Анька, продолжая свое сольное выступление, стояла спиной к Стасюсу и не заметила, как Кальвинскас поднялся в своем углу. Он кинулся на нее, словно орел на мышь, и стал лупить руками и ногами куда попало. Чапай бросился на помощь дочери. Янис тоже решил поучаствовать – возможно, следуя благородному порыву помочь женщине. Или просто отрабатывал деньги? Он-то от Аньки тоже наверняка что-то получил. Артур быстро схватил меня за руку и вытащил в коридор, куда уже успел выскочить врач. Подчиненный Яниса и Мартыньш в карцер не заходили, слушая Анькино выступление из коридора.
В карцере продолжалась драка – или избиение? Я не заходила туда больше, только слышала дикие крики, от которых возникало желание заткнуть уши. Что там происходит? Но идти туда, вступаться за кого-то желания не было. Разберутся без меня. Хотя Стасюса вообще-то было жалко.
Я не знаю, сколько прошло времени. Кажется, я настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, когда звуки борьбы в карцере стихли. Кто-то плотно закрыл дверь изнутри. Ни Анька, ни кто-либо другой оттуда пока не вышли. Что произошло? Я вопросительно посмотрела на Артура, потом на врача.
– Подождем здесь, – сказал Иванов.
– Но что там…?
– По-моему, они что-то обсуждают, – предположил врач. – Я считаю, что это не наше дело, раз нас не пригласили, не так ли?
Мы все молча согласились.
Прошло минут двадцать. Затем из комнаты вышли Анька, Чапай и Янис. Одежда на всех была окровавлена и порвана, вид компания имела несколько потрепанный.
– Уходим, – сказала Анька, обращаясь к нам с Артуром, и первой пошла по коридору вместе с отцом.
Мы с Артуром последовали за ними. Шествие замыкали латыши, переговаривавшиеся на своем языке. Мы с Ивановым периодически переглядывались, но лишних вопросов не задавали. У меня было одно желание: поскорее уехать и из клиники, и из Латвии. Предполагаю, что Артуру хотелось того же самого.
В клинике мы больше не задерживались. В какой-то момент я хотела спросить, не забыла ли Анька про свою мать – ведь она собиралась познакомиться с ее историей болезни, да и с похоронами надо что-то решить? – но предпочла не высовываться. Или Чапай уже ответил дочери на все вопросы?
Врач тепло попрощался со мной, Янис, его подчиненный и бородач холодно кивнули. Анька с отцом сели в мою «Тойоту», нас с Артуром попросили устроиться в машине Мартыньша.
Приведя себя в порядок в гостинице, мы, забрав Костика, тронулись в обратный путь.
ГЛАВА 22
В карцере продолжалась драка – или избиение? Я не заходила туда больше, только слышала дикие крики, от которых возникало желание заткнуть уши. Что там происходит? Но идти туда, вступаться за кого-то желания не было. Разберутся без меня. Хотя Стасюса вообще-то было жалко.
Я не знаю, сколько прошло времени. Кажется, я настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, когда звуки борьбы в карцере стихли. Кто-то плотно закрыл дверь изнутри. Ни Анька, ни кто-либо другой оттуда пока не вышли. Что произошло? Я вопросительно посмотрела на Артура, потом на врача.
– Подождем здесь, – сказал Иванов.
– Но что там…?
– По-моему, они что-то обсуждают, – предположил врач. – Я считаю, что это не наше дело, раз нас не пригласили, не так ли?
Мы все молча согласились.
Прошло минут двадцать. Затем из комнаты вышли Анька, Чапай и Янис. Одежда на всех была окровавлена и порвана, вид компания имела несколько потрепанный.
– Уходим, – сказала Анька, обращаясь к нам с Артуром, и первой пошла по коридору вместе с отцом.
Мы с Артуром последовали за ними. Шествие замыкали латыши, переговаривавшиеся на своем языке. Мы с Ивановым периодически переглядывались, но лишних вопросов не задавали. У меня было одно желание: поскорее уехать и из клиники, и из Латвии. Предполагаю, что Артуру хотелось того же самого.
В клинике мы больше не задерживались. В какой-то момент я хотела спросить, не забыла ли Анька про свою мать – ведь она собиралась познакомиться с ее историей болезни, да и с похоронами надо что-то решить? – но предпочла не высовываться. Или Чапай уже ответил дочери на все вопросы?
Врач тепло попрощался со мной, Янис, его подчиненный и бородач холодно кивнули. Анька с отцом сели в мою «Тойоту», нас с Артуром попросили устроиться в машине Мартыньша.
Приведя себя в порядок в гостинице, мы, забрав Костика, тронулись в обратный путь.
ГЛАВА 22
Хотите узнать, что было дальше? Рассказываю.
Первые две недели я ничего не слышала об Аньке, так же как об Инессе с ее старшим сыном, Иване и Комиссарове. Этому я страшно радовалась. Решили все свои проблемы, выяснили отношения и забыли про меня? Слава богу. Ничего мне от них не надо. Только бы оставили в покое. Плевать, что не получила обещанные деньги на образование сына. Ничего не надо, только бы Поликарпова от меня отстала. Тех долларов, что она выдала мне вначале, хватит на маленькие радости нам с Костиком, а на жизнь я и так заработаю. Зарабатывала же раньше. Или Анька их потом куда-то переводить намерена? Костик же не в этом году в колледж поступает. С мужиками-то она расплатилась. А вообще, я ведь в любом случае после всей этой истории в выигрыше. Новый телевизор (хоть он мне и не нужен), видик, кассеты. И разве я когда-нибудь купила бы себе «Тойоту»? И отрабатывать ее Комиссарову совсем не пришлось. Если только не прорежется снова через какое-то время…
Но меня никто не беспокоил. А может быть, это затишье перед бурей?
Леха улетел в Германию вместе с Артуром. Вчера они вернулись, мы это дело отметили, но ему еще предстоит немало работы – учиться нормально ходить на новых протезах. Все соседи заглядывали, смотрели, что там Лехе в Германии соорудили. А сам Охрименко всем заявляет: раз Маресьев смог научиться, значит, и он еще спляшет. Вот только Леха никому не открывает секрет, откуда у него деньги взялись на эти протезы. Лопочет что-то невразумительное про Ассоциацию ветеранов афганской войны и еще что-то в том же духе. Но Анька вообще-то молодец. Даже если меня кинула. Где бы Леха взял средства на протезы, а Артур – на пай в студии? Кстати, и Лехин отец нашел какую-то постоянную работу, ходит теперь счастливый, что хоть кому-то потребовались его знания. Тоже Поликарпова помогла, между прочим.
Так хочу я или не хочу снова видеть Аньку? С одной стороны, с ней было весело и интересно, жизнь сразу же наполнилась событиями и острыми ощущениями, с другой… О том, что было с другой, думать не хотелось.
Но Анька позвонила. Сказала, что очень занята, они с отцом занимаются делами, когда все вопросы будут утрясены – пригласят меня во дворец, в который вернулся истинный хозяин. А пока Анька рекомендовала мне не высовываться, лучше ни с кем не общаться, и, поскольку летние каникулы у ребенка еще не закончились, неплохо было бы мне с ним куда-нибудь съездить.
– Съездить мы можем только в Новгородскую область, – заметила я. – Но как-то не очень хочется. И Костик не горит желанием.
– А как насчет круиза по Средиземному морю? Презентую вам путевочки.
В общем, мы поехали в круиз.
На следующий день после возвращения Анька опять позвонила и пригласила в усадьбу вместе с Артуром.
– Дорогу найдете? – спросила она.
– Найдем, – ответила я.
На территории чапаевского поместья произошли изменения, вернее, вначале я увидела лишь одно: на месте пирамиды возвышалась груда развалин, но уже была пригнана строительная техника, и отряд рабочих активно трудился, разгребая то, что осталось от громадного сооружения.
Дворец тоже пострадал, но поскольку в свои предыдущие посещения я видела лишь малую его часть, то не могла определить размер нанесенного ущерба. Правда, на первый взгляд он казался меньше, чем тот, что нанесли гитлеровцы оригиналу в Царском Селе, навсегда покидая его.
Нас с Артуром (Костика я решила на всякий случай оставить с Лехой) пригласили в одну из столовых (слизанную с Малой Белой в Зимнем дворце), где стол был накрыт на пятерых. Вскоре к нам присоединились сама Анька, Чапай и еще один, незнакомый мне мужчина.
– Это Сашка, – представила Анька. – Ты его видела у Комиссарова?
Я покачала головой, но что-то начало всплывать у меня в памяти… Во время моего первого появления в средневековом замке Артема меня о чем-то про него спрашивали… И меня обвиняли в том, что я… то есть Анька…
– Так ты же его… – открыла я рот, но тут же вспомнила, как потом, уже у меня дома во время нашего разговора о мужчинах, Поликарпова упомянула какого-то Сашку, но пояснить тогда ничего не успела: Костик прибежал сообщить о приближении дедушки.
Неужели это один и тот же Сашка? Дима с моряком говорили, что он стал как животное. Работать не может, делать ничего не может после того, как моя коварная копия его бросила.
Анька с Сашкой и Чапаем расхохотались, и Поликарпова пояснила мне, что Сашка на самом деле давно работал на ее стороне, помогая избавиться от Артема. А все его приступы помешательства были игрой, имевшей под собой определенную цель. В последнюю встречу с Комиссаровым я не зря подумала, что Артем кажется слишком уж слабым для лидера бандитской команды: Сашка регулярно подсыпал ему в пищу какую-то дрянь, деструктивно влияющую на психику. Это зелье Анька специально приобрела у химика-любителя. Только продавец не мог точно сказать Поликарповой, каков будет результат – химик-любитель создавал у себя в лаборатории опытные образцы и предлагал свои препараты желающим попробовать их на ком-то, с обязательным условием потом сообщить ему о результате – для дальнейшего усовершенствования опытных образцов. Анька была постоянной клиенткой. Большинство содержимого ампул, баллонов и всего остального, что она использовала за время нашего знакомства, она получила именно от этого химика.
– Теперь он у нас – штатный сотрудник, – расплылся в широкой улыбке Чапай. – Такого человека озолотить надо. Я и озолотил, пока другие этого не сделали. Только он – настоящий ученый. Ему в первую очередь нужна хорошая лаборатория, оборудование, препараты для экспериментов. Все это ему теперь обеспечено. Не хочет государство, чтобы такие люди на него трудились, – мы им дадим работу. У нас для талантливого человека всегда найдется дело.
Меня интересовало, что же все-таки произошло с Комиссаровым.
– Лечиться уехал куда-то, – пожал плечами Сашка. – Вернее, сбежал, пока не кокнули. – Он нехорошо усмехнулся. – Нет больше комиссаровской команды. У нас теперь только один папа.
Сказал – и посмотрел на Чапая, а я подумала, что на месте Василия Ивановича не стала бы пригревать у себя на груди эту змею. Если работал против своего бывшего шефа за обещанные новым большие блага, то через некоторое время может заключить еще один союз, с еще более сильным вожаком. Или сам захочет стать этим вожаком, сменив старого. И чью сторону тогда примет Анька?
– Мы победили, Лерка! – объявила Поликарпова. – Все вернулось на круги своя. Ну не совсем, конечно. Кое-кого с нами уже нет, но они заслужили свою участь, сделав неправильный выбор. А я всегда верила в батю. И в себя, конечно, – Анька широко улыбнулась. – Ты знаешь, почему я все затеяла-то? Почему тогда приехала к тебе?
Я покачала головой.
– Я спасала своего отца, – заявила Анька. – Наследство – дело второе. Конечно, я очень люблю деньги, но батю люблю больше, – Анька взглянула на Чапая. – К сожалению, ты, Лера, в детстве была лишена того, что в достатке получила я. Да и в юности, и сейчас. Мы с батей – друзья и единомышленники. У нас общее дело и общие цели. Так, папуль?
Чапай кивнул.
– Я ведь не знала точно, жив он или нет, – продолжала Анька. – И в каком я найду его состоянии. Но надеялась на лучшее. И боролась! Дралась!
– И победила, – добавил Василий Иванович. – Мы победили.
– Мы победили, – повторил Сашка.
Не хочет, чтобы забывали о его роли? Но Анька не обратила на него внимания.
– Все остальные отвернулись от бати. Или были слишком слабы, понимали, что им не потянуть против Инессы, и решили не рисковать. Или не знали правды – просто не догадывались об истинном положении вещей. А я для себя решила – или все, или ничего. Знаешь, как говорят? Если красть – так миллион, если спать – так с королевой. И я такая же. Все или ничего. Я получила все. В противном случае… Жизнь, наверное, потеряла бы для меня смысл. Я не могу проигрывать. И не могу довольствоваться малым.
– В меня она пошла, – с любовью посмотрел Чапай на дочь.
Инесса Кальвинскене, по всей вероятности, давно вынашивала свой план, обдумывая, как прибрать к рукам богатства Василия Ивановича и оставить наследство своим сыновьям. Надо отдать ей должное, она немало поработала для увеличения этого богатства, и Чапай обязательно выделил бы ей долю, обеспечив Стасюсу и Пранасу безбедное существование, даже если бы они больше никогда не ударили пальцем о палец. И работа бы у них была – если бы дружили с Василием Ивановичем. Но Инесса хотела заполучить все, хотя всегда утверждала обратное, да еще и Аньку обвиняла в чрезмерной жадности. Прикинув расклад сил, Иван принял ее сторону. Степана в расчет никто не принимал, да ему по большому счету было все равно, кто в семье главный – были бы деньги лично у него.
И отца заменили на его троюродного брата, внешне очень похожего на Чапая, самого же Василия Ивановича оставили в клинике в Латвии, куда он ездил навестить последнюю жену. Инесса хорошо заплатила, чтобы Чапая, так сказать, взяли тепленьким не отходя от кассы. Когда мы освободили его в подземелье, он не помнил, как там оказался, – препарат, который ему вкололи, частично отшиб память. Он прекрасно помнил то, что было много лет назад, год, месяц, но не мог восстановить событий последних дней. Вместо них получался провал. Он пришел в себя в подземелье, не представляя, как там оказался и где вообще оно находится. Но теперь это все позади.
Анькина мать содержалась в клинике с одобрения Чапая. Свою неуемную тягу к сексу Анька унаследовала от нее. Но мать пошла гораздо дальше. Именно она в свое время обучила азам половой жизни пасынка Ивана и старшего сына Инессы, не говоря уже о том, что прыгала в постель ко всем работникам мужского пола, нанятым Чапаем, долго пребывавшим в неведении. Первой узнав о происходящем, Кальвинскене убедила Василия Ивановича, что его жене, которую он, кстати, хотел прикончить собственными руками, требуется лечение. Вначале ее пытались лечить дома, но добиться нужного результата там не было возможности. И ее отправили в Прибалтику – вначале в Литву, где раньше работала сама Инесса, а потом перевели в Латвию, куда, после создания клиники, в которой довелось побывать и мне, перешли на работу несколько знакомых Инессы. Но для всех Катерина умерла. Так было удобнее Чапаю и, конечно, Инессе, надеявшейся вступить с ним в официальный брак. Но Василий Иванович, вначале вроде бы согласившийся на это, потом заявил, что лишний штамп в паспорте ставить он не желает. И так достаточно. И зачем им жениться? Можно жить и без официальной регистрации.
Инессу подобный подход задел за живое. Она так старалась. И перед смертью призналась в убийстве двух первых жен Василия Ивановича. Деталей мне не рассказывали, просто сообщили, что она выдала все, только бы сделать Чапаю больно.
Я спросила, как она умерла.
Инесса погибла в пирамиде вместе с теми, кто остался ей верен до конца. Как ни жалко было Василию Ивановичу губить это сооружение, гробницу в стиле фараонов пришлось взорвать, но ничего, скоро отстроят заново, еще лучше, чем прежняя.
Чапай предложил Инессе провести переговоры, когда уже всем стало ясно, что побеждает он и его люди, вставшие на его сторону после того, как он объявил о своем возвращении и рассказал о том, как попал в заточение. Инесса вышла из пирамиды, где засела, обороняясь. И они поговорили напоследок, стоя, как два полководца, между своими войсками. Она ему высказала все свои обиды. И объяснила, почему пошла против него… Он ее не любил, а месть женщины может быть страшной. Месть отвергнутой женщины.
Но и эти переговоры Инесса вела в первую очередь не для того, чтобы высказать Чапаю все, что о нем думает, и не для того, чтобы заключить с ним соглашение. Она понимала, что все равно ее ждет смерть – Чапай не простит того, что она с ним сделала. Он вообще не умеет прощать.
Она давала возможность скрыться своему старшему сыну и Ивану, выбиравшимся из пирамиды по подземному ходу, выкопанному по приказу Инессы строителями, которым она потом собственноручно навсегда закрыла рты. Чапай про этот ход не знал, но подобную возможность предусмотрел. Его бойцы были расставлены не только по территории усадьбы, но и за ее пределами.
Ивана с Пранасом встретили совсем не дружеские объятия.
– И где они сейчас? – спросил Артур.
– А там, откуда вы меня спасали, – сообщила Анька. – В подземелье. Нельзя же поднимать руку на брата! Или сына. Пусть посидят там с Пранасом, подумают о смысле жизни. А потом, может, и используем их, одумавшихся и осознавших свою вину. В общем, там видно будет.
Затем Анька достала из кармана кредитную карточку и листок бумаги, заполненный мелким шрифтом.
– Это тебе, Лерка. Я свои обещания выполняю. На счете – сто тысяч долларов. На листке описано, что и как делать. Ты-то ведь, как я понимаю, даже ни разу не была в западном банке. За границу в первый раз и то благодаря мне выехала.
Я кивнула и поблагодарила Аньку. А что я еще могла сказать?
– Лерка, ты, кстати, можешь мне еще понадобиться. И наверняка понадобишься. Так что я тебе в скором времени позвоню. А ты пока подумай, что тебе еще хочется. И ты, Артур. Вы же знаете, что я плачу щедро. Тем, кто мне верен.
– Жить, – пожала плечами я, помолчала немного и добавила: – Но предпочла бы больше никогда не видеть Аньку. Всю их шайку-лейку.
– Я тоже, – кивнул Артур. – Но, наверное, не получится.
– Может, вместе что придумаем?
– Может быть… Кстати, я на твоем месте перевел бы денежки на другой счет, о существовании которого Анька бы не знала, – заявил Иванов.
Я была полностью согласна с Артуром.
Для более продуктивного обсуждения дальнейшего плана действий мы купили пару бутылок водки и одну вина, а также пакет апельсинового сока для Костика, зашли за ним и за Лехой и оказались в моей квартире, где намеревались проводить это самое обсуждение.
У меня в большой комнате на диване, потягивая пиво из банок, сидели Артем Комиссаров и его верный сподвижник Дима.
Мы опешили.
– Да вы проходите, присаживайтесь, – широким жестом пригласил Комиссаров, чувствовавший себя как дома.
На деревянных ногах мы проследовали к свободным креслам. Как эти двое сюда попали? Никаких следов взлома я на двери не заметила: за последнее время была приучена смотреть – Анькина школа. Или бандерлог – такой специалист, что откроет любую дверь? А не мог ли он каким-то образом сделать слепки с моих ключей, когда тут пасся? Теперь я была готова поверить во что угодно.
– Вот что, голуби, – начал свою речь Артем. – Ничего в жизни не бывает просто так.
Я смотрела на него и поражалась. Это был тот Комиссаров, которого я видела во время нашей первой встречи – сильный и волевой мужчина. Но, боже, что же теперь станется с нами со всеми?! Как мне уберечь сына?!
– Пришла пора отработать новую машину, Лера, – обратился ко мне Артем. – И все твои шалости. Теперь ты будешь делать то, что скажу я. Поняла?
И посмотрел на Костика.
Я кивнула. А что мне еще оставалось делать? Сын для меня дороже всего на свете. Я должна обеспечить его безопасность.
– Для начала вы с Артуром освободите из подземелья чапаевского дворца Ивана с Пранасом, – спокойным голосом продолжал Комиссаров. – Пойдете, так сказать, по проторенной дорожке, – Артем хмыкнул. – Леха обеспечит все необходимое.
Я взглянула на своих соседей. Если встреча в моей квартире с Артемом и Димой в первый момент шокировала их, теперь они воспринимали происходящее в порядке вещей. По всей вероятности, они собирались делать именно то, о чем говорил Комиссаров, причем безоговорочно выполнять его приказы. Но почему?! Какие средства давления на них нашел Артем?
Когда я посмотрела на соседей, они оба опустили глаза. В чем дело, черт побери?! Заметив мой непонимающий взгляд, Артем усмехнулся.
– Ты, Лера, – человек другого мира. Ты до сих пор не сообразила, что происходит вокруг тебя.
– Но… А что происходит?
– Твои любимые соседи уже какое-то время работают под моей… протекцией. Теперь-то ты знаешь, чем они занимались? И когда они услышали от тебя весьма любопытную историю, на горизонте появилась Анька, а у них под носом стали происходить всякие интересные вещи, они оценили обстановку и сами пришли ко мне. Им до зарезу были нужны деньги. Алексею – на протезы, Артуру – на пай в студии. Где они могли столько взять? Причем быстро? Твои соседи прикинули, с кем скорее смогут договориться. Признай: я ведь привлекательнее Чапая, не так ли? Я же тебе тоже симпатичен гораздо больше, чем он?
Я молчала. А что я могла ответить? Что предпочла бы обоих не видеть никогда в жизни? Но Комиссарова нельзя было злить. В одной комнате с нами сидел мой ребенок, с которым Артем, как я понимала, не посчитается, если это будет ему выгодно. Артем точно знает мое слабое место – и надавит, если потребуется. А рисковать ребенком я не могу. Лучше вообще промолчать. Вдруг обойдется? Поговорит Комиссаров и уедет, оставит меня в покое. «Как же, жди больше, – тут же сказала я себе. – Если уж завел песню про свою привлекательность…»
Не дождавшись от меня никаких комментариев, Артем продолжал:
– Все, что делали твои соседи, они делали с моего одобрения. Они в отличие от тебя сделали правильный выбор. Знали, что лучше для их драгоценной шкуры.
Артур с Лехой опустили головы еще ниже.
– Ведь своя шкура ближе к телу, не так ли? Ты должна их понять. Кстати, большая часть того, что вещала твоя подруга Аня, – неправда. Я не разбит, мои люди не уничтожены. Совсем наоборот. Кто-то погиб, конечно, но без жертв не обходится ни одна война. Про Сашенькины проделки я знал почти с самого начала, почувствовав неладное. Вернее, почувствовал Дима, заметив, что со мной что-то не то, выяснил причину, не афишируя своего интереса, а потом мы составили план действий. Противник считает, что мы разгромлены, и не ожидает удара, упиваясь победой и почивая на лаврах. Но эти лавры скоро превратятся в прах. И ты мне в этом поможешь. Полная победа будет за мной.
Артем усмехнулся. Я молчала, как все остальные присутствующие. Комиссаров, по всей вероятности, опять ждал от меня каких-то комментариев. А я спросила, как в таком случае – если Иванов работал на Комиссарова – понимать действия моего дорогого соседа в замке Артема. Снотворный газ в Комиссарова он тоже выпускал с его согласия и одобрения?
Комиссаров улыбнулся и пояснил, что о планируемом визите в его замок он был предупрежден Артуром. Только никто не мог предположить, что вслед за нами с Анькой примчатся Иван, Пранас и их люди, а затем еще и Инесса. План пришлось менять по ходу. Артур не вырубал никого из охраны. Анька же не заходила вместе с ним в их помещения, когда он должен был кидать «сюрпризы». Иванов просто не выпускал газ, а когда Анька заглянула с проверкой, ребята притворились спящими. Они притворились спящими и для остальных непрошеных гостей. Зачем лишние жертвы? Зачем устраивать бойню, если можно ее избежать? И к тому же следовало выяснить, с какой целью прибыла вся эта компания. Сама Анька вырубила лишь Диму уколом.
Артур принял правильное решение: как только выяснится цель прибытия команды, пускать газ.
Лучше после Анькиного сигнала – чтобы она ничего не заподозрила. Комиссарову еще требовалось проследить за ее дальнейшими действиями. Оставленную на улице охрану Ивана, Пранаса и Инессы тихо вырубили.
Когда мы все отключились, люди Артема заперли непрошеных гостей в имеющихся и у них казематах («Эта компания, видимо, дома без личных тюрем не строит?» – подумала я), а сосед увез нас с Анькой. Костик, ни о чем не подозревая, объедался на кухне специально оставленным для него мороженым.
Если бы Комиссаров не планировал следить за Анькой и дальше, кто бы нас выпустил? Дал уехать из города? Из страны? Меня, а в особенности Поликарпову должен был бы насторожить тот факт, что мы беспрепятственно отбыли в Латвию. Анька прекрасно знала и Инессу, и Ивана, и Пранаса. Они должны были землю рыть, чтобы найти ее в городе после подобного «подарка». Но не нашли. И не искали – она должна была понять это. Она же явно как-то подстраховывалась. Да ведь мы же и за вещами заезжали в мою квартиру. По идее, нас должны были бы ждать.
Узнав о возвращении Чапая, Артем предложил отдать ему родственников – не за спасибо, конечно. Чапай согласился. Но потом поступил по отношению к Комиссарову… не очень хорошо. Артем не стал вдаваться в детали. В данном случае он избрал тактику напускания тумана. Чапай с доченькой и ее любовником тешатся иллюзией, что Артем разбит. Комиссаров и пытался всеми силами внушить им это. Пусть тешатся. У Артема уже есть новый план, в котором отведена роль и мне. И я ее сыграю. Артем – не благотворительная организация.
Я вспомнила слова Аньки о Комиссарове. Слова Артура и Лехи. Как все удивлялись, узнав, что он подарил мне «Тойоту». Никто не мог поверить, что он раскошелился на машину. Не тот человек. Он ничего не делает просто так. Час расплаты для меня настал.
– А зачем вам Иван с Пранасом? – решила выяснить я. – Ведь как я понимаю…
– Ты ничего не понимаешь, Лера, – перебил Артем.
– Это уж точно, – хмыкнула я.
Не обращая внимания на мою реплику, Комиссаров заметил, что Поликарпов и Кальвинскас теперь должны будут встать на его сторону. У них есть общий интерес. Он воспользуется их помощью для окончательного разгрома Чапая. Только вначале их нужно вытащить из подземелья. И зачем посылать туда его людей, рискуя нарваться на бойню, когда можно меня, уже поднабравшуюся опыта в подобных делах?
Затем Комиссаров повернулся к Артуру с Лехой и стал отдавать им приказы. Я слушала, пытаясь вникнуть в смысл, а потом по-идиотски спросила:
– Но где же мы возьмем тот снотворный газ, вырубающий охрану? Я не знаю, где Анька заряжала баллон. И «сюрпризов» больше не осталось. Может, конечно, и есть у нее в «берлоге», но неужели нам и туда лезть? А проникнуть в подземелье без баллона и «сюрпризов» мы не сможем. Или вы сумеете все достать?
Артем откровенно расхохотался.
– Лерочка, ты пребываешь еще в большем неведении, чем я думал. Главный химик живет у тебя за стенкой.
Открыв рот, я уставилась на Леху.
– Не я, батя, – сообщил он. – Зачем ему мыши-то? Он на них экспериментировал. А потом пошел спрос на его разработки. В определенных кругах. Он стал продавать то, что делал. Вначале он собирал мне на иностранную коляску, потом на протезы. Лерка, пойми…
Костик не произнес ни звука за время всего нашего разговора, а когда нежеланные гости и соседи нас покинули, посмотрел на меня и спросил:
– Мама, может, поедем жить в Латвию? Деньги-то у нас теперь есть. На сколько нам хватит этих ста тысяч, которые дала тетя Аня? Ты там на работу устроишься. Будешь расписывать какие-то сувениры… Мне в Латвии понравилось.
– Но это же теперь другое государство, – попыталась я возразить сыну.
Но сама задумалась над его предложением, а потом вытащила из кармана штормовки листок бумаги, на котором значились три телефона в Латвии.
Я набрала первый номер.
– Как хорошо, что вы позвонили, Лера! – искренне обрадовался мне врач. – А мы уже думали, как вас искать в Петербурге.
– Кто мы? – перебила я.
– Мы с Янисом. И… его начальниками.
– А в чем дело? – с опаской спросила я.
– Пожалуйста, перезвоните Янису. Запишите его номер. Или оставьте свой. Тогда он свяжется с вами. Он хотел задать вам несколько вопросов.
– О чем?
– О вашей подруге. И ее отце. Если вы согласитесь с нами сотрудничать, мы обеспечим вам полную неприкосновенность и безопасность. – Врач помолчал немного и добавил: – Лично от себя советую: соглашайтесь. Больше вам не поможет никто. Ваша подруга объявлена в розыск в нескольких странах. Но вместо нее вполне могут арестовать вас. И сколько вам потребуется времени, чтобы доказать, что вы – это вы? Она же подставит вас в любую минуту.
Я сказала, что подумаю, и повесила трубку. Но сама уже приняла твердое решение. Теперь я знала, на что потрачу заработанные с таким риском сто тысяч долларов. Вообще-то и у нас в стране можно получить неплохое образование, да и времени еще предостаточно до того, как мы с Костиком будем думать, в какой колледж или университет ему поступать.
Но пластическую операцию я должна сделать незамедлительно. И как это я раньше не сообразила.
Другого способа отвязаться от всех назойливых знакомых, решивших использовать меня в своих целях, я придумать не могла.
Через неделю мы с ребенком были уже в Швейцарии. Ровно столько времени потребовалось на оформление всех документов.
Первые две недели я ничего не слышала об Аньке, так же как об Инессе с ее старшим сыном, Иване и Комиссарове. Этому я страшно радовалась. Решили все свои проблемы, выяснили отношения и забыли про меня? Слава богу. Ничего мне от них не надо. Только бы оставили в покое. Плевать, что не получила обещанные деньги на образование сына. Ничего не надо, только бы Поликарпова от меня отстала. Тех долларов, что она выдала мне вначале, хватит на маленькие радости нам с Костиком, а на жизнь я и так заработаю. Зарабатывала же раньше. Или Анька их потом куда-то переводить намерена? Костик же не в этом году в колледж поступает. С мужиками-то она расплатилась. А вообще, я ведь в любом случае после всей этой истории в выигрыше. Новый телевизор (хоть он мне и не нужен), видик, кассеты. И разве я когда-нибудь купила бы себе «Тойоту»? И отрабатывать ее Комиссарову совсем не пришлось. Если только не прорежется снова через какое-то время…
Но меня никто не беспокоил. А может быть, это затишье перед бурей?
Леха улетел в Германию вместе с Артуром. Вчера они вернулись, мы это дело отметили, но ему еще предстоит немало работы – учиться нормально ходить на новых протезах. Все соседи заглядывали, смотрели, что там Лехе в Германии соорудили. А сам Охрименко всем заявляет: раз Маресьев смог научиться, значит, и он еще спляшет. Вот только Леха никому не открывает секрет, откуда у него деньги взялись на эти протезы. Лопочет что-то невразумительное про Ассоциацию ветеранов афганской войны и еще что-то в том же духе. Но Анька вообще-то молодец. Даже если меня кинула. Где бы Леха взял средства на протезы, а Артур – на пай в студии? Кстати, и Лехин отец нашел какую-то постоянную работу, ходит теперь счастливый, что хоть кому-то потребовались его знания. Тоже Поликарпова помогла, между прочим.
Так хочу я или не хочу снова видеть Аньку? С одной стороны, с ней было весело и интересно, жизнь сразу же наполнилась событиями и острыми ощущениями, с другой… О том, что было с другой, думать не хотелось.
Но Анька позвонила. Сказала, что очень занята, они с отцом занимаются делами, когда все вопросы будут утрясены – пригласят меня во дворец, в который вернулся истинный хозяин. А пока Анька рекомендовала мне не высовываться, лучше ни с кем не общаться, и, поскольку летние каникулы у ребенка еще не закончились, неплохо было бы мне с ним куда-нибудь съездить.
– Съездить мы можем только в Новгородскую область, – заметила я. – Но как-то не очень хочется. И Костик не горит желанием.
– А как насчет круиза по Средиземному морю? Презентую вам путевочки.
В общем, мы поехали в круиз.
На следующий день после возвращения Анька опять позвонила и пригласила в усадьбу вместе с Артуром.
– Дорогу найдете? – спросила она.
– Найдем, – ответила я.
На территории чапаевского поместья произошли изменения, вернее, вначале я увидела лишь одно: на месте пирамиды возвышалась груда развалин, но уже была пригнана строительная техника, и отряд рабочих активно трудился, разгребая то, что осталось от громадного сооружения.
Дворец тоже пострадал, но поскольку в свои предыдущие посещения я видела лишь малую его часть, то не могла определить размер нанесенного ущерба. Правда, на первый взгляд он казался меньше, чем тот, что нанесли гитлеровцы оригиналу в Царском Селе, навсегда покидая его.
Нас с Артуром (Костика я решила на всякий случай оставить с Лехой) пригласили в одну из столовых (слизанную с Малой Белой в Зимнем дворце), где стол был накрыт на пятерых. Вскоре к нам присоединились сама Анька, Чапай и еще один, незнакомый мне мужчина.
– Это Сашка, – представила Анька. – Ты его видела у Комиссарова?
Я покачала головой, но что-то начало всплывать у меня в памяти… Во время моего первого появления в средневековом замке Артема меня о чем-то про него спрашивали… И меня обвиняли в том, что я… то есть Анька…
– Так ты же его… – открыла я рот, но тут же вспомнила, как потом, уже у меня дома во время нашего разговора о мужчинах, Поликарпова упомянула какого-то Сашку, но пояснить тогда ничего не успела: Костик прибежал сообщить о приближении дедушки.
Неужели это один и тот же Сашка? Дима с моряком говорили, что он стал как животное. Работать не может, делать ничего не может после того, как моя коварная копия его бросила.
Анька с Сашкой и Чапаем расхохотались, и Поликарпова пояснила мне, что Сашка на самом деле давно работал на ее стороне, помогая избавиться от Артема. А все его приступы помешательства были игрой, имевшей под собой определенную цель. В последнюю встречу с Комиссаровым я не зря подумала, что Артем кажется слишком уж слабым для лидера бандитской команды: Сашка регулярно подсыпал ему в пищу какую-то дрянь, деструктивно влияющую на психику. Это зелье Анька специально приобрела у химика-любителя. Только продавец не мог точно сказать Поликарповой, каков будет результат – химик-любитель создавал у себя в лаборатории опытные образцы и предлагал свои препараты желающим попробовать их на ком-то, с обязательным условием потом сообщить ему о результате – для дальнейшего усовершенствования опытных образцов. Анька была постоянной клиенткой. Большинство содержимого ампул, баллонов и всего остального, что она использовала за время нашего знакомства, она получила именно от этого химика.
– Теперь он у нас – штатный сотрудник, – расплылся в широкой улыбке Чапай. – Такого человека озолотить надо. Я и озолотил, пока другие этого не сделали. Только он – настоящий ученый. Ему в первую очередь нужна хорошая лаборатория, оборудование, препараты для экспериментов. Все это ему теперь обеспечено. Не хочет государство, чтобы такие люди на него трудились, – мы им дадим работу. У нас для талантливого человека всегда найдется дело.
Меня интересовало, что же все-таки произошло с Комиссаровым.
– Лечиться уехал куда-то, – пожал плечами Сашка. – Вернее, сбежал, пока не кокнули. – Он нехорошо усмехнулся. – Нет больше комиссаровской команды. У нас теперь только один папа.
Сказал – и посмотрел на Чапая, а я подумала, что на месте Василия Ивановича не стала бы пригревать у себя на груди эту змею. Если работал против своего бывшего шефа за обещанные новым большие блага, то через некоторое время может заключить еще один союз, с еще более сильным вожаком. Или сам захочет стать этим вожаком, сменив старого. И чью сторону тогда примет Анька?
– Мы победили, Лерка! – объявила Поликарпова. – Все вернулось на круги своя. Ну не совсем, конечно. Кое-кого с нами уже нет, но они заслужили свою участь, сделав неправильный выбор. А я всегда верила в батю. И в себя, конечно, – Анька широко улыбнулась. – Ты знаешь, почему я все затеяла-то? Почему тогда приехала к тебе?
Я покачала головой.
– Я спасала своего отца, – заявила Анька. – Наследство – дело второе. Конечно, я очень люблю деньги, но батю люблю больше, – Анька взглянула на Чапая. – К сожалению, ты, Лера, в детстве была лишена того, что в достатке получила я. Да и в юности, и сейчас. Мы с батей – друзья и единомышленники. У нас общее дело и общие цели. Так, папуль?
Чапай кивнул.
– Я ведь не знала точно, жив он или нет, – продолжала Анька. – И в каком я найду его состоянии. Но надеялась на лучшее. И боролась! Дралась!
– И победила, – добавил Василий Иванович. – Мы победили.
– Мы победили, – повторил Сашка.
Не хочет, чтобы забывали о его роли? Но Анька не обратила на него внимания.
– Все остальные отвернулись от бати. Или были слишком слабы, понимали, что им не потянуть против Инессы, и решили не рисковать. Или не знали правды – просто не догадывались об истинном положении вещей. А я для себя решила – или все, или ничего. Знаешь, как говорят? Если красть – так миллион, если спать – так с королевой. И я такая же. Все или ничего. Я получила все. В противном случае… Жизнь, наверное, потеряла бы для меня смысл. Я не могу проигрывать. И не могу довольствоваться малым.
– В меня она пошла, – с любовью посмотрел Чапай на дочь.
Инесса Кальвинскене, по всей вероятности, давно вынашивала свой план, обдумывая, как прибрать к рукам богатства Василия Ивановича и оставить наследство своим сыновьям. Надо отдать ей должное, она немало поработала для увеличения этого богатства, и Чапай обязательно выделил бы ей долю, обеспечив Стасюсу и Пранасу безбедное существование, даже если бы они больше никогда не ударили пальцем о палец. И работа бы у них была – если бы дружили с Василием Ивановичем. Но Инесса хотела заполучить все, хотя всегда утверждала обратное, да еще и Аньку обвиняла в чрезмерной жадности. Прикинув расклад сил, Иван принял ее сторону. Степана в расчет никто не принимал, да ему по большому счету было все равно, кто в семье главный – были бы деньги лично у него.
И отца заменили на его троюродного брата, внешне очень похожего на Чапая, самого же Василия Ивановича оставили в клинике в Латвии, куда он ездил навестить последнюю жену. Инесса хорошо заплатила, чтобы Чапая, так сказать, взяли тепленьким не отходя от кассы. Когда мы освободили его в подземелье, он не помнил, как там оказался, – препарат, который ему вкололи, частично отшиб память. Он прекрасно помнил то, что было много лет назад, год, месяц, но не мог восстановить событий последних дней. Вместо них получался провал. Он пришел в себя в подземелье, не представляя, как там оказался и где вообще оно находится. Но теперь это все позади.
Анькина мать содержалась в клинике с одобрения Чапая. Свою неуемную тягу к сексу Анька унаследовала от нее. Но мать пошла гораздо дальше. Именно она в свое время обучила азам половой жизни пасынка Ивана и старшего сына Инессы, не говоря уже о том, что прыгала в постель ко всем работникам мужского пола, нанятым Чапаем, долго пребывавшим в неведении. Первой узнав о происходящем, Кальвинскене убедила Василия Ивановича, что его жене, которую он, кстати, хотел прикончить собственными руками, требуется лечение. Вначале ее пытались лечить дома, но добиться нужного результата там не было возможности. И ее отправили в Прибалтику – вначале в Литву, где раньше работала сама Инесса, а потом перевели в Латвию, куда, после создания клиники, в которой довелось побывать и мне, перешли на работу несколько знакомых Инессы. Но для всех Катерина умерла. Так было удобнее Чапаю и, конечно, Инессе, надеявшейся вступить с ним в официальный брак. Но Василий Иванович, вначале вроде бы согласившийся на это, потом заявил, что лишний штамп в паспорте ставить он не желает. И так достаточно. И зачем им жениться? Можно жить и без официальной регистрации.
Инессу подобный подход задел за живое. Она так старалась. И перед смертью призналась в убийстве двух первых жен Василия Ивановича. Деталей мне не рассказывали, просто сообщили, что она выдала все, только бы сделать Чапаю больно.
Я спросила, как она умерла.
Инесса погибла в пирамиде вместе с теми, кто остался ей верен до конца. Как ни жалко было Василию Ивановичу губить это сооружение, гробницу в стиле фараонов пришлось взорвать, но ничего, скоро отстроят заново, еще лучше, чем прежняя.
Чапай предложил Инессе провести переговоры, когда уже всем стало ясно, что побеждает он и его люди, вставшие на его сторону после того, как он объявил о своем возвращении и рассказал о том, как попал в заточение. Инесса вышла из пирамиды, где засела, обороняясь. И они поговорили напоследок, стоя, как два полководца, между своими войсками. Она ему высказала все свои обиды. И объяснила, почему пошла против него… Он ее не любил, а месть женщины может быть страшной. Месть отвергнутой женщины.
Но и эти переговоры Инесса вела в первую очередь не для того, чтобы высказать Чапаю все, что о нем думает, и не для того, чтобы заключить с ним соглашение. Она понимала, что все равно ее ждет смерть – Чапай не простит того, что она с ним сделала. Он вообще не умеет прощать.
Она давала возможность скрыться своему старшему сыну и Ивану, выбиравшимся из пирамиды по подземному ходу, выкопанному по приказу Инессы строителями, которым она потом собственноручно навсегда закрыла рты. Чапай про этот ход не знал, но подобную возможность предусмотрел. Его бойцы были расставлены не только по территории усадьбы, но и за ее пределами.
Ивана с Пранасом встретили совсем не дружеские объятия.
– И где они сейчас? – спросил Артур.
– А там, откуда вы меня спасали, – сообщила Анька. – В подземелье. Нельзя же поднимать руку на брата! Или сына. Пусть посидят там с Пранасом, подумают о смысле жизни. А потом, может, и используем их, одумавшихся и осознавших свою вину. В общем, там видно будет.
Затем Анька достала из кармана кредитную карточку и листок бумаги, заполненный мелким шрифтом.
– Это тебе, Лерка. Я свои обещания выполняю. На счете – сто тысяч долларов. На листке описано, что и как делать. Ты-то ведь, как я понимаю, даже ни разу не была в западном банке. За границу в первый раз и то благодаря мне выехала.
Я кивнула и поблагодарила Аньку. А что я еще могла сказать?
– Лерка, ты, кстати, можешь мне еще понадобиться. И наверняка понадобишься. Так что я тебе в скором времени позвоню. А ты пока подумай, что тебе еще хочется. И ты, Артур. Вы же знаете, что я плачу щедро. Тем, кто мне верен.
* * *
По пути домой мы долго не произносили ни звука, а потом Артур поинтересовался, что я намерена делать дальше.– Жить, – пожала плечами я, помолчала немного и добавила: – Но предпочла бы больше никогда не видеть Аньку. Всю их шайку-лейку.
– Я тоже, – кивнул Артур. – Но, наверное, не получится.
– Может, вместе что придумаем?
– Может быть… Кстати, я на твоем месте перевел бы денежки на другой счет, о существовании которого Анька бы не знала, – заявил Иванов.
Я была полностью согласна с Артуром.
Для более продуктивного обсуждения дальнейшего плана действий мы купили пару бутылок водки и одну вина, а также пакет апельсинового сока для Костика, зашли за ним и за Лехой и оказались в моей квартире, где намеревались проводить это самое обсуждение.
У меня в большой комнате на диване, потягивая пиво из банок, сидели Артем Комиссаров и его верный сподвижник Дима.
Мы опешили.
– Да вы проходите, присаживайтесь, – широким жестом пригласил Комиссаров, чувствовавший себя как дома.
На деревянных ногах мы проследовали к свободным креслам. Как эти двое сюда попали? Никаких следов взлома я на двери не заметила: за последнее время была приучена смотреть – Анькина школа. Или бандерлог – такой специалист, что откроет любую дверь? А не мог ли он каким-то образом сделать слепки с моих ключей, когда тут пасся? Теперь я была готова поверить во что угодно.
– Вот что, голуби, – начал свою речь Артем. – Ничего в жизни не бывает просто так.
Я смотрела на него и поражалась. Это был тот Комиссаров, которого я видела во время нашей первой встречи – сильный и волевой мужчина. Но, боже, что же теперь станется с нами со всеми?! Как мне уберечь сына?!
– Пришла пора отработать новую машину, Лера, – обратился ко мне Артем. – И все твои шалости. Теперь ты будешь делать то, что скажу я. Поняла?
И посмотрел на Костика.
Я кивнула. А что мне еще оставалось делать? Сын для меня дороже всего на свете. Я должна обеспечить его безопасность.
– Для начала вы с Артуром освободите из подземелья чапаевского дворца Ивана с Пранасом, – спокойным голосом продолжал Комиссаров. – Пойдете, так сказать, по проторенной дорожке, – Артем хмыкнул. – Леха обеспечит все необходимое.
Я взглянула на своих соседей. Если встреча в моей квартире с Артемом и Димой в первый момент шокировала их, теперь они воспринимали происходящее в порядке вещей. По всей вероятности, они собирались делать именно то, о чем говорил Комиссаров, причем безоговорочно выполнять его приказы. Но почему?! Какие средства давления на них нашел Артем?
Когда я посмотрела на соседей, они оба опустили глаза. В чем дело, черт побери?! Заметив мой непонимающий взгляд, Артем усмехнулся.
– Ты, Лера, – человек другого мира. Ты до сих пор не сообразила, что происходит вокруг тебя.
– Но… А что происходит?
– Твои любимые соседи уже какое-то время работают под моей… протекцией. Теперь-то ты знаешь, чем они занимались? И когда они услышали от тебя весьма любопытную историю, на горизонте появилась Анька, а у них под носом стали происходить всякие интересные вещи, они оценили обстановку и сами пришли ко мне. Им до зарезу были нужны деньги. Алексею – на протезы, Артуру – на пай в студии. Где они могли столько взять? Причем быстро? Твои соседи прикинули, с кем скорее смогут договориться. Признай: я ведь привлекательнее Чапая, не так ли? Я же тебе тоже симпатичен гораздо больше, чем он?
Я молчала. А что я могла ответить? Что предпочла бы обоих не видеть никогда в жизни? Но Комиссарова нельзя было злить. В одной комнате с нами сидел мой ребенок, с которым Артем, как я понимала, не посчитается, если это будет ему выгодно. Артем точно знает мое слабое место – и надавит, если потребуется. А рисковать ребенком я не могу. Лучше вообще промолчать. Вдруг обойдется? Поговорит Комиссаров и уедет, оставит меня в покое. «Как же, жди больше, – тут же сказала я себе. – Если уж завел песню про свою привлекательность…»
Не дождавшись от меня никаких комментариев, Артем продолжал:
– Все, что делали твои соседи, они делали с моего одобрения. Они в отличие от тебя сделали правильный выбор. Знали, что лучше для их драгоценной шкуры.
Артур с Лехой опустили головы еще ниже.
– Ведь своя шкура ближе к телу, не так ли? Ты должна их понять. Кстати, большая часть того, что вещала твоя подруга Аня, – неправда. Я не разбит, мои люди не уничтожены. Совсем наоборот. Кто-то погиб, конечно, но без жертв не обходится ни одна война. Про Сашенькины проделки я знал почти с самого начала, почувствовав неладное. Вернее, почувствовал Дима, заметив, что со мной что-то не то, выяснил причину, не афишируя своего интереса, а потом мы составили план действий. Противник считает, что мы разгромлены, и не ожидает удара, упиваясь победой и почивая на лаврах. Но эти лавры скоро превратятся в прах. И ты мне в этом поможешь. Полная победа будет за мной.
Артем усмехнулся. Я молчала, как все остальные присутствующие. Комиссаров, по всей вероятности, опять ждал от меня каких-то комментариев. А я спросила, как в таком случае – если Иванов работал на Комиссарова – понимать действия моего дорогого соседа в замке Артема. Снотворный газ в Комиссарова он тоже выпускал с его согласия и одобрения?
Комиссаров улыбнулся и пояснил, что о планируемом визите в его замок он был предупрежден Артуром. Только никто не мог предположить, что вслед за нами с Анькой примчатся Иван, Пранас и их люди, а затем еще и Инесса. План пришлось менять по ходу. Артур не вырубал никого из охраны. Анька же не заходила вместе с ним в их помещения, когда он должен был кидать «сюрпризы». Иванов просто не выпускал газ, а когда Анька заглянула с проверкой, ребята притворились спящими. Они притворились спящими и для остальных непрошеных гостей. Зачем лишние жертвы? Зачем устраивать бойню, если можно ее избежать? И к тому же следовало выяснить, с какой целью прибыла вся эта компания. Сама Анька вырубила лишь Диму уколом.
Артур принял правильное решение: как только выяснится цель прибытия команды, пускать газ.
Лучше после Анькиного сигнала – чтобы она ничего не заподозрила. Комиссарову еще требовалось проследить за ее дальнейшими действиями. Оставленную на улице охрану Ивана, Пранаса и Инессы тихо вырубили.
Когда мы все отключились, люди Артема заперли непрошеных гостей в имеющихся и у них казематах («Эта компания, видимо, дома без личных тюрем не строит?» – подумала я), а сосед увез нас с Анькой. Костик, ни о чем не подозревая, объедался на кухне специально оставленным для него мороженым.
Если бы Комиссаров не планировал следить за Анькой и дальше, кто бы нас выпустил? Дал уехать из города? Из страны? Меня, а в особенности Поликарпову должен был бы насторожить тот факт, что мы беспрепятственно отбыли в Латвию. Анька прекрасно знала и Инессу, и Ивана, и Пранаса. Они должны были землю рыть, чтобы найти ее в городе после подобного «подарка». Но не нашли. И не искали – она должна была понять это. Она же явно как-то подстраховывалась. Да ведь мы же и за вещами заезжали в мою квартиру. По идее, нас должны были бы ждать.
Узнав о возвращении Чапая, Артем предложил отдать ему родственников – не за спасибо, конечно. Чапай согласился. Но потом поступил по отношению к Комиссарову… не очень хорошо. Артем не стал вдаваться в детали. В данном случае он избрал тактику напускания тумана. Чапай с доченькой и ее любовником тешатся иллюзией, что Артем разбит. Комиссаров и пытался всеми силами внушить им это. Пусть тешатся. У Артема уже есть новый план, в котором отведена роль и мне. И я ее сыграю. Артем – не благотворительная организация.
Я вспомнила слова Аньки о Комиссарове. Слова Артура и Лехи. Как все удивлялись, узнав, что он подарил мне «Тойоту». Никто не мог поверить, что он раскошелился на машину. Не тот человек. Он ничего не делает просто так. Час расплаты для меня настал.
– А зачем вам Иван с Пранасом? – решила выяснить я. – Ведь как я понимаю…
– Ты ничего не понимаешь, Лера, – перебил Артем.
– Это уж точно, – хмыкнула я.
Не обращая внимания на мою реплику, Комиссаров заметил, что Поликарпов и Кальвинскас теперь должны будут встать на его сторону. У них есть общий интерес. Он воспользуется их помощью для окончательного разгрома Чапая. Только вначале их нужно вытащить из подземелья. И зачем посылать туда его людей, рискуя нарваться на бойню, когда можно меня, уже поднабравшуюся опыта в подобных делах?
Затем Комиссаров повернулся к Артуру с Лехой и стал отдавать им приказы. Я слушала, пытаясь вникнуть в смысл, а потом по-идиотски спросила:
– Но где же мы возьмем тот снотворный газ, вырубающий охрану? Я не знаю, где Анька заряжала баллон. И «сюрпризов» больше не осталось. Может, конечно, и есть у нее в «берлоге», но неужели нам и туда лезть? А проникнуть в подземелье без баллона и «сюрпризов» мы не сможем. Или вы сумеете все достать?
Артем откровенно расхохотался.
– Лерочка, ты пребываешь еще в большем неведении, чем я думал. Главный химик живет у тебя за стенкой.
Открыв рот, я уставилась на Леху.
– Не я, батя, – сообщил он. – Зачем ему мыши-то? Он на них экспериментировал. А потом пошел спрос на его разработки. В определенных кругах. Он стал продавать то, что делал. Вначале он собирал мне на иностранную коляску, потом на протезы. Лерка, пойми…
Костик не произнес ни звука за время всего нашего разговора, а когда нежеланные гости и соседи нас покинули, посмотрел на меня и спросил:
– Мама, может, поедем жить в Латвию? Деньги-то у нас теперь есть. На сколько нам хватит этих ста тысяч, которые дала тетя Аня? Ты там на работу устроишься. Будешь расписывать какие-то сувениры… Мне в Латвии понравилось.
– Но это же теперь другое государство, – попыталась я возразить сыну.
Но сама задумалась над его предложением, а потом вытащила из кармана штормовки листок бумаги, на котором значились три телефона в Латвии.
Я набрала первый номер.
– Как хорошо, что вы позвонили, Лера! – искренне обрадовался мне врач. – А мы уже думали, как вас искать в Петербурге.
– Кто мы? – перебила я.
– Мы с Янисом. И… его начальниками.
– А в чем дело? – с опаской спросила я.
– Пожалуйста, перезвоните Янису. Запишите его номер. Или оставьте свой. Тогда он свяжется с вами. Он хотел задать вам несколько вопросов.
– О чем?
– О вашей подруге. И ее отце. Если вы согласитесь с нами сотрудничать, мы обеспечим вам полную неприкосновенность и безопасность. – Врач помолчал немного и добавил: – Лично от себя советую: соглашайтесь. Больше вам не поможет никто. Ваша подруга объявлена в розыск в нескольких странах. Но вместо нее вполне могут арестовать вас. И сколько вам потребуется времени, чтобы доказать, что вы – это вы? Она же подставит вас в любую минуту.
Я сказала, что подумаю, и повесила трубку. Но сама уже приняла твердое решение. Теперь я знала, на что потрачу заработанные с таким риском сто тысяч долларов. Вообще-то и у нас в стране можно получить неплохое образование, да и времени еще предостаточно до того, как мы с Костиком будем думать, в какой колледж или университет ему поступать.
Но пластическую операцию я должна сделать незамедлительно. И как это я раньше не сообразила.
Другого способа отвязаться от всех назойливых знакомых, решивших использовать меня в своих целях, я придумать не могла.
Через неделю мы с ребенком были уже в Швейцарии. Ровно столько времени потребовалось на оформление всех документов.