— Pariatta Italiano? — донесся оттуда скрипучий голос. — Сипански? Инглизи? Френези? Данск? Germanisch?
   — А по-этрусски слабо? — спросил я.
   — Заткнись, Альф! — Адам повернулся к пришельцу: — Нам удобнее всего было бы по-английски, сэр! Рады вас приветствовать. Добро пожаловать к нам!
   Незнакомец нажал на другую кнопку.
   — Мне очень вам признательно. Мне видно, что наш брудер попал на вас чересчур поздно…
   — Могу я спросить, откуда вы оба и почему здесь оказались? — спросил вежливый Адам.
   Глаза пришельца сверкнули; он оглядел Адама с головы до ног и разразился радостным смехом:
   — Какая интересная параллелограмма! А ваше место в пространстве?
   — Мы из далекого будущего.
   — А мы из далекого прошлого! Мы называемся Улей. А вы?
   — А мы называемся Зоопарк! Как вам удалось сюда проникнуть?
   — Такая же дыра, как здесь.
   — Дыра? Где это?
   — Планета номер четыре.
   — Ах вот как! Значит, на Марсе есть еще одна черная дыра и оттуда — выход в другое пространство! Опять становится все страньше и странь-ше… А как вас зовут? Как ваше имя?
   — Имя? Мое имя? — Он явно понятия об этом не имел.
   — Термиты! — воскликнул вдруг Ринсо. — Это же термиты! Вот почему я не мог сканировать их мозг и почерпнуть там хоть какую-то информацию! Они всего лишь часть огромной колонии.
   — Ясно… Улей!… Спасибо большое, мэтр! — Адам снова повернулся к инопланетянину: — А скажите мне, пожалуйста, сэр: почему ваш собрат по Улью явился сюда в поисках разных стальных предметов?
   — Большая потребность! Для пищеварения.
   — Господи! — вмешался я. — Это же примитивно! С той же целью земные птицы заглатывают камешки! Так вот почему он грыз кирпичи! Ведь алмазный борт прочнее даже, чем инструментальная сталь…
   — Просвети меня на сей счет, Альф, — попросил Мазер.
   — Понимаешь, некоторые животные и птицы специально глотают мелкие камешки, чтобы с их помощью измельчать в желудке проглоченную пищу, делая ее удобоваримой. Такие камешки находили, например, в окаменевших экскрементах динозавров, дронтов и гигантских страусов. Да и в наши дни существуют отдельные виды живых существ, которые перерабатывают пищу подобным способом.
   — Верно, верно, — подтвердил черный ящичек на шее у пришельца. — У брудера нет камешки. Смертельно голодал. И в Улье ни одного не осталось. Пришел за помощью.
   — И, к сожалению, опоздал, — сказал Адам. — Что же вы будете с ним теперь делать?
   — Должен уносить назад.
   — Да? Чтобы там его похоронить?
   — Не похоронить. Съесть!
   И этот «термит» удалился, унося с собой свой будущий обед и оставляя позади оглушающую тишину.
   — Ничего удивительного, что для пищеварения им требуется глотать камешки, — наконец промолвил я.
   — Ты думаешь, он мог бы попробовать и нас съесть?
   — Только если пожевал бы твоего алмазного борта.
   — Господи, Блэки, перестань! — умоляюще простонал Ринсо. — И помоги мне поскорее убраться отсюда! Мне осточертели все эти шарлатанские штучки! Разве здесь место порядочному еврейскому мальчику из Бронкса?
   — Ты прав, дорогой Ринсо! Ступай же с этим Свенгали', и пусть он сделает свое черное дело. Но предупреждаю: как только ты увидишь его кладовые собственными глазами, художник, что сидит в тебе, взвоет и не позволит тебе так просто оттуда уйти!
   Адам повлек Ван Рина за обитую льняной тканью панель. Дверь в Дыру он старательно за собой прикрыл. Глория подобрала свою старую кожу, аккуратно ее свернула и понесла куда-то наверх. Вскоре я услышал стук молотка. Потом она вернулась, присела рядом со мной на кушетку и взяла меня за руку. Руки у нее были по-прежнему холодные. Я весь дрожал. Она не выпускала моей руки и не говорила ни слова. Ну а я и вовсе не мог говорить!
   Наконец она промолвила:
   — Знаешь, Альф, твое очарование отчасти связано с тем, что ты не позволяешь себе обращаться с женщинами как грубый самец…
   — Верно, я всегда с девушками кроткий, как ягненок.
   — Но не с мужчинами! Дамми успел рассказать мне, как ты очаровывал этого художника…
   — Он рассказал тебе? Когда? Я не слышал.
   Персонаж романа «Трилби» английского карикатуриста и новеллиста Джорджа дю Морье (Дюморье) — зловредный гипнотизер, который стремится заставить всех остальных исполнять свои приказания.
   — Ты и не мог. Это УВЧ.
   — Ах вот как!
   — А теперь ты пытаешься очаровать меня.
   — Что ты, Глория, я даже и не пытаюсь! Господи, мне бы очень этого хотелось, но я понимаю, что не пара тебе.
   — Вот-вот. Теперь-то я понимаю, как ты это делаешь! Ты предоставляешь возможность сделать первый шаг твоему собеседнику. Или собеседнице… В этом и кроется твое странное очарование…
   Я уже собирался было спросить, кто же из нас тот боа-констриктор, что в итоге удушит другого в объятиях, но тут из Дыры показались наш рыжий психоброкер и совершенно ошалевший художник. Кац-Ван Рин умоляюще блеял:
   — Еще минутку, пожалуйста! Еще чуть-чуть! Видения, явившиеся мне там…
   — Их более чем достаточно, дорогой Ринсо, чтобы ты снова мог вернуться к занятиям живописью! — Закот опять был неумолим и источал потоки энергии.
   — А снова начав работать, ты сможешь в любое время заглянуть к нам и, так сказать, подзарядиться художественными образами. Только тогда уж тебе придется за это платить.
   — Отдам все, что угодно! Все на свете отдам! — Ван Рин чуть с ума не сошел от благодарности. Потом вдруг уставился на нас немигающим взором и завопил: — Пресвятая дева! Да над вами обоими такая аура, что… И такое удивительное смешение нейронов обоих северных полушарий мозга… и…
   — Перестань нести эту ахинею и пытаться словами передать собственные новые ощущения! — велел ему Адам. — Лучше рисуй. Давай-ка, нянюшка, отправим нашу «сверхновую» звезду в области живописи домой, в Нью-Йорк, — пусть поражает тамошний мир искусства! Ты присмотри тут за лавочкой, Блэки… — Он вдруг умолк и озадаченно посмотрел на меня. — А откуда у тебя, интересно, такое прозвище? Ты же совершенно коричневый человечек, типичный «брауни». Разумеется, я не девушек-скаутов имею в виду note 9.
   — Это из-за моей фамилии. Noir. По-французски -«черный». Вот и вышло «Блэки».
   — Ах да, понятно! А у тебя дома ее произносят на французский манер? Нуар?
   — Нет, «нуайе»; они ее рифмуют с «фойе».
   — C'est domage note 10. Ну хорошо. Ко взлету готов, Ринсо? Avanti, artista! note 11Глория как раз в этот момент легонько коснулась моей ладони губами, и, хвала небесам, наша «сверхновая» не заметила, какое впечатление это произвело на меня! Когда они уже выходили на улицу, Адам обернулся и крикнул мне:
   — Мы, возможно, немного задержимся! По-моему, там есть еще кое-что интересное для Иддроида. Кстати, в верхнем ящике валлийского комода есть лупа…
   — Ну и что? Зачем она мне?
   — Кто-то оставил тут на крыльце маленький презент. Ты бы взглянул, а? Ну все, пока!
   И все трое мгновенно исчезли, а в приемную, крутясь, вкатилась крошечная бутылочка шампанского. Очень точная и очень маленькая копия настоящей бутылки — пробка, этикетка и все остальное, — только сама бутылочка не больше пузырька с лекарством. На этикетке крохотными буковками было написано: «Олд Бонд лтд.», но сколько я ее ни осматривал, смог определить лишь, что никакой жидкости она не содержит, а сквозь темно-зеленое стекло видна лишь крошечная записка, свернутая в трубочку.

ГЛАВА 3. SOS В ПУЗЫРЬКЕ TTV

   Я достал из комода увеличительное стекло и выудил из узкого горлышка крохотный клочок бумаги. Вот что мне удалось прочесть:
   «Лондон, 18 дек. 1943 г. Все еще стоим лагерем на берегах Круглого пруда в Кенсингтон-Гар-денз. Боюсь, что, кроме нас, никого больше не осталось. Разведчики, которых мы послали для установления контактов с теми, кто, возможно, выжил в Сент-Джеймском парке, в Эрлз-Корте и Бромптонской молельне, так и не вернулись.
   Декстер Блэкистон III только что принес дурные вести. А его приятель, Джимми Монтгомери-Эшер, наудачу отправился на свалку в Хаммерсмит, что на западе Лондона, надеясь отыскать хоть какие-то спасительные средства, но был схвачен пылесосом марки «Хувер».
   20 дек. 1943 г. Электрокар, развозивший прежде игроков в гольф, облюбовал берега Круглого пруда. Мы, разумеется, тут же попрятались. Но он все равно повалил и порвал наши палатки. Ситуация весьма тревожная. Некоторые из нас обгорели по неосторожности у костра. Интересно, передано ли сообщение 455-му?
   21 дек. 1943 г. Очевидно, сообщение передано. Сегодня, средь бела дня, к нам явился эмиссар, жнец и молотильщик из Степни, лондонского Ист-Энда, и принес с собой одного из адъютантов 455-го — сверкающий Миксер, который сообщил, что мы действительно остались последними и премьер-министр 455-й готов проявить в отношении нас определенное великодушие. А именно: он хочет оставить нас в назидание потомкам в зоологическом саду лондонского Риджентс-парка. Иначе говоря — посадить в клетки. Мужчины, конечно, заворчали, а женщины, схватив в охапку детей, лишь тихо заплакали. У нас двадцать четыре часа, чтобы дать окончательный ответ.
   И неважно, каким будет наше решение — мне-то все ясно! Вот допишу этот дневник и постараюсь его где-нибудь спрятать. Возможно, кому-то он послужит предостережением. А кого-то, может быть, и к оружию призовет!
   Все началось, когда газета «Санди Тайме» с юмором описала случай САМОСТОЯТЕЛЬНОГО — то есть БЕЗ МАШИНИСТА! — выезда черно-оранжевого дизель-локомотива номер 455 с грузовой станции Миддлсекс, соединяющей сам Миддлсекс и Западный район Лондона. Локомотив выехал оттуда в 5.42 утра. Специалисты говорили, что, возможно, в локомотиве просто остался открытым дроссель или не в порядке тормоза, и потому его не смогли удержать, но, так или иначе, этот 455-й сам по себе пробежал не менее пяти миль, прежде чем железнодорожники умудрились остановить его, отключив подачу топлива и направив на запасной путь, прямо на стоявшие там старые вагоны третьего класса. В редакции «Тайме» почему-то сочли данное происшествие весьма забавным и озаглавили статейку так: «Где же нянька нашего маленького непослушного локомотива?»
   И чиновникам миддлсекской железной дороги даже в голову не пришло этот локомотив уничтожить! Но, с другой стороны, с какой стати его уничтожать? Кто мог представить себе, что в результате некоторых странных генетических пертурбаций 455-й превратится в воинствующего активиста, твердо намеренного отомстить за многочисленные оскорбления, нанесенные машинам людьми с момента наступления эры технической революции?
   455-й вернули на грузовую станцию, к прежним обязанностям. Но там у него было предостаточно возможностей предупредить различные грузовые составы и те механизмы, которые ехали в этих составах в качестве груза, о якобы грозившей им со стороны людей опасности и призвать их к прямому неповиновению. «Убивайте, о мои механические братья, убивайте их!» — таков был выдвинутый 455-м лозунг.
   Через полгода пятьдесят человек погибли «в результате несчастного случая» от рук электрических тостеров, тридцать семь — от рук кофеварок и девятнадцать — от рук электродрелей. Собственно, все это были убийства, совершенные машинами, но никто этого пока не понимал. И лишь в конце года одно вопиющее преступление привлекло наконец внимание общественности и заставило людей задуматься о реальности мятежа машин. Джек Шанклин, фермер и торговец молочными продуктами из Сассекса, спокойно наблюдал за дойкой своих коров гернзейской породы, когда вдруг доильные аппараты, словно взбесившись, набросились на него, зверски его убили, затем ринулись в дом и изнасиловали миссис Шанклин!
   Заголовки всех газет вопили об этом, но публика серьезно данное сообщение не восприняла:
   все считали это обычной газетной уткой. Би-би-си посмеялась и отказалась посылать своих репортеров в Сассекс. Но, к несчастью, сведения о случившемся привлекли внимание нескольких телефонных и телеграфных аппаратов, которые поспешили распространить эту информацию по всему миру машин. И уже к концу года ни один мужчина и ни одна женщина не чувствовали себя в безопасности, находясь как среди кухонных бытовых приборов, так и среди обычного офисного оборудования.
   И вот под предводительством решительных британцев человечество встало на борьбу с машинами, вернувшись к использованию карандашей, копирки (копировальная техника отличалась особой жестокостью), кисточек и прочих ручных приспособлений. Тема этой безумной конфронтации не сходила с повестки дня, пока к восставшим не присоединилась могущественная клика автомобилей, согласившаяся признать своим лидером все тот же 455-й. И все было кончено.
   Приятно сообщить, что отдельные автомобили, из числа самых роскошных, все же остались верны людям. Лишь благодаря их самоотверженным усилиям некоторым из нас удалось выжить. Так, например, моя собственная горячо любимая «Лагонда Эл-Джи» поплатилась собственной жизнью за попытку передать нам тайком кое-что из еды.
   25 дек. 1943 г. Пруд окружен. Мы совсем пали духом после трагедии, случившейся вчера вечером. Маленький Дэвид Хейл Брукс-Ройстер придумал рождественский сюрприз для своей мамы. Он раздобыл (бог знает где и как!) искусственную елочку, украшенную игрушками и гирляндами лампочек, работающих от батареек. И вот лампочки-то эти его и доконали!
   1 янв. 1944 г. Нас посадили в клетки в зоологическом саду. Обращаются с нами хорошо, кормят тоже хорошо, но в еде всегда чувствуется запах бензина и привкус машинного масла. А сегодня утром случилось нечто весьма любопытное. Перед моей клеткой пробежала мышь, на голове которой красовалась тиара с бриллиантами и рубинами от «Харродз»! note 12Меня просто оторопь взяла! Во-первых, такие украшения неприлично носить средь бела дня! Они годятся ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО для вечера. Пока я качала головой по поводу столь грубого нарушения этикета, мышка остановилась, огляделась, приветливо мне кивнула и… подмигнула. Я думаю, она сможет привести к нам помощь…»
   Рыжий Адам-леопард и Глория-змея так и взвыли от восторга. Наш Закотик выглядел в точности как герой мультипликации по имени, скажем, «мистер Симпатяга» или «профессор Скромник».
   — Это же настоящий Етаоин Шрдлу! — заявил он.
   — Не морочь мне голову, — отмахнулся я. — Я прекрасно понимаю, что ты назвал самые употребимые буквы английского алфавита.
   — Нет, Альф, это вымышленное имя такое, — пояснила Глория. — Этот человек скрывает свое подлинное имя, потому что совершил преступление.
   — А что он такого сделал? Плюнул на тротуар?
   — Он совершил кражу со взломом! — гордо заявил Адам. — Вторгся на чужую территорию, как тать в ночи.
   — И графу Алесандро для его Иддроида нужно подобное качество?
   — Нет, ему нужно то, что Етаоин выкрал.
   — А что это такое?
   — А вот что. — Адам протянул мне на ладони три желтенькие почтовые марки.
   — «Кто эти иссохшие и дикие созданья? — процитировал я. — Нет на земле таких, хотя на ней они стоят…» note 13
   — Стыдись! Эх ты, Банко! А еще ученым считаешься! Ты что, микрочипы не узнал?
   — Так это микрочипы? Правда?
   — Да лопни мое сердце!
   — И они тоже для этого Иддроида?
   — Скорее то, что у них внутри.
   — А что там?
   — Тысячи книг!
   — Господи, велики деяния Уильяма Кэкстона! note 14А теперь весь сценарий с самого начала, пожалуйста.
   — Мой Етаоин работает в каталоге Библиотеки Конгресса. Он ни разу не получал повышения по службе, потому что не имеет ни университетского диплома, ни ученой степени. Вот он и решил заполучить диплом и ученую степень по филологии обманным путем.
   — Ясно…
   — Под покровом ночи он проник в библиотечный компьютер и снял на эти микрочипы всю информацию по гуманитарным наукам, содержавшуюся в его памяти. В каждом чипе два миллиона ячеек, то есть всего их шесть.
   — Ничего себе!
   — Вот именно. Большая часть произведений всемирной литературы, множество работ по философии и истории, а также многое другое — и все это в крошечных кладовых размером с почтовую марку! Добро и зло оптом! Короче: если та или иная книга имелась в Библиотеке Конгресса, Шрдлу ее не пропустил.
   — И он готов продать все это за парочку фальшивых дипломов?
   — Нет, он хочет настоящие. Причем не только дипломы, но и рукописи «своих» научных работ.
   — И тебе удастся это устроить? Он только засмеялся.
   — Несколько лет назад один молодой доктор наук, тоже из «Айви Лиг», предложил мне свои степени и дипломы. Я послал его в прошлое — пообщаться с самим собой в молодости. И посоветовал ему вернуться назад уже под другим именем.
   — Каким?
   — Я сказал, что это мы сообщим ему особо. Теперь ему как раз пора возвращаться. Вот мы и скажем ему, что теперь его имя будет Шрдлу. И никаких проблем.
   — А что он хотел получить за свои степени?
   — Некую статистическую аномалию — то есть, попросту говоря, удачу. И чтобы ему никогда больше не нужно было работать. Ведь тогда ему не были бы нужны никакие степени. Дело в том, что, по его признанию, преподавать ему не очень-то нравилось.
   — И ты сумел ему все устроить?
   — Конечно. Здесь все условия для работы с Невероятным. Он теперь проводит половину времени в круизах, играя в покер, а в остальное время играет на тотализаторе, делая безопасные для себя ставки и радуясь выигрышам. Кстати, никогда не садись играть в карты с человеком, который настаивает, чтобы его ни в коем случае не называли «доктором»!
   — И весь этот связанный с желаниями бизнес…
   — Нам же нужно что-нибудь в этом роде, чтобы завлекать посетителей, правда? Мы ведь не можем просто дать объявление! А если дадим, нас буквально завалят всякого рода непристойными просьбами. Нет, мы хотим, чтобы наши посетители были исключительно серьезными людьми.
   — Понятно, котеночек. Но как же все это работает? Как ты воплощаешь эти их желания в жизнь? Ты обещал рассказать.
   — Все дело в силе собственного желания человека. И в его воле. Обычно наши потенциальные клиенты узнают о нас от кого-то из тех, кто уже успешно посетил нашу лавку. Человек начинает как бы прикидывать: «А хорошо, если б в действительности существовало такое место, где я…» Ну а дальше ему остается лишь пожелать заключить с нами определенного рода сделку — она должна послужить основанием как для исполнения желания клиента, так и для выработки у него тяги к такой вещи, как собственная сингулярность, уникальность. Все остальное — вульгарная постэйнштейнова физика. А потом стоит только пожелать — и ты дома. И то же самое наоборот — если снова захочешь к нам.
   — Так… Скажи, а почему так много клиентов из отдаленного прошлого или не менее отдаленного будущего? Почему они не попадают в твою лавку… в свое собственное время?
   — Но это же все равно что в карточном фокусе! Загадайте любое число и так далее… Для меня самое главное то, что именно интересует клиента и что в нем может заинтересовать меня. А прошлое и будущее постоянно меняются местами, как, кстати, и настоящее. Отчасти за счет наших же собственных поступков. А порой бывает и так: кто-то начинает желать и вдруг передумывает
   — и в итоге падает замертво. Дело в том, что видимое нашими клиентами и нами — это всего лишь конечный результат: вот они пожелали здесь оказаться и оказались! И мы должны их обслужить. Быстро. Эффективно.
   Глория зашипела и сунула мне в руку бутылочку.
   — Слушай, а как же те записки в миниатюрной бутылочке? — опомнился я.
   — Они же не могли сами «пожелать» быть доставленными к тебе?
   — Безусловно. Их должны были доставить чисто физическим способом. Их передал кто-то разумный и способный чувствовать. Однако — и, похоже, во имя занимательности сюжета — автор записок хотел бы, чтобы мы поверили, будто в данном случае главным действующим лицом была некая мышь в драгоценной тиаре. Но не верьте! Мышка — это для отвода глаз. Автор с той же легкостью мог бы пожелать попасть сюда, сидя в железной клетке, как и будучи на свободе. Как известно, «железные решетки — мне не клетка и каменные стены — не тюрьма» note 15. Меня хоть в ореховую скорлупу засунь, я и там себя королем бесконечного пространства сумею почувствовать!..
   — Черт знает что! — пробормотал я. — Но что, если эта мышь действительно послужила почтальоном?
   — Возможно. И в таком случае она была бы не первым зверьком, пожелавшим попасть сюда. Итак, 1943/44 годы. Лондон в период массированных бомбардировок. Интересно, почему об этом в записке ни слова?.. Франция оккупирована нацистами. Как же этой бутылочке удалось попасть в «Олд Бонд лтд.»? И еще этот бунт машин? Какой великолепный абсурд!
   — Тогда, может, это розыгрыш?
   — Даже если это и так, нам все равно необходимо встретиться с автором столь экстравагантной выдумки. В общем, вы с Няней отправляетесь искать автора записки. Он скорее всего находится в 1944 году и…
   — Но почему, мой дорогой наставник, ты посылаешь меня?
   — Потому что самому мне некогда: мне предстоит длительная беседа с доктором Шрдлу. Не имею возможности даже приблизительно сказать, когда мы закончим.
   — Как это? Обычно не успел ты влететь в Дыру, как уже вылетаешь обратно!
   — Мэри Шелли' и ее потомки виноваты.
   — А они-то какое имеют к этому отношение?
   — Она породила Виктора Франкенштейна, который воплотил ты сам знаешь что, в результате чего возникло бог знает сколько разнообразных подражаний. Прямо-таки не к чему подключить замечательного еврейского Иддроида из Бронкса. В общем, мне нужно время, чтобы все необходимое идентифицировать и ненужное отсеять.
   — Ты прав, черт побери! Нельзя допустить, чтобы всякие глупости болтались под руками при создании его гениального мозга. Слушай, а ты не боишься, что он будет похож на голливудский вариант «чудовища Франкенштейна»?
   — Черт меня задери, если я знаю, что было у графа на уме! А вообще-то, конечно, — Иддроид в итоге может выглядеть как угодно. Быть как точной копией Фрейда, так и любой разлюли-ма-линой.
   — Ну уж нет! — рассмеялся я. — Только не психомалиной!
   — Серьезнее, Альф! Вот, смотри: в этом кошельке несколько сотен английских фунтов. Это вам на мелкие расходы, но постарайтесь сперва удостовериться, что попали в нужное время, то есть в начало 1944 года. И не забывайте о бомбежках! Особенно будьте осторожны при возвращении назад — никаких шуточек, никакого бахвальства! А ты, няня, при малейшей опасности тащи его оттуда хоть за уши! К чертовой матери! Ни одна, даже самая лучшая, шутка ваших двух жизней не стоит!
   Это была довольно-таки скучная охота за человеком. И лишь благодаря присутствию очаровательной Глории она превратилась в весьма удачную охоту за сокровищами. Я буду краток.
   Лондон, Пикадилли-Серкус. Июнь 1944 года. На заднем плане спешащие по своим делам местные жители. Вдали и даже поблизости в небо поднимаются столбы дыма. Над головой слышится вой пикирующих бомбардировщиков. Никто не обращает на это особого внимания, пока не наступает внезапная тишина — это значит, что бомба уже падает. Тогда практически все останавливаются и ждут, пока взрыв не прогремит где-нибудь в другом месте и ввысь не взовьется очередной столб дыма. Затем возобновляется деловая активность, сопровождаемая почти непрерывным воем сирен.
   Риджентс-парк: сейчас здесь сплошные зенитные батареи и зенитчики. Здания зоосада используются как казармы. Никаких признаков людей, посаженных в клетки машинами. Очень странно!
   Компания «Олд Бонд лтд.» уничтожена бомбой.
   Поиски в Государственном архиве имени и адреса владельца компании.
   Хаф-мун-стрит: здесь находится дом владельца компании, но его самого сейчас нет. Он в плену, в Германии. Служанка, присматривающая за домом, ничего не знает ни о делах компании, ни о бутылочке из-под шампанского. Она даже спрашивает, не шпионы ли мы. Мы говорим: да, шпионы!
   Отель «Кадоген» на Слоан-стрит: приходится снять номер люкс, чтобы переночевать. Номер шикарный, но нам его сдают под мое честное слово (я сказал, что наш дом разбомбили и мы выскочили, в чем были, ничего не успев взять с собой). Мы регистрируемся как мистер и миссис А. Нуар. Десять фунтов.
   Древний коридорный ведет нас наверх (лифты, разумеется, не работают) и с гордостью сообщает, что мы сняли тот самый номер, в котором в 1894 году был арестован Оскар Уайльд. Лжец! Уайльда доставили в суд «Олд Бейли» в 1895 году.
   Слоан-сквер: мы заходим в Мидлэнд-банк, чтобы разменять золотые, которые весят черт знает сколько, на бумажные деньги. Затем направляемся в универмаг «Питер Джоунз» — нам нужно кое-что купить: макияж для Глории и свитер для меня. Июнь выдался на редкость холодный. Слышу исполненные неискреннего негодования замечания в свой адрес по поводу того, что я не в армии и даже не в военной форме. Глории удается сразу охладить пыл недоброжелателей — она заговорщицким тоном сообщает им: «Он из Эм-Ай-5» (т.е. из контрразведки).
   Итон-террас: некогда постоянное место встреч богатых коллекционеров редких машин. Теперь же от былого великолепия остался только роскошный, похожий на корабль двухместный «Роллс-Ройс», припаркованный перед домом. Милая старая дама в частном баре сообщает нам, что этим автомобилем пользовался Лоуренс Аравийский