Зуфар Гареев. Ее горячая мамочка

   – Что ты такое говоришь матери?
   – А ну повтори честно: обмывая покойников, я их регулярно пощипываю, постукиваю по темени, сую тумака, накручиваю уши…
   – Когда? И что ты такое говоришь?
   – Слабо, мама? Тоже мне знатная обмывальщица! Ты их уже три года избиваешь, три!
   Дина бьется в истерике:
   – Убери фак! Среди идиотов мы сами станем идиотами! Убери фак, я сказала!
   – Где фак? – интересуется бабушка.
   – Страшная грешница! Умей отвечать за свои поступки!
   – Нету фака, что ли?
   – И оставь гордыню! А ну открой книгу! Открой книгу!
   Старушка послушно открывает захлопнутую брошюрку.
   …Старушку выводят из храма спустя полчаса. Галкина помогает матери сесть на заднее сиденье машины. Дина поднимает от руля заспанное лицо, прикемарила.
   – Никак?
   – Как всегда. Нет у нее грехов и все. Как ангел чиста.
   Дина вздыхает:
   – Третий год не можем причастить…
   Включила зажигание:
   – Не забудь, в пятницу я на объекте… Проектируемый проезд 6445… Чтоб сгореть ему синим пламенем…
   – Слушай, ПП – это не Проектируемый Проспект? Ты точно знаешь?
   – Пэпэ – это проезд. Заколупалась… В печенках уже, полгода не могу найти клиента…
   – Где фак? – почему-то опять спрашивает Анастасия Егоровна.
   Дина уезжает. Галкина тоже поймала машину, села.

9

   По понедельникам на подъезде кастинг-центра висят свадебные поздравления, оставшиеся с пятницы. Не всегда Галкина помнит об этом. Вот и нынче: автоматически бросила фломастером на бумагу свою подпись, привычно нарисовала ромашку рядом с той, которую рисовала в пятницу.
   По коридору, озирая двери студий, идет светловолосый парнишка, оглядывая листочки.
   «Присяжные-Новые, судьи, случайные свидетели», «Шваль-Антагонисты», «Предатели – кто они?»
   Навстречу Галкина, за ней Надя, всхлипывая.
   Галкина жалуется по телефону:
   – Доча, я замучилась с этим личным психотерапевтом.
   Голос Дины почему-то сонный, хотя уже середина дня.
   – Он сказал, что ты ку-ку?
   – Это я сказала, что он полный псих на всю голову!
   – Не знаю, не знаю…
   – Он не мой личный врач, а мой личный сумасшедший.
   Надя мстительно бросает в спину Галкиной:
   – Да, я тупая! Но счастливая, в отличии от Вас! Повторяю в сотый раз: тупая и счастливая!
   Кружит словно в танце:
   – Вот какая я тупая и счастливая, назло Вам! А Вы нет!
   Парнишка спрашивает:
   – Алису не видели?
   – Зачем мне сумасшедший, если я сама ку-ку? Надя, это кто? Срочно в геи!
   – Я не такой! – уперся парнишка.
   Надя, всхлипывая, с ненавистью наступая на парнишку.
   – Да кто это тебе сказал? Кто?
   Парнишка прижимается к стенке. Галкина и Надя проходят мимо.
   На одной двери листочек «Престарелые жертвы насилия + ДойчТВ». Парнишка заглядывает.
   Бабулька за 70, до того выкладывавшая в холодильник из сумки творог и творожную массу, шустро семенит к инвалидному креслу и принимает позу убитого горем человека – жалко трясет головой, скривив лицо как полоумная. Зовут ее Елизавета Мироновна.
   – Алису не видели?
   – Чего? Не видишь, я глухая? В шоке? Не видишь?
   – Вижу. Так не видели Алису, агента по актерам?
   Бабулька молчит, старательно трясет головой. В кармане ее халата заливается мобильник «Калинкой-малинкой». Бабулька ловко выуживает аппарат.
   – Сколько раз повторять: глухая я и в шоке. Изнасилованная, не видишь?
   – Да вижу, что Вы заладили?
   Какой голос из-за ширмы интересуется:
   – Кто там, Лиза? Чего надо?
   Выходит дедок. Паренек, чертыхнувшись, исчезает.
   – Лиза, не приставал?
   – Не приставал.
   – Ну и Слава Богу. А то сама знаешь, сколько сексоголиков развелось теперь. Отвернешься, а он уже…
   Парнишка опять идет по коридору, поглядывая на листочки.
   «Присяжные к Смирнову», «Синеглазка. 3 сезон», «Самоубийцы», «Семейнозависимые», «Монологи всякой шушеры», «Эмоголики».
   Торкнулся на монологи всякой шушеры, закрыто.
   Перед дверью «Геи-Новые» парнишка испуганно озирается, несмело открывает дверь. Вскоре выскакивает оттуда как ошпаренный.
   Из студии «Синеглазка» выходит Галкина с трубкой. За ней Надя и Алиса.
   Галкина раздраженно отрывается от телефонного разговора:
   – Я же сказала – этого в геи! Надя, у нас чудовищный недобор!
   – Я не такой!
   Алиса и Надя наступают, прижимают парнишку к стенке.
   – Да кто тебе сказал, кто?

10

   Когда-то одна очень близкая женщина сказала мне, что идеальная семья должна напоминать стайку обезьян: чаще сбиваться в кучу и вычесывать друг друга.
   Возможно так оно и есть, по крайней мере в семье Галкиных подобное случается нередко.
   Поздними вечерами женщины располагаются на диване, голова матери – на коленях дочери. Дочь расчесывает ее длинные волосы, слушая дремлющие речи.
   – Когда я была молодой, любила до смерти одно стихотворение Вознесенского, сейчас уже забыла… А ты все расчесываешься, а ты все расчесываешься там был рефрен… Я люблю когда со мной чего-нибудь делают…
   – А я терпеть не могу когда прикасаются к моему телу. Никто и никогда. Я тебе говорила про одну у нас на работе? Упорно пишет в туалете «Дико хочу…» Ну и тэдэ. Не можем поймать эту незнакомку.
   – …волосы расчесывают… моют… Это из детства. Я до сих пор помню тепло маминых рук. Теперь она обмывает только покойников…
   – Когда она перестанет их избивать?
   Подумала, добавила:
   – А может за дело? Это правда, что после сорока обмытых – прямиком в рай?
   – Поищи вошек. Она в детстве часто искала вшей.
   – Да нет никаких вшей.
   – Ну и что – а поискать разве трудно?
   Дина как будто ищет вшей. Звонок на городской. Дина протягивает трубку.
   – Тебя. Молчит и молчит. Почему он звонит на городской?