В канун Нового года пришел в отряд исхудавший, оборванный парень. Он пробивался на восток к своим. По дороге уничтожил немецкого часового, завладел его карабином. Шел дальше лесом и не упускал случая пристрелить очередного гитлеровца. Придя в отряд и увидев командира, бросился к нему:
   - Дмитрий Николаевич! Родимый!
   Это был Стасик, бывший беспризорник, а затем председатель совета коммуны в Новоград-Волынском, над которой шефствовал отдел ОГПУ, возглавляемый Медведевым.
   В конце декабря командование запросило, не сможет ли "Митя" из числа своих бойцов выделить группу человек в двадцать пять, знающих район Минска, чтобы направить их туда для выполнения специальных заданий. Добровольцев оказалось более чем достаточно, и группа была сформирована. Как стало известно впоследствии, в конце марта 1942 года новый отряд благополучно добрался до района города Борисова. Со временем он превратился в полуторатысячное партизанское соединение. Многие из этого отряда получили высокие правительственные награды, а его командиру Петру Лопатину было присвоено звание Героя Советского Союза.
   Десятого января 1942 года над партизанским лагерем начались первые воздушные бои, а вскоре части Красной Армии освободили Людиново. Отряд "Митя" оказался в "окружении" наших войск и получил приказ прибыть в Москву. Отправлялось из столицы немногим более трех десятков человек, возвращалось - более трех сотен!
   За время боевых действий отряда в тылу врага в Центр беспрерывно поступала ценнейшая разведывательная информация. В результате захвата Львова-Корзухина были выявлены адреса явок немецких агентов в нашей стране, а сами они обезврежены. Партизаны уничтожили двух генералов, 17 офицеров, более 400 гитлеровских солдат. Взорвали 2 воинских эшелона с живой силой и техникой врага, 10 автомашин с боеприпасами, 9 самолетов, 4 паровоза, 3 железнодорожных моста и 7 шоссейных, во многих местах разрушили телеграфную и телефонную связь.
   Данные эти, конечно, неполные, ибо результаты боевых операций партизан далеко не всегда поддаются учету.
   Таков был вклад отряда "Митя" в дело Великой битвы под Москвой.
   Большой урон нанесли партизаны врагу в этой битве. Характерно признание гитлеровского генерала Фуллера: "В России партизаны, число которых постоянно возрастало, вселяли ужас в сердца немецких солдат, разбросанных вдоль бесконечных линий сообщений. На огромных просторах, через которые проходили коммуникации, партизанские отряды играли такую же роль, как и стаи подводных лодок в Атлантическом океане".
   Партизаны-медведевцы оказались первыми из тех, кто побывал в тылу врага и возвратился в Москву.
   Указом Президиума Верховного Совета от 16 февраля 1942 года были награждены: орденом Ленина - Медведев, Кулаков, посмертно - Староверов, Боголюбов; орденом Красного Знамени - девять человек; Красной Звезды двенадцать. На следующий день партизан вызвали в Кремль для вручения наград. От имени награжденных выступил Медведев. Он очень волновался, голос его звучал глуховато: "Я хочу заверить правительство и партию, сказал он, - что вся наша жизнь до последней капли крови, до последнего дыхания принадлежит партии, принадлежит Родине. Приказывайте - все будет выполнено!"
   В ночь с 23 на 24 февраля командующий Западным фронтом генерал армии Георгий Константинович Жуков срочно вызвал к себе командира ОМСБОНа М. Ф. Орлова и Д. Н. Медведева. Вернувшись, вот что рассказал Дмитрий Николаевич Сиповичу и Кулакову об этой незабываемой встрече, которая продолжалась два часа.
   Командующий фронтом внимательно выслушал доклад Медведева о действиях партизанского отряда и полученных разведывательных данных. Затем спросил, что нужно сделать в тылу врага, чтобы прервать его коммуникации и приостановить снабжение фашистских войск на Западном фронте. Сейчас чрезвычайно важно, сказал он, дезорганизовать движение эшелонов противника в сторону фронта.
   Медведев ответил, что нужно создать партизанский корпус из действующих на местах отрядов и как следует его вооружить.
   - Пока вы будете сколачивать партизанский корпус, пройдет время, прервал его Жуков, - а нам нужны немедленные действия.
   - Тогда необходимо срочно сформировать и направить в тыл противника отряд человек в двести, который будет действовать только по указанию командования на определенных коммуникациях противника, - уверенно сказал Медведев. - Но для этого нужны оружие, взрывчатка.
   Жуков одобрил предложение Медведева.
   8 марта командующий фронтом вторично вызвал полковника Медведева. Георгий Константинович интересовался, как идет формирование отряда, и, узнав, что его уже готовят к заброске в тыл противника, остался доволен. Жуков еще раз подчеркнул, что первоочередные задачи - это диверсии и сбор разведывательных данных: расположение аэродромов противника, особенно тех, с которых фашисты летают бомбить Москву, складов, баз, штабов гитлеровских войск; сведения об эшелонах - сколько проходит их в сутки по одноколейным и двухколейным дорогам и сколько времени необходимо противнику, чтобы восстановить разрушенные коммуникации.
   В дальнейшей беседе Медведев высказал соображение о том, что следует создавать партизанские отряды также и в глубоком тылу противника, чтобы взрывать его эшелоны и технику на значительном удалении от линии фронта. Нужно развивать партизанское движение именно в этих районах. Людские резервы там есть. Для организации дела необходимо послать туда подготовленных людей - командиров, комиссаров, начальников штабов, специалистов-подрывников и, конечно, вооружение.
   Жуков спросил, сколько нужно автоматов. Медведев ответил, что не подсчитывал, но примерно тысячи две с половиной.
   - Разрабатывайте материал, - сказал командующий. - Дам три тысячи автоматов и все, что нужно. Желаю успеха!
   Вскоре после этого разговора в штабе Западного фронта было сформировано несколько партизанских групп и отрядов, которые срочно перебросили через линию фронта для организации разведки и диверсий. В эти группы включили по несколько бойцов и командиров из отряда "Митя". Их опыт, полученный в Брянских лесах, был необходим в боях с фашистами.
   Возглавлял одну из таких групп, направлявшуюся в Белоруссию, старый товарищ Медведева еще по довоенным временам, опытный чекист, отважный человек С. А. Ваупшасов. В своих мемуарах он писал:
   "Навсегда осталась в памяти встреча с выдающимся партизанским командиром Дмитрием Николаевичем Медведевым. Он воевал в Брянской области, условия там несколько отличались от обстановки в Белоруссии, но все же послушать его рассказы было для меня весьма интересно. Дмитрий Николаевич, с которым я был знаком не первый год, узнав, что через несколько дней мой отряд уходит на задание, от души порадовался за меня и моих товарищей.
   - Двигай, Станислав! - сказал Медведев. - Бить фашистов в их тылу дело непростое, враг хитер, изощрен и чрезвычайно жесток. Поумнее наших прежних противников. Но зато какое удовлетворение испытываешь, какая помощь Красной Армии!
   Много ценного поведал мне старый чекист о войне в тылу противника, поделился первым накопленным опытом, дал советы, в частности относительно завязывания контактов с местными жителями.
   Особенность партизанского движения заключается в том, что с врагом сражаются не одиночки, не обособленные группы вооруженных людей, а все сознательное население. В этом-то и коренятся громадная мощь, неистребимость, живучесть наших отрядов. Нет для них непреодолимых преград, неразрешимых проблем, несокрушимых крепостей.
   После встречи с Д. Н. Медведевым мое нетерпение еще более возросло".
   Впоследствии Брянщина превратилась в громадный партизанский край. Тут формировались и начинали свою боевую деятельность прославленные партизанские подразделения Ковпака, Сабурова, Федорова, Наумова, Шитова, действовали десятки местных отрядов. Но первыми на Брянщине поднялись на борьбу с оккупантами партизаны отряда "Митя". Медведев командовал здесь фактически группой отдельных отрядов, то есть особым военным формированием, которые в скором времени получили название партизанских соединений.
   Громадный ратный труд, воинский подвиг, совершенный бойцами и командирами партизанского отряда "Митя", явились достойным прологом к героическим делам партизанского соединения "Победители".
   II. В ЛЕСА ПОД РОВНО
   1
   Вскоре после возвращения из Брянских лесов по поручению Наркомата внутренних дел СССР Медведев начал формирование второго, на этот раз специального разведывательного отряда, который должен был действовать в лесах Западной Украины под городом Ровно.
   Именно в Ровно фашисты устроили некую "столицу" оккупированной ими территории Украины. В этой "столице" находился со своим рейхскомиссариатом наместник Гитлера и его личный друг имперский комиссар Украины гаулейтер Восточной Пруссии Эрих Кох. Здесь сходились все нити управления гитлеровцев на украинских землях.
   Фашисты не случайно выбрали для "столицы" Ровно. Во-первых, в 1942 году город находился за полторы тысячи километров от фронта, и тыловым чиновникам здесь было спокойно. Во-вторых, город всего лишь около двух лет - с сентября 1939 по июнь 1941 года - был советским. До первой мировой войны Ровно входил в состав Российской империи, но с 1921 года его хозяевами стали польские паны. Поэтому тут сохранились кулачество и бывшие помещики с их прихвостнями петлюровцами и другими украинскими буржуазными националистами - матерыми врагами Советской власти. Эти люди теперь служили Гитлеру, и их окружение вполне устраивало Коха. В этом гнезде фашистского оккупационного чиновничества и военщины имелись возможности получить более надежные сведения о перегруппировках вражеских войск на фронте, о мероприятиях хозяйственного характера, наконец, о том, что творится в самой Германии. Вот почему Ровно из всех оккупированных городов Украины представлял наибольший интерес с точки зрения разведки.
   О задачах будущего отряда Медведев записал в своем дневнике: "Сегодня был вызван к командованию. Долго разговаривали. Все теперь кажется ясным и простым: от нас отпадают партизанские задачи - мы должны заниматься узкой работой по своей специальности; для руководства партизанами создаются штабы при командовании Красной Армии. Меня спрашивали, что меня больше интересует: наша работа - разведывательная, незаметная и скромная или партизанская слава? Первое ближе, роднее. Согласился с первым".
   Член Государственного комитета обороны предупреждал, что отряд должен "...сидеть тихо, заниматься разведкой и ни на какие другие задачи не отклоняться".
   Началось формирование отряда. Медведев записывает: "Подготовка нового отряда, названного "Победители", идет успешно. Людей в отряд подбирает Сергей Трофимович Стехов, назначенный комиссаром. Боевой, говорят, политработник: его многие знают как комиссара полка, с которым приходилось бывать в боях под Москвой.
   Вообще от хороших ребят нет отбоя: как в городе, так и в бригаде ловят меня на каждом шагу и просятся в отряд".
   Вместе с Медведевым формированием отряда занимался и Стехов. Однажды раздался телефонный звонок, сообщили, что сейчас будет говорить Георгий Димитров. Вскоре в трубке послышалось:
   - Товарищ Стехов, здравствуйте. Ко мне обратилась группа испанских коммунистов. Они очень просят, чтобы их включили в состав отряда, который формирует полковник Медведев. Им отказали, ссылаясь на то, что они почти не знают русского языка. Это действительно так. Русский язык им дается очень плохо. Но зато они в совершенстве знают язык автоматов. Уверяю вас, комиссар, что вы не пожалеете, если зачислите небольшую группу испанцев в свой отряд.
   Конечно, просьба Георгия Димитрова значила очень много. Командир и комиссар, посоветовавшись, решили взять группу испанских товарищей в отряд. Да, действительно, прав был товарищ Димитров. Никогда, ни разу им не пришлось пожалеть о том, что испанцы полетели в тыл врага. Это были беспредельно мужественные, обстрелянные в боях с франкистами парни, которым чувство боязни за собственную жизнь было чуждо.
   В общей сложности в отряд вошло свыше ста человек, большинство из которых были первоклассными спортсменами. К тому же они прошли специальное обучение в ОМСБОНе, где часть из них готовили как разведчиков.
   К маю 1942 года формирование отряда завершилось. Командиром его был назначен Д. Н. Медведев, комиссаром - С. Т. Стехов, начальником штаба Ф. А. Пашун, помощником командира по разведке - А. Ф. Творогов, начальником медицинско-санитарной службы - А. В. Цессарский...
   Как видно из записей в дневнике, Медведев был доволен своими подчиненными, но в еще большей степени они были довольны своим командиром. Лихой партизан-разведчик Валентин Семенов вспоминает:
   "Мы начали изучать способы форсирования водных преград. Для этого выбрали небольшое озеро, находившееся на окраине города. Мы складывали в плащ-палатки свое обмундирование, свертывали их особым способом, сверху клали автомат и получившийся таким образом поплавок толкали перед собой, вплавь переправляясь через озеро. Было много смеха, когда у нерадивых обмундирование в поплавке намокало.
   Однажды, переплыв озеро, я обратил внимание на то, что шутки вдруг стихли, и увидел высокого, стройного, черноволосого полковника с орденом Ленина на груди. В сопровождении нескольких военных он подошел к бойцам.
   "Медведев, Медведев!" - восхищенно зашептали вокруг ребята. О Дмитрии Николаевиче, уже побывавшем в немецком тылу, среди бойцов бригады ходили легенды: поражались его беззаветной отваге, находчивости и прозорливости, с которой он умел предвидеть планы врага.
   Дмитрий Николаевич, весело поблескивая глазами, поздоровался с нами и дал несколько советов, как лучше действовать, преодолевая водную преграду. Разговаривая, он внимательно смотрел в глаза то одному, то другому, и каждый в этом взгляде чувствовал одобрение и поддержку, и на душе становилось спокойно. Уверенность вселялась в сердце при виде нашего командира, ничем не выражавшего беспокойства или тревоги, несмотря на то, что впереди предстояла невероятно трудная, напряженная и опасная работа".
   Безмятежен Медведев был, конечно, только внешне. Вот еще несколько записей из его дневника, которые говорят о его состоянии:
   "25.5. Выбросили первую группу нашего отряда... Я их сам инструктировал и провожал. Просил не быть беспечными. Боюсь за Сашу Творогова - уж очень он молод, двадцать три года. Он полетел во главе группы в 14 человек. Должны утром сообщить, как приземлились. Нервничаю".
   Однако сообщения пришлось ждать пять дней. Тревога Медведева о судьбе своих первых посланцев возрастала с каждым днем:
   "30.5. Получена радиограмма, что группа оказалась на 35 км южнее Житомира, на открытых местах. Летчики ошиблись: сбросили на 300 км южнее намеченного пункта. Если все будет благополучно, дойдут до назначенного места дней за 20. Новая задержка. Жалко дорогих дней.
   1.6. Сегодня радиограмма от Творогова была принята неполностью: говорят, что "пропала", т. е. прервалась, передача во время работы. Не случилось ли чего? С Твороговым связи больше не было. Беспокойство усиливается. Что могло с ними случиться?
   12.6. С группой Творогова произошло какое-то несчастье - иначе и не может быть. Предполагать, что отказала рация - только успокаивать себя прекрасными надеждами. Неужели погибли? Не верю. Не хочу верить! Хорошие ребята с ним полетели - в обиду себя не дадут.
   Сегодня начинаю волноваться за группу Пашуна. Ее отправили. Проинструктировал и тепло простился. С ним полетел и Володя Фролов. Но они без радиостанции. Им я не сказал, что с Твороговым нет связи. Зачем лишний раз тревожить!
   15.6. От Творогова ни слуху ни духу. Нет данных и от Пашуна. Он почему-то не попал к ранее выброшенным группам. Видимо, его, как и Творогова, выбросили не там, где надо... Необходимо вылетать мне самому и организовать прием людей поосновательнее..."
   2
   Медведев вылетел в тыл врага 20 июня. Приземлился не совсем удачно. Кроме того, фашисты все-таки обнаружили, что в районе железнодорожной ветки Овруч - Чернигов, в ста тридцати километрах северо-западнее Киева, по ночам приземляются парашютисты.
   Утром 27 июня к расположению партизанского лагеря подошла головная колонна карателей и атаковала его. И уже с первых минут обнаружилось, что "Победители" достойны этого гордого названия. Медведевцы бросились в яростную контратаку, открыв шквальный автоматный огонь, которого каратели не выдержали и залегли. А вскоре Стехов, руководивший боем, поднял партизан в атаку, они смяли противника и почти полностью уничтожили его.
   От взятого в плен офицера стало известно, что карательный отряд насчитывал 160 жандармов и полицейских, присланных из Киева. Командир карателей рассчитывал быстро расправиться с десантниками, но, получив достойный отпор и понеся потери, запросил по рации подкрепление, которое могло прибыть с минуты на минуту. Поэтому Медведев принял решение уходить форсированным маршем. Собрав свои первые трофеи, уложив на самодельные носилки раненых и похоронив первого павшего смертью храбрых медведевца москвича Анатолия Капчинского, рекордсмена СССР по конькобежному спорту, отряд направился через болото в глубь леса.
   На первой же стоянке командование решило провести разбор прошедшей операции. Медведев говорил:
   - Первый наш бой, наше боевое крещение показало, что мы прошли хорошую выучку в бригаде - действовали смело, решительно и сплоченно. Непосредственно в бою принимало участие около тридцати человек, и они одержали победу над противником, превосходившим их по численности: били врага не числом, а уменьем. Пусть же отныне это станет нашей традицией традицией "Победителей". Но выявился и серьезный недостаток: разведка не проявила должной бдительности - врагу удалось подойти незамеченным вплотную к расположению отряда, и только благодаря случайности его обнаружили в последний момент. А случайности в нашем деле раз и навсегда исключаются! Мы должны быть всегда начеку, всегда предупреждать замыслы и действия противника. Помните, что мы разведчики, а это значит, что мы обязаны знать о враге все, а он о нас - ничего!
   Отряд двигался по северу Житомирщины на запад, в сторону Ровно, по непроходимым болотам. Удалось раздобыть несколько лошадей с телегами для раненых, но, чтобы дать им возможность проехать, приходилось гатить болота, стоя по грудь в зловонной жиже. Беспощадно палило июльское солнце, а лица сплошным слоем облепляли комары. Большие трудности испытывали с продовольствием - близлежащие села обходили стороной, опасаясь обнаружить себя. Если же проходили невдалеке от села, где возможны были гарнизоны полицейских, Медведев посылал нескольких разведчиков с задачей дезориентировать противника, сбить его с толку. Они демонстративно появлялись на околице села и шли в сторону, противоположную движению отряда. Когда их замечали и обстреливали, они скрывались в лесу и уже незамеченными догоняли отряд, а преследователи гнались за ними в противоположном направлении.
   Невыносимо страдали раненые от постоянной тряски на телегах, преодолевавших бездорожье и гати. И хотя Медведев, стремясь по возможности облегчить их муки, неустанно твердил разведчикам, чтобы они выбирали тропы получше, это редко удавалось, и, стиснув зубы, раненые терпели.
   Однажды после тяжелого перехода отряд расположился на отдых на большой поляне, сплошь усыпанной крупной, спелой земляникой. Смертельно усталые и голодные, партизаны повалились на ковер из травы и стали пригоршнями хватать налитые красные ягоды. Раненые тоскливо смотрели на них. На скулах у Медведева заиграли желваки.
   - Каждый из вас, - произнес он негромко, но так, что мурашки забегали по спинам партизан, - не съест ни одной ягоды, пока не наберет по котелку раненому товарищу...
   Так родилась вторая традиция - все отдай раненому товарищу, а затем и третья - сам погибай, а товарища выручай.
   7 июля основная часть отряда во главе с командиром и комиссаром встретилась с группой Пашуна, которую, как оказалось, сбросили за 180 км от станции Толстый Лес, и она пробиралась к месту назначения многие сутки. Наконец отряд принял последнюю группу десантников.
   Вот как об этом рассказывает разведчик Борис Черный:
   "Над нами проносится краснозвездный посланец Москвы. Экипаж убедился в правильности выхода на цель, самолет идет на разворот и ложится на боевой курс. Буквально над нами от него отделяются фигурки людей, над которыми разворачиваются белые купола парашютов. Через несколько минут мы уже обнимаем прилетевших товарищей, быстро организуем поиск грузового парашюта, гасим костры и вместе с прилетевшими направляемся в расположение отряда, к штабу. Только теперь мы разглядели тех, кто прилетел. Знакомые лица: Коля Гнидюк, Саша Середенко, Борис Сухенко, Коля Приходько. А вот идущего рядом стройного, подтянутого молодого человека мы увидели впервые. Около штабной палатки стоит улыбающийся командир:
   - Добро пожаловать! - И он крепко жмет руку каждому из прилетевших.
   На следующий день, рано утром нас, разведчиков штабной разведки, вызвали к командиру. Медведев представил нам вновь прибывшего товарища:
   - Вот, знакомьтесь - это Грачев. Зовут его Николай Васильевич. Он будет находиться при штабе. Не удивляйтесь, если вы его увидите в форме немецкого офицера. Ваша задача будет заключаться в том, чтобы оказывать товарищу Грачеву необходимую помощь при выполнении отдельных заданий и постоянно обеспечивать его безопасность. И еще: о том, что я сказал, и о том, чем будет заниматься в отряде Грачев, никто, кроме вас, знать не должен. Это нужно для успешного выполнения нашей задачи и для безопасности Николая Васильевича. А если окажется в разведке болтун, спрошу по всей строгости военного времени.
   Только спустя более чем два года, уже находясь на Большой земле, мы узнали, что Н. В. Грачев - это псевдоним Николая Ивановича Кузнецова".
   Теперь отряд был в полном составе. Если не считать погибших и пропавших без вести, он насчитывал около ста человек.
   Пропавшей без вести считалась группа А. Ф. Творогова. Как удалось выяснить лишь четверть века спустя, она в составе 14 десантников по ошибке летчиков была выброшена на окраине Житомира, но осталась незамеченной. За трое суток успела пройти более семидесяти километров к заданному району до села Торчин. Здесь десантники укрылись в доме вдовы расстрелянного немцами колхозного бригадира. Но женщина эта со страха сказала старосте, что на чердаке ее дома находятся советские парашютисты. Староста не замедлил донести в полицию. Прибыло более ста карателей - немцев и полицаев. Бой длился десять часов. Каратели так и не смогли одолеть десантников: потеряв двадцать человек, они отошли. Когда стемнело, окруженные бросились в атаку: здоровые шли впереди, а раненые их прикрывали. Во время этого боя был убит А. Ф. Творогов. Боец Ф. И. Куринный похоронил его в заброшенном колодце. Десантники прорвались, но потеряли шесть человек.
   Мужество четырнадцати отважных так потрясло местных жителей, что многие из них ушли в партизаны. Восемь уцелевших десантников впоследствии присоединились к другим партизанским отрядам. Шестеро пали в боях. Остались к концу войны в живых только двое.
   Пропавшим без вести считался и самый юный из десантников-медведевцев Толя Пронин. Начало войны застало его учащимся ремесленного училища. Но когда ушли на фронт отец и старшие товарищи, он решил не отставать от них. Правда, Толе пришлось пуститься на разные ухищрения, так как по возрасту его в армию не брали. Но в конце концов он добился своего и, как мечтал, стал разведчиком. Участвовал в боях под Москвой, неоднократно ходил в тыл врага. Будучи тяжело раненным, он не долечился в госпитале и снова ушел на фронт. Был ранен вторично. Но и это не остановило его. Получив длительный отпуск на лечение, он начал добиваться зачисления в воздушно-десантный отряд особого назначения Д. Н. Медведева.
   В июле 1942 года Анатолий вместе с другими парашютистами должен был быть заброшен в тыл врага около райцентра Хайники, Гомельской области. Он прыгнул первым, но еще в воздухе его ранили полицейские, заметившие парашютиста. Как только он приземлился, его окружили враги. В одиночку Толе пришлось вести бой с группой гитлеровцев. Он убил и ранил несколько человек, но все же был схвачен. Пронин геройски вел себя на допросах: ничего не выдал, никого не назвал и был зверски замучен фашистами. Он проявил стойкость и мужество, которым позавидовал бы любой взрослый боец, а Толе в это время едва исполнилось семнадцать лет. Подробности его героической гибели стали известны лишь после окончания войны.
   Медведев и Стехов принимали в отряд людей, стремившихся влиться в ряды народных мстителей. Их сразу предупреждали о той суровой дисциплине, которой они должны подчиняться. Выпивки, присвоение продуктов или вещей местного населения категорически запрещались и сурово карались - вплоть до расстрела. Все приобретенное организованным путем сдавалось в хозчасть и распределялось затем по усмотрению командования. Оружие военнопленные и "окруженцы" сами должны были добыть в бою. А за утрату его в отряде следовала суровая кара. Даже потеря гранаты, нескольких патронов, любого военного имущества строго наказывалась. К этому следует добавить, что карты и крепкие выражения также считались явлением позорным, а виновных наказывали - они выполняли вне очереди тяжелую работу.