Страница:
Трубников на это промолчал.
– Более того, – продолжил Грек, наблюдая за Ваняшиным, который вместо того, чтобы зайти в гущу сквера, поперся по траве вдоль тротуара метрах в трех от него. – Ну сами согласитесь, даже малейшего намека нет на то, что здесь кого-то убили, – сказал усатый майор Трубникову и заметив, что Ваняшин остановился и что-то рассматривает на земле, крикнул ему: – Леш, ты чего там нашел?
– Да вот, – указал Ваняшин пальцем в траву, – крышка канализационного люка…
Грек с досады плюнул, покачав головой.
– Леш, ты ведь не сантехник, – напомнил он старлею о его профессии.
– Разумеется, – парировал Ваняшин, но упрямо остался при своем мнение. – Только крышка тут сдвинута немного в сторону. Такое впечатление, будто ее совсем недавно открывали. Может даже, наспех.
– Ну да. Такой умник как ты ее сдвигал. Делать ему было нечего, как тебе. Вот перемажешься в дерьме, тогда узнаешь, – попытался майор Грек все-таки переубедить упрямого своего помощника не лезть, куда не надо.
Но Ваняшин наклонился, ухватил обеими руками за край тяжелой крышки, и слегка приподняв ее, отодвинул в сторону. И тут же Грек с Трубниковым услышали его удивленный возглас:
– Ого!
Для Грека это послужило сигналом, чтобы не остаться в стороне. Он подбежал первым. Трубников за ним.
– Ну чего там, Леш? – спросил Грек, наклонившись и заглядывая в глубокий колодец из которого тянуло такой вонью, что майора чуть не стошнило.
На дне колодца в трубах, бурлила и клокотала какая-то дрянь. Грек не сомневался, что вонь исходила от этих труб, которые проржавели и подтекали. Но сейчас внимание усатого майора было всецело поглощено другим. Он увидел труп девушки валявшийся на этих трубах.
– Опаньки, – проговорил Грек.
– Вот, стало быть, она где, – оторопело произнес стоявший рядом Трубников.
Грек достал из кармана пиджака трубку мобильника, набрал номер телефона Федора Туманова.
– Николаич, хочу тебя обрадовать. Мы нашли ее, – сказал усатый майор в трубку, покосившись на Ваняшина. Про то, что не ранее как пару минут назад он отговаривал Ваняшина лезть в этот колодец, Грек умолчал, пустившись в объяснения:
– Тут в траве канализационный колодец, оказывается. Его вот так сразу и не заметишь с тротуара. Так девица в нем лежит.
Подполковник Туманов пообещал немедленно выехать на место и прихватить с собой следователя и криминалиста с фотографом.
Трубников стоял с бледным лицом. Глядеть на убитую ему не доставляло большого удовольствия. Одно утешало, он оказался прав и ничего не выдумал с убийством девушки, как поначалу посчитал усатый майор Грек, думая, что у Трубникова не все в порядке с головой. Услышав вопрос подполковника Туманова по поводу сумочки, Николай Петрович кивнул.
– Да была. Я это хорошо запомнил. Из нее она достала салфетку и губную помаду, – сказал он.
– А теперь ее нету, – задумчиво произнес Туманов, наблюдая за действиями криминалистов дотошно осматривающих труп.
– Нету, – повторил Трубников и тут же добавил оживленно: – Но я вам сказал правду. Сумочка у нее была. Небольшая дамская сумочка. На плече. Я ее не сразу и заметил. Белого цвета.
Туманов на это ничего не сказал, скользнув взглядом по толпе любопытных, которых два здоровяка сержанта не пропускали за веревочное ограждение.
– Скажите, Николай Петрович, – обратился подполковник к Трубникову, – а раньше вы эту девицу тут не видели? Вы ведь живете неподалеку?
– Вон в том доме, – показал Трубников на девятиэтажный дом, стоящий от проезжей части улицы в каких-то тридцати метрах. – Но эту девушку я тут не видал. Признаться, поначалу даже принял за проститутку. Тут по вечерам такие девицы шастают. Полным полно.
– А потом ваше мнение о ней изменилось? – спросил Туманов.
– Ну не знаю… – без определенности ответил Трубников. – Вроде бы и не похожа она на проститутку. А там кто их разберет, – махнул он рукой.
Отчасти он был прав. Туманов и сам не раз убеждался, днем, кажущаяся неприступной девушка, вечером становилась сговорчивой жрицей любви, причем, не за самую высокую цену. Как было с убитой девушкой, оставалось только гадать.
– Кто из вас обнаружил этот колодец? – спросил подполковник у Грека с Ваняшиным, кивнув на открытую горловину канализационного колодца.
– Лешка, – немного с завистью сказал Грек. – Я бы мимо прошел, не заметил эту крышку в траве. А к чему ты, Николаич, об этом спросил? – решил поинтересоваться он у Туманова.
– Да к тому и спросил, что с тротуара да еще в такой траве эту крышку не заметно, – объяснил Федор Туманов.
Грек согласился.
– Еще как не заметно.
– Значит, отсюда следует что?.. – подполковник не договорил, посмотрел на Грека. Но тот отмолчался, всего лишь захлопав своими черными глазами.
– Что тот, кто сбросил труп девушки сюда, знал об этом колодце, – досказал за Грека старлей Ваняшин.
– Правильно, – одобрил Федор Туманов. – И возможно, что убийца даже живет где-то по соседству с вами, Николай Петрович, в одном из ближайших домов. И не раз ходил тут по этому тротуару.
– Ну уж этого я не знаю, – развел руками Трубников. – Хотя, все может быть, – добавил он, после короткого раздумья. Ведь подполковник был прав: с тротуара крышка люка и в самом деле не видна.
– Жаль, документов при ней нет, – посетовал майор Грек, заметив тут же, что тогда не пришлось бы заниматься установлением личности убитой и тем самым терять драгоценное время. – А так теперь возись с ней, – проворчал он, покосившись на труп девушки.
– Не ворчи, Сан Саныч. Сам говорил, такая наша работа, – заметил на это Леха Ваняшин.
Грек сердито махнул рукой и ничего не ответил Ваняшину. Он был не в настроение. Подойдя к Федору Туманову, спросил:
– Ну, чего скажешь, Николаич?
– А чего тут можно сказать, если мы даже не знаем мотива преступления.
– Верно, – согласился Грек.
– Со слов Трубникова, девушка бежала от тех домов, – кивнул Туманов на стоящие неподалеку дома. – Возможно, проживала тут.
– Все, может быть, – согласно кивнул Грек, догадываясь, что последует за предположением подполковника. И к своему сожалению, не ошибся.
– Придется вам с Лешкой пошерстить тут.
– Николаич… – попытался заупрямиться Грек. Но переубедить подполковника ему не удалось.
– Надо, Саня. Опера – ноги кормят, – произнес Туманов ходившую среди сыщиков фразу, и отошел к фотографу, который усердно щелкал фотоаппаратом. Причем, делал это с таким удовольствием, будто убитая была непревзойденной фотомоделью, и ему предстояло ее запечатлеть в разных позах для обложки модного журнала. Для этого он подступал к ней с разных сторон и даже от удовольствия высунул кончик языка.
Грека сейчас фотограф не интересовал. В конце концов, здесь у каждого свои строго разграниченные обязанности. Сейчас Сан Саныча Грека заботило другое. На противоположной от сквера стороне, стояло несколько многоэтажек, и если как сказал Туманов, они с Ваняшиным будет совершать в них по квартирный обход, то по времени это займет дня три, не меньше. Об этом он не упустил сказать Лехе Ваняшину. Но старший лейтенант отнесся к этому вполне равнодушно.
– Раз надо, значит, будем, – ответил он.
Майор Грек взглянул на приятеля Леху сердито. Вот послал Бог помощника. Ему что, молодой, до восемнадцатого этажа бегом добежит. А какого Сан Санычу Греку. Об этом хотя бы кто подумал.
Когда труп девушки увезли, а толпа любопытных стала расходиться, подполковник Туманов взглянув с жалостью в приунывшую усатую физиономию Грека, сказал:
– Ладно. Я с вами.
Хотя для Сан Саныча Грека это заявление особой радости не принесло.
– Ну раз с нами, тогда пошли, – сказал на это Грек.
– А ты чего такой понурый? – поинтересовался Туманов у Грека.
Грек махнул рукой.
– Нет, этот Трубников хорош. Подкинул нам работенки, – возмутился он. – Кто убил девушку, он не видел. Говорит, проехала машина. А какая машина? Ни марки, ни цвета ее он не разглядел. Сказал, темного цвета. Ночью, под дождем и красная и зеленая, все покажутся темными. И как нам теперь искать эту машину?
Вопрос предназначался подполковнику Туманову, но тот не спешил на него отвечать, что не устраивало Грека. Какое-то время он шел молча рядом с Тумановым, потом спросил:
– Николаич, ты чего молчишь-то, как воды в рот набрал?
– А чего тут говорить? Во многом ты прав.
Грек на это хмыкнул.
– Еще бы я был не прав, – не без бахвальства заметил он.
– Но искать того, кто это сделал, нам все равно придется. Так что, хочешь или нет… – сказал Туманов.
– Да если хочешь знать, этот Трубников у меня не вызывает доверия, – добавил Грек, желая высказаться до конца.
– Это почему же? – удивленно спросил Ваняшин.
– Потому, что, по-моему, он хитроватый мужик и чего-то нам не договаривает.
– А чего? – не унимался Ваняшин.
– Это ты пойди у него спроси. Он, небось, сейчас со своей бабкой щишки рубает, а у меня с утра во рту маковой росинки не было, – захныкал Грек. – Анютка завтрак не приготовила. Пришлось на работу голодным идти.
– А…а, – понимающе кивнул Туманов. Теперь он догадался, отчего у Грека было такое плохое настроение. Не работается ему на голодный желудок.
Ваняшин улыбнулся, глянув на идущего рядом усача, энергично размахивающего руками.
– Друг, Сан Саныч, – положил Ваняшин руку на плечо Греку. – Как ты знаешь, мак относится к разряду запрещенных культур, – с улыбкой проговорил старлей.
Грек нахмурился.
– Да ну тебя, Лешка, с твоими подкольчиками. Достал уже на хер. И лапищу свою с меня убери. Понял? – скинул Грек руку Ваняшина со своего плеча. – Тоже мне умник. Нашел подставку.
– Значит, так, друзья мои, – сказал Федор Туманов, остановившись перед крайним к проезжей части домом. Ему почему-то казалось, что девушка если и выбежала из какого-то дома, то непременно из этого.
– А почему из этого, а не вон из того? – настойчиво спросил Грек, указав на другой дом.
– Молчи, – толкнул Ваняшин Грека в бок. – Если наш старшой говорит, то, стало быть, так и есть, – сказал он майору.
– Отвали, Леха, – огрызнулся Грек, уставившись на подполковника и настоятельно дожидаясь от того ответа.
– Потому, что этот дом находится ближе к дороге, – ответил Туманов.
– Понятно, – протянул Грек. Хотя на самом деле Сан Санычу было мало что понятно, но больше приставать к Туманову он не стал.
Остановившись перед домом, Федор распределил каждому по подъезду.
– Ваняшину – крайний слева. Ты, Грек, идешь в средний.
Себе подполковник взял крайний подъезд справа.
Дом был девятиэтажный, что, по мнению Грека, оказалось очень хорошо.
– Представляю, как бы ты карабкался на восемнадцатый этаж, – съязвил Ваняшин, кивнув на тот дом, который предлагал для обхода Грек.
– Ты обо мне не переживай, – надувшись, ответил Грек и деловито направился к подъезду.
Но изо всех троих удача выпала лишь Федору Туманову. Стоило ему позвонить в первую попавшуюся квартиру на первом этаже, представиться и описать приметы девушки, как довольно еще молодая и привлекательная женщина припомнила странный случай, который произошел у них в подъезде позавчера ночью.
– Вы знаете, к нам в дверь вдруг кто-то позвонил, – сказала она. – Мы с мужем еще не спали. Обычно к нам так поздно никто не приходит. А тут звонок. Такой настойчивый. Муж, естественно, пошел и открыл дверь.
– И кто же к вам позвонил? – спросил Туманов.
Женщина изобразила на приятном личике крайнее удивление.
– Девушка, – сказала она. – Та самая, о которой вы спрашиваете.
Чтобы как-то подыграть ей, Туманов с удивлением хмыкнул, а женщина сказала:
– Представьте себе.
– Представляю, – сказал Туманов. – Только не могу понять, зачем она позвонила вам?
– Вот именно, – энергично проговорила женщина с явным неудовольствием. – Мы поначалу сами не поняли. Так она позвонила к нам и к соседям и побежала на второй этаж. И там тоже звонила в двери. Сумасшедшая. Устроила в подъезде целый переполох.
– Значит, не только вас, но и соседей потревожила? – уточнил Туманов, предполагая, что если уж не здесь, то, возможно, от соседей удастся хоть что-то узнать стоящее.
Женщина махнула рукой.
– Потревожила, но вышли только мы и Дмитрий Михайлович из сто пятой квартиры.
– Дмитрий Михайлович, говорите? – задумчиво переспросил подполковник.
Женщина кивнула и тут же добавила:
– Она даже забежала к нему в квартире. Правда, недолго. Скажите, разве нормальная так бы поступила? Нет, у ней явно с головой не в порядке, – констатировала женщина.
Подполковник Туманов терпеливо выслушал ее, потом решил немедленно наведаться в сто пятую квартиру.
– Это прямо над нами. На втором этаже, – указала женщина наверх.
Хозяин сто пятой квартиры Дмитрий Михайлович долго и внимательно рассматривал удостоверение подполковника Туманова. Потом показал свое, следователя генеральной прокуратуры. При этом не забыв напомнить въевшуюся в его лексикон фразу: «Время сейчас такое, что за всеми только и гляди. А уж в документы, тем более».
Убедившись, что удостоверение у подполковника подлинное, Дмитрий Михайлович распахнул дверь, говоря Туманову:
– Входите.
Подполковник вошел.
В квартире кроме самого Дмитрия Михайловича Заславского была его жена, инвалидка, передвигавшаяся по дому в коляске. На подполковника Туманова она глянула настороженно.
Заметив ее взгляд, Дмитрий Михайлович поспешил успокоить супругу:
– Не волнуйся. Это подполковник, из уголовного розыска.
Трудно сказать, подействовали ли его слова успокоительно, но напряжение с лица супруги не спало. Во всяком случаи, так показалось Туманову. И колкий ее взгляд буквально пронзал Федора.
– Так я слушаю вас Федор…
– Николаевич, – подсказал Туманов.
– О чем вы меня хотите спросить? – спросил Заславский, пригласив Туманова пройти в кухню.
– Позавчера ночью к вам позвонила девушка… – начал подполковник.
Заславский догадался, махнул рукой, чтобы Туманов не продолжал.
– Ненормальная какая-то, – сказал он.
– Почему? – удивился Туманов.
– Потому что едва Митя открыл дверь, как она влетела к нам в квартиру, – проговорила супруга, подкатившая на своей коляске так тихо, что сидящий к ней спиной подполковник даже не услышал.
Туманов обернулся и поймал на себе пристальный взгляд женщины.
– Да. Это все так и было, – подтвердил Заславский.
– Но она как-то мотивировала свой поступок? – спросил Туманов. – Ведь согласитесь, ни с того ни с сего люди вот так в квартиру не забегают.
– В нашем прогнившем обществе случается и не такое, – сердито заметила супруга Заславского.
Заславский встал, подошел к ней.
– Дорогая, побудь пока в комнате. Дай нам с товарищем подполковником поговорить, – произнес он, выпроваживая жену, которая, кажется, на него рассердилась, что-то проворчала, но Заславский настойчиво добавил: – Не мешай нам. – Проводив супругу до комнаты, он закрыл за ней дверь, и вернувшись в кухню, сказал Туманову: – Извините. Жена у меня инвалидка. На этой почве у нее часто случаются неврозы. Ну и ворчит, конечно. Всегда чем-нибудь да недовольна. Поговорить нам нормально не даст. Пусть там побудет.
Федор равнодушно пожал плечами. Женщина и в самом деле выглядела издерганной, поэтому, возможно, Заславский поступил правильно, отправив ее в соседнюю комнату.
– Как вам будет угодно, – сказал Туманов. А Заславский вернулся к вопросу подполковника по поводу мотивировки столь странного поступка девушки.
– Она сказала, что за ней гонится какой-то псих и хочет ее изнасиловать.
– Вот как, – задумчиво произнес Туманов. На первый взгляд, все выглядело вполне банально. Несомненно, убитая была девушкой красивой, но убивать ее только за то, что она кому-то взяла и отказала в сексуальной утехе, это уж слишком.
– Да уж не знаю, как и что там у них было, – развел руками Заславский. – Я вышел на площадку, глянул вниз. Там возле двери и в самом деле кто-то стоял, но я толком не разглядел. Предложил ей вызвать милицию, но она отказалась. Побыла у нас минут десять, потом ушла. – Заславский замолчал, пытливо глянул Туманову в глаза, словно стараясь разгадать, о чем думает старший оперуполномоченный по особо важным делам. И тут же на его лице отобразилось разочарование, потому что ничего по глазам подполковника он понять не мог.
Туманов сидел на табуретке с отрешенным взглядом, и у Заславского создалось впечатление, что подполковник его вовсе не слушает. А он так старательно тут распинался. Выходит зря. И вообще, кажется, что еще немного и этот Туманов и вовсе закроет глаза и уснет прямо сидя на табурете.
Подумав об этом, Заславский покачал головой. Ну и опер, этот подполковник, и за что только жалованье получает из казны.
– Скажите, Дмитрий Михайлович, в течение этих десяти минут, пока она была у вас, она что-то говорила вам? Может быть, о себе что-то? – спросил Туманов.
Заславский отрицательно покачал головой.
– Ничего она не говорила. Села в прихожей на пуфик и молчала. Даже не рассказала в подробностях, кто тот человек. Ну который хотел ее изнасиловать и бежал за ней. Я ж говорю, ненормальная какая-то. Как я только заговорил про милицию, она подхватилась и к двери.
Федор Туманов посмотрел в окно.
– Вы не глядели в окно, когда она ушла? Ведь отсюда из этого окошка прекрасный обзор и хорошо видно, кто входит в подъезд и выходит.
– Правильно. Видно, – замялся Заславский. – Но я не глядел. Жена, знаете ли, почувствовала себя плохо. Попросила подать капель.
– Ну да, – вспомнил Туманов. – Ведь у нее невроз.
Заславский внимательно поглядел.
– И не только, – добавил он. – Еще у нее больное сердце. Ее нельзя беспокоить…
Туманов понимающе кивнул и для того, чтобы поточнее установить, о той ли девушке идет речь, попросил Заславского написать на листе бумаги объяснение, а в нем указать подробные ее приметы.
– Опишите ее с ног до головы, – предложил подполковник. – Как художник. Волосы, лицо, одежду… Возможно, какие-то детали, на которые вы обратили внимания.
– Да какие там детали… – Заславский призадумался. Могу только так сказать описать портрет в общих чертах, – сказал он, усаживаясь поудобней и беря в руку свою авторучку. От предложенной Тумановым авторучки, Заславский отказался. Не поленился, сходил в комнату и принес оттуда свою ручку, чем вызвал у подполковника короткую усмешку. Впрочем, сам Заславский этой усмешки не заметил. Он был слишком увлечен предстоящим описанием примет девушки. Еще не начиная писать, сказал:
– Красивая она. Но особых примет, там родинок или еще чего-то я у нее не заметил.
– Опишите ее такой, какой она вам показалась, – предложил подполковник.
Заславский вздохнул.
– Попробую. А скажите, о том, что она ко мне забежала, вы узнали от жильцов снизу? – спросил он.
Туманов посчитал, что врать бессмысленно, поэтому сказал:
– От них.
– Я так и думал. Не только меня, но и соседей потревожила, – произнес Заславский с недовольством и наконец-то принялся писать.
Федор подошел, плюхнулся на скамейку рядом. И только после этого Грек замолчал.
– Сидим? – напустив на себя строгий вид, спросил Туманов, хотя вряд ли это подействовало на приятелей.
– А чего нам еще? – как будто удивился Грек.
– Неужели обошли всех жильцов с первого по девятые этажи? – попытался прояснить подполковник.
Грек махнул рукой.
– Да безнадега это, Николаич. Я вот до пятого этажа все квартиры обошел, а выше, извини. Не могу. Сердечко шалит.
– А пиво сосать у тебя сердечко не шалит? – спросил Туманов.
Грек надул щеки.
– Ну к чему уж так сразу переходить на личное? – обиделся он на Федора.
– А к тому. Ты какую по счету бутылку пьешь? – спросил Туманов. Хотя можно было и не спрашивать, достаточно всего лишь было глянуть на землю с торца скамейки. Там аккуратным рядком стояли три пустые бутылки из-под пива. Это свидетельствовало о том, что Грек сидит здесь уже давно.
– Вот, – показал усатый майор бутылку в руках, надеясь, что подполковник те пустые бутылки не заметил. Но он ошибся. Федор их заметил еще когда подходил.
– Неужели? – с долей ехидства усмехнулся Туманов и ногой пнул пустые бутылки. – А это чья батарея?
– Да мы тут с Лешкой, – начал было врать Грек, но Ваняшин возмутился:
– Чего ты с Лешкой?
Грек понял, что влип и начал выкручиваться как мог.
– Николаич, посмотри какая жара, – произнес он, сопя.
– Действительно, – согласился Туманов. – Сегодня и в самом деле, что-то жарковато. – Федор расстегнул пуговицу на рубашке.
Грек воспринял это как шаг в свою пользу, произнес плаксиво:
– А я, Николаич, на жаре долго без жидкости не могу.
– Ну взял бы минералки, а не пива.
Грек вздохнул и сделал такое проникновенное лицо, что не верить ему было просто нельзя.
– Не было минералки. Вот и пришлось взять пива. Ты лучше скажи, у тебя есть чего по этой девке? – спросил он у Туманова. – А то у нас с Лешкой голяк. Ничего.
– Ты сколько квартир обошел? – спросил Федор у Ваняшина.
Тот расправился с мороженым. Скомкал и бросил обертку под скамейку.
– Все квартиры в подъезде с первого по девятый этаж, – ответил Ваняшин и добавил: – Но дома находились не все жители. Кто-то на работе или еще где-то. В общем, из двадцати семи квартир побывал я только в восемнадцати.
– Ну и?..
– Ничего, – покачал головой Ваняшин. – Девушку с такими приметами никто здесь не видел.
– У меня такая же картина, – вздохнул Грек. – Зря только ноги обивал. Да еще на пятом этаже чуть собака не покусала. Хозяйка вывела эту сволочь на прогулку, а она как кинется на меня.
– Наверное, ты загляделся на ее хозяйку, – хихикнул Ваняшин.
Грек глянул на него.
– Сиди уж. Да и с какой стати я должен на нее заглядываться, если у меня Анютка есть. Она у меня во женщина, – усатый майор поднял толстый палец правой руки вверх.
Ваняшин засмеялся и отвернулся. А Грека это зацепило. Он нахмурился.
– Чего ты ржешь. Может в твоем понимание она и не такая уж красавица. Но для жизни она баба во, – он опять поднял свой толстый палец, едва ли не сунув его Ваняшину в нос.
– Так, хлопцы! – на этот раз уже на полном серьезе произнес Федор Туманов. – Вы, наверное, забыли, для чего мы здесь? Так я вам обоим напомню, что произошло убийство девушки. И вам надо раскрывать его, а не выяснять отношения.
– А чего этот Ваняшин лезет в мою душу своими грязными лапами… – огрызнулся Грек.
– Все. Хватит, – довольно резко сказал подполковник Туманов. Уже давно понял, что иногда в общение со своими подчиненными следует быть построже, а то на шею сядут.
Грек замолчал, обиженно поджав губы. Ваняшин с равнодушным видом поглядывал на двух парней, которые что-то не поделили и задирались друг на друга. Но для настоящей драки им чего-то не хватало. Кажется, он знал чего.
– Вот в этом подъезде, на втором этаже, – указал Федор Туманов на тот подъезд, в который только что ходил, – живет некто Заславский.
Грека пока сказанное Тумановым не взяло и потому лицо его выражало полную скуку.
– Так вот в тот вечер, перед тем как девушка была убита, она забежала к этому Заславскому в квартиру.
– Ну да? – Грек захлопал своими глазенками.
– Благословения что ли на тот свет получить?
– Мелешь сам не знаешь чего, – строго заметил на это Туманов.
– Ну, а чего в таком случаи ей к нему было забегать? – еще не отойдя от обиды на Ваняшина, сердито произнес Грек.
– Между прочим, этот Заславский следователь генеральной прокуратуры. Так вот он утверждает, будто девушка сказала ему, что ее преследуют и хотят изнасиловать, – сказал Туманов.
Грек недоверчиво покачал головой.
– Вот значит как. Кому-то не дала, и он ее жахнул, – рубанул он рукой по скамейке. И при этом усач усмехнулся.
Федор Туманов понял иронию Грека как надо. Сам в этом сомневался. Да и когда такое было, чтобы в женщину стреляли из пистолета за сексуальный отказ.
Но старший лейтенант Ваняшин придерживался во всем этом своего мнения.
– А почему бы и нет? Может она путалась с каким-нибудь бандюком.
– Да ну тебя, Лешка, – окончательно рассердился на Ваняшина Грек. – Вечно ты все с ног на голову переворачиваешь.
– Потому и переворачиваю, что другой версии у нас пока нет, – с возмущением произнес Ваняшин.
Федор Туманов со своим молодым помощником спорить не стал. Да и Грек это делал всего лишь из-за принципиальности. Не хотелось, чтобы молодой старлей воспринимал себя умней всех и в частности, его, майора Александра Александровича Грекова. Поэтому считал, что такого, как Ваняшин при каждом удобном случаи надо ставить на место.
– Более того, – продолжил Грек, наблюдая за Ваняшиным, который вместо того, чтобы зайти в гущу сквера, поперся по траве вдоль тротуара метрах в трех от него. – Ну сами согласитесь, даже малейшего намека нет на то, что здесь кого-то убили, – сказал усатый майор Трубникову и заметив, что Ваняшин остановился и что-то рассматривает на земле, крикнул ему: – Леш, ты чего там нашел?
– Да вот, – указал Ваняшин пальцем в траву, – крышка канализационного люка…
Грек с досады плюнул, покачав головой.
– Леш, ты ведь не сантехник, – напомнил он старлею о его профессии.
– Разумеется, – парировал Ваняшин, но упрямо остался при своем мнение. – Только крышка тут сдвинута немного в сторону. Такое впечатление, будто ее совсем недавно открывали. Может даже, наспех.
– Ну да. Такой умник как ты ее сдвигал. Делать ему было нечего, как тебе. Вот перемажешься в дерьме, тогда узнаешь, – попытался майор Грек все-таки переубедить упрямого своего помощника не лезть, куда не надо.
Но Ваняшин наклонился, ухватил обеими руками за край тяжелой крышки, и слегка приподняв ее, отодвинул в сторону. И тут же Грек с Трубниковым услышали его удивленный возглас:
– Ого!
Для Грека это послужило сигналом, чтобы не остаться в стороне. Он подбежал первым. Трубников за ним.
– Ну чего там, Леш? – спросил Грек, наклонившись и заглядывая в глубокий колодец из которого тянуло такой вонью, что майора чуть не стошнило.
На дне колодца в трубах, бурлила и клокотала какая-то дрянь. Грек не сомневался, что вонь исходила от этих труб, которые проржавели и подтекали. Но сейчас внимание усатого майора было всецело поглощено другим. Он увидел труп девушки валявшийся на этих трубах.
– Опаньки, – проговорил Грек.
– Вот, стало быть, она где, – оторопело произнес стоявший рядом Трубников.
Грек достал из кармана пиджака трубку мобильника, набрал номер телефона Федора Туманова.
– Николаич, хочу тебя обрадовать. Мы нашли ее, – сказал усатый майор в трубку, покосившись на Ваняшина. Про то, что не ранее как пару минут назад он отговаривал Ваняшина лезть в этот колодец, Грек умолчал, пустившись в объяснения:
– Тут в траве канализационный колодец, оказывается. Его вот так сразу и не заметишь с тротуара. Так девица в нем лежит.
Подполковник Туманов пообещал немедленно выехать на место и прихватить с собой следователя и криминалиста с фотографом.
* * *
– Помнится, Николай Петрович, вы говорили, что у девушки на плече была сумочка, когда она подбежала к вам? – уточнил Туманов, осматривая труп.Трубников стоял с бледным лицом. Глядеть на убитую ему не доставляло большого удовольствия. Одно утешало, он оказался прав и ничего не выдумал с убийством девушки, как поначалу посчитал усатый майор Грек, думая, что у Трубникова не все в порядке с головой. Услышав вопрос подполковника Туманова по поводу сумочки, Николай Петрович кивнул.
– Да была. Я это хорошо запомнил. Из нее она достала салфетку и губную помаду, – сказал он.
– А теперь ее нету, – задумчиво произнес Туманов, наблюдая за действиями криминалистов дотошно осматривающих труп.
– Нету, – повторил Трубников и тут же добавил оживленно: – Но я вам сказал правду. Сумочка у нее была. Небольшая дамская сумочка. На плече. Я ее не сразу и заметил. Белого цвета.
Туманов на это ничего не сказал, скользнув взглядом по толпе любопытных, которых два здоровяка сержанта не пропускали за веревочное ограждение.
– Скажите, Николай Петрович, – обратился подполковник к Трубникову, – а раньше вы эту девицу тут не видели? Вы ведь живете неподалеку?
– Вон в том доме, – показал Трубников на девятиэтажный дом, стоящий от проезжей части улицы в каких-то тридцати метрах. – Но эту девушку я тут не видал. Признаться, поначалу даже принял за проститутку. Тут по вечерам такие девицы шастают. Полным полно.
– А потом ваше мнение о ней изменилось? – спросил Туманов.
– Ну не знаю… – без определенности ответил Трубников. – Вроде бы и не похожа она на проститутку. А там кто их разберет, – махнул он рукой.
Отчасти он был прав. Туманов и сам не раз убеждался, днем, кажущаяся неприступной девушка, вечером становилась сговорчивой жрицей любви, причем, не за самую высокую цену. Как было с убитой девушкой, оставалось только гадать.
– Кто из вас обнаружил этот колодец? – спросил подполковник у Грека с Ваняшиным, кивнув на открытую горловину канализационного колодца.
– Лешка, – немного с завистью сказал Грек. – Я бы мимо прошел, не заметил эту крышку в траве. А к чему ты, Николаич, об этом спросил? – решил поинтересоваться он у Туманова.
– Да к тому и спросил, что с тротуара да еще в такой траве эту крышку не заметно, – объяснил Федор Туманов.
Грек согласился.
– Еще как не заметно.
– Значит, отсюда следует что?.. – подполковник не договорил, посмотрел на Грека. Но тот отмолчался, всего лишь захлопав своими черными глазами.
– Что тот, кто сбросил труп девушки сюда, знал об этом колодце, – досказал за Грека старлей Ваняшин.
– Правильно, – одобрил Федор Туманов. – И возможно, что убийца даже живет где-то по соседству с вами, Николай Петрович, в одном из ближайших домов. И не раз ходил тут по этому тротуару.
– Ну уж этого я не знаю, – развел руками Трубников. – Хотя, все может быть, – добавил он, после короткого раздумья. Ведь подполковник был прав: с тротуара крышка люка и в самом деле не видна.
– Жаль, документов при ней нет, – посетовал майор Грек, заметив тут же, что тогда не пришлось бы заниматься установлением личности убитой и тем самым терять драгоценное время. – А так теперь возись с ней, – проворчал он, покосившись на труп девушки.
– Не ворчи, Сан Саныч. Сам говорил, такая наша работа, – заметил на это Леха Ваняшин.
Грек сердито махнул рукой и ничего не ответил Ваняшину. Он был не в настроение. Подойдя к Федору Туманову, спросил:
– Ну, чего скажешь, Николаич?
– А чего тут можно сказать, если мы даже не знаем мотива преступления.
– Верно, – согласился Грек.
– Со слов Трубникова, девушка бежала от тех домов, – кивнул Туманов на стоящие неподалеку дома. – Возможно, проживала тут.
– Все, может быть, – согласно кивнул Грек, догадываясь, что последует за предположением подполковника. И к своему сожалению, не ошибся.
– Придется вам с Лешкой пошерстить тут.
– Николаич… – попытался заупрямиться Грек. Но переубедить подполковника ему не удалось.
– Надо, Саня. Опера – ноги кормят, – произнес Туманов ходившую среди сыщиков фразу, и отошел к фотографу, который усердно щелкал фотоаппаратом. Причем, делал это с таким удовольствием, будто убитая была непревзойденной фотомоделью, и ему предстояло ее запечатлеть в разных позах для обложки модного журнала. Для этого он подступал к ней с разных сторон и даже от удовольствия высунул кончик языка.
Грека сейчас фотограф не интересовал. В конце концов, здесь у каждого свои строго разграниченные обязанности. Сейчас Сан Саныча Грека заботило другое. На противоположной от сквера стороне, стояло несколько многоэтажек, и если как сказал Туманов, они с Ваняшиным будет совершать в них по квартирный обход, то по времени это займет дня три, не меньше. Об этом он не упустил сказать Лехе Ваняшину. Но старший лейтенант отнесся к этому вполне равнодушно.
– Раз надо, значит, будем, – ответил он.
Майор Грек взглянул на приятеля Леху сердито. Вот послал Бог помощника. Ему что, молодой, до восемнадцатого этажа бегом добежит. А какого Сан Санычу Греку. Об этом хотя бы кто подумал.
Когда труп девушки увезли, а толпа любопытных стала расходиться, подполковник Туманов взглянув с жалостью в приунывшую усатую физиономию Грека, сказал:
– Ладно. Я с вами.
Хотя для Сан Саныча Грека это заявление особой радости не принесло.
– Ну раз с нами, тогда пошли, – сказал на это Грек.
– А ты чего такой понурый? – поинтересовался Туманов у Грека.
Грек махнул рукой.
– Нет, этот Трубников хорош. Подкинул нам работенки, – возмутился он. – Кто убил девушку, он не видел. Говорит, проехала машина. А какая машина? Ни марки, ни цвета ее он не разглядел. Сказал, темного цвета. Ночью, под дождем и красная и зеленая, все покажутся темными. И как нам теперь искать эту машину?
Вопрос предназначался подполковнику Туманову, но тот не спешил на него отвечать, что не устраивало Грека. Какое-то время он шел молча рядом с Тумановым, потом спросил:
– Николаич, ты чего молчишь-то, как воды в рот набрал?
– А чего тут говорить? Во многом ты прав.
Грек на это хмыкнул.
– Еще бы я был не прав, – не без бахвальства заметил он.
– Но искать того, кто это сделал, нам все равно придется. Так что, хочешь или нет… – сказал Туманов.
– Да если хочешь знать, этот Трубников у меня не вызывает доверия, – добавил Грек, желая высказаться до конца.
– Это почему же? – удивленно спросил Ваняшин.
– Потому, что, по-моему, он хитроватый мужик и чего-то нам не договаривает.
– А чего? – не унимался Ваняшин.
– Это ты пойди у него спроси. Он, небось, сейчас со своей бабкой щишки рубает, а у меня с утра во рту маковой росинки не было, – захныкал Грек. – Анютка завтрак не приготовила. Пришлось на работу голодным идти.
– А…а, – понимающе кивнул Туманов. Теперь он догадался, отчего у Грека было такое плохое настроение. Не работается ему на голодный желудок.
Ваняшин улыбнулся, глянув на идущего рядом усача, энергично размахивающего руками.
– Друг, Сан Саныч, – положил Ваняшин руку на плечо Греку. – Как ты знаешь, мак относится к разряду запрещенных культур, – с улыбкой проговорил старлей.
Грек нахмурился.
– Да ну тебя, Лешка, с твоими подкольчиками. Достал уже на хер. И лапищу свою с меня убери. Понял? – скинул Грек руку Ваняшина со своего плеча. – Тоже мне умник. Нашел подставку.
– Значит, так, друзья мои, – сказал Федор Туманов, остановившись перед крайним к проезжей части домом. Ему почему-то казалось, что девушка если и выбежала из какого-то дома, то непременно из этого.
– А почему из этого, а не вон из того? – настойчиво спросил Грек, указав на другой дом.
– Молчи, – толкнул Ваняшин Грека в бок. – Если наш старшой говорит, то, стало быть, так и есть, – сказал он майору.
– Отвали, Леха, – огрызнулся Грек, уставившись на подполковника и настоятельно дожидаясь от того ответа.
– Потому, что этот дом находится ближе к дороге, – ответил Туманов.
– Понятно, – протянул Грек. Хотя на самом деле Сан Санычу было мало что понятно, но больше приставать к Туманову он не стал.
Остановившись перед домом, Федор распределил каждому по подъезду.
– Ваняшину – крайний слева. Ты, Грек, идешь в средний.
Себе подполковник взял крайний подъезд справа.
Дом был девятиэтажный, что, по мнению Грека, оказалось очень хорошо.
– Представляю, как бы ты карабкался на восемнадцатый этаж, – съязвил Ваняшин, кивнув на тот дом, который предлагал для обхода Грек.
– Ты обо мне не переживай, – надувшись, ответил Грек и деловито направился к подъезду.
Но изо всех троих удача выпала лишь Федору Туманову. Стоило ему позвонить в первую попавшуюся квартиру на первом этаже, представиться и описать приметы девушки, как довольно еще молодая и привлекательная женщина припомнила странный случай, который произошел у них в подъезде позавчера ночью.
– Вы знаете, к нам в дверь вдруг кто-то позвонил, – сказала она. – Мы с мужем еще не спали. Обычно к нам так поздно никто не приходит. А тут звонок. Такой настойчивый. Муж, естественно, пошел и открыл дверь.
– И кто же к вам позвонил? – спросил Туманов.
Женщина изобразила на приятном личике крайнее удивление.
– Девушка, – сказала она. – Та самая, о которой вы спрашиваете.
Чтобы как-то подыграть ей, Туманов с удивлением хмыкнул, а женщина сказала:
– Представьте себе.
– Представляю, – сказал Туманов. – Только не могу понять, зачем она позвонила вам?
– Вот именно, – энергично проговорила женщина с явным неудовольствием. – Мы поначалу сами не поняли. Так она позвонила к нам и к соседям и побежала на второй этаж. И там тоже звонила в двери. Сумасшедшая. Устроила в подъезде целый переполох.
– Значит, не только вас, но и соседей потревожила? – уточнил Туманов, предполагая, что если уж не здесь, то, возможно, от соседей удастся хоть что-то узнать стоящее.
Женщина махнула рукой.
– Потревожила, но вышли только мы и Дмитрий Михайлович из сто пятой квартиры.
– Дмитрий Михайлович, говорите? – задумчиво переспросил подполковник.
Женщина кивнула и тут же добавила:
– Она даже забежала к нему в квартире. Правда, недолго. Скажите, разве нормальная так бы поступила? Нет, у ней явно с головой не в порядке, – констатировала женщина.
Подполковник Туманов терпеливо выслушал ее, потом решил немедленно наведаться в сто пятую квартиру.
– Это прямо над нами. На втором этаже, – указала женщина наверх.
Хозяин сто пятой квартиры Дмитрий Михайлович долго и внимательно рассматривал удостоверение подполковника Туманова. Потом показал свое, следователя генеральной прокуратуры. При этом не забыв напомнить въевшуюся в его лексикон фразу: «Время сейчас такое, что за всеми только и гляди. А уж в документы, тем более».
Убедившись, что удостоверение у подполковника подлинное, Дмитрий Михайлович распахнул дверь, говоря Туманову:
– Входите.
Подполковник вошел.
В квартире кроме самого Дмитрия Михайловича Заславского была его жена, инвалидка, передвигавшаяся по дому в коляске. На подполковника Туманова она глянула настороженно.
Заметив ее взгляд, Дмитрий Михайлович поспешил успокоить супругу:
– Не волнуйся. Это подполковник, из уголовного розыска.
Трудно сказать, подействовали ли его слова успокоительно, но напряжение с лица супруги не спало. Во всяком случаи, так показалось Туманову. И колкий ее взгляд буквально пронзал Федора.
– Так я слушаю вас Федор…
– Николаевич, – подсказал Туманов.
– О чем вы меня хотите спросить? – спросил Заславский, пригласив Туманова пройти в кухню.
– Позавчера ночью к вам позвонила девушка… – начал подполковник.
Заславский догадался, махнул рукой, чтобы Туманов не продолжал.
– Ненормальная какая-то, – сказал он.
– Почему? – удивился Туманов.
– Потому что едва Митя открыл дверь, как она влетела к нам в квартиру, – проговорила супруга, подкатившая на своей коляске так тихо, что сидящий к ней спиной подполковник даже не услышал.
Туманов обернулся и поймал на себе пристальный взгляд женщины.
– Да. Это все так и было, – подтвердил Заславский.
– Но она как-то мотивировала свой поступок? – спросил Туманов. – Ведь согласитесь, ни с того ни с сего люди вот так в квартиру не забегают.
– В нашем прогнившем обществе случается и не такое, – сердито заметила супруга Заславского.
Заславский встал, подошел к ней.
– Дорогая, побудь пока в комнате. Дай нам с товарищем подполковником поговорить, – произнес он, выпроваживая жену, которая, кажется, на него рассердилась, что-то проворчала, но Заславский настойчиво добавил: – Не мешай нам. – Проводив супругу до комнаты, он закрыл за ней дверь, и вернувшись в кухню, сказал Туманову: – Извините. Жена у меня инвалидка. На этой почве у нее часто случаются неврозы. Ну и ворчит, конечно. Всегда чем-нибудь да недовольна. Поговорить нам нормально не даст. Пусть там побудет.
Федор равнодушно пожал плечами. Женщина и в самом деле выглядела издерганной, поэтому, возможно, Заславский поступил правильно, отправив ее в соседнюю комнату.
– Как вам будет угодно, – сказал Туманов. А Заславский вернулся к вопросу подполковника по поводу мотивировки столь странного поступка девушки.
– Она сказала, что за ней гонится какой-то псих и хочет ее изнасиловать.
– Вот как, – задумчиво произнес Туманов. На первый взгляд, все выглядело вполне банально. Несомненно, убитая была девушкой красивой, но убивать ее только за то, что она кому-то взяла и отказала в сексуальной утехе, это уж слишком.
– Да уж не знаю, как и что там у них было, – развел руками Заславский. – Я вышел на площадку, глянул вниз. Там возле двери и в самом деле кто-то стоял, но я толком не разглядел. Предложил ей вызвать милицию, но она отказалась. Побыла у нас минут десять, потом ушла. – Заславский замолчал, пытливо глянул Туманову в глаза, словно стараясь разгадать, о чем думает старший оперуполномоченный по особо важным делам. И тут же на его лице отобразилось разочарование, потому что ничего по глазам подполковника он понять не мог.
Туманов сидел на табуретке с отрешенным взглядом, и у Заславского создалось впечатление, что подполковник его вовсе не слушает. А он так старательно тут распинался. Выходит зря. И вообще, кажется, что еще немного и этот Туманов и вовсе закроет глаза и уснет прямо сидя на табурете.
Подумав об этом, Заславский покачал головой. Ну и опер, этот подполковник, и за что только жалованье получает из казны.
– Скажите, Дмитрий Михайлович, в течение этих десяти минут, пока она была у вас, она что-то говорила вам? Может быть, о себе что-то? – спросил Туманов.
Заславский отрицательно покачал головой.
– Ничего она не говорила. Села в прихожей на пуфик и молчала. Даже не рассказала в подробностях, кто тот человек. Ну который хотел ее изнасиловать и бежал за ней. Я ж говорю, ненормальная какая-то. Как я только заговорил про милицию, она подхватилась и к двери.
Федор Туманов посмотрел в окно.
– Вы не глядели в окно, когда она ушла? Ведь отсюда из этого окошка прекрасный обзор и хорошо видно, кто входит в подъезд и выходит.
– Правильно. Видно, – замялся Заславский. – Но я не глядел. Жена, знаете ли, почувствовала себя плохо. Попросила подать капель.
– Ну да, – вспомнил Туманов. – Ведь у нее невроз.
Заславский внимательно поглядел.
– И не только, – добавил он. – Еще у нее больное сердце. Ее нельзя беспокоить…
Туманов понимающе кивнул и для того, чтобы поточнее установить, о той ли девушке идет речь, попросил Заславского написать на листе бумаги объяснение, а в нем указать подробные ее приметы.
– Опишите ее с ног до головы, – предложил подполковник. – Как художник. Волосы, лицо, одежду… Возможно, какие-то детали, на которые вы обратили внимания.
– Да какие там детали… – Заславский призадумался. Могу только так сказать описать портрет в общих чертах, – сказал он, усаживаясь поудобней и беря в руку свою авторучку. От предложенной Тумановым авторучки, Заславский отказался. Не поленился, сходил в комнату и принес оттуда свою ручку, чем вызвал у подполковника короткую усмешку. Впрочем, сам Заславский этой усмешки не заметил. Он был слишком увлечен предстоящим описанием примет девушки. Еще не начиная писать, сказал:
– Красивая она. Но особых примет, там родинок или еще чего-то я у нее не заметил.
– Опишите ее такой, какой она вам показалась, – предложил подполковник.
Заславский вздохнул.
– Попробую. А скажите, о том, что она ко мне забежала, вы узнали от жильцов снизу? – спросил он.
Туманов посчитал, что врать бессмысленно, поэтому сказал:
– От них.
– Я так и думал. Не только меня, но и соседей потревожила, – произнес Заславский с недовольством и наконец-то принялся писать.
* * *
Закончив с обходом квартир, Федор Туманов вышел из подъезда и увидел своих доблестных помощников сидящих на скамейке напротив дома в тенечке под высоченным тополем. И если Леха Ваняшин слизывал мороженое, то усатый Грек с довольной улыбкой потягивал пивко из бутылки и при этом что-то рассказывал. Что касаемо рассказов, то в этом Грек был непревзойденный мастер. Ваняшин слушая его заливался хохотом. Причем, оба вели себя так, будто совсем не замечали своего старшого.Федор подошел, плюхнулся на скамейку рядом. И только после этого Грек замолчал.
– Сидим? – напустив на себя строгий вид, спросил Туманов, хотя вряд ли это подействовало на приятелей.
– А чего нам еще? – как будто удивился Грек.
– Неужели обошли всех жильцов с первого по девятые этажи? – попытался прояснить подполковник.
Грек махнул рукой.
– Да безнадега это, Николаич. Я вот до пятого этажа все квартиры обошел, а выше, извини. Не могу. Сердечко шалит.
– А пиво сосать у тебя сердечко не шалит? – спросил Туманов.
Грек надул щеки.
– Ну к чему уж так сразу переходить на личное? – обиделся он на Федора.
– А к тому. Ты какую по счету бутылку пьешь? – спросил Туманов. Хотя можно было и не спрашивать, достаточно всего лишь было глянуть на землю с торца скамейки. Там аккуратным рядком стояли три пустые бутылки из-под пива. Это свидетельствовало о том, что Грек сидит здесь уже давно.
– Вот, – показал усатый майор бутылку в руках, надеясь, что подполковник те пустые бутылки не заметил. Но он ошибся. Федор их заметил еще когда подходил.
– Неужели? – с долей ехидства усмехнулся Туманов и ногой пнул пустые бутылки. – А это чья батарея?
– Да мы тут с Лешкой, – начал было врать Грек, но Ваняшин возмутился:
– Чего ты с Лешкой?
Грек понял, что влип и начал выкручиваться как мог.
– Николаич, посмотри какая жара, – произнес он, сопя.
– Действительно, – согласился Туманов. – Сегодня и в самом деле, что-то жарковато. – Федор расстегнул пуговицу на рубашке.
Грек воспринял это как шаг в свою пользу, произнес плаксиво:
– А я, Николаич, на жаре долго без жидкости не могу.
– Ну взял бы минералки, а не пива.
Грек вздохнул и сделал такое проникновенное лицо, что не верить ему было просто нельзя.
– Не было минералки. Вот и пришлось взять пива. Ты лучше скажи, у тебя есть чего по этой девке? – спросил он у Туманова. – А то у нас с Лешкой голяк. Ничего.
– Ты сколько квартир обошел? – спросил Федор у Ваняшина.
Тот расправился с мороженым. Скомкал и бросил обертку под скамейку.
– Все квартиры в подъезде с первого по девятый этаж, – ответил Ваняшин и добавил: – Но дома находились не все жители. Кто-то на работе или еще где-то. В общем, из двадцати семи квартир побывал я только в восемнадцати.
– Ну и?..
– Ничего, – покачал головой Ваняшин. – Девушку с такими приметами никто здесь не видел.
– У меня такая же картина, – вздохнул Грек. – Зря только ноги обивал. Да еще на пятом этаже чуть собака не покусала. Хозяйка вывела эту сволочь на прогулку, а она как кинется на меня.
– Наверное, ты загляделся на ее хозяйку, – хихикнул Ваняшин.
Грек глянул на него.
– Сиди уж. Да и с какой стати я должен на нее заглядываться, если у меня Анютка есть. Она у меня во женщина, – усатый майор поднял толстый палец правой руки вверх.
Ваняшин засмеялся и отвернулся. А Грека это зацепило. Он нахмурился.
– Чего ты ржешь. Может в твоем понимание она и не такая уж красавица. Но для жизни она баба во, – он опять поднял свой толстый палец, едва ли не сунув его Ваняшину в нос.
– Так, хлопцы! – на этот раз уже на полном серьезе произнес Федор Туманов. – Вы, наверное, забыли, для чего мы здесь? Так я вам обоим напомню, что произошло убийство девушки. И вам надо раскрывать его, а не выяснять отношения.
– А чего этот Ваняшин лезет в мою душу своими грязными лапами… – огрызнулся Грек.
– Все. Хватит, – довольно резко сказал подполковник Туманов. Уже давно понял, что иногда в общение со своими подчиненными следует быть построже, а то на шею сядут.
Грек замолчал, обиженно поджав губы. Ваняшин с равнодушным видом поглядывал на двух парней, которые что-то не поделили и задирались друг на друга. Но для настоящей драки им чего-то не хватало. Кажется, он знал чего.
– Вот в этом подъезде, на втором этаже, – указал Федор Туманов на тот подъезд, в который только что ходил, – живет некто Заславский.
Грека пока сказанное Тумановым не взяло и потому лицо его выражало полную скуку.
– Так вот в тот вечер, перед тем как девушка была убита, она забежала к этому Заславскому в квартиру.
– Ну да? – Грек захлопал своими глазенками.
– Благословения что ли на тот свет получить?
– Мелешь сам не знаешь чего, – строго заметил на это Туманов.
– Ну, а чего в таком случаи ей к нему было забегать? – еще не отойдя от обиды на Ваняшина, сердито произнес Грек.
– Между прочим, этот Заславский следователь генеральной прокуратуры. Так вот он утверждает, будто девушка сказала ему, что ее преследуют и хотят изнасиловать, – сказал Туманов.
Грек недоверчиво покачал головой.
– Вот значит как. Кому-то не дала, и он ее жахнул, – рубанул он рукой по скамейке. И при этом усач усмехнулся.
Федор Туманов понял иронию Грека как надо. Сам в этом сомневался. Да и когда такое было, чтобы в женщину стреляли из пистолета за сексуальный отказ.
Но старший лейтенант Ваняшин придерживался во всем этом своего мнения.
– А почему бы и нет? Может она путалась с каким-нибудь бандюком.
– Да ну тебя, Лешка, – окончательно рассердился на Ваняшина Грек. – Вечно ты все с ног на голову переворачиваешь.
– Потому и переворачиваю, что другой версии у нас пока нет, – с возмущением произнес Ваняшин.
Федор Туманов со своим молодым помощником спорить не стал. Да и Грек это делал всего лишь из-за принципиальности. Не хотелось, чтобы молодой старлей воспринимал себя умней всех и в частности, его, майора Александра Александровича Грекова. Поэтому считал, что такого, как Ваняшин при каждом удобном случаи надо ставить на место.