Страница:
Полковника Орлова чуть удар не хватил, когда он увидел, что стало с его новенькой красавицей. Когда бензобак «Волги» взорвался, струи горящего бензина попали на левую сторону зеленой «десятки», и вся эта сторона почернела от огня.
Схватившись за голову, начальник штаба набросился на оперов:
– Вы что, не могли поставить свою машину подальше от моей? Я же ее купил буквально две недели назад. И вот на теперь, что с ней стало.
Впрочем, самих оперативников сейчас беспокоило другое.
Сразу же, как только «Волга» была затушена, Туманов подошел к сержанту, дежурившему возле ворот. В отличие от офицера находящегося на КПП, сержант стоит на улице, а, следовательно, он мог заметить, кто подходил к их служебной машине.
– Точно ручаться не стану, но, вроде, женщина подходила, – сказал сержант, когда Туманов спросил его.
Федор нервно крутил в руках сигарету.
– Женщина?
– Ну да. Такая, небольшого роста. В серой кофточке и черной юбке. Я и внимания-то на нее особенно не обратил, потому что она выглядела как бомжиха. Лицо черненькое. И вся какая-то грязная. На такую и смотреть-то тошно.
– Бомжиха, говоришь? С грязной рожей? – уточнил Грек, подойдя к Туманову с сержантом, оставив Ваняшина одного на растерзание начальника штаба, который отчитывал лейтенанта как мальчишку.
– Ну да. Вроде, бомжиха. Такой она мне показалась. Я еще подумал, что она бутылки собирает. Смотрю, наклонилась, шарит чего-то возле вашей машины. Если б я знал…
– Знал бы, где упасть, соломки постелил, – проговорил на сказанное сержантом Грек. Сержант заморгал глазами, не понимая, к чему это сказано. Грек махнул рукой.
– Ладно, парень, не ломай голову, – сказал он. А Туманов спросил:
– А теперь, сержант, постарайся напрячь память и вспомнить, красной легковушки поблизости не было?
Сержант уставился на майора, сдвинув фуражку на затылок.
– Точно. Была. Не то «пятера». Не то «семера». Вон там стояла, за автобусной остановкой. Мне еще показалось, как будто эта бомжиха вылезла из нее.
– Вылезла, – задумчиво повторил Федор.
Грек тоже скроил задумчивую физиономию. Для него бы сейчас лучше бы было постоять там, возле взорванной машины, именно там собралось едва ли не половина сотрудников управления, но, видя, как начальник штаба кричит на Ваняшина, Грек решил повременить и постоять пока возле Туманова.
– Слушай, Федор, может сообщить номер этой машины на все посты ДПС? Пусть задержат эту «пятерку», – предложил Грек. Но Федор посчитал это предложение безнадежным.
– Номера на машине они, наверянка, сменили. А потом, ты думаешь, что бомжиха все еще едет в той машине?
Грек призадумался.
– Да, скорее всего, так и есть. Но если гаишники остановят эту машину, мы хотя бы установим личности…
– Саня, – Федор положил руку Греку на плечо. – А ты не думаешь о том, что так мы только спугнем тех людей, и они пересядут на другую машину. А так, мы хотя бы знаем, что эта «пятерка» раньше принадлежала капитану Чикину. Потом убитому Пшеянцу. Вот от этого и надо плясать. Нет, спугнуть нам их никак нельзя, потому что взрывчатку под нашу машину установила ни дилетантка, а человек, прошедший специальную подготовку. Детонатор адской машины она сунула в глушитель нашей «Волги». Ваняшин завел мотор. Выхлопные газы стали нагревать детонатор и в нем произошел разряд, который по проводкам прошел на взрывчатку. А дальше, ты сам все видел. Вот так-то.
Грек как мальчишка шмыгнул носом, тут же поклявшись, что отныне он кроме велосипеда ни за что не сядет ни на одно транспортное средство.
Глава 6
Глава 7
Схватившись за голову, начальник штаба набросился на оперов:
– Вы что, не могли поставить свою машину подальше от моей? Я же ее купил буквально две недели назад. И вот на теперь, что с ней стало.
Впрочем, самих оперативников сейчас беспокоило другое.
Сразу же, как только «Волга» была затушена, Туманов подошел к сержанту, дежурившему возле ворот. В отличие от офицера находящегося на КПП, сержант стоит на улице, а, следовательно, он мог заметить, кто подходил к их служебной машине.
– Точно ручаться не стану, но, вроде, женщина подходила, – сказал сержант, когда Туманов спросил его.
Федор нервно крутил в руках сигарету.
– Женщина?
– Ну да. Такая, небольшого роста. В серой кофточке и черной юбке. Я и внимания-то на нее особенно не обратил, потому что она выглядела как бомжиха. Лицо черненькое. И вся какая-то грязная. На такую и смотреть-то тошно.
– Бомжиха, говоришь? С грязной рожей? – уточнил Грек, подойдя к Туманову с сержантом, оставив Ваняшина одного на растерзание начальника штаба, который отчитывал лейтенанта как мальчишку.
– Ну да. Вроде, бомжиха. Такой она мне показалась. Я еще подумал, что она бутылки собирает. Смотрю, наклонилась, шарит чего-то возле вашей машины. Если б я знал…
– Знал бы, где упасть, соломки постелил, – проговорил на сказанное сержантом Грек. Сержант заморгал глазами, не понимая, к чему это сказано. Грек махнул рукой.
– Ладно, парень, не ломай голову, – сказал он. А Туманов спросил:
– А теперь, сержант, постарайся напрячь память и вспомнить, красной легковушки поблизости не было?
Сержант уставился на майора, сдвинув фуражку на затылок.
– Точно. Была. Не то «пятера». Не то «семера». Вон там стояла, за автобусной остановкой. Мне еще показалось, как будто эта бомжиха вылезла из нее.
– Вылезла, – задумчиво повторил Федор.
Грек тоже скроил задумчивую физиономию. Для него бы сейчас лучше бы было постоять там, возле взорванной машины, именно там собралось едва ли не половина сотрудников управления, но, видя, как начальник штаба кричит на Ваняшина, Грек решил повременить и постоять пока возле Туманова.
– Слушай, Федор, может сообщить номер этой машины на все посты ДПС? Пусть задержат эту «пятерку», – предложил Грек. Но Федор посчитал это предложение безнадежным.
– Номера на машине они, наверянка, сменили. А потом, ты думаешь, что бомжиха все еще едет в той машине?
Грек призадумался.
– Да, скорее всего, так и есть. Но если гаишники остановят эту машину, мы хотя бы установим личности…
– Саня, – Федор положил руку Греку на плечо. – А ты не думаешь о том, что так мы только спугнем тех людей, и они пересядут на другую машину. А так, мы хотя бы знаем, что эта «пятерка» раньше принадлежала капитану Чикину. Потом убитому Пшеянцу. Вот от этого и надо плясать. Нет, спугнуть нам их никак нельзя, потому что взрывчатку под нашу машину установила ни дилетантка, а человек, прошедший специальную подготовку. Детонатор адской машины она сунула в глушитель нашей «Волги». Ваняшин завел мотор. Выхлопные газы стали нагревать детонатор и в нем произошел разряд, который по проводкам прошел на взрывчатку. А дальше, ты сам все видел. Вот так-то.
Грек как мальчишка шмыгнул носом, тут же поклявшись, что отныне он кроме велосипеда ни за что не сядет ни на одно транспортное средство.
Глава 6
Федор тихонько открыл дверь, вошел в прихожую и прислушался.
Висевшие в прихожей на стене ходики, равномерно тикали, отмеряя уходящие секунды бесконечного времени.
Одна, вторая, третья. В минуте, шестьдесят секунд. Вроде бы так много, но они пролетают с неумолимой быстротой, отмеряя уходящую жизнь. Грустно думать, но это так, потому что все когда-то кончается. И только время не подвластно этому правилу.
Сегодня они втроем были на волосок от смерти. Странное чувство. Сколько раз в критические минуты, наступало какое-то непонятное прозрение, помогая обойти опасность, выкарабкаться из, казалось бы, почти безвыходного положения. Смерть отступала, оставляя им жизнь. Так было и на этот раз.
Федор не знал, что это: особое чувство оперативника или же небеса помогают ему обойти беду. Так или иначе, но сегодня Даша могла остаться вдовой. Федор впервые задумался о своей собственной смерти, и она ему показалась ужасной. Скверные мысли.
Он глянул на кухонный стол, где стоял приготовленный для него Дашей остывший уже ужин, и рука невольно потянулась к холодильнику. Достав бутылку водки, Туманов отвинтил пробку и налив полстакана прозрачной жидкости, в два глотка выпил ее и не почувствовал горечи.
– Вода?!
– Да, вода, – проговорила Даша. Она стояла на пороге кухни и смотрела на Федора измученным взглядом.
– Даша, ты не спишь? – Туманов вытер рукой влажные губы, несколько обидевшись на жену за такой розыгрыш. В другой бы раз может, и не придал этому значения, восприняв за шутку, но сейчас. Сейчас ему страшно хотелось выпить. Выпить, а потом забыть обо всем и заснуть.
Даша вошла в кухню, села на стул рядом с Федором, накрыв своей теплой ладошкой его руку.
– Федор, миленький, что с тобой происходит? – тихо спросила она.
Покосившись на стоявшую, на краю стола бутылку с водой, он спросил, не очень-то скрывая раздражение:
– А что такого может со мной произойти? Со мной все в полном порядке. Вот сижу перед тобой, жив, здоров.
Даша грустно посмотрела ему в глаза и покачала головой.
– Нет. Не все в порядке.
– Да брось ты, – усмехнулся Туманов, еще не отойдя от раздражения на жену. Сколько раз подмечал, что никто не может так его вывести из себя, как близкий человек, жена. И потому в последнее время, когда что-то уж очень сильно не ладилось на работе, домой он возвращался с плохим настроением и покрикивал на жену. То же самое произошло и сейчас.
– Это все твои фантазии. Начитаешься книжек об идеальных мужиках. А их нет. Не существует в природе, как и идеальных баб. И вообще, нет ничего идеального. Мир несовершенен. А я – всего лишь часть этого мира. Понятно? Или может, еще как-то надо объяснять?
Даша терпеливо выдержала, пока Федор закончит свои философские размышления. Потом сказала, стараясь выглядеть спокойной:
– Вечером я звонила тебе на работу. Сан Саныч Грек рассказал мне, что у вас произошло.
Туманов отвернулся к окну. Вздохнул.
– Сан Саныч и не это тебе может рассказать. У него вода в заднице не удержится. Он у нас такой.
– Федор! – на этот раз Дашин голос зазвенел на высокой ноте.
Федор обернулся к жене.
– Ведь вас могли убить, – проговорила Даша, и глаза ее заблестели.
Туманов вздохнул, обнял жену, прижимая ее к себе.
– Могли. Но не убили, – сказал он. Хотел все случившееся с ними, обратить в шутку, но посмотрел Даше в глаза и замолчал, тихонечко вздохнув. Слишком много печали было в глазах любимой. И играть на ее нервах, слишком жестокая, и непростительная роскошь.
– Федор, миленький, – Даша прислонилась к его плечу и тихонечко всхлипнула. – У меня нехорошее предчувствие. Ты ведь уже два года не был в отпуске. Давай уедем куда-нибудь отдыхать. Помнишь, ты мечтал о том, чтобы нам провести отпуск на берегу речушки. Ты бы ловил рыбу. Федор?! – голос у Даши дрогнул. – Ну откажись ты от этого дела.
Федор отстранился от Даши, посмотрел на жену с некоторым удивлением.
– То есть как это, откажись? Это что, поход на экскурсию, от которого можно отказаться? А потом, ты знаешь, сколько человек погибло от взрыва возле пивного бара? – спросил он, заглядывая Даше в глаза.
Даша промолчала, не ответила на его вопрос. И Федор посчитал своим долгом немедленно просветить жену.
– Восемь человек. И еще полтора десятка раненых. Ты думаешь, все те восемь человек хотели умирать? – заговорил Туманов довольно громко, и Даша попросила:
– Федор, пожалуйста, тише. Соседей разбудишь.
Но Туманов махнул рукой на это замечание. Сказал:
– Между прочим, все эти погибшие, были вполне приличными людьми.
– А мне казалось, что приличные люди по пивбарам не шляются. Сидели бы дома, и остались бы, живы, – заметила на сказанное Федором Даша. Голос ее показался Туманову рассерженным.
Федор улыбнулся. Уж слишком строгое лицо у любимой. Сейчас она напомнила Туманову его первую учительницу. Та хотела слепить из первоклашек в дальнейшем примерных учеников. Старания ее не оправдались. Большинство мальчишек, оказались первостатейными разгильдяями.
И вряд ли теперь получится у Даши, сделать из него примерного мужа и уж тем более изменить его образ жизни. Хотя, надо отдать ей должное, педагогические задатки из нее так и прут.
– Знаешь, любимая, с рыбалкой придется повременить. Дело хорошее, спорить не стану, но работа для меня важней. Да и не могу я бросить Грека с Ваняшиным. Они будут ловить бандитов, а я отсиживаться за печкой. Нет, это не по мне, родная. Ты уж извини. В другой раз как-нибудь с тобой порыбачим. Ладно?
– Значит, работа для тебя важней, чем я, – Даша укоризненно закивала головой и решительно встала со стула, давая понять, что с таким мужем ей не о чем разговаривать. – Знаешь, ты кто? – спросила она вдруг.
– Кто? Трудоголик? – когда-то Федор слышал, так называют людей, фанатично относящихся к своей работе. Решил блеснуть знаниями перед женой и как видно, разочаровал ее. Даша покачала головой.
– Нет, не трудоголик, а мудоголик. Надеюсь, ты понимаешь, от какого первоначального слова, происходит это название.
– Дашка.
– Да что, Дашка? – возмутилась Даша. – Героя из себя корчишь. За печкой он не хочет отсиживаться, видите ли. А если с тобой, что-нибудь случится, ты обо мне подумал? Да я к телефону боюсь подходить. От его звонков у меня сердце заходится. Вдруг, с тобой что-то.
Федор обнял Дашу, пересилив ее сопротивление, и не упустил сказать:
– Пока у меня есть такая замечательная жена, со мной ничего не может случиться.
Даша изо всех сил пыталась оттолкнуть его, но у нее ничего с этим не получилось.
– Пусти, Федор. Не хочу с тобой целоваться. Ты противный и упрямый, как бык. Отпусти.
Туманов легко поднял жену на руки и понес в спальню. Теперь уже Даша не сопротивлялась. С покорностью рабыни, подвластной своему повелителю, она лишь позволила себе закрыть глаза, что, впрочем, совсем не мешало Федору.
Бережно уложив Дашу на семейное ложе, он распахнул халат, и увидел, обнаженное тело жены. Ее большие упругие груди волнительно вздымались от каждого вдоха. Соски набухли и выглядели так заманчиво и аппетитно, что Федор тут же приник к ним губами. Сначала к одному, потом к другому, лаская их языком.
– Федор, – страстно зашептала Даша, прижимая его голову к своей груди и медленно раздвигая ноги, легонько шевеля бедрами. – Я хочу тебя. Хочу, – вскрикнула она, боясь, что ее голос в ночной тишине окажется слишком громким и будет услышан соседями, и тут же вздрогнула, оттого, что зазвонил сотовый Туманова.
Федор оторвал голову от Дашиной груди, озадаченный этим звонком. Просто так ему бы звонить не стали. Стало быть, на то есть веская и довольно обоснованная причина.
– Ну, чего ты ждешь? – потеряв всякий интерес к сексу, проговорила с обидой Даша. – Включи мобильник.
Федор вздохнул. В такой момент зазвонил этот проклятый телефон.
Туманов подошел к столу, взял сотовый, поднес трубку к уху и услышал голос лейтенанта Ваняшина.
– Николаич, это я, – сказал Ваняшин.
Федор покосился на приоткрытую дверь спальни. Там на кровати во всей красе лежала жена, а он стоял в коридоре с приспущенными штанами и с мобильником в руке.
– Я узнал тебя, – ответил Туманов несколько мрачновато. Хотя с другой стороны и Ваняшин его понять должен. Часа три назад они только распрощались. Неужели Ваняшин уже успел заскучать по нему.
– Что-то случилось? Или ты мне решил пожелать спокойно ночи? Если так, то зря. Я еще не собирался спать. Поверь, у меня намечалось дело поважнее, – с намеком проговорил Федор, сожалея, что скорее всего теперь заняться любовью с Дашей не получится, и ругнув про себя лейтенанта, сказал: – Ну ладно. Говори, чего там у тебя, я слушаю?
– Федор Николаич, ты сюрпризы любишь? – полюбопытствовал лейтенант, и Федору показалось, что в его голосе засквозила откровенная насмешка. И Федор дал себе слово, что утром обязательно хорошенько вставит молодому лейтенанту, а пока ответил:
– Знаешь, Леш, по ночам я сюрпризов не люблю. Мне их днем хватает.
В трубке послышалось что-то наподобие смеха. Лично Туманов сейчас не разделял веселого настроения лейтенанта Ваняшина и потому сказал со всей строгостью, какой позволял его чин:
– Лейтенант, ты хотя бы знаешь, который сейчас час, чтобы вот так хохотать? Между прочим, сейчас ночь, – напомнил Федор.
– Не обижайся, Николаич, – услышал Туманов уже другой голос лейтенанта. – А развеселился я вот почему. Помнишь ту красную «пятерку» капитана Чикина?
Федор почувствовал внутри какое-то необъяснимое напряжение.
– Ну, – ответил коротко.
– Так вот эта машина стоит у тебя возле дома, под окнами твоей спальни.
Туманов не поверил, влетел в спальню с трубкой в руке, выглянул в окно. И даже не понял, радоваться ему или огорчаться. Красный «Жигуленок» и в самом деле стоял под окнами.
– Я сейчас спущусь, – пообещал он Ваняшину и, отключив телефон, кинулся в прихожую.
– Федор, ты куда? Ночь ведь, – кутаясь в халат, проговорила Даша, появившись в прихожей и наблюдая за тем, с каким проворством муж надевает ботинки и не собирается их даже зашнуровывать.
– Дашка, ты ложись. Я сейчас, через пару минут вернусь.
– Федор, да что случилось? – настойчиво допытывалась Даша. Но ее вопрос так и остался без ответа.
Федор выскочил на площадку. Даша сердито захлопнула дверь, ругая чумового мужа.
Ваняшин стоял возле своей белой «девятки», припаркованной метрах в десяти от красного «Жигуленка». Туманов подошел.
– Ох, Леха, если б ты знал, какое мероприятие у меня сорвалось, – посетовал майор, не зная, журить ли лейтенанта, или хвалить. Сошелся на середине.
Но, похоже, самому Ваняшину похвала майора не требовалась.
– Я от девчонки своей ехал, – начал он объяснять. – Проезжаю мимо твоего дома и глазам своим не верю. Мы эту машину ищем, с ног сбились. А она стоит тут, у тебя под окошечком.
Федор призадумался. Уж слишком подозрительным показалось ему это. Такое впечатление было, что кто-то словно нарочно поставил эту машину тут. Об этом Федор поделился с лейтенантом. Но, как оказалось, Ваняшин был другого мнения.
– Да ерунда, Федор Николаич. Может это чистейшее совпадение, и тот, кого мы ищем, временно поселился тут, с тобой в одном доме. Или женщина у него тут. Такое может быть? – высказался Ваняшин.
На что Федор возразил:
– Лейтенант, думаю, ты забываешь, с кем мы имеем дело. А, вообще, не мешало бы осмотреть машину.
Лейтенант согласился.
– Сейчас осмотрим, – сказал он, подходя и берясь за ручку водительской двери. – Во, да тут и дверь открыта. Не, Николаич, мужик явно к бабешке торопился. Даже дверь путем не закрыл. У меня так тоже бывает, когда очень спешу. – Лейтенант уже хотел открыть дверь, но Федор крикнул:
– Стой!
Рука Ваняшина замерла на ручке, так и не потянув за нее.
– Погоди, не открывай, Леша. Сдается мне, тут что-то не так.
Ваняшин расценил предостережение Туманова, как обыкновенную мнительность и спросил:
– Ты чего, Николаич? Я только хотел посмотреть в салоне. Может, документы, какие остались. А так что нам, до утра тут дежурить? Ждать, пока водитель выйдет?
Туманов подошел к двери.
– Знаешь, даже если придется проторчать тут неделю, я сделаю это. Поверь, это лучше, чем оказаться в гробу.
Ваняшин многозначительно хмыкнул. Раньше подобной трусости не замечал за майором. Неужели их старшой надломился? Не рановато ли?
Федор достал из кармана трубку сотового и, набрав номер оперативного дежурного по управлению, попросил прислать сюда специалистов по обезвреживанию взрывных устройств.
Часа через полтора к ним подъехал фургон, «Уазик» серого цвета, из которого вылезли трое в пятнистых камуфляжах.
– Старший группы, капитан Шебалкин, – представился небольшого роста мужичок, похожий на худенького подростка.
Пожимая ему руку, Федор обратил внимания, что пальцы у капитана Шебалкина были как у хорошего пианиста или вора карманника, тонкие и гибкие, и Туманов даже забеспокоился, не вывихнуть бы ему суставы. Но к счастью, этого не произошло. Пальцы хоть и были тонкими, но оказались очень жилистыми.
– Ну, чего тут у вас, майор? – деловито спросил Шебалкин.
Федор кивнул на авто.
– Машинку бы эту проверить на предмет взрывчатки. Она у нас проходит по двум взрывам. Ну и вообще, предчувствия у меня… – признался Туманов, опасаясь насмешки со стороны Шебалкина, не договорил до конца.
Но насмешки от капитана Шебалкина не последовало. Более того, капитан сделался, крайнее серьезен и проговорил с долей определенности:
– Это хорошо, что предчувствия. Предчувствиям своим надо доверять. Особенно при нашей работе, – почему-то свел он сказанное Федором на свой лад. Но Туманов возражать не стал. В конце концов, каждый тянет одеяло на себя.
– На всякий случай попрошу вас, – обратился он к майору Туманову, потом посмотрел на Ваняшина, – и вашего молодого напарника отойти за угол дома. – Но пока еще Туманов не ушел, Шебалкин уточнил: – Что вам в этой железке показалось подозрительным, майор?
Федор обернулся к саперам окружившим красный « Жигуленок».
– Дверь. Левая передняя дверь не закрыта. Разве так бывает? Обычно каждый водитель, прежде, чем оставить свое авто, запирает двери. А тут дверь даже не прикрыта до конца. Это очень бросается в глаза. Мне кажется, это сделано нарочно, в расчете на соблазн открыть ее.
Шебалкин призадумался, но не надолго. Видно он не пришел мысленно к какому-то логическому объяснению, сказанного майором Тумановым, поэтому сказал:
– Ладно, сейчас посмотрим. А вы все-таки отойдите подальше.
Федор, а вслед за ним и Ваняшин, отошли, но не за угол, как того требовал Шебалкин, а за фургон саперов, стоящий метрах в десяти от «пятерки».
Для начала, Шебалкин тщательно осмотрел «Жигуленка» снаружи, не забыв заглянуть под днище машины, подсвечивая себе ярким фонариком. Закончив наружный осмотр, громко сказал Туманову:
– Снаружи ваша железяка оказалась чистой.
Это означало, что под днищем машины, а также под крыльями, взрывчатки не обнаружено.
– Сейчас посмотрим внутри салона, – с этими словами Шебалкин стал светить мощным фонарем внутрь «пятерки». Но и там ничего подозрительного не заметил. И даже, как показалось Федору, заскучал. Как видно, сапер капитан привык к острым ощущениям и теперь испытывал недостаток адреналина в крови. Но незапертую дверь он открывать не стал. Зайдя с правой стороны, он подошел к передней двери и посветил на стекло, после чего один из помощников принес ему предмет, похожий на металлическую линейку. Этим предметом Шебалкин попытался опустить стекло в двери машины. С третьей попытки, ему это удалось, и когда образовалась не большая щель, Шебалкин подозвал своего помощника, который выглядел намного здоровше капитана и как видно обладал силушкой, и тот, просунув в щель пальцы, с силой надавил на стекло, опустив его до конца.
– Спасибо, Игорек, – поблагодарил Шебалкин помощника. – Порядок. – Он осторожно втиснулся едва ли не до пояса в салон «Жигуленка», потом вылез и крикнул Туманову: – Майор, а вы оказались правы. Железяка эта нашпигована гранатами. Целых три штучки лежат под водительским сиденьем и с полдесятка тротиловых шашек. Предохранительные кольца каждой гранаты связаны тонкой проволочкой с дверью. Стоило бы открыть дверь и вам оторвало не только яйца, но и костыли, – пошутил он. – Так что считайте, майор, что вы в рубашке родились. Сейчас я проволочку отрежу, и можете забирать свою железку, – сказал Шебалкин, достав из кармана куртки блестящие, как у хирурга щипчики и открыв дверь, взгромоздился на сиденье.
Туманов посмотрел на Ваняшина и не узнал того, так лейтенант переменился в лице. Потому что в первую очередь все сказанное Шебалкиным относилось к нему. Ведь это он собирался открыть дверь, и только теперь лейтенант до конца осознал, что было бы с его нижней частью тела, не останови его во время Туманов.
– Во, бля, – растерянно буркнул Ваняшин, уставившись обезумевшими от страха глазами на майора Туманова.
– А хоть, бля, хоть голубчик. Просто всегда надо слушаться старших, – как бы, между прочим, заметил на это Федор Туманов.
– Николаич, спасибо тебе. Ты мне жизнь спас.
– И от позора, – шутливо дополнил Туманов, чтобы вывести Ваняшина из невроза. – Ну сам подумай, кому бы ты стал нужен без яиц?
Ваняшин хихикнул, но сделал это так, как если бы его заставляли смеяться силком, при этом отчаянно колотя по спине.
Капитан Шебалкин вылез из машины, держа в руках три гранаты, связанные проволокой. Потром достал тротиловые шашки.
– Ничего особенного. Профаны работали. Расчет был на открытие двери. Внизу к ней привязали эту проволоку. Если б дверь открыли, гранаты бы сдетонировали. Так что, хлопцы, вам повезло. Ну теперь можете забрать железку, – эти слова капитан проговорил так, как может сказать врач после операции, не желающий обременять себя такой мелочевкой, как стягиванием швов на разрезе. Даже двери машины он закрывать не стал, предоставляя сделать это Туманову с Ваняшиным.
Но ни тот, ни другой, не спешили усесться за руль «Жигуленка».
Шебалкин усмехнулся.
– Да вы чего, ребята? Я ж вам сказал, что все пучком. Не бойтесь, заводите мотор. Ну хотите, я еще под капотом гляну? – спросил сапер, насмехаясь над тем, как напуганы опера.
– Очень хотим, – признался Туманов.
Шебалкин открыл капот «Жигуленка» и вдруг лицо его приняло замысловатое выражение.
– Что-то не так, капитан? – заметив это, спросил Туманов.
Шебалкин почесал за ухом.
– Да, кое-что не так. Под капотом оказывается, еще одна штукенция установлена. Грамм этак на триста в тротиловом эквиваленте и соединена с замком зажигания. Представляю, каких был дел тут наворотила эта штукенция, поверни кто-то из вас ключ в замке зажигания.
Федор улыбнулся.
– Нам повезло, потому что ключа у нас нет.
– Есть, – ответил Шебалкин. – Я нашел его в бардачке и уже сунул в замок зажигания. Оставалось только повернуть.
Федор едва не вздрогнул от сказанного сапером. А Шебалкин не теряя самообладания, со скучным лицом заметил:
– Что ты хочешь, майор? Бывает, и сапер ошибается. А вообще, я был не прав, говоря, что это дело рук профана. По всему видно, тут работал профессионал, и делал все так, чтоб уж наверняка.
– С двойной подстраховкой, – заметил на это Ваняшин.
Шебалкин без интереса посмотрел на гиганта Ваняшина, который был выше его ростом, чуть ли не вдвое, и сказал:
– Можно сказать и так, – сказал он и, попросив своих помощников посветить ему, осторожно притронулся к проводкам, подсоединенным к взрывчатке.
Висевшие в прихожей на стене ходики, равномерно тикали, отмеряя уходящие секунды бесконечного времени.
Одна, вторая, третья. В минуте, шестьдесят секунд. Вроде бы так много, но они пролетают с неумолимой быстротой, отмеряя уходящую жизнь. Грустно думать, но это так, потому что все когда-то кончается. И только время не подвластно этому правилу.
Сегодня они втроем были на волосок от смерти. Странное чувство. Сколько раз в критические минуты, наступало какое-то непонятное прозрение, помогая обойти опасность, выкарабкаться из, казалось бы, почти безвыходного положения. Смерть отступала, оставляя им жизнь. Так было и на этот раз.
Федор не знал, что это: особое чувство оперативника или же небеса помогают ему обойти беду. Так или иначе, но сегодня Даша могла остаться вдовой. Федор впервые задумался о своей собственной смерти, и она ему показалась ужасной. Скверные мысли.
Он глянул на кухонный стол, где стоял приготовленный для него Дашей остывший уже ужин, и рука невольно потянулась к холодильнику. Достав бутылку водки, Туманов отвинтил пробку и налив полстакана прозрачной жидкости, в два глотка выпил ее и не почувствовал горечи.
– Вода?!
– Да, вода, – проговорила Даша. Она стояла на пороге кухни и смотрела на Федора измученным взглядом.
– Даша, ты не спишь? – Туманов вытер рукой влажные губы, несколько обидевшись на жену за такой розыгрыш. В другой бы раз может, и не придал этому значения, восприняв за шутку, но сейчас. Сейчас ему страшно хотелось выпить. Выпить, а потом забыть обо всем и заснуть.
Даша вошла в кухню, села на стул рядом с Федором, накрыв своей теплой ладошкой его руку.
– Федор, миленький, что с тобой происходит? – тихо спросила она.
Покосившись на стоявшую, на краю стола бутылку с водой, он спросил, не очень-то скрывая раздражение:
– А что такого может со мной произойти? Со мной все в полном порядке. Вот сижу перед тобой, жив, здоров.
Даша грустно посмотрела ему в глаза и покачала головой.
– Нет. Не все в порядке.
– Да брось ты, – усмехнулся Туманов, еще не отойдя от раздражения на жену. Сколько раз подмечал, что никто не может так его вывести из себя, как близкий человек, жена. И потому в последнее время, когда что-то уж очень сильно не ладилось на работе, домой он возвращался с плохим настроением и покрикивал на жену. То же самое произошло и сейчас.
– Это все твои фантазии. Начитаешься книжек об идеальных мужиках. А их нет. Не существует в природе, как и идеальных баб. И вообще, нет ничего идеального. Мир несовершенен. А я – всего лишь часть этого мира. Понятно? Или может, еще как-то надо объяснять?
Даша терпеливо выдержала, пока Федор закончит свои философские размышления. Потом сказала, стараясь выглядеть спокойной:
– Вечером я звонила тебе на работу. Сан Саныч Грек рассказал мне, что у вас произошло.
Туманов отвернулся к окну. Вздохнул.
– Сан Саныч и не это тебе может рассказать. У него вода в заднице не удержится. Он у нас такой.
– Федор! – на этот раз Дашин голос зазвенел на высокой ноте.
Федор обернулся к жене.
– Ведь вас могли убить, – проговорила Даша, и глаза ее заблестели.
Туманов вздохнул, обнял жену, прижимая ее к себе.
– Могли. Но не убили, – сказал он. Хотел все случившееся с ними, обратить в шутку, но посмотрел Даше в глаза и замолчал, тихонечко вздохнув. Слишком много печали было в глазах любимой. И играть на ее нервах, слишком жестокая, и непростительная роскошь.
– Федор, миленький, – Даша прислонилась к его плечу и тихонечко всхлипнула. – У меня нехорошее предчувствие. Ты ведь уже два года не был в отпуске. Давай уедем куда-нибудь отдыхать. Помнишь, ты мечтал о том, чтобы нам провести отпуск на берегу речушки. Ты бы ловил рыбу. Федор?! – голос у Даши дрогнул. – Ну откажись ты от этого дела.
Федор отстранился от Даши, посмотрел на жену с некоторым удивлением.
– То есть как это, откажись? Это что, поход на экскурсию, от которого можно отказаться? А потом, ты знаешь, сколько человек погибло от взрыва возле пивного бара? – спросил он, заглядывая Даше в глаза.
Даша промолчала, не ответила на его вопрос. И Федор посчитал своим долгом немедленно просветить жену.
– Восемь человек. И еще полтора десятка раненых. Ты думаешь, все те восемь человек хотели умирать? – заговорил Туманов довольно громко, и Даша попросила:
– Федор, пожалуйста, тише. Соседей разбудишь.
Но Туманов махнул рукой на это замечание. Сказал:
– Между прочим, все эти погибшие, были вполне приличными людьми.
– А мне казалось, что приличные люди по пивбарам не шляются. Сидели бы дома, и остались бы, живы, – заметила на сказанное Федором Даша. Голос ее показался Туманову рассерженным.
Федор улыбнулся. Уж слишком строгое лицо у любимой. Сейчас она напомнила Туманову его первую учительницу. Та хотела слепить из первоклашек в дальнейшем примерных учеников. Старания ее не оправдались. Большинство мальчишек, оказались первостатейными разгильдяями.
И вряд ли теперь получится у Даши, сделать из него примерного мужа и уж тем более изменить его образ жизни. Хотя, надо отдать ей должное, педагогические задатки из нее так и прут.
– Знаешь, любимая, с рыбалкой придется повременить. Дело хорошее, спорить не стану, но работа для меня важней. Да и не могу я бросить Грека с Ваняшиным. Они будут ловить бандитов, а я отсиживаться за печкой. Нет, это не по мне, родная. Ты уж извини. В другой раз как-нибудь с тобой порыбачим. Ладно?
– Значит, работа для тебя важней, чем я, – Даша укоризненно закивала головой и решительно встала со стула, давая понять, что с таким мужем ей не о чем разговаривать. – Знаешь, ты кто? – спросила она вдруг.
– Кто? Трудоголик? – когда-то Федор слышал, так называют людей, фанатично относящихся к своей работе. Решил блеснуть знаниями перед женой и как видно, разочаровал ее. Даша покачала головой.
– Нет, не трудоголик, а мудоголик. Надеюсь, ты понимаешь, от какого первоначального слова, происходит это название.
– Дашка.
– Да что, Дашка? – возмутилась Даша. – Героя из себя корчишь. За печкой он не хочет отсиживаться, видите ли. А если с тобой, что-нибудь случится, ты обо мне подумал? Да я к телефону боюсь подходить. От его звонков у меня сердце заходится. Вдруг, с тобой что-то.
Федор обнял Дашу, пересилив ее сопротивление, и не упустил сказать:
– Пока у меня есть такая замечательная жена, со мной ничего не может случиться.
Даша изо всех сил пыталась оттолкнуть его, но у нее ничего с этим не получилось.
– Пусти, Федор. Не хочу с тобой целоваться. Ты противный и упрямый, как бык. Отпусти.
Туманов легко поднял жену на руки и понес в спальню. Теперь уже Даша не сопротивлялась. С покорностью рабыни, подвластной своему повелителю, она лишь позволила себе закрыть глаза, что, впрочем, совсем не мешало Федору.
Бережно уложив Дашу на семейное ложе, он распахнул халат, и увидел, обнаженное тело жены. Ее большие упругие груди волнительно вздымались от каждого вдоха. Соски набухли и выглядели так заманчиво и аппетитно, что Федор тут же приник к ним губами. Сначала к одному, потом к другому, лаская их языком.
– Федор, – страстно зашептала Даша, прижимая его голову к своей груди и медленно раздвигая ноги, легонько шевеля бедрами. – Я хочу тебя. Хочу, – вскрикнула она, боясь, что ее голос в ночной тишине окажется слишком громким и будет услышан соседями, и тут же вздрогнула, оттого, что зазвонил сотовый Туманова.
Федор оторвал голову от Дашиной груди, озадаченный этим звонком. Просто так ему бы звонить не стали. Стало быть, на то есть веская и довольно обоснованная причина.
– Ну, чего ты ждешь? – потеряв всякий интерес к сексу, проговорила с обидой Даша. – Включи мобильник.
Федор вздохнул. В такой момент зазвонил этот проклятый телефон.
Туманов подошел к столу, взял сотовый, поднес трубку к уху и услышал голос лейтенанта Ваняшина.
– Николаич, это я, – сказал Ваняшин.
Федор покосился на приоткрытую дверь спальни. Там на кровати во всей красе лежала жена, а он стоял в коридоре с приспущенными штанами и с мобильником в руке.
– Я узнал тебя, – ответил Туманов несколько мрачновато. Хотя с другой стороны и Ваняшин его понять должен. Часа три назад они только распрощались. Неужели Ваняшин уже успел заскучать по нему.
– Что-то случилось? Или ты мне решил пожелать спокойно ночи? Если так, то зря. Я еще не собирался спать. Поверь, у меня намечалось дело поважнее, – с намеком проговорил Федор, сожалея, что скорее всего теперь заняться любовью с Дашей не получится, и ругнув про себя лейтенанта, сказал: – Ну ладно. Говори, чего там у тебя, я слушаю?
– Федор Николаич, ты сюрпризы любишь? – полюбопытствовал лейтенант, и Федору показалось, что в его голосе засквозила откровенная насмешка. И Федор дал себе слово, что утром обязательно хорошенько вставит молодому лейтенанту, а пока ответил:
– Знаешь, Леш, по ночам я сюрпризов не люблю. Мне их днем хватает.
В трубке послышалось что-то наподобие смеха. Лично Туманов сейчас не разделял веселого настроения лейтенанта Ваняшина и потому сказал со всей строгостью, какой позволял его чин:
– Лейтенант, ты хотя бы знаешь, который сейчас час, чтобы вот так хохотать? Между прочим, сейчас ночь, – напомнил Федор.
– Не обижайся, Николаич, – услышал Туманов уже другой голос лейтенанта. – А развеселился я вот почему. Помнишь ту красную «пятерку» капитана Чикина?
Федор почувствовал внутри какое-то необъяснимое напряжение.
– Ну, – ответил коротко.
– Так вот эта машина стоит у тебя возле дома, под окнами твоей спальни.
Туманов не поверил, влетел в спальню с трубкой в руке, выглянул в окно. И даже не понял, радоваться ему или огорчаться. Красный «Жигуленок» и в самом деле стоял под окнами.
– Я сейчас спущусь, – пообещал он Ваняшину и, отключив телефон, кинулся в прихожую.
– Федор, ты куда? Ночь ведь, – кутаясь в халат, проговорила Даша, появившись в прихожей и наблюдая за тем, с каким проворством муж надевает ботинки и не собирается их даже зашнуровывать.
– Дашка, ты ложись. Я сейчас, через пару минут вернусь.
– Федор, да что случилось? – настойчиво допытывалась Даша. Но ее вопрос так и остался без ответа.
Федор выскочил на площадку. Даша сердито захлопнула дверь, ругая чумового мужа.
Ваняшин стоял возле своей белой «девятки», припаркованной метрах в десяти от красного «Жигуленка». Туманов подошел.
– Ох, Леха, если б ты знал, какое мероприятие у меня сорвалось, – посетовал майор, не зная, журить ли лейтенанта, или хвалить. Сошелся на середине.
Но, похоже, самому Ваняшину похвала майора не требовалась.
– Я от девчонки своей ехал, – начал он объяснять. – Проезжаю мимо твоего дома и глазам своим не верю. Мы эту машину ищем, с ног сбились. А она стоит тут, у тебя под окошечком.
Федор призадумался. Уж слишком подозрительным показалось ему это. Такое впечатление было, что кто-то словно нарочно поставил эту машину тут. Об этом Федор поделился с лейтенантом. Но, как оказалось, Ваняшин был другого мнения.
– Да ерунда, Федор Николаич. Может это чистейшее совпадение, и тот, кого мы ищем, временно поселился тут, с тобой в одном доме. Или женщина у него тут. Такое может быть? – высказался Ваняшин.
На что Федор возразил:
– Лейтенант, думаю, ты забываешь, с кем мы имеем дело. А, вообще, не мешало бы осмотреть машину.
Лейтенант согласился.
– Сейчас осмотрим, – сказал он, подходя и берясь за ручку водительской двери. – Во, да тут и дверь открыта. Не, Николаич, мужик явно к бабешке торопился. Даже дверь путем не закрыл. У меня так тоже бывает, когда очень спешу. – Лейтенант уже хотел открыть дверь, но Федор крикнул:
– Стой!
Рука Ваняшина замерла на ручке, так и не потянув за нее.
– Погоди, не открывай, Леша. Сдается мне, тут что-то не так.
Ваняшин расценил предостережение Туманова, как обыкновенную мнительность и спросил:
– Ты чего, Николаич? Я только хотел посмотреть в салоне. Может, документы, какие остались. А так что нам, до утра тут дежурить? Ждать, пока водитель выйдет?
Туманов подошел к двери.
– Знаешь, даже если придется проторчать тут неделю, я сделаю это. Поверь, это лучше, чем оказаться в гробу.
Ваняшин многозначительно хмыкнул. Раньше подобной трусости не замечал за майором. Неужели их старшой надломился? Не рановато ли?
Федор достал из кармана трубку сотового и, набрав номер оперативного дежурного по управлению, попросил прислать сюда специалистов по обезвреживанию взрывных устройств.
Часа через полтора к ним подъехал фургон, «Уазик» серого цвета, из которого вылезли трое в пятнистых камуфляжах.
– Старший группы, капитан Шебалкин, – представился небольшого роста мужичок, похожий на худенького подростка.
Пожимая ему руку, Федор обратил внимания, что пальцы у капитана Шебалкина были как у хорошего пианиста или вора карманника, тонкие и гибкие, и Туманов даже забеспокоился, не вывихнуть бы ему суставы. Но к счастью, этого не произошло. Пальцы хоть и были тонкими, но оказались очень жилистыми.
– Ну, чего тут у вас, майор? – деловито спросил Шебалкин.
Федор кивнул на авто.
– Машинку бы эту проверить на предмет взрывчатки. Она у нас проходит по двум взрывам. Ну и вообще, предчувствия у меня… – признался Туманов, опасаясь насмешки со стороны Шебалкина, не договорил до конца.
Но насмешки от капитана Шебалкина не последовало. Более того, капитан сделался, крайнее серьезен и проговорил с долей определенности:
– Это хорошо, что предчувствия. Предчувствиям своим надо доверять. Особенно при нашей работе, – почему-то свел он сказанное Федором на свой лад. Но Туманов возражать не стал. В конце концов, каждый тянет одеяло на себя.
– На всякий случай попрошу вас, – обратился он к майору Туманову, потом посмотрел на Ваняшина, – и вашего молодого напарника отойти за угол дома. – Но пока еще Туманов не ушел, Шебалкин уточнил: – Что вам в этой железке показалось подозрительным, майор?
Федор обернулся к саперам окружившим красный « Жигуленок».
– Дверь. Левая передняя дверь не закрыта. Разве так бывает? Обычно каждый водитель, прежде, чем оставить свое авто, запирает двери. А тут дверь даже не прикрыта до конца. Это очень бросается в глаза. Мне кажется, это сделано нарочно, в расчете на соблазн открыть ее.
Шебалкин призадумался, но не надолго. Видно он не пришел мысленно к какому-то логическому объяснению, сказанного майором Тумановым, поэтому сказал:
– Ладно, сейчас посмотрим. А вы все-таки отойдите подальше.
Федор, а вслед за ним и Ваняшин, отошли, но не за угол, как того требовал Шебалкин, а за фургон саперов, стоящий метрах в десяти от «пятерки».
Для начала, Шебалкин тщательно осмотрел «Жигуленка» снаружи, не забыв заглянуть под днище машины, подсвечивая себе ярким фонариком. Закончив наружный осмотр, громко сказал Туманову:
– Снаружи ваша железяка оказалась чистой.
Это означало, что под днищем машины, а также под крыльями, взрывчатки не обнаружено.
– Сейчас посмотрим внутри салона, – с этими словами Шебалкин стал светить мощным фонарем внутрь «пятерки». Но и там ничего подозрительного не заметил. И даже, как показалось Федору, заскучал. Как видно, сапер капитан привык к острым ощущениям и теперь испытывал недостаток адреналина в крови. Но незапертую дверь он открывать не стал. Зайдя с правой стороны, он подошел к передней двери и посветил на стекло, после чего один из помощников принес ему предмет, похожий на металлическую линейку. Этим предметом Шебалкин попытался опустить стекло в двери машины. С третьей попытки, ему это удалось, и когда образовалась не большая щель, Шебалкин подозвал своего помощника, который выглядел намного здоровше капитана и как видно обладал силушкой, и тот, просунув в щель пальцы, с силой надавил на стекло, опустив его до конца.
– Спасибо, Игорек, – поблагодарил Шебалкин помощника. – Порядок. – Он осторожно втиснулся едва ли не до пояса в салон «Жигуленка», потом вылез и крикнул Туманову: – Майор, а вы оказались правы. Железяка эта нашпигована гранатами. Целых три штучки лежат под водительским сиденьем и с полдесятка тротиловых шашек. Предохранительные кольца каждой гранаты связаны тонкой проволочкой с дверью. Стоило бы открыть дверь и вам оторвало не только яйца, но и костыли, – пошутил он. – Так что считайте, майор, что вы в рубашке родились. Сейчас я проволочку отрежу, и можете забирать свою железку, – сказал Шебалкин, достав из кармана куртки блестящие, как у хирурга щипчики и открыв дверь, взгромоздился на сиденье.
Туманов посмотрел на Ваняшина и не узнал того, так лейтенант переменился в лице. Потому что в первую очередь все сказанное Шебалкиным относилось к нему. Ведь это он собирался открыть дверь, и только теперь лейтенант до конца осознал, что было бы с его нижней частью тела, не останови его во время Туманов.
– Во, бля, – растерянно буркнул Ваняшин, уставившись обезумевшими от страха глазами на майора Туманова.
– А хоть, бля, хоть голубчик. Просто всегда надо слушаться старших, – как бы, между прочим, заметил на это Федор Туманов.
– Николаич, спасибо тебе. Ты мне жизнь спас.
– И от позора, – шутливо дополнил Туманов, чтобы вывести Ваняшина из невроза. – Ну сам подумай, кому бы ты стал нужен без яиц?
Ваняшин хихикнул, но сделал это так, как если бы его заставляли смеяться силком, при этом отчаянно колотя по спине.
Капитан Шебалкин вылез из машины, держа в руках три гранаты, связанные проволокой. Потром достал тротиловые шашки.
– Ничего особенного. Профаны работали. Расчет был на открытие двери. Внизу к ней привязали эту проволоку. Если б дверь открыли, гранаты бы сдетонировали. Так что, хлопцы, вам повезло. Ну теперь можете забрать железку, – эти слова капитан проговорил так, как может сказать врач после операции, не желающий обременять себя такой мелочевкой, как стягиванием швов на разрезе. Даже двери машины он закрывать не стал, предоставляя сделать это Туманову с Ваняшиным.
Но ни тот, ни другой, не спешили усесться за руль «Жигуленка».
Шебалкин усмехнулся.
– Да вы чего, ребята? Я ж вам сказал, что все пучком. Не бойтесь, заводите мотор. Ну хотите, я еще под капотом гляну? – спросил сапер, насмехаясь над тем, как напуганы опера.
– Очень хотим, – признался Туманов.
Шебалкин открыл капот «Жигуленка» и вдруг лицо его приняло замысловатое выражение.
– Что-то не так, капитан? – заметив это, спросил Туманов.
Шебалкин почесал за ухом.
– Да, кое-что не так. Под капотом оказывается, еще одна штукенция установлена. Грамм этак на триста в тротиловом эквиваленте и соединена с замком зажигания. Представляю, каких был дел тут наворотила эта штукенция, поверни кто-то из вас ключ в замке зажигания.
Федор улыбнулся.
– Нам повезло, потому что ключа у нас нет.
– Есть, – ответил Шебалкин. – Я нашел его в бардачке и уже сунул в замок зажигания. Оставалось только повернуть.
Федор едва не вздрогнул от сказанного сапером. А Шебалкин не теряя самообладания, со скучным лицом заметил:
– Что ты хочешь, майор? Бывает, и сапер ошибается. А вообще, я был не прав, говоря, что это дело рук профана. По всему видно, тут работал профессионал, и делал все так, чтоб уж наверняка.
– С двойной подстраховкой, – заметил на это Ваняшин.
Шебалкин без интереса посмотрел на гиганта Ваняшина, который был выше его ростом, чуть ли не вдвое, и сказал:
– Можно сказать и так, – сказал он и, попросив своих помощников посветить ему, осторожно притронулся к проводкам, подсоединенным к взрывчатке.
Глава 7
Утром, узнав от Туманова о ночном происшествии, которому подверглись они с Ваняшиным, Грек возмутился, почему его не вызвали.
– И хорошо, что тебя не было с нами, – со смешком отреагировал Ваняшин на возмущение Грека. – Ты бы уж точно дверь открыл. И тогда бы мы собирали твои яички по всей Тверской, – подшучивал лейтенант над Греком.
– Дурачок ты, Лешка. Лучше о своих шарах подумай. Когда-нибудь девки тебе поотрывают их лучше всякой взрывчатки. – Говоря так, Грек надеялся, что Туманов будет солидарен с ним, но Федор сидел, о чем-то глубоко задумавшись. И глянув на него такого, Грек спросил:
– Николаич, ты чего в облаках летаешь? Молчишь, все и молчишь.
Федор посмотрел на Грека.
– Да вот думаю.
– О чем? Как наш Леша, вражина, чуть вас обоих бездетными не оставил? – хихикнул Грек. Но Федору было не до смеха.
– Странно немного… – проговорил Федор.
– А чего тут тебе странного? – похоже, Грек сейчас не собирался обременять себя глубокими размышлениями. – Ничего странного нет.
Федор возмутился такой трактовке капитана.
– Говоришь, нет? И тебя не интересует, как и откуда те, кого мы ищем, могли узнать мой адрес? Или ты хочешь сказать, что машина, нашпигованная гранатами и тротилом, случайно появилась под окнами моей квартиры. Нет, Грек, ты не прав. Тот, кто оставил ее там, знал, что мы ищем эту машину. И расчет был на то, что, увидев ее, я как дурачок, сломя голову, кинусь, открою дверь, а дальше случится то, что было задумано ими.
Грек присмирел. Даже сигарету не решился вытянуть из майорской пачки.
– Все было заранее рассчитано и просчитано, – сказал Туманов.
Теперь призадумался и сам Грек, находя, что майор Туманов прав, и он скроил такую умную физиономию, что, глядя в это усатое лицо, его с легкостью можно было принять за настоящего гения сыскного дела. И даже Леха Ваняшин, глянув на его физиономию, не посмел потревожить Грека своими подколами.
– Пока остается не понятным, кто те люди, с которыми мы пытаемся бороться. Террористы фанатики, готовые сложить голову за идею, или марионетки, которыми управляют политиканы? И пока мы не выясним это, мы их не найдем, – в задумчивости констатировал майор Туманов.
– И хорошо, что тебя не было с нами, – со смешком отреагировал Ваняшин на возмущение Грека. – Ты бы уж точно дверь открыл. И тогда бы мы собирали твои яички по всей Тверской, – подшучивал лейтенант над Греком.
– Дурачок ты, Лешка. Лучше о своих шарах подумай. Когда-нибудь девки тебе поотрывают их лучше всякой взрывчатки. – Говоря так, Грек надеялся, что Туманов будет солидарен с ним, но Федор сидел, о чем-то глубоко задумавшись. И глянув на него такого, Грек спросил:
– Николаич, ты чего в облаках летаешь? Молчишь, все и молчишь.
Федор посмотрел на Грека.
– Да вот думаю.
– О чем? Как наш Леша, вражина, чуть вас обоих бездетными не оставил? – хихикнул Грек. Но Федору было не до смеха.
– Странно немного… – проговорил Федор.
– А чего тут тебе странного? – похоже, Грек сейчас не собирался обременять себя глубокими размышлениями. – Ничего странного нет.
Федор возмутился такой трактовке капитана.
– Говоришь, нет? И тебя не интересует, как и откуда те, кого мы ищем, могли узнать мой адрес? Или ты хочешь сказать, что машина, нашпигованная гранатами и тротилом, случайно появилась под окнами моей квартиры. Нет, Грек, ты не прав. Тот, кто оставил ее там, знал, что мы ищем эту машину. И расчет был на то, что, увидев ее, я как дурачок, сломя голову, кинусь, открою дверь, а дальше случится то, что было задумано ими.
Грек присмирел. Даже сигарету не решился вытянуть из майорской пачки.
– Все было заранее рассчитано и просчитано, – сказал Туманов.
Теперь призадумался и сам Грек, находя, что майор Туманов прав, и он скроил такую умную физиономию, что, глядя в это усатое лицо, его с легкостью можно было принять за настоящего гения сыскного дела. И даже Леха Ваняшин, глянув на его физиономию, не посмел потревожить Грека своими подколами.
– Пока остается не понятным, кто те люди, с которыми мы пытаемся бороться. Террористы фанатики, готовые сложить голову за идею, или марионетки, которыми управляют политиканы? И пока мы не выясним это, мы их не найдем, – в задумчивости констатировал майор Туманов.