Zотов. Апокалипсис Welcome: Армагеддон Лайт

   И, разумеется, добродушен. Он всегда и везде помогал своему народу.
   Гостя приводят в подземелье, – он под внушением и не пытается бежать на свободу. Пленника влекут к святилищу: каждый призрак, стоя у Великого Жертвенного Пути, низко кланяется пришельцу, славя его великолепное будущее. Ибо стать пищей богов – великая радость и почёт… Увы, далеко не все это осознают. Один гость как-то раз вырвался из-под контроля – бывает, иногда сильный разум невозможно полностью обволочь плёнкой. Он выл, кричал, метался, чуть не разрушил одну из чаш. Идиот. Усладить желудок бога – большая честь… совсем не доступная призракам. Иначе они сами с огромным удовольствием легли бы на камень Чёрного Алтаря.
   Вечером таверны подземелья переполнены.
   У призраков очень сложная жизнь, и им надо утешиться. А что их утешает? Они пьют жидкий огонь – и, чувствуя, как пламя разливается по жилам, затягивают грустные песни. В подземелье редки поводы веселиться. Хотя тут есть и свадьбы, и похороны, и даже казни. О да, Король временами суров – людям с его должностью сварливый характер, похоже, передаётся по наследству. А подземные подданные робки, как цыплята, выращенные в инкубаторе. Сегодня наверняка кого-то казнят, ибо Король пребывает в плохом настроении. Отряд лучших, посланных на поверхность, вернулся с пустыми руками. Да ещё и принесли с собой двух раненых – Хуну и Илль. Их голограммы расстреляли, а значит, отняли часть жизни. Бесславное отступление взволновало подземелье, и под треск огня, собравшись в группы за столиками, огненные призраки шептались: что принесёт с собой королевский гнев? Лучшие оправдывались, как могли, – по словам лазутчиков, они превзошли сами себя. Подчинили целую роту жандармов. Овладели разумом двух профессиональных гранатомётчиков. А дирижабль? Прекрасная, замечательная работа. У Хуну это третья жизнь, а вот у Илль – пятая: она бледна, с её лица отхлынула синева. Так что же сегодня будет? Об этом никто и ничего не знает…
   …Алтари скрыты под грудами обугленных костей. Их всего два, у подножия каждого по статуе, одна стоит на коленях, другая – выпрямилась в полный рост. Зал святилища за сотни лет жертвоприношений пропитался дымом и золой, стены пахнут копчёным мясом. На граните – отпечатки тысяч лиц: тех, кому суждено превратиться в завтрак бога. У призраков нет специальных служителей культа, все они – нация жрецов. Крики жертв сладкой музыкой достигают ушей владыки, иначе маленькому народцу не выжить во враждебном окружении. Они и так вынуждены постоянно перемещаться в подземельях: тут роют шахты для угля, здесь – ищут нефть, а там – копают котлованы для зданий. «Поверхностным крысам» мало захватить всю землю, они вторгаются сюда, в святая святых. Племя огня давно кануло бы в небытие, но… Да, его хранит сам бог.
   Король появляется из тронного зала. Мрачный и грустный.
   Подданные склоняются перед величием, слышен лишь треск огня в чашах. Монарх останавливается напротив отряда лучших — и угли в глазах воинов гаснут. Король явно хочет что-то сказать, но… В этот момент его обуревают мысли. Он терзается сомнениями: а что даст казнь нерадивых? Воистину, эти двое сродни полубогам, раз одолели целую роту «крыс» и ушли из-под клюва огромной летающей птицы. Как им удалось? Лучшие способны взять под контроль целый батальон, но силы подземного народца не безграничны. Сегодняшняя неудача свидетельствует – надо найти другой метод. Только вот какой? По лицам раненых Хуну и Илль пробегает дрожь, хотя Король разворачивается и уходит в сторону святилища. Это не вносит успокоения в ряды подданных, призраки близки к панике. Вдоль рядов гулом проносится шёпот. Король исчезает в святилище, в массивной каменной двери слышен скрежет ключа.
   Теперь ему никто не помешает. Он подходит к плите – прямо между алтарями. Жмёт на неё всей ладонью, широко расставив пальцы. Плита с грохотом отъезжает, как дверь шкафа-купе, сокрушая обломки костей. Властитель шагает в проём.
   Внутри ничего нет. Точнее – почти ничего.
   Лишь чужеродная святилищу стойка из прессованных опилок с кнопочным аппаратом для связи. Король, высочайше тыкая в кнопки, набирает хорошо знакомый номер. Один раз, второй, третий. Он ждёт долго, заметно волнуясь, – где-то с полчаса, – пока невидимый абонент наконец не снимает трубку. Король начинает говорить. Изредка замолкает. Вставляет фразы. И наконец, молчит, прикрыв глаза. Со стороны кажется, будто он уснул… Но это далеко не так. Затем монарх подземного царства кивает – вслепую. Не проронив ни слова, кладёт трубку на рычаг. Сделав шаг назад, кланяется аппарату. Пятясь, выходит из тайника и возвращает себе зрение. Король идёт к центру святилища, под ногами хрустят обломки сгоревших черепов. Он улыбается.
   Бог дал ему новое задание.
   Он предпочитает беседовать с ним наедине. Хотя все призраки подземелья давно в курсе, что бог общается с Королём по телефону. И для них тут нет ничего необычного. Ведь бог обязан поддерживать прямую связь со своим народом… разве не так?

Апокриф третий

«Заговор»

   – …Что, опять?! И как это вообще называется, хотела бы я знать?
   Преисполненный душевных мук, Адам уставился в густую траву у себя под ногами. Ева, подбоченившись, стояла у Древа Познания – разумеется, совершенно голая. «Начинается, – с тоской подумал Адам. – Господи, ну зачем ты так? Разве одному в Эдеме мне жилось скучно?» Он с удовольствием исчез бы в кокосовой роще, однако идти ему было ровным счётом некуда. В лесу запели соловьи – как-то особенно издевательски.
   – Слушай, – робко сказал Адам. – Ну не всё же столь ужасно…
   – Неужели? – чувствуется, будь у Евы крылья, она так и взвилась бы в воздух. – Я просила принести из джунглей двадцать семь бананов, а ты притащил пятнадцать! Мы с тобой составляем всё население Земли, и ты только что поставил человечество на грань голода!
   – Ты ещё прошлые не доела… – нерешительно подметил Адам.
   – И что? – пронзительный голос Евы перекрыл даже трели соловьёв в роще. – Я света белого не вижу, с утра до вечера листья разбираю, ветки, чтобы нам удобно спать было и жуки в волосы не лезли. А ты даже двадцать семь бананов не в состоянии добыть? Ох, за что мне такое наказание… Говорил мудрый папа: не связывайся ты с этим Адамом!
   – У нас один папа, – прояснил ситуацию Адам. – Фактически ты мне сестра. И в некотором роде, можно сказать, дочь, поскольку тебя сделали из моего ребра.
   Ева с резким свистом набрала воздуха в лёгкие.
   – Боже ты наш милостивый! И как у тебя ума хватило ляпнуть такое? Перед написанием книги всегда делают черновой вариант. Я и есть финальное создание Господне!
   «И почему Эдем такой маленький? – страдальчески вздохнул Адам. – Я обречён выслушивать вопли существа, сработанного из моих же костей. Откуда я мог знать, что ребро даст подобный эффект? Честное слово, стоило предложить нечто другое. Возможно, фалангу пальца? Ухо? Или кусочек нижней части ягодицы? Ну да, оно будет вернее: так или иначе, любой разговор с Евой заканчивается полнейшей задницей».
   Меж тем женщина продолжала сокрушаться.
   – Вот не повезло мне, горемычной. И чем я это заслужила? У других-то Ев небось бананов в Эдеме завались, дел никаких, живут себе припеваючи, а-а-а…
   – Ты единственная на свете Ева, – перебил её Адам. – Других, извини меня, не существует.
   – Да какая разница! – взбеленилась женщина. – И так понятно: наличествуй в Эдеме иные дамочки, их положение было б куда завиднее моего. Настоящий Адам обязан всем обеспечить жену – и бананами, и пальмовых листьев нарвать, и с комарами сразиться. А ты что? Я даже не знаю, зачем живу с тобой. От тебя в дикой природе никакого толку!
   «Да и от тебя тоже», – хотел парировать Адам и вовремя прикусил язык. Он не должен показывать, что просвещён в весьма щекотливом вопросе – как именно мужчина познаёт женщину. Для скандалистки Ева была удивительно невинна в телесных вопросах. Она ни разу не задалась мыслью, зачем ей то, что находится внизу живота. Правда, однажды приказала Адаму изловить в ручье парочку особо зубастых пираний – чтобы с их помощью подстричь волосы на лобке. «Так эффектней, – призналась Ева. – В толк не возьму, зачем Господь даровал эти заросли?» Лиха беда начало – скоро она удалила пираньями всю растительность на ногах и в области подмышек. А вот важная часть тела Адама (а он-то уж знал, КАК она умеет работать) совершенно не использовалась Евой по прямому назначению, она лишь изредка требовала глушить ЭТИМ рыбу и колоть кокосовые орехи.
   Нельзя сказать, что Адам страшно ненавидел Еву. Когда она держала рот закрытым, то слегка ему нравилась. Но поскольку такое случалось исключительно во время очень глубокого сна, проблема оставалась неразрешимой.
   «Намекнуть ей деликатно, что ли? – страдал ночами Адам. – Давай нормально вечер проведём. Погуляем в лесу, выпьем забродившего сока пальмы, поцелуемся, а там и… Не-не, она ж сразу с визгом Господу побежит жаловаться». Изредка (грех, понятное дело) ему хотелось, чтобы Ева, купаясь утром в ручье, захлебнулась и утонула. Адам в отчаянии гнал от себя эти мысли… Но после грезилось, как полуслепой слон по ошибке принимает Еву за пальму и душит её хоботом. Конечно, нет гарантии, что Бог не создаст ему опять столь же бездарную компаньонку. Но, кажется, хуже всё-таки быть не может.
   Ева продолжала орать. Терпение первого человека истощилось.
   – Слушай, да пошла ты к дикобразу! – Этого зверя он видел только сегодня, и голая Ева на его иголках, по мнению Адама, смотрелась бы весьма уместно. – Я пойду в джунгли спать.
   Ева захлебнулась на полуслове. Обняв обеими руками ствол Древа Познания, она со слезами на глазах смотрела на обнажённые ягодицы своего сожителя, удалявшегося в сторону пальм и обезьян. Ну почему, вот почему?! Она же так его любит. Бездушное, чудовищное существо. Взял и послал к дикобразу. Разве так поступают с любимыми?
   Змий появился незаметно – скользнув вниз из кроны Древа.
   Небольшая рептилия – её вполне можно было принять за ужа, если бы не антрацитово-чёрная шкурка и треугольная голова аспида. Плотоядно обозрев упругие прелести Евы, змий высунул раздвоенный язык и слегка им прищёлкнул.
   – Вот скотина, правда? – участливо заметил гость.
   – Да, – охотно согласилась Ева. – Подонок ещё тот. Чувствует ведь: деваться мне некуда. Конечно, куда я пойду из Эдема? Не уверена, что за его пределами найдёшь даже приличных пираний для удаления волос. Изменила б ему назло – так вот не с кем.
   – Ш-ш-ш, – удовлетворённо кивнул змий. – Ты в курсе смысла измены?
   – Ну да, – неуверенно сказала Ева. – Это когда другой муж принесёт бананы?
   – Не вполне так, – покачал головой аспид. – Я вижу, тема знакома тебе лишь частично.
   Змий в чём-то был солидарен с Адамом. Уже второй месяц кряду он пытался подбить Еву на поедание плодов с Древа Познания, и максимум, что ему удалось донести до женского мозга, – метод эпиляции с использованием пираний. Да, эпиляция изрядно испортила Адаму кровь… Но этого маловато для достижения поставленной цели.
   – Сейчас ты скажешь – ага, а вот съела бы ты плод с дерева… – поддела Ева.
   – Я?! – фальшиво возмутился змий. – Да ни в жизнь! На инжир^[9] тебе эти знания? Лично я считаю, что женщине достаточно сисек. Уж не пойму почему, но у меня твёрдое убеждение: если есть сиськи, потребность в мудрости отпадает. Адамы валом повалят и столько бананов на горбу притащат – обещаю, год есть будешь. Правда, у тебя с этой частью тела проблемы. Лично вот я по-дружески рекомендую увеличить грудь.
   Бледное лицо Евы пошло красными пятнами.
   – А как это сделать? – моргнула она сразу обоими глазами.
   Змий ласково обвился вокруг её предплечья.
   – Попроси Господа, – доверительно шепнул он. – Чего ж проще? Приди к Богу да скажи: хочу, чтобы волосы на теле не росли, замучилась пираньями щёлкать. Грудь нехай вырастет на пару размеров побольше, да и с задницей можно чуточку поколдовать. Ноги стройнее, пальцы тоньше, ямочки на щеках. Полный набор красоты. Ты знаешь, как я тебя обожаю, но Господь с тобой слегка накосячил. Он часто так – создаст, а потом думает: да зачем? Понять можно – скучно, одиноко, ни инжира вокруг, кроме облаков. Напросись к Нему на аудиенцию, когда дежурный ангел явится записывать просьбы. Обалдеют, но не откажут.
   Ева нерешительно пожала голыми плечами.
   – Бог… Он исключительно занятой, у Него всегда столько дел… Он… такой строгий…
   Змий в возмущении всплеснул хвостом.
   – Да ладно! Кем ему ещё заниматься? Мир давно создан, еноты по нему бегают. Сиди себе да релаксируй, на море гляди с облаков. Пусть он, скажем, сотворит тебе подругу… или десять. Болтаете вместе, сплетничаете об ангелах, а Адам из джунглей бананчики таскает, пока вы пираньями красотень наводите. Иначе, в конце-то концов, зачем нужны эти Адамы?
   Ева задумалась.
   – Я так точно не уверена, – предположила она, – но знаешь, он обалденно колет орехи.
   Змий ехидно ухмыльнулся.
   – Я хочу задать тебе один вопрос… – прошипел он. – Согласно указу Божьему, вы ведь должны повелевать всеми зверями земными, правда? Тогда я не понимаю, с какого боку Адам всегда ищет бананы САМ? Уж куда логичнее приказать их принести носорогу или, на худой конец, стае шимпанзе. Но не-е-ет… Он лично пробирается за плодами и постоянно приносит меньше, чем нужно… То есть рвёт явно впопыхах. Любовь моя, разве это не подозрительно? Вдруг он занимается в чаще лесной совсем другими делами?
   Ева побледнела ещё сильнее. Курносый нос первой женщины заострился.
   – Я так и знала. Я это чувствовала. Наверное, ОН ИХ ТАМ ЖЕ И ЖРЁТ!
   Змий отвернулся – и шёпотом грязно выругался. Точнее, хотел выругаться, но так как бранных слов вообще не существовало, помянул лишь ангелов Божиих. «Да что ж за жизнь-то, – огорчился аспид. – И «твою мать» не скажешь, поскольку матери у дуры и в помине нет. Теперь ясно, почему, в отличие от остальных животных, они здесь не делают попыток размножаться? Дама конкретно тупа, как пень пробкового дуба». Змий не потерял надежды, но осознал: времени требуется больше, чем он думал изначально.
   Впрочем, он добьётся своего.
   – Наверняка жрёт, – кисло согласился он. – Причём в три горла. Ладно, подруга, приятно было поболтать. Я поползу, забот полон рот. А к Древу ты всё же присмотрись. Зачем бананы, когда такая прелесть сама в рот просится? Ну, бывай, всего тебе хорошего.
   – Заползай, как сможешь, – улыбнулась Ева.
   …Она так и не увидела, в КОГО именно превратился змий глубоко в чаще леса, когда убедился, что его не видят посторонние глаза. Надо думать, её бы ОЧЕНЬ это удивило.

Глава 7
Создатель
(Москва, Лазаревское кладбище, полночь)

   …Агарес, осторожно держа на весу мензурку, перелил туда жидкость с фарфорового блюдечка. Жижа по консистенции напоминала мёд – такая же тягучая и плотная, однако совершенно чёрного цвета. Закрепив стеклянную ёмкость в особом зажиме, демон, затаив дыхание, подсыпал граммов сорок зернистого порошка, по виду напоминающего измельчённую гречку. Над мензуркой яркими искрами полыхнуло зелёное пламя.
   – Ух ты! – радостно сказал сам себе Агарес. – Надо же, мастерство не пропьёшь.
   Нужные компоненты он доставал весь день. Обед в «Деннице» опустошил краденную у мертвеца кредитку, просить же денег у ангела демон не стал – по идейным причинам. Поначалу он планировал ограбить отделение официального спонсора французской оккупации Москвы – банка «Лионский кредит», – но отверг эту затею как излишне масштабную и громоздкую. Посему демон подверг чарам двух офицеров, получавших в банкомате отпускные, и легко избавил их от наличности. Далее слуга Сатаны расплатился добытыми франками в гипермаркете «Ашан», где приобрёл мензурки, аптекарские весы и прочие штуки, необходимые для действа. Денег хватило в обрез, у кассы Агарес уже прикидывал, не зачаровать ли ему и продавцов магазина, но в последнюю секунду решил, что для демона это чересчур мелочно.
   Чёрного петуха он украл на фермерском рынке. Лягушек наловил в пруду.
   Ну и, наконец, нашёл нужное кладбище. Здесь, в Марьином лесу, уже лет сто как погребают неимущих бедняков и бездомных бродяг, у семей коих нет денег на похороны. На Лазаревском не в чести помпезные памятники, отсутствует престижная охрана, не горят фонари, и вообще оно как бы предоставлено самому себе. Поэтому тут (большое спасибо силам зла) более чем достаточно подручных материалов для осуществления его плана.
   Он раскопал несколько могил подряд. Итак, что в итоге получилось?
   Всё, чему учил сам Сатана на спецкурсах «Практической демонологии». Печень жаб, сердце чёрного петуха и прах покойной незамужней девушки он взбил миксером – отличное, надо сказать, изобретение. Горсточку осиновой коры припудрил пеплом летучей мыши (куплено у пьяного сторожа в зоопарке, всё же Россия – это Россия), взболтал в мензурке и залил собственной кровью. На левой руке демона алели глубокие порезы – крови понадобилось много. Он отодвинулся, скептически посмотрел на посудину – как заправский шеф-повар в ресторане, только что сварганивший фирменный салат.
   Над Лазаревским кладбищем застыла ледяная тишина.
   Могилы преобладали безымянные, поэтому он копал наугад. Демону повезло с ходу наткнуться на братское захоронение, где скопом свалены мертвецы: ух ты, настоящий шведский стол. Луна не спешила появляться в чёрном небе, но гробокопатель имел кошачье зрение. О, сколько сотен раз ему пришлось проводить корпоративы Ада на заброшенных кладбищах, используя кости трупов как барабанные палочки! Неужели всё ушло в небытие с воцарением империи добра? Как печально. Ведь это было целое искусство – и холод органной музыки во время сатанинской мессы, и голая девушка на алтаре, и зелье из сладкой водки и лесных трав: такое умеют варить лишь знахарки с богатым вековым стажем. Подумать только, какой замечательный мир канул в Лету. Он словно Робинзон Крузо, одиночка на необитаемом острове, единственный демон в целой Вселенной. Чего там шабаш – часовню завалящую поджечь, и то отныне не с кем. На грёбаных лугах добра цветы зла не расцветают. Обидно до боли в сердце.
   Лес зловеще шумел. Среди ветвей кричали ночные птицы.
   Демон подумал, что сейчас походит на идиота. Перемазанный землёй и кровью, сидящий на краю могилы у наспех разожжённого костра, что твой некрофил-любитель. Но увы, ему это необходимо. От постоянной близости Аваддона он уже сходит с ума. Как ему не повезло с братом! Из того ведь мог получиться весьма качественный демон. Не сказать чтобы прям шикарный, но вполне ничего себе. Парочка жертвоприношений, три-четыре сбивания с пути истинного, один секс в монастыре (можно чисто формально), и пожалуйста – демон готов. Поначалу пусть обслуживает в Аду грузовых драконов, а впоследствии его можно повысить… скажем, до соннелона. Так, чего-то он размечтался. Надо тщательно пересчитать, что имеется в наличии. Вдруг компонентов не хватает.
   Печень жаб – пять штук.
   Сердце чёрного петуха – одно.
   Прах девушки – двести грамм.
   Собственная кровь – четверть литра.
   Толчёный череп мертвеца – один стакан.
   Глаза паука – семь (паук в процессе вырвался и сбежал).
   Сера – одна коробочка.
   Рог козла – две штуки (купил на блошином рынке).
   Белена и волчьи ягоды – три горсти.
   Экскременты лося – один пакетик (не спрашивайте, как добыл).
   Осиновая кора + летучая мышь.
   Кажется, ничего не забыл. Надо же, как дрожат руки. Отвык, совсем отвык. А ведь когда-то слыл в Аду отличником – демон с высшим образованием, далее практика на Земле, написание трёхтомника «Краткое введение в основы демоноводства», тренировка мелких бесов… Да всех регалий и не перечесть. Ладно, у него получится… иначе несдобровать. Он всего сутки вместе с этим сучьим ангелом, и натурально едва не помешался.
   Где-то глубоко в чаще ухнула сова.
   Агарес аккуратно выложил из светящихся углей пентаграмму. В самом центре укрепил пробирку с эликсиром. Окропил пять углов звезды собственной кровью и воздел обе руки – выставив указательный палец и мизинец, символизируя рога Сатаны. Чуть запинаясь, демон прочёл заклинание на латыни. Потом повторил на греческом. Затем – на аккадском, забытом языке царей Вавилона. Отчаявшись, добавил древнеегипетский.
   Ничего. Вернее сказать, СОВСЕМ ничего.
   Со злости демон сломал растущее на могиле деревце. Ну надо же! Убить целый день, чтобы получить нулевой результат. Вот что он сделал не так? Набор веществ точный. Место выбрано правильно. Заклинания проверены временем. Однако не работает. Почему? Он не тому жертвует? Ну конечно! «Обращаюсь к тебе, Господин мой, Сатана». Вот где он лажанулся. Если Сатаны в природе нет, он не выполнит нужных просьб. Но кому тогда посвящать заклинание? Час от часу не легче. Может, необходим конкретный ритуальный танец на могиле? Демон представил себя танцующим чардаш, и ему нравственно поплохело. «Думай. – Агарес ударил себя кулаком по лбу. – Должно же быть какое-то решение!» Он запрокинул голову, глядя в чёрное небо. На нос демона упала капля. Дождь. Мгновение – и на кладбище обрушился сильный, буквально тропический ливень. Надо ли удивляться, что угли вмиг погасли, а эликсир, где смешались труды полного дня и весь курс демонологии, изрядно разбавился водой. Агарес пошатнулся и плюхнулся прямо в грязь. У него не осталось сил даже материться.
   За спиной веером развернулись мокрые постылые крылья.
   В гневе вырвав пучок перьев, Агарес швырнул его в центр размякшей пентаграммы.
   Спустя секунду демона отшвырнуло назад, будто взрывной волной, – инсталляцию на могиле сотряс разряд молнии. Пятиконечная звезда взорвалась зелёным огнём, искры подожгли соседние деревья. Демон явственно ощутил запах палёной кожи. Место колдовства вдруг засияло мерцающим светом, переливаясь и вспыхивая, подобно планктону в ночном море. Он услышал тяжёлый рёв. Латинские фразы между раскатами грома звучали так, будто на землю роняли свинцовые гири. Слов демон не разобрал. Поверхность кладбища жёстко тряхнуло, с деревьев посыпались листья и обломки сучьев. Пустая могила на глазах Агареса, пузырясь, заполнилась водой.