Страница:
– Это будет слишком большая честь для меня. Я не достоин ее. Поэтому, уж как-нибудь сам, – и вышел в коридор, где возле двери топтался Ваняшин, мучаясь со скуки. Увидев Туманова, сказал:
– Все в порядке, Николаич. Никого.
Федор махнул рукой.
– Пошли, Леша. Я уже засветился.
– Волочко? – спросил Ваняшин.
Федор кивнул.
– Он. Хитроватый тип. Вышел в приемную и сразу смекетил, что я подслушиваю. А вообще, надо за ним последить. Давай сейчас сделаем так, смотаемся в управление, узнаем как там дела у Грека. А к шести часам подкатим сюда.
– Зачем так поздно? – удивился Ваняшин.
– На шесть часов он назначил встречу какой-то Юленьки. Посмотрим, что это за Юленька. Если любовница, можно будет его супругу поставить перед фактом, если он не захочет с нами пооткровенничать, – предложил Федор, не зная, как еще подцепить Волочко и тем самым вызвать на откровенность. Такое бывает, когда чувствуешь, что человек врет. Но ноги, руки ломать не будешь, вот и приходится изыскивать всякие другие способы. И один из них, Федор нашел.
Сан Саныч Грек сидел злой. Настолько злой, что Леха Ваняшин побоялся к нему цепляться, поэтому молча прошел и уселся на подоконник. Видно Грек сейчас был в таком настроении, что сам готов наброситься на любого. На Туманова не решился, а вот лейтенант кандидатура вполне подходящая. И повод есть. Сколько раз капитан, как и Федор Туманов, делал молодому лейтенанту замечания, чтобы тот как всякий нормальный человек сидел на стуле, а не на подоконнике. И сейчас, глянув на то, с каким проворством Ваняшин расположил свой зад на широком подоконнике, Грек напустился на него:
– Леш, ты какой-то непутный. Я смотрю.
Ваняшин от такого замечания разинул рот.
– То есть? – не понял он и спросил: – Это ты к чему ляпнул? Чего кидаешься, как с цепи сорвался?
Греку нужно было начало. Промолчи Ваняшин сейчас, возможно бы, он и успокоился, но теперь набросился на лейтенанта:
– Да к тому, что путные люди сидят на стульях, а тебя все куда-то не туда тянет.
– Подумаешь, – обиделся Ваняшин на Грека. – Могу и на стуле сидеть, если это тебя так раздражает, – проговорил он и пересел на стул.
И Грек сразу отошел. Глянул на приятеля Леху уже совсем другими глазами, и как бы извиняясь за свои нападки на него, сказал уже обоим:
– Вы сами уехали. Меня бросили тут одного. Задолбался я искать эту машину «БМВ». Даже глаза заболели от компьютера, – пожаловался он.
– Ну и чего, нашел? – угрюмо произнес Ваняшин.
Грек покрутил головой.
– Черта с два.
– А вот мы нашли, – похвалился лейтенант. Лучше бы не делал этого, потому что его бахвальство подействовало Греку на нервы, и усатый капитан насупился, сверля своими черными глазами Ваняшина.
– Ну и где вы ее нашли? – спросил он, не сводя с лейтенанта глаз, словно эту проклятую «БМВ» нашел он один.
– В обществе автомобилистов нашли. На площадке стоит.
Грек в сердцах хлопнул ладонью себя по коленке.
– Я так и думал. Как жопой чуял, куда ниточка тянется.
– К Волочко, она тянется, – подсказал Ваняшин.
Грек посматривал теперь на него с легкой завистью. Даже вздохнул. Сказал:
– Лучше бы я тоже поехал с вами. А то проторчал тут полдня.
– Ну это дело поправимое, – улыбнулся Ваняшин. – Сегодня в шесть вечера у тебя есть такая возможность, поехать с нами.
– Это еще куда? – подозрительно глянул Грек на Ваняшина, потом перевел взгляд на майора Туманова: – Николаич, чего вы там еще задумали.
Федор закурил, по привычке подвинул пачку Греку. Тот вытянул сигарету, потом передал пачку Ваняшину.
– Да дело-то, в общем, простое. Надо проследить за председателем Волочко. В шесть, у него встреча с какой-то дамой. Так ты с нами?
Грек вздохнул.
– Куда ж я от вас денусь, – сказал он и тут же добавил: – Все нормальные люди заканчивают работу, а мы… – махнул он рукой.
– А мы – менты, Саня. Ты лучше скажи, чего накопал на того парня, которого я укакохал на гаражах? – спросил Федор, испытывая необычайное удовольствие оттого, что он сидит не на чужом кресле, а на своем стуле. Пусть он не такой и мягкий и не слишком удобный, но это его стул, с которым майор в какой-то степени успел сродниться за то время, пока работает тут. Вот поэтому этот свой стул он никому не доверял. Лишь изредка капитану Греку позволял посидеть на нем и то не надолго.
Грек, скрывая недовольство, сказал:
– А чего на него накопаешь. Ревякин Антон, семьдесят пятого года рождения. Родился в подмосковных Люберцах. Но уже давно в своем родном городе не проживал. Я позвонил в Люберецкое ОВД. Там сказали, что по имеющимся у них данным, он находится в Москве. А где конкретно он тут находился, один Бог знает. Нам же то не ведомо.
– Скудновато, капитан, – последовало замечание от майора. Федор был почти уверен, что, перебравшись из Люберец в столицу, Ревякин попал в одну из многочисленных преступных группировок. Парень он как видно, сорви голова, раз с оружием попер на ментов. Такие местным авторитетам нужны. Только вот как узнать, в какую группировку он входил, когда эти самые группировки растут как грибы после дождя и опера не успевают их заносить в базу данных.
Глянув на часы, Федор заметил, что время у них остается совсем немного, едва хватит, чтобы перекусить на скорую руку и сразу же ехать. Волочко наверняка уедет из офиса на час раньше. И как хорошо, что утром, когда Федор собирался на работу, жена Даша навертела ему целый пакет бутербродов. Федор тогда еще удивился, куда так много. Но мудрая жена ответила, что это ни ему одному, а на всю их ораву.
Теперь орава голодными глазами смотрела, как майор извлекает из пакета содержимое и кладет на стол. Грек уже сбегал, налил воды в электрический чайник и включил его в розетку.
Выбирая самый большой бутерброд, где было побольше колбасы, он сказал:
– А все-таки, хорошо, что среди нас есть хоть один женатый человек.
Ваняшин против столь мудрого изречения не возражал. Он тоже хотел есть.
Глава 5
– Все в порядке, Николаич. Никого.
Федор махнул рукой.
– Пошли, Леша. Я уже засветился.
– Волочко? – спросил Ваняшин.
Федор кивнул.
– Он. Хитроватый тип. Вышел в приемную и сразу смекетил, что я подслушиваю. А вообще, надо за ним последить. Давай сейчас сделаем так, смотаемся в управление, узнаем как там дела у Грека. А к шести часам подкатим сюда.
– Зачем так поздно? – удивился Ваняшин.
– На шесть часов он назначил встречу какой-то Юленьки. Посмотрим, что это за Юленька. Если любовница, можно будет его супругу поставить перед фактом, если он не захочет с нами пооткровенничать, – предложил Федор, не зная, как еще подцепить Волочко и тем самым вызвать на откровенность. Такое бывает, когда чувствуешь, что человек врет. Но ноги, руки ломать не будешь, вот и приходится изыскивать всякие другие способы. И один из них, Федор нашел.
Сан Саныч Грек сидел злой. Настолько злой, что Леха Ваняшин побоялся к нему цепляться, поэтому молча прошел и уселся на подоконник. Видно Грек сейчас был в таком настроении, что сам готов наброситься на любого. На Туманова не решился, а вот лейтенант кандидатура вполне подходящая. И повод есть. Сколько раз капитан, как и Федор Туманов, делал молодому лейтенанту замечания, чтобы тот как всякий нормальный человек сидел на стуле, а не на подоконнике. И сейчас, глянув на то, с каким проворством Ваняшин расположил свой зад на широком подоконнике, Грек напустился на него:
– Леш, ты какой-то непутный. Я смотрю.
Ваняшин от такого замечания разинул рот.
– То есть? – не понял он и спросил: – Это ты к чему ляпнул? Чего кидаешься, как с цепи сорвался?
Греку нужно было начало. Промолчи Ваняшин сейчас, возможно бы, он и успокоился, но теперь набросился на лейтенанта:
– Да к тому, что путные люди сидят на стульях, а тебя все куда-то не туда тянет.
– Подумаешь, – обиделся Ваняшин на Грека. – Могу и на стуле сидеть, если это тебя так раздражает, – проговорил он и пересел на стул.
И Грек сразу отошел. Глянул на приятеля Леху уже совсем другими глазами, и как бы извиняясь за свои нападки на него, сказал уже обоим:
– Вы сами уехали. Меня бросили тут одного. Задолбался я искать эту машину «БМВ». Даже глаза заболели от компьютера, – пожаловался он.
– Ну и чего, нашел? – угрюмо произнес Ваняшин.
Грек покрутил головой.
– Черта с два.
– А вот мы нашли, – похвалился лейтенант. Лучше бы не делал этого, потому что его бахвальство подействовало Греку на нервы, и усатый капитан насупился, сверля своими черными глазами Ваняшина.
– Ну и где вы ее нашли? – спросил он, не сводя с лейтенанта глаз, словно эту проклятую «БМВ» нашел он один.
– В обществе автомобилистов нашли. На площадке стоит.
Грек в сердцах хлопнул ладонью себя по коленке.
– Я так и думал. Как жопой чуял, куда ниточка тянется.
– К Волочко, она тянется, – подсказал Ваняшин.
Грек посматривал теперь на него с легкой завистью. Даже вздохнул. Сказал:
– Лучше бы я тоже поехал с вами. А то проторчал тут полдня.
– Ну это дело поправимое, – улыбнулся Ваняшин. – Сегодня в шесть вечера у тебя есть такая возможность, поехать с нами.
– Это еще куда? – подозрительно глянул Грек на Ваняшина, потом перевел взгляд на майора Туманова: – Николаич, чего вы там еще задумали.
Федор закурил, по привычке подвинул пачку Греку. Тот вытянул сигарету, потом передал пачку Ваняшину.
– Да дело-то, в общем, простое. Надо проследить за председателем Волочко. В шесть, у него встреча с какой-то дамой. Так ты с нами?
Грек вздохнул.
– Куда ж я от вас денусь, – сказал он и тут же добавил: – Все нормальные люди заканчивают работу, а мы… – махнул он рукой.
– А мы – менты, Саня. Ты лучше скажи, чего накопал на того парня, которого я укакохал на гаражах? – спросил Федор, испытывая необычайное удовольствие оттого, что он сидит не на чужом кресле, а на своем стуле. Пусть он не такой и мягкий и не слишком удобный, но это его стул, с которым майор в какой-то степени успел сродниться за то время, пока работает тут. Вот поэтому этот свой стул он никому не доверял. Лишь изредка капитану Греку позволял посидеть на нем и то не надолго.
Грек, скрывая недовольство, сказал:
– А чего на него накопаешь. Ревякин Антон, семьдесят пятого года рождения. Родился в подмосковных Люберцах. Но уже давно в своем родном городе не проживал. Я позвонил в Люберецкое ОВД. Там сказали, что по имеющимся у них данным, он находится в Москве. А где конкретно он тут находился, один Бог знает. Нам же то не ведомо.
– Скудновато, капитан, – последовало замечание от майора. Федор был почти уверен, что, перебравшись из Люберец в столицу, Ревякин попал в одну из многочисленных преступных группировок. Парень он как видно, сорви голова, раз с оружием попер на ментов. Такие местным авторитетам нужны. Только вот как узнать, в какую группировку он входил, когда эти самые группировки растут как грибы после дождя и опера не успевают их заносить в базу данных.
Глянув на часы, Федор заметил, что время у них остается совсем немного, едва хватит, чтобы перекусить на скорую руку и сразу же ехать. Волочко наверняка уедет из офиса на час раньше. И как хорошо, что утром, когда Федор собирался на работу, жена Даша навертела ему целый пакет бутербродов. Федор тогда еще удивился, куда так много. Но мудрая жена ответила, что это ни ему одному, а на всю их ораву.
Теперь орава голодными глазами смотрела, как майор извлекает из пакета содержимое и кладет на стол. Грек уже сбегал, налил воды в электрический чайник и включил его в розетку.
Выбирая самый большой бутерброд, где было побольше колбасы, он сказал:
– А все-таки, хорошо, что среди нас есть хоть один женатый человек.
Ваняшин против столь мудрого изречения не возражал. Он тоже хотел есть.
Глава 5
К особняку, в котором располагалось общество автомобилистов, опера подъезжать не стали. Ваняшин предусмотрительно поставил машину подальше от ворот, но так, чтобы было видно всех, кто въезжал и выезжал. Среди нескольких машин, стоящих возле ворот, они обратили внимания на красный «Форд». Его водитель стоял с охранником, о чем-то разговаривал, и то и дело поглядывал на ручные часы. Впечатление было, что он кого-то поджидает.
– Может, это его водитель? – высказал Грек догадку. – Заждался, бедолага, своего патрона.
Туманов с Ваняшиным усатому капитану не ответили, потому что Грек оказался прав. Не прошло и десяти минут, как из ворот резво выскочил председатель общества автомобилистов Викентий Павлович Волочко. Такая спешка была никак не свойственна его солидной фигуре. Но опера знали причину, из-за которой Волочко едва ли не бегом подбежал к «Форду» и запрыгнул на заднее сиденье, надежно спрятавшись за тонированными стеклами.
– Леша, давай за ним, – сказал Федор, сидящему за баранкой Ваняшину.
Мотор «девятки» заработал ровно, и уже в следующую минуту она сорвалась с места, вливаясь в поток машин, надежно сев на «хвост» красному «Форду», уносящему Викентия Павловича Волочко.
На улице Радищева «Форд» остановился возле девятиэтажного дома.
Грек был разочарован. Он ожидал, что встреча председателя Волочко с неизвестной операм Юлей, пройдет в каком-нибудь шикарном ресторане. Теперь же, глянув на дом, краска на стенах которого изрядно облупилась, он сказал со вздохом:
– А председатель-то живет не по средствам.
Федор Туманов кивнул, не вникая в суть сказанного капитаном Греком. Сейчас его больше занимало другое. Время было почти шесть часов, и Волочко выскочив из машины, рысцой побежал в подъезд. Наверное, там, в одной из квартир, его ожидает хорошенькая молодая женщина с красивым именем Юля. И если их встреча проходит не где-нибудь, а на квартире, то, стало быть, дело непременно дойдет до постели, что, по мнению Федора, было даже очень неплохо. Для них. Операм лишь стоит немного подождать, а потом разузнать у водителя «Форда», в каком номере изволит отдыхать его шеф. Правда, для своего внезапного появления тут, требуется подыскать подходящий предлог. Но сообща они что-нибудь придумают. В этом майор не сомневался.
Но придумывать операм ничего не пришлось. Ровно без пяти минут шесть, рядом с красным «Фордом» остановилось такси, из которого вылезла размалеванная девица лет пятнадцати и прежде чем войти в подъезд, подошла к водителю иномарки. Разговаривая с ним, слегка наклонилась к открытому окну, отчего ее короткая юбочка прикрывавшая кругленькую попку, сделалась еще короче, что сразу же не осталось не замеченным Лехой Ваняшиным.
– Ничего себе, куколка, – проговорил он. А Грек, осуждающе глянув на приятеля, сказал:
– Леш, ведь ей от силы лет пятнадцать.
– Ну да, – немного растерянно произнес Ваняшин, понимая, о чем подумал Грек. – Вот я и говорю, что малолетка. Получается, что Волочко назначил свидание ей? – он взглянул на Туманова.
Само по себе для оперов было не ново, когда солидный человек, которому уже за пятьдесят снимает малолетнюю проститутку, но что этим человеком оказался не кто-то, а председатель общества автомобилистов, оказалось даже весьма кстати.
– Вот теперь он наш. Целиком, с потрохами. Полчаса ждем, пока он залезет на нее, а потом входим и берем его тепленького.
Теперь все трое оперов не сводили глаз с молоденькой красотки, стройной походкой направлявшейся к подъезду. И только когда за ней закрылась дверь, Грек сказал с завистью:
– Красиво живет, этот Волочко. Деньги… Машины меняет как перчатки. Девочек, каких вон имеет…
– Не завидуй, Саня. Все, кто ведет такой образ жизни, как правило, заканчивают одинаково, – заметил на это Федор Туманов.
Трудно сказать, удалось ли ему переубедить Грека. Последнее время жизнь у Сан Саныча Грекова складывалась неважнецки, хотя сам он и не унывал из-за этого.
Сидя в машине, опера то и дело поглядывали на часы, словно вели отсчет убегающим минутам. Особенно это касалось Грека с Ваняшиным. Майор Туманов сидел, задумавшись о чем-то. И когда стрелки на часах показали половину седьмого, Грек сказал оживленно:
– Николаич, пора. – Он приоткрыл дверь, ожидая команды.
– Да. Пора, – сказал Туманов, вылезая из машины.
К «Форду» они подошли все втроем. Водитель узнал Туманова с Ваняшиным. Видел их, когда они сегодня в первой половине дня приезжали к Волочко. Понимая, что здесь они и этот усатый с ними, оказались далеко не случайно, быстро достал из кармана сотовый, чтобы предупредить Волочко, но позвонить не успел.
Грек схватил его за ухо, приставив к виску ствол табельного «Макарова».
– Не делай глупостей, парень. А то вдруг у меня палец дрогнет, и тогда твои мозги разлетятся по всей машине. Жаль салон портить, – сказал он водителю. Впрочем, тот как видно не очень-то испугался. Но трубку мобильника все же бросил на соседнее сиденье и наглющими глазами уставился на Грека, как бы спрашивая, чего еще от него хочет усач.
А усач хотел немногого.
– Девушку, которая полчаса назад подходила к тебе, а потом зашла в подъезд, зовут Юля? – спросил Грек.
Водитель молча уставился в лобовое стекло.
– Саня, у нас мало времени, – напомнил Федор, стоя рядом с Греком.
– Один момент, Николаич, – сказал Грек майору и опять обратился к водителю: – Ты слышал, что сказал наш майор. Или ты начинаешь говорить, или уже не заговоришь никогда. Выбирай.
– А смерть твою мы спишем, как попытка оказать сопротивление оперативным работникам, – подсказал Ваняшин с ухмылкой.
Парень покосился на него, потом уставился на Грека и сказал:
– Да. Юля.
Федор Туманов располагающе улыбнулся.
– Ну вот. Видишь, как у тебя все славно получается. Наполовину ты уже своего председателя заложил. Теперь давай уж, колись до конца, – предложил майор. – Так в какой квартире он с Юлей?
Грек довольно сильно дернул водителя за ухо, и лицо у того перекосилось от боли.
– Больно же, – взвыл он. На что Сан Саныч Грек только усмехнулся.
– Я тебе его оторву совсем, если ты не будешь говорить.
– В семьдесят шестой они. Только отпусти. Ну ты, чо в натуре? Оторвешь ведь.
Федор одобрительно кивнул и сказал Греку:
– Надень на него наручники. Он пойдет с нами.
Но парень не горел желанием появляться на глаза шефу в сопровождении ментов, заартачился, сопротивляясь. Причем одному Греку с ним бы явно не сладить, но на помощь пришел Леха Ваняшин. Он довольно легко вытащил парня из машины. Когда тот попытался извернуться и ударить Ваняшина в челюсть, лейтенант ловко увернулся от удара, поставив блок и перехватив его руку, с хрустом завернул ее тому за спину. Потом тоже самое проделал с его второй рукой.
– Уй, больно же, – завыл парень.
– Сам виноват. Послушался бы сразу Грека и было бы не больно, – сказал на это Ваняшин. – Да, Сан Саныч? – весело подмигнул он Греку.
Тот кивнул, соглашаясь.
– Ваша правда, товарищ лейтенант, – сказал Грек Ваняшину и тут же обратился к водителю: – Ты лучше не дергайся. И запомни, Леша Ваняшин, у нас мент крутой. Особенно с такими ребятами, как ты.
Входя в подъезд, оперативники пустили водителя впереди себя.
– Значит так, – сказал ему Федор. – Сейчас подходим к двери. Я позвоню, а ты поставишь свой объектив к глазку, чтоб Волочко тебя хорошенько разглядел.
– И смотри, не вздумай какой-нибудь финт выкинуть, – предупредил Грек. – Тогда я тебе руки, ноги переломаю. Понял?
– Понял, – угрюмо ответил парень, топая по ступенькам и проклиная себя, что ввязался в эту историю. Он понимал, что операм нужен Волочко. Только вот сам Волочко, когда узнает, кто его заложил, ни за что не простит предательства и выгонит его с работы.
Остановившись возле двери, обитой лакированной рейкой, Федор прислушался, но ничего не сумел расслышать. Точно Волочко с девушкой замерли там, в ожидании прихода оперативников. И тогда Федор пару раз нажал на кнопку звонка, а Ваняшин, схватив водителя за ворот пиджака, придвинул его голову к дверному глазку. Сам при этом вместе с Греком, отодвинулся в сторону.
Звонить пришлось еще несколько раз, прежде чем опера услышали осторожные, крадущиеся шаги. Вот они ближе, ближе. Вот замерли возле самой двери.
Теперь Федор не сомневался, Волочко стоял и пялился в глазок, не торопясь открывать дверь. И только разглядев, что за дверью стоит его водитель, защелкал замками.
Интимный покой председателя общества автомобилистов надежно защищали два замка повышенной секретности, и Туманов нисколько не сомневался в том, что если бы не водитель, им самим не справиться бы с ними.
Отперев один, а потом и другой замок, Волочко открыл дверь и от растерянности ахнул. Простыня, которой он обернулся, скользнула с его вспотевшего тела, поползла вниз и упала на пол.
– Вы? – оторопело выдавил он из себя. Ведь только что он видел перед дверью лицо своего водителя. Теперь же на том самом месте уже стоял майор и с ним высокий молодой лейтенант и усач.
Федор улыбнулся.
– Вижу, вы не рады нашей встрече, – сказал он весело. – А я вот напротив. Очень даже рад. Только и думал о том, как нам повидаться.
С бледным лицом Волочко рванул дверь, попытавшись ее закрыть, но стоящий с боку Грек, успел подставить ногу, которую председатель прищемил ему, навалившись на дверь всей массой своего стокилограммового тела.
– У, сука! – вскрикнул Грек. – Держите дверь, а то он мне ногу отдавит.
Леха Ваняшин сунул в щель обе руки. Потом тоже самое сделал и Федор Туманов. Вдвоем они отжали дверь, раскрыв ее и тем, освободив ногу Грека, как из капкана.
– Убью падлу. Это ж надо такую силищу иметь. Чуть мне кость не раздробил. А может, и раздробил, наступить не могу. Гад!
Волочко стоял в коридоре у стены, тяжело дыша. Видно в своем порыве он выложил столько сил, что теперь от усталости не мог двинуться с места.
Федор со смешком глянул в бледное лицо председателя.
– Ради спасения своей шкуры он и не на такое готов. Так что нога твоя, Грек, это еще цветочки. А ну, давай, топай в комнату, – толкнул майор председателя так, что тот едва устоял, чтобы не упасть. – Показывай, где девчонку спрятал.
– Майор, вы не имеете права вот так врываться, – огрызнулся Волочко и, видя, что этим Федора не остановить, сказал с нескрываемой злостью: – Я еще там, возле двери своего кабинета, понял, что вы непорядочный. Оказывается, вы все-таки, подслушивали там.
Федор усмехнулся председателю в лицо.
– Очень даже возможно. Но я не трахаю несовершеннолетних. Кстати, где девочку спрятали? Показывайте, – потребовал майор.
– Какую девочку? О чем вы, майор? – Волочко попытался все обставить так, что не понимает, о чем его спрашивают. Но, глянув в понурое лицо своего водителя, разочарованно покачал головой, догадываясь, что тот раскололся.
– Эх, Паша, Паша, – вздохнул он и обречено указал на дверь дальней комнаты.
Федор открыл дверь. То, что он увидел, смахивало на сюжет жесткого порно фильма. В центре комнаты стояла кровать, на которой лежала голая девушка. Руки у нее были закинуты за голову и привязаны веревкой к спинке кровати. Большие выпуклые груди с маленькими, точно розовые бусинки сосками, трепетно вздрагивали от каждого вздоха. Длинные ноги, были согнуты, в щиколотках перетянуты другой веревкой, петля которой была замотана вокруг шеи.
– Это что такое ты здесь творишь, мать твою?… – проговорил майор Туманов. Даже водитель председателя, стоящий в коридоре и заглянувший в открытую дверь комнаты, невольно протянул:
– Вот это да….
Волочко подскочил к кровати.
– Она сама так хотела. Уверяю вас. Юль, ну скажи ты им, – попросил он девушку, надеясь, что ее ответ хоть сколько-нибудь смягчит в глазах оперативников его вину.
Девушка изумленными глазами водила по лицам вошедших, понимая, что случилось то, чего сам Волочко никак не ожидал, и уж тем более, она. Лежать в такой позе перед посторонними, показалось ей слишком стыдно.
– Развяжите меня, – заерзала она на постели, пытаясь, освободиться от пут и не смогла. На помощь ей пришел Волочко. Он стал развязывать узлы на веревках, но Федор довольно грубо схватил его за руку, оттащив в сторону.
– Одну минуту, гражданин, – сказал майор.
– Что такое? Что за обращение, майор? И чего вы себе позволяете? У меня такие связи, что ты завтра же вылетишь с работы, – возмутился председатель. – Тоже мне нашел преступника, – криво усмехнулся он.
Не обращая внимания на сказанное председателем, Федор усадил его на стул, на котором лежала одежда, часть из которой принадлежала девушке.
– Посиди-ка пока на этом стульчике. А девушку мы сами развяжем. Только сначала… – Федор достал из кармана фотоаппарат, который специально захватил с собой и, наведя объектив на лежащую на кровати девушку, несколько раз щелкнул им.
Заметив, что лежащая реагирует бурным протестом против фотосъемки, сказал ей:
– Да не дергайся ты. Обещаю, что на обложке порножурнала твое фото никто не увидит. А вот для суда над этим типом, – кивнул он на Волочко, – оно будет веским доказательством.
Грек вспомнил, что только сегодня утром вытащил из фотоаппарата пленку и отдал ее на проявку. Другую вставить не успел. А, попросту говоря, забыл, посчитав, что фотоаппарат в ближайшее время им для работы не понадобится. Оказалось, понадобился.
Усатый капитан тихонечко вздохнул, подошел и шепнул Туманову на ухо:
– Николаич, в нем пленки нету.
Федор кивнул, что понял Грека, но фотографировать не перестал, ослепляя фотовспышкой сидящего на стуле Волочко, прикрывавшего уголком простыни свое интимное место. Полностью обернуться простыней ему не давал Грек. Он стоял обеими ногами на ней, валявшейся на полу, и сколько Волочко не тянул ее на себя, ему достался лишь небольшой уголок простыни. Сам же Грек упорно делал вид, что не замечает усилий председателя.
– Прекратите снимать! На каком основании вы это делаете? Я протестую, – завопил председатель, загораживаясь руками от объектива.
– А мне плевать на твои протесты, – подставив фотоаппарат едва ли не вплотную к лицу Волочко, майор нажал на кнопку.
– Что это такое? Врываются в частное жилище, – Волочко судорожно шарил по карманам своего пиджака.
– Дядя, ты, наверное, еще не понял, для чего мы здесь? – сказал ему Леха Ваняшин, придерживая за плечо председательского водителя. – Ты трахал несовершеннолетнюю. Причем, в изощренной форме.
– Ну и что, – взвился председатель. – Она сама сюда пришла. По доброй воли. Юль, ну чего ты молчишь. Неужели не видишь, они же копают под меня.
Федор развязал веревки. Девушка встала с кровати, подняла с пола валявшиеся трусики и лифчик. Одела их.
– Это правда, – сказала она. – Я сама пришла сюда.
– И сама себя связала веревками и привязала к спинке кровати? – спросил Федор.
Девушка опустила глаза. Потом посмотрела на Волочко и сказала:
– Это я попросила его связать меня.
Волочко благодарно кивнул девушке.
– Вот видите, – сказал он Туманову. – Майор, может, давай, уладим это недоразумение? – попросил он, достав из кармана пиджака туго набитый долларами бумажник.
По прикиду Грека в нем было не менее пяти штук «зелени». Ваняшин дешевиться не стал и на бумажник даже не посмотрел. Впрочем, сам Волочко сейчас Грека с Ваняшиным в расчет вообще не брал. Старший среди них майор, вот с ним и нужно вести диалог.
– Майор?.. – заискивающе произнес Волочко, не сводя с Федора глаз. Но майор отрицательно покачал головой, давая понять, что на такую сделку он не пойдет.
– Понимаю, вы из племени упрямцев, – улыбнулся Волочко, наблюдая за тем, как его девочка облачается в одежду. Причем, делала она это также красиво, как и раздевалась. – Тут у меня шесть тысяч баксов. Вам каждому по две штуке. Забирайте, предлагаю последний раз? – предложил Волочко, и, заметив, что уговорить сыщиков не удается, тут же на лице его появилось разочарование. – Ну что ж, тогда я звоню… – Он не договорил, кому собирается позвонить, достал из кармана сотовый, набрал номер и поднес трубку к уху. Забыв даже поздороваться, как это подобает, председатель обрисовал ситуацию, в которой очутился. Причем, судя по интонации, с какой произносились слова, разговаривал он с человеком не маленьким по чину и весьма уважаемым. В тоне напрочь отсутствовало какое-либо высокомерие и пренебрежение. Скорее, мольба о помощи. Но как видно, тот человек был довольно неглупым, и посчитал разумным не вмешиваться, чтобы не замараться самому. Под конец, посоветовав растерянному Волочко поискать выход из создавшейся ситуации самому.
Поначалу Федор посчитал, что Волочко звонит своему адвокату, но оказалось, нет. Но больше пользоваться сотовым телефоном председателю запретил.
– Сейчас оформим, как положено материал, а потом звоните куда хотите и кому хотите и сколько угодно, – сказал майор, потребовав, чтобы Волочко немедленно убрал мобильник в карман.
– Материал? – округлил глаза председатель.
– Да. А ты как хотел, – сказал Грек, положив на стол папку и достав из нее чистый лист бумаги и авторучку. – Сейчас протокольчик составим, – любовно разгладил он лист, словно давно ждал такого момента, чтобы составить на кого-нибудь протокол. Подвернулся Волочко, и усатый капитан не возражал против его кандидатуры.
– Дело на вас заведем, – пообещал Грек. – За растление малолетних. Серьезная статья, между прочим, – подчеркнуто произнес он.
Волочко глянул на майора Туманова и тот кивнул, что полностью подтверждает, сказанное своим усатым помощником.
– Так что место тебе, дядя, в петушиным углу обеспечено. Жить будешь возле параши, – добавил лейтенант Ваняшин.
Федор Туманов заметил, что и без того бледное лицо Викентия Павловича Волочко, сделалось еще белее. Председатель стал судорожно тереть виски, превращаясь в безвольное существо не способное ни к кому сопротивлению. Но именно таким он и нужен был операм. От него требовалось побольше откровения, но желательно, чтобы это Волочко предложил сам. И словно догадавшись об этом, председатель спросил:
– Скажите, ну неужели нельзя придти к какому-то компромиссу? Я готов пообещать, что перестану встречаться с Юлей. Ну, честное слово! – взмолился он, готовый на все, лишь бы на него не заводили дело.
Для Туманова больше подходило первое, и он сказал:
– Вообще-то, компромисс возможен, если вы нам скажите, кто приезжал на серебристом «БМВ» к дому Домедова.
Волочко понял, что выхода у него нет и сказал:
– Я приезжал.
– А еще двое, кто был с вами? – спросил Туманов.
Волочко вздохнул протяжно.
– Вот он был, – сказал он, кивнув на своего водителя, и добавил: – и один охранник наш.
– Только мы Домедова не убивали, – пустился объяснять водитель, понимая, что настала его очередь говорить. – Мы поднялись к нему, смотрим, а дверь открыта. Ну мы вошли. Альбертович уже в ванне плавал мертвый. Ну мы сразу выскочили и ходу оттуда.
– Зачем вы приезжали к Домедову? – глянув в глаза водителю, спросил Федор Туманов.
– Деньги у него забрать, – угрюмо ответил Паша водитель и виновато посмотрел на своего шефа, тем самым предлагая дальше продолжить ему.
– Видите ли, я же вам уже говорил, что Эльдар взял «Мерседес» пообещав за него выплатить оговоренную сумму, но не выплатил. А так поступать нельзя. Я по-хорошему уговаривал Домедова, или вернуть деньги или машину, но уже с неустойкой.
– Может, это его водитель? – высказал Грек догадку. – Заждался, бедолага, своего патрона.
Туманов с Ваняшиным усатому капитану не ответили, потому что Грек оказался прав. Не прошло и десяти минут, как из ворот резво выскочил председатель общества автомобилистов Викентий Павлович Волочко. Такая спешка была никак не свойственна его солидной фигуре. Но опера знали причину, из-за которой Волочко едва ли не бегом подбежал к «Форду» и запрыгнул на заднее сиденье, надежно спрятавшись за тонированными стеклами.
– Леша, давай за ним, – сказал Федор, сидящему за баранкой Ваняшину.
Мотор «девятки» заработал ровно, и уже в следующую минуту она сорвалась с места, вливаясь в поток машин, надежно сев на «хвост» красному «Форду», уносящему Викентия Павловича Волочко.
На улице Радищева «Форд» остановился возле девятиэтажного дома.
Грек был разочарован. Он ожидал, что встреча председателя Волочко с неизвестной операм Юлей, пройдет в каком-нибудь шикарном ресторане. Теперь же, глянув на дом, краска на стенах которого изрядно облупилась, он сказал со вздохом:
– А председатель-то живет не по средствам.
Федор Туманов кивнул, не вникая в суть сказанного капитаном Греком. Сейчас его больше занимало другое. Время было почти шесть часов, и Волочко выскочив из машины, рысцой побежал в подъезд. Наверное, там, в одной из квартир, его ожидает хорошенькая молодая женщина с красивым именем Юля. И если их встреча проходит не где-нибудь, а на квартире, то, стало быть, дело непременно дойдет до постели, что, по мнению Федора, было даже очень неплохо. Для них. Операм лишь стоит немного подождать, а потом разузнать у водителя «Форда», в каком номере изволит отдыхать его шеф. Правда, для своего внезапного появления тут, требуется подыскать подходящий предлог. Но сообща они что-нибудь придумают. В этом майор не сомневался.
Но придумывать операм ничего не пришлось. Ровно без пяти минут шесть, рядом с красным «Фордом» остановилось такси, из которого вылезла размалеванная девица лет пятнадцати и прежде чем войти в подъезд, подошла к водителю иномарки. Разговаривая с ним, слегка наклонилась к открытому окну, отчего ее короткая юбочка прикрывавшая кругленькую попку, сделалась еще короче, что сразу же не осталось не замеченным Лехой Ваняшиным.
– Ничего себе, куколка, – проговорил он. А Грек, осуждающе глянув на приятеля, сказал:
– Леш, ведь ей от силы лет пятнадцать.
– Ну да, – немного растерянно произнес Ваняшин, понимая, о чем подумал Грек. – Вот я и говорю, что малолетка. Получается, что Волочко назначил свидание ей? – он взглянул на Туманова.
Само по себе для оперов было не ново, когда солидный человек, которому уже за пятьдесят снимает малолетнюю проститутку, но что этим человеком оказался не кто-то, а председатель общества автомобилистов, оказалось даже весьма кстати.
– Вот теперь он наш. Целиком, с потрохами. Полчаса ждем, пока он залезет на нее, а потом входим и берем его тепленького.
Теперь все трое оперов не сводили глаз с молоденькой красотки, стройной походкой направлявшейся к подъезду. И только когда за ней закрылась дверь, Грек сказал с завистью:
– Красиво живет, этот Волочко. Деньги… Машины меняет как перчатки. Девочек, каких вон имеет…
– Не завидуй, Саня. Все, кто ведет такой образ жизни, как правило, заканчивают одинаково, – заметил на это Федор Туманов.
Трудно сказать, удалось ли ему переубедить Грека. Последнее время жизнь у Сан Саныча Грекова складывалась неважнецки, хотя сам он и не унывал из-за этого.
Сидя в машине, опера то и дело поглядывали на часы, словно вели отсчет убегающим минутам. Особенно это касалось Грека с Ваняшиным. Майор Туманов сидел, задумавшись о чем-то. И когда стрелки на часах показали половину седьмого, Грек сказал оживленно:
– Николаич, пора. – Он приоткрыл дверь, ожидая команды.
– Да. Пора, – сказал Туманов, вылезая из машины.
К «Форду» они подошли все втроем. Водитель узнал Туманова с Ваняшиным. Видел их, когда они сегодня в первой половине дня приезжали к Волочко. Понимая, что здесь они и этот усатый с ними, оказались далеко не случайно, быстро достал из кармана сотовый, чтобы предупредить Волочко, но позвонить не успел.
Грек схватил его за ухо, приставив к виску ствол табельного «Макарова».
– Не делай глупостей, парень. А то вдруг у меня палец дрогнет, и тогда твои мозги разлетятся по всей машине. Жаль салон портить, – сказал он водителю. Впрочем, тот как видно не очень-то испугался. Но трубку мобильника все же бросил на соседнее сиденье и наглющими глазами уставился на Грека, как бы спрашивая, чего еще от него хочет усач.
А усач хотел немногого.
– Девушку, которая полчаса назад подходила к тебе, а потом зашла в подъезд, зовут Юля? – спросил Грек.
Водитель молча уставился в лобовое стекло.
– Саня, у нас мало времени, – напомнил Федор, стоя рядом с Греком.
– Один момент, Николаич, – сказал Грек майору и опять обратился к водителю: – Ты слышал, что сказал наш майор. Или ты начинаешь говорить, или уже не заговоришь никогда. Выбирай.
– А смерть твою мы спишем, как попытка оказать сопротивление оперативным работникам, – подсказал Ваняшин с ухмылкой.
Парень покосился на него, потом уставился на Грека и сказал:
– Да. Юля.
Федор Туманов располагающе улыбнулся.
– Ну вот. Видишь, как у тебя все славно получается. Наполовину ты уже своего председателя заложил. Теперь давай уж, колись до конца, – предложил майор. – Так в какой квартире он с Юлей?
Грек довольно сильно дернул водителя за ухо, и лицо у того перекосилось от боли.
– Больно же, – взвыл он. На что Сан Саныч Грек только усмехнулся.
– Я тебе его оторву совсем, если ты не будешь говорить.
– В семьдесят шестой они. Только отпусти. Ну ты, чо в натуре? Оторвешь ведь.
Федор одобрительно кивнул и сказал Греку:
– Надень на него наручники. Он пойдет с нами.
Но парень не горел желанием появляться на глаза шефу в сопровождении ментов, заартачился, сопротивляясь. Причем одному Греку с ним бы явно не сладить, но на помощь пришел Леха Ваняшин. Он довольно легко вытащил парня из машины. Когда тот попытался извернуться и ударить Ваняшина в челюсть, лейтенант ловко увернулся от удара, поставив блок и перехватив его руку, с хрустом завернул ее тому за спину. Потом тоже самое проделал с его второй рукой.
– Уй, больно же, – завыл парень.
– Сам виноват. Послушался бы сразу Грека и было бы не больно, – сказал на это Ваняшин. – Да, Сан Саныч? – весело подмигнул он Греку.
Тот кивнул, соглашаясь.
– Ваша правда, товарищ лейтенант, – сказал Грек Ваняшину и тут же обратился к водителю: – Ты лучше не дергайся. И запомни, Леша Ваняшин, у нас мент крутой. Особенно с такими ребятами, как ты.
Входя в подъезд, оперативники пустили водителя впереди себя.
– Значит так, – сказал ему Федор. – Сейчас подходим к двери. Я позвоню, а ты поставишь свой объектив к глазку, чтоб Волочко тебя хорошенько разглядел.
– И смотри, не вздумай какой-нибудь финт выкинуть, – предупредил Грек. – Тогда я тебе руки, ноги переломаю. Понял?
– Понял, – угрюмо ответил парень, топая по ступенькам и проклиная себя, что ввязался в эту историю. Он понимал, что операм нужен Волочко. Только вот сам Волочко, когда узнает, кто его заложил, ни за что не простит предательства и выгонит его с работы.
Остановившись возле двери, обитой лакированной рейкой, Федор прислушался, но ничего не сумел расслышать. Точно Волочко с девушкой замерли там, в ожидании прихода оперативников. И тогда Федор пару раз нажал на кнопку звонка, а Ваняшин, схватив водителя за ворот пиджака, придвинул его голову к дверному глазку. Сам при этом вместе с Греком, отодвинулся в сторону.
Звонить пришлось еще несколько раз, прежде чем опера услышали осторожные, крадущиеся шаги. Вот они ближе, ближе. Вот замерли возле самой двери.
Теперь Федор не сомневался, Волочко стоял и пялился в глазок, не торопясь открывать дверь. И только разглядев, что за дверью стоит его водитель, защелкал замками.
Интимный покой председателя общества автомобилистов надежно защищали два замка повышенной секретности, и Туманов нисколько не сомневался в том, что если бы не водитель, им самим не справиться бы с ними.
Отперев один, а потом и другой замок, Волочко открыл дверь и от растерянности ахнул. Простыня, которой он обернулся, скользнула с его вспотевшего тела, поползла вниз и упала на пол.
– Вы? – оторопело выдавил он из себя. Ведь только что он видел перед дверью лицо своего водителя. Теперь же на том самом месте уже стоял майор и с ним высокий молодой лейтенант и усач.
Федор улыбнулся.
– Вижу, вы не рады нашей встрече, – сказал он весело. – А я вот напротив. Очень даже рад. Только и думал о том, как нам повидаться.
С бледным лицом Волочко рванул дверь, попытавшись ее закрыть, но стоящий с боку Грек, успел подставить ногу, которую председатель прищемил ему, навалившись на дверь всей массой своего стокилограммового тела.
– У, сука! – вскрикнул Грек. – Держите дверь, а то он мне ногу отдавит.
Леха Ваняшин сунул в щель обе руки. Потом тоже самое сделал и Федор Туманов. Вдвоем они отжали дверь, раскрыв ее и тем, освободив ногу Грека, как из капкана.
– Убью падлу. Это ж надо такую силищу иметь. Чуть мне кость не раздробил. А может, и раздробил, наступить не могу. Гад!
Волочко стоял в коридоре у стены, тяжело дыша. Видно в своем порыве он выложил столько сил, что теперь от усталости не мог двинуться с места.
Федор со смешком глянул в бледное лицо председателя.
– Ради спасения своей шкуры он и не на такое готов. Так что нога твоя, Грек, это еще цветочки. А ну, давай, топай в комнату, – толкнул майор председателя так, что тот едва устоял, чтобы не упасть. – Показывай, где девчонку спрятал.
– Майор, вы не имеете права вот так врываться, – огрызнулся Волочко и, видя, что этим Федора не остановить, сказал с нескрываемой злостью: – Я еще там, возле двери своего кабинета, понял, что вы непорядочный. Оказывается, вы все-таки, подслушивали там.
Федор усмехнулся председателю в лицо.
– Очень даже возможно. Но я не трахаю несовершеннолетних. Кстати, где девочку спрятали? Показывайте, – потребовал майор.
– Какую девочку? О чем вы, майор? – Волочко попытался все обставить так, что не понимает, о чем его спрашивают. Но, глянув в понурое лицо своего водителя, разочарованно покачал головой, догадываясь, что тот раскололся.
– Эх, Паша, Паша, – вздохнул он и обречено указал на дверь дальней комнаты.
Федор открыл дверь. То, что он увидел, смахивало на сюжет жесткого порно фильма. В центре комнаты стояла кровать, на которой лежала голая девушка. Руки у нее были закинуты за голову и привязаны веревкой к спинке кровати. Большие выпуклые груди с маленькими, точно розовые бусинки сосками, трепетно вздрагивали от каждого вздоха. Длинные ноги, были согнуты, в щиколотках перетянуты другой веревкой, петля которой была замотана вокруг шеи.
– Это что такое ты здесь творишь, мать твою?… – проговорил майор Туманов. Даже водитель председателя, стоящий в коридоре и заглянувший в открытую дверь комнаты, невольно протянул:
– Вот это да….
Волочко подскочил к кровати.
– Она сама так хотела. Уверяю вас. Юль, ну скажи ты им, – попросил он девушку, надеясь, что ее ответ хоть сколько-нибудь смягчит в глазах оперативников его вину.
Девушка изумленными глазами водила по лицам вошедших, понимая, что случилось то, чего сам Волочко никак не ожидал, и уж тем более, она. Лежать в такой позе перед посторонними, показалось ей слишком стыдно.
– Развяжите меня, – заерзала она на постели, пытаясь, освободиться от пут и не смогла. На помощь ей пришел Волочко. Он стал развязывать узлы на веревках, но Федор довольно грубо схватил его за руку, оттащив в сторону.
– Одну минуту, гражданин, – сказал майор.
– Что такое? Что за обращение, майор? И чего вы себе позволяете? У меня такие связи, что ты завтра же вылетишь с работы, – возмутился председатель. – Тоже мне нашел преступника, – криво усмехнулся он.
Не обращая внимания на сказанное председателем, Федор усадил его на стул, на котором лежала одежда, часть из которой принадлежала девушке.
– Посиди-ка пока на этом стульчике. А девушку мы сами развяжем. Только сначала… – Федор достал из кармана фотоаппарат, который специально захватил с собой и, наведя объектив на лежащую на кровати девушку, несколько раз щелкнул им.
Заметив, что лежащая реагирует бурным протестом против фотосъемки, сказал ей:
– Да не дергайся ты. Обещаю, что на обложке порножурнала твое фото никто не увидит. А вот для суда над этим типом, – кивнул он на Волочко, – оно будет веским доказательством.
Грек вспомнил, что только сегодня утром вытащил из фотоаппарата пленку и отдал ее на проявку. Другую вставить не успел. А, попросту говоря, забыл, посчитав, что фотоаппарат в ближайшее время им для работы не понадобится. Оказалось, понадобился.
Усатый капитан тихонечко вздохнул, подошел и шепнул Туманову на ухо:
– Николаич, в нем пленки нету.
Федор кивнул, что понял Грека, но фотографировать не перестал, ослепляя фотовспышкой сидящего на стуле Волочко, прикрывавшего уголком простыни свое интимное место. Полностью обернуться простыней ему не давал Грек. Он стоял обеими ногами на ней, валявшейся на полу, и сколько Волочко не тянул ее на себя, ему достался лишь небольшой уголок простыни. Сам же Грек упорно делал вид, что не замечает усилий председателя.
– Прекратите снимать! На каком основании вы это делаете? Я протестую, – завопил председатель, загораживаясь руками от объектива.
– А мне плевать на твои протесты, – подставив фотоаппарат едва ли не вплотную к лицу Волочко, майор нажал на кнопку.
– Что это такое? Врываются в частное жилище, – Волочко судорожно шарил по карманам своего пиджака.
– Дядя, ты, наверное, еще не понял, для чего мы здесь? – сказал ему Леха Ваняшин, придерживая за плечо председательского водителя. – Ты трахал несовершеннолетнюю. Причем, в изощренной форме.
– Ну и что, – взвился председатель. – Она сама сюда пришла. По доброй воли. Юль, ну чего ты молчишь. Неужели не видишь, они же копают под меня.
Федор развязал веревки. Девушка встала с кровати, подняла с пола валявшиеся трусики и лифчик. Одела их.
– Это правда, – сказала она. – Я сама пришла сюда.
– И сама себя связала веревками и привязала к спинке кровати? – спросил Федор.
Девушка опустила глаза. Потом посмотрела на Волочко и сказала:
– Это я попросила его связать меня.
Волочко благодарно кивнул девушке.
– Вот видите, – сказал он Туманову. – Майор, может, давай, уладим это недоразумение? – попросил он, достав из кармана пиджака туго набитый долларами бумажник.
По прикиду Грека в нем было не менее пяти штук «зелени». Ваняшин дешевиться не стал и на бумажник даже не посмотрел. Впрочем, сам Волочко сейчас Грека с Ваняшиным в расчет вообще не брал. Старший среди них майор, вот с ним и нужно вести диалог.
– Майор?.. – заискивающе произнес Волочко, не сводя с Федора глаз. Но майор отрицательно покачал головой, давая понять, что на такую сделку он не пойдет.
– Понимаю, вы из племени упрямцев, – улыбнулся Волочко, наблюдая за тем, как его девочка облачается в одежду. Причем, делала она это также красиво, как и раздевалась. – Тут у меня шесть тысяч баксов. Вам каждому по две штуке. Забирайте, предлагаю последний раз? – предложил Волочко, и, заметив, что уговорить сыщиков не удается, тут же на лице его появилось разочарование. – Ну что ж, тогда я звоню… – Он не договорил, кому собирается позвонить, достал из кармана сотовый, набрал номер и поднес трубку к уху. Забыв даже поздороваться, как это подобает, председатель обрисовал ситуацию, в которой очутился. Причем, судя по интонации, с какой произносились слова, разговаривал он с человеком не маленьким по чину и весьма уважаемым. В тоне напрочь отсутствовало какое-либо высокомерие и пренебрежение. Скорее, мольба о помощи. Но как видно, тот человек был довольно неглупым, и посчитал разумным не вмешиваться, чтобы не замараться самому. Под конец, посоветовав растерянному Волочко поискать выход из создавшейся ситуации самому.
Поначалу Федор посчитал, что Волочко звонит своему адвокату, но оказалось, нет. Но больше пользоваться сотовым телефоном председателю запретил.
– Сейчас оформим, как положено материал, а потом звоните куда хотите и кому хотите и сколько угодно, – сказал майор, потребовав, чтобы Волочко немедленно убрал мобильник в карман.
– Материал? – округлил глаза председатель.
– Да. А ты как хотел, – сказал Грек, положив на стол папку и достав из нее чистый лист бумаги и авторучку. – Сейчас протокольчик составим, – любовно разгладил он лист, словно давно ждал такого момента, чтобы составить на кого-нибудь протокол. Подвернулся Волочко, и усатый капитан не возражал против его кандидатуры.
– Дело на вас заведем, – пообещал Грек. – За растление малолетних. Серьезная статья, между прочим, – подчеркнуто произнес он.
Волочко глянул на майора Туманова и тот кивнул, что полностью подтверждает, сказанное своим усатым помощником.
– Так что место тебе, дядя, в петушиным углу обеспечено. Жить будешь возле параши, – добавил лейтенант Ваняшин.
Федор Туманов заметил, что и без того бледное лицо Викентия Павловича Волочко, сделалось еще белее. Председатель стал судорожно тереть виски, превращаясь в безвольное существо не способное ни к кому сопротивлению. Но именно таким он и нужен был операм. От него требовалось побольше откровения, но желательно, чтобы это Волочко предложил сам. И словно догадавшись об этом, председатель спросил:
– Скажите, ну неужели нельзя придти к какому-то компромиссу? Я готов пообещать, что перестану встречаться с Юлей. Ну, честное слово! – взмолился он, готовый на все, лишь бы на него не заводили дело.
Для Туманова больше подходило первое, и он сказал:
– Вообще-то, компромисс возможен, если вы нам скажите, кто приезжал на серебристом «БМВ» к дому Домедова.
Волочко понял, что выхода у него нет и сказал:
– Я приезжал.
– А еще двое, кто был с вами? – спросил Туманов.
Волочко вздохнул протяжно.
– Вот он был, – сказал он, кивнув на своего водителя, и добавил: – и один охранник наш.
– Только мы Домедова не убивали, – пустился объяснять водитель, понимая, что настала его очередь говорить. – Мы поднялись к нему, смотрим, а дверь открыта. Ну мы вошли. Альбертович уже в ванне плавал мертвый. Ну мы сразу выскочили и ходу оттуда.
– Зачем вы приезжали к Домедову? – глянув в глаза водителю, спросил Федор Туманов.
– Деньги у него забрать, – угрюмо ответил Паша водитель и виновато посмотрел на своего шефа, тем самым предлагая дальше продолжить ему.
– Видите ли, я же вам уже говорил, что Эльдар взял «Мерседес» пообещав за него выплатить оговоренную сумму, но не выплатил. А так поступать нельзя. Я по-хорошему уговаривал Домедова, или вернуть деньги или машину, но уже с неустойкой.