Жуков Вячеслав. Кукушка

   Минут десять потраченного на замок времени, были безвозвратно утеряны, и Ксения отказалась от своей затеи и пошла в купе предназначенное под кухню. Там увидела на столе записку, в которой Артур просил ее не забывать, подбрасывать уголь в котел, чтобы не остудить вагон. Хотя об этом он бы мог и не предупреждать ее. Не глупенькая. Да и все при деле, чем сидеть просто так и пялиться в окно.
   За дело Ксения взялась с охотой. Сначала наложила в топку котла угля, потом перемыла гору посуды оставленной после вчерашнего ужина. Вечером ее мыть не стали. С утра разбежались кто куда, скорее всего понадеявшись на Ксению. Хотя быть тут для них золушкой, она не собиралась. Но разве что для первого раза. Так и быть. К тому же и самой есть захотелось.
   Почистив картошки, она в большой кастрюле сварила суп из пяти банок тушенки. По расчетам Ксении этой порции супа должно было хватить на всех обитателей гарема, хотя сколько их точно, она и не знала. Но чтобы уж точно никого не оставить голодным, приготовила еще солянки со свининой. И заметив, что за окном завечерело, стала ждать возвращения падишаха и его гаремовской свиты.

Глава 6

   Гарем Артура состоял из двадцати пяти женщин разного возраста. Большинство в нем были старухи калеки, которые всю жизнь только и делали, что занимались попрошайничеством. С годами это в них укоренилось, стало их профессией. Они бродили по вокзалам, слезливо ропща на судьбу, вызывая у людей жалость, за которую получали деньги. Многие из них не раз и не два попадались Артуру на глаза, что в конце концов навело его на неплохую мысль, поиметь с этих попрошаек выгоду, если заставить работать на него. И он заставил. Кого уговорами, а несговорчивых угрозами и даже избиениями.
   И все они согласились, потому что раньше были никому не нужны, жили как придется, сами по себе, а теперь Артур стал заботиться о них. Защищал от рекитеров и вытаскивал из милиции, если кого из его подопечных забирали.
   Заработанное за день, они сдавали Артуру в общак, в так называемую общую копилку. Артур рассказывал им про большой загородный дом, который будет выстроен на их заработанные, общаковские деньги. И когда он будет готов, им больше не придется ютиться в этом тесном провонялом вагоне. Он показывал папку с бумагами и кучу бланков, уверяя, что земля под дом уже выкуплена и строительство начато. И надо приложить еще немного усилий с их стороны, заработать еще денег и тогда недолго до конца строительства. В этом большом и просторном доме для каждой из гаремовских женщин найдется угол.
   Многие из его наложниц верили ему, кто-то нет. Но всем им было приятно в одном, что хоть один человек в целом свете думает о них, заботится, кормит, пусть и на их же деньги. А рублики те нужно еще было заработать. Для этого Артур между всеми своими содержанками распределил обязанности. Женщины калеки ходили по электричкам и попрошайничали. Это давало неплохой доход. Но были в гареме и такие, кто занимался воровством чемоданов и сумок у зазевавшихся пассажиров и карманники.
   Артур все за ними контролировал и за каждой вел учет, строго обязав выполнять норму. Тех, кто не выполнял ее, ожидало жесткое наказание. Они лишались продовольственной пайки, или получали удар кулаком под глаз. Здесь выбор предоставлялся самим гаремовским наложницам, кто, чего захочет. Артур не возражал. А избежать наказания еще не удавалось никому из них.
 
   В этот раз все обитатели гарема вместе с Артуром возвратились часам к восьми вечера. Безногую старуху поберушку привезли на тележке.
   Артур был чем-то раздражен, вошел, придирчиво осмотрел кухню. Здесь все оказалось чисто, поэтому у него не возникло повода придраться.
   Открыв свое купе, он снял дубленку и шапку, бросил все это на верхнюю полку и сразу же сел за стол.
   – Давайте жрать, – сказал и поставил на стол две бутылки водки. – Целый день как пес бродячий таскался. То туда, то сюда. Тьфу, – он в сердцах плюнул на пол. – Сто грамм не принял.
   Это было сигналом, что Ксения должна немедленно накрыть стол, что и пришлось сделать. Она налила Артуру большую тарелку горячего супа. Горбатенькая хромоногая старуха поставила на стол копченую рыбу, колбасу, консервы. Кто-то из женщин принес пакет красных яблок. Все самое лучшее падишаху.
   Артур отложил штук десять порумянее, остальные отдал своим женщинам, говоря:
   – На всех раздайте. А ты, – сказал он Ксение, – молодец, что суп сварила. Селедочку пошинкуй лучком да побольше. Это самая закуска под водочку. – Он порезал хлеб большими кусками и заметив, что Ксения смотрит с удивлением, объяснил: – Детство у меня было голодное. Не поверишь, но я всегда мечтал хотя бы хлеба вдоволь наесться. Сейчас вот ешь не хочу. А привычка к куску осталась. Потому и не люблю тонко резать.
   Все обитатели гарема разошлись по своим купе. Ксения тоже хотела уйти, но Артур не позволил.
   – Останься. Будешь ужинать со мной, – сказал он, давая понять, что выражает Ксение особые симпатии и доверие, что очень даже немаловажно. – Ты не такая, как эти твари. С тобой хотя бы можно поговорить по человечески. И вообще…
   Что Артур подразумевал под этим вообще, Ксения так и не поняла. Ослушаться падишаха не посмела, осталась, сев на краешек стола, налила себе супа, после чего кастрюля пошла по другим купе.
   Артур налил себе стакан водки. Уверенный, что Ксения откажется, ей предлагать не стал. Достал из-под стола из коробки десять бутылок водки, велел горбатенькой старухе раздать по купе.
   Ксения уже успела заметить, что выпить в гареме любили. Потом ей довелось узнать, как пьяные калеки в пылу ревности хозяина гарема друг к другу затевали такую потасовку, что их временный дом на колесах ходуном ходил. Тогда Артуру приходилось вмешиваться и наводить порядок.
   В этот раз такого не случилось. Опьяневшие калеки наперебой рассказывали истории прошедшего дня, как они кого-нибудь ловко одурачили или обчистили карманы.
   Ксения молчала. Во-первых, подобное она презирала. До попрошайничества и тем более воровства, она еще не опустилась. Поэтому, хвастаться ей нечем. И вообще не хотелось встревать в разговор с еще мало знакомыми людьми да еще неприятными ей. Оставалось сожалеть о том, в какое падшее общество ее занесло по воле судьбы.
   – Ну и попала я, – говорила она себе, не понимая почему судьба относится к ней так безжалостно.
   Артур сидел мрачный. Даже выпитые пару стаканов водки на этот раз не подняли ему настроение. Быстро покончив с ужином, он вытер сальный рот полотенцем, швырнул его на скамейку и с раздраженным выражением лица выглянул в коридор. И в вагоне как-то сразу все замолчали. Сделалось так тихо, что было слышно как в котле, в топке, прогорая, подсыревший уголь потрескивает.
   – Так, – громко сказал Артур, чтобы всем было хорошо слышно его.
   Хотя Ксения не сомневалась, скажи он сейчас даже шепотом, все гаремовские калеки и так бы услышали.
   – Ну давайте, проверим результаты вашей работы за сегодняшний день. А то, я смотрю, за столом вы мастерицы треп разводить. А как про норму, так сразу все молчок. Ну, кто первый ко мне на отчет пойдет? – предложил он на выбор.
   Ксения вместе с горбатенькой старухой наскоро прибрали со стола посуду, Женщины приученные к порядку, по очереди стали входить в купе своего падишаха и выкладывать на стол деньги.
   Сданные деньги Артур пересчитывал с быстротой счетной машинки, успевая еще при этом делать записи в толстую тетрадь напротив фамилий своих наложниц.
   – Молодец. Ты сегодня неплохо поработала, – хвалил он тех, кто выполнил и перевыполнил норму, другим высказывал нарекания: – А ты сегодня что-то не очень. Придется завтра доработать. Имей в виду, – погрозил он пальцем хромоногой женщине на костылях. И та, довольная, что обошлось без мордобоя, опираясь на костыли, попрыгала на одной ноге по коридору в свое купе.
   – Следующая!? – выкрикнул Артур, едва выпроводив одноногую.
   Ксения переменилась в лице, когда в купе вошла та самая худенькая, похожая на паренька женщина, которая крутилась возле нее на вокзале. И как оказалось, она же стала соседкой по купе, просто вчера в темноте Ксения не разглядела ее.
   – Это ты? – накинулась было она на женщину, которую горбатенькая старуха называла Фаиной. – Ты украла мои деньги и паспорт. – Ксения схватила воровку за плечи, но та ловко извернулась, освободившись от захвата.
   – Отвали, подруга, – сипловатым голосом произнесла она. – Ничего я у тебя не крала. Поняла? – оскалилась она, обнажив кривые желтые зубы.
   – Но ты… – Ксения решила от своих обвинений не отступать и довести дело до конца, хотя толком и не знала, каким он будет. Затевать драку бессмысленно, особенно теперь. Но обида захлестывала и молчать она не могла.
   Но Фаину этим было не пронять. Она оказалась напористой бабой.
   – Ты что видела, как я лезла в твой карман? – нагло уставилась она на Ксению. – А если не видела, тогда отвали, пока не получила. И не закатывай истерику.
   – Но, но, – погрозил Фаине Артур пальцем. – Ты видишь в каком она положении?
   – А чего она надирается? – огрызнулась Фаина, презрительно глянув на Ксению и отвернувшись.
   – В самом деле, – обратился Артур к Ксении. – Потом с этим разберемся. А сейчас надо о деле.
   – Но это она обворовала меня. Забрала мой паспорт… – Ксения не могла успокоиться, и видя, что она разошлась не на шутку, Артур стукнул кулаком по столу.
   – Я сказал, погоди с этим. Что ты заладила? – прикрикнул он на Ксению.
   Ксюша отвернулась. Теперь было понятно, что если эта Фаина действительно воровка, то уж точно Артур с ней заодно. И пожаловаться на него некому. Он понимает это, потому и ведет себя так развязно.
   Фаина стояла возле стола, на котором лежали деньги тех, кто сдал их Артуру перед ней. Теперь была ее очередь. Но она медлила, то ли отвлеченная перебранкой с Ксенией, то ли еще по какой-то причине.
   Артур выжидающе глядел на Фаину.
   – Ну? – сказал он потеряв терпение. – Давай, выкладывай. Сколько у тебя там?
   Фаина не ответила, стояла, низко опустив голову. Посмотреть в лицо Артуру она боялась. Молча положила на стол горсть мелочи и сверху помятую сторублевку, которую Артур брезгливо двумя пальчиками поднял со стола, и раздраженно уставившись на женщину, произнес:
   – Это что, все?
   Фаина не ответила, только еще ниже опустила голову, словно подставляя ее палачу под топор.
   – Я тебя спрашиваю, это и все? – заорал на нее владелец гарема. – Разве у тебя такая норма? Где остальные деньги? Ты что, гадина, умнее всех. Не знаешь дневную норму? Сука! – закричал он на Фаину так, что все кто стояли рядом, вздрогнули. В том числе и Ксения.
   В ожидание того, что сейчас ее будут бить, Фаина сжалась и как нашкодивший ребенок, шмыгнула носом. На глазах блеснули слезы. Казалось еще чуть-чуть и она разрыдается и ничего и никто уже не смогут остановить ее.
   Но Ксения не жалела эту женщину. «Так ей и надо, чтобы не лазила по чужим карманам», – думала она, не собираясь прощать воровку. И сомневалась: а вдруг, все-таки, это не она? Грех наговаривать на невинного человека.
   Артур был не умалим.
   – Тварь! Жалкая тварь! Ты меня слезой не прошибешь. Какая умная. Как деньги сдавать, она плачет. Давай деньги, говорю. Каждый день норму не выполняешь. Гадюка! Чего молчишь? У тебя, сука, спрашиваю, где деньги? Норма твоя, где? Мы чего, тебя кормить обязаны? – Артур встал, размахнулся и с силой врезал кулаком Фаине под правый глаз.
   Фаина не вскрикнула, не заплакала. Удар приняла как должное, только от боли закрыла подбитый глаз руками.
   – Да она опять к детям своим ходила. Небось им и отдала деньги, – из прохода, из толпы собравшихся, выкрикнула какая-то женщина захмелевшим голосом.
   Фаина на нее глянула так, будто хотела разорвать выскочку на части и даже что-то проговорила тихо, похожее на проклятие.
   Артур нахмурился.
   – Чо? Детям отдала? – переспросил он, недоброжелательно уставившись на Фаину. – У-у, падла. Тебя ведь лишили материнства. А ты, значит, все равно домой бегаешь? Ну тогда вали отсюда. Вали к своим детям. Пусть они тебе жрать дают. А мне ты больше не нужна, – заорал он, и вскочив с лавки, врезал еще пару раз Фаине по лицу кулаком. Потом схватил ее за ворот куртки и поволок к двери, пиная ногами на ходу и матерясь.
   Фаина даже не сопротивлялась, не просила о пощаде, только беззвучно плакала. И слезы ее были такими же горькими, как и вся ее жизнь.
   Ксения едва вытерпела, чтобы не вмешаться. Так обращаться с женщиной. Вот бы врезать этому Артуру по его фейсу, поставить пару фингалов. Пусть Фаина и с грешком, но нельзя же так.
   Наблюдавшие за этой экзекуцией гаремовские наложницы стояли угрюмые и молчаливые. Никто в защиту проштрафившейся Фаины даже не проронил ни слова. «Ну, как хотят, – решила про них Ксения. – А я терпеть такое не стану», – и хотела сказать Артуру пару слов. Но тут рядом с ней очутилась горбатенькая старуха и крепко стиснув Ксение руку, зашептала на ухо:
   – Не перечь ему. Не связывайся. Только хуже сделаешь себе и Фаине. Он обозлится и разойдется еще больше. Да и Файку он уже не первый раз выгоняет. Разозлится, выгонит. А потом отойдет и ничего. Он мужик добрый. Ты вряд ли тут у нас долго проживешь. Пришла и ушла, а нам жить с ним. Так что не лезь, потерпи. А Фаина сама виновата. Деньги детям таскает. А если ей тут не нравится, пусть уходит. Ты еще многого не понимаешь в нашей жизни. Поэтому лучше не встревай. И все образумится само собой, – философски закончила она.
   Артур вытолкнул Фаину из вагона.
   – Пошла отсюда, тварь. И чтоб ноги твоей больше здесь не было. Иди, куда хочешь, – сказал он и захлопнул дверь.
   Ночь была сырая и прохладная.
   Ксения выглянула в окно и увидела, что Фаина не ушла. Наверное ей некуда было идти. Она сидела на шпале, опустив голову и маленькой, похожей на детскую ладошкой, смахивала слезы с лица. Огонек сигареты освещал ее грустное, заплаканное лицо.
   Глядя на татарку Фаину, в душе у Ксение возникало два чувство, которые никак не могли ужиться между собой. С одной стороны, она подозревала Фаину в воровстве, а с другой – жалела. Хотя, что касается первого: не поймана, стала быть еще не воровка. Да и доказательств у Ксение на этот счет никаких. А вот жалость в ней была всегда. Всегда жалела тех, кому хуже ее. А Фаине сейчас уж точно не лучше.
   Ксения надела пальто и выйдя из купе, прошла по коридору.
   Кажется, все обитатели гарема уже спали. Или почти все. И в вагоне было тихо. Но вот Артур уж точно не спал. И проходя, Ксения услышала, как он с кем-то разговаривал по мобильному телефону. Но прислушиваться о чем он болтает, не стала. Да и какое ей дело до этого Артурчика. Такого увидеть Ксения не ожидала и дала себе слово, что жить в его гареме она не будет.
   Открыв дверь, она вышла из вагона.
   – Фаина?! – позвала она татарку, но та даже не обернулась. Тогда Ксения подошла, села рядом. – Пойдем, Фаина. Холодно ведь. Ты что, в самом деле собираешься вот так сидеть здесь всю ночь? Замерзнешь. И темно, – Ксения посмотрела по сторонам, опасаясь бродячих собак, которых тут в округе было полным полно. – Хватит, Фаина. Пошли.
   – Не пойду я. Отвяжись, – жалобно всхлипнула татарка. Не привыкла она к жалости, чтобы кто-то ее вот так, как Ксения жалел. Даже расплакаться захотелось еще больше. И чтобы такого не произошло, Фаина решила нагрубить беременной девушке.
   – Чего пристаешь? Чего тебе надо? Нашлась тоже жалостливая. Иди отсюда, – кивнула Фаина на дверь вагона.
   Но Ксения просто так уходить не собиралась.
   – Фаина, перестань. Ну что ты как маленькая. Холодно. И ночь уже. Пойдем в вагон. Все спят, – попыталась Ксения уговорить татарку. Но та как видно оказалась упрямой.
   – Сказала не пойду. Все равно выгонит. Вон он в окно пялится, сволочь одноглазая, – Фаина бросила на окно купе Артура ненавистный взгляд и отвернулась. Так ей сейчас было противно видеть падишаха.
   Ксения обернулась.
   Артур сидел в своем купе у окна и смотрел на них. Вспыхивающий огонек сигареты освещал его самодовольное лицо. Ксения разглядела на нем усмешечку.
   Фаина плюнула в его сторону.
   – Скотина. Сидит на наших шеях. Сказочки нам про дом загибает, а сам с малолетками по ресторанам таскается. Сколько раз сама видела, а попробуй скажи. А знаешь, как эти деньги достаются? Ходишь по электричкам, клянчишь. На тебя глядят как на последнюю тварь и подают не от доброты, а от жалости к твари. Погоди, еще узнаешь, – пообещала Фаина, зло ухмыльнувшись.
   Ксения почувствовала как по телу пробежала дрожь.
   – Я? – испуганно произнесла она.
   – А кто же, – оскалилась в улыбке Фаина. – Ты думаешь, он тебя так сюда привел. За красивую мордашку. Задорма держать будет? Во-о, – татарка скрутила кукиш, поднесла его к лицу Ксение, чтобы та получше разглядела. – Видала? – спросила она про кукиш.
   Ксения не ответила, хотя к такой грубости и не привыкла. Но что делать. А татарка продолжила:
   – Морду он тебе разукрасит и вперед.
   – Я…я, не пойду, – воспротивилась Ксения такому заключению татарки. Только того и не хватало, чтобы какой-то ублюдок ей морду красил.
   Но татарка настойчиво кивнула.
   – А куда ты денешься? Пойдешь.
   – Еще чего. Да я не смогу вот так ходить и клянчить.
   Фаина ехидно усмехнулась.
   – Сможешь. Как миленькая. Жрать захочешь и пойдешь.
   – Да я лучше уйду, – не сдавалась Ксения. Просто не представляла да и не хотела представлять себя в роли попрошайки. А насчет того, чтобы уйти, сказала не слишком убедительно.
   Фаина сунула в рот окурок, затянулась.
   – А куда тебе идти?
   Ксения из-за принципа решила не отступать. Хотя пока окончательного решения уйти еще не приняла. Все заключалось в паспорте. Прав этот Артурчик, без паспорта она никто. Бомж. Или его рабыня, что по сути немногим лучше.
   – Все равно куда, но уйду. Жаль только паспорта у меня нет. Там на вокзале, когда ты ко мне подходила, кто-то украл у меня паспорт… – Ксения пытливо глянула на татарку, но та постаралась отвести глаза в сторону и ничего не ответила. – Он обещал помочь мне с паспортом.
   – Неужели ты не поняла, ему нужен повод привести тебя сюда, – кивнула татарка на окно купе, в котором торчала голова хозяина гарема. – Вот он своего и добился. А помочь тебе он вряд ли захочет. Все он, гад, рассчитал. Заработать на тебе решил. Беременной не откажут, подадут, если слезливую историю расскажешь.
   – Сейчас, – Ксения не хотела мириться со своей участью попрошайки. Но Фаина как знающий человек, решила остепенить ее пыл.
   – Вижу девка ты с характером. Но пока лучше характер свой попридержи, – посоветовала она. – До тебя была тут одна крутая с норовом. Взялась права качать…
   Ксения прониклась уважением к той неизвестной ей особе, которая не захотела подчиняться Артурчику.
   – Молодец – она, – похвалила ее Ксения.
   Фаина кивнула с усмешкой.
   – Еще какая молодец. В милицию ходила на Артурку жаловаться. Мол, шайку он из калек сколотил. Социально опасный тип для общества. Примите меры. – Фаина замолчала, старательно раскуривая уже успевший подзатухнуть окурок. А Ксения терпеливо ждала, пока татарка продолжит. И видя, что Фаина не торопится продолжать, спросила:
   – Ну и что, приняли?
   – Электричкой ее задавило, – сказала Фаина, преспокойно покуривая. Для нее в том что случилось со строптивой девицей ничего особенного не было. Ожидаемый конец. А вот Ксения такого поворота в судьбе девушки, пожелавшей восстановить справедливость, не ожидала.
   – Какой ужас, – произнесла она, подозрительно глянув на окно, за которым маячил силуэт Артура.
   – Вечером, когда она шла, двое ее встретили на путях. Деньги отобрали. Бутылкой по голове заехали и под поезд. Я видела как все было. Следом шла. Так они мне пообещали, если вякну, тоже самое сделают. Вот какие у нас тут порядки. А ты говоришь, паспорт.
   – Если бы он у меня был, я бы тут и минуты не осталась, – пообещала Ксения.
   Татарка внимательно посмотрела на нее, покачала головой.
   – Ох упрямая ты. Но язычок свой лучше попридержи и впредь ни с кем не откровенничай, – посоветовала она и поежившись от холода сказала: – И знаешь что, ты иди в вагон. А то и в самом деле, холодно что-то. Тебе беречься надо. Ребенка можешь застудить.
   – А ты? – спросила Ксения, чувствуя, что холод уже начал ее пробирать.
   – Я потом приду. Скотина эта одноглазая заснет, я и приду, – ответила Фаина.

Глава 7

   Ксения открыла глаза и увидела, что Фаина сидит уже одетая. И поняла, татарка давно дожидается ее пробуждения. Вокруг ее правого глаза красовался здоровенный темный синяк, глядя на который, Ксения воскликнула негодующе:
   – Фаина!..
   Но похоже сама Фаина не очень-то расстраивалась по этому поводу, как человек давно привыкший к такому обхождению. И даже махнула рукой, чтобы и Ксения особенно не придавала значения. Сказала с усмешкой:
   – Это дополнение к одежде. Он считает, так наша работа будет результативней. Ну и чтоб я не забывала, кто хозяин мой. – Произнесено это все было легко, с иронией. Но на Ксению эта ирония не подействовала. Она еще толком не отошла от сна, сидела потирая глаза. Умыться бы, привести себя в порядок, да тут с этим, похоже, целая проблема. Воды не хватает.
   Татарка сняла с вешалки ее пальто.
   – Давай, собирайся. За тобой прислал. На работу пойдем, – сказала она не меняя тона.
   Не понятно, что сейчас больше подействовало на Ксению. Та интонация, в которой татарка произнесла все это, или желание не подчиняться Артурке и не стать гаремовской жертвой, но Ксения решила, что сейчас же пойдет и выскажет этому слизняку все, что о нем думает. И немедленно.
   – Он прислал тебя за мной? – переспросила она, одеваясь.
   Фаина кивнула, с интересом наблюдая за реакцией девушки.
   – Он у себя в купе? – спросила Ксения, стараясь сдерживать себя от лишних эмоций. Хотя это было и нелегко. Она чувствовала себя на взводе. Ее сущность негодовала, противилась происходящему.
   – А где ж ему еще быть? Бухгалтерию ведет, гнида. Все никак доходы не пересчитает. Горбатую решил оставить за сторожа тут, а тебя велел с собой взять.
   Ксения не стала дослушивать, выскочила в коридор.
   Артур сидел за столом у окна и что-то записывал в тетрадь, которую тут же закрыл, стоило лишь Ксение войти. Он сразу все понял, особенно то, зачем девушка пожаловала сюда. Но будучи человеком хитрым, сразу сумел взять инициативу в свои руки. Нашел подходящие слова. И слушая его, у Ксении создалось мнение о себе, будто она обыкновенный трутень, раз не хочет помочь униженным и обездоленным людям.
   – Ты ведь пойми меня правильно, – обратился он к ней, не давая Ксение и рта раскрыть. – Оглянись. Посмотри. Женщины, калеки на костылях, ходят, просят милостину, чтоб с голоду не умереть. Экономят на всем. Даже на своем здоровье, чтобы построить наш общий дом, черт бы его побрал. А ты не хочешь. Надо, Ксюша. Тебе ведь рожать скоро. На пеленки, распашонки тоже деньги нужны. А где их взять? Думаешь государство о тебе позаботится, поможет? Как бы не так. Не надейся.
   Ксения молчала. Черт бы побрал этого Артура. Если вдуматься, этот негодяй прав. На помощь государства ей рассчитывать не стоит. Вон ее, выкинули из общаги как собаку. Сказали, чтобы ехала домой. А дома что лучше? Там и без нее у матери ртов хватает. И получается, Артур все говорит по существу. Хотя это как раз Ксению и злило, она не знала, что ему сказать в ответ. Вроде как все, что хотела высказать, теперь самом собой утратило смысл.
   – В нашем деле ничего постыдного нет, – сказал Артур, как показалось Ксении, с некой гордостью. – А потом, я же тебя воровать не заставляю. И себя продавать тоже. Подали – спасибо. Нет – иди в другой вагон. Вот и все. И никакого особенного напряга. Ты попробуй. Увидишь, как деньга посыпется.
   Ксения чувствовала, ее лицо будто огнем горит. Уговаривать Артуру ее долго не пришлось. Деваться Ксении было некуда. Пришлось принять его условия. А все из-за этого проклятого паспорта. Но она не отказала себе в удовольствие, чтобы не затронуть самолюбие падишаха Артурчика.
   – Скажи, а сколько еще надо собрать денег на этот дом? Может ты из своих добавишь? Ведь наверняка у тебя заначка есть, – припомнила Ксения Артуру его бумажник набитый долларами.
   Артур нахмурился.
   – Не твое дело.
   – Может и не мое, – не стала Ксения давить на откровенность, тем более от такого человека ее вряд ли дождешься. – Знаешь, что бы ты не заливал про недостроенный дом, я в нем жить не собираюсь. И по электричкам ходить и клянчить я тоже не хочу. Понял? – Произнесено это все было довольно в резкой форме. Но Артур как будто бы не заметил этого ничего. Только покачал головой.
   – Ну что ж, в таком случаи, иди на завод. Работай там, – посоветовал он.
   – Да я лучше… – начала было Ксения, но Артур решил прекратить ее противостояние, посчитав его обыкновенным выпендрежем. Сказал:
   – Хватит. Иди с Фаиной и не артачься. И вообще, поменьше ты гонор свой показывай. Девка ты красивая. Хочешь, за границу тебя увезу. Как королева жить будешь. Ты не думай, деньги у меня есть.
   Ксения посмотрела на Артура так, что тот поспешил вернуться к тому, зачем пригласил ее к себе:
   – В самом деле… Я же не посылаю тебя кирпичи таскать. И вообще, в твоем положение… Одним словом, додумывай все сама. Но раз пришла ко мне, делай, что велю. Не отказывайся. Фаина тебя обучит профессии. Иди, – он махнул рукой и отвернулся, давая понять, что занят. И не заметил, как стоящая возле открытого сейфа татарка Фаина, что-то быстро схватила из него, сунув в свой карман и отошла.