Она протянула Сестре Бедных монетку. Это было старинное су из желтой меди, с неровными краями, посередине которого зияла дыра с чечевичное зерно. Монета была так стара, что нельзя было определитькакой стране она принадлежит; лишь е одной стороны можно было разглядеть полустершийся венчик из лучей. Быть может, такие монеты некогда имели обращение на небесах,
   Сестра Бедных протянула руку, она понимала, что эта жалкая монетка не принесет нищенке ущерба, и решилась принять ее на память.
   "Увы! *-* подумала она. ^ Бедняжка сама не знает, что говорит. На что такая монетка принцам и знатным дамам? Она такая плохая, что за нее не дадут и кусочка хлеба. Пожалуй, и нищему ее нельзя будет подать".
   Женщина улыбнулась, словно Сестра Бедных подумала вслух; глаза ее загорелись еще ярче, и она тихо
   сказала:
   -- Возьми ее, *-- ты поймешь после.
   И, чтобы не огорчать женщину, Сестра Бедных приняла монетку. Она наклонилась, чтобы спрятать ее в карман юбки, а когда подняла голову, на скамье никого не было. Сестра Бедных очень удивилась и направилась домой, размышляя об этой странной встрече.
   II
   Сестра Бедных ночевала на чердаке, под скатом крыши, где был свален разный хлам. На чердаке было слуховое окно, и в лунные ночи девочка ложилась спать при свете. Когда же луны не было, приходилось добираться ощупью до жалкого ложа из четырех кое-как сколоченных досок, на них лежал полотняный матрац, набитый соломой; местами соломы было так мало, что полотно соприкасалось с полотном.
   Случилось так, что в этот вечер было полнолуние. Полоса яркого света протянулась по балкам, озаряя серебристым сиянием чердак.
   Когда Гильом и Гильометта улеглись спать, Сестра Бедных поднялась к себе на чердак. Темными ночами
   она нередко пугалась неясных звуков, похожих на стоны, ей то и дело мерещились шаги, но это потрес
   кивали балки да шуршали мыши, шныряя по половицамЗато Сестра Бедных любила нежной любовью ноч-иое светило, чьи дружеские лучи рассеивали страхи. В светлые ночи она открывала оконце и в молитвах благодарила луну за то, что та пришла повидаться с нею.
   И этой ночью Сестра Бедных с радостью увидела, что на чердаке светло. Измучившись за день, она предвкушала спокойный сон под охраной своей доброй приятельницы луны. Она часто видела во сне, как луна пробирается под крышу и, ласковая, молчаливая, бродит по чердаку, прогоняя дурные сны зимних ночей.
   Сестра Бедных встала на колени на старый сундук и, вся залитая серебряным светом, принялась молиться. Потом подошла к постели и расстегнула юбку.
   Юбка соскользнула на пол -- и вдруг из полуоткрытого кармана хлынул поток монет. В испуге, застыв на месте, смотрела девочка, как монеты катятся по полу.
   Она наклонилась и стала осторожно поднимать их одну за другой. Затем начала складывать монеты на сундук; она не пересчитывала их, так как умела считать только до пятидесяти, а между тем ей было ясно, что монет несколько сот. Подобрав все монеты, она подняла с полу юбку и по ее тяжести сразу поняла, что карман по-прежнему набит деньгами. Добрых четверть часа она полными пригоршнями доставала монеты, и казалось, карман никогда не опустеет. Наконец там осталась одна последняя монета. Сестра Бедных достала ее и увидела старинное су, подаренное ей нищенкой.
   Тогда она поняла, что господь сотворил чудо: дырявое су, которым она пренебрегла, было особенной монетой, какие не снились и богачам.
   Девочка чувствовала, как су трепещет у нее в пальцах, готовое продолжать свою работу. Она испугалась, как бы су не вздумало завалить деньгами весь чердак. Она и так не знала, что ей делать с кучами новеньких монет, поблескивавших в лунном свете. В испуге она озиралась по сторонам Как и у всякой хорошей хозяйки, у Сестры Бедных; в кармашке фартука всегда была вколота иголка с ниткой. Она разыскала клочок полотна, чтобы сшить мешочек. Полотна было мало, мешочек получился такой узкий, что туда с трудом проходила ее ручонка. К тому дае Сестра Бедных очень торопилась. Она положила чудесное су на самое дно мешочка и принялась сыпать туда остальные монеты, лежавшие грудами на сундуке. Мешочек быстро наполнялся, но тут же оказывался пустым. Сотни и сотни крупных су свободно в нем поместились. Ясно было, что в него можно насыпать вчетверо больше.
   Покончив с этим, Сестра Бедных спрятала мешочек под матрац и от -усталости мигом заснула. Она улыбалась во сне, думая о щедрой милостыне, какую будет раздавать завтра утром.
   III
   Проснувшись, Сестра Бедных решила, что все это ей приснилось во Сне. Лишь пощупав свое сокровище, она поняла, что оно существует на самом деле. Мешочек стал даже тяжелее, чем накануне, и девочка догадалась, что чудесное су и ночью не прекращало работы.
   Она спешно оделась и сошла вниз, неся в руках сабо, чтобы никого не разбудить. Мешочек висел у нее на груди, прикрытый косынкой. Гильом и Гильо-метта крепко спали и ничего не слышали. Она прошла так близко от их кровати, что чуть не споткнулась от страха; бросившись к дверям, она распахнула их и убежала, позабыв притворить за собой.
   Дело было зимой, морозным декабрьср;им утром. День едва зарождался. В бледном отблеске зари небо, казалось, было одного цвета с устланной снегом землей. Беспредельная белизна, объявшая кругозор, дышала великим покоем. Сестра Бедных быстро шагала по дороге, направляясь к городу. Она слышала только, как скрипит снег под ее деревянными башмаками. Как ни была девочка озабочена, она выбирала колею поглубже, по которой было так приятно
   идти.
   Приближаясь к городу, она подумала о том, что второпях забыла помолиться. Она встала на колени на обочине дороги. Одинокая, затерянная в бледных суровых просторах, среди безмолвно спящей природы, произнесла она слова молитвы;; детский голосок был так нежен, что сам господь не смог бы отличить его от ангельского. Затем она поднялась с колен. Холод пробирал ее до костей, и она ускорила шаги.
   В эту суровую зиму по всей стране царила нищета;-: хлеб был так дорог, что только богатые могли поку-пать его. Бедняки, те, что живут солнцем и милосердием, каждое утро выходили взглянуть, не идет ли весна, принося с собой тепло и щедрую милостыню. Они тянулись по дорогам, усаживались на каменные тумбы близ городских ворот и умоляли прохожих о помощи, Дома, на чердаках и в подвалах, стоял такой мороз, что па улице было ничуть не холоднее. И было этих нищих такое множество, что ими можно бы заселить порядочную деревню.
   Сестра Бедных развязала свой мешочек. Войдя в город, она увидела, что навстречу ей маленькая девочка ведет слепого старика. Малютка уныло взглянула на лохмотья Сестры Бедных, принимая ее за сестру по несчастью.
   -- Отец, -- проговорила Сестра Бедных, -- протяните руки, Иисус посылает меня к вам.
   Сестра Бедных обратилась к старику, потому что ручонки девочки были чересчур малы и не вместили бы и десятка крупных монет, А для того чтобы наполнить протянутые руки слепца, Сестре Бедных пришлось зачерпнуть семь полных пригоршней, такие это были крупные, широкие руки. Потом Сестра Бедных дала пригоршню монет девочке и удалилась,
   Она торопилась к церкви, возле которой на каменных скамьях с утра собирались бедняки: дом господень укрывал их от северного ветра, а восходящее солнце заливало лучами паперть. На углу переулка Сестре Бедных вновь пришлось остановиться. Она увидела молодую женщину, которая, по-видимому, провелаздесь всю ночь, до того она продрогла и окоченела. За-крыв глаза, судорожно прижав руки к груди, женщина, казалось, спала; она не ждала уже ничего, кроме смерти. Сестра Бедных остановилась перед ней, зажаи в руке монеты, не зная, как подать милостыню несчастной. Она заплакала, думая, что пришла слишком
   поздно.
   -^-- Добрая женщина, ^ сказала она, ласково тронув лежащую за плечо. ^ Вот, возьмите эти деньги. Вам надо пойти в харчевню поесть и поспать возле очага, Разбуженная нежным голоском, женщина открыла глаза и протянула руки. Должно быть, она вообразила, что ангел явился ей во сне.
   Сестра Бедных быстро прошла на главную площадь. На паперти собралась толпа, ожидавшая первого солнечного луча. Нищие сидели у подножий каменных изваяний святых, прижавшись друг к другу, стуча зубами от холода. Они молчали и лишь медленно, как умирающие, поворачивали голову из стороны в сторону. Они сгрудились в уголках, чтобы не упустить ни одного луча, когда покажется солнце.
   Сестра Бедных начала с правой стороны; полными пригоршнями бросала она звонкие су в фартуки и шапки, монеты падали и катились по каменным плитам. Девочка не считала их. Мешочек творил чудеса, он и не думал опорожняться, после каждой взятой пригоршни он наполнялся снова, переливаясь через край, как переполненный сосуд. Бедняки остолбенели перед этим сказочным ливнем; они бросились подбирать монеты, забыв о восходящем солнце, второпях повторяя: "Да воздаст тебе господь!" До того обильна была милостыня, что старикам чудилось, будто каменные святые бросают им деньги. Многие верят в это и по настоящий день.
   Девочка радовалась их радости. Трижды обошла она паперть, чтобы все получили поровну; затем она остановилась - не потому, что мешочек опустел, а потому, что ей оставалось еще много сделать за этот день. Она уже собиралась уйти, когда приметила в углу старого калеку: он не мог приблизиться и только протягивал к ней руки. Стыдясь, что пропустила его, Сестра Бедных подошла и наклонила мешочек, чтобыдать ему больше всех. Деньги хлынули из жалкогокошелька, как вода из фонтана, они лились потоком,и девочке пришлось закрыть отверстие ладонью, не точерез несколько минут куча монет стала бы выше самой церкви. Калеке не нужно было так много денег,и богачи легко могли его обокрасть. ;
   IV
   Набив деньгами карманы всех нищих на главной площади, Сестра Бедных решила уйти из города. Забыв о своих страданиях, нищие устремились за ней, они глядели на Сестру Бедных с благоговейным восторгом, охваченные порывом братской любви. Оглядываясь вокруг, шла она впереди. За ней двигалась оборванная толпа.
   В своем рваном бумажном платьишке Сестра Бедных и в самом деле была сестрой этой бедноты -- ее роднили с ними нищета, лохмотья и глубокое сострадание. Она была здесь в кругу своей семьи, отдаваясь заботам о братьях и забывая о себе; серьезно, как взрослая, твердо шагала она своими маленькими ножками во главе толпы -- десятилетняя, белокурая, с лицом, излучающим наивное величие, -- в сопровождении стариков и калек.
   С парусиновым кошелем в руках ходила она из деревни в деревню, раздавая милостыню по всей стране.
   Она не выбирала дорог; она шла прямиком через поляи холмы, порой сворачивая в сторону, пересекая поля,чтобы посмотреть, не укрылся ли какой-нибудь бедняку подножья изгороди или во рву. Приподнимаясь нацыпочки, она обводила глазами горизонт, жалея, чтоне может призвать к себе всех неимущих страны. Онавздыхала при мысли о том, что за спиной у нее могло
   остаться неутоленное страдание, и это заставляло ее порой возвращаться и обшаривать каждый кустик. Нозамедляла ли она шаги на повороте дорог или бежаланавстречу новому бедняку -- повсюду неотступно следовала за ней ее свита.Как-то раз, когда она пересекала пустынное поле, перед ней опустилась стайка воробьев. Утопая в снегу, бедняжки жалобно чирикали, выпрашивая корму, которого не могли сами разыскать. Сестра Бедных остановилась в недоумении: перед ней были голодные, которым ее монеты не могли помочь; сердито посмотрела она на свой мешочек, который не мог подать нужной милостыни. Между тем воробьи окружили ее со всех сторон: они принадлежали к великой семье бедняков и тоже имели право на подаяние.
   Не зная, что делать, готовая разрыдаться, Сестра; Бедных вынула пригоршню монет, не могла же она оставить без помощи несчастных пичужек. Девочка растерялась, она совсем забыла, что у божьих птичек нет ни мельника, который смелет муку, ни пекаря, который им испечет хлеб насущный. Не знаю, на что она надеялась, но только брошенная из милосердия горсть монет упала на землю щедрой пригоршней
   пшеницы.
   Сестра Бедных даже не удивилась. Она устроила воробушкам роскошный пир, угощая их зернами всевозможных сортов, она разбросала такое множество зерна, что весной, когда сошел снег, поле заросло травой, густой и высокой, точно лес. С тех пор этот клочок земли принадлежит птицам небесным; круглый год находят они там обильный корм, которого хватает на всех, хотя птицы слетаются туда со всех сторон, с расстояния до двадцати лье, несметными стаями.
   Радуясь, что ей дана такая чудесная власть, Сестра Бедных отправилась дальше. Теперь она не довольствовалась раздачей медных су; смотря по тому, кто ей встречался, она дарила теплые блузы, плотные шерстяные юбки или почти невесомые башмаки, до того прочные, что камни крошились об их подошвы. Все это было изготовлено на неведомой фабрике; материалы были изумительной прочности и мягкости, швы были так тонко прострочены, что в отверстие, оставленное нашей иглой, легко прошли бы острия трех волшебных иголок. Не менее удивительно было и то, что каждая вещь приходилась точно по мерке бедняку, получившему ее. Вероятно, целая мастерская добрых
   фей разместилась на дне мешочка, со своими золотыми ножницами, которые из лепестка розы свободно выкраивают десять одеяний для херувимов. Ие оставалось сомнений, что это небесная работа, так чисто все было скроено и быстро сшито.
   Однако мешочек от этого ничуть не возгордился. Края его слегка поистерлись, и, пожалуй, от рук Сестры Бедных отверстие немного расширилось; он был теперь величиной с два гнезда малиновки. Чтобы ты не обвинила меня во лжи, придется рассказать, как выходили из него юбки, широкие плащи и прочие вещи шириной в пять-шесть метров. Дело в том, что все они были искусно сложены, подобно лепесткам мака, еще не развернувшегося в чашечку; да и были они ничуть не крупнее маковых бутонов. Но когда Сестра Бедных вынимала их и легонько встряхивала, сверток ткани начинал разворачиваться, вытягивался и превращался в одежду, *-- это уже не было ангельское одеяние, но платье можно было надеть на самые широкие плечи. Что касается башмаков, то я до сих пор в точности не знаю, в каком виде они появлялись из мешочка. Правда, я слышал, будто каждая пара помещалась в оболочке боба, которая лопалась, падая на землю. Я не стану этого утверждать, но, разумеется, от присутствия бобов не становилось меньше монет, падавших наземь подобно мартовскому граду,
   А Сестра Бедных направлялась все дальше. С утра она прошла не менее двадцати лье, она ничего не пила и не ела, но не ощущала ни малейшей усталости. Она шла по обочинам дорог, почти не оставляя следов, и казалось, ее несут незримые крылья.
   В один и тот же день ее видели во всех четырех концах страны. Ты не отыскала бы ни одного уголка, ни одной горы, ни равнины, где ее ножки не оставили бы на снегу легких следов. Если бы Гильому и Гильо-метте вздумалось преследовать ее, им пришлось бы гнаться за ней добрую неделю, и это не потому, что они не знали бы, какую дорогу избрать, -- ведь за ней следовали густые толпы народа, какие собираются при проезде королей, -- но она передвигалась так быстро что в другое время на подобное путешествие ей пришлось бы потратить не менее шести недель.
   Свита следовала за ней, и с каждой пройденной деревней численность ее возрастала. Все, получившие от Сестры Бедных поддержку, вливались в эту свиту, и к вечеру шествие растянулось на несколько сот метров. Сестру Бедных сопровождали сотворенные ею добрые дела. Еще ни один святой не представал перед богом с такой поистине королевской свитой.
   Между тем спускалась ночь. Сестра Бедных все шла вперед, а чудесный мешочек не прекращал своей работы. Наконец девочка остановилась на вершине холма; она стояла неподвижно, глядя на обогащенные ею окрестности, и ее лохмотья четко вырисовывались на фоне бледного вечернего неба. Нищие окружпли ее тесным кольцом, темные людские волны перекатывались с глухим гулом. Потом наступила тишина. Сестра Бедных улыбалась где-то в небе, высоко над людьми, толкавшимися у ее ног. Она необычайно выросла с утра; стоя на вершине холма, она простерла руку к небу и сказала своему народу:
   -- Благодарите Иисуса, благодарите деву Марию. И вся огромная толпа расслышала ее тихий голос.
   V
   Было очень поздно, когда Сестра Бедных возвра-^ тилась домой. Гильом и Гильометта уснули, утомившись от гнева и угроз. Сестра Бедных прошла через хлев, который запирался лишь на щеколду. Она быстро поднялась к себе на чердак. Здесь девочку встретила ее приятельница луна, и была она такая ясная, такая радостная, что ей, казалось, было известно, как чудесно провела день Сестра Бедных. Так небо порой посылает нам в награду свои светлые лучи.
   Девочка до крайности устала. Однако, перед тем как лечь, ей захотелось еще раз взглянуть на чудесное су, лежавшее на дне мешочка. Оно так много и так славно поработало, что, безусловно, заслуживало по-Целуя. Она села на сундук и принялась опорожнятьыешок, складывая пригоршни монет к своим ногам. Она проработала добрую четверть часа, куча монет поднялась до колен, а ей все еще не удавалось добраться до дна. Она пришла в отчаяние. Ясно было, что она так и не доберется до дна, хотя бы ей пришлось завалить монетами весь чердак. Растерявшись, она не нашла ничего лучшего, как вывернуть мешочек наизнанку. Хлынула лавина чудесных, тяжелых су, в одно мгновение мансарда заполнилась на три четверти. Мешочек опустел.
   Между тем звон монет разбудил Гильома. Этот милый человек спал так крепко, что не расслышал бы, как проваливается под ним пол, но от звука падающей мелкой монетки он сразу же открывал глаза. Он,. растолкал Гильометту.
   --- Эй, жена, -- крикнул он. -- Ты слышала?
   Разбуженная старуха принялась сердито ворчать.
   --, Девчонка вернулась, -- продолжал он. -- Мне.. думается, оиа обокрала какого-то прохожего, я слышал, как на чердаке звенят деньги.
   Гильометта мигом проснулась и поднялась, она уже больше не ворчала.
   -- Я так и знала, что она скверная девчонка, -
   сказала старуха, поспешно зажигая лампу.
   И тут же прибавила:
   -- Я куплю себе чепчик с лентами и парусиновые
   туфли. В воскресенье я наряжусь па славу.
   Кое-как одевшись, они поднялись в мансарду, Гильом шел впереди, а Гильометта светила ему лам-, пой. Тощие, уродливые тени заплясали на стенах.
   Муж и жена поднялись наверх и замерли от изумления. На полу лежал слой монет толщиной в три фута, все углы были завалены монетами, не видно было ни кусочка пола, хотя бы величиной с ладонь. Кое-где виднелись высокие кучи монет, точно волны застывшего моря. Посреди чердака, между двух волн, спала озаренная луной Сестра Бедных. Сон сморил ее, она не смогла добраться до постели; девочка покоилась сном праведницы, и ее посещали небесные видения. Ручонки были сложены на груди, в правой руке она крепко зажала волшебный подарок нищенки. В тиншно
   слышалось мерное, слабое дыхание спящей, а ее любш-мое светило отражалось в блестящих монетах, окружая девочку золотым кольцом.
   Гильом и Гильометта быстро оправились от изумления. Свершившееся чудо было им на руку, и они не стали тратить время на догадки, от бога оно или от дьявола. Поспешно оценив сокровище на глаз, они решили удостовериться, что лунный свет и сумрак не сыграли с ними злую шутку. Оба наклонились, жадно
   растопырив руки.
   И здесь произошло нечто столь необычайное, что мне даже трудно это рассказать. Едва Гильом схватил пригоршню монет, как они превратились в огромных летучих мышей. Он с ужасом разжал руку, и мерзкие твари с пронзительными криками заметались по чердаку, ударяя его по лицу длинными черными крыльями. Тем временем Гильометта схватила целый выводок крысят. Они вонзили ей в руки острые белые зубы и начали бегать по ее юбкам. Старуха, которая готова была упасть в обморок при виде мышки, почувствовала на себе целую стаю крыс и едва не умерла от ужаса. Минуту-другую они стояли, не рискуя прикоснуться к этим монетам, таким красивым на вид и таким неприятным на ощупь. Оба смущенно посмеивались, подбадривая друг друга взглядами, точь-в-точь как ребенок, который обжегся горячим лакомством и не знает, улыбаться ему пли плакать. Гильометта первая не устояла перед искушением: она вротянула тощие руки и схватила две пригоршни монет. Она зажала их покрепче, чтобы не выронить, и тут же испустила вопль от нестерпимой боли: вместо монет в руках у нее оказались длинные, острые иглы, пригвоздившие пальцы к ладоням. Гильом, увидя, что Гильометта нагнулась, тоже решил взять свою долю богатства. Но вместо денег у него в руках очутились раскаленные уголья, которые, точно порох, обожгли ему пальцы.
   Разъярившись от боли, они ринулись на кучи монет, спеша схватить их, пока еще не произошло чудо. Но опередить волшебные монеты было не так легко. Едва к ним притрагивались, как они отпрыгивали кузнечиками, уползали змеями, разливались кипящей
   водой, рассеивались дымом; они исчезали, принимая любой образ, да еще успевали укусом или ожогом причинить боль воровским рукам.
   Вся эта нечисть плодилась и множилась с такой невероятной быстротой, что супругами овладел невыразимый ужас. Совы, летучие жабы, вампиры, гигантские бабочки теснились в просвете слухового окна, били крыльями и стаями вылетали наружу. Пауки, скорпионы и прочие нечистые обитатели сырых мест разбегались по углам; в полуразвалившемся чердаке не хватало щелей, повсюду кишели мерзкие насекомые, давя друг друга.
   Обезумев от ужаса, метались по чердаку Гильом и Гильометта: гнусные твари втянули их в свой хоровод. Справа, слева, со всех сторон множились, вылуплива- лись новые поколения, тысячи отвратительных су- ществ. Казалось, они выпрыгнули из человеческих рук. Живой поток поднимался все выше.
   Сокровище, только что отражавшее лунные лучи, исчезло, оно превратилось в темную массу, тяжело перекатывающуюся, бурлящую, подобно вину, забродившему в бочке...
   На чердаке не осталось ни единой монетки. Вся огромная куча обрела жизнь, вокруг кишели мириады гадов. Гильом и Гильометта бросились бежать, запустив друг в друга пригоршнями гадюк. Казалось, они унесли с собой всю нечисть. Чердак опустел. Сестра Бедных ничего не услышала, она мирно спала улыбаясь во сне,
   VI
   Проснувшись, Сестра Бедных почувствовала угрьь зения совести. Она сказала себе, что напрасно накануне вздумала бороться с нищетой, обходя всю стра-ну, -- следовало первым делом помочь дяде и тетке.
   Девочка сочувствовала всем страждущим. Для нее любой бедняк был просто бедняком, будь он добрым или злым. Все слезы были для нее одинаковы; она не считала себя вправе карать и награждать, -- нет, ее задачей было осушать людские слезы. Десятилетняя
   девочка не имела понятия о строгой справедливости, она вся была сострадание и милосердие. Помышляя о мучениях, какие терпят грешники в аду, она жалела этих несчастных гораздо больше, чем души чистилища.
   Кто-то ей однажды сказал, что один из бедняков не заслуживает хлеба, который она дала ему, но она не поняла смысла этих слов. Всякого голодного необходимо накормить -- в этом она была твердо убеждена. Решив исправить свою ошибку, Сестра Бедных взяла свой мешочек и поспешно отправилась к соседям. Расплатившись звонкими, сверкающими монетами, она приобрела клочок земли, примыкавший к усадьбе ее родственников. Затем она купила пару красно-пегих быков с шелковистой, переливающейся шерстью. Не забыла она купить и плуг. Потом она наняла батрака, который пригнал волов на поле возле хижины. Тем временем в городе Сестра Бедных закупила всевозможные припасы: сухие виноградные лозы, горящие жарким огнем, муку тончайшего помола, соленья, сушеные овощи. За ней следовали три больших повозки, и на них нагружали все, что было нужно в хозяйстве. Удивительно было видеть, как разумно тратила девочка божьи деньги: она не покупала ничего лишнего, никаких пустяков, которые могли бы соблазнить такую малютку. Она приобретала прочную утварь, штуки полотна, медные котлы -- все то, о чем мечтает опытная тридцатилетняя хозяйка.
   Когда повозки наполнились, она велела поставить их рядом с быками и плугом. И тут она поняла, что хижина слишком мала, чтобы вместить все эти богатства. Она пожалела, что не может купить ферму: денег у нее было достаточно, но свободной, продажной фермы не было в тех краях. Тогда Сестра Бедных решила призвать каменщиков и построить на месте жалкой хижины новое, просторное жилище. Она поспешно насыпала на землю, перед повозками, несколько куч монет, чтобы уплатить за постройку.
   Все это Сестре Бедных удалось выполнить в один час. Гильом и Гильометта все еще спали, их не разбудили ни грохот колес, ни щелканье кнутСестра Бедных подошла к дверям с лукавой улыбкой -- ей тоже иногда хотелось пошалить. Она нарочно торопилась и теперь радовалась, что успела все сделать до пробуждения родственников,
   Она еще раз осмотрела свои покупки, потом принялась стучать в дверь обоими кулачками, крича изо всех сил:
   -- Дядя Гильом, тетя Гильометта!
   Старики не шевелились. Тогда Сестра Бедных стала колотить в рассохшиеся створки ставен, продолжая кричать:
   -- Дядя Гильом, тетя Гильометта! Открывайте ско
   рее, богатство пришло к вам в гости! Впустите его!
   Гильом и Гильометта услышали эти крики. Они соскочили с кровати, не проснувшись как следует, и вышли на порог, протирая глаза. Так велика была их поспешность, что на Гильоме оказалась юбка, а на Гильометте -- штаны. Они даже не обратили на это внимания -- так удивило их все, что они увидели. Кучи монет возвышались, как копны сена, перед тремя нарядными повозками, дубовые столы и стулья, большие медные котлы стояли прямо на снегу. Быки пыхтели и фыркали на холодном утреннем ветру. Лемех плуга, озаренный первыми лучами солнца, казался выкованным из серебра.