Желязны Роджер. Имя мне - легион

Желязны Роджер
Имя мне - легион

   Роджер ЖЕЛЯЗНЫ
   ИМЯ МНЕ - ЛЕГИОН
   1. ПРОЕКТ "РУМОКО"
   Я был в пультовой, когда из агрегата Джи-9 на нас посыпались искры. Помимо всего прочего, находился я там потому, что надо было провернуть одно порученное мне идиотское дельце.
   Двое ребят были внизу, в капсуле; шла проверка Шоссе в Преисподнюю, шахты, вгрызавшейся в дно океана в тысячах морских саженях под нами; близился час, когда они заработают. Обычно авария не встревожила бы меня в штате было двое техников для обслуживания Джи-9. Но вот как раз сегодня один из них был в отпуске на Шпицбергене, а другой болел. Неожиданно ветер и волны тряхнули "Аквину"; я вспомнил, что проект "Румоко" близится к завершению, и принял решение. Я пересек каюту и снял боковую панель.
   - Швейтцер! Не смейте трогать прибор, не валяйте дурака! - сказал доктор Асквит.
   Я изучал цепи.
   - Вы решили заняться им сами? - спросил я доктора.
   - Конечно, нет. Я и знать не знаю, с чего начать... Но...
   - Хотите, чтобы Мартин и Димми погибли?
   - Вы же знаете, что нет. Но вы не имеете права...
   - Тогда скажите, кто им займется? - продолжал я. - Капсула управляется отсюда, а мы только что на что-то налетели. Если у вас есть на примете кто-то более подходящий - лучше пошлите за ним. В противном случае я попробую исправить это сам.
   Тогда он заткнулся, а я стал выяснять, где какое повреждение. Все было достаточно очевидно. Это связано с теми четырьмя цепями.
   Я занялся делом. Асквит был океанографом и мало что понимал в электронике. Думаю, он не смог бы отличить, если бы я занялся не ремонтом, а подготовкой диверсии. Я проработал минут десять, и дрейфующая в океанских пучинах капсула снова начала функционировать.
   За работой я пытался представить себе мощь той силы, которая вскоре будет разбужена, заполнит на мгновение Шоссе в Преисподнюю, а затем, словно дьявольское отродье - а то и сам дьявол - сорвался с цепи в центре Атлантики. Пасмурная погода, господствующая в это время года в здешних широтах, мало меня утешала. Тут будут применяться смертоносные силы: атомная энергия освободит еще более могущественную из стихий - живую магму, кипящую пока глубоко под океаном. И то, что люди решились затевать бессмысленные игры с такими вещами, было выше моего разумения. Корабль снова задрожал на волнах.
   - Ну вот, - сказал я, - там было несколько коротких замыканий, и я их ликвидировал. Я поставил панель на место. Больше беспокоится не о чем.
   Асквит посмотрел на монитор:
   - Похоже, теперь работает нормально. Давайте-ка проверим. - Он щелкнул переключателем и сказал: - "Аквина" вызывает капсулу. Вы слышите меня?
   - Да, - донеслось в ответ. - Что случилось?
   - Короткое замыкание в Джи-9, - ответил он. - Все исправлено. А как у вас?
   - Все системы пришли в норму. Будут какие-нибудь инструкции?
   - Продолжайте выполнять задание, - сказал доктор и повернулся ко мне. - Я тут мешал вам, - сказал он, - и был резок с вами. Простите. Я не знал, что вы в состоянии обслуживать Джи-9.
   - Я - инженер-электрик, - заметил я, - и эти штуки мне знакомы. Но разбираюсь в такой аппаратуре слабовато. Если бы я не смог определить неисправность, я бы и пальцем к схемам не прикоснулся.
   - То есть ваше правило - не соваться куда попало?
   - Верно.
   - Тогда и я не стану этого делать.
   Как раз сейчас было очень хорошо, что он никуда не станет совать свой нос, так как я только что извлек из Джи-9 маленькую бомбу. Она пока лежала в левом кармане моей куртки, и мне предстояло вышвырнуть ее за борт. В следующие пятьдесят минут неплохо бы найти и испортить видеозапись. По правде говоря, я не проявлял никакого желания фигурировать в записях, но если ничего не поделаешь - что ж, пусть на них лучше буду я, чем противник.
   Я извинился и вышел. Рассортировав улики, я обдумывал события дня.
   Кто-то пытался сорвать проект. Итак, Дон Вэлш был прав. Предполагаемая угроза была реальной. Значит, тут замешано что-то большее. И главный вопрос - что именно. Ну и второй вопрос - что же дальше?
   Я закурил и навалился на поручни "Аквины". Я осматривал холодное северное море, атакующее нашу скорлупку. Руки тряслись... Это был обычный проект. Конечно, рискованный. Но несмотря на его рискованность, я не мог обнаружить достаточно веских возражений против него. Тем не менее, противники были - это очевидно.
   Сообщит ли Асквит о моих действиях? Вряд ли он представляет, что делалось... Он объяснит, как я ему сказал, и внесет это в судовой журнал. Он может лишь записать, что я ликвидировал короткое замыкание. И это все.
   Этого было достаточно.
   Я решил, что враг имеет доступ к судовому журналу. Он узнает, что там нет ни слова об обезвреженной бомбе. Он узнает и то, кто помешал ему; и он вполне может заинтересоваться - кто же в критический момент смог принять экстренные меры. Хорошо. Как раз этого-то мне и хотелось.
   ...Потому что я потратил уже целый месяц, ожидая подобной возможности. Надеюсь, что он объявится достаточно быстро и попытается разобраться со мной. Глубоко затянувшись, я разглядел маленький айсберг, сверкающий на солнце. Приближалось нечто довольно странное, это чувствовалось. Небо было серым, океан - темным. Где-то находился кто-то, не одобрявший тех событий, что вскоре произойдут здесь, но клянусь жизнью, я не мог догадаться - почему.
   Ну и черт с ними всеми. Люблю пасмурные дни. В один из таких дней я и родился. И получаю от этого наивысшую радость.
   Я вернулся в каюту и смешал себе пойло, поскольку дежурство мое официально кончилось.
   Немного погодя в дверь постучали.
   - Поверните ручку и толкните - сказал я.
   Дверь открылась, вошел молодой человек по имени Раулингс.
   - Мистер Швейтцер, - сказал он, - Кэрол Дейт хотела бы поговорить с вами.
   - Скажите ей, что я иду.
   - Хорошо, - ответил он и вышел.
   Я причесал свои выцветшие волосы и сменил рубашку, потому что Кэрол была молода и привлекательна. Она являлась офицером службы безопасности на корабле, хотя, подумал я, кто знает, кем она была в действительности.
   Я подошел к ее каюте и дважды стукнул в дверь.
   Входя, я подумал, что приглашение могло быть вызвано случаем с Джи-9 и моей работой полчаса назад. Это означало бы, что она великолепно справляется со своими обязанностями.
   - Привет, - сказал я. - Говорят, ты посылала за мной?
   - Швейтцер? Да, посылала. Садись, - и она показала на стул по другую сторону от роскошного стола.
   Я сел:
   - Что хотела?
   - Ты отремонтировал утром Джи-9?
   Я пожал плечами:
   - Это вопрос или утверждение?
   - Ты не уполномочен заниматься такой аппаратурой.
   - Если тебе так хочется, я могу вернуться в пультовую и снова сделать так, как было.
   - Значит, ты все же сумел исправить повреждение?
   - Да.
   Она вздохнула.
   - Ну, ладно, меня это не касается, - сказала она. - Наверное, ты сегодня спас две жизни, так что я не собираюсь обвинять тебя в превышении полномочий. Мне надо выяснить кое-что другое.
   - Что?
   - Это была диверсия?
   Вот оно что. Я так и знал.
   - Нет, - сказал я, - не диверсия. Несколько коротких замыканий.
   - Дурак, - сказала она мне.
   - Прости, не понял...
   - Ладно, брось, ты все понял. Это была сознательно подстроенная авария. Ты помешал им, и там было кое-что похитрее, чем парочка коротких замыканий. Там была бомба. Мы видели, как она взорвалась, наблюдали вспышку слева по борту часа полтора назад.
   - Ну, это ты говоришь, - заметил я, - но не я.
   - Что ты затеял? - спросила она. - Мало того, что соврал о бомбе, так еще что-то темнишь. Чего ты хочешь?
   - Ничего, - ответил я.
   Я разглядывал ее. Волосы с красноватым оттенком, на лице куча веснушек. Зеленые глаза, а над ними ровная линия рыжей челки. Я как-то танцевал с ней однажды на корабельной вечеринке и поэтому знал, что она довольно высокая.
   - Ну?
   - У меня порядок, - сказал я. - А у тебя?
   - Я жду ответа.
   - О чем?
   - Это была диверсия?
   - Нет, с чего ты взяла.
   - Были и другие попытки. И ты знаешь об этом.
   - Нет, не знаю.
   Она неожиданно покраснела, от чего ее веснушки стали куда заметнее. Почему бы это?
   - Ну, должны были быть. Мы, очевидно, им помешали. Но они были.
   - Кто это сделал?
   - Мы не знаем.
   - Почему?
   - Мы ни разу не заметили диверсантов.
   - Как это?
   - Они достаточно искусны.
   Я закурил.
   - Ну, плохи твои дела, - заметил я. - Там было несколько коротких замыканий. Я - инженер-электрик, и потому смог их найти. И это все.
   Она вытащила сигарету, и я прикурил ей ее.
   - Ладно, - сказала она, - придется поверить тому, что ты захотел мне сказать.
   Я встал.
   - ...Между прочим, у меня есть результаты твоей проверки, - сказала она.
   - И как?
   - Ничего. Ты чист, как снег и лебяжий пух.
   - Рад это слышать.
   - Не радуйся, мистер Швейтцер. Я с тобой еще не кончила.
   - Попробуй еще разок, - посоветовал я. - Ты ничего больше не найдешь.
   ...И я был уверен в этом.
   Я покинул ее, раздумывая, когда диверсанты примутся за меня.
   Каждый год я посылал рождественскую открытку, и она не бывала подписана. Все, что на ней было - это отпечатанные названия четырех баров и городов, в которых те находились. На пасху, май, первый день зимы и в День всех святых я сидел в одном из тех баров и потягивал спиртное с девяти до полуночи по местному времени. Потом уходил. И так каждый год в разных барах.
   Я всегда платил наличными, не пользуясь кредитной карточкой, которые сейчас больше всего в ходу. И бары эти были обычными забегаловками, расположенными где-нибудь на отшибе.
   Иногда Дон Вэлш появлялся, подсаживался и заказывал пиво. Мы быстро заканчивали разговор, а затем прогуливались. Иногда он не появлялся, хотя никогда не пропускал по две встречи подряд. И во второй раз он всегда приносил мне немного наличными.
   Пару месяцев назад, когда в мир, торопясь, нагрянула зима, я сидел в "Бездне" в Сан Мигуэле де Алленде в Мексике. Это был прохладный вечер (они все таковы в тех местах), и воздух был чист, а звезды блестели очень ярко, когда я поднялся по каменным плитам улиц этого национального памятника. Через некоторое время я увидел как вошел Дон, одетый в темный пиджак из искусственной шерсти и желтую спортивную рубашку, открывавшую шею. Он направился к стойке, заказал что-то, повернулся и стал отыскивать глазами столы. Я кивнул, когда он усмехнулся и помахал мне. Он двинулся ко мне со стаканом в руках.
   - А я тебя узнал, - сказал он.
   - Да, я думаю. Сядешь?
   Он выдвинул стул и уселся напротив меня за маленьким столиком. Пепельница на столе была переполнена. В воздухе стоял запах текстиля, и на сквозняке перед нами колыхались двухмерные фигуры с плакатов о бое быков, прикрепленных к стенам.
   - А звать вас...
   - Фрэнк, - подсказал я. - Не в Новом ли Орлеане было дело?
   - Да, на Марди Грас, пару лет назад.
   - Верно. А вы...
   - Джордж.
   - Правильно. Я вспомнил. Мы выпивали. И всю ночь играли в карты. Чертовски хорошее время.
   - ...И вы выудили у меня двести зелененьких.
   Я усмехнулся и спросил его:
   - А у вас все в порядке?
   - Было неплохое дельце. Большие и малые аукционы. Я намерен вести один из больших.
   - Поздравляю. Рад это слышать. Надеюсь, все решено?
   - Я тоже.
   Так мы чуток побеседовали, пока он приканчивал свое пиво, а потом я спросил:
   - Успели посмотреть город?
   - Нет. Но я слышал, что это чудесное местечко.
   - Думаю, он вам понравится. Я был когда-то здесь на карнавале. Публика бодрствовала трое суток подряд. Индейцы спустились с гор и танцевали в своих костюмах. Они все еще придерживаются старых обычаев, и у них свой собственный календарь, изобретенный неграмотным аборигеном.
   - Неплохо было бы задержаться здесь, но у меня один-два дня. Думаю, успею только купить пару сувениров для домашних.
   - Это верно. Они здесь дешевы, особенно ювелирные изделия.
   - Жаль, что у меня мало времени на осмотр исторических достопримечательностей.
   - На вершине горы, что к северо-востоку, есть толтекские развалины, которые мы могли заметить - там, на вершине их, три креста. Это интересно: правительство до сих пор отказывается признать их существование. И вид сверху великолепен.
   - Неплохо было бы взглянуть. Сходим?
   - Это нетрудно: пойти и взобраться. Доступ туда свободный.
   - А пешком далеко?
   - Меньше часа. Приканчивайте пиво, и идем.
   Я допил пиво, и мы пошли.
   Дон быстро запыхался. Сам он жил на уровне моря, а это место было на шесть с половиной футов выше.
   Мы все-таки добрались до вершины и побродили среди кактусов. А потом присели на огромных камнях.
   - Итак, это место вроде бы не существует, - заметил он, - так же, как и вы.
   - Это верно.
   - Зато оно и не прослушивается, и сейчас сюда никто не ходит.
   - Это потому, что оно заброшено.
   - Я тоже надеюсь, что оно так и останется заброшенным.
   - Да.
   - Спасибо за открытку на Рождество. Работу надо?
   - Сам знаешь.
   - Ладно. Дам тебе одно дельце.
   С этого все и началось.
   - Ты слышал о Наветренных и Подветренных островах? - спросил он, или о Муртсее?
   - Нет. Расскажи.
   - Ниже Вест-Индии, в Малых Антильских островах, начинаясь дугой, ведущей юго-восточнее Пуэрто-Рико и островов Вирджинии к Южной Америке, и есть те острова. Севернее Гваделупы, которая представляет собой внешнюю точку подземной цепи, простирающейся на сотни миль. Это океанические острова, сложенные из вулканических пород. Каждый из них - вулкан, потухший или нет.
   - Итак?
   - Гавайские острова возникли подобным же образом, но Суртсей все же был феноменом ХХ века: вулканическим островом, который вырос за очень короткое время несколько западнее островов Вестманна, ближе к Исландии. Это было в 1963 году. Капелинхоз в Азорских островах был похож на него.
   - Итак? - я уже догадывался, когда произносил это. Я уже знал о проекте "Румоко" - по имени бога вулканов и землетрясений маори. Раньше, в ХХ веке был неудачный проект "Мохоул" - там речь шла об использовании глубоких ходов, пробитых газами, которые уходили вглубь Земли; туда должны были закладываться атомные заряды.
   - "Румоко", - сказал он. - Ты слышал?..
   - Кое-что. В основном то, что было в разделе науки "Таймс".
   - И достаточно. Так вот, привлекли и нас.
   - Зачем?
   - Кто-то занялся диверсиями. Меня наняли выяснить: кто, как, почему и просили прекратить это. Но пока что мне здорово не везло. Я потерял двоих сотрудников при странных обстоятельствах. Затем я получил твою рождественскую открытку...
   Я повернулся к нему. Зеленые глаза его, казалось, светились во мраке. Он был дюйма на четыре короче меня и фунтов на сорок легче, но все же достаточно высок. И сейчас, выпрямившись и застыв в полувоенной позе, он выглядел куда больше и крепче, что представлял собой тот малый, что пыхтел рядом со мной, взбираясь наверх.
   - Ты хочешь, чтобы я влез в это дело?
   - Да.
   - А что мне это даст?
   - Пятьдесят, а может и и сто пятьдесят - в зависимости от результатов - тысяч.
   Я закурил.
   - Что я должен сделать? - спросил я наконец.
   - Отправиться в качестве члена экипажа "Аквины" - а еще лучше в качестве какого-нибудь техника. Справишься?
   - Да.
   - Ну, давай. Затем нужно отыскать, кто там гадит. Затем сообщить мне... или навести порядок и затем сообщить мне.
   Я усмехнулся.
   - Работа, похоже, большая. А кто твой клиент?
   - Сенатор США, - сказал он, - который останется безымянным.
   - Это как раз то, что я предполагал.
   - Займешься этим?
   - Да. Мне нужны деньги.
   - Это будет опасно.
   - Все на свете - опасно.
   Мы осмотрели достопримечательности, усеянные пачками сигарет и другим добром, использованным для жертвоприношений.
   - Добро, - сказал он. - Когда приступишь?
   - До конца месяца.
   - Ладно. Когда ждать сообщения?
   Я пожал плечами:
   - Когда мне будет что сообщить.
   - Нет. Это не срок. 15 сентября - вот дата окончания операции.
   - Если все произойдет без сучка без задоринки...
   - Пятьдесят кусков.
   - А если это будет посложнее, я могу рассчитывать на тройное?
   - Как я сказал.
   - Хорошо. До 15 сентября.
   - Сообщений не ждать.
   - Если только понадобится помощь или же стрясется что-то важное, - я протянул руку. - Выбрал ты себе работенку, Дон.
   Он сидел с опущенной головой, наклонясь к крестам.
   - Сделай это, - сказал он наконец. - Очень прошу тебя. Люди, которых я потерял, были очень хорошими.
   - Я попытаюсь. Сделаю все, что смогу.
   - Не понимаю я тебя. Хотел бы я знать, кто ты...
   - Господи! Я пропал, если ты это узнаешь.
   И мы спустились с горы, и я оставил его там, где он остановился переночевать.
   - С меня выпивка, - сказал Мартин, когда я наткнулся на него, возвращаясь от Кэрол Дейт.
   - Ладно, - согласился я, уселся в шезлонг и взял кружку.
   - Хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделал, когда мы с Димми были внизу. Это...
   - Это ерунда, - сказал я. - Ты бы и сам это сделал, когда мы с Димми были или кто другой был бы внизу.
   - Может, я не смогу это как следует выразить, но мы счастливы, что ты оказался рядом.
   - Принимаю благодарность, - я поднял пластмассовую пивную кружку они сейчас все пластмассовые, будь они прокляты! - и спросил: - Ну и как шахта?
   - Превосходно, - ответил он, сморщив лоб, отчего множество морщинок разбежалось вокруг его голубых глаз.
   - Что-то ты не выглядишь уверенным, когда говоришь это.
   Он усмехнулся и допил пиво:
   - Ну, такого же я раньше никогда не делал. Действительно, все мы немного напуганы...
   Я честно счел это мягкой оценкой.
   - Но в конце-то концов шахта неплохо выглядит? - спросил я.
   Он огляделся, выясняя, возможно, прослушивается ли это место. Это было так, но он и не сказал ничего такого, что могло бы повредить мне или ему. Если бы он это попытался сделать, я бы заткнул ему рот.
   - Да, - согласился он.
   - Хорошо, - проговорил я, вспомнив слова широкоплечего коротышки. Очень хорошо.
   - Странная у тебя позиция, - заметил он. - Ты ведь нанят всего-навсего техником.
   - Я горжусь своей работой.
   Мартин бросил на меня взгляд, которого я не понял, и сказал:
   - Это звучит необычно, в духе ХХ века.
   Я пожал плечами.
   - Я - консерватор. Не могу от этого избавиться.
   - Я и сам вроде этого же, - согласился он, - и хорошо бы в нашей компании было побольше таких.
   - А чем занят Димми?
   - Спит.
   - Хорошо.
   - Они должны повысить тебя.
   - Надеюсь, что нет.
   - Почему?
   - Терпеть не могу ответственности.
   - Но ты взял ее на себя и успешно с ней справился.
   - Разок повезло. Кто знает, что будет в следующий раз?
   Он бросил на меня вороватый взгляд:
   - Что ты имеешь в виду - "в следующий раз"?
   - То, что это может случиться снова. Я в пультовой оказался совершенно случайно.
   Я понял, что он старается выяснить, что мне известно: ни один из нас сейчас не знал больше ничего, но оба мы догадывались, что тут что-то не так.
   Он уставился на меня, прихлебывая пиво, словно присматриваясь, потом кивнул:
   - Ты хочешь сказать, что ты лодырь?
   - Верно.
   - Чушь!
   Я пожал плечами и допил пиво.
   Где-то году в 1957 - пятьдесят лет назад, была такая шутка, которая называлась "АМСОК" - это была шутка. Это была пародия на смешные порой аббревиатуры - названия научных организаций. Так называли Американское Разнообразное Общество. И тем не менее, это было больше, чем просто подтрунивание над управленцами. Именно его членами были доктор Уолтер Мунк из института океанографии и доктор Гарри Гесс из Принстона; они-то и предложили странный проект, который позже сгинул из-за недостатка средств, но, подобно Джону Брауну, даже погибнув, он воодушевлял.
   Верно, что проект "Мохоул" был мертворожденным, но в конце концов намерения его организаторов возродились в еще более обширном и сознательном проекте.
   Большинство людей знает, что земная кора под континентами имеет толщину более 25 миль и что пробудить ее нелегко. Другое дело - океанское дно. Это должно дать возможность более короткими скважинами достичь верхних слоев мантии. Вспоминались и данные, которые могли бы быть получены. Но учтите еще кое-что: не вызывает сомнений, что пробы из мантии могли бы доставить и ответы на ряд вопросов, касающихся данных радиоактивности и горячих течений, геологического строения и возраста Земли. Изучая природу, мы узнали границы и толщину различных слоев внутри коры и могли бы проверить это экспериментально - скажем, то, что узнали при изучении сейсмических колебаний во время землетрясений. Пробы осадочных пород дали бы нам полную летопись Земли до тех пор, когда на лике ее появился человек. Но все это повлечет за собой и другое - много чего другого.
   - Еще? - спросил Мартин.
   - Ага. Спасибо.
   Если изучить документы Международной Геологической Ассоциации и публикации геофизиков "Действующие вулканы мира" и если занести на карту все потухшие вулканы, то можно выделить вулканические пояса и пояса землетрясений. Это "Огненное Кольцо", окружающее Тихий океан. Начинаясь у тихоокеанской кромки Южной Америки, оно прослеживается севернее в Чили, Эквадоре, Колумбии, Центральной Америке, Мексике, западных штатах США, Канаде, Аляске, а потом вокруг и вниз - по Камчатке, Курилам, Японии, Филиппинам, Индонезии и Новой Зеландии. И не забудьте о Средиземноморье и о районе Атлантики близь Исландии.
   Мы как раз там и были.
   Я поднял кружку и сделал глоток.
   В мире около шестисот вулканов, которые можно квалифицировать как "активные", хотя в действительности они долгое время не работали.
   Мы добавим еще один.
   Мы пришли, чтобы сотворить вулкан в Атлантике. Если точнее, вулканический остров вроде Суртсея. Это и был проект "Румоко".
   - Я снова пойду вниз, - сказал Мартин, - видимо, где-то через несколько часов. И я был бы очень благодарен, если бы ты сделал одолжение и приглядел бы за той проклятой аппаратурой. Я отплачу тебе за это как скажешь.
   - Ладно, - согласился я, - пусть мне дадут знать, когда ты пойдешь вниз в следующий раз, только заранее, а я постараюсь околачиваться возле пультовой. Если что-то пойдет не так, я попробую прийти на помощь, если рядом не окажется никого, кто сумеет сделать это лучше меня.
   Он хлопнул меня по плечу:
   - Спасибо и на этом. Спасибо.
   - Ты боишься?
   - Ага.
   - Почему?
   - Эта проклятая штука, похоже, приносит одни несчастья. Ты будешь моим талисманом. Я ставлю тебе пиво за всю дорогу от пекла и обратно, только держись поближе. Я не знаю, в чем кроется беда. Может, просто в невезении?
   - Может быть, - согласился я.
   Секунду я разглядывал его, потом вернулся к пиву.
   - Карты с изотермами показывают, что место в Атлантику мы выбрали верное, - сказал я. - Единственная вещь в моих занятиях, о которой я никому не говорю.
   - О чем? - спросил он.
   - Всякая всячина насчет магмы, - ответил я. - Но кое-что донимает меня.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Ты не знаешь, как будет вести себя разбуженный вулкан. Он может напоминать Кракатау или Этну. Даже магма может быть любого состава. А при соединении огня, воды и воздуха это может дать любые результаты.
   - Я думаю, что у нас есть гарантия безопасности?
   - Полагаю. Ученые утверждают, но это лишь предположения, и только.
   - Ты боишься?
   - Уверены во всем только ослы.
   - Нам грозит опасность?
   - Не нам, поскольку мы будем у Шоссе из Преисподней. Но эта штука может поднять в мире температуру, привести к изменениям в погоде. Я допускаю такое.
   Он покачал головой:
   - Мне это не нравится.
   - Может, все твое невезение уже кончилось, - предположил я.
   - Возможно, ты прав.
   Мы прикончили пиво, и я встал:
   - Ну, я пошел.
   - Может, еще по банке?
   - Нет, спасибо, мне надо еще кое-что сделать.
   - Ну, я дам тебе знать.
   - Ладно, - сказал я, вылез из шезлонга и направился на верхнюю палубу.
   Луна давала достаточно света, бросая тени вокруг меня; вечер был достаточно прохладен, и мне пришлось застегнуть воротник.
   Я немного полюбовался волнами, а потом вернулся к себе в каюту.
   Я послушал последние новости, потом почитал и, наконец, отправился с книгой в кровать. Немного спустя, почувствовав сонливость, я положил книгу на тумбочку, выключил лампу и позволил кораблю укачивать меня.
   ...Надо хорошо выспаться. Завтра - решающий день проекта.
   Как долго я спал? Наверное, несколько часов. Потом меня что-то разбудило.
   Дверь открыта, и я слышал шаги.
   Я лежал, окончательно проснувшись, но не открывая глаз, и ждал.
   Затем вспыхнул свет, сталь сверкнула у моей головы, и чья-то рука легла на плечо.
   - Вставайте, мистер, - проговорил кто-то.
   Я притворился, что медленно просыпаюсь.
   Их было трое. Свет ослепил меня, и я протирал глаза, ощущая в двадцати дюймах от своей головы дуло пистолета.
   - Какого черта? - осведомился я.
   - Нет, - сказал человек с пистолетом, - вопросы будем задавать мы, а ты - отвечать. Других вариантов не будет.
   Я сел, привалившись спиной к переборке.
   - Ладно, - сказал я. - Чего вам надо?
   - Кто ты?
   - Альберт Швейтцер.
   - Мы знаем, что ты так себя называешь... Кто ты на самом деле?
   - Он и есть, - ответил я.
   - Нам так не кажется.
   - Извините.
   - Как и вы нас.
   - Ну?
   - Расскажите нам о себе и о своем задании.
   - Не понимаю, о чем вы говорите.
   - Встать!
   - Тогда будьте любезны подать мне одежду. Она висит на крючке на двери душевой.
   Вооруженный повернулся к напарнику:
   - Возьми, обыщи и подай ему.
   А я оглядел его.
   На нижней части его лица была косынка. Так же, как и у другого парня, который походил на профессионала. Но о масках больше заботились любители. Это был лучший вариант - скрывает очень мало, но основное: нижняя часть лица очень легко идентифицируется.