— И тогда, в тот вечер, — говорил Морби, — Мертвый поднялся, сокрушив этого могучего воина, Хасана, переломав ему кости и бросив его на наше место для пиршества. Затем, после того как он убил этого страшного врага, он выпил его кровь прямо из горла, съел его печень, сырую, еще дымящуюся. Вот что он сделал в ту ночь. Велико было его мужество…
— Могучий! О, могучий! — взревела толпа, и кто-то начал колотить в барабан.
— Теперь мы будем звать его, чтобы он снова был с нами! — закричал Морби.
Толпа одобрительно взревела.
— Чтобы снова был с нами!
— Ура! Ура! Ура!
— С острыми белыми зубами!
— С белой, с белой кожей!
— Руками, которые все крушат!
— Ртом, который пьет!
— Кровь жизни!
— Великое наше племя!
— Великий Мертый! Великий Мертвый!
Глотки людей, полулюдей и нелюдей дружно обрушили этот кра….. гимн по площадке, как могучую волну прилива.
Наши стражники также ревели во всю глотку.
Миштиго закрыл свои чувствительные уши, лицо его выражало крайнее мучение. Голова моя тоже зазвенела. Дос Сантос перекрестился, но один из стражников покачал головой и поднял свой меч. Дос пожал плечами и снова повернул голову в сторону дикарей.
Морби подошел к бараку и трижды постучал по двери. Один из стражников распахнул ее перед ним. Внутри виднелся огромный черный катафалк в окружении черепов людей и животных. На нем покоился огромный гроб черного дерева, украшенный яркими изогнутыми полосками.
По приказу Морби стражники открыли крышку.
В течение следующих двадцати минут он делал множество уколов во что-то, что было внутри гроба. Движения его были медлительными и полными торжественности. Один из стражников отложил в сторону меч и начал помогать ему.
Барабанщики продолжали отбивать прежний ритм. Толпе стало интересно и она притихла.
Наступила абсолютная тишина.
Затем Морби повернулся к племени.
— Сейчас Мертвый проснется! — торжественно провозгласил он.
— Восстанет! — завопила толпа.
— Сейчас он придет, чтобы принять новую жертву!
— Сейчас он придет…— вторила толпа.
— Воскресни, Мертвый! — заорал Морби, повернувшись к катафалку.
И он воскрес!
Огромный и необъятный!
Похоже, что он весил не менее полутора центнеров.
Он присел в своем гробу и стал озираться. Потом потер грудь, под мышками, шею и поясницу. Выбравшись из своего огромного ящика-гроба, он тяжело облокотился о катафалк. Морби теперь казался рядом с ним карликом. На великане была только набедренная повязка и огромные сандалии из козьей шкуры. Кожа его была белая, мертвенно белая… белая, как медуза…
— Альбинос! — прошептал Джордж и голос его стал слышен в каждом углу площадки, потому что это был единственный звук.
Морби бросил взгляд в нашу сторону и улыбнулся. Он взял Меpтвеца за руку с короткими тупыми пальцами и вышел из барака на площадку.
Меpтвец отпрянул назад, испугавшись света факелов, но затем снова выпрямился. Когда он подошел поближе, я с интересом начал изучать его лицо.
— На его лице нет следов разума, — тихо сказала Диана.
— Вы видите его глаза? — спросил Джордж, щурясь. Его очки были разбиты в драке.
— Да, они розоватые.
— У него есть складки эпикантуса?
— Гм… Да.
— Ха-ха. Он монголоид и, держу пари, полнейший идиот. Вот почему Морби так легко управляется с ним. И посмотрите на его зубы! Похоже, что они подпилены!
Я присмотрелся. Меpтвец оскалился, потому что начал осматривать цветастую верхушку головы Дианы, и я увидел уйму великолепных острых зубов.
— Его альбинизм является главной причиной ночного образа жизни. Смотрите! Он уклоняется от света факелов! Он чрезвычайно чувствителен ко всей видимой части спектра.
— А что вы можете сказать о его гастрономических наклонностях? — поинтересовался я.
— Они приобретены в процессе воспитания. Многие примитивные народы пили кровь своего скота. Некоторые сохранили этот обычай вплоть до начала двадцатого века. Вы обратили внимание на тех лошадей, мимо которых мы проходили? Кровь, как вам известно, очень питательна, если только вы сможете предохранить ее от свертывания, и я уверен, что Морби наверняка держит этого идиота на подобной диете с самого детства. Поэтому, он, конечно, вампир — так он был воспитан.
— Мервый воскрес! — закричала толпа. — Мертвый велик!..
Морби медленно огляделся и внезапно направился к нам, оставив вампира одного среди площади с идиотской ухмылкой на лице.
— Мертвый велик! — произнес он, подойдя к нам и ухмыляясь точно так же, как и его воскресшее дитя. — Он изумителен, не так ли?
— Что вы сделали с этим несчастным существом? — спросила Красный Парик.
— Почти ничего, — махнул рукой Морби. — Он родился уже подготовленным для такой роли.
— Что за инъекции вы ему делали? — спросил Джордж.
— О, перед тем, как выпустить его на этот поединок, я накачал его болевые нервы новокаином. Отсутствие реакции на боль только усилит его ореол несокрушимости. Кроме того, я сделал несколько гормональных уколов. За последнее время он набрал вес и поэтому стал несколько неуклюж. Так что уколы послужат некоторой компенсацией излишнего веса.
— Вы говорите о нем и относитесь к нему, словно к механической игрушке!
— взорвалась Диана.
— А он и есть игрушка, к тому же бесценная. Вы здесь, Хасан? Готовы?
— Да, — кивнул араб, снимая плащ и бурнус.
На его плечах вздувались огромные мышцы, он несколько раз согнул и разогнул пальцы и вышел вперед. На плечах и спине Хасана я заметил несколько рубцов.
— Великий воин Хасан! — провозгласил Морби.
— Великий воин Хасан! — взревела толпа.
— Велика его сила!
— Велика его сила! — орала толпа.
— Но Мертвый все же сильнее!
— Но Мертвый все же сильнее!
— Он сломает Хасану кости и расшвыряет его по пиршественному полю.
— Он сломает Хасану кости…— бушевала толпа.
— Он выпьет кровь из его глотки! — Морби от удовольствия закатил глаза.
— Он выпьет кровь из его глотки!!! — толпа уже не кричала, а визжала.
— Неодолима его сила!
— Велик Мертвый!
— Сегодня ночью, — тихо произнес Хасан, — он на самом деле станет мертвым…
— Мертвый! — воскликнул Морби, как только Хасан встал рядом с ним. — Я приношу тебе в жертву этого человека!
Затем Морби отошел в сторону и дал знак стражникам, чтобы они оттеснили нас к самому краю площадки.
Идиот улыбнулся еще шире и медленно двинулся к Хасану.
— Бисмалла! — сказал Хасан, делая вид, что поворачивается к нему спиной.
Через мгновение Хасан нагнулся, зачерпнул горсть земли и бросил в Мервяка, затем быстро развернулся и нанес сильный удар ногой в челюсть вампира.
Огромная белая голова отклонилась самое большее на десять сантиметров. Улыбка все еще оставалась на его лице. Затем вверх взметнулись обе короткие руки и схватили Хасана под мышки.
Араб схватил Меpтвеца за плечи, оставив на коже ярко-красные царапины, но тут же отдернул свои пальцы. И там, где они были погружены в мертвенную плоть чудовища, выступили алые капли крови.
При виде крови своего любимца толпа яростно закричала. Возможно, запах крови возбуждал их. Как, впрочем, новый крик толпы всколыхнулся, когда Мертвец поднял Хасана на добрых два фута вверх и побежал с ним вперед, сжимая его в своих объятиях.
На пути оказалось большое дерево. Голова Хасана обвисла, когда вампир ударил его головой о ствол.
Затем Меpтвец врезался всем телом в тело Хасана, заблокированное деревом, медленно отступил назад, встряхнулся и стал избивать араба.
Это было настоящее избиение. Он молотил человека своими уродливыми короткими толстыми руками, как настоящая ветряная мельница. Хасан закрыл лицо руками и прижал локти к животу. Тем не менее Меpтвец продолжал наносить удары по его голове и бокам. Его руки методически поднимались и опускались. И все это время с его лица не сходила идиотская улыбка.
В конце концов руки Хасана упали, и он сцепил их впереди живота. Из уголков его рта сочилась кровь.
Непобедимая игрушка продолжала свою игру…
А затем, откуда-то издалека, как будто с другого края этой ночи, настолько издалека, что только я смог это услышать, раздался голос, который я узнал. Это был знаменитый охотничий рык моего адского цербера
— Бортана. Он все-таки где-то набрел на мой след и теперь спешил сюда, пересекая ночь, делал гигантские прыжки, словно горный козел, перепрыгивая реки, как лошадь. Глаза его горели, как два раскаленных угля во мраке ночи.
Он никогда не уставал бегать, мой Бортан. Такие, как он, рождаются без страха, созданные для охоты, отмеченные печатью разносимой ими смерти.
Мой цербер спешил мне на выручку, и никто не мог бы его остановить.
Но пока что он был далеко, слишком далеко, по ту сторону ночи…
Толпа снова закричала. Вряд ли Хасан сможет продержаться еще хоть немного. Никто не смог бы этого совершить!
Краешком глаза (карего) я заметил неуловимое движение Эллен, будто она что-то бросила правой рукой.
Прошло две секунды. И это случилось! Я быстро отвел глаза от ослепительной вспышки, которая полыхнула позади идиота.
Меpтвец издал ужасный вопль и ослабил хватку.
Добрый старый параграф 237-1, предложенный мной: «Любой гид и любой член туристической группы обязан иметь при себе не менее трех магниевых вспышек во время путешествия…»
Это означало, что сейчас у Эллен осталось только две.
Идиот перестал колотить Хасана. Он попытался отшвырнуть вспышку ногой, закричал, прикрыл глаза, упал и покатился по земле.
Едва переведя дух, за ним наблюдал Хасан.
Вторая вспышка разорвала темноту на поле боя. Меpтвец снова закричал.
Хасан привстал на носки и уцепился за толстую лиану, свисавшую с дерева. Он потянул ее на себя, но она не поддалась. Он потянул сильнее.
Наконец она оборвалась.
Движения араба стали увереннее, когда он обмотал концы лианы вокруг своих запястьев.
Третья вспышка зашипела и ярко вспыхнула. Хасан опустился на колени перед Меpтвецом и быстрым движением набросил лиану вокруг его горла.
Полыхнула еще одна вспышка, и тут Хасан начал затягивать петлю. Идиот обхватил его за талию. Мышцы Хасана-убийцы вздулись, пот смешался с кровью на его лице.
Меpтвец привстал, подняв вместе с собой и Хасана. Но тот не переставал затягивать петлю. Лицо идиота больше уже не было белым, оно покрылось разноцветными пятнами. На лбу и на шее, как канаты, вздулись вены. Но чем выше он поднимался и чем выше поднимал Хасана, тем сильнее лиана врезалась в его шею.
Толпа вопила и беспорядочно кричала. Без устали рокотали барабаны. И тогда я снова услышал вой Бортана и снова очень-очень далеко.
Меpтвец покачнулся, затем по его телу судорожно пробежали подергивания и он отшвырнул Хасана от себя. Лиана соскользнула с его горла, как только она вырвалась из рук Хасана.
Араб перевернулся через голову, но подняться с колен ему не хватило сил.
Меpтвец направился к нему.
Затем походка его стала нетвердой, он весь начал трястись. Издав клокочущий звук, великан схватился за горло, привалился к дереву и стал глотать воздух. Рука его скользнула по стволу и он медленно опустился на землю. Затем он снова поднялся, наполовину скорчившись.
Хасан встал и поднял лиану. Затем подошел к идиоту. На этот раз его хватку разорвать было невозможно.
Тело Меpтвеца обмякло, и больше он уже не поднимался…
ГЛАВА 11
— Могучий! О, могучий! — взревела толпа, и кто-то начал колотить в барабан.
— Теперь мы будем звать его, чтобы он снова был с нами! — закричал Морби.
Толпа одобрительно взревела.
— Чтобы снова был с нами!
— Ура! Ура! Ура!
— С острыми белыми зубами!
— С белой, с белой кожей!
— Руками, которые все крушат!
— Ртом, который пьет!
— Кровь жизни!
— Великое наше племя!
— Великий Мертый! Великий Мертвый!
Глотки людей, полулюдей и нелюдей дружно обрушили этот кра….. гимн по площадке, как могучую волну прилива.
Наши стражники также ревели во всю глотку.
Миштиго закрыл свои чувствительные уши, лицо его выражало крайнее мучение. Голова моя тоже зазвенела. Дос Сантос перекрестился, но один из стражников покачал головой и поднял свой меч. Дос пожал плечами и снова повернул голову в сторону дикарей.
Морби подошел к бараку и трижды постучал по двери. Один из стражников распахнул ее перед ним. Внутри виднелся огромный черный катафалк в окружении черепов людей и животных. На нем покоился огромный гроб черного дерева, украшенный яркими изогнутыми полосками.
По приказу Морби стражники открыли крышку.
В течение следующих двадцати минут он делал множество уколов во что-то, что было внутри гроба. Движения его были медлительными и полными торжественности. Один из стражников отложил в сторону меч и начал помогать ему.
Барабанщики продолжали отбивать прежний ритм. Толпе стало интересно и она притихла.
Наступила абсолютная тишина.
Затем Морби повернулся к племени.
— Сейчас Мертвый проснется! — торжественно провозгласил он.
— Восстанет! — завопила толпа.
— Сейчас он придет, чтобы принять новую жертву!
— Сейчас он придет…— вторила толпа.
— Воскресни, Мертвый! — заорал Морби, повернувшись к катафалку.
И он воскрес!
Огромный и необъятный!
Похоже, что он весил не менее полутора центнеров.
Он присел в своем гробу и стал озираться. Потом потер грудь, под мышками, шею и поясницу. Выбравшись из своего огромного ящика-гроба, он тяжело облокотился о катафалк. Морби теперь казался рядом с ним карликом. На великане была только набедренная повязка и огромные сандалии из козьей шкуры. Кожа его была белая, мертвенно белая… белая, как медуза…
— Альбинос! — прошептал Джордж и голос его стал слышен в каждом углу площадки, потому что это был единственный звук.
Морби бросил взгляд в нашу сторону и улыбнулся. Он взял Меpтвеца за руку с короткими тупыми пальцами и вышел из барака на площадку.
Меpтвец отпрянул назад, испугавшись света факелов, но затем снова выпрямился. Когда он подошел поближе, я с интересом начал изучать его лицо.
— На его лице нет следов разума, — тихо сказала Диана.
— Вы видите его глаза? — спросил Джордж, щурясь. Его очки были разбиты в драке.
— Да, они розоватые.
— У него есть складки эпикантуса?
— Гм… Да.
— Ха-ха. Он монголоид и, держу пари, полнейший идиот. Вот почему Морби так легко управляется с ним. И посмотрите на его зубы! Похоже, что они подпилены!
Я присмотрелся. Меpтвец оскалился, потому что начал осматривать цветастую верхушку головы Дианы, и я увидел уйму великолепных острых зубов.
— Его альбинизм является главной причиной ночного образа жизни. Смотрите! Он уклоняется от света факелов! Он чрезвычайно чувствителен ко всей видимой части спектра.
— А что вы можете сказать о его гастрономических наклонностях? — поинтересовался я.
— Они приобретены в процессе воспитания. Многие примитивные народы пили кровь своего скота. Некоторые сохранили этот обычай вплоть до начала двадцатого века. Вы обратили внимание на тех лошадей, мимо которых мы проходили? Кровь, как вам известно, очень питательна, если только вы сможете предохранить ее от свертывания, и я уверен, что Морби наверняка держит этого идиота на подобной диете с самого детства. Поэтому, он, конечно, вампир — так он был воспитан.
— Мервый воскрес! — закричала толпа. — Мертвый велик!..
Морби медленно огляделся и внезапно направился к нам, оставив вампира одного среди площади с идиотской ухмылкой на лице.
— Мертвый велик! — произнес он, подойдя к нам и ухмыляясь точно так же, как и его воскресшее дитя. — Он изумителен, не так ли?
— Что вы сделали с этим несчастным существом? — спросила Красный Парик.
— Почти ничего, — махнул рукой Морби. — Он родился уже подготовленным для такой роли.
— Что за инъекции вы ему делали? — спросил Джордж.
— О, перед тем, как выпустить его на этот поединок, я накачал его болевые нервы новокаином. Отсутствие реакции на боль только усилит его ореол несокрушимости. Кроме того, я сделал несколько гормональных уколов. За последнее время он набрал вес и поэтому стал несколько неуклюж. Так что уколы послужат некоторой компенсацией излишнего веса.
— Вы говорите о нем и относитесь к нему, словно к механической игрушке!
— взорвалась Диана.
— А он и есть игрушка, к тому же бесценная. Вы здесь, Хасан? Готовы?
— Да, — кивнул араб, снимая плащ и бурнус.
На его плечах вздувались огромные мышцы, он несколько раз согнул и разогнул пальцы и вышел вперед. На плечах и спине Хасана я заметил несколько рубцов.
— Великий воин Хасан! — провозгласил Морби.
— Великий воин Хасан! — взревела толпа.
— Велика его сила!
— Велика его сила! — орала толпа.
— Но Мертвый все же сильнее!
— Но Мертвый все же сильнее!
— Он сломает Хасану кости и расшвыряет его по пиршественному полю.
— Он сломает Хасану кости…— бушевала толпа.
— Он выпьет кровь из его глотки! — Морби от удовольствия закатил глаза.
— Он выпьет кровь из его глотки!!! — толпа уже не кричала, а визжала.
— Неодолима его сила!
— Велик Мертвый!
— Сегодня ночью, — тихо произнес Хасан, — он на самом деле станет мертвым…
— Мертвый! — воскликнул Морби, как только Хасан встал рядом с ним. — Я приношу тебе в жертву этого человека!
Затем Морби отошел в сторону и дал знак стражникам, чтобы они оттеснили нас к самому краю площадки.
Идиот улыбнулся еще шире и медленно двинулся к Хасану.
— Бисмалла! — сказал Хасан, делая вид, что поворачивается к нему спиной.
Через мгновение Хасан нагнулся, зачерпнул горсть земли и бросил в Мервяка, затем быстро развернулся и нанес сильный удар ногой в челюсть вампира.
Огромная белая голова отклонилась самое большее на десять сантиметров. Улыбка все еще оставалась на его лице. Затем вверх взметнулись обе короткие руки и схватили Хасана под мышки.
Араб схватил Меpтвеца за плечи, оставив на коже ярко-красные царапины, но тут же отдернул свои пальцы. И там, где они были погружены в мертвенную плоть чудовища, выступили алые капли крови.
При виде крови своего любимца толпа яростно закричала. Возможно, запах крови возбуждал их. Как, впрочем, новый крик толпы всколыхнулся, когда Мертвец поднял Хасана на добрых два фута вверх и побежал с ним вперед, сжимая его в своих объятиях.
На пути оказалось большое дерево. Голова Хасана обвисла, когда вампир ударил его головой о ствол.
Затем Меpтвец врезался всем телом в тело Хасана, заблокированное деревом, медленно отступил назад, встряхнулся и стал избивать араба.
Это было настоящее избиение. Он молотил человека своими уродливыми короткими толстыми руками, как настоящая ветряная мельница. Хасан закрыл лицо руками и прижал локти к животу. Тем не менее Меpтвец продолжал наносить удары по его голове и бокам. Его руки методически поднимались и опускались. И все это время с его лица не сходила идиотская улыбка.
В конце концов руки Хасана упали, и он сцепил их впереди живота. Из уголков его рта сочилась кровь.
Непобедимая игрушка продолжала свою игру…
А затем, откуда-то издалека, как будто с другого края этой ночи, настолько издалека, что только я смог это услышать, раздался голос, который я узнал. Это был знаменитый охотничий рык моего адского цербера
— Бортана. Он все-таки где-то набрел на мой след и теперь спешил сюда, пересекая ночь, делал гигантские прыжки, словно горный козел, перепрыгивая реки, как лошадь. Глаза его горели, как два раскаленных угля во мраке ночи.
Он никогда не уставал бегать, мой Бортан. Такие, как он, рождаются без страха, созданные для охоты, отмеченные печатью разносимой ими смерти.
Мой цербер спешил мне на выручку, и никто не мог бы его остановить.
Но пока что он был далеко, слишком далеко, по ту сторону ночи…
Толпа снова закричала. Вряд ли Хасан сможет продержаться еще хоть немного. Никто не смог бы этого совершить!
Краешком глаза (карего) я заметил неуловимое движение Эллен, будто она что-то бросила правой рукой.
Прошло две секунды. И это случилось! Я быстро отвел глаза от ослепительной вспышки, которая полыхнула позади идиота.
Меpтвец издал ужасный вопль и ослабил хватку.
Добрый старый параграф 237-1, предложенный мной: «Любой гид и любой член туристической группы обязан иметь при себе не менее трех магниевых вспышек во время путешествия…»
Это означало, что сейчас у Эллен осталось только две.
Идиот перестал колотить Хасана. Он попытался отшвырнуть вспышку ногой, закричал, прикрыл глаза, упал и покатился по земле.
Едва переведя дух, за ним наблюдал Хасан.
Вторая вспышка разорвала темноту на поле боя. Меpтвец снова закричал.
Хасан привстал на носки и уцепился за толстую лиану, свисавшую с дерева. Он потянул ее на себя, но она не поддалась. Он потянул сильнее.
Наконец она оборвалась.
Движения араба стали увереннее, когда он обмотал концы лианы вокруг своих запястьев.
Третья вспышка зашипела и ярко вспыхнула. Хасан опустился на колени перед Меpтвецом и быстрым движением набросил лиану вокруг его горла.
Полыхнула еще одна вспышка, и тут Хасан начал затягивать петлю. Идиот обхватил его за талию. Мышцы Хасана-убийцы вздулись, пот смешался с кровью на его лице.
Меpтвец привстал, подняв вместе с собой и Хасана. Но тот не переставал затягивать петлю. Лицо идиота больше уже не было белым, оно покрылось разноцветными пятнами. На лбу и на шее, как канаты, вздулись вены. Но чем выше он поднимался и чем выше поднимал Хасана, тем сильнее лиана врезалась в его шею.
Толпа вопила и беспорядочно кричала. Без устали рокотали барабаны. И тогда я снова услышал вой Бортана и снова очень-очень далеко.
Меpтвец покачнулся, затем по его телу судорожно пробежали подергивания и он отшвырнул Хасана от себя. Лиана соскользнула с его горла, как только она вырвалась из рук Хасана.
Араб перевернулся через голову, но подняться с колен ему не хватило сил.
Меpтвец направился к нему.
Затем походка его стала нетвердой, он весь начал трястись. Издав клокочущий звук, великан схватился за горло, привалился к дереву и стал глотать воздух. Рука его скользнула по стволу и он медленно опустился на землю. Затем он снова поднялся, наполовину скорчившись.
Хасан встал и поднял лиану. Затем подошел к идиоту. На этот раз его хватку разорвать было невозможно.
Тело Меpтвеца обмякло, и больше он уже не поднимался…
ГЛАВА 11
То, что произошло, можно сравнить разве что с тем, когда включают радиоприемник, у которого звук работает на полную мощность, а затем выключают его. Щелк… И полная тишина. Все это произошло очень быстро.
Я бросился вперед и одним ударом сломал воину шею. Схватив его меч, я повернул налево и сразу же раскроил череп второго нашего часового.
Затем снова «щелк», и восстановилась громкость звучания, но на этот раз искаженная чудовищными помехами. Казалось, ночь разорвалась надвое.
Миштиго повалил своего охранника отличным ударом в затылок и лягнул другого в голень. Джорджу удалось нанести удар коленкой прямо в пах ближайшему к нему дикарю и полностью отключить его.
Дос Сантос, настолько быстрый, или настолько везучий, получил две тяжелые раны в грудь и плечо.
Толпа со своих мест бросилась на нас.
Эллен швырнула бурнус Хасана на голову дикаря, который вот-вот должен был выпотрошить кишки из ее мужа. Поэт-лауреат добил его ударом камня по голове.
К этому времени Хасан присоединился к нашей маленькой группе, и ловким приемом самураев, который, как мне всегда казалось, был навсегда утерян, быстрым ударом выбил меч у ближайшего к нему воина. Схватив оружие, он стал разить дикарей направо и налево.
Мы убили или покалечили всех наших стражников раньше, чем толпа успела пробежать половину расстояния, разделяющего нас, и Диана бросила свои три магнитные вспышки в набегавшую толпу.
После этого мы побежали сами. Эллен и Диана поддерживали шатавшегося Дос Сантоса.
Но куреты отрезали нас от деревни и нам пришлось бы бежать на север, в противоположную сторону.
— Нам не удастся прорваться, Карачи, — сказал Хасан.
— Я знаю.
— Если только ты и я не задержим их, дав остальным возможность оторваться от погони.
— Хорошо. Где?
— Возле той ямы с очагом. Деревья там подступают к самой тропе, и они не смогут навалиться на нас скопом.
— Хорошо! — Я повернулся к остальным. — Вы слышали? Пробирайтесь к лошадям! Вас поведет Фил! Хасан и я будем сдерживать их!
Диана повернула голову и начала что-то говорить.
— Не спорьте! Идите!
И они ушли.
Хасан и я повернулись. Здесь, возле ямы, мы решили дать дикарям бой. Оставшиеся члены нашей группы медленно поднимались по лесистому склону, направляясь в обход деревни, чтобы попасть к загону с лошадьми. Толпа валила прямо на нас.
Первая волна нападающих захватила нас на равнине, где тропа выходила со склона на ровную местность. Слева от нас была яма, на дне которой тлел огонь, справа — густые деревья. Мы убили троих и пустились прочь. Дикари отступили и начали обходить нас с флангов.
Мы стояли спина к спине и отражали все их наскоки.
— Будь хоть у одного из них оружие, мы давно были бы мертвецами, Карачи.
— Но его у них нет, и в этом пока наше счастье! — рассмеялся я.
Еще один получеловек пал под ударом меча. Хасан столкнул на дно ямы другого.
Но теперь они все насели на нас. Один из них решил кинуться на меня и ранил меня в плечо, другой рубанул по бедру.
— А ну назад! Назад, уроды!
Услышав этот голос, дикари отступили за пределы досягаемости наших мечей.
Человек, который произнес эти слова, был ниже среднего роста, Его нижняя челюсть двигалась так, будто она была на шарнирах, словно она принадлежала кукле. Его зубы были похожи на костяшки домино — такие же черные и издающие характерный щелкающий звук, когда он открывал или закрывал рот.
— О, Прокруст! — услышал я чей-то шепот.
— Несите сети! — заорал вождь. — Живо! И берите их живьем! Только держитесь подальше от их мечей. Они и так слишком дорого нам обошлись!
Морби был рядом с ним и хныкал:
— Я не знал, мой повелитель…
— Молчи! Твоя поспешность стоила нам бога и многих людей.
— Ринемся вперед? — шепотом спросил Хасан.
— Нет. Но будь готов резать сети, когда они начнут кидать их.
— Нехорошо, что они хотят взять нас живыми, — ответил Хасан.
— Мы многих из них послали в ад, чтобы облегчить себе путь туда, — усмехнулся я, — и пока мы еще держимся и у нас в руках оружие. Чего еще желать?
— Если мы бросимся на них, то заберем с собой еще двоих, возможно, четверых. Если же будем ждать, то они в конце концов накроют нас сетью и мы погибнем, не забрав с собой эти две жизни.
— Какая разница нам, если все равно погибнем? Лучше подождем. А вдруг случится что-нибудь совершенно невероятное?
— Будь по-вашему.
Дикари принесли сети и стали набрасывать их на нас. Нам удалось порезать на куски три сетки, прежде чем мы запутались в четвертой. Куреты затянули сеть и потащили нас.
Мы упали на землю и нас начали избивать. Больше всех усердствовал Морби.
— Теперь вы умрете так, как мало кто еще умирал, — наконец сказал он, утирая пот с лица.
— Но остальные убежали! — прохрипел Хасан.
— Ненадолго! — усмехнулся Морби. — Мы выследим их и вернем назад.
Я рассмеялся.
— Вы проиграли, Морби. Они обязательно убегут.
Он снова лягнул меня.
— Вот как вы выполняете ваши обязательства? — спросил я. — Ведь Хасан победил Меpтвеца?
— Он сплутовал, ваш Хасан. Ваша баба бросила вспышку.
Прокруст появился рядом с Морби. Тот обратился к вождю.
— Давайте отнесем их в Долину Спящих, — сказал он. — Я там уж дам себе волю, а потом оставим, чтобы они не пропали до будущего пиршества.
— Хорошо, — сказал Прокруст. — Так и сделаем.
Хасан, должно быть, сумел освободить свою левую руку, потому что рывком выбросил ее вперед и чуть-чуть не достал Прокруста.
Прокруст неколько раз ударил его, да и меня раз стукнул ногой для порядка. Затем наклонился и потер царапины на ноге.
— Зачем вы это сделали, Хасан? — спросил я, как только Прокруст отвернулся и приказал привязать нас к кольям, чтобы удобнее было нести.
— Возможно, на моих ногтях еще осталось немного метавинила, — сказал он.
— Что? Где вы его достали?
— Из пуль в моем поясе, Карачи, который у меня не отобрали. Я покрыл им свои ногти после того, как сегодня заострил их.
— О! Так вы царапали Меpтвеца еще в самом начале вашей встречи.
— Да, Карачи. И оставалось только дождаться, пока он не свалится. Правда, самое главное было остаться в живых к этому времени.
— А вы образцовый убийца, Хасан!
— Спасибо, Карачи.
Нас привязали к кольям, не снимая сетей. Четверо подняли и понесли нас.
Морби и вождь шли впереди, показывая дорогу. Нас несли почти всю ночь…
Чем дальше нас несли, тем деревья становились все ниже и ниже, а промежутки между ними все шире. Но это уже были не те деревья, которые росли в окрестностях деревни. У этих были искривленные стволы, перепутанные, словно водоросли, ветки. Стволы были покрыты наростами, корни деревьев часто шли над поверхностью земли.
Мелкие невидимые твари с жужжанием разлетелись, напуганные светом электрического фонаря Морби.
Подняв голову, я различил слабое пульсирующее свечение как раз на самой границе видимого спектра. Оно исходило откуда-то спереди. Под ногами носильщиков было множество темных стелющихся стеблей неизвестных растений. Они корчились каждый раз, когда кто-то из дикарей наступал на них.
Вскоре из деревьев остались только папоротники, но через несколько минут и они исчезли, их сменили огромные пустоши, покрытые лохматыми красноватого цвета лишайниками.
Исчезли всякие звуки, издаваемые животными и насекомыми. Здесь стояла уже полная тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием наших четверых носильщиков, звуками шагов и приглушенным стуком автомата Прокруста, когда он задевал прикладом о камни.
За поясом нескольких носильщиков были кинжалы. Несколько кинжалов нес Морби, у которого к тому же был и пистолет.
Тpопа круто пошла вверх. Один из наших носильщиков споткнулся, и мы больно стукнулись о землю. Там, где небосвод смыкался с горизонтом, стало отчетливо видно изображение самого пурпурного свечения. Очень высоко по нему проплыл черный силуэт кpысопаука, закрыв на мгновение луну.
Прокруст внезапно упал.
Морби помог ему подняться на ноги, но вождь покачнулся и бессильно повис на плечах «старшего врачевателя».
— Что у тебя болит, повелитель?
— Вдруг… головокружение… ноги… немеют. Возьми мой автомат. Он стал… тяжелым…
Хасан тихо хихикнул.
Прокруст повернулся к арабу, его нижняя челюсть упала вниз. Затем он упал и сам. Морби едва успел подхватить автомат. Стражники поспешно опустили нас на землю и бросились к своему вождю.
— Воды, — прошептал тот и закатил глаза.
Больше он их уже не открывал…
Морби прижал ухо к его груди.
— Он мертв…— медленно произнес он.
— Мертв?!
Носильщик, тело которого было покрыто чешуей, заплакал.
— Он был хорошим, — всхлипывал он. — Великим вождем. Что мы сейчас будем без него делать?
— Он умер, — повторил Морби. — Я теперь ваш вождь… пока не будет объявлен новый. Набросьте на него свои плащи. Оставьте тело на том плоском камне впереди. Зверю сюда не зайти, так что его тело осквернено не будет. Мы подберем его по дороге назад. А теперь мы должны отомстить этим двоим. — Он сделал знак своим жезлом. — Долина Спящих здесь совсем рядом. Вы приняли таблетки, которые я вам дал?
— Да.
— Очень хорошо. Накройте Прокруста своими плащами.
Вскоре нас подняли и вынесли на вершину гряды, откуда тропинка сбегала в флюоресцирующую, покрытую воронками впадину. Огромные скалы, окружавшие это место, казалось, были раскалены.
— Это место, — сказал я Хасану, — мой сын описал как место, в котором нить жизни бежит по раскаленному камню. Ему привиделось, что моей жизни угрожает Меpтвец, но богиня Судьбы передумала и столкнула нас с этой напастью. Видимо, когда я снился Смерти, это место было выбрано ею, как одно из мест, где я могу умереть…
Носильщики опустили нас на дно выемки, положили на камни и с интересом уставились на Морби. Тот щелкнул предохранителем автомата и отступил назад.
— Освободите грека и привяжите его вон к той колонне, — дулом автомата он показал, к какой именно.
Так они и сделали, крепко связав мои руки и ноги. Скала была гладкая, сырая и, как мне показалось, немного светилась.
То же самое они проделали с Хасаном, привязав его в трех метрах от меня.
Морби поставил фонарь на землю, чтобы мы оказались в желтом полукруге. Четверо куретов, как статуи демонов, стояли сбоку от него. В шести метрах позади себя он поставил автомат, а потом подошел к нам.
На его лице играла улыбка.
— Это Долина Спящих, — обратился он к нам. — Те, кто засыпает здесь, больше уже никогда не просыпаются. Тем не менее мясо их хорошо сохраняется, здорово помогая нам в тяжелые годы. Прежде, чем мы вас здесь оставим, — он повернулся в мою сторону. — Вы видите, где лежит мой автомат?
Я ничего не ответил.
— Это оружие мне ни к чему, — продолжал он. — Я сейчас проверю, у кого из вас длиннее кишки. Как вы думаете, — резко обратился он к своим полулюдям, — у кого из них? У грека или у араба?
Дикари молчали.
Тогда Морби вытащил длинный тонкий кинжал и приблизился ко мне.
Мы не произнесли ни слова.
— Приготовьтесь оба увидеть это сами, — процедил он сквозь зубы. — Я, пожалуй, начну с вас…
Он рванул мою рубашку и разрезал ее сверху донизу. Затем стал многозначительно вертеть у меня под носом кинжалом. Потом он опустил свое оружие к моему животу и слегка уколол там кожу, как бы прикидывая, где легче всего начинать, чтобы причинить максимально больше боли. При этом он не отводил от меня своего взгляда.
— Вы боитесь? — усмехнулся он. — Пока что ваше лицо не выдает этого, но сейчас выдаст. Взгляните на меня! Я намерен вонзить острие этого кинжала вам в живот очень медленно. Когда-нибудь я пообедаю вашей плотью и уверен, что не разочаруюсь. Что вы на это скажете?
Я рассмеялся.
Его лицо исказилось злобной гримасой и он недоуменно спросил:
— Вы что, со страха потеряли рассудок, Уполномоченный?
— «Орел» или «Решка»? — спросил я его.
Он понял, что я имею в виду. Он начал что-то говорить, но, услышав тяжелый стук о камень, раздавшийся совсем рядом с ним, резко обернулся назад.
Истошный вопль заполнил последнюю секунду его жизни. Сила прыжка Бортана повергла его наземь, а еще через секунду его голова покатилась по камням.
Мой Бортан, мое исчадие ада, наконец-то ты нашел меня…
Куреты испуганно закричали, ибо глаза собаки были как раскаленные угли, а в пасти сверкали два ряда острых, как кинжалы, зубов. Голова его была вровень с плечами высокого мужчины. Дикари схватились за свои мечи и напали на него — но что значат эти легкие железки против брони на его боках!
Ему понадобилось не больше минуты, после чего они все были разорваны на части…
— Кто это? — изумленно спросил Хасан.
— Щенок, которого я однажды нашел в мешке в море. Он уже тогда был так силен, что долго не шел ко дну с большим камнем на шее, — ответил я. — Мой Бортан такой же старый, как и я.
У него на лапе была небольшая рана, которую, видимо, он получил во время этой схватки.
— Сначала он искал нас в деревне, — продолжал я, — и жители пытались его остановить. И я не сомневаюсь, что очень много куретов погибло в этом бою.
Бортан подбежал ко мне сзади и облизал шею. Он радостно вилял хвостом, как щенок, делая вокруг меня быстрые круги. Он прыгнул ко мне на грудь и снова облизал лицо.
Я бросился вперед и одним ударом сломал воину шею. Схватив его меч, я повернул налево и сразу же раскроил череп второго нашего часового.
Затем снова «щелк», и восстановилась громкость звучания, но на этот раз искаженная чудовищными помехами. Казалось, ночь разорвалась надвое.
Миштиго повалил своего охранника отличным ударом в затылок и лягнул другого в голень. Джорджу удалось нанести удар коленкой прямо в пах ближайшему к нему дикарю и полностью отключить его.
Дос Сантос, настолько быстрый, или настолько везучий, получил две тяжелые раны в грудь и плечо.
Толпа со своих мест бросилась на нас.
Эллен швырнула бурнус Хасана на голову дикаря, который вот-вот должен был выпотрошить кишки из ее мужа. Поэт-лауреат добил его ударом камня по голове.
К этому времени Хасан присоединился к нашей маленькой группе, и ловким приемом самураев, который, как мне всегда казалось, был навсегда утерян, быстрым ударом выбил меч у ближайшего к нему воина. Схватив оружие, он стал разить дикарей направо и налево.
Мы убили или покалечили всех наших стражников раньше, чем толпа успела пробежать половину расстояния, разделяющего нас, и Диана бросила свои три магнитные вспышки в набегавшую толпу.
После этого мы побежали сами. Эллен и Диана поддерживали шатавшегося Дос Сантоса.
Но куреты отрезали нас от деревни и нам пришлось бы бежать на север, в противоположную сторону.
— Нам не удастся прорваться, Карачи, — сказал Хасан.
— Я знаю.
— Если только ты и я не задержим их, дав остальным возможность оторваться от погони.
— Хорошо. Где?
— Возле той ямы с очагом. Деревья там подступают к самой тропе, и они не смогут навалиться на нас скопом.
— Хорошо! — Я повернулся к остальным. — Вы слышали? Пробирайтесь к лошадям! Вас поведет Фил! Хасан и я будем сдерживать их!
Диана повернула голову и начала что-то говорить.
— Не спорьте! Идите!
И они ушли.
Хасан и я повернулись. Здесь, возле ямы, мы решили дать дикарям бой. Оставшиеся члены нашей группы медленно поднимались по лесистому склону, направляясь в обход деревни, чтобы попасть к загону с лошадьми. Толпа валила прямо на нас.
Первая волна нападающих захватила нас на равнине, где тропа выходила со склона на ровную местность. Слева от нас была яма, на дне которой тлел огонь, справа — густые деревья. Мы убили троих и пустились прочь. Дикари отступили и начали обходить нас с флангов.
Мы стояли спина к спине и отражали все их наскоки.
— Будь хоть у одного из них оружие, мы давно были бы мертвецами, Карачи.
— Но его у них нет, и в этом пока наше счастье! — рассмеялся я.
Еще один получеловек пал под ударом меча. Хасан столкнул на дно ямы другого.
Но теперь они все насели на нас. Один из них решил кинуться на меня и ранил меня в плечо, другой рубанул по бедру.
— А ну назад! Назад, уроды!
Услышав этот голос, дикари отступили за пределы досягаемости наших мечей.
Человек, который произнес эти слова, был ниже среднего роста, Его нижняя челюсть двигалась так, будто она была на шарнирах, словно она принадлежала кукле. Его зубы были похожи на костяшки домино — такие же черные и издающие характерный щелкающий звук, когда он открывал или закрывал рот.
— О, Прокруст! — услышал я чей-то шепот.
— Несите сети! — заорал вождь. — Живо! И берите их живьем! Только держитесь подальше от их мечей. Они и так слишком дорого нам обошлись!
Морби был рядом с ним и хныкал:
— Я не знал, мой повелитель…
— Молчи! Твоя поспешность стоила нам бога и многих людей.
— Ринемся вперед? — шепотом спросил Хасан.
— Нет. Но будь готов резать сети, когда они начнут кидать их.
— Нехорошо, что они хотят взять нас живыми, — ответил Хасан.
— Мы многих из них послали в ад, чтобы облегчить себе путь туда, — усмехнулся я, — и пока мы еще держимся и у нас в руках оружие. Чего еще желать?
— Если мы бросимся на них, то заберем с собой еще двоих, возможно, четверых. Если же будем ждать, то они в конце концов накроют нас сетью и мы погибнем, не забрав с собой эти две жизни.
— Какая разница нам, если все равно погибнем? Лучше подождем. А вдруг случится что-нибудь совершенно невероятное?
— Будь по-вашему.
Дикари принесли сети и стали набрасывать их на нас. Нам удалось порезать на куски три сетки, прежде чем мы запутались в четвертой. Куреты затянули сеть и потащили нас.
Мы упали на землю и нас начали избивать. Больше всех усердствовал Морби.
— Теперь вы умрете так, как мало кто еще умирал, — наконец сказал он, утирая пот с лица.
— Но остальные убежали! — прохрипел Хасан.
— Ненадолго! — усмехнулся Морби. — Мы выследим их и вернем назад.
Я рассмеялся.
— Вы проиграли, Морби. Они обязательно убегут.
Он снова лягнул меня.
— Вот как вы выполняете ваши обязательства? — спросил я. — Ведь Хасан победил Меpтвеца?
— Он сплутовал, ваш Хасан. Ваша баба бросила вспышку.
Прокруст появился рядом с Морби. Тот обратился к вождю.
— Давайте отнесем их в Долину Спящих, — сказал он. — Я там уж дам себе волю, а потом оставим, чтобы они не пропали до будущего пиршества.
— Хорошо, — сказал Прокруст. — Так и сделаем.
Хасан, должно быть, сумел освободить свою левую руку, потому что рывком выбросил ее вперед и чуть-чуть не достал Прокруста.
Прокруст неколько раз ударил его, да и меня раз стукнул ногой для порядка. Затем наклонился и потер царапины на ноге.
— Зачем вы это сделали, Хасан? — спросил я, как только Прокруст отвернулся и приказал привязать нас к кольям, чтобы удобнее было нести.
— Возможно, на моих ногтях еще осталось немного метавинила, — сказал он.
— Что? Где вы его достали?
— Из пуль в моем поясе, Карачи, который у меня не отобрали. Я покрыл им свои ногти после того, как сегодня заострил их.
— О! Так вы царапали Меpтвеца еще в самом начале вашей встречи.
— Да, Карачи. И оставалось только дождаться, пока он не свалится. Правда, самое главное было остаться в живых к этому времени.
— А вы образцовый убийца, Хасан!
— Спасибо, Карачи.
Нас привязали к кольям, не снимая сетей. Четверо подняли и понесли нас.
Морби и вождь шли впереди, показывая дорогу. Нас несли почти всю ночь…
* * *
Мир вокруг нас стал постепенно меняться. Это вполне обычно, когда приближаешься к «горячим» местам, и напоминает путешествие во времени в прошлые геологические эпохи. Деревья вдоль тропы становились все блее разнообразными. Все чаще стали попадаться огромные папоротники. В пробелы между листьями на нас смотрели незнакомые желтые глаза. Похожие на птиц создания пролетали над нами, где-то далеко впереди тропу закрывало что-то темное.Чем дальше нас несли, тем деревья становились все ниже и ниже, а промежутки между ними все шире. Но это уже были не те деревья, которые росли в окрестностях деревни. У этих были искривленные стволы, перепутанные, словно водоросли, ветки. Стволы были покрыты наростами, корни деревьев часто шли над поверхностью земли.
Мелкие невидимые твари с жужжанием разлетелись, напуганные светом электрического фонаря Морби.
Подняв голову, я различил слабое пульсирующее свечение как раз на самой границе видимого спектра. Оно исходило откуда-то спереди. Под ногами носильщиков было множество темных стелющихся стеблей неизвестных растений. Они корчились каждый раз, когда кто-то из дикарей наступал на них.
Вскоре из деревьев остались только папоротники, но через несколько минут и они исчезли, их сменили огромные пустоши, покрытые лохматыми красноватого цвета лишайниками.
Исчезли всякие звуки, издаваемые животными и насекомыми. Здесь стояла уже полная тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием наших четверых носильщиков, звуками шагов и приглушенным стуком автомата Прокруста, когда он задевал прикладом о камни.
За поясом нескольких носильщиков были кинжалы. Несколько кинжалов нес Морби, у которого к тому же был и пистолет.
Тpопа круто пошла вверх. Один из наших носильщиков споткнулся, и мы больно стукнулись о землю. Там, где небосвод смыкался с горизонтом, стало отчетливо видно изображение самого пурпурного свечения. Очень высоко по нему проплыл черный силуэт кpысопаука, закрыв на мгновение луну.
Прокруст внезапно упал.
Морби помог ему подняться на ноги, но вождь покачнулся и бессильно повис на плечах «старшего врачевателя».
— Что у тебя болит, повелитель?
— Вдруг… головокружение… ноги… немеют. Возьми мой автомат. Он стал… тяжелым…
Хасан тихо хихикнул.
Прокруст повернулся к арабу, его нижняя челюсть упала вниз. Затем он упал и сам. Морби едва успел подхватить автомат. Стражники поспешно опустили нас на землю и бросились к своему вождю.
— Воды, — прошептал тот и закатил глаза.
Больше он их уже не открывал…
Морби прижал ухо к его груди.
— Он мертв…— медленно произнес он.
— Мертв?!
Носильщик, тело которого было покрыто чешуей, заплакал.
— Он был хорошим, — всхлипывал он. — Великим вождем. Что мы сейчас будем без него делать?
— Он умер, — повторил Морби. — Я теперь ваш вождь… пока не будет объявлен новый. Набросьте на него свои плащи. Оставьте тело на том плоском камне впереди. Зверю сюда не зайти, так что его тело осквернено не будет. Мы подберем его по дороге назад. А теперь мы должны отомстить этим двоим. — Он сделал знак своим жезлом. — Долина Спящих здесь совсем рядом. Вы приняли таблетки, которые я вам дал?
— Да.
— Очень хорошо. Накройте Прокруста своими плащами.
Вскоре нас подняли и вынесли на вершину гряды, откуда тропинка сбегала в флюоресцирующую, покрытую воронками впадину. Огромные скалы, окружавшие это место, казалось, были раскалены.
— Это место, — сказал я Хасану, — мой сын описал как место, в котором нить жизни бежит по раскаленному камню. Ему привиделось, что моей жизни угрожает Меpтвец, но богиня Судьбы передумала и столкнула нас с этой напастью. Видимо, когда я снился Смерти, это место было выбрано ею, как одно из мест, где я могу умереть…
Носильщики опустили нас на дно выемки, положили на камни и с интересом уставились на Морби. Тот щелкнул предохранителем автомата и отступил назад.
— Освободите грека и привяжите его вон к той колонне, — дулом автомата он показал, к какой именно.
Так они и сделали, крепко связав мои руки и ноги. Скала была гладкая, сырая и, как мне показалось, немного светилась.
То же самое они проделали с Хасаном, привязав его в трех метрах от меня.
Морби поставил фонарь на землю, чтобы мы оказались в желтом полукруге. Четверо куретов, как статуи демонов, стояли сбоку от него. В шести метрах позади себя он поставил автомат, а потом подошел к нам.
На его лице играла улыбка.
— Это Долина Спящих, — обратился он к нам. — Те, кто засыпает здесь, больше уже никогда не просыпаются. Тем не менее мясо их хорошо сохраняется, здорово помогая нам в тяжелые годы. Прежде, чем мы вас здесь оставим, — он повернулся в мою сторону. — Вы видите, где лежит мой автомат?
Я ничего не ответил.
— Это оружие мне ни к чему, — продолжал он. — Я сейчас проверю, у кого из вас длиннее кишки. Как вы думаете, — резко обратился он к своим полулюдям, — у кого из них? У грека или у араба?
Дикари молчали.
Тогда Морби вытащил длинный тонкий кинжал и приблизился ко мне.
Мы не произнесли ни слова.
— Приготовьтесь оба увидеть это сами, — процедил он сквозь зубы. — Я, пожалуй, начну с вас…
Он рванул мою рубашку и разрезал ее сверху донизу. Затем стал многозначительно вертеть у меня под носом кинжалом. Потом он опустил свое оружие к моему животу и слегка уколол там кожу, как бы прикидывая, где легче всего начинать, чтобы причинить максимально больше боли. При этом он не отводил от меня своего взгляда.
— Вы боитесь? — усмехнулся он. — Пока что ваше лицо не выдает этого, но сейчас выдаст. Взгляните на меня! Я намерен вонзить острие этого кинжала вам в живот очень медленно. Когда-нибудь я пообедаю вашей плотью и уверен, что не разочаруюсь. Что вы на это скажете?
Я рассмеялся.
Его лицо исказилось злобной гримасой и он недоуменно спросил:
— Вы что, со страха потеряли рассудок, Уполномоченный?
— «Орел» или «Решка»? — спросил я его.
Он понял, что я имею в виду. Он начал что-то говорить, но, услышав тяжелый стук о камень, раздавшийся совсем рядом с ним, резко обернулся назад.
Истошный вопль заполнил последнюю секунду его жизни. Сила прыжка Бортана повергла его наземь, а еще через секунду его голова покатилась по камням.
Мой Бортан, мое исчадие ада, наконец-то ты нашел меня…
Куреты испуганно закричали, ибо глаза собаки были как раскаленные угли, а в пасти сверкали два ряда острых, как кинжалы, зубов. Голова его была вровень с плечами высокого мужчины. Дикари схватились за свои мечи и напали на него — но что значат эти легкие железки против брони на его боках!
Ему понадобилось не больше минуты, после чего они все были разорваны на части…
— Кто это? — изумленно спросил Хасан.
— Щенок, которого я однажды нашел в мешке в море. Он уже тогда был так силен, что долго не шел ко дну с большим камнем на шее, — ответил я. — Мой Бортан такой же старый, как и я.
У него на лапе была небольшая рана, которую, видимо, он получил во время этой схватки.
— Сначала он искал нас в деревне, — продолжал я, — и жители пытались его остановить. И я не сомневаюсь, что очень много куретов погибло в этом бою.
Бортан подбежал ко мне сзади и облизал шею. Он радостно вилял хвостом, как щенок, делая вокруг меня быстрые круги. Он прыгнул ко мне на грудь и снова облизал лицо.