Житинский Александр. Визит вежливости

   Он представил себе, как профессор Стаканский опять хихикнет и скажет, потирая руки: «Опять в чудеса ударились, любезный Юрий Глебович! Пора с этим кончать», – и хлопнет ладонью по своей монографии, которая всегда лежит у него на столе.
   Юра взглянул на часы и сказал:
   – Мне пора.
   – Юра, можно я Пататама с собой возьму? – спросила Маша.
   Пататам насторожился. Опять его не спрашивают! Но Юра, мягко улыбнувшись, только покачал головой:
   – Нет, не надо. С ним может что-нибудь случиться.
   Маша надула губы, а Пататам решительно выступил вперед и заявил:
   – Я пойду с Машей. Или вы считаете, что я теперь – ваша собственность на том основании, что заплатили за меня семьдесят пять рублей? Это не дает вам права распоряжаться моею свободой.
   – Ничего я не считаю! – рассердился Юра. – Можете идти куда хотите.
   – Вот и чудесно. Спасибо! – Маша поцеловала Юру в щеку. Пататама передернуло. «Что это они все время целуются!?» – с досадой подумал он.
   Маша взяла Пататама и, не долго думая, продела его в пуговичную петлю на лацкане своей куртки. Пататам повис в петле, удобно опираясь локтями. Над лацканом осталась торчать его голова с ухоносом и сложенные на груди руки.
   – Все будут думать, что ты – брошка, – сказала Маша.
   Пататам усмехнулся. «Ладно, пусть брошка! Я выше этого!»
   – Всего хорошего, – сказал он Юре.
   – Не потеряй его! – сказал Юра. – И вообще, будьте благоразумны.
   Маша вышла на улицу и пошла, помахивая сумкой. Из лацкана торчала голова Пататама. Маша косилась на нее и улыбалась пришельцу. Она радовалась, что никто во всем городе и на всей Земле не догадывается, какое чудо висит у нее на куртке.
   Пататам задрал голову и посмотрел на Машу снизу. Только тут он заметил, что Машины губы выкрашены в красный цвет. Это его заинтересовало.
   – Почему у тебя губы в краске? – спросил он и смутился, ибо впервые обратился к Маше на «ты».
   – Я – женщина, – сказала Маша.
   – Женщина… – повторил Пататам.
   Ему понравилось это слово. Он уже хотел выяснить, что же такое женщина, но тут Маша наклонилась к нему и дотронулась губами до ухоноса.
   – А ты порозовел. Местами, – сказала она. – Почему?
   – От свежего воздуха, – смущенно пролепетал Пататам.
   – А сейчас на тебе появились синие пятнышки. Ой, как интересно! – воскликнула Маша, глядя на Пататама.
   – Ничего интересного, – буркнул Пататам и отвернулся.
   Он-то хорошо знал причину, из-за которой появились эти пятнышки! Дело в том, что жители Талинты выражают свои чувства не только словами, но и изменением цвета кожи. В обычном состоянии все талинтяне – зеленые, но когда влюбляются, то становятся розовыми, а потом и красными – в зависимости от силы чувства. Если талинтянин врет, то на нем немедленно проступают синие пятнышки от стыда, а если испугается, то на время чернеет. Видимо, Пататаму очень понравилась Маша, вот почему он порозовел, а потом смутился, соврал и покрылся синими пятнышками.
   – Ты ужасно смешной, – сказала Маша. – Мы поедем в парк кататься на карусели.
   – Хорошо, – кивнул Пататам, слегка обидевшись на слово «смешной» и от обиды становясь на миг сиреневым.
   Но Маша не заметила этого. Она села в трамвай, и они поехали.
   В этот час в парке было пусто. Старик, обслуживающий карусель, оторвал Маше билет, и она устроилась на висячей скамейке, пристегнувшись толстым ремнем.
   – И охота одной кататься… – проворчал старик, включая карусель. Колесо медленно сдвинулось с места, заскрипело, пустые скамейки на цепях качнулись и разошлись веером по сторонам. В лицо Пататаму подул встречный ветер, и он вспомнил о космосе, о бесконечном полете во Вселенной. У него дух захватило.
   Они катались и разговаривали, Пататам рассказывал Маше о родной планете, о дереве, на котором они выросли, о своем братце по разуму Мананаме. Старик сидел в будке, удивляясь. Странная девушка в одиночку кружилась на карусели и разговаривала сама с собой.
   – А где же твой братец? – спросила Маша.
   – Он остался у Лены и Пашки.
   – Где это?
   – Не знаю… – Пататаму стало в этот миг совестно, потому что он совсем забыл о Мананаме – так хорошо ему было с Машей. – Я должен его разыскать, – добавил он.
   – Разыщем… А сейчас мне нужно на работу.
   – Я хочу с тобой, – быстро сказал Пататам, снова розовея.
   Маша только улыбнулась. Она сошла с карусели, поблагодарив старика, и медленно пошла к выходу из осеннего парка.
   – Тебе не холодно? – спросила она Пататама.
   Не дожидаясь ответа, Маша вынула пришельца из пуговичной петли и переложила к себе за пазуху курточки. Пататаму стало тепло. От Маши вкусно пахло незнакомым запахом, как от цветов на планете Талинта. Пататам спрятал ухонос у нее на груди и задремал, вдыхая сладковатый запах духов.
   – Дурачок… – нежно прошептала Маша, поглаживая Пататама, как котенка. Если бы он слышал, то, наверное, обиделся бы, но Пататам уже спал, тихонько посапывая.
   Маша села на трамвай и поехала на работу.

Глава 10


По следам Мананама

   Профессор Стаканский принял Юру в конце рабочего дня в своем кабинете на третьем этаже Института космических исследований. Юра коротко рассказал, как в течение месяца, пользуясь физическими приборами, он пытался обнаружить дыры в поле тяжести. Профессор слушал, нетерпеливо барабаня пальцами по обложке своей монографии. Наконец, Юра признался, что никаких дыр не нашел, но надежду еще не потерял.
   – Неудивительно, – сказал профессор, – Вы бы еще, голубчик мой, искали следы пришельцев. Это антинаучно! – вдруг вскрикнул он высоким голосом и хлопнул-таки по монографии.
   – Пришельцы уже есть. Это не проблема, – понуро проговорил Юра Громов.
   – Ну знаете! – развел руками профессор, не в силах подобрать слов.
   – У меня дома живет пришелец, – сказал Юра.
   – Где же вы его взяли? – язвительно спросил профессор.
   – Купил в комиссионном магазине.
   Профессор молча снял телефонную трубку и набрал две цифры. При этом он смотрел на своего аспиранта очень внимательно.
   – Скорая медицинская помощь? – сказал он в трубку. – Немедленно приезжайте! Случай серьезного помешательства. Адрес…
   Договорить профессору не удалось. Юра опустил ладонь на рычажки телефона.
   – Я здоров, Сигизмунд Робертович!
   – Не уверен, Юрий Глебович. Вы переутомились. Не взять ли вам академический отпуск? Или, может быть, совсем уйти из аспирантуры? Наука – дело серьезное. Это вам не фантастика какая-нибудь…
   – Хотите, я приведу вам пришельца из комиссионного? – дерзко спросил Юра.
   – Буду рад с ним познакомиться, – иронически отвечал профессор. – Извините, у меня нет больше времени.
   – До свиданья, Сигизмунд Робертович! – Юра кивнул.
   – До скорого, Юрий Глебович. Подумайте над моими словами.
   Юра вышел из института и в отчаянии стукнул кулаком по водосточной трубе. Она загудела. «Ладно. Я им покажу… Я им докажу!» – думал он, шагая к общежитию. Внезапно он увидел Машиного брата – Кольку Белоусова, который со всех ног мчался по тротуару.
   – Колька, стой! – крикнул Юра.
   Колька остановился, тяжело дыша.
   – Ты откуда такой?
   – Из школы. У нас сегодня такое было!
   И Колька, размахивая руками, вращая глазами и подпрыгивая, рассказал Юре об уроке труда, на котором появился маленький зеленый человечек, напугавший до смерти Светлану Николаевну.
   – Так это же Пататам! – воскликнул Юра. – Как он у вас очутился? Я дал его Маше.
   – Нет, его звали по-другому, – Колька потер лоб. – Мататам. Нет, Маманат.
   – Мананам! – закричал Юра. – Значит, это – его братец! Нужно скорее сообщить Пататаму!
   И он со всех ног кинулся к Вычислительному центру, где работала Маша. Колька с удивлением смотрел ему вслед.
   А Маша с Пататамом в это время с увлечением работали. Маша очень любила свою машину. Вернее сказать, уважала ее, потому что математика всегда была для Маши наукой не совсем понятной, а машина так ловко умела вычислять, что невольно вызывала почтение.
   Маша не зря взяла Пататама с собою на работу. Ей хотелось удивить пришельца достижением человеческого гения. Пататам с интересом осмотрел пульт управления, приборы, шкафы с магнитофонами и спросил:
   – Зачем это вам?
   Естественно, он имел в виду человечество, а не Машу лично.
   – Как зачем? Она помогает людям мыслить.
   – А разве нельзя самим научиться мыслить лучше?
   – Как?
   – У нас на Талинте знания передаются по наследству. Если одно поколение растений чему-нибудь научилось, то следующему учиться этому уже не надо. Оно может идти дальше. У нас есть древнейшие династии математиков, поэтов, инженеров, сеятелей…
   – Сеятелей? – переспросила Маша.
   – Это одна из самых почетных профессий на нашей планете.
   – Значит, ты – потомственный космонавт? – улыбнулась Маша.
   – Нет, я основатель династии космонавтов. Вернее, мы с Мананамом.
   – Вот видишь, а нам приходится изобретать разные машины, облегчающие человеку жизнь.
   – Мне кажется, что ваш способ… Как бы это выразиться?.. Он опасен для человека. Разум может добиться всего сам. Стоит только захотеть. Машины приучают вас к бездействию.
   – Но не можем же мы летать без самолетов? Смотреть кино без телевизоров?
   – Разум может все. Нужно только потренироваться. И сильно захотеть. Мы же можем летать без ракет. Вернее, умеем запускать в космос Зерна Разума.
   Пататам находился в это время в лацкане белого халата, который Маша надела, когда пришла на работу. Его зеленая голова резко выделялась на белоснежном фоне. Сотрудники Вычислительного центра украдкой поглядывали на Машу. Со стороны им казалось, что у нее отличное настроение и она разговаривает сама с собой.
   К Маше подошел инженер Виталий Константинович – весьма неприятный тип, не любивший ни свою работу, ни машину. Он, правда, говорил, что любит Машу, но она ему не верила.
   – Приветствую хозяйку машины! Это что – новая мода? – указал он на Пататама.
   – Теперь так носят, – кивнула Маша.
   – Зеленое вам к лицу. Вы вся как зеленая ветка! – фальшиво воскликнул инженер.
   – Что вы понимаете в ветках? – не выдержал Пататам. Инженер ему сразу не понравился.
   – Как вы сказали? – переспросил Виталий Константинович. Ему показалось, что отвечала Маша.
   Маша быстро отвернулась, делая вид, что перебирает перфокарты.
   – Молчи! – шепнула она Пататаму.
   Виталий Константинович обнял Машу. При этом его ладонь легла на голову Пататама. Космонавт задрожал от негодования и изо всей силы ущипнул руку инженера.
   – Ох! – испуганно вскрикнул Виталий Константинович, отпрыгивая от Маши. – Ваша брошка колется. Почему я такой несчастный? Мне так не везет. Брошки колются, задачки не решаются, а вы, Машенька, меня не любите…
   Маша повернулась к нему. Виталий Константинович взглянул на нее и испуганно отшатнулся. И Маша, и ее брошка смотрели на него одинаково суровыми, презрительными глазами.
   – Я люблю вас, Маша! – неубедительно воскликнул инженер.
   – Разве вы не видите? Вы неприятны Маше, – сказала брошка. – Вам, как воспитанному человеку, давно следует уйти. Или я ошибаюсь относительно вашей воспитанности?
   Инженер без сил опустился на стул.
   – Меня не любят даже брошки… – прошептал он.
   В зал влетел Юра. Увидев его, инженер сполз со стула и тихо убрался восвояси. Но Юра не обратил на него никакого внимания. Он подбежал к Маше, увидел Пататама, облегченно вздохнул и выпалил:
   – Мананам нашелся! Он находится в школе.
   – Что с ним? – быстро спросил Пататам.
   – Арестован учительницей, – ответил Юра.
   И он тут же пересказал – со слов Кольки Белоусова – историю с уроком труда. Пататам закрыл лицо руками и слегка посинел.
   – Мне стыдно, – признался он. – Мой братец героически пытается выполнить Программу. В одиночку! А я тут прохлаждаюсь.
   – Ты не прохлаждаешься. Мы вступаем в контакт, – сказала Маша.
   – Короче говоря, быстрее в школу! – предложил Юра.
   Маша отпросилась у начальника на часок, и они втроем поехали на автобусе в школу, где учился брат Маши и где произошло странное событие, слухи о котором благодаря детям уже начали распространяться по городу.
   Пататам сидел в боковом кармане у Юры.
   – Пока не выдавайте меня, – сказал он. – Но я буду тайно руководить вашими действиями.
   – Хорошо, – улыбнулся Юра.
   Маленький космонавт почему-то смешил его. И хотя Юра относился к нему с полным уважением, но без улыбки смотреть не мог.
   Они вошли к директору, когда тот серьезно разговаривал с отцом Пашки Булкина. Сам Пашка томился в коридоре перед директорской дверью.
   – Но вы должны были видеть, когда он мастерил робота?
   – Обычно я интересуюсь… – Булкин-папа пожал плечами, – но тут ничего такого…
   – Простите, мы к вам, – обратился к директору Юра.
   – Вы по какому вопросу?
   – Мы хотим узнать о судьбе бесстрашного покорителя космоса Мананама, – подсказал Пататам из кармана.
   Директор вздрогнул, услышав какой-то писк, который напомнил ему инцидент со Светланой Николаевной.
   – Мы относительно человечка. Зелененького… – И Юра показал на пальцах величину человечка.
   Пататам в кармане потряс кулачками от возмущения.
   – Робота? – переспросил директор.
   – Ну да. Что с ним?
   – Полный порядок. Он у меня в музее.
   – Нельзя ли на него взглянуть? – спросил Юра.
   – А вы, простите, откуда? – насторожился директор.
   – Я – аспирант Института космических исследований Громов.
   – А-а… Пойдемте. И вы, товарищ Булкин. Посмотрите, какими вещами занимается ваш сын, – директор старался быть суровым.
   Они всей компанией направились по коридору к дверям музея. Впереди – директор с ключом. Он повернул ключ в замке и распахнул дверь.
   – Пожалуйста, – сказал он, заходя последним и указывая на полку, где стояли приборы и модели. И замолчал, вытаращив глаза.
   На том месте, где он оставил Мананама, теперь была только табличка с надписью "Радиоуправляемая модель робота. Изготовлена учеником пятого класса "Б" Павлом Булкиным".
   Мананама нигде не было видно.
   Зато на стене, прямо над моделями автомобилей, кораблей и ракет, цветным красным мелком было начертано размашисто и крупно:
   «Наш дом – Вселенная. Наш мир – един! Эх вы, братья по разуму!»

Глава 11


Побег

   Что же случилось с Мананамом? Почему его не оказалось в музее? Куда направила братца по разуму безумная жажда вступить в контакт с человечеством?
   Оставшись на полке музея, Мананам первым делом попытался осмыслить происходящее. Итак, ему не верят. Его и Пататама принимают за кого угодно, только не за космонавтов с другой планеты. Почему так происходит? Он не находил ответа на этот вопрос. Казалось бы, они с братцем уже продемонстрировали людям возможности своего интеллекта и нельзя сказать, что Лена, Пашка, Котькина мама, учительница и фантастический писатель были выше их по уровню сознания. Скорее, даже ниже. Почему же они их игнорируют?
   Оставалось познакомиться с техническими достижениями людей.
   Мананам отправился по полкам. Больше всего экспонатов было на космические темы. Стояли ракеты, модели ракет, висели на проволочках маленькие межпланетные станции, ряды причудливых вездеходов топорщились антеннами. «Странно… Они так интересуются космосом, но не желают вступать с пришельцами в контакт, – подумал Мананам. – Может быть, они считают, что кроме них разумных существ в космосе нет? Очень с их стороны нескромно».
   Он дошел до модели двухступенчатой космической ракеты. Рядом с нею имелась, табличка: "Действующая модель двухступенчатой ракеты. Изготовлена учеником 5 "Б" класса Колей Белоусовым". Ракета находилась на стартовой установке со штурвалом и смотрела носом в потолок. Мананам покрутил штурвал – ракета медленно изменила угол наклона. «Любопытно… Неужели она на самом деле летает?»
   Он тщательно осмотрел двигатели и убедился, что в баках имеется горючее – серные головки, срезанные со спичек.
   Мананам почесал ухонос. У него зародилась идея. Он осмотрел помещение музея. В нем было два окна с большими форточками. Одна из них была распахнута. Мананам еще раз крутанул штурвал и убедился, что нос ракеты смотрит прямо в открытую форточку. Он приспособил к двигателю ракеты запал, проверил рули…
   Но как поджечь? Мананам забегал по полкам. Спичек не было. Он спустился вниз, добежал до шкафа, проник в него и – о счастье! – обнаружил там коробок со спичками. Взвалив его на спину, он добрался до ракеты и сел передохнуть. Взгляд его упал на коробку с цветными мелками. Мананам выбрал маленький стертый кусочек красного мелка и взошел с ним на стенку входной двери. Передвигаясь по стене на четвереньках, он начертал крупно: «Наш дом – Вселенная. Наш мир – один! Эх вы, братья по разуму!»
   На это у него ушло полчаса.
   – Будут знать! – сказал он вслух, возвращаясь к ракете.
   Он вытянул спичку из коробка, отошел на несколько шагов и, держа спичку наперевес, как копье, обеими руками, ринулся к коробку. Серная головка ударилась вбок коробка и вспыхнула. Мананам со спичкой, которую он теперь держал, как олимпийский факел, подбежал к запалу и поджег его. Огонек заструился по шнуру. Мананам не без труда сбил пламя со спички, засунув ее под колесо стоящего рядом вездехода, а сам проворно полез по ракете вверх. Он забрался в кабину и, посмотрев вниз, убедился, что огонек подползает к двигателю.
   – Поехали! – крикнул Мананам, и в ту же секунду со свистом и шипеньем в баке загорелось топливо.
   Ракета дрогнула, поползла по стартовой установке, потом резко рванулась и стрелой вылетела в открытую форточку. Шум двигателя продолжался секунд пять. Потом Мананам почувствовал, что первая ступень с ускорителем отделилась и полет продолжается по инерции.
   – Ай да Коля Белоусов! – воскликнул он.
   Внизу мелькали машины, прохожие, дома, улицы…
   Потом ракета стала терять высоту. Мананам попробовал изменить положение рулей, однако ракета уже плохо слушалась управления. Земля приближалась все стремительнее – надвигались крыши домов, кирпичные стены… «Будет скверно, если я вляпаюсь в какой-нибудь…» – успел подумать Мананам и почувствовал удар, от которого вылетел из кабины.
   Он тут же вскочил на ноги и огляделся. Вокруг было пустое ровное пространство, огражденное по бокам высоким деревянным забором. Но Мананам чувствовал, что движение продолжается. Посмотрев себе под ноги, он убедился, что стоит на деревянном полу, который трясется и дрожит. Метрах в двух возвышалась гора брезента, валялся моток толстой веревки. Деревянный забор возвышался со всех четырех сторон, но с одной стороны в нем было окошко.
   Мананам добрался до окошка и заглянул в него. Сквозь стекло он увидел двух мужчин. Они были одеты в серые ватники. Один держался руками за круглое черное колесо с большой кнопкой в центре, другой курил. Сквозь стекло, находившееся перед незнакомцами, Мананам увидел набегавшее на него полотно дороги. Он понял, что находится в пустом кузове грузового автомобиля, а сам автомобиль едет по городу.
   Грузовик остановился перед воротами и дал гудок. Надпись над воротами Мананам успел прочесть: «Овощехранилище». Ворота распахнулись, и грузовик въехал во двор.
   Мананам увидел, что задний борт грузовика отвалился, и один из мужчин в ватнике – это был грузчик – залез в кузов. Пришелец бросился к горе брезента и спрятался за нее.
   Из белого строения вышли люди с ящиками. Они подавали их грузчику, находящемуся в кузове, а тот ставил ящики один на другой правильными рядами. В ящиках были блестящие гладкие плоды. Грузчик закончил принимать ящики, подошел к брезенту и накинул его на кузов от борта до борта.
   Мананам просунул руку между досками нижнего ящика и погладил красный атласный бок.
   – Помидоры! – узнал он. – Бедные, за что вас так?
   Между тем грузчик прихватил брезент веревкой, спрыгнул на землю и закрыл борт. Грузовик снова поехал.
   Мананам побежал по узкому проходу между ящиками, стуча кулачками в сырые доски:
   – Братцы, вставайте! Проснитесь! Я привез вам привет с планеты Талинта! Вы слышите меня?
   Но братцы лежали в ящиках молча. Ни один не пошевелился. «Неужели они мертвы?» – с болью подумал Мананам.
   Грузовик затормозил, и грузчики принялись снимать ящики. Мананам успел юркнуть между досками в один из них. Там был зеленый лук. Мананам спрятался в длинных мясистых стеблях, так что его невозможно было заметить.
   – Лук… Лук привезли, – зашумела очередь.
   Рука продавщицы в перчатке обхватила пучок лука и бросила вместе с Мананамом на весы.
   Мананам крепко держался за лук. Покупательница оторвала верхушку стебля и пожевала его.
   – Хороший лук, – кивнула она.
   У Мананама перехватило дыхание. Он почернел от страха. На его глазах растение гибло на зубах разумного существа! Он хотел крикнуть: «Опомнитесь! Что вы делаете?!» – но испугался зубов женщины.
   Пучок лука вместе с Мананамом благополучно опустился в хозяйственную сумку. Мананам оказался рядышком со стеклянной банкой, в которой находилось что-то бледное, изрубленное на кусочки. Если бы он знал, что это – кислая капуста! Рядом с Мананамом лежали свекла, репа, вскоре сверху свалились и помидоры – целый десант.
   – Осторожнее, – сказал он, отодвигаясь в угол сумки.
   Овощи молчали. Они были совершенно безучастны к происходящему. Мананам вспомнил талинтские овощи с их высоким интеллектом – научные труды помидоров, стихи капусты, луковую музыку…
   – Послушайте! – сказал он, обращаясь к овощам. – Так дальше продолжаться не может. Я призываю вас одуматься.
   Но овощи никак не реагировали на слова Мананама. Похоже, они были вполне равнодушны к собственной судьбе.
   – Либо вы мертвы, либо не хотите внять голосу разума, – сказал Мананам. – В обоих случаях мне с вами не по пути. Прощайте!
   Сказав это, Мананам вскарабкался вверх и выглянул из сумки. Женщина шла по оживленной улице. Вокруг была масса ног. Мананам выпрыгнул на тротуар и спрятался за чугунной урной, стоявшей у столба.
   На секунду ему стало страшно в этом огромном пугающем мире. В любую секунду он мог попасть под чей-нибудь башмак. Толстые подошвы мелькали туда-сюда, стучали острые каблуки с металлическими набойками, проплыли мохнатые собачьи лапы…
   Мананам пошел вокруг столба и, улучив момент, кинулся поперек тротуара к стене. Он продвигался короткими рывками, иногда замирал и падал, притворяясь сучком. Таким образом ему удалось добраться до большого здания, рядом с подъездом которого была вывеска: «Институт космических исследований».
   – Это то, что мне нужно, – прошептал Мананам.
   Из института выходили люди. Видимо, только что кончился рабочий день. Мананам подождал, пока поток иссякнет, и проскользнул в приоткрытую дверь. В вестибюле никого не было, кроме усатого вахтера в форменной синей фуражке. Мананам дождался, когда тот отвернется, и шмыгнул мимо него к лестнице, покрытой ковровой дорожкой.

Глава 12


Розыск

   Юра, Маша, Пашка Булкин и Коля Белоусов гурьбой ввалились в отделение милиции. Там было тихо и пусто. Дежурный старшина смотрел по телевизору хоккей. Увидев посетителей, он выключил телевизор, надел фуражку и уселся за стол перед барьером, разгораживающим комнату на две части.
   – Я вас слушаю, – сказал он.
   – Товарищ старшина, вы нам не поможете? – взволнованно начал Юра. Пататам высунул голову из его кармана.
   – Что случилось? – спросил милиционер, придвигая к себе журнал для записи происшествий.
   – У нас пропал… друг, – Юра замялся, не зная, как назвать Мананама.
   – Когда?
   – Сегодня.
   Милиционер что-то черкнул в журнале, видимо поставил дату.
   – Фамилия?
   – Мананам, – сказал Юра.
   – Имя и отчество?
   – Мананам Мананамович, – сказал Юра, чтобы избежать лишних расспросов.
   – Узбек, что ли? – удивленно спросил милиционер, записывая имя Мананама в соответствующую графу. – Возраст?
   Юра пожал плечами и покосился на карман, откуда выглядывал Пататам.
   – Если считать с полетным временем, то около двух миллионов лет, – подсказал Пататам.
   – Два миллиона лет, – вздохнув, сказал Юра.
   – Старенький он у вас, – отозвался старшина. Но служба есть служба – и занес в книгу возраст.
   – Скажите, что чистое время жизни на планете Земля – около двух лет, – продолжал Пататам.
   – Вообще-то ему два года, – исправился Юра.
   – Не путайте меня, гражданин. Скажите точно: два миллиона или два года?
   Пататам что-то быстро заговорил писклявым шепотом, размахивая руками, но понять его было трудно.
   – Оставьте, как было, – сказал Юра.
   – Та-ак. Профессия? – милиционер поднял глаза.
   – Космонавт.
   – Адрес?
   – Планета Талинта.
   – Улица, дом? Точнее!
   Юра посмотрел вниз. Пататам пожал плечами и поскреб ухонос.
   – Лес небесных утопий, изумрудная поляна, – сказал он.
   Юра не решился этого повторить.
   – Что это у вас там пищит? Транзистор? – поинтересовался милиционер.