Страница:
– Во всяком случаи, на шпану, решившую сводить счеты, они не тянут, – заметил на это Ваняшин, чем здорово развеселил капитана Грека. Тот даже сокрушенно покачал головой.
– Леш, ну ты меня удивляешь, – сказал Грек и тут же добавил: – Ты уж если чего скажешь, то, как в лужу пернешь. Ну, какая это тебе шпана. Братва такими делами не занимается.
Ваняшин зыркнул глазами на усатого капитана и не пощадив его самолюбия, сказал:
– Может в твоей умной голове, есть какие-то предложения?
Грек, не ожидавший таких нападок от приятеля Лехи, скроил обиженную физиономию. Самого же Ваняшина посчитал откровенным хамом, каких свет не видел.
– У меня, нету. Работать надо, искать, – проговорил он нерешительно, потому что сам плохо представлял, а точнее не представлял вовсе, где искать, а главное, кого. Со смертью Пшеянца, следствие зашло в тупик. В руках оперов было немного: заключение экспертизы и парочка, тройка следов, оставленных в квартире убитого. Вот и все.
По факту смерти капитана Чикина прокуратура и вовсе не стала возбуждать уголовное дело, посчитав происшедшее с ним, как по собственной неосторожности. Туманов не сомневался, что решающую роль тут сыграло заключение патологоанатомической экспертизы, где утверждалось, что капитан был в сильной степени опьянения.
Но будучи довольно хорошо знакомым, с Чикиным, Федор Туманов готов был утверждать кому угодно, что капитан никогда не напивался. Он почти вообще не пил. И вдруг, напился. На это Чикина могли подтолкнуть только две причины: или молодая жена, об измене которой ему стало известно, или… Впрочем, о второй причине Туманов пока решил не думать, пока отработать первую. И для этого у Туманова было вполне оправданное основание. При осмотре квартиры Пшеянца, майор решил прослушать все сообщения оставленные на автоответчике. И одно из них Федора очень заинтересовало.
– Знакомый голосок. Неправда ли? – сказал Туманов своим помощникам, вынимая из автоответчика кассету с записью.
В кабинете они втроем еще и еще прослушали запись, после чего Туманов сказал:
– Это голос супруги капитана Чикина.
Грек не мог сдержать нахлынувшего возмущения:
– Вот блядешка. Выходит, она путалась с этим крокодилом Пшеянцем? У, лярва. Мужа капитана, променяла на какого-то пройдоху. – Грек брезгливо плюнул на пол, за что Федор сделал ему замечание.
– Да я, Николаич, просто так не могу сдерживать свои эмоции, – сказал Грек в свое оправдание. – Это чего получается, Чикин на тот свет ушел из-за нее? – высказал вслух он свои предположения. К женской неверности Грек относился болезненно, пережив подобное на себе, когда его жена вдруг взяла да и ушла от него, и вот уже больше десяти лет капитан жил один. Кто знает, скольких сил потребовалось Сан Санычу пережить такой удар. А теперь стало обидно за коллегу по работе. Все-таки, они с Чикиным работали в одном управлении и даже частенько встречались в его коридорах.
Поэтому Грек изъявил настойчивое желание к вдове капитана пойти вместе с майором.
– Я этой стерве в глаза хочу взглянуть. Уж я ее выведу на чистую воду, – постучал он пальцем по столу. – Не таких выводил.
Федору пришлось уступить, с одним лишь единственным условием:
– Чтобы у меня без грубостей, – строго настрого предупредил Туманов. На что Грек не упустил тут же возмутиться, заверяя майора в своей железной выдержке.
– Николаич, ты ж меня знаешь, – не стал скромничать Грек.
– Знаю, – кивнул Федор. – Потому и говорю, язык свой не распускай.
Греку было, отчего призадуматься. Ну как тут вести допрос, когда майор рта раскрыть не дает. И Сан Саныч решил молчать. Раз майор считает, что он первая скрипка в оркестре, пусть говорит он. Но до поры до времени. Если что-то у майора не заладится, то Сан Саныч уж не сплохует, и тогда никто не заставит его молчать. Он скажет свое слово, отчего этой стерве, вдовушке, мало не покажется.
Дверь им долго не открывали, но Грек проявил настойчивость и не убирал палец с кнопки звонка.
– В квартире кто-то есть, – объяснил Грек. – Я слышал шаги.
Федор прислушался. Лично он ничего не слышал, но спорить с Греком не стал. Особенно после того, как послышался щелчок замка в двери.
– Вот видишь, – шепнул Грек с долей бахвальства. – Кто из нас был прав? – Важно надулся он.
Ответить Федор не успел. Дверь открылась. Алла Чикина стояла перед ними в длинном халате, с мокрыми волосами и полотенцем в руке. Увидев Туманова с Греком, несколько удивилась их приходу.
– Вы? Признаться не ожидала, – она пожала плечами, как бы давая понять, ну о чем еще можно говорить, тем более, что в гости оперов она не приглашала.
– Мы, – улыбнулся Федор, стараясь казаться приветливым. По крайней мере, вот так с порога наседать на несчастную вдову не стал, что, конечно же, не понравилось Греку. Увидев в глазах женщины недоумение по поводу их прихода, капитан решил все расставить на свои места.
– Мы к вам пришли, потому что вы в прошлый раз не все рассказали Федору Николаичу, – произнес Грек холодным официальным тоном.
Алла Чикина взглянула на Грека, потом на Туманова, как бы спрашивая у майора, кто этот черноглазый усатый нахал.
– Это – капитан Греков, – представил Федор своего помощника.
Женщина кивнула без особого удовлетворения. Похоже, усатый капитан Грек ей не показался.
– Так что вас интересует? – спросила она, не горя желанием впускать оперов в квартиру. Особенно этого усатого нахала. – Мне пришло официальное уведомление по поводу смерти мужа…
Федор кивнул, все с той улыбочкой.
– Мы знаем. Но нам хотелось бы получить от вас некоторые разъяснения вот по этому, – Туманов достал из кармана диктофон, включил его, предоставляя возможность вдове прослушать запись, оставленную на автоответчике.
– Идиот, сними трубку. Я знаю, что ты дома, – проговорил женский голос из диктофона. При этом Алла Чикина нисколько не сомневалась, что оперативники узнали, что это говорит она, потому и приехали.
Хитрющий Грек уставился на женщину своими черными, как угольки глазенками и спросил:
– Как вы думаете, кому принадлежит этот голос?
Женщина взглянула в глаза Греку с невозмутимым спокойствием.
– Перестаньте юродствовать. Вы прекрасно знаете, что это мой голос. Иначе, зачем бы вам тут быть. Так ведь?
Туманов скрывать не стал.
– Именно, так, – сказал он.
Женщина раскрыла широко дверь.
– Проходите в комнату, – проявила она вынужденную любезность.
Грек первым ворвался в квартиру, потеснив Туманова. Войдя в комнату следом за Аллой Чикиной, он протопал по ковру в своих грязных ботинках и уселся на диван. Федор Туманов скромно занял стул, стоящий возле двери. Сама же хозяйка квартиры села в кресло, стоящее в углу. Комкая в руках влажное полотенце, она опустила глаза на ковер, где остались следы от ботинок Грека и как можно сдержанней, сказала:
– Вас ведь интересуют мои отношения с Артуром? Не так ли?
Туманов с Греком переглянулись, и Грек незаметно подмигнул майору. Это означало, что пока все шло так, как надо.
Туманов этого отрицать не стал. Хотя на самом деле майора интересовало не только это, но и кое-что другое. Но пока он решил остановиться на первом. Потом дойдет черед и до другого.
Алла невесело улыбнулась. Взяла со стеклянного столика, стоящего рядом с креслом пачку сигарет, закурила.
Грек сунул руку в карман своего помятого пиджака, который он носил как минимум лет десять и достал пачку «Явы». Туманов взглянул на него неодобрительно, но Грек сделал вид, что не заметил этого неодобрения. Но чтобы уж окончательно не разочаровать майора, спросил у Чикиной:
– Вы позволите? – показал он сигарету.
Женщина проявила великодушие. А может, ей сейчас было на все наплевать, и она махнула рукой.
– Курите, если хотите.
Федору тоже захотелось закурить, но он воздержался, решив потерпеть, искоса поглядывая на бесцеремонного Грека. Пепел тлеющей сигареты падал Греку на пиджак и на покрывало, которым был застелен диван. Похоже, Грек сейчас слишком увлекся и на такой пустячок просто не обращал внимания. И Туманов в очередной раз пожалел, что взял капитана с собой. Было б лучше оставить его в машине с Ваняшиным.
– И так, мы готовы вас выслушать, – проговорил Грек, забывшись и в очередной раз легонько пристукнув мизинчиком по концу сигареты, тем самым сбив пепелок.
Федор вздохнул, наблюдая за этим поступком своего помощника.
Глава 8
– Леш, ну ты меня удивляешь, – сказал Грек и тут же добавил: – Ты уж если чего скажешь, то, как в лужу пернешь. Ну, какая это тебе шпана. Братва такими делами не занимается.
Ваняшин зыркнул глазами на усатого капитана и не пощадив его самолюбия, сказал:
– Может в твоей умной голове, есть какие-то предложения?
Грек, не ожидавший таких нападок от приятеля Лехи, скроил обиженную физиономию. Самого же Ваняшина посчитал откровенным хамом, каких свет не видел.
– У меня, нету. Работать надо, искать, – проговорил он нерешительно, потому что сам плохо представлял, а точнее не представлял вовсе, где искать, а главное, кого. Со смертью Пшеянца, следствие зашло в тупик. В руках оперов было немного: заключение экспертизы и парочка, тройка следов, оставленных в квартире убитого. Вот и все.
По факту смерти капитана Чикина прокуратура и вовсе не стала возбуждать уголовное дело, посчитав происшедшее с ним, как по собственной неосторожности. Туманов не сомневался, что решающую роль тут сыграло заключение патологоанатомической экспертизы, где утверждалось, что капитан был в сильной степени опьянения.
Но будучи довольно хорошо знакомым, с Чикиным, Федор Туманов готов был утверждать кому угодно, что капитан никогда не напивался. Он почти вообще не пил. И вдруг, напился. На это Чикина могли подтолкнуть только две причины: или молодая жена, об измене которой ему стало известно, или… Впрочем, о второй причине Туманов пока решил не думать, пока отработать первую. И для этого у Туманова было вполне оправданное основание. При осмотре квартиры Пшеянца, майор решил прослушать все сообщения оставленные на автоответчике. И одно из них Федора очень заинтересовало.
– Знакомый голосок. Неправда ли? – сказал Туманов своим помощникам, вынимая из автоответчика кассету с записью.
В кабинете они втроем еще и еще прослушали запись, после чего Туманов сказал:
– Это голос супруги капитана Чикина.
Грек не мог сдержать нахлынувшего возмущения:
– Вот блядешка. Выходит, она путалась с этим крокодилом Пшеянцем? У, лярва. Мужа капитана, променяла на какого-то пройдоху. – Грек брезгливо плюнул на пол, за что Федор сделал ему замечание.
– Да я, Николаич, просто так не могу сдерживать свои эмоции, – сказал Грек в свое оправдание. – Это чего получается, Чикин на тот свет ушел из-за нее? – высказал вслух он свои предположения. К женской неверности Грек относился болезненно, пережив подобное на себе, когда его жена вдруг взяла да и ушла от него, и вот уже больше десяти лет капитан жил один. Кто знает, скольких сил потребовалось Сан Санычу пережить такой удар. А теперь стало обидно за коллегу по работе. Все-таки, они с Чикиным работали в одном управлении и даже частенько встречались в его коридорах.
Поэтому Грек изъявил настойчивое желание к вдове капитана пойти вместе с майором.
– Я этой стерве в глаза хочу взглянуть. Уж я ее выведу на чистую воду, – постучал он пальцем по столу. – Не таких выводил.
Федору пришлось уступить, с одним лишь единственным условием:
– Чтобы у меня без грубостей, – строго настрого предупредил Туманов. На что Грек не упустил тут же возмутиться, заверяя майора в своей железной выдержке.
– Николаич, ты ж меня знаешь, – не стал скромничать Грек.
– Знаю, – кивнул Федор. – Потому и говорю, язык свой не распускай.
Греку было, отчего призадуматься. Ну как тут вести допрос, когда майор рта раскрыть не дает. И Сан Саныч решил молчать. Раз майор считает, что он первая скрипка в оркестре, пусть говорит он. Но до поры до времени. Если что-то у майора не заладится, то Сан Саныч уж не сплохует, и тогда никто не заставит его молчать. Он скажет свое слово, отчего этой стерве, вдовушке, мало не покажется.
Дверь им долго не открывали, но Грек проявил настойчивость и не убирал палец с кнопки звонка.
– В квартире кто-то есть, – объяснил Грек. – Я слышал шаги.
Федор прислушался. Лично он ничего не слышал, но спорить с Греком не стал. Особенно после того, как послышался щелчок замка в двери.
– Вот видишь, – шепнул Грек с долей бахвальства. – Кто из нас был прав? – Важно надулся он.
Ответить Федор не успел. Дверь открылась. Алла Чикина стояла перед ними в длинном халате, с мокрыми волосами и полотенцем в руке. Увидев Туманова с Греком, несколько удивилась их приходу.
– Вы? Признаться не ожидала, – она пожала плечами, как бы давая понять, ну о чем еще можно говорить, тем более, что в гости оперов она не приглашала.
– Мы, – улыбнулся Федор, стараясь казаться приветливым. По крайней мере, вот так с порога наседать на несчастную вдову не стал, что, конечно же, не понравилось Греку. Увидев в глазах женщины недоумение по поводу их прихода, капитан решил все расставить на свои места.
– Мы к вам пришли, потому что вы в прошлый раз не все рассказали Федору Николаичу, – произнес Грек холодным официальным тоном.
Алла Чикина взглянула на Грека, потом на Туманова, как бы спрашивая у майора, кто этот черноглазый усатый нахал.
– Это – капитан Греков, – представил Федор своего помощника.
Женщина кивнула без особого удовлетворения. Похоже, усатый капитан Грек ей не показался.
– Так что вас интересует? – спросила она, не горя желанием впускать оперов в квартиру. Особенно этого усатого нахала. – Мне пришло официальное уведомление по поводу смерти мужа…
Федор кивнул, все с той улыбочкой.
– Мы знаем. Но нам хотелось бы получить от вас некоторые разъяснения вот по этому, – Туманов достал из кармана диктофон, включил его, предоставляя возможность вдове прослушать запись, оставленную на автоответчике.
– Идиот, сними трубку. Я знаю, что ты дома, – проговорил женский голос из диктофона. При этом Алла Чикина нисколько не сомневалась, что оперативники узнали, что это говорит она, потому и приехали.
Хитрющий Грек уставился на женщину своими черными, как угольки глазенками и спросил:
– Как вы думаете, кому принадлежит этот голос?
Женщина взглянула в глаза Греку с невозмутимым спокойствием.
– Перестаньте юродствовать. Вы прекрасно знаете, что это мой голос. Иначе, зачем бы вам тут быть. Так ведь?
Туманов скрывать не стал.
– Именно, так, – сказал он.
Женщина раскрыла широко дверь.
– Проходите в комнату, – проявила она вынужденную любезность.
Грек первым ворвался в квартиру, потеснив Туманова. Войдя в комнату следом за Аллой Чикиной, он протопал по ковру в своих грязных ботинках и уселся на диван. Федор Туманов скромно занял стул, стоящий возле двери. Сама же хозяйка квартиры села в кресло, стоящее в углу. Комкая в руках влажное полотенце, она опустила глаза на ковер, где остались следы от ботинок Грека и как можно сдержанней, сказала:
– Вас ведь интересуют мои отношения с Артуром? Не так ли?
Туманов с Греком переглянулись, и Грек незаметно подмигнул майору. Это означало, что пока все шло так, как надо.
Туманов этого отрицать не стал. Хотя на самом деле майора интересовало не только это, но и кое-что другое. Но пока он решил остановиться на первом. Потом дойдет черед и до другого.
Алла невесело улыбнулась. Взяла со стеклянного столика, стоящего рядом с креслом пачку сигарет, закурила.
Грек сунул руку в карман своего помятого пиджака, который он носил как минимум лет десять и достал пачку «Явы». Туманов взглянул на него неодобрительно, но Грек сделал вид, что не заметил этого неодобрения. Но чтобы уж окончательно не разочаровать майора, спросил у Чикиной:
– Вы позволите? – показал он сигарету.
Женщина проявила великодушие. А может, ей сейчас было на все наплевать, и она махнула рукой.
– Курите, если хотите.
Федору тоже захотелось закурить, но он воздержался, решив потерпеть, искоса поглядывая на бесцеремонного Грека. Пепел тлеющей сигареты падал Греку на пиджак и на покрывало, которым был застелен диван. Похоже, Грек сейчас слишком увлекся и на такой пустячок просто не обращал внимания. И Туманов в очередной раз пожалел, что взял капитана с собой. Было б лучше оставить его в машине с Ваняшиным.
– И так, мы готовы вас выслушать, – проговорил Грек, забывшись и в очередной раз легонько пристукнув мизинчиком по концу сигареты, тем самым сбив пепелок.
Федор вздохнул, наблюдая за этим поступком своего помощника.
Глава 8
Алла Чикина прекрасно помнила, с чего начались их отношения с Артуром Пшеянцем.
В тот день, у нее, участкового терапевта, было полно вызовов. Время приближалось к концу рабочего дня, а она голодная и усталая еще бегала по этажам.
Последним из ее пациентов оказался молодой мужчина лет тридцати по фамилии Пшеянц. Выбиваясь из сил, Алла поднялась на третий этаж старенькой «хрущевки» и позвонила в квартиру под номером семьдесят пять.
Дверь ей открыл сам Пшеянц.
– Врача на дом вызывали? – задала Алла традиционный в подобных случаях вопрос.
– Да, да. Проходите, – ответил он, и в буквальном смысле схватив ее за рукав замшевой куртки, едва ли не силком втянул в прихожую.
С подобным обращением ей еще не приходилось сталкиваться.
– Послушайте…
Но он, похоже, слушать ни о чем не хотел. И Алла возмутилась такой бесцеремонности, переходящей в сверхнаглость.
– Да отпустите вы меня, в конце концов, – гневно проговорила она.
Он отпустил ее рукав, рассматривая молодого врача, как некий предмет, который бы он с удовольствием хотел купить.
– Где больной? Кто вызывал врача? – спросила Алла, повнимательней приглядываясь к молодому мужчине. Краем глаза она успела заметить в приоткрытую дверь кухни стол, уставленный тарелками с нарезанной колбасой, сыром и консервами. И от увиденного у нее потекли слюнки, потому что пообедать сегодня не пришлось.
– Я больной, – сказал мужчина, и смущенно улыбнувшись, добавил: – И врача вызывал тоже я.
Хоть она была и не сторонник таких методов, но сейчас Алла почувствовала огромное желание нагрубить этому шутнику. Ничем другим, по ее мнению его порыв вызвать на дом врача, не обусловлен.
Едва глянув на этого жеребца профессиональным взглядом, она определила, что Пшеянц нисколько не болен.
– Да как вы такое могли себе позволить?.. Меня ждут больные, а вы?
Похоже, ее упреки оказались для него, как мертвому припарка. И он ничуть не смутившись под ее гневным взглядом, схватил Аллу за руку и силком повел в комнату.
Ярко горящая люстра, на миг ослепила Аллу. Она зажмурилась, не заметив, как приоткрылась дверь соседней комнаты.
– Что такое? Вы сумасшедший? Тогда вас надо лечить в психушке. Отпустите, мне больно руку. Я сейчас закричу, – решительно произнесла Алла.
– Не надо кричать, – раздался рядом голос.
Алла обернулась и увидела еще одного мужчину, выходящего из соседней комнаты. И ей стало страшно. Боже, неужели это маньяки? Недавно слышала на улице разговор двух женщин, Одна рассказывала другой о каком-то сумасшедшем, который заманивает молоденьких девушек под разными предлогами к себе домой, насилует их и убивает. И что, якобы, в местном отделении милиции уже имеется несколько заявлений об исчезновении этих девушек. Тогда Алла не поверила болтушкам. Всегда считала себя человеком серьезным, вдумчивым и что подобного с ней никогда не случится. И вдруг такое.
– Что вам от меня надо? – спросила она, не теряя выдержки. В конце концов, безвыходных ситуаций не бывает. Возможно, и из этой она сумеет выпутаться.
– А как вы думаете, что нужно мужчине от хорошенькой женщины? – спросил тот, второй.
Алла сразу сообразила, что главным в этом дуэте является он, а не Пшеянц. А еще она призадумалась о том, что вызов ее был осуществлен на адрес Пшеянца. В поликлинике это осталось зафиксировано. И если они оба не дураки, то должны понять, чем это для них грозит.
– Меня будут искать. И вас посадят за убийство, – проговорила она.
Пшеянц промолчал, как, видно обдумывая сказанное ею, а тот второй, рассмеялся.
– А кто тебя будет убивать? Кому это надо? – весело сказал он.
Алла посмотрела на него растерянно, стараясь на всякий случай запомнить его лицо.
– А что же вам, в таком случаи, надо?
Все с тем же идиотским смехом он приблизился, для начала вырвал из ее левой руки портфель, швырнул его на пол.
– Эй, поосторожней, – воспротивилась Алла такому обращению. Но ее возмущение осталось не услышанным.
– Для начала нам надо тебя раздеть, – сказал тот, второй. – Страсть как люблю смотреть на голых баб. Сама скинешь одежду, или тебе помочь? – спросил он у Аллы, и, видя, что согласия от нее не дождешься, решил не тратить зря время. Почти рывком стащил с Аллы курточку, едва не оторвав пуговицы.
Алла попыталась вырваться, но скоро поняла, что это безнадежно. Оставалось одно, закричать. Хотя это, наверное, довольно глупо с ее стороны. Вряд ли это поможет. Но она все-таки решила попробовать:
– Помогите!
Это оказалось первое и последнее, что она сумела прокричать, потому что тут же получила довольно сильный удар кулаком по животу и кричать уже не могла. Только как рыба выброшенная на берег, хватала ртом воздух, чтобы не задохнуться, при этом, повинуясь всему тому, что с ней вытворяли.
Сначала ее раздели и уложили на кровать.
Алла и это восприняла безропотно, наблюдая за тем, как Пшеянц тоже стал раздеваться, а тот, второй, достал маленькую видеокамеру и, направив объектив на Аллу, включил ее.
Алла отвернулась, за что чуть не получила еще один удар.
– Смотри сюда и улыбайся, если не хочешь, чтобы тебя били, – пригрозил тот второй с видеокамерой в руках.
Пришлось подчиниться, хотя с улыбкой не получилось, но это ничуть не огорчило второго жеребца. Он зашел сначала с одной стороны, потом с другой. Видя, что Алла ведет себя скованно, рыкнул на нее:
– Расслабься, дорогая, и слегка раздвинь ножки. Я хочу видеть твою пушистую красавицу. Особенно губки, как они набухают, в приливе возбуждения. Ну же, – приказал он.
Алла чуть раздвинула ноги, отчего снимавший ее на видеокамеру жеребец произнес восхищенно:
– Вот, вот. Так лежи. Какая прелесть. Сейчас мы запечатлим твою половую щель. Замечательно. Вот, хорошо, – похвалил он Аллу, которая понемногу стала осваиваться с ролью секс модели, а потом обратился к стоящему за его спиной Пшеянцу: – Артур, а теперь ты. Давай, засади ей по самые помидоры, чтобы она завертелась.
Только сейчас Алла заметила, что Пшеянц стоит совершенно голый. Скользнув взглядом по его мускулистому телу, она задержалась на его огромном члене. Никогда не думала, что у мужчин могут быть такие. И заерзала по кровати, прижимаясь к стене, при этом охая так, будто сам половой процесс уже начался и был в самом разгаре.
Пшеянц прыгнул на кровать, навис над Аллой и она еще раз ужаснулась размерам его гиганта, которого ей было суждено сполна ощутить в себе.
Когда она почувствовала, как он входит в нее, распирая внутренние органы, то чуть не потеряла сознания. Что-то кричала при этом, о чем-то умоляла. В этот момент всего и не помнила, потому что сначала было очень больно. И только потом, она стала визжать от удовольствия, царапая своему насильнику спину.
Она не могла сказать, сколько времени продолжался этот безумный секс. Последние пять лет, со своим стареющим мужем, капитаном Чикиным, ничего подобного у них давно уже не было.
Она лежала на кровати точно в отключке, тихонько постанывая, безумными глазами уставившись в одну точку в потолке. Не сопротивлялась, когда тот, второй, отложив камеру, быстро разделся и, завалившись на постель, присоединился к ним третьим.
Алла не возражала. Да никто и не собирался ее спрашивать. Тот второй, оказался в сексе еще более изощренным, и Алла испугалась, что не выдержит такого темпа. Все-таки, двое голодных мужчин. Вот счастье привалило, сразу два мужика. Радоваться бы, но Алла чувствовала, за всем этим что-то кроется, и затащили ее сюда, не только для того, чтобы поразвлечься с ней. Других баб, что ли мало? И получше нашли бы. Но они выбрали именно ее, зачем?
Об этом она узнала потом.
Видя, что Алла призадумалась, Федор спросил:
– И что было потом?
– Потом? – переспросила женщина.
Грек вышел из оцепенения.
– Да, – сказал он. – Нам бы хотелось знать, что было дальше. – Суля по лицу Грека, ему хотелось побольше интимных подробностей.
Женщина взглянула на него и горько усмехнулась, так до конца и не поняв, что больше интересовало усатого капитана, моральная сторона всего того, что случилось с ней, или же аспект в другом и Грек заботиться о деле, ради которого они с майором пришли сюда. Не прояснив для себя это до конца, она сказала с грустью:
– Я знала, что просто так, это не кончится.
– Вы это к чему? – спросил Туманов.
Женщина обречено махнула рукой.
– После этой встречи, у нас с Пшеянцем были еще постельные свидания. Неудовлетворенность в постели с мужем, я компенсировала в постели с Пшеянцем. Любовником его называть не хочу. Для меня он был чем-то вроде машины для удовлетворения сексуальных потребностей. Мне даже пришлось сделать пару абортов от этой скотины.
– А почему он, скотина? – не удержался Туманов от вопроса, чем в некоторой степени удивил женщину. И она сказала, не скрывая злости:
– Потому что поступил со мной по-скотски. Я тогда еще не догадывалась, что за всем этим кроется, их коварный замысел. И только потом поняла. Как-то раз, тот второй, который трахал меня с Пшеянцем у него на квартире, пришел к Пшеянцу домой. Пшеянц привел меня к себе. Ну, конечно, дело дошло до постели. И вдруг приходит этот, второй. Я перепугалась. С меня одного Пшеянца во как, – провела Алла наманикюренным пальчиком по лебединой шее. – Думаю, затрахают вдвоем, как тогда, так что до дома дойти не смогу. Смотрю, нет. Серьезный он такой. Сели за стол, выпили по рюмке коньяку, и он мне предложил, чтобы я уговорила мужа, продать Пшеянцу нашу старую машину. Я как-то сдуру сболтнула Пшеянцу, что муж купил новую машину, а эту собирается продать. Ну, я уговорила. Представила Пшеянца, как знакомого врача нашей поликлиники. Муж оформил на него доверенность. Я думала на этом все и закончится. Черт с ней с машиной. Разве в ней счастье. Я даже стала всячески избегать встреч с Пшеянцем. Но он знал, как меня достать. Звонил в поликлинику и вызывал врача на дом. И мне волей неволей приходилось идти к нему.
Федор уже стал догадываться, для чего Пшеянц и его знакомый решили использовать жену капитана Чикина. Откровенно говоря, они сполна попользовались ею, и попользовались неплохо.
– Не думаю, что вы понадобились Пшеянцу только для сексуальных радостей, – как бы, между прочим, заметил Федор. И женщина согласившись с майором, охотно кивнула.
– Ну разумеется, нет. Правда, я тогда сама еще толком ничего не понимала, – на минуту Алла Чикина замолчала, собираясь с мыслями, и потом продолжила, стыдливо отводя глаза от глаз Федора Туманова. Сейчас она признавалась майору в своих грехах. Мужу признаться не могла. А совесть мучила. И она старалась сполна выговориться, при этом испытывая огромное облегчение. И потому не молчала, охотно отвечая на все задаваемые ей вопросы.
– Помните, месяц назад, гаишники задержали грузовик, в кузове которого под мешками с луком, были ящики с тротилом? – спросила женщина, пытливо глянув на майора, потом на усатого Грека.
Федор слышал что-то такое, но к своему стыду не знал деталей этого задержания. А вернее, не было для майора такой необходимости, вдаваться в подробности. По управлению тогда прошел слушок, что гаишники вместе с ребятами по борьбе с незаконным оборотом оружия задержали грузовик со взрывчаткой. Но грузовик тот Федор не видел. Его отогнали куда-то. А потом стало известно, что к делу подключилось управление ФСБ, изъяв все материалы этого задержания.
– Ваш муж, капитан Чикин, участвовал в задержании этого грузовика, – сказал Туманов. Алла кивнула, давая понять, что майор прав.
– И не только участвовал, – тут же дополнила она сказанное Тумановым. – После задержания, грузовик отогнали в один из гаражей на окраине Москвы. В какой именно, об этом знал только муж, ну и несколько ребят из его отдела. И вот тогда Пшеянц мне позвонил в поликлинику и велел срочно приехать к нему. Я еще толком не понимала, к чему такая спешка. Подумала, неужели у него опять ялда зачесалась. Приехала, смотрю, а кроме самого Пшеняца в комнате сидят еще трое. Тот второй, который тогда снимал секс на камеру и с ним двое кавказцев.
– А как вы узнали, что это кавказцы? – усмехнулся Грек. – Они вам что, паспорта предъявляли. Или у них на мордах написано было?
Женщина с отдаленной неприязнью посмотрела на Грека. Вопрос капитана показался ей до противного наивным, рассчитанным на простачков.
– Нет, паспорта они мне, конечно же, не показывали. А вот лица у них, между прочим, и в самом деле выдают национальность. А еще – этот акцент. Ни с каким другим его не спутаешь.
– Дети гор? – дополнил Грек.
Алла Чикина подумала и пожала плечами.
– Не знаю. Возможно. Так вот один из этих джигитов, тот, что снимал секс на камеру, я так поняла, что он был в этой компании главным, стал уговаривать меня, чтобы я выведала у мужа, где находится грузовик. Я удивилась. По телевизору сказали, что в нем около трехсот килограммов взрывчатки. Спросила, зачем он им. Они рассмеялись. И тот, который снимал секс на видеокамеру, сказал, что они хотят устроить фейерверк. Потом пригрозил, если я не узнаю, то они передадут видеокассету мужу.
– И как вы поступили? – спросил Федор.
Женщина подняла на него печальные глаза.
– А разве вы не поняли? Ведь мужа теперь нет.
– Так они, все-таки, показали ему кассету? – не удержался Грек от вопроса, хотя в подлости тех людей и не сомневался. Легко было понять, такие ни перед чем не остановятся, а уж в таком маленьком пустяке и вовсе.
– Я не знаю каким образом она попала в руки к мужу. Но вечером он пришел домой взбешенным, потребовал объяснений. Я рассказала все, от начала до конца. В ногах валялась, доказывая свою невиновность. Но, похоже, все мои клятвы и заверения не дошли до него. А ведь я ему никогда не изменяла. До этого случая. Восемь лет мы прожили душа в душу и вот. – Алла замолчала, глазами полными слез глядя на потрет мужа висевший на стене. При жизни он ее так и не простил за то, что случилось, так может хоть мертвый простит.
– Так как, по-вашему, может, капитан Чикин не сам погиб, а ему помогли в этом? – задал Федор вопрос, который откладывал напоследок. Видя, что женщина на грани нервного срыва. По-человечески, ему было жаль жену капитана Чикина. По воли обстоятельств она попала в нехорошую историю. По своему опыту Федор знал, иногда бандиты, чтобы подобраться к нужному следователю, поступают, таким образом, как поступили с Аллой Чикиной. Но шантаж не получился. И майор был уверен, что в этом случаи, бандиты поступили подобающим образом: они просто убрали Чикина, который им стал опасен.
От вопроса майора Туманова женщина нервно передернула плечами, и ее печальные глаза наполнились леденящим страхом, который она решила не показывать Туманову с Греком. Отвернулась.
– Вполне допускаю это. Неделю до смерти, мы с мужем почти не разговаривали. А тут я смотрю, он куда-то собирается. Спросила, он ответил, что едет на рыбалку. Ну думаю, не иначе, как любовницу завел, в отместку мне. Отговаривать не стала. А только когда он отъезжал от дома, вижу, за ним поехал темно-зеленый «БМВ».
На этот раз Грек не смог спокойно усидеть на диване, заерзал, скомкав своей задницей покрывало.
– И вы об этом никому не сказали? – спросил он, возмущенный ее молчанием. Оно казалось Греку ничем иным, как предательством.
– А меня кто спрашивал? – с обидой ответила женщина. – Мне выдали на руки вот эту бумажку, – она чуть привстала, отчего полы халата разошлись, и Грек увидел ее узенькие ажурные в кружевах трусики. – Вот. Это заключение о смерти мужа. И все. – В сердцах супруга капитана Чикина бросила лист, но он упал не на стол, а на пол. Поднимать его она не стала.
У Грека больше не нашлось слов для обвинения. И воспользовавшись тем, что усатый капитан заткнулся, Федор Туманов спросил:
– Скажите, кроме Пшеянца вы никого из тех людей не знаете по именам, фамилиям? И если можно, то, пожалуйста, приметы и как можно поточнее.
Женщина призадумалась, но не надолго.
– Того, который снимал секс на камеру, Пшеянц называл Рустамом, – вспомнила она.
Федор записал его имя, а заодно и приметы, а Грек, вздохнув, сказал:
– Если бы на всю Москву этот Рустам оказался в единичном экземпляре. А то их вон сколько. Куда не плюнь, в Рустама попадешь.
Федор Туманов был настроен более оптимистично.
– Ничего. Зато теперь у нас есть приметы.
Грек на это усмехнулся.
– Ага. Бороды, усы и горбатые носы. Тоже мне приметы.
Федор не понял, с каким смыслом это все было сказано Греком, и тут же обратился за разъяснениями, спросив:
– Ты это к чему, Сан Саныч?
– А к тому, – с неохотой ответил капитан. – Езжай на Курский вокзал. Как поезд придет, знаешь, сколько там таких гавриков отыщешь, по этим приметам.
В тот день, у нее, участкового терапевта, было полно вызовов. Время приближалось к концу рабочего дня, а она голодная и усталая еще бегала по этажам.
Последним из ее пациентов оказался молодой мужчина лет тридцати по фамилии Пшеянц. Выбиваясь из сил, Алла поднялась на третий этаж старенькой «хрущевки» и позвонила в квартиру под номером семьдесят пять.
Дверь ей открыл сам Пшеянц.
– Врача на дом вызывали? – задала Алла традиционный в подобных случаях вопрос.
– Да, да. Проходите, – ответил он, и в буквальном смысле схватив ее за рукав замшевой куртки, едва ли не силком втянул в прихожую.
С подобным обращением ей еще не приходилось сталкиваться.
– Послушайте…
Но он, похоже, слушать ни о чем не хотел. И Алла возмутилась такой бесцеремонности, переходящей в сверхнаглость.
– Да отпустите вы меня, в конце концов, – гневно проговорила она.
Он отпустил ее рукав, рассматривая молодого врача, как некий предмет, который бы он с удовольствием хотел купить.
– Где больной? Кто вызывал врача? – спросила Алла, повнимательней приглядываясь к молодому мужчине. Краем глаза она успела заметить в приоткрытую дверь кухни стол, уставленный тарелками с нарезанной колбасой, сыром и консервами. И от увиденного у нее потекли слюнки, потому что пообедать сегодня не пришлось.
– Я больной, – сказал мужчина, и смущенно улыбнувшись, добавил: – И врача вызывал тоже я.
Хоть она была и не сторонник таких методов, но сейчас Алла почувствовала огромное желание нагрубить этому шутнику. Ничем другим, по ее мнению его порыв вызвать на дом врача, не обусловлен.
Едва глянув на этого жеребца профессиональным взглядом, она определила, что Пшеянц нисколько не болен.
– Да как вы такое могли себе позволить?.. Меня ждут больные, а вы?
Похоже, ее упреки оказались для него, как мертвому припарка. И он ничуть не смутившись под ее гневным взглядом, схватил Аллу за руку и силком повел в комнату.
Ярко горящая люстра, на миг ослепила Аллу. Она зажмурилась, не заметив, как приоткрылась дверь соседней комнаты.
– Что такое? Вы сумасшедший? Тогда вас надо лечить в психушке. Отпустите, мне больно руку. Я сейчас закричу, – решительно произнесла Алла.
– Не надо кричать, – раздался рядом голос.
Алла обернулась и увидела еще одного мужчину, выходящего из соседней комнаты. И ей стало страшно. Боже, неужели это маньяки? Недавно слышала на улице разговор двух женщин, Одна рассказывала другой о каком-то сумасшедшем, который заманивает молоденьких девушек под разными предлогами к себе домой, насилует их и убивает. И что, якобы, в местном отделении милиции уже имеется несколько заявлений об исчезновении этих девушек. Тогда Алла не поверила болтушкам. Всегда считала себя человеком серьезным, вдумчивым и что подобного с ней никогда не случится. И вдруг такое.
– Что вам от меня надо? – спросила она, не теряя выдержки. В конце концов, безвыходных ситуаций не бывает. Возможно, и из этой она сумеет выпутаться.
– А как вы думаете, что нужно мужчине от хорошенькой женщины? – спросил тот, второй.
Алла сразу сообразила, что главным в этом дуэте является он, а не Пшеянц. А еще она призадумалась о том, что вызов ее был осуществлен на адрес Пшеянца. В поликлинике это осталось зафиксировано. И если они оба не дураки, то должны понять, чем это для них грозит.
– Меня будут искать. И вас посадят за убийство, – проговорила она.
Пшеянц промолчал, как, видно обдумывая сказанное ею, а тот второй, рассмеялся.
– А кто тебя будет убивать? Кому это надо? – весело сказал он.
Алла посмотрела на него растерянно, стараясь на всякий случай запомнить его лицо.
– А что же вам, в таком случаи, надо?
Все с тем же идиотским смехом он приблизился, для начала вырвал из ее левой руки портфель, швырнул его на пол.
– Эй, поосторожней, – воспротивилась Алла такому обращению. Но ее возмущение осталось не услышанным.
– Для начала нам надо тебя раздеть, – сказал тот, второй. – Страсть как люблю смотреть на голых баб. Сама скинешь одежду, или тебе помочь? – спросил он у Аллы, и, видя, что согласия от нее не дождешься, решил не тратить зря время. Почти рывком стащил с Аллы курточку, едва не оторвав пуговицы.
Алла попыталась вырваться, но скоро поняла, что это безнадежно. Оставалось одно, закричать. Хотя это, наверное, довольно глупо с ее стороны. Вряд ли это поможет. Но она все-таки решила попробовать:
– Помогите!
Это оказалось первое и последнее, что она сумела прокричать, потому что тут же получила довольно сильный удар кулаком по животу и кричать уже не могла. Только как рыба выброшенная на берег, хватала ртом воздух, чтобы не задохнуться, при этом, повинуясь всему тому, что с ней вытворяли.
Сначала ее раздели и уложили на кровать.
Алла и это восприняла безропотно, наблюдая за тем, как Пшеянц тоже стал раздеваться, а тот, второй, достал маленькую видеокамеру и, направив объектив на Аллу, включил ее.
Алла отвернулась, за что чуть не получила еще один удар.
– Смотри сюда и улыбайся, если не хочешь, чтобы тебя били, – пригрозил тот второй с видеокамерой в руках.
Пришлось подчиниться, хотя с улыбкой не получилось, но это ничуть не огорчило второго жеребца. Он зашел сначала с одной стороны, потом с другой. Видя, что Алла ведет себя скованно, рыкнул на нее:
– Расслабься, дорогая, и слегка раздвинь ножки. Я хочу видеть твою пушистую красавицу. Особенно губки, как они набухают, в приливе возбуждения. Ну же, – приказал он.
Алла чуть раздвинула ноги, отчего снимавший ее на видеокамеру жеребец произнес восхищенно:
– Вот, вот. Так лежи. Какая прелесть. Сейчас мы запечатлим твою половую щель. Замечательно. Вот, хорошо, – похвалил он Аллу, которая понемногу стала осваиваться с ролью секс модели, а потом обратился к стоящему за его спиной Пшеянцу: – Артур, а теперь ты. Давай, засади ей по самые помидоры, чтобы она завертелась.
Только сейчас Алла заметила, что Пшеянц стоит совершенно голый. Скользнув взглядом по его мускулистому телу, она задержалась на его огромном члене. Никогда не думала, что у мужчин могут быть такие. И заерзала по кровати, прижимаясь к стене, при этом охая так, будто сам половой процесс уже начался и был в самом разгаре.
Пшеянц прыгнул на кровать, навис над Аллой и она еще раз ужаснулась размерам его гиганта, которого ей было суждено сполна ощутить в себе.
Когда она почувствовала, как он входит в нее, распирая внутренние органы, то чуть не потеряла сознания. Что-то кричала при этом, о чем-то умоляла. В этот момент всего и не помнила, потому что сначала было очень больно. И только потом, она стала визжать от удовольствия, царапая своему насильнику спину.
Она не могла сказать, сколько времени продолжался этот безумный секс. Последние пять лет, со своим стареющим мужем, капитаном Чикиным, ничего подобного у них давно уже не было.
Она лежала на кровати точно в отключке, тихонько постанывая, безумными глазами уставившись в одну точку в потолке. Не сопротивлялась, когда тот, второй, отложив камеру, быстро разделся и, завалившись на постель, присоединился к ним третьим.
Алла не возражала. Да никто и не собирался ее спрашивать. Тот второй, оказался в сексе еще более изощренным, и Алла испугалась, что не выдержит такого темпа. Все-таки, двое голодных мужчин. Вот счастье привалило, сразу два мужика. Радоваться бы, но Алла чувствовала, за всем этим что-то кроется, и затащили ее сюда, не только для того, чтобы поразвлечься с ней. Других баб, что ли мало? И получше нашли бы. Но они выбрали именно ее, зачем?
Об этом она узнала потом.
* * *
Алла Чикина замолчала. Обо всем, что с ней произошло в квартире Пшеянца, она рассказывала в таких подробностях, что сидевший с приоткрытым ртом Грек, даже позабыл о сигарете, которую держал между пальцев как бесполезную.Видя, что Алла призадумалась, Федор спросил:
– И что было потом?
– Потом? – переспросила женщина.
Грек вышел из оцепенения.
– Да, – сказал он. – Нам бы хотелось знать, что было дальше. – Суля по лицу Грека, ему хотелось побольше интимных подробностей.
Женщина взглянула на него и горько усмехнулась, так до конца и не поняв, что больше интересовало усатого капитана, моральная сторона всего того, что случилось с ней, или же аспект в другом и Грек заботиться о деле, ради которого они с майором пришли сюда. Не прояснив для себя это до конца, она сказала с грустью:
– Я знала, что просто так, это не кончится.
– Вы это к чему? – спросил Туманов.
Женщина обречено махнула рукой.
– После этой встречи, у нас с Пшеянцем были еще постельные свидания. Неудовлетворенность в постели с мужем, я компенсировала в постели с Пшеянцем. Любовником его называть не хочу. Для меня он был чем-то вроде машины для удовлетворения сексуальных потребностей. Мне даже пришлось сделать пару абортов от этой скотины.
– А почему он, скотина? – не удержался Туманов от вопроса, чем в некоторой степени удивил женщину. И она сказала, не скрывая злости:
– Потому что поступил со мной по-скотски. Я тогда еще не догадывалась, что за всем этим кроется, их коварный замысел. И только потом поняла. Как-то раз, тот второй, который трахал меня с Пшеянцем у него на квартире, пришел к Пшеянцу домой. Пшеянц привел меня к себе. Ну, конечно, дело дошло до постели. И вдруг приходит этот, второй. Я перепугалась. С меня одного Пшеянца во как, – провела Алла наманикюренным пальчиком по лебединой шее. – Думаю, затрахают вдвоем, как тогда, так что до дома дойти не смогу. Смотрю, нет. Серьезный он такой. Сели за стол, выпили по рюмке коньяку, и он мне предложил, чтобы я уговорила мужа, продать Пшеянцу нашу старую машину. Я как-то сдуру сболтнула Пшеянцу, что муж купил новую машину, а эту собирается продать. Ну, я уговорила. Представила Пшеянца, как знакомого врача нашей поликлиники. Муж оформил на него доверенность. Я думала на этом все и закончится. Черт с ней с машиной. Разве в ней счастье. Я даже стала всячески избегать встреч с Пшеянцем. Но он знал, как меня достать. Звонил в поликлинику и вызывал врача на дом. И мне волей неволей приходилось идти к нему.
Федор уже стал догадываться, для чего Пшеянц и его знакомый решили использовать жену капитана Чикина. Откровенно говоря, они сполна попользовались ею, и попользовались неплохо.
– Не думаю, что вы понадобились Пшеянцу только для сексуальных радостей, – как бы, между прочим, заметил Федор. И женщина согласившись с майором, охотно кивнула.
– Ну разумеется, нет. Правда, я тогда сама еще толком ничего не понимала, – на минуту Алла Чикина замолчала, собираясь с мыслями, и потом продолжила, стыдливо отводя глаза от глаз Федора Туманова. Сейчас она признавалась майору в своих грехах. Мужу признаться не могла. А совесть мучила. И она старалась сполна выговориться, при этом испытывая огромное облегчение. И потому не молчала, охотно отвечая на все задаваемые ей вопросы.
– Помните, месяц назад, гаишники задержали грузовик, в кузове которого под мешками с луком, были ящики с тротилом? – спросила женщина, пытливо глянув на майора, потом на усатого Грека.
Федор слышал что-то такое, но к своему стыду не знал деталей этого задержания. А вернее, не было для майора такой необходимости, вдаваться в подробности. По управлению тогда прошел слушок, что гаишники вместе с ребятами по борьбе с незаконным оборотом оружия задержали грузовик со взрывчаткой. Но грузовик тот Федор не видел. Его отогнали куда-то. А потом стало известно, что к делу подключилось управление ФСБ, изъяв все материалы этого задержания.
– Ваш муж, капитан Чикин, участвовал в задержании этого грузовика, – сказал Туманов. Алла кивнула, давая понять, что майор прав.
– И не только участвовал, – тут же дополнила она сказанное Тумановым. – После задержания, грузовик отогнали в один из гаражей на окраине Москвы. В какой именно, об этом знал только муж, ну и несколько ребят из его отдела. И вот тогда Пшеянц мне позвонил в поликлинику и велел срочно приехать к нему. Я еще толком не понимала, к чему такая спешка. Подумала, неужели у него опять ялда зачесалась. Приехала, смотрю, а кроме самого Пшеняца в комнате сидят еще трое. Тот второй, который тогда снимал секс на камеру и с ним двое кавказцев.
– А как вы узнали, что это кавказцы? – усмехнулся Грек. – Они вам что, паспорта предъявляли. Или у них на мордах написано было?
Женщина с отдаленной неприязнью посмотрела на Грека. Вопрос капитана показался ей до противного наивным, рассчитанным на простачков.
– Нет, паспорта они мне, конечно же, не показывали. А вот лица у них, между прочим, и в самом деле выдают национальность. А еще – этот акцент. Ни с каким другим его не спутаешь.
– Дети гор? – дополнил Грек.
Алла Чикина подумала и пожала плечами.
– Не знаю. Возможно. Так вот один из этих джигитов, тот, что снимал секс на камеру, я так поняла, что он был в этой компании главным, стал уговаривать меня, чтобы я выведала у мужа, где находится грузовик. Я удивилась. По телевизору сказали, что в нем около трехсот килограммов взрывчатки. Спросила, зачем он им. Они рассмеялись. И тот, который снимал секс на видеокамеру, сказал, что они хотят устроить фейерверк. Потом пригрозил, если я не узнаю, то они передадут видеокассету мужу.
– И как вы поступили? – спросил Федор.
Женщина подняла на него печальные глаза.
– А разве вы не поняли? Ведь мужа теперь нет.
– Так они, все-таки, показали ему кассету? – не удержался Грек от вопроса, хотя в подлости тех людей и не сомневался. Легко было понять, такие ни перед чем не остановятся, а уж в таком маленьком пустяке и вовсе.
– Я не знаю каким образом она попала в руки к мужу. Но вечером он пришел домой взбешенным, потребовал объяснений. Я рассказала все, от начала до конца. В ногах валялась, доказывая свою невиновность. Но, похоже, все мои клятвы и заверения не дошли до него. А ведь я ему никогда не изменяла. До этого случая. Восемь лет мы прожили душа в душу и вот. – Алла замолчала, глазами полными слез глядя на потрет мужа висевший на стене. При жизни он ее так и не простил за то, что случилось, так может хоть мертвый простит.
– Так как, по-вашему, может, капитан Чикин не сам погиб, а ему помогли в этом? – задал Федор вопрос, который откладывал напоследок. Видя, что женщина на грани нервного срыва. По-человечески, ему было жаль жену капитана Чикина. По воли обстоятельств она попала в нехорошую историю. По своему опыту Федор знал, иногда бандиты, чтобы подобраться к нужному следователю, поступают, таким образом, как поступили с Аллой Чикиной. Но шантаж не получился. И майор был уверен, что в этом случаи, бандиты поступили подобающим образом: они просто убрали Чикина, который им стал опасен.
От вопроса майора Туманова женщина нервно передернула плечами, и ее печальные глаза наполнились леденящим страхом, который она решила не показывать Туманову с Греком. Отвернулась.
– Вполне допускаю это. Неделю до смерти, мы с мужем почти не разговаривали. А тут я смотрю, он куда-то собирается. Спросила, он ответил, что едет на рыбалку. Ну думаю, не иначе, как любовницу завел, в отместку мне. Отговаривать не стала. А только когда он отъезжал от дома, вижу, за ним поехал темно-зеленый «БМВ».
На этот раз Грек не смог спокойно усидеть на диване, заерзал, скомкав своей задницей покрывало.
– И вы об этом никому не сказали? – спросил он, возмущенный ее молчанием. Оно казалось Греку ничем иным, как предательством.
– А меня кто спрашивал? – с обидой ответила женщина. – Мне выдали на руки вот эту бумажку, – она чуть привстала, отчего полы халата разошлись, и Грек увидел ее узенькие ажурные в кружевах трусики. – Вот. Это заключение о смерти мужа. И все. – В сердцах супруга капитана Чикина бросила лист, но он упал не на стол, а на пол. Поднимать его она не стала.
У Грека больше не нашлось слов для обвинения. И воспользовавшись тем, что усатый капитан заткнулся, Федор Туманов спросил:
– Скажите, кроме Пшеянца вы никого из тех людей не знаете по именам, фамилиям? И если можно, то, пожалуйста, приметы и как можно поточнее.
Женщина призадумалась, но не надолго.
– Того, который снимал секс на камеру, Пшеянц называл Рустамом, – вспомнила она.
Федор записал его имя, а заодно и приметы, а Грек, вздохнув, сказал:
– Если бы на всю Москву этот Рустам оказался в единичном экземпляре. А то их вон сколько. Куда не плюнь, в Рустама попадешь.
Федор Туманов был настроен более оптимистично.
– Ничего. Зато теперь у нас есть приметы.
Грек на это усмехнулся.
– Ага. Бороды, усы и горбатые носы. Тоже мне приметы.
Федор не понял, с каким смыслом это все было сказано Греком, и тут же обратился за разъяснениями, спросив:
– Ты это к чему, Сан Саныч?
– А к тому, – с неохотой ответил капитан. – Езжай на Курский вокзал. Как поезд придет, знаешь, сколько там таких гавриков отыщешь, по этим приметам.