Страница:
– Ох, – вздохнул Мак, – мне надо подумать. У меня так мало сведений… Не можете ли вы рассказать мне что-нибудь еще?
– К сожалению, нет, – покачал головой Мефистофель. – Я не могу выходить за определенные границы. Все, что я могу для вас сделать, – это намекнуть кое о чем, дать ключи к разгадке, а уж разгадывать загадку придется вам самому. Мы тщательнейшим образом проверяем быстроту и остроту вашего мышления, заглядывая в такие глубины вашей души, в которые даже вы сами никогда не заглядывали. Итак, вперед, доктор Фауст! Сослужите службу человечеству! Вы готовы?
– Я полагаю, что готов, – ответил Мак. – Ах, да, чуть не забыл… Где Маргарита?
– Вы найдете ее на рынке, где продают шелка. Она сказала, что сделает кое-какие покупки, пока мы с вами будем беседовать.
Глава 2
Глава 3
Глава 4
– К сожалению, нет, – покачал головой Мефистофель. – Я не могу выходить за определенные границы. Все, что я могу для вас сделать, – это намекнуть кое о чем, дать ключи к разгадке, а уж разгадывать загадку придется вам самому. Мы тщательнейшим образом проверяем быстроту и остроту вашего мышления, заглядывая в такие глубины вашей души, в которые даже вы сами никогда не заглядывали. Итак, вперед, доктор Фауст! Сослужите службу человечеству! Вы готовы?
– Я полагаю, что готов, – ответил Мак. – Ах, да, чуть не забыл… Где Маргарита?
– Вы найдете ее на рынке, где продают шелка. Она сказала, что сделает кое-какие покупки, пока мы с вами будем беседовать.
Глава 2
А в это время на другом конце света, в центре Преисподней, был тоскливый, пасмурный вечер. Моросил мелкий дождь. Огромные черные птицы пролетали низко над землей, пронзительно крича. На улицах было грязно. Пахло гниющими отбросами: переполненные мусорные баки стояли в каждом дворе, и возле них растекались зловонные лужи. Из заколоченных досками окон многоэтажных домов доносились громкие вопли, стоны и проклятья – там обитали души усопших грешников, освобожденные из мрачной бездны и находящиеся в вечном рабстве у духов Зла. В одном из таких грязных, запущенных кварталов находился Ихор-Клуб для Неуклюжих.
{36}Этот клуб пользовался большой популярностью, поскольку его атмосфера располагала к непринужденному, легкомысленному веселью – Ихор-Клуб представлял собой классический образец адских увеселительных заведений, так сказать, лицевую сторону жизни Преисподней.
В ресторане этого клуба в одной из маленьких уютных кабинок сидел уже знакомый нам рыжий демон, Аззи Элбаб. У него было назначено свидание с Эттой Глбер, юной особой, объявленной победительницей конкурса «Мисс Подлипала – 1122» на ежегодном шабаше ведьм. Главным призом этого конкурса как раз и было свидание с молодым демоном привлекательной наружности, без особо вредных привычек, принадлежащим к высшему обществу и подающим большие надежды. Юная ведьма была несколько удивлена, когда перед нею появился рыжий, полноватый демон с лисьей физиономией – этот тип никак не походил на сказочного принца или, на худой конец, героя сентиментального романа. Однако способность легко приспосабливаться к обстановке, благодаря которой она стала победительницей конкурса подлипал, помогла ей быстро пережить свое разочарование. Что касается Аззи, то он сам выдумал этот конкурс несколько лет тому назад, чтобы иметь возможность время от времени встречаться с земными девушками.
Был как раз один из тех вечеров, которые склонные к сентиментальности духи запоминают надолго. Мягкий рассеянный свет помогал представительницам прекрасного пола скрывать мелкие дефекты своей далеко не безупречной кожи. Глубокое декольте Мисс Подлипалы открывало взорам Аззи прелести, способные соблазнить демона, чей возраст еще не перевалил за несколько сотен эпох. Музыкальный автомат наигрывал мелодию «Земного Ангела» (в Аду собраны записи песен всех веков; многие из них рано или поздно становятся популярны, однако никто еще не помнит случая, чтобы моды в подлунном мире и в Преисподней совпадали во времени). Все было просто замечательно, однако Аззи никак не мог прийти в веселое расположение духа – мысли его постоянно возвращались к делам и хлопотам прошедшего дня.
Веселье в Аду – своего рода религия. Однако сейчас Аззи менее всего был склонен подчиняться общим правилам. Ему пришлось изрядно потрудиться сегодня, а впереди его ждали еще большие хлопоты. Ему нужно было продумать свои действия на много ходов вперед, чтобы занять наиболее выгодную позицию в новой Тысячелетней Войне меж силами Света и Тьмы, а также решить наконец, что делать с настоящим Фаустом.
Доктор Фауст оказался крепким орешком. Соблазнить его было непросто – обычные уловки, к которым прибегали духи Преисподней для того, чтобы заполучить в свои лапы человеческую душу, здесь не годились. Все попытки искушения, предпринятые Аззи, пока не увенчались успехом, и теперь удрученный демон раздумывал над причиной фаустовского упорства. Он предлагал ученому доктору все, что составляло бы счастье любого смертного – власть, славу, богатство и прекрасную Елену; однако Фауста, похоже, не слишком интересовали подобные вещи. Припоминая свой недавний разговор с Фаустом на высочайшей вершине Кавказа, Аззи пытался найти ключ к разгадке характера такого непростого человека, каким, безусловно, являлся доктор Фауст.
Да, этот Фауст – большой упрямец. К тому же он совершенно непредсказуем в своих поступках. Никогда нельзя заранее угадать, что ему придет в голову в следующий момент. Это может оказаться серьезным препятствием для сложных интриг, разработанных ведущими специалистами Ада, поэтому Силам Тьмы было бы очень выгодно заменить Фауста другим лицом – не столь знаменитым, конечно, но зато гораздо более уравновешенным и покладистым. Фауст отнюдь не святой – недостатков у него, пожалуй, даже побольше, чем у любого смертного; однако до настоящего злодея ему очень далеко. А вот Мак Трефа – вполне подходящая фигура для замены доктора Фауста: он простой парень, а следовательно, он будет поступать так, как поступил бы на его месте любой другой смертный. Это значительно упрощает работу аналитиков и дает Силам Зла крупный шанс на победу.
Аззи обдумывал ситуацию еще приблизительно четверть часа. Чем больше он думал, тем сложнее и противоречивее представлялся ему доктор Фауст. Наконец он устал ломать голову над сложным фаустовским характером и решил действовать.
– Ну, душенька, – обратился Аззи к своей даме, – было очень приятно провести с вами вечер, но, к сожалению, у меня слишком мало времени, и я должен вас покинуть. Не беспокойтесь, счет уже оплачен.
И он с быстротой кролика нырнул в укромную кабинку, специально предназначенную для сотворения заклинаний – некоторые посетители клуба, подражая аристократическим привычкам демонов высшего круга, не желали колдовать у всех на виду. Аззи нужно было отправиться в прошлое – собираясь на свидание с молодой ведьмой, он перенес себя в не слишком отдаленное будущее. Заклинание сработало, и годы побежали вспять. Двигаясь со скоростью, превышающей скорость мысли, Аззи наблюдал, как время сворачивается в кольцо, подобно змее, пожирающей собственный хвост. На его глазах дряхлые, сгорбленные старики и старухи превращались в стройных юношей и цветущих девушек, действующие вулканы утихали и покрывались шапками льда, давно растаявшие айсберги возникали словно бы из пустоты, а население Земли быстро сокращалось.
Наконец он вышел за пределы мира, в котором обитают люди, и переместился в сферу воображаемых объектов – в мир, созданный Гомером и другими величайшими поэтами Древней Греции. Впереди показалась Лета, {37}затем взору открылась мрачная пещера – здесь Река Забвения впадала в Авернское озеро {38}. Аззи стремительно пронесся над его темными водами, углубляясь в пещеру, повторяя все причудливые изгибы и повороты подземного тоннеля. Это было похоже на путешествие по внутренностям гигантской змеи. Он спускался все ниже; постепенно в пещере становилось жарко – чувствовалось раскаленное дыхание Преисподней. Вот уже он добрался до мрачных берегов Стикса. Призрачный свет, исходящий от скал, нависших над черной водой, не мог разогнать окружающую тьму. Кое-где на скалах смутно вырисовывались контуры человеческих фигур, чью наготу прикрывали только полотняные хитоны – то были античные герои, точь-в-точь такие, какими их изображали древние вазописцы. Аззи прибыл туда, куда стремился – к самой границе Преисподней.
Развернувшись, Аззи полетел почти над самой водой и через некоторое время нагнал ладью Харона, дрейфующую вдоль илистого берега Стикса. На корме сидели Фауст и Елена; глядя на черную, подернутую мелкой рябью воду, они о чем-то беседовали вполголоса. Как ни напрягал свой слух Аззи, ему не удалось расслышать ни слова из их разговора.
Аззи камнем упал вниз, на лодку, но в самый последний момент приостановился, на долю секунды завис в воздухе и аккуратно сел рядом с Фаустом. Лодку чуть заметно качнуло; Харон оглянулся посмотреть, в чем дело, но Аззи не обратил на перевозчика душ умерших никакого внимания.
– А вот и я! – лучезарно улыбнулся он. – Добрый день, доктор Фауст!
– Привет тебе, нечистый дух, – ответил Фауст. – Зачем пожаловал в здешние края?
– Для того, чтобы проведать вас, – сказал Аззи, присаживаясь на складной стул, поставленный возле самых перил. – Ну-с, как идут дела?
Фауст самодовольно усмехнулся:
– Весьма неплохо. С Хароном, конечно, трудно иметь дело – он вообще не ладит с людьми – но мне, кажется, удалось его уговорить. Он готов помогать мне.
– Уговорить Харона? Это неслыханно! Как вам удалось?..
– Я просто сказал ему, что перед ним открывается уникальная возможность с самого начала участвовать в одном приключении, которое, возможно, войдет в историю как совершенно новый, оригинальный миф.
– Какой еще миф? – спросил демон.
– Ну, миф о встрече Фауста и Харона и о том, как Фауст и Елена Прекрасная при помощи Харона совершили путешествие в Миры-о-которых-никто-не-знал-доселе.
– Ха! – громко произнесла Елена. Она сидела на корме, свесив ноги в воду, и внимательно прислушивалась к разговору между Фаустом и демоном.
Аззи не обратил на ее реплику никакого внимания.
– Я явился к вам с другим предложением, – сказал он Фаусту.
– Я уже сказал, что не буду вам подчиняться.
– А я от вас этого и не потребую, – ответил ученому доктору Аззи. – Вот послушайте, – голос рыжего демона стал мягким и певучим. – В крупной игре, где ставкой является право властвовать над миром на протяжении всей грядущей эпохи, уже сделаны первые ходы. Этот парень, Мак, которого Мефистофель забрал вместо вас, играет в ней отведенную ему роль. Хорошо или плохо он с нею справляется – не нам судить, да и речь сейчас пойдет не об этом. Что сделано, то сделано; а сделанного, как известно, обратно не переделаешь. Тут уж ни вы, ни я ничего изменить не можем. Вот я и предлагаю вам – оставьте все как есть. Не вмешивайтесь. Выйдите из игры. Добровольно. Сами. А я позабочусь о том, чтобы вы провели все оставшееся время как можно более приятно и в то же время с пользой, доктор. Ручаюсь, вы не пожалеете о своем решении.
– Что вы мне предлагаете?
– Я знаю один период в истории, который идеально подходит для такой личности, как вы. Вам будет дано все – власть, деньги, слава. Вы будете сказочно богатым человеком.
– И все это будет принадлежать только мне одному? Или же у меня будет супруга, вполне достойная того, кто занимает столь высокое положение?
Такова уж была натура доктора Фауста – он опять начал торговаться!
– Вы сможете оставить у себя Елену – это будет входить в условия сделки, – ответил Аззи. – Подумайте только, Иоганн, вам будут завидовать все смертные. И к тому же вас ожидает огромное богатство. Вам и не снилось такое.
– Положим, что вам, с вашим-то талантом по части всяких козней, я не доверяю, – заметил подозрительный Фауст. – Знаю я вас, чертей! Вы можете сделать так, что, как только я вступлю во владение этим несметным богатством, меня хватит удар или разобьет паралич, так что наслаждаться им я уже не смогу. Какой, спрашивается, толк от туго набитого кошелька, если не можешь до него дотянуться?
– Как вы могли так дурно обо мне подумать? – огорчился Аззи. – Я, может быть, и злой, как всякий демон, но я отнюдь не плохой! Если вы опасаетесь за свое здоровье, я включу в список полный курс омоложения в специальном восстановительном центре, где работают лучшие мастера. После недолгой и совершенно безболезненной процедуры вы будете чувствовать себя так, словно заново родились на свет – ваша плоть и ваш дух, ваши мыслительные способности претерпят изменения к лучшему. У вас впереди будет много счастливых лет, вы сможете взять от жизни все лучшее, что она даст вам. Это будет прекрасно, доктор. О, дорогой мой, как это будет прекрасно!
Расписывая все преимущества предлагаемой сделки, Аззи настолько увлекся, что сделал довольно странный для демона жест – поднеся к губам сложенные щепотью пальцы правой руки, он громко чмокнул их и отвел руку в сторону, раскрыв при этом кисть наподобие чашечки цветка – точь-в-точь грузин, торгующий на базаре апельсинами (что, конечно же, было вовсе не в натуре Аззи). Фауст, однако, остался ко всему безучастным и не изменил своего первоначального решения.
– Нет, – сказал он демону. – Мне очень жаль, мой нечистый друг, но я не могу принять ваши условия. Я вполне понимаю ваши чувства. Но с собой я ничего поделать не могу.
– Но почему же вы все-таки отказываете мне? – спросил Аззи.
– Понимаете, если я соглашусь работать на вас, то потеряю свою абсолютную независимость. Я понимаю, вас, конечно, волнуют в первую очередь свои собственные проблемы – ваша карьера, ваша интрига, ваше место в Тысячелетней Войне. Но и я, со своей стороны, должен позаботиться о великой исторической роли Фауста; ну и, конечно, если у меня еще останется время – о будущем всего человечества. Так что прошу извинить меня, нечистый друг мой, но вам я подчиняться не стану.
– Что ж, – вздохнул Аззи, – попытка – не пытка… А что вы собираетесь делать дальше?
– Я попытаюсь занять свое место в Тысячелетней Войне – место, принадлежащее мне по праву. Не знаю, удастся ли мне прибыть во Флоренцию вовремя… Но следующий этюд должен быть разыгран в Лондоне. Я уже договорился с Хароном насчет доставки. Такая перемена обстановки не может ему не понравиться – ведь его ладья еще ни разу не бороздила воды Темзы.
Услыхав свое имя, упомянутое ученым доктором, Харон прислушался к разговору. Шаркая ногами, он прошел на корму, где сидели Аззи и Фауст, и сказал, посмеиваясь:
– Да, Фауст, мы договорились. Я доставлю вас в Лондон, но для этого вы должны сотворить достаточно мощное Заклинание Перемещения, которое перенесет нас туда. Эта ладья не может идти сквозь пространство и время на веслах, сами понимаете.
Фауст повернулся к Аззи:
– Да, насчет Заклинания. Мое собственное уже почти потеряло всю свою силу. Не могли бы вы снабдить меня подзаряжающим устройством или, что еще лучше, дать мне все необходимое для того, чтобы составить новое Заклинание? Мы с Хароном немедленно отправились бы в путь и нагнали Мефистофеля.
– Конечно, – ответил Аззи. Он вынул из кармана небольшой пакет, незаметно сорвав с него ярко-красную этикетку с надписью «ИСПОРЧЕНО. ИСПОЛЬЗОВАНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ», наклеенную Комиссией по Стандартам Колдовских Средств (сокращенно КС-КС), и вручил пакет Фаусту.
– Желаю удачи, – сказал демон и тотчас растворился в воздухе.
Он был очень доволен собой. Сложная проблема разрешилась так просто! Теперь ему уже не нужно будет ломать голову над тем, что делать с Фаустом. Этот упрямец сам себя выведет из игры – разумеется, не без помощи лукавого, веселого, находчивого рыжего демона, снабдившего ученого доктора Фауста адской машиной вместо ингредиентов для заклинания. Согласитесь, это была очень остроумная проделка!
В ресторане этого клуба в одной из маленьких уютных кабинок сидел уже знакомый нам рыжий демон, Аззи Элбаб. У него было назначено свидание с Эттой Глбер, юной особой, объявленной победительницей конкурса «Мисс Подлипала – 1122» на ежегодном шабаше ведьм. Главным призом этого конкурса как раз и было свидание с молодым демоном привлекательной наружности, без особо вредных привычек, принадлежащим к высшему обществу и подающим большие надежды. Юная ведьма была несколько удивлена, когда перед нею появился рыжий, полноватый демон с лисьей физиономией – этот тип никак не походил на сказочного принца или, на худой конец, героя сентиментального романа. Однако способность легко приспосабливаться к обстановке, благодаря которой она стала победительницей конкурса подлипал, помогла ей быстро пережить свое разочарование. Что касается Аззи, то он сам выдумал этот конкурс несколько лет тому назад, чтобы иметь возможность время от времени встречаться с земными девушками.
Был как раз один из тех вечеров, которые склонные к сентиментальности духи запоминают надолго. Мягкий рассеянный свет помогал представительницам прекрасного пола скрывать мелкие дефекты своей далеко не безупречной кожи. Глубокое декольте Мисс Подлипалы открывало взорам Аззи прелести, способные соблазнить демона, чей возраст еще не перевалил за несколько сотен эпох. Музыкальный автомат наигрывал мелодию «Земного Ангела» (в Аду собраны записи песен всех веков; многие из них рано или поздно становятся популярны, однако никто еще не помнит случая, чтобы моды в подлунном мире и в Преисподней совпадали во времени). Все было просто замечательно, однако Аззи никак не мог прийти в веселое расположение духа – мысли его постоянно возвращались к делам и хлопотам прошедшего дня.
Веселье в Аду – своего рода религия. Однако сейчас Аззи менее всего был склонен подчиняться общим правилам. Ему пришлось изрядно потрудиться сегодня, а впереди его ждали еще большие хлопоты. Ему нужно было продумать свои действия на много ходов вперед, чтобы занять наиболее выгодную позицию в новой Тысячелетней Войне меж силами Света и Тьмы, а также решить наконец, что делать с настоящим Фаустом.
Доктор Фауст оказался крепким орешком. Соблазнить его было непросто – обычные уловки, к которым прибегали духи Преисподней для того, чтобы заполучить в свои лапы человеческую душу, здесь не годились. Все попытки искушения, предпринятые Аззи, пока не увенчались успехом, и теперь удрученный демон раздумывал над причиной фаустовского упорства. Он предлагал ученому доктору все, что составляло бы счастье любого смертного – власть, славу, богатство и прекрасную Елену; однако Фауста, похоже, не слишком интересовали подобные вещи. Припоминая свой недавний разговор с Фаустом на высочайшей вершине Кавказа, Аззи пытался найти ключ к разгадке характера такого непростого человека, каким, безусловно, являлся доктор Фауст.
Да, этот Фауст – большой упрямец. К тому же он совершенно непредсказуем в своих поступках. Никогда нельзя заранее угадать, что ему придет в голову в следующий момент. Это может оказаться серьезным препятствием для сложных интриг, разработанных ведущими специалистами Ада, поэтому Силам Тьмы было бы очень выгодно заменить Фауста другим лицом – не столь знаменитым, конечно, но зато гораздо более уравновешенным и покладистым. Фауст отнюдь не святой – недостатков у него, пожалуй, даже побольше, чем у любого смертного; однако до настоящего злодея ему очень далеко. А вот Мак Трефа – вполне подходящая фигура для замены доктора Фауста: он простой парень, а следовательно, он будет поступать так, как поступил бы на его месте любой другой смертный. Это значительно упрощает работу аналитиков и дает Силам Зла крупный шанс на победу.
Аззи обдумывал ситуацию еще приблизительно четверть часа. Чем больше он думал, тем сложнее и противоречивее представлялся ему доктор Фауст. Наконец он устал ломать голову над сложным фаустовским характером и решил действовать.
– Ну, душенька, – обратился Аззи к своей даме, – было очень приятно провести с вами вечер, но, к сожалению, у меня слишком мало времени, и я должен вас покинуть. Не беспокойтесь, счет уже оплачен.
И он с быстротой кролика нырнул в укромную кабинку, специально предназначенную для сотворения заклинаний – некоторые посетители клуба, подражая аристократическим привычкам демонов высшего круга, не желали колдовать у всех на виду. Аззи нужно было отправиться в прошлое – собираясь на свидание с молодой ведьмой, он перенес себя в не слишком отдаленное будущее. Заклинание сработало, и годы побежали вспять. Двигаясь со скоростью, превышающей скорость мысли, Аззи наблюдал, как время сворачивается в кольцо, подобно змее, пожирающей собственный хвост. На его глазах дряхлые, сгорбленные старики и старухи превращались в стройных юношей и цветущих девушек, действующие вулканы утихали и покрывались шапками льда, давно растаявшие айсберги возникали словно бы из пустоты, а население Земли быстро сокращалось.
Наконец он вышел за пределы мира, в котором обитают люди, и переместился в сферу воображаемых объектов – в мир, созданный Гомером и другими величайшими поэтами Древней Греции. Впереди показалась Лета, {37}затем взору открылась мрачная пещера – здесь Река Забвения впадала в Авернское озеро {38}. Аззи стремительно пронесся над его темными водами, углубляясь в пещеру, повторяя все причудливые изгибы и повороты подземного тоннеля. Это было похоже на путешествие по внутренностям гигантской змеи. Он спускался все ниже; постепенно в пещере становилось жарко – чувствовалось раскаленное дыхание Преисподней. Вот уже он добрался до мрачных берегов Стикса. Призрачный свет, исходящий от скал, нависших над черной водой, не мог разогнать окружающую тьму. Кое-где на скалах смутно вырисовывались контуры человеческих фигур, чью наготу прикрывали только полотняные хитоны – то были античные герои, точь-в-точь такие, какими их изображали древние вазописцы. Аззи прибыл туда, куда стремился – к самой границе Преисподней.
Развернувшись, Аззи полетел почти над самой водой и через некоторое время нагнал ладью Харона, дрейфующую вдоль илистого берега Стикса. На корме сидели Фауст и Елена; глядя на черную, подернутую мелкой рябью воду, они о чем-то беседовали вполголоса. Как ни напрягал свой слух Аззи, ему не удалось расслышать ни слова из их разговора.
Аззи камнем упал вниз, на лодку, но в самый последний момент приостановился, на долю секунды завис в воздухе и аккуратно сел рядом с Фаустом. Лодку чуть заметно качнуло; Харон оглянулся посмотреть, в чем дело, но Аззи не обратил на перевозчика душ умерших никакого внимания.
– А вот и я! – лучезарно улыбнулся он. – Добрый день, доктор Фауст!
– Привет тебе, нечистый дух, – ответил Фауст. – Зачем пожаловал в здешние края?
– Для того, чтобы проведать вас, – сказал Аззи, присаживаясь на складной стул, поставленный возле самых перил. – Ну-с, как идут дела?
Фауст самодовольно усмехнулся:
– Весьма неплохо. С Хароном, конечно, трудно иметь дело – он вообще не ладит с людьми – но мне, кажется, удалось его уговорить. Он готов помогать мне.
– Уговорить Харона? Это неслыханно! Как вам удалось?..
– Я просто сказал ему, что перед ним открывается уникальная возможность с самого начала участвовать в одном приключении, которое, возможно, войдет в историю как совершенно новый, оригинальный миф.
– Какой еще миф? – спросил демон.
– Ну, миф о встрече Фауста и Харона и о том, как Фауст и Елена Прекрасная при помощи Харона совершили путешествие в Миры-о-которых-никто-не-знал-доселе.
– Ха! – громко произнесла Елена. Она сидела на корме, свесив ноги в воду, и внимательно прислушивалась к разговору между Фаустом и демоном.
Аззи не обратил на ее реплику никакого внимания.
– Я явился к вам с другим предложением, – сказал он Фаусту.
– Я уже сказал, что не буду вам подчиняться.
– А я от вас этого и не потребую, – ответил ученому доктору Аззи. – Вот послушайте, – голос рыжего демона стал мягким и певучим. – В крупной игре, где ставкой является право властвовать над миром на протяжении всей грядущей эпохи, уже сделаны первые ходы. Этот парень, Мак, которого Мефистофель забрал вместо вас, играет в ней отведенную ему роль. Хорошо или плохо он с нею справляется – не нам судить, да и речь сейчас пойдет не об этом. Что сделано, то сделано; а сделанного, как известно, обратно не переделаешь. Тут уж ни вы, ни я ничего изменить не можем. Вот я и предлагаю вам – оставьте все как есть. Не вмешивайтесь. Выйдите из игры. Добровольно. Сами. А я позабочусь о том, чтобы вы провели все оставшееся время как можно более приятно и в то же время с пользой, доктор. Ручаюсь, вы не пожалеете о своем решении.
– Что вы мне предлагаете?
– Я знаю один период в истории, который идеально подходит для такой личности, как вы. Вам будет дано все – власть, деньги, слава. Вы будете сказочно богатым человеком.
– И все это будет принадлежать только мне одному? Или же у меня будет супруга, вполне достойная того, кто занимает столь высокое положение?
Такова уж была натура доктора Фауста – он опять начал торговаться!
– Вы сможете оставить у себя Елену – это будет входить в условия сделки, – ответил Аззи. – Подумайте только, Иоганн, вам будут завидовать все смертные. И к тому же вас ожидает огромное богатство. Вам и не снилось такое.
– Положим, что вам, с вашим-то талантом по части всяких козней, я не доверяю, – заметил подозрительный Фауст. – Знаю я вас, чертей! Вы можете сделать так, что, как только я вступлю во владение этим несметным богатством, меня хватит удар или разобьет паралич, так что наслаждаться им я уже не смогу. Какой, спрашивается, толк от туго набитого кошелька, если не можешь до него дотянуться?
– Как вы могли так дурно обо мне подумать? – огорчился Аззи. – Я, может быть, и злой, как всякий демон, но я отнюдь не плохой! Если вы опасаетесь за свое здоровье, я включу в список полный курс омоложения в специальном восстановительном центре, где работают лучшие мастера. После недолгой и совершенно безболезненной процедуры вы будете чувствовать себя так, словно заново родились на свет – ваша плоть и ваш дух, ваши мыслительные способности претерпят изменения к лучшему. У вас впереди будет много счастливых лет, вы сможете взять от жизни все лучшее, что она даст вам. Это будет прекрасно, доктор. О, дорогой мой, как это будет прекрасно!
Расписывая все преимущества предлагаемой сделки, Аззи настолько увлекся, что сделал довольно странный для демона жест – поднеся к губам сложенные щепотью пальцы правой руки, он громко чмокнул их и отвел руку в сторону, раскрыв при этом кисть наподобие чашечки цветка – точь-в-точь грузин, торгующий на базаре апельсинами (что, конечно же, было вовсе не в натуре Аззи). Фауст, однако, остался ко всему безучастным и не изменил своего первоначального решения.
– Нет, – сказал он демону. – Мне очень жаль, мой нечистый друг, но я не могу принять ваши условия. Я вполне понимаю ваши чувства. Но с собой я ничего поделать не могу.
– Но почему же вы все-таки отказываете мне? – спросил Аззи.
– Понимаете, если я соглашусь работать на вас, то потеряю свою абсолютную независимость. Я понимаю, вас, конечно, волнуют в первую очередь свои собственные проблемы – ваша карьера, ваша интрига, ваше место в Тысячелетней Войне. Но и я, со своей стороны, должен позаботиться о великой исторической роли Фауста; ну и, конечно, если у меня еще останется время – о будущем всего человечества. Так что прошу извинить меня, нечистый друг мой, но вам я подчиняться не стану.
– Что ж, – вздохнул Аззи, – попытка – не пытка… А что вы собираетесь делать дальше?
– Я попытаюсь занять свое место в Тысячелетней Войне – место, принадлежащее мне по праву. Не знаю, удастся ли мне прибыть во Флоренцию вовремя… Но следующий этюд должен быть разыгран в Лондоне. Я уже договорился с Хароном насчет доставки. Такая перемена обстановки не может ему не понравиться – ведь его ладья еще ни разу не бороздила воды Темзы.
Услыхав свое имя, упомянутое ученым доктором, Харон прислушался к разговору. Шаркая ногами, он прошел на корму, где сидели Аззи и Фауст, и сказал, посмеиваясь:
– Да, Фауст, мы договорились. Я доставлю вас в Лондон, но для этого вы должны сотворить достаточно мощное Заклинание Перемещения, которое перенесет нас туда. Эта ладья не может идти сквозь пространство и время на веслах, сами понимаете.
Фауст повернулся к Аззи:
– Да, насчет Заклинания. Мое собственное уже почти потеряло всю свою силу. Не могли бы вы снабдить меня подзаряжающим устройством или, что еще лучше, дать мне все необходимое для того, чтобы составить новое Заклинание? Мы с Хароном немедленно отправились бы в путь и нагнали Мефистофеля.
– Конечно, – ответил Аззи. Он вынул из кармана небольшой пакет, незаметно сорвав с него ярко-красную этикетку с надписью «ИСПОРЧЕНО. ИСПОЛЬЗОВАНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ», наклеенную Комиссией по Стандартам Колдовских Средств (сокращенно КС-КС), и вручил пакет Фаусту.
– Желаю удачи, – сказал демон и тотчас растворился в воздухе.
Он был очень доволен собой. Сложная проблема разрешилась так просто! Теперь ему уже не нужно будет ломать голову над тем, что делать с Фаустом. Этот упрямец сам себя выведет из игры – разумеется, не без помощи лукавого, веселого, находчивого рыжего демона, снабдившего ученого доктора Фауста адской машиной вместо ингредиентов для заклинания. Согласитесь, это была очень остроумная проделка!
Глава 3
– Итак, – обратился Фауст к Елене, – что вы имели в виду, когда произнесли «ха»?
Харон в это время возился на носу лодки, приготовляя свое видавшее виды судно к новому, весьма продолжительному плаванию.
Елена, прекрасная и недоступная, стояла у невысоких перил, которыми был обнесен борт лодки, и глядела на воду. Черная река катила свои волны в неведомую даль; возле берега образовывались небольшие водовороты. На ее колышущейся поверхности отражались все деяния и подвиги людей и богов: сцены из битв, из древних мифов и из жизни выдающихся героев представали перед зрителем заново, словно заснятые на кинопленку. Даже не повернув головы в сторону Фауста, Елена ответила:
– Это презрительный возглас, потому что я не чувствую к вам, сексуально озабоченному типу, ничего, кроме презрения.
– Вы меня называете сексуально озабоченным типом? Меня, Фауста?
– Да. Ну и что? – с вызовом ответила она. – Подумаешь – Фауст! Знаю я вас, мужчин! Будь вы великим героем или всемирно известным ученым – разница невелика. С моей точки зрения, вы всего лишь один из тех, кто рассматривает женщину как вещь, как некий приз, который должен достаться ему в награду за его выдающиеся качества. Вы, мужчины, затеваете друг с другом все эти смешные и никому не нужные войны лишь для того, чтобы победитель мог обладать женщиной…
– Признаюсь, мне странно слышать от вас такие речи, – сказал озадаченный Фауст. – Вы говорите как образованный человек, а совсем не как ветреная красавица, этакий «лакомый кусочек», каким вас представляют мифы. К сожалению, история не сохранила для нас вашей точки зрения на женский вопрос.
– Такова уж сама история, – ответила Елена. – Она имеет один существенный недостаток: победившая сторона пользуется исключительным правом представлять вещи в том свете, в котором это ей наиболее выгодно. Победителей, как известно, не судят, вот они и прибирают к рукам историю как мощное средство воздействия на человеческие умы. И мы, те, кто входит в историю, становимся уже не самими собой, а лишь тем, что скажут о нас наши биографы. Нас превращают в какие-то пародии на самих себя!
– По-моему, вам не на что пожаловаться, – заметил Фауст. – Ваша слава распространилась далеко за пределы вашей родины, вы известны как прекраснейшая женщина в мире!
– Вам легко говорить!.. Меня обрекли на роль инженю, которую я должна играть целую вечность. Мои друзья смеются надо мной. А все потому, что всякие ослы вроде вас воображают себя чуть ли не самими богами, раз уж им удалось заполучить и поработить меня.
– Поработить вас? Вы ошибаетесь, прекрасная Елена! Как раз наоборот, это я ваш покорный слуга. Я готов исполнить любое ваше желание, малейший ваш каприз.
– Правда? – обрадовалась Елена. – Тогда верните меня обратно в царство Аида, откуда тот демон меня выкрал.
– Ну, нет, об этом не может быть и речи, – сказал Фауст. – Поймите, я просто пытаюсь быть галантным. Так почему бы вам не отплатить мне той же монетой?
– Черта с два! Вы можете обладать моим телом, но мной вам не завладеть никогда!
– Гм-м, – задумчиво произнес Фауст, глядя на Елену. – Любой мужчина на моем месте сказал бы, что ваше тело – само по себе неплохая награда.
– Черта с два вы его получите! Попробуйте только прикоснуться ко мне! Чтобы завладеть моим телом, вам сперва придется убить меня!
Фауст не без удивления обнаружил, что мог бы пойти и на это – женское упрямство привело его в бешенство. Он стиснул зубы и постарался успокоиться, думая о каких-нибудь отвлеченных предметах. Как ни смешно это выглядело со стороны, он вовсе не так сильно желал эту женщину, несмотря на все ее прелести. Обладать ею, взять над ней верх – о, да, ученому доктору этого очень хотелось. Но любить ее?.. Она приводила Фауста (чей опыт общения с женщинами был довольно ограничен) в смятение даже когда молчала, а уж если Елена открывала рот – тут она казалась бедному доктору настоящей мегерой. Фауст удивлялся, сколь неполно античные авторы обрисовывали характер своих героев. И почему только ни в одной древней книге не содержится никаких упоминаний о том, как прекрасная Елена вела беседы с мужчинами?..
– Послушайте, – обратился Фауст к своей спутнице, – давайте поговорим как два разумных человека. Число ролей, в которых могут выступать мужчина и женщина, в нашем мире, к сожалению, очень ограничено. Мне, например, выпала роль профессора, хотя должен вам признаться, она мне не очень-то нравится. И знаете, если уж быть до конца откровенным, я чувствую себя крайне неловко с властными женщинами. Я больше люблю простых девушек – птичниц, цветочниц… Но обладать вами – это большая удача, предел мечтаний каждого мужчины, и поэтому я вынужден проводить время в вашем обществе, хотя мне это не очень приятно. Как видите, я поступаюсь своими личными желаниями ради цели, которую я преследую. Итак, с моею ролью покончено. Перейдем к вашей. Что касается вас, то по воле Рока, Случая или, скажем, еще каких-то могучих сил, вам досталась роль первой красавицы в мире, за обладание которой состязались многие славные мужи. О вас сложены легенды. Вы слывете самой обольстительной женщиной. Большего, кажется, и желать нельзя. Многие женщины все что угодно отдали бы за то, чтобы променять свою жизнь на жизнь Елены Троянской. У вас прекрасная роль – благодаря ей память о вас осталась жить в веках. Даже если вам не по душе такая участь, не благоразумнее ли было бы смириться с нею и постараться не ударить в грязь лицом?
Елена задумалась.
– Что ж, Фауст, – сказала она, подумав, – вы говорите складно, и, что самое главное, говорите искренне. Я не скрою от вас того, что думаю. Мне кажется, что вы мне совсем не пара. Судите сами, о Елене знают все, а кто знает о Фаусте?
– Я ведь из будущего, не забывайте, – ответил ей Фауст. – Вы не можете знать обо мне, так как в ваше время легенды о докторе Фаусте еще не существовало. Однако даю вам слово, что моя слава ничуть не меньше вашей. В вашем мире подростки и юноши наверняка мечтали стать такими же прославленными героями, как, например Одиссей или Ахиллес. В нашу эпоху люди преклоняются перед фаустовским идеалом.
– Не могли бы вы мне кратко рассказать, в чем заключается этот идеал?
– Как ни трудно выразить словами неповторимую сущность человека, я все же попытаюсь это сделать. Скажем так: Фауст – тот, кто находится в поисках истины, никогда не останавливаясь на достигнутом. Конечно, на самом деле Фауст – нечто неизмеримо большее, чем просто борец за справедливость или знаменитый ученый, но, кажется, мне удалось передать основную черту его характера.
– Нечто вроде нового Прометея? – спросила Елена.
– Почти так, прекрасная Елена, – ответил Фауст, посмеиваясь. – Но между Фаустом и Прометеем существует огромная разница. Прометей окончил свой век на мрачной скале, к которой он был прикован несокрушимыми цепями, и каждый день Зевесов орел прилетал на эту скалу, чтобы терзать печень героя своим острым клювом, причиняя ему нестерпимые страдания. Фаусту же удалось сбросить с себя те оковы, которые налагают на смертных пространство и время. Он совершает удивительные путешествия во времени, посещает далекие страны – не без некоторой помощи своих друзей, конечно. В этом заключается главное различие между древним Прометеем и современным Фаустом.
Елена хмыкнула:
– Стоило лишь завести разговор о роли Фауста в истории – и вас не унять. Интересно было бы поглядеть, так ли уж вы ловки на дела, как на разговоры.
Фауст почувствовал, как долго сдерживаемое раздражение заклокотало в нем, словно кипяток в плотно прикрытом крышкой горшке. Усилием воли он заставил себя принять равнодушный вид, ничем не показывая, насколько слова этой женщины задевают его.
– Что ж, приступайте к делу, Фауст, – продолжала Елена. – Признаюсь, мне любопытно поглядеть, что за новый миф вы собираетесь сотворить. Не могли бы вы рассказать мне о нем хотя бы вкратце, раз уж мне придется путешествовать вместе с вами? Каковы ваши планы?
– Для начала я собираюсь уплыть отсюда, – сказал Фауст. – Харон! Готова ли ладья?
– А у вас есть Заклинание Перемещения?
– Вот оно!
Фауст передал пакет перевозчику мертвых. Харон осторожно провел рукой по внешней обшивке борта лодки. Найдя неширокую щель, он засунул пакет между досками. Фауст взмахнул руками и произнес слова, необходимые, чтобы привести заклинание в действие. Посередине судна возник джинн весьма среднего роста, показавшийся непривычным к подобным зрелищам пассажирам огромным и страшным. Джинн отпустил лини и исчез из виду. Ладья вздрогнула и качнулась на волнах, затем окуталась густым облаком едкого дыма. Дым был зеленоватого и серого цвета; по краям облако отсвечивало золотисто-желтым, и из него вырывались тонкие струйки пара, похожие на закручивающиеся усики ползучих растений. Заклинание Перемещения сработало, и лодка рывком двинулась с места.
Если бы в этот момент на берегу находился посторонний наблюдатель, знающий толк в алхимии, он мог бы сказать, что зеленовато-серые облака дыма – признак не Заклинания Перемещения, а, скорее, неправильно подействовавшего Заклинания Движения. Внимательно наблюдая за ладьей, можно было заметить отклонение от правильного курса – это также было плохим признаком. Что-то было совсем не так, как должно быть; сторонний наблюдатель мог бы сказать, что дела у путешественников в ладье идут весьма скверно. И, рассудив так, он был бы весьма недалек от истины.
Харон в это время возился на носу лодки, приготовляя свое видавшее виды судно к новому, весьма продолжительному плаванию.
Елена, прекрасная и недоступная, стояла у невысоких перил, которыми был обнесен борт лодки, и глядела на воду. Черная река катила свои волны в неведомую даль; возле берега образовывались небольшие водовороты. На ее колышущейся поверхности отражались все деяния и подвиги людей и богов: сцены из битв, из древних мифов и из жизни выдающихся героев представали перед зрителем заново, словно заснятые на кинопленку. Даже не повернув головы в сторону Фауста, Елена ответила:
– Это презрительный возглас, потому что я не чувствую к вам, сексуально озабоченному типу, ничего, кроме презрения.
– Вы меня называете сексуально озабоченным типом? Меня, Фауста?
– Да. Ну и что? – с вызовом ответила она. – Подумаешь – Фауст! Знаю я вас, мужчин! Будь вы великим героем или всемирно известным ученым – разница невелика. С моей точки зрения, вы всего лишь один из тех, кто рассматривает женщину как вещь, как некий приз, который должен достаться ему в награду за его выдающиеся качества. Вы, мужчины, затеваете друг с другом все эти смешные и никому не нужные войны лишь для того, чтобы победитель мог обладать женщиной…
– Признаюсь, мне странно слышать от вас такие речи, – сказал озадаченный Фауст. – Вы говорите как образованный человек, а совсем не как ветреная красавица, этакий «лакомый кусочек», каким вас представляют мифы. К сожалению, история не сохранила для нас вашей точки зрения на женский вопрос.
– Такова уж сама история, – ответила Елена. – Она имеет один существенный недостаток: победившая сторона пользуется исключительным правом представлять вещи в том свете, в котором это ей наиболее выгодно. Победителей, как известно, не судят, вот они и прибирают к рукам историю как мощное средство воздействия на человеческие умы. И мы, те, кто входит в историю, становимся уже не самими собой, а лишь тем, что скажут о нас наши биографы. Нас превращают в какие-то пародии на самих себя!
– По-моему, вам не на что пожаловаться, – заметил Фауст. – Ваша слава распространилась далеко за пределы вашей родины, вы известны как прекраснейшая женщина в мире!
– Вам легко говорить!.. Меня обрекли на роль инженю, которую я должна играть целую вечность. Мои друзья смеются надо мной. А все потому, что всякие ослы вроде вас воображают себя чуть ли не самими богами, раз уж им удалось заполучить и поработить меня.
– Поработить вас? Вы ошибаетесь, прекрасная Елена! Как раз наоборот, это я ваш покорный слуга. Я готов исполнить любое ваше желание, малейший ваш каприз.
– Правда? – обрадовалась Елена. – Тогда верните меня обратно в царство Аида, откуда тот демон меня выкрал.
– Ну, нет, об этом не может быть и речи, – сказал Фауст. – Поймите, я просто пытаюсь быть галантным. Так почему бы вам не отплатить мне той же монетой?
– Черта с два! Вы можете обладать моим телом, но мной вам не завладеть никогда!
– Гм-м, – задумчиво произнес Фауст, глядя на Елену. – Любой мужчина на моем месте сказал бы, что ваше тело – само по себе неплохая награда.
– Черта с два вы его получите! Попробуйте только прикоснуться ко мне! Чтобы завладеть моим телом, вам сперва придется убить меня!
Фауст не без удивления обнаружил, что мог бы пойти и на это – женское упрямство привело его в бешенство. Он стиснул зубы и постарался успокоиться, думая о каких-нибудь отвлеченных предметах. Как ни смешно это выглядело со стороны, он вовсе не так сильно желал эту женщину, несмотря на все ее прелести. Обладать ею, взять над ней верх – о, да, ученому доктору этого очень хотелось. Но любить ее?.. Она приводила Фауста (чей опыт общения с женщинами был довольно ограничен) в смятение даже когда молчала, а уж если Елена открывала рот – тут она казалась бедному доктору настоящей мегерой. Фауст удивлялся, сколь неполно античные авторы обрисовывали характер своих героев. И почему только ни в одной древней книге не содержится никаких упоминаний о том, как прекрасная Елена вела беседы с мужчинами?..
– Послушайте, – обратился Фауст к своей спутнице, – давайте поговорим как два разумных человека. Число ролей, в которых могут выступать мужчина и женщина, в нашем мире, к сожалению, очень ограничено. Мне, например, выпала роль профессора, хотя должен вам признаться, она мне не очень-то нравится. И знаете, если уж быть до конца откровенным, я чувствую себя крайне неловко с властными женщинами. Я больше люблю простых девушек – птичниц, цветочниц… Но обладать вами – это большая удача, предел мечтаний каждого мужчины, и поэтому я вынужден проводить время в вашем обществе, хотя мне это не очень приятно. Как видите, я поступаюсь своими личными желаниями ради цели, которую я преследую. Итак, с моею ролью покончено. Перейдем к вашей. Что касается вас, то по воле Рока, Случая или, скажем, еще каких-то могучих сил, вам досталась роль первой красавицы в мире, за обладание которой состязались многие славные мужи. О вас сложены легенды. Вы слывете самой обольстительной женщиной. Большего, кажется, и желать нельзя. Многие женщины все что угодно отдали бы за то, чтобы променять свою жизнь на жизнь Елены Троянской. У вас прекрасная роль – благодаря ей память о вас осталась жить в веках. Даже если вам не по душе такая участь, не благоразумнее ли было бы смириться с нею и постараться не ударить в грязь лицом?
Елена задумалась.
– Что ж, Фауст, – сказала она, подумав, – вы говорите складно, и, что самое главное, говорите искренне. Я не скрою от вас того, что думаю. Мне кажется, что вы мне совсем не пара. Судите сами, о Елене знают все, а кто знает о Фаусте?
– Я ведь из будущего, не забывайте, – ответил ей Фауст. – Вы не можете знать обо мне, так как в ваше время легенды о докторе Фаусте еще не существовало. Однако даю вам слово, что моя слава ничуть не меньше вашей. В вашем мире подростки и юноши наверняка мечтали стать такими же прославленными героями, как, например Одиссей или Ахиллес. В нашу эпоху люди преклоняются перед фаустовским идеалом.
– Не могли бы вы мне кратко рассказать, в чем заключается этот идеал?
– Как ни трудно выразить словами неповторимую сущность человека, я все же попытаюсь это сделать. Скажем так: Фауст – тот, кто находится в поисках истины, никогда не останавливаясь на достигнутом. Конечно, на самом деле Фауст – нечто неизмеримо большее, чем просто борец за справедливость или знаменитый ученый, но, кажется, мне удалось передать основную черту его характера.
– Нечто вроде нового Прометея? – спросила Елена.
– Почти так, прекрасная Елена, – ответил Фауст, посмеиваясь. – Но между Фаустом и Прометеем существует огромная разница. Прометей окончил свой век на мрачной скале, к которой он был прикован несокрушимыми цепями, и каждый день Зевесов орел прилетал на эту скалу, чтобы терзать печень героя своим острым клювом, причиняя ему нестерпимые страдания. Фаусту же удалось сбросить с себя те оковы, которые налагают на смертных пространство и время. Он совершает удивительные путешествия во времени, посещает далекие страны – не без некоторой помощи своих друзей, конечно. В этом заключается главное различие между древним Прометеем и современным Фаустом.
Елена хмыкнула:
– Стоило лишь завести разговор о роли Фауста в истории – и вас не унять. Интересно было бы поглядеть, так ли уж вы ловки на дела, как на разговоры.
Фауст почувствовал, как долго сдерживаемое раздражение заклокотало в нем, словно кипяток в плотно прикрытом крышкой горшке. Усилием воли он заставил себя принять равнодушный вид, ничем не показывая, насколько слова этой женщины задевают его.
– Что ж, приступайте к делу, Фауст, – продолжала Елена. – Признаюсь, мне любопытно поглядеть, что за новый миф вы собираетесь сотворить. Не могли бы вы рассказать мне о нем хотя бы вкратце, раз уж мне придется путешествовать вместе с вами? Каковы ваши планы?
– Для начала я собираюсь уплыть отсюда, – сказал Фауст. – Харон! Готова ли ладья?
– А у вас есть Заклинание Перемещения?
– Вот оно!
Фауст передал пакет перевозчику мертвых. Харон осторожно провел рукой по внешней обшивке борта лодки. Найдя неширокую щель, он засунул пакет между досками. Фауст взмахнул руками и произнес слова, необходимые, чтобы привести заклинание в действие. Посередине судна возник джинн весьма среднего роста, показавшийся непривычным к подобным зрелищам пассажирам огромным и страшным. Джинн отпустил лини и исчез из виду. Ладья вздрогнула и качнулась на волнах, затем окуталась густым облаком едкого дыма. Дым был зеленоватого и серого цвета; по краям облако отсвечивало золотисто-желтым, и из него вырывались тонкие струйки пара, похожие на закручивающиеся усики ползучих растений. Заклинание Перемещения сработало, и лодка рывком двинулась с места.
Если бы в этот момент на берегу находился посторонний наблюдатель, знающий толк в алхимии, он мог бы сказать, что зеленовато-серые облака дыма – признак не Заклинания Перемещения, а, скорее, неправильно подействовавшего Заклинания Движения. Внимательно наблюдая за ладьей, можно было заметить отклонение от правильного курса – это также было плохим признаком. Что-то было совсем не так, как должно быть; сторонний наблюдатель мог бы сказать, что дела у путешественников в ладье идут весьма скверно. И, рассудив так, он был бы весьма недалек от истины.
Глава 4
Мак шел по дороге, с обеих сторон обсаженной высокими стройными тополями. Одолев некрутой подъем, он увидал остроконечные шпили соборов и крыши домов. Перед ним открывалась панорама прекрасного города. День выдался солнечный и теплый, и горожанам не сиделось дома. Они гуляли парами и небольшими группами. Мак заметил, что костюмы мужчин мало отличались от повседневной одежды состоятельных краковчан – чулки, блузы, жакеты, невысокие сапожки и башмаки из мягкой кожи – все это было привычно для Мака; вот разве только тонкая вышивка и яркие цвета тканей ничуть не напоминали краковский стиль. Оглядев себя, Мак увидел, что Мефистофель приказал одеть его в такой же точно манере. Не задерживаясь дольше, чтобы полюбоваться на город издали, он зашагал прямо к воротам. Ему не терпелось узнать, что представляет собою Флоренция.