Страница:
Воздушный бой приходил к концу. Соединенный флот потерял не более десятка аэрокаров, главным образом английских, при атаке над Букингемским дворцом. Немецкая армада была уничтожена почти вся; уцелевшие аэрокары, высадившие своих солдат, тщетно пытались спастись бегством. Союзники нагоняли их, взрывали, и один за другим они падали на землю. Команда машинально пускала в ход парашюты, – напрасно! Люди гибли в огне пылавших зданий; те же, которые благополучно достигали земли, падали под ударами разъяренных жителей. Пожар распространялся, пылали уже кварталы Стрэнда, Уайтчепеля, Гольборна, Ливерпуль-Стрит, черные столбы дыма поднимались над исполинскими кострами. Население, укрывшееся в подземельях, и раньше обнаруживавшее такой упадок духа, по-видимому, одушевилось мужеством, когда опасность оказалась налицо, высыпало на улицы, вооруженное чем попало и истребляло все, что носило прусский мундир.
Мы видели это в бинокль, возвращаясь из второго облета окрестностей Лондона, так как не забывали о задаче, возложенной на нас аэрадмиралом. На этот раз у нас не оставалось сомнений; мы ясно рассмотрели колонну тысяч в тридцать или сорок пруссаков, двигавшуюся на Лондон, о чем и поспешили сообщить сигналами аэрадмиралу.
С удивительною быстротою соединенный флот построился четырьмя рядами и понесся навстречу грозному неприятелю. Он держался на высоте четырехсот метров, мы следовали за ним на высоте около шестисот метров.
Вскоре разрывные снаряды посыпались на неприятельский отряд. Но ряды стоически смыкались и колонны шли безостановочно, оставляя на дороге убитых и раненых. Видимо, они спешили соединиться с войсками, высаженными в Риджент-Парке.
Но вот на Темзе, вдоль которой двигались немцы, появилась флотилия маленьких судов и принялась осыпать неприятеля бомбами. К счастью для немцев, они вступили в это время на полуостров, который река образует у Поплера. Миноносцам пришлось огибать его кругом, тогда как немецкие колонны пересекали его поперек.
Если бы хоть одна-две дивизии войск были высланы навстречу немцам из города, они были бы истреблены до последнего человека. Но мы тщетно всматривались – войска не показывались. Несомненно, в городе уже получили по телефону известие о наступлении, но, как видно, не решались увести часть войск от Риджент-Парка.
Когда Наполеон под Ватерлоо ждал Груши, который должен был довершить расстройство неприятельской армии, явился Блюхер и превратил ожидаемую победу в поражение французов.
И мы дождались своего Блюхера.
Странно, что до сих пор никто из нас не вспомнил о существовании Джима Кеога с его «Сириусом». Впрочем, захватывающее зрелище адской бойни могло заставить забыть обо всем на свете. Но если «Сириус» до сих пор не принимал участия в сражении, то это не значило, что он отказался от него.
Внезапно какой-то яркий луч заставил нас зажмуриться.
– Солнце играет, – заметил Марсель.
– Нет, не солнце, – воскликнул я, – это Джим Кеог!
Мои японцы так и подпрыгнули. Все глаза устремились на точку, приближавшуюся к соединенному флоту.
Ринувшись откуда-то с громадной высоты, «Сириус», со свойственной ему головокружительной быстротой, спустился над флотом, сделал несколько зигзагов, приостановился и разрядил свою пушку под углом, рассчитанным так, чтобы задеть несколько аэрокаров.
Плачевное зрелище! Пять взрывов, пять столбов пламени, пять огромных аэрокаров – три наших, два английских – разлетелись в клочья!
Сотни людей посыпались на немецкий отряд, который встречал их выстрелами снизу, продолжая идти.
А «Сириус» уже поднимался ввысь и спустя несколько минут скрылся из вида.
IX. ПОЕДИНОК В ВОЗДУХЕ
X. БОРЬБА СО СМЕРТЬЮ
Мы видели это в бинокль, возвращаясь из второго облета окрестностей Лондона, так как не забывали о задаче, возложенной на нас аэрадмиралом. На этот раз у нас не оставалось сомнений; мы ясно рассмотрели колонну тысяч в тридцать или сорок пруссаков, двигавшуюся на Лондон, о чем и поспешили сообщить сигналами аэрадмиралу.
С удивительною быстротою соединенный флот построился четырьмя рядами и понесся навстречу грозному неприятелю. Он держался на высоте четырехсот метров, мы следовали за ним на высоте около шестисот метров.
Вскоре разрывные снаряды посыпались на неприятельский отряд. Но ряды стоически смыкались и колонны шли безостановочно, оставляя на дороге убитых и раненых. Видимо, они спешили соединиться с войсками, высаженными в Риджент-Парке.
Но вот на Темзе, вдоль которой двигались немцы, появилась флотилия маленьких судов и принялась осыпать неприятеля бомбами. К счастью для немцев, они вступили в это время на полуостров, который река образует у Поплера. Миноносцам пришлось огибать его кругом, тогда как немецкие колонны пересекали его поперек.
Если бы хоть одна-две дивизии войск были высланы навстречу немцам из города, они были бы истреблены до последнего человека. Но мы тщетно всматривались – войска не показывались. Несомненно, в городе уже получили по телефону известие о наступлении, но, как видно, не решались увести часть войск от Риджент-Парка.
Когда Наполеон под Ватерлоо ждал Груши, который должен был довершить расстройство неприятельской армии, явился Блюхер и превратил ожидаемую победу в поражение французов.
И мы дождались своего Блюхера.
Странно, что до сих пор никто из нас не вспомнил о существовании Джима Кеога с его «Сириусом». Впрочем, захватывающее зрелище адской бойни могло заставить забыть обо всем на свете. Но если «Сириус» до сих пор не принимал участия в сражении, то это не значило, что он отказался от него.
Внезапно какой-то яркий луч заставил нас зажмуриться.
– Солнце играет, – заметил Марсель.
– Нет, не солнце, – воскликнул я, – это Джим Кеог!
Мои японцы так и подпрыгнули. Все глаза устремились на точку, приближавшуюся к соединенному флоту.
Ринувшись откуда-то с громадной высоты, «Сириус», со свойственной ему головокружительной быстротой, спустился над флотом, сделал несколько зигзагов, приостановился и разрядил свою пушку под углом, рассчитанным так, чтобы задеть несколько аэрокаров.
Плачевное зрелище! Пять взрывов, пять столбов пламени, пять огромных аэрокаров – три наших, два английских – разлетелись в клочья!
Сотни людей посыпались на немецкий отряд, который встречал их выстрелами снизу, продолжая идти.
А «Сириус» уже поднимался ввысь и спустя несколько минут скрылся из вида.
IX. ПОЕДИНОК В ВОЗДУХЕ
Атака «Сириуса». Расстройство союзного флота. Состязание на высоту подъема. Балласт Джима Кеога. «Банзай!» Последняя схватка. Гибель бандита. Его последний выстрел.
Мы понимали, что американец не замедлит вернуться и что именно в этой фазе боя он рассчитывает сыграть главную роль. Я сказал японцам, чтобы они постарались не упустить случая схватиться с ним, хотя и не мог себе представить, как это осуществить при его быстроте.
Немецкая колонна продолжала наступление и уже достигла области пожара. Если сопротивление на суше останется таким же вялым, то скоро она очутится в сердце Лондона, в Уайтчепеле.
Наконец, мы заметили движущуюся в направлении Виктория-Парка колонну пехоты в красных куртках, спешившей навстречу неприятелю. Она была по крайней мере вдвое меньше немецкой, зато англичане находились у себя дома; конечно, они постоят за родные очаги при поддержке населения. Флотилия миноносцев столпилась у Лондонской Башни и высаживала на берег свой экипаж и орудия. Соединенный флот продолжал забрасывать немцев бомбами, вырывавшими сотни людей из их рядов…
Но вот снова, откуда-то из небесных бездн, появился «Сириус», ринулся на нашу флотилию, описал огромный круг и, приостановившись над линией крупнейших наших аэрокаров, выпустил в них целый каскад бомб. Одна за другой лопнули оболочки четырех гигантов – и газ воспламенился. Мы не видели их названий: мы наблюдали только ужасное падение людей на крыши домов, на улицу, на деревья, на штыки прусского арьергарда.
Мы видели также сигналы «Генерала Менье», флагманского аэрокара. Троарек убедился, наконец, в превосходстве этого нового противника и отдал приказ бросить наступающую колонну и гнаться за американцем. Выпустив четыре бомбы, тот умчался на высоту.
Я задыхался от бессильной злобы. Желтые лица японцев еще более пожелтели, глаза их горели…
– Надо во что бы то ни стало уничтожить этого разбойника, – сказал капитан Мурата. – Иначе он уничтожит всю вашу эскадру…
Теперь тактика переменилась. Предоставив английскому отряду, при помощи команды миноносцев и аэрокаров сэра Бернсайда, бороться с наступающими немцами, аэрадмирал Троарек дал сигнал французской эскадре рассеяться на большом пространстве. Теперь каждый аэрокар должен был действовать отдельно и вся эта масса судов имела целью борьбу с Кеогом; стая львов против одного комара!
В общем, все поднимались выше и выше, так как борьба с Кеогом должна была, в сущности, свестись к состязанию на высоту полета. Мы держались приблизительно на высоте тысячи метров выше огромной массы судов. «Южный» поднимался легко и плавно, простым движением руля высоты; не прибегая к балласту, который уже приходилось выбрасывать судам Троарека. На высоте около трех тысяч метров мастодонтам Рапо было уже трудно маневрировать.
Снова из-за туч вынырнул «Сириус». На этот раз он устремился на флагманский аэрокар «Генерал Менье», находившийся довольно близко от нас, и пустил две гранаты.
Оболочка лопнула и, хотя газ не воспламенился, адмиральский аэрокар начал падать, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Несмотря на все усилия экипажа замедлить падение, выбрасывая балласт, гибель его была неизбежна.
Но «Генерал Менье» был не единственной жертвой нового появления «Сириуса».
С невообразимой быстротой он кидался на другие аэрокары, тщетно стремившиеся перегнать его, и в самое короткое время несколько огромных судов последовали за флагманом, взорванные гранатами.
Такой результат не мог не деморализовать флот. Рассеявшись на огромном пространстве, аэрокары делали круги, поднимались, опускались, бесцельно и бессмысленно маневрируя, видимо, не зная, что делать, что предпринять в борьбе с этим неуловимым противником…
Что же делать? Отступить? Бежать? Все, кроме этого! Бежать огромному флоту, «непобедимой армаде», только что перебившей втрое большую эскадру германских судов – от одного крошечного суденышка, на позор и смех грядущим поколениям! Стать притчей во языцех, героями рассказов о том, как один американский бандит обратил в бегство целую армию французов! Нет, конечно, об этом никто не думал. Но по движениям наших аэрокаров видно было, что их экипажами овладевает фаталистическое уныние, что они не надеются на победу и ждут неизбежной гибели…
Я взглянул на капитана Мурату. Не сводя глаз с «Сириуса», он упорно направлял «Южный» к нему и вверх, отдавая какие-то приказания японцам на их языке. Мотоми оставался у мотора, остальные трое поместились у борта, держа наготове автоматические скорострельные ружья. Мы с Марселем тоже присоединились к ним.
Мы были уже на высоте 4000 метров с лишком. «Сириус» носился под нами, значительно ниже, преследуя аэрокары. Вдруг он направился к нам. Очевидно, Кеог заметил наш аэрокар и решил отделаться от него.
– Внимание! – крикнул Мурата.
В ту же минуту «Южный» с изумительной быстротой и легкостью взлетел на тысячу метров.
Без сомнения Кеог удивился, видя нас на такой высоте, так как «Сириус» также быстро поднялся. Теперь он был на одном уровне с нами и так близко, что мы видели, как из отверстий на нижней стороне сыпался песок.
– А! А! – весело заметил Мурата, – значит, и вам приходится прибегать к балласту, почтеннейший!
Без сомнения, Кеог прочел имя аэрокара и рассмотрел его экипаж. Еще мешок балласта, – и он перегнал нас, крикнув в рупор:
– Come up, laps, come up, monkeys![4]
Вероятно, он не ожидал нашего ответа – залпа пяти ружей.
Ура! Очевидно, хоть одна пуля попала в отдушину для высыпания балласта, потому что «Сириус» сделал резкое, неправильное движение. Видимо, зверь был ранен.
Не слишком тяжело, так как он продолжал подниматься, но достаточно, чтобы вызвать со стороны экипажа «Южного» дружный крик:
– Ура! – французов, и – Банзай! – японцев. Мы также поднимались, не спуская глаз с нашего противника.
На высоте 5300 метров мы попали в слой облаков, несшихся с востока. Еще сотня метров, и мы снова плыли в чистой лазури, куда девался Кеог? Мы тщетно искали его глазами.
– Ничего не видно, – сказал Марсель. – Наш молодец остался внизу.
– Добрый знак, – подхватил Вами. – Пуля, видно, попортила ему внутренности. Я уверен, что это моя.
Но в ту же минуту остальной экипаж испустил крик. Прежде, чем я сообразил, в чем дело, несколько пуль пробило нашу гондолу. Вынырнув неподалеку от нас из облаков, Кеог дал залп по «Южному». К счастью, его пули не причинили нам большого вреда. Оболочка аэрокара не была задета. Разумеется, мы не преминули ответить на этот салют. Но «Сириус» уже удалился по направлению к югу. Как видно, американец отказался от надежды одолеть нас, поднявшись выше и пустив бомбу. Он бежал… При его быстроте нам, конечно, за ним не угнаться! Однако нам казалось, что он движется гораздо медленнее, чем раньше.
– Попробуем догнать! – сказал Мурата. «Южный» пустился вслед за американцем, развивая всю свою быстроту.
Несколько минут прошло в напряженном ожидании. Не было сомнения, что мы догоняем его. Черное пятно росло заметно.
– Через пять минут догоним, – сказал Мурата, И схватив рупор, крикнул на английском языке:
– Спасайся, Америка! Япошки близко!
Устыдился ли Кеог или его бегство было только притворным, но мы заметили, что он переменил направление и полетел к нам. На расстоянии двухсот метров от «Сириуса» Мурата приказал японцам выбрасывать балласт; на этой высоте подъемный руль уже не действовал. Мы стали забираться вверх, но и из «Сириуса» посыпались каскады песка. Кеог тоже поднимался, хотя не так быстро, как мы. Очевидно, пуля попортила ему двигатель.
Обе машины продолжали подниматься на расстоянии двухсот метров одна от другой. Орудия Кеога могли действовать только сверху вниз: наши ручные гранаты вряд ли бы справились с его неуязвимой оболочкой. Во всяком случае, благоразумие требовало бросить их сверху в отверстие в корпусе «Сириуса».
Состязание продолжалось. Мы достигли уже почти 6000 метров высоты.
– Как подумаешь, отчего иной раз могут зависеть судьбы народов! – сказал я Марселю. – Теперь наша флотилия, видя, что «Сириус» и «Южный» унеслись в пространство, не станет, конечно, дожидаться исхода нашего поединка, а возобновит прерванное сражение с немцами – и плохо им придется! Их дерзкая попытка не удастся, – а кто этому причиной? «Южный», аэрокар «2000 года». Что сказал бы ваш тесть, если бы знал об этом?
– Мы телефонируем ему по окончании! – шутливо ответил молодой человек.
– Американец отстает. У него нет балласта! – воскликнул Мурата со злобной радостью.
Действительно, «Сириус», до сих пор державшийся почти на одной высоте с нами, начал заметно отставать.
А у нас еще десять мешков песка. Стало быть, победа наша.
– Смотрите, у него открывается брюхо! – крикнул один японец.
Открывается брюхо? Что это значит?
Действительно, подъемная дверь в нижней части «Сириуса» открылась, и мы стали свидетелями чудовищного преступления, драмы, от которой поднялись бы дыбом волосы на головах, менее освоившихся с ужасами, чем наши, в течение двух последних недель.
Знакомая мне сеть вылетела из отверстия; за ее петли судорожно цеплялся человек – негр, которого я видел, когда был в плену у Кеога.
Что же это такое? Зачем его выбрасывают на высоте 5900 метров?
Ни я, ни Марсель не решались понять, в чем дело. Но капитан Мурата мигом сообразил:
– Балласт! Приготовьте балласт! – крикнул он японцам.
Негр висел на сетке, цепляясь за нее с энергией отчаяния. Но он недолго оставался в этом положении. Раздался револьверный выстрел и несчастный, пораженный пулей Кеога, с головокружительной быстротой полетел в бездну, вертясь и кувыркаясь в воздухе.
Чтоб облегчить «Сириус», янки употребил очень простое средство: выбросил вместо балласта негра.
Облегченный на сотню килограммов, «Сириус» взвился.
Я и Марсель, ошеломленные, не могли отвести глаз от тела, пока оно не исчезло в бездне.
Но японцы не теряли времени. Десять мешков балласта разом полетели за борт и «Южный» помчался ввысь за своим противником.
Мы поднялись на 6300 метров. «Сириус» был немного выше.
– Еще сотню метров, – сказал я Мурате, – и мы обгоним его.
– Да, сотню метров, – отвечал он. – Но мы ее не сделаем. Балласта больше нет.
– Черт возьми, мы должны, однако, разделаться с этим негодяем! – сказал Марсель.
– Еще бы, не для того же мы залетели на 6300 метров высоты, чтоб спуститься ни с чем… Да к тому же, если мы не разделаемся с ним, то он разделается с нами. Кажется, он направляется к нам…
Во время подъема расстояние между нами и «Сириусом» увеличилось до пятисот метров. Но теперь он приближался к нам. Очевидно, Кеог рассчитывал воспользоваться своим положением и пустить в нас гранату.
– Бросайте кресла и ненужные вещи, – крикнул я. Вещи полетели за борт.
– Не поздоровится тому, кому они шлепнутся на голову – заметил я. – Ну, может быть как раз в немцев угодим…
«Южный» поднялся еще на восемьдесят метров и почти поравнялся с «Сириусом».
– Еще метров на десять – и будет достаточно! – сказал я.
– Да, – отвечал Мурата, – но мы остановились, а выбрасывать больше нечего. Он выше нас на десять метров; этого достаточно, чтобы, ставши над нами, пустить в нас бомбу.
Он был прав. И, несомненно, «Сириус» направлялся, к нам с этой целью.
Мурата взглянул на своих и что-то сказал по-японски. Все четверо вскочили и протянули руки, как будто просили о чем то.
Затем произошла сцена, которая в первую минуту показалась мне до того невероятной, такой дьявольской, что я готов был приписать ее галлюцинации.
Капитан Мурата еще раз взглянул на приближающегося врага, затем окинул взглядом гондолу. Марсель, сидевший на небольшом ящике с консервами, встал и взялся за ящик.
– Этого будет мало, – сказал Мурата, как бы отвечая на его взгляд и, повернувшись к своим товарищам, произнес:
– Сикава!
В одном мгновение японец кинулся на край гондолы, взмахнул фуражкой и с криком «Банзай», повторенным его товарищами, исчез за бортом…
«Южный» сделал огромный прыжок вверх, оставив Кеога далеко внизу. Марсель был бледен, как полотно. Вероятно, и я тоже; по крайней мере, на минуту волнение захватило мне дух. Мы оба уставились на японцев, которые, как ни в чем не бывало, продолжали возиться с аппаратами, точно героический подвиг самоотвержения представлял самую обыкновенную вещь.
Наконец, я опомнился. Счетчик барографа показывал высоту в 7000 метров. «Сириус» был гораздо ниже нас. Теперь он в наших руках.
– Внимание! – крикнул Мурата. – Кеог на триста метров ниже нас. Через несколько минут мы станем над ним. Но следует податься вниз, иначе наши гранаты могут пролететь мимо. Мотоми, попробуй, не спустимся ли мы без потери газа.
Оказалось, что аппарат, не действовавший при направлении вверх, мог еще служить для спуска. Мы стали медленно опускаться, приближаясь к «Сириусу».
– Готовьте гранаты! – крикнул капитан. Вами и Нарабо схватили по гранате, я и Марсель сделали то же. Мы разместились по двое по обеим сторонам гондолы. Нужно было сделать еще сотню метров, чтобы стать на одной вертикальной линии с «Сириусом».
Но в эту минуту до нас долетел слабый, сухой звук револьверного выстрела, другой, третий…
– Что это? Они там дерутся внутри! – воскликнул Вами.
– Сколько их там? – спросил меня Мурата.
– Трое. Механик, сам Кеог и еще один служитель.
– Я этого и боялся.
– Чего?
– Посмотрите…
В самом деле мы снова увидели возмутительную сцену. Откидная дверь открылась вторично и мертвое тело, выброшенное из неё, полетело вниз. Я узнал его по одежде. Очевидно, Кеог и его механик убили служителя, чтобы облегчить шар.
«Сириус» снова, как птица, взвился в высоту, далеко оставив нас под собою.
И снова Мурата обратился к своим японцам:
– Нарабо!
Ни минуты не колеблясь, Нарабо ринулся за своим предшественником.
Но это было еще не все. «Южный» быстро взлетел на высоту 7500 метров.
– Вон он! Мы обгоняем его! – воскликнул я.
– Нет, – отвечал Мурата после некоторого молчания. – Его груз был тяжелее. Он остается выше нас метров на двести. Но у нас все-таки большое преимущество.
– Какое же?
– Ни он, ни механик, конечно, не захотят выскакивать. А выбросить им больше ничего не найдется. У них нет ни одного человека.
– А у нас?..
– А у нас… у нас еще найдется…
Сказав несколько слов, он обратился к Марселю:
– Г. Дюшмен вы, кажется, умеете управлять мотором?
– Да, это дело мне знакомое.
– Попробуйте же заменить нашего Мотоми. Марсель взялся за мотор. Сразу видно было, что он легко справляется с делом. Между тем Мотоми остановился на краю гондолы.
– Почему вы оставили мотор? – спросил я.
– Чтобы быть готовым отправиться своевременно. Мы приближаемся к «Сириусу». Он на двести метров выше нас. Когда наступит момент, капитан скажет мне…
– Да куда отправиться? – спросил я, догадываясь и в то же время не веря.
– Туда… вниз!
– Неужели вы сделаете это?
– Конечно… Ведь мое отечество в войне с Америкой и Германией. Я жалею, что не мне первому досталось. Но Сикава и Нарабо старше меня; я должен был уступить.
– А Вами?
– Вами младший. Он пойдет последним. Теперь моя оче…
– Мотоми! – крикнул капитан.
– Банзай! – было ответом…
Мы снова господствовали над Кеогом. Отметчик показывал 7400 метров. «Сириус» тяжело двигался на двести метров под нами.
Не схватятся ли теперь Кеог с механиком и тот, кто одолеет, выбросит побежденного? Но нет, одному невозможно управлять шаром и действовать орудием. Им остается одно: открыть все каналы и спускаться вниз… правда, это слабая надежда на спасение. Сверху «Южный» внизу – внизу, конечно, с Кеогом поступят как с бандитом, а не как с воюющей стороной…
– Опять там дерутся! – крикнул Вами, В самом деле, из «Сириуса» доносились револьверные выстрелы. Негодяи бились за верный шанс спасения; облегченный еще на одного человека, «Сириус», без сомнения, ушел бы от нас.
Но было уже поздно. Наступил наконец час расплаты. Мы были на одной линии с «Сириусом», на высоте около сотни метров от него. Широкое, в метр, отверстие на верхней стороне шара ожидало наших страшных гранат.
– Внимание! – крикнул Мурата. – Я спущусь еще на пятьдесят метров. Через полминуты…
Я стал лихорадочно отсчитывать до тридцати.
– Бросаем! – крикнул мне Вами, поднимая гранату.
– А, Джим Кеог! Наконец-то я сведу с тобой счеты!
Моя граната – именно моя, потому что Вами промахнулся – влетела в углубление «Сириуса». Последовал страшный взрыв. «Черепаха» мгновенно разлетелась в мелкие дребезги. Осколки долетели до нас, на высоту пятидесяти метров. «Южный» быстро подался в сторону. Передо мной мелькнуло искаженное – не страхом, а бешенством – лицо Кеога. Он успел еще схватить и разрядить в нас скорострельное ружье. Секунду спустя пылающая гондола «Сириуса» была уже далеко внизу.
Победа! Триумф!
Но что такое с Марселем? Он лежал на дне гондолы, раскинув руки. И капитан Мурата не шевелился, уткнувшись лицом в дно.
– Мотор не действует! Резервуар пробит! – крикнул Вами. Да, Джим Кеог сумел послать парфянскую стрелу. Кажется, ни одна его пуля не пропала даром. Две поразили наших товарищей, третья пробила резервуар мотора, испортив его непоправимо. Наш аэрокар стал неуправляемым. Он превратился в такую же игрушку ветра, как сферические шары прежних времен.
Мы понимали, что американец не замедлит вернуться и что именно в этой фазе боя он рассчитывает сыграть главную роль. Я сказал японцам, чтобы они постарались не упустить случая схватиться с ним, хотя и не мог себе представить, как это осуществить при его быстроте.
Немецкая колонна продолжала наступление и уже достигла области пожара. Если сопротивление на суше останется таким же вялым, то скоро она очутится в сердце Лондона, в Уайтчепеле.
Наконец, мы заметили движущуюся в направлении Виктория-Парка колонну пехоты в красных куртках, спешившей навстречу неприятелю. Она была по крайней мере вдвое меньше немецкой, зато англичане находились у себя дома; конечно, они постоят за родные очаги при поддержке населения. Флотилия миноносцев столпилась у Лондонской Башни и высаживала на берег свой экипаж и орудия. Соединенный флот продолжал забрасывать немцев бомбами, вырывавшими сотни людей из их рядов…
Но вот снова, откуда-то из небесных бездн, появился «Сириус», ринулся на нашу флотилию, описал огромный круг и, приостановившись над линией крупнейших наших аэрокаров, выпустил в них целый каскад бомб. Одна за другой лопнули оболочки четырех гигантов – и газ воспламенился. Мы не видели их названий: мы наблюдали только ужасное падение людей на крыши домов, на улицу, на деревья, на штыки прусского арьергарда.
Мы видели также сигналы «Генерала Менье», флагманского аэрокара. Троарек убедился, наконец, в превосходстве этого нового противника и отдал приказ бросить наступающую колонну и гнаться за американцем. Выпустив четыре бомбы, тот умчался на высоту.
Я задыхался от бессильной злобы. Желтые лица японцев еще более пожелтели, глаза их горели…
– Надо во что бы то ни стало уничтожить этого разбойника, – сказал капитан Мурата. – Иначе он уничтожит всю вашу эскадру…
Теперь тактика переменилась. Предоставив английскому отряду, при помощи команды миноносцев и аэрокаров сэра Бернсайда, бороться с наступающими немцами, аэрадмирал Троарек дал сигнал французской эскадре рассеяться на большом пространстве. Теперь каждый аэрокар должен был действовать отдельно и вся эта масса судов имела целью борьбу с Кеогом; стая львов против одного комара!
В общем, все поднимались выше и выше, так как борьба с Кеогом должна была, в сущности, свестись к состязанию на высоту полета. Мы держались приблизительно на высоте тысячи метров выше огромной массы судов. «Южный» поднимался легко и плавно, простым движением руля высоты; не прибегая к балласту, который уже приходилось выбрасывать судам Троарека. На высоте около трех тысяч метров мастодонтам Рапо было уже трудно маневрировать.
Снова из-за туч вынырнул «Сириус». На этот раз он устремился на флагманский аэрокар «Генерал Менье», находившийся довольно близко от нас, и пустил две гранаты.
Оболочка лопнула и, хотя газ не воспламенился, адмиральский аэрокар начал падать, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Несмотря на все усилия экипажа замедлить падение, выбрасывая балласт, гибель его была неизбежна.
Но «Генерал Менье» был не единственной жертвой нового появления «Сириуса».
С невообразимой быстротой он кидался на другие аэрокары, тщетно стремившиеся перегнать его, и в самое короткое время несколько огромных судов последовали за флагманом, взорванные гранатами.
Такой результат не мог не деморализовать флот. Рассеявшись на огромном пространстве, аэрокары делали круги, поднимались, опускались, бесцельно и бессмысленно маневрируя, видимо, не зная, что делать, что предпринять в борьбе с этим неуловимым противником…
Что же делать? Отступить? Бежать? Все, кроме этого! Бежать огромному флоту, «непобедимой армаде», только что перебившей втрое большую эскадру германских судов – от одного крошечного суденышка, на позор и смех грядущим поколениям! Стать притчей во языцех, героями рассказов о том, как один американский бандит обратил в бегство целую армию французов! Нет, конечно, об этом никто не думал. Но по движениям наших аэрокаров видно было, что их экипажами овладевает фаталистическое уныние, что они не надеются на победу и ждут неизбежной гибели…
Я взглянул на капитана Мурату. Не сводя глаз с «Сириуса», он упорно направлял «Южный» к нему и вверх, отдавая какие-то приказания японцам на их языке. Мотоми оставался у мотора, остальные трое поместились у борта, держа наготове автоматические скорострельные ружья. Мы с Марселем тоже присоединились к ним.
Мы были уже на высоте 4000 метров с лишком. «Сириус» носился под нами, значительно ниже, преследуя аэрокары. Вдруг он направился к нам. Очевидно, Кеог заметил наш аэрокар и решил отделаться от него.
– Внимание! – крикнул Мурата.
В ту же минуту «Южный» с изумительной быстротой и легкостью взлетел на тысячу метров.
Без сомнения Кеог удивился, видя нас на такой высоте, так как «Сириус» также быстро поднялся. Теперь он был на одном уровне с нами и так близко, что мы видели, как из отверстий на нижней стороне сыпался песок.
– А! А! – весело заметил Мурата, – значит, и вам приходится прибегать к балласту, почтеннейший!
Без сомнения, Кеог прочел имя аэрокара и рассмотрел его экипаж. Еще мешок балласта, – и он перегнал нас, крикнув в рупор:
– Come up, laps, come up, monkeys![4]
Вероятно, он не ожидал нашего ответа – залпа пяти ружей.
Ура! Очевидно, хоть одна пуля попала в отдушину для высыпания балласта, потому что «Сириус» сделал резкое, неправильное движение. Видимо, зверь был ранен.
Не слишком тяжело, так как он продолжал подниматься, но достаточно, чтобы вызвать со стороны экипажа «Южного» дружный крик:
– Ура! – французов, и – Банзай! – японцев. Мы также поднимались, не спуская глаз с нашего противника.
На высоте 5300 метров мы попали в слой облаков, несшихся с востока. Еще сотня метров, и мы снова плыли в чистой лазури, куда девался Кеог? Мы тщетно искали его глазами.
– Ничего не видно, – сказал Марсель. – Наш молодец остался внизу.
– Добрый знак, – подхватил Вами. – Пуля, видно, попортила ему внутренности. Я уверен, что это моя.
Но в ту же минуту остальной экипаж испустил крик. Прежде, чем я сообразил, в чем дело, несколько пуль пробило нашу гондолу. Вынырнув неподалеку от нас из облаков, Кеог дал залп по «Южному». К счастью, его пули не причинили нам большого вреда. Оболочка аэрокара не была задета. Разумеется, мы не преминули ответить на этот салют. Но «Сириус» уже удалился по направлению к югу. Как видно, американец отказался от надежды одолеть нас, поднявшись выше и пустив бомбу. Он бежал… При его быстроте нам, конечно, за ним не угнаться! Однако нам казалось, что он движется гораздо медленнее, чем раньше.
– Попробуем догнать! – сказал Мурата. «Южный» пустился вслед за американцем, развивая всю свою быстроту.
Несколько минут прошло в напряженном ожидании. Не было сомнения, что мы догоняем его. Черное пятно росло заметно.
– Через пять минут догоним, – сказал Мурата, И схватив рупор, крикнул на английском языке:
– Спасайся, Америка! Япошки близко!
Устыдился ли Кеог или его бегство было только притворным, но мы заметили, что он переменил направление и полетел к нам. На расстоянии двухсот метров от «Сириуса» Мурата приказал японцам выбрасывать балласт; на этой высоте подъемный руль уже не действовал. Мы стали забираться вверх, но и из «Сириуса» посыпались каскады песка. Кеог тоже поднимался, хотя не так быстро, как мы. Очевидно, пуля попортила ему двигатель.
Обе машины продолжали подниматься на расстоянии двухсот метров одна от другой. Орудия Кеога могли действовать только сверху вниз: наши ручные гранаты вряд ли бы справились с его неуязвимой оболочкой. Во всяком случае, благоразумие требовало бросить их сверху в отверстие в корпусе «Сириуса».
Состязание продолжалось. Мы достигли уже почти 6000 метров высоты.
– Как подумаешь, отчего иной раз могут зависеть судьбы народов! – сказал я Марселю. – Теперь наша флотилия, видя, что «Сириус» и «Южный» унеслись в пространство, не станет, конечно, дожидаться исхода нашего поединка, а возобновит прерванное сражение с немцами – и плохо им придется! Их дерзкая попытка не удастся, – а кто этому причиной? «Южный», аэрокар «2000 года». Что сказал бы ваш тесть, если бы знал об этом?
– Мы телефонируем ему по окончании! – шутливо ответил молодой человек.
– Американец отстает. У него нет балласта! – воскликнул Мурата со злобной радостью.
Действительно, «Сириус», до сих пор державшийся почти на одной высоте с нами, начал заметно отставать.
А у нас еще десять мешков песка. Стало быть, победа наша.
– Смотрите, у него открывается брюхо! – крикнул один японец.
Открывается брюхо? Что это значит?
Действительно, подъемная дверь в нижней части «Сириуса» открылась, и мы стали свидетелями чудовищного преступления, драмы, от которой поднялись бы дыбом волосы на головах, менее освоившихся с ужасами, чем наши, в течение двух последних недель.
Знакомая мне сеть вылетела из отверстия; за ее петли судорожно цеплялся человек – негр, которого я видел, когда был в плену у Кеога.
Что же это такое? Зачем его выбрасывают на высоте 5900 метров?
Ни я, ни Марсель не решались понять, в чем дело. Но капитан Мурата мигом сообразил:
– Балласт! Приготовьте балласт! – крикнул он японцам.
Негр висел на сетке, цепляясь за нее с энергией отчаяния. Но он недолго оставался в этом положении. Раздался револьверный выстрел и несчастный, пораженный пулей Кеога, с головокружительной быстротой полетел в бездну, вертясь и кувыркаясь в воздухе.
Чтоб облегчить «Сириус», янки употребил очень простое средство: выбросил вместо балласта негра.
Облегченный на сотню килограммов, «Сириус» взвился.
Я и Марсель, ошеломленные, не могли отвести глаз от тела, пока оно не исчезло в бездне.
Но японцы не теряли времени. Десять мешков балласта разом полетели за борт и «Южный» помчался ввысь за своим противником.
Мы поднялись на 6300 метров. «Сириус» был немного выше.
– Еще сотню метров, – сказал я Мурате, – и мы обгоним его.
– Да, сотню метров, – отвечал он. – Но мы ее не сделаем. Балласта больше нет.
– Черт возьми, мы должны, однако, разделаться с этим негодяем! – сказал Марсель.
– Еще бы, не для того же мы залетели на 6300 метров высоты, чтоб спуститься ни с чем… Да к тому же, если мы не разделаемся с ним, то он разделается с нами. Кажется, он направляется к нам…
Во время подъема расстояние между нами и «Сириусом» увеличилось до пятисот метров. Но теперь он приближался к нам. Очевидно, Кеог рассчитывал воспользоваться своим положением и пустить в нас гранату.
– Бросайте кресла и ненужные вещи, – крикнул я. Вещи полетели за борт.
– Не поздоровится тому, кому они шлепнутся на голову – заметил я. – Ну, может быть как раз в немцев угодим…
«Южный» поднялся еще на восемьдесят метров и почти поравнялся с «Сириусом».
– Еще метров на десять – и будет достаточно! – сказал я.
– Да, – отвечал Мурата, – но мы остановились, а выбрасывать больше нечего. Он выше нас на десять метров; этого достаточно, чтобы, ставши над нами, пустить в нас бомбу.
Он был прав. И, несомненно, «Сириус» направлялся, к нам с этой целью.
Мурата взглянул на своих и что-то сказал по-японски. Все четверо вскочили и протянули руки, как будто просили о чем то.
Затем произошла сцена, которая в первую минуту показалась мне до того невероятной, такой дьявольской, что я готов был приписать ее галлюцинации.
Капитан Мурата еще раз взглянул на приближающегося врага, затем окинул взглядом гондолу. Марсель, сидевший на небольшом ящике с консервами, встал и взялся за ящик.
– Этого будет мало, – сказал Мурата, как бы отвечая на его взгляд и, повернувшись к своим товарищам, произнес:
– Сикава!
В одном мгновение японец кинулся на край гондолы, взмахнул фуражкой и с криком «Банзай», повторенным его товарищами, исчез за бортом…
«Южный» сделал огромный прыжок вверх, оставив Кеога далеко внизу. Марсель был бледен, как полотно. Вероятно, и я тоже; по крайней мере, на минуту волнение захватило мне дух. Мы оба уставились на японцев, которые, как ни в чем не бывало, продолжали возиться с аппаратами, точно героический подвиг самоотвержения представлял самую обыкновенную вещь.
Наконец, я опомнился. Счетчик барографа показывал высоту в 7000 метров. «Сириус» был гораздо ниже нас. Теперь он в наших руках.
– Внимание! – крикнул Мурата. – Кеог на триста метров ниже нас. Через несколько минут мы станем над ним. Но следует податься вниз, иначе наши гранаты могут пролететь мимо. Мотоми, попробуй, не спустимся ли мы без потери газа.
Оказалось, что аппарат, не действовавший при направлении вверх, мог еще служить для спуска. Мы стали медленно опускаться, приближаясь к «Сириусу».
– Готовьте гранаты! – крикнул капитан. Вами и Нарабо схватили по гранате, я и Марсель сделали то же. Мы разместились по двое по обеим сторонам гондолы. Нужно было сделать еще сотню метров, чтобы стать на одной вертикальной линии с «Сириусом».
Но в эту минуту до нас долетел слабый, сухой звук револьверного выстрела, другой, третий…
– Что это? Они там дерутся внутри! – воскликнул Вами.
– Сколько их там? – спросил меня Мурата.
– Трое. Механик, сам Кеог и еще один служитель.
– Я этого и боялся.
– Чего?
– Посмотрите…
В самом деле мы снова увидели возмутительную сцену. Откидная дверь открылась вторично и мертвое тело, выброшенное из неё, полетело вниз. Я узнал его по одежде. Очевидно, Кеог и его механик убили служителя, чтобы облегчить шар.
«Сириус» снова, как птица, взвился в высоту, далеко оставив нас под собою.
И снова Мурата обратился к своим японцам:
– Нарабо!
Ни минуты не колеблясь, Нарабо ринулся за своим предшественником.
Но это было еще не все. «Южный» быстро взлетел на высоту 7500 метров.
– Вон он! Мы обгоняем его! – воскликнул я.
– Нет, – отвечал Мурата после некоторого молчания. – Его груз был тяжелее. Он остается выше нас метров на двести. Но у нас все-таки большое преимущество.
– Какое же?
– Ни он, ни механик, конечно, не захотят выскакивать. А выбросить им больше ничего не найдется. У них нет ни одного человека.
– А у нас?..
– А у нас… у нас еще найдется…
Сказав несколько слов, он обратился к Марселю:
– Г. Дюшмен вы, кажется, умеете управлять мотором?
– Да, это дело мне знакомое.
– Попробуйте же заменить нашего Мотоми. Марсель взялся за мотор. Сразу видно было, что он легко справляется с делом. Между тем Мотоми остановился на краю гондолы.
– Почему вы оставили мотор? – спросил я.
– Чтобы быть готовым отправиться своевременно. Мы приближаемся к «Сириусу». Он на двести метров выше нас. Когда наступит момент, капитан скажет мне…
– Да куда отправиться? – спросил я, догадываясь и в то же время не веря.
– Туда… вниз!
– Неужели вы сделаете это?
– Конечно… Ведь мое отечество в войне с Америкой и Германией. Я жалею, что не мне первому досталось. Но Сикава и Нарабо старше меня; я должен был уступить.
– А Вами?
– Вами младший. Он пойдет последним. Теперь моя оче…
– Мотоми! – крикнул капитан.
– Банзай! – было ответом…
Мы снова господствовали над Кеогом. Отметчик показывал 7400 метров. «Сириус» тяжело двигался на двести метров под нами.
Не схватятся ли теперь Кеог с механиком и тот, кто одолеет, выбросит побежденного? Но нет, одному невозможно управлять шаром и действовать орудием. Им остается одно: открыть все каналы и спускаться вниз… правда, это слабая надежда на спасение. Сверху «Южный» внизу – внизу, конечно, с Кеогом поступят как с бандитом, а не как с воюющей стороной…
– Опять там дерутся! – крикнул Вами, В самом деле, из «Сириуса» доносились револьверные выстрелы. Негодяи бились за верный шанс спасения; облегченный еще на одного человека, «Сириус», без сомнения, ушел бы от нас.
Но было уже поздно. Наступил наконец час расплаты. Мы были на одной линии с «Сириусом», на высоте около сотни метров от него. Широкое, в метр, отверстие на верхней стороне шара ожидало наших страшных гранат.
– Внимание! – крикнул Мурата. – Я спущусь еще на пятьдесят метров. Через полминуты…
Я стал лихорадочно отсчитывать до тридцати.
– Бросаем! – крикнул мне Вами, поднимая гранату.
– А, Джим Кеог! Наконец-то я сведу с тобой счеты!
Моя граната – именно моя, потому что Вами промахнулся – влетела в углубление «Сириуса». Последовал страшный взрыв. «Черепаха» мгновенно разлетелась в мелкие дребезги. Осколки долетели до нас, на высоту пятидесяти метров. «Южный» быстро подался в сторону. Передо мной мелькнуло искаженное – не страхом, а бешенством – лицо Кеога. Он успел еще схватить и разрядить в нас скорострельное ружье. Секунду спустя пылающая гондола «Сириуса» была уже далеко внизу.
Победа! Триумф!
Но что такое с Марселем? Он лежал на дне гондолы, раскинув руки. И капитан Мурата не шевелился, уткнувшись лицом в дно.
– Мотор не действует! Резервуар пробит! – крикнул Вами. Да, Джим Кеог сумел послать парфянскую стрелу. Кажется, ни одна его пуля не пропала даром. Две поразили наших товарищей, третья пробила резервуар мотора, испортив его непоправимо. Наш аэрокар стал неуправляемым. Он превратился в такую же игрушку ветра, как сферические шары прежних времен.
X. БОРЬБА СО СМЕРТЬЮ
Беспомощное положение. Предложение Вами. На Северном полюсе. Медведи. Смерть капитана Мурата. Кошмар. Солнце. Брошенное судно. Последние минуты «Южного». Встреча с американским крейсером. В плену. «Притворитесь сумасшедшим».
Надо было спускаться как можно скорее, иначе ветер, дувший с востока, занес бы нас в Атлантический океан. Притом нужно было подать помощь нашим товарищам. Они лежали без чувств, но, как мне казалось, были еще живы.
– Откройте клапан, Вами! – сказал я. – Живее!
Но и здесь нас ожидало разочарование. Одна из пуль Кеога перерезала веревку клапана и он оказался недоступным для нас. Между тем ветер крепчал, превращаясь в настоящий ураган.
Мы решились сделать разрыв оболочки. Веревка разрывного приспособления, к счастью, осталась нетронутой. Но тщетно мы дергали ее изо всех сил – она не действовала, Приспособление испортилось и все наши усилия оставались бесплодными.
Положение было отчаянное. Мы не могли спуститься, а ветер неумолимо мчал нас в море. Мне пришло было в голову выстрелить в оболочку, чтобы пробить ее пулями – но к чему? Автоматические закупориватели, оказавшие нам такую услугу под Мезьером оказали бы ее и здесь.
Можно было распороть ее ножом, но ни я, ни Вами не могли добраться до оболочки.
Приходилось убедиться, что мы совершенно беспомощны. Гибель казалась неотвратимой.
Вами, до сих пор метавшийся в лихорадочном возбуждении, вдруг как-то странно и неожиданно для нас успокоился.
– Сударь, – сказал он очень серьезно, – нам больше нечего делать. Может быть, вы желаете умереть?
– Э, нет, милейший, – ответил я. – А отчет в «2000 год?»… Придет смерть, постараемся встретить ее, как подобает мужчинам, но торопиться к ней на встречу?.. Нет, наши европейские идеи о самоубийстве не сходятся с вашими. Что сказал бы патрон, если б узнал, что я покончил с собой, когда еще не была потеряна надежда спуститься и написать статью о расправе с Джимом Кеогом? А разве с нами не могут случиться новые приключения, сообщение о которых составит гвоздь номера? Хорош журналист, который добровольно отказывается от такого материала. Вы тоже обязаны сообщить своему правительству о геройских подвигах ваших товарищей. Нет, Вами, не будем искать смерти, постараемся жить и делать свое дело!
Не знаю, убедился ли Вами моими аргументами, но он пробормотал:
– Вы начальник, я обязан вам повиноваться. Мы еще раз осмотрели тела наших товарищей. Капитан Мурата был тяжело ранен. Пуля пробила ему верхнюю челюсть между правым глазом и ртом; рана была смертельная.
Но Марсель, к моему изумлению и радости, был, по-видимому, невредим. Я не мог найти на его теле никаких признаков раны. Я пытался привести его в чувство, вложил ему в рот таблетку концентрированного коньяка, растирал грудь… Наконец, мои старания увенчались успехом. Он вздохнул и открыл глаза.
– Как вы себя чувствуете? – спросил я.
– Ничего… В голове шумит, мысли путаются… Я не ранен?
– Кажется, нет. Я не мог найти раны. Чувствуете вы боль в каком-нибудь месте?
– Ни малейшей… нигде… Теперь припоминаю, я был поражен точно электрическим разрядом. Что-то блеснуло, как молния… страшное сотрясение… и я потерял сознание.
Я вспомнил о странных, напоминавших молнию, лучах вылетавших порою из «Сириуса». Положительно, бандит изобрел какой-то новый способ приложения электрической энергии. А, впрочем, черт с ним и с его изобретениями! Благо счеты сведены.
– Где мы? – спросил Марсель. – Я не слышу мотора…
– Увы, друг мой, и не услышите. Мы теперь без мотора, без рулей, без пропеллера, и несемся первобытнейшим способом по ветру куда-то на край света. Проклятый бандит послал нам напоследок гостинец… Мотор испорчен непоправимо… И вдобавок капитан Мурата смертельно ранен.
Надо было спускаться как можно скорее, иначе ветер, дувший с востока, занес бы нас в Атлантический океан. Притом нужно было подать помощь нашим товарищам. Они лежали без чувств, но, как мне казалось, были еще живы.
– Откройте клапан, Вами! – сказал я. – Живее!
Но и здесь нас ожидало разочарование. Одна из пуль Кеога перерезала веревку клапана и он оказался недоступным для нас. Между тем ветер крепчал, превращаясь в настоящий ураган.
Мы решились сделать разрыв оболочки. Веревка разрывного приспособления, к счастью, осталась нетронутой. Но тщетно мы дергали ее изо всех сил – она не действовала, Приспособление испортилось и все наши усилия оставались бесплодными.
Положение было отчаянное. Мы не могли спуститься, а ветер неумолимо мчал нас в море. Мне пришло было в голову выстрелить в оболочку, чтобы пробить ее пулями – но к чему? Автоматические закупориватели, оказавшие нам такую услугу под Мезьером оказали бы ее и здесь.
Можно было распороть ее ножом, но ни я, ни Вами не могли добраться до оболочки.
Приходилось убедиться, что мы совершенно беспомощны. Гибель казалась неотвратимой.
Вами, до сих пор метавшийся в лихорадочном возбуждении, вдруг как-то странно и неожиданно для нас успокоился.
– Сударь, – сказал он очень серьезно, – нам больше нечего делать. Может быть, вы желаете умереть?
– Э, нет, милейший, – ответил я. – А отчет в «2000 год?»… Придет смерть, постараемся встретить ее, как подобает мужчинам, но торопиться к ней на встречу?.. Нет, наши европейские идеи о самоубийстве не сходятся с вашими. Что сказал бы патрон, если б узнал, что я покончил с собой, когда еще не была потеряна надежда спуститься и написать статью о расправе с Джимом Кеогом? А разве с нами не могут случиться новые приключения, сообщение о которых составит гвоздь номера? Хорош журналист, который добровольно отказывается от такого материала. Вы тоже обязаны сообщить своему правительству о геройских подвигах ваших товарищей. Нет, Вами, не будем искать смерти, постараемся жить и делать свое дело!
Не знаю, убедился ли Вами моими аргументами, но он пробормотал:
– Вы начальник, я обязан вам повиноваться. Мы еще раз осмотрели тела наших товарищей. Капитан Мурата был тяжело ранен. Пуля пробила ему верхнюю челюсть между правым глазом и ртом; рана была смертельная.
Но Марсель, к моему изумлению и радости, был, по-видимому, невредим. Я не мог найти на его теле никаких признаков раны. Я пытался привести его в чувство, вложил ему в рот таблетку концентрированного коньяка, растирал грудь… Наконец, мои старания увенчались успехом. Он вздохнул и открыл глаза.
– Как вы себя чувствуете? – спросил я.
– Ничего… В голове шумит, мысли путаются… Я не ранен?
– Кажется, нет. Я не мог найти раны. Чувствуете вы боль в каком-нибудь месте?
– Ни малейшей… нигде… Теперь припоминаю, я был поражен точно электрическим разрядом. Что-то блеснуло, как молния… страшное сотрясение… и я потерял сознание.
Я вспомнил о странных, напоминавших молнию, лучах вылетавших порою из «Сириуса». Положительно, бандит изобрел какой-то новый способ приложения электрической энергии. А, впрочем, черт с ним и с его изобретениями! Благо счеты сведены.
– Где мы? – спросил Марсель. – Я не слышу мотора…
– Увы, друг мой, и не услышите. Мы теперь без мотора, без рулей, без пропеллера, и несемся первобытнейшим способом по ветру куда-то на край света. Проклятый бандит послал нам напоследок гостинец… Мотор испорчен непоправимо… И вдобавок капитан Мурата смертельно ранен.