала качаться и начала разваливаться.
Вот чего я добивался, Ивен, подумал он. Я даже говорил об этом когда у меня еще не было души. Я извинился, и имел в виду именно это: мне было жаль не только тебя. Весь мир. Я прошу прощения. Я люблю тебя.
...И, камень за камнем, башня рухнула, а Джека бросило вперед через балюстраду.
Правильно, подумал он, чувствуя, что ударяется о перила. Только так и должно быть. Выхода нет. Когда ветер, огонь и вода очистят мир, а злобные существа погибнут или будут унесены прочь, последний и самый великий из них не должен избежать этого уничтожения.
Он слышал сильный шум, словно от ветра - это рухнула балюстрада, и перила скользнули вперед. На мгновение звук стал прерывистым, словно хлопало вывешенное для просушки белье.
Когда Джек оказался на краю, он сумел обернуться и посмотреть вверх, падая, он увидел в небе темный силуэт, который рос, пока Джек глядел на него.
Конечно, подумал он, он наконец увидел восход солнца и освободился.
Сложив крылья, с бесстрастным лицом, вниз, как черный метеор, падал Утренняя Звезда. Приблизившись, он во всю длину вытянул руки и раскрыл огромные ладони.
Интересно, подумал Джек, он успеет?