В дверь робко, но в то же время настойчиво постучали.
   – Да-да! – поспешно откликнулась женщина. – Я знаю, мой выход. Одну секундочку!
   В приоткрывшейся створке неожиданно показался букет цветов. Розы с крупными лепестками, одна другой краше – совсем свежие, как будто их только что срезали с куста.
   Она захлопала глазами, как пластмассовая кукла. Наверное, ей все это снится. Устала, слишком много работает. Как жаль, что здесь нигде не купишь хорошего снотворного!
   Человек у двери галантно поклонился, его лицо еле виднелось из-за бутонов белых роз.
   Он заговорил, и его голос дрожал – как ей показалось, от крайнего благоговения.
   – Я буквально на секунду… Шел мимо вашего кабаре и не смог побороть желание заглянуть… Простите за дерзость, ужасно рад нашей встрече… Даже не представлял себе, что такое может со мной случиться. Вы мой кумир с детства. Позвольте вашу ручку.
   Банальные слова прозвучали в ее ушах сладкой музыкой. О, сколько лет она не слышала подобных слов! Зардевшись, женщина стянула шелковую перчатку, разминая пальцы.
   Незваный гость шагнул вперед, левой рукой протягивая букет. В правой тускло блеснул маленький старомодный флакончик с изящной, сделанной вручную крышечкой.
   «Надо же… духи, – зарделась блондинка, предвкушая удовольствие. – Как прекрасно».
   Но она ошибалась.

Глава двенадцатая
Вес воды
(21 час 34 минуты)

   Подошедшая официантка не осведомилась о заказе – какая разница, если в меню всегда одно и то же. Дважды крутанув колесико поддельной зажигалки «Зиппо», она лениво воспламенила фитилек оплывшей свечи на покрытой жирными пятнами скатерти.
   – Добрый вечер, господа. Продуктовые талоны у вас в наличии?
   Вместо ответа Калашников протянул черную пластиковую карту с рогатой голограммой в левом углу, небрежно держа ее за уголок двумя пальцами.
   Официантка моргнула и выпрямилась, теребя оборки на застиранном переднике.
   – Сейчас будет другая скатерть. Кроме того, по статусу вам полагается неограниченное количество «Хеллтики», подождите секундочку, мне нужно сбегать в VIP-подсобку.
   Охлажденное пиво на адской жаре считалось небывалой роскошью. Алексей небрежно кивнул – привыкал к роли баловня судьбы. Рядом, сняв фуражку, изнывал от духоты и любопытства Малинин, однако корректно не задавал вопросов начальству.
   У столика возник холеный метрдотель, явно из бывших миллиардеров. На стол легла хрустнувшая крахмалом скатерть, появились, играя золотистыми тенями, две кружки ледяного пива «Хеллтика». Изогнувшись, метр поставил между коллегами тарелку с прогорклым запахом позавчерашнего масла: стандартные fish and chips. К сожалению, на качество местного продовольствия условия VIP-снабжения не распространялись.
   Калашников с неохотой ковырнул вилкой пережаренную сухую треску. Можно было бы, конечно, поехать в подпольный ресторан Вонга и навернуть там цыпленка в лимонном соусе, но кто знает, не обязал ли Шеф контролировать их передвижение по городу. В любом случае Вонга сейчас подставлять было нежелательно, замучаешься потом искать в Чайнатауне хорошее нелегальное кафе.
   Малинин на момент отвлекся от терзавших его сомнений – глотнув ледяного пива, он испытал ощущение, приближающееся к оргазму, чувствуя, как блаженный холодок льется вниз по пищеводу. Еще полминуты, и он бы впал в состояние анабиоза, словно лягушка.
   Калашников задумчиво вертел в пальцах вилку. И икра не лезет в горло, и компот не льется в рот, вспомнил он фразу из книги одного драматурга, которую год назад выменял на что-то на черном рынке. Драматург тоже жил в городес недавних времен, но куда конкретно его направило Управление наказаниями, Алексей не знал.
   – Вода, – внятно прошептал он, наконец проткнув треску зубцами вилки. – Это была вода.
   Унтер-офицер не подавился пивом, но замер с кружкой, уже поднесенной ко рту. Янтарные струйки потекли по покрытому рыжей щетиной подбородку.
   – В общем, я отреагировал примерно так же, – наблюдая залитого пивом Малинина, скучно произнес Калашников, и оставил в покое треску. – Короче, проведенные Склифосовским анализы подтвердили: вещество, спалившее Гитлера, – пять граммов обычной дистиллированной воды, хотя, возможно, и с какими-то примесями. Мы такую воду пьем каждый день. Осталась сущая мелочь – разобраться, каким образом ей удалось превратиться в жидкость, по сравнению с которой серная кислота – апельсиновый сок.
   К Малинину постепенно возвращался дар речи. Правда, первые слова он произнес, не отрываясь от кружки, за столом раздалось невнятное бульканье.
   – Ошефыбокаса… тьфу ты, мать вашу… Извиняюсь, вашбродь. А Шеф что сказал?
   – А что ему говорить? – горько усмехнулся Калашников. – Он попросту в шоке. Срочно послал бригаду специалистов брать пробы в водопроводе, артезианских скважинах и даже в канализации. Последнее им особенно не понравилось, но ты же знаешь босса – если ему что-то позарез понадобится, он человека с головой в дерьмо загонит.
   – Неужели Ван Ли и Краузе тоже ничего не добыли? – одним глотком уничтожил оставшееся пиво Малинин. – Они специально всю богадельню облазили, где фюрер работал.
   Калашников отодвинул тарелку, будучи не в состоянии пересилить себя и съесть хоть кусочек чудовищно надоевшего блюда. Он также хлебнул ледяной жидкости и от восторга слегка зажмурился. Половина зала смотрела на него с нескрываемой ненавистью.
   – Как и ожидалось, ничего, – облизнувшись, подвел итоги Алексей. – Самому молодому престарелому еврею в этом веселом заведении – девяносто восемь лет. Они даже толком не знали, кто именно к празднику мацу выпекает: все полуслепые, зубов во рту нет, пускают слюни в постели с утра до вечера – такой у них нежный возраст. Сам никогда не радовался, что попал в Ад молодым, а сейчас думаю – в принципе, не так уж это и плохо.
   В углу послышался разочарованный свист и проклятия: на чемпионате мира по футболу российская сборная опять пролетела. Калашников не знал, что происходит на Земле в реальности. В русском квартале городатакие штуки могли показывать специально, дабы портить настроение болельщикам. Вполне возможно, что это подтасовка – ну не может такого быть, чтобы нашипроигрывали с таким завидным постоянством. Однако большинство русских в Аду, особенно из тех, кто прибыл в городнедавно, считали, что трансляция все-таки настоящая, а потому с садистским нетерпением ждали «в гости» парочку тренеров национальной сборной России.
   Не успел гвалт возмущения стихнуть, как на экране огромного телевизора погасло изображение мяча и снова появился взлохмаченный ведущий новостей. Теперь он был в очках и уже не выглядел вальяжным.
   – Добрый вечер, в эфире Влад Кистьев. Мы прерываем прямую трансляцию чемпионата мира, чтобы выйти в эфир с сообщением о чрезвычайном происшествии.
   В кармане у Калашникова настойчиво звонил мобильный телефон.

Глава тринадцатая
Ночная встреча
(чуть раньше, 21 час 06 минут)

   Ему удалось выскользнуть из кабаре незамеченным, бесшумно закрыв дверь гримерки на ключ, лежавший у покойницы на столе. Все произошло еще легче, чем он рассчитывал. Женщина даже не успела вскрикнуть, через брешь в букете он молниеносно выплеснул флакончик ей в лицо. Объект номер один был мужского пола и мог оказать серьезное сопротивление, поэтому пришлось применить удавку. Главное, что он импровизировал, а не опустился до банальных повторов. Эликсир,как и в прошлый раз, подействовал мгновенно: яркие искры, несколько граммов пепла на полу и прекрасные голубые глаза, превратившиеся в потухшие угольки.
   Что ж, новая смерть прибавит забот болванам из отдела оперативных расследований. Два трупа за одни сутки – да они попросту на уши встанут, кусая локти от собственной тупости. Все по-прежнему выполнено стерильно – никаких отпечатков, отсутствие следов, ни единого волоска – вычислить по ДНК его не смогут самые лучшие специалисты. Объект номер два жил подальше от его дома, поэтому пришлось использовать старый любимый кеттлеровский велосипед. Большую часть уличных фонарей уже потушили, и спасительная темнота без проблем позволила ему добраться до спрятанного в укромном месте велика.
   Он без труда вспрыгнул на жесткое ободранное сиденье, привычно крутанул упругие педали, и теплый ветер ударил ему в лицо. Быстро проехав мимо установленного возле дороги рекламного щита фильма ужасов «Рассвет мертвецов» (комедий и любого кино с хэппи-эндом в городене показывали), убийца свернул в узкий переулок. До нужной улицы оставалось ехать еще минут двадцать – скоро включится очередная программа радионаказания, и за грохотом «хэви метал» чуткая фрау Браунштайнер не услышит, как он проберется по ступеням на лестничную клетку. Входные двери, конечно, будут заблокированы, но он подождет у стены на лестнице. Сразу после окончания программы незаметно пробраться в комнату не составит особых усилий.
   Человек с мертвенно-бледным лицом возник на его пути так неожиданно, что убийца резко подпрыгнул на сиденье. Крутанув руль, он повернул налево, однако колесо жалобно взвизгнуло лопнувшей шиной – схватившись растопыренными пальцами за воздух, он вылетел из седла. Упавший велосипед заскрежетал по асфальту, а он сам откатился в сторону, держась за ушибленную ногу.
   Бледнолицый бросился к нему. Его лицо было искажено неподдельным страхом.
   – О… простите, простите… господин, прошу извинить меня. С вами все в порядке?
   Путем невероятного усилия он изобразил улыбку, хотя нога просто разрывалась от боли.
   – Вы напугали меня. Что-то случилось? Мы же расстались всего два часа назад.
   Человек подобострастно склонил лысую голову и ссутулился, став еще ниже ростом.
   – Я вижу, что причинил вам боль. Мне нет прощения, господин.
   – Ничего страшного, обычный ушиб, – отмахнулся киллер. – Я планировал встретиться с вами ближе к утру, когда ваш квартал уснет. Совершенно не ожидал, что вы уже подкарауливаете меня на дороге к дому. Если несложно, помогите встать.
   Опираясь на локоть человека с бледной кожей, убийца поднялся на ноги, отряхивая джинсы от налипшей пыли. Бледнолицый, суетясь вокруг, помогал чистить одежду, заискивающе улыбаясь. Киллер поймал себя на мысли, что на Земле улыбка такой твари, встреченной в безлунную ночь, навряд ли показалась бы дружелюбной. Ночной собеседник был достаточно тепло одет, но постоянно прятал руки в карманы. Даже при температуре плюс тридцать он никак не мог согреться.
   – На улице слишком темно, а я должен был привлечь к себе внимание, иначе вы могли проехать мимо, – все тем же подобострастным голосом протянуло загадочное существо. – Ко мне поступило срочное сообщение от связного, поэтому пришлось вернуться. В любом другом случае я не решился бы беспокоить вас так поздно.
   В груди убийцы сладко заныло приятное ощущение.
   – Привезли эликсир?– спросил он с тайной надеждой.
   – Вы как в воду смотрите, господин, – хихикнуло чудовище. – Прибыл курьер со свежей партией. Вам нужно встретиться с ним, потому что я не рискую хранить эликсиру себя. Это может вызвать подозрения сослуживцев. Прошу – следуйте за мной.
   Он отрицательно замотал головой.
   – Я не могу. С минуты на минуту псы из Управления наказаниямиобнаружат, что я ликвидировал второй объект. Мне надо обязательно быть дома, чтобы соседи в случае допроса подтвердили мое алиби. Поймите, – назидательно поднял он вверх указательный палец. – В отличие от вас, meine lieber, я рискую очень и очень многим.
   Бледнолицего эта новость абсолютно не впечатлила – подняв воротник дешевого зимнего пальто, он зябко поежился, о чем-то раздумывая.
   – Может быть, у меня паранойя, но я испытываю ощущения, что за мной установлена слежка, – прошипел монстр, не вынимая рук из карманов. – Я просто хочу на всякий случай избавиться от эликсиракак можно быстрее. Господин, мне пришла в голову одна интересная мысль, как нам следует поступить, – возможно, это устроит нас обоих…
   Жестом попросив убийцу наклонить голову, человек с мертвенно-бледным лицом отрывисто зашептал тому в ухо. Спустя пару минут киллер уверенно кивнул.
   …Вернувшись спустя некоторое время домой – проникнуть в квартиру после радионаказания, как он и планировал, не составило особого труда, – он с удовольствием развалился на жесткой кровати. Впервые за сутки ему ужасно захотелось спать, но он не мог себе этого позволить – сегодня у него появится сверхурочная работа. Перед глазами, колеблясь и искажаясь, поплыло напудренное лицо женщины, широко распахнувшей глаза, когда он протянул ей охапку белых роз с крохотными красными прожилками…
   Вздрогнув, убийца сел на постели. Цветы… Он забыл про цветы!

Глава четырнадцатая
Дорога в кабаре
(22 часа 14 минут)

   – …У-у-у…Мать вашу через семь гробов… в мертвый глаз, да за ногу и об угол!
   Это было уже двадцать седьмое выражение Малинина с тех пор как они уехали из ресторана, и надо отдать должное его профессионализму – он не повторялся. Крепко держась за обитый железом руль, унтер-офицер ругался как заведенный, выдавая столь удачные словосочетания, что от них завяли бы уши и у портового грузчика. Больше всего его ранимую душу травмировало то, что на столе осталась недопитая кружка с ледяным пивом. Хуже, наверное, он себя чувствовал только в день смерти.
   Калашников молчал, хотя пива ему тоже было жалко. Не слишком ли много событий для одного заурядного рабочего дня? Хорошая новость пока что была одна. Стало ясно, что убийство Гитлера – вовсе не месть фанатика-одиночки, как он предполагал изначально: погибшей в кабаре женщине некому было мстить. А если уж и было, то явно не такими изощренными методами.
   Плохими новостями представлялось все остальное: не успев начаться, расследование на глазах рассыпалось в прах. Гадать дальше было нечего, они имеют дело с классическим серийным убийцей. Каким образом он появился в городе, кто будет следующей жертвой, почему дистиллированная вода сжигает людей, словно напалм… Обо всем этом он и понятия не имел.
   Нарушая профессиональную этику, Калашников мысленно признался себе, что на Земле думал о возможностях Шефа намного лучше. Там всем казалось, что Шеф всесилен, что он может проникнуть в мозг любого человека и заставить его выполнять свою волю. На деле все это оказалось красивыми сказками: слуги Шефа на Земле просто обеспечивали ему достойный пиар. За долгое существование человеческой цивилизации Ад оказался перенаселен так, что здесь стало тесно даже китайцам, – начиная с каменного века в пекло прибыли десятки миллиардов покойников. Это породило то, что город, и без того непомерно раздутый, ежедневно продолжал застраиваться панельными пятисотэтажками.
   Алексей мрачно улыбнулся, покрутив головой. Подумать только – когда-то он искренне верил в наивные байки о том, что, дескать, Шеф в свободное время путешествует по Земле, обволакивая людей соблазнами, ведет с каждой отдельной личностью многочасовые беседы, дабы подписать договор о продаже души и затащить ее в Ад… Здесь подобные триллеры кажутся элементарным детским слабоумием.
   Безусловно, Шеф продолжает лично посещать особо уважаемых клиентов, как тот же доктор Фауст или философ Кант… Но в остальном он давно уже устроил так, что грешные души идут к нему не поодиночке, а оптовыми партиями. Он главный акционер табачных фабрик, его люди владеют заводами по производству оружия, на его золото в президенты избираются психически неуравновешенные личности. Однако всему есть предел – Гитлер, Сталин и Пол Пот не были у Шефа в фаворе, ибо существенно перестарались, начав гнать в городдуши таким конвейером, что весь персонал Ада, включая пограничный контроль и таможню, перешел на авральное круглосуточное дежурство. Таким образом, влезть в мысли миллиардов обитателей городаи узнать, откуда в их среде возник убийца, для Шефа физически не представляется возможным – особенно если учесть, что ежедневно в Ад прибывают все новые и новые оптовые партии граждан.
   Ладно, он опять увлекся ненужной философией… Короче, что мы имеем на данный момент? А ничего. Убиты уже двое, и вероятно, киллер на этом не остановится. Скоро появится и третий труп, это как пить дать, а там и четвертый не за горами. Пресса, конечно, будет рада стараться в освещении событий, что явно подмочит веру городскогонаселения во всемогущество Шефа. Вывод – надо шевелить мозгами как можно быстрее: теперь он не может себе позволить миндальничать с возможными носителями нужной информации.
   Как только он разберется с обстоятельствами убийства женщины, то немедленно поедет в каменоломню к Сталину и любым способом вытащит из старого осла информацию. Если бы он знал, что за первым последует второе убийство, постарался бы сделать это сразу же. Что-то этому дедку в золотых погонах наверняка известно, но он не хочет говорить – возможно, по причине неясного испуга. Связан ли он с убийцей? Исключено. Иначе не впал бы в такое лягушачье оцепенение, услышав, что какой-то доброхот сжег его старого врага.
   Дикий скрежет тормозов вывел его из задумчивости – по счастливой случайности, «БМВ» чудом избежал столкновения с желтым такси, беззастенчиво едущим по встречной полосе. Две машины разом заглохли и остановились рядом, частично перегородив движение.
   – Урод, куда ты смотришь! – брызгая слюной, орал из окна Малинин. – Слепой, что ли?!
   За рулем такси восседал седой негр в черных очках. Как ни в чем не бывало он осклабился белозубой улыбкой.
   – Коньечно сльепой, мать твою так, – заученно, но весьма твердо произнес он. – Зрьячьих в таксисты здесь фоопше не берьют, сакнись и проесжай пыстрее, чмо кослиное!
   Судя по акценту, негр был из новеньких– видимо, только недавно начал учить русский язык. Малинин с матюгами сунулся вниз за монтировкой. Калашников захохотал.
   – Серега, да оставь ты его в покое! Понимаю, что бесит здешнее движение, но мужик-то не виноват. Таковы правила, чего ты к ним за столько лет не привыкнешь?
   Малинин крутанул руль. Негр, продолжая скалиться, вежливо поклонился в сторону калашниковского голоса, нащупывая ключ зажигания. Алексей мельком бросил взгляд на лицензию, прикрепленную над лобовым стеклом, где было выведено старославянскими буквами: «Рэй Чарльз». Вот интересно, чем этот африканец занимался на Земле…
   БМВ вылетел на шоссе – учитывая дикое количество машин в городе, не помогали даже развязки, опутывавшие его гигантской сетью. Строгие правила Ада разрешали иметь лишь один автомобиль на миллион жителей и призывали пользоваться общественным транспортом. Однако наличие в частной собственности миллиардов велосипедов, мотороллеров и самокатов отнюдь не улучшало ситуацию на дорогах.
   Мигая красными огнями, из вечернего сумрака медленно выплыло здание кабаре.

Глава пятнадцатая
Снова темная комната
(22 часа 17 минут)

   Волнения оказались напрасными: исполнительи на этот раз не подкачал. Курьер, судя по всему, тоже. Человек в черном сладострастно потер руки и, вздрагивая от удовольствия, взял со стола список, всматриваясь в почерк с завитушками. Нажимая на грифель карандаша, он тщательно зачеркнул вторую фамилию и отвел бумагу от глаз на расстояние вытянутой руки, любуясь содеянным. Осталось еще пять кандидатур – и ОНО сбудется.
   Но, несмотря на весь профессионализм исполнителя, задача будет не из легких. Враг тоже неглуп – не сегодня-завтра, догадавшись, в чем дело, он отправит псовпо его следу. Успеет ли исполнительдовести дело до конца за эту неделю? Возможно, ему понадобится на пару дней лечь на дно и не делать резких движений. Иногда волк проходит мимо притаившегося охотника, не чуя его запах. Тем более что эликсирможно пока не переправлять – имеющихся порций ему хватит, да и новый курьер появится в наличии не сразу. У исполнителяесть время отдохнуть и обдумать свои дальнейшие действия.
   …Из соседней комнаты снова донеслись невнятные звуки – на этот раз они напоминали приглушенное мяуканье. Надо посмотреть, как там дела. Но сначала он выпьет чаю.
   Шаркая тапочками, человек в черном прошел на просторную, отделанную деревом кухню, где нажал кнопку голубого электрического чайника. Он не слишком доверял современным нововведениям, но эта вещь действительно хороша, поскольку экономит время. Нет никакой опасности сжечь плиту – все само отключается. О-о-о, как велико нетерпение! Операция началась только сегодня, но он уже устал ждать. Особенность русского человека – хочется все и сразу. Но следует учесть, что он имеет дело не с уличными лохотронщиками. Если противник догадается, в чем дело, он не остановится перед тем, чтобы раздавить его, как букашку. Следует соблюдать осторожность.
   Жадно отхлебнув горячий черный чай, человек в черном обжег небо и язык. Боли он не почувствовал – в голове вновь начали тесниться тревожные мысли. Ну-с, остается надеяться, что он не ошибся в кандидатурах, намеченных в качестве инструментов. Ошибка была бы не то что непростительна – она просто явилась бы катастрофой, перечеркнув то, что они планировали годами. Ах да, еще мальчик… Вероятно, с завтрашнего дня он предложит ему временно пожить в его доме. Пусть одна комната у него занята, а в двух других сложены нужныевещи, но они могут спать на общей кровати – как говорится, в тесноте, да не в обиде. Так лучше всего – когда вскоре настанет время жертвоприношения,ему не придется разыскивать парня по телефону. В отличие от мальчика, человек в черном не жаждал славы. Ему это было ни к чему. Есть тот, кто восхвалит и достойно вознаградит. Все остальное абсолютно неважно.
   …Поставив пустую фарфоровую чашку со слипшейся чайной массой на стол, он с неохотой подумал, что позже придется тратить время на ее мытье вручную, – японская посудомоечная машина давилась чаинками, один раз пришлось ее ремонтировать. Пора. Дойдя по маленькому коридору до запертой двери, он всунул в отверстие плоский ключ и дважды повернул, попутно нажав на желтый язычок самодельного замка. Беззвучно открыл. И застыл на пороге, вглядываясь в темноту.
   Мяукающие звуки внутри комнаты неожиданно прекратились.

Глава шестнадцатая
Зацепка
(22 часа 40 минут)

   Зрелище, которое предстало перед Калашниковым, называлось дежа вю – включая тошнотворный запах сгоревших волос. Медэксперты в белом, подобно огромным муравьям, ползающие по полу, Склифосовский с сигарой в продавленном кресле и пепел вперемешку с угольками на паркете. Впрочем, это был, как бы выразился тот же московский пиар-менеджер, upgraded [3]дежа вю, потому что внутри гримерки толпились и другие сотрудники отдела оперативных расследований – следователь уголовной полиции Гамбурга Герхард Краузе и офицер китайских спецслужб Ван Ли.
   Краузе напоминал ему подпольного миллионера из одной забавной книжки, прочитанной еще в тридцатых годах. Оба автора впоследствии здесь, в городе, подарили ему экземпляр с автографом. Классический немец с «ветчинным рылом», светлыми волосами и белыми ресницами – даже его глаза, казалось, были бело-прозрачными. О внешности Ван Ли нельзя было сказать ничего определенного – Калашников отличал его от остальных китайцев лишь по наличию коричневой родинки возле глаза. Иначе запросто перепутал бы с владельцем подпольного кафе Вонгом.
   Шефа Алексей увидел не сразу – тот стоял, разглядывая какой-то старый бумажный плакат на стене. Лишь по тому, как вытянулся и щелкнул каблуками Малинин, стало понятно – начальство тоже здесь.
   Он посмотрел в сторону плаката и мгновенно узнал, кто стал жертвой на этот раз. Когда сорок лет назад эта женщина прибыла в город, ее появление произвело фурор. Толпы поклонников едва не сломали дверь Главного Суда, когда были оглашены условия наказания, – спецназу пришлось применять резиновые дубинки. Остается представить, что бы они сказали теперь, если бы видели все это. Администратор кабаре находился тут же, поминутно вытирая платком лысину, взмокшую от осознания неожиданного визита столь значительных персон.
   – Все то же самое, милостивый государь, – объяснял Шефу Склифосовский, но на этот раз без грохочущего хохота, – опухшее лицо врача было уставшим и безразличным. – Очевидно, что орудие убийства – снова чистейшая вода с непонятными примесями: последствия ее применения перед нашими глазами. К сожалению, мои возможности тут заканчиваются. Вы приказали вашим людям отвезти это вещество на анализ в лабораторию профессора Менделеева, и это правильно – разложив его на отдельные молекулы, он выяснит примерный состав. Эти господа, – последовал небрежный кивок в сторону Краузе и Ли, – опросили работников кабаре. Те спохватились только через полчаса, когда зрители подняли скандал. Дверь в гримерку была заперта, им пришлось ее ломать. До этого никто из персонала ничего не слышал – в зале гремела музыка. На этот раз наш красавчик не полез по пожарной лестнице, а вошел и вышел через входную дверь.
   Администратор достал второй платок – первый успел превратиться в мокрую тряпку. Его беспокоило все – и убийство, и появления Шефа, и то, как он будет возвращать посетителям деньги за билеты. Какая неудача! Надо было нанять Эдит Пиаф.