Андреев Николай. И маги могут быть королями.

   – По приказу короля, Тенперон! - Рошфор боялся, что после речи Даркхама даже некоторые алые маги могут проголосовать против Эдмона. - Асфар ле Жанре мешал королевскому правосудию.
   – Король всего лишь подмахнул тот пергамент, не более! Я бы мог пару слов сказать и о нашем короле, но боюсь вызвать только новые притеснения. Так вот, Рошфор приказал убить Архимага Асфара, и это видела вся Магическая академия, да и все маги Королевства. Не будем забывать, что простой народ всё с большей неприязнью относится к обличённым волшебством. Я практически уверен, что именно Орден причастен к исчезновению людей…
   – Тенперон, ты просто жалкий трус, который боится встретить будущее! Да, это мы причастны к этому! - на лицах большинства магов появилась гримаса ужаса и брезгливости. Рошфор сам подписал себе смертный приговор. - И теперь я могу сказать: Гильдия больше не нужна Алому ордену! С помощью того, что мы нашли после сотен экспериментов и десятков лет изысканий, подарит нам несокрушимую силу! - у алого мага выступила пена у рта. - Цепи, которыми Гильдия сковала волшебство, падут! Этого уже не остановить! Тех же, кто боится свободы, мы сметём. Остальные получат величайшую власть, которую не может представить себе ни один из сидящих в этом зале. Даже богам она покажется необоримой! Мы будем править миром, мы, Алый орден! А магия будет свободно литься из наших рук, как сотни лет назад! Тебя, Тенперон, скоро приведут Коронный дворец в кандалах, умоляющего, чтобы смерть твоя была быстрой. Ты предал Королевство, - Рошфор усмехнулся. - И будешь взят под стражу, как только покинешь здание Гильдии. Твоя магия не спасёт тебя от удара Ордена, твоя жалкая "прозрачность".
   Даркхам рассмеялся: Рошфор спутал эффекты таких простейших заклинаний! Я очень хотел увидеть выражение алого архимага, когда Тенперон растает в воздухе.
   – Хватит! - Фуко одёрнул Рошфора. - Здесь не суд, а выборы Архимага! Продолжайте, мэтр Тенперон.
   – Спасибо. Эдмон Рошфор сам сознался в своих преступлениях, которые он считает величайшим подвигом. Не наталкивает ли это вас, мэтры маги, на определённые мысли? Советую прислушаться к ним, огнары! А теперь позвольте откланяться, я и так слишком уж засиделся в столице. До свидания, судари! - Тенперон поклонился, подмигнув сидевшим в зале обычным магам, парочка из которых ответила улыбкой и аплодисментами.
   – Туро, Барне, Арнар, взять его! - Рошфор заревел на весь зал, призывая магистров Алого ордена. - Нет, друг, ты просто так не уйдёшь!
   – До скорой встречи, Эдмон, - Тенперон щёлкнул пальцами, и мы снова оказались в шатре, неподалёку от границы Сан-Зара и Филиппики.
   Я захлопал в ладоши. Немыслимо! Смертельно опасно! Потрясающе! Оказаться в самом сердце Тронгарда, лицом к лицу с главой алых магов, настроить против него большинство волшебников, да ещё и нанести несокрушимый удар по авторитету Эдмона Рошфора! Я был уверен, что теперь Тенперон просто обречён стать Архимагом. Учитель воспользовался своим любимым приёмом: не убеждать кого-то, а заставить задуматься, самому придти к тем мыслям, которые полезны Даркхаму.
   В шатёр влетел Владек. За его спиной переминались с ноги на ногу охранники, Блад Торн накручивал на мизинец левый ус, а Матвей Корвин уставился на Кубок и Светильник.
   – Ну что, командир? - выучка помогла Торну разобраться в ситуации.
   – Как бы тебе сказать, Блад. С одной стороны, маги Королевства теперь уж точно не будут придерживаться нейтралитета. С другой, я узнал очень важную новость. Боюсь, что теперь нам надо кратчайшей дорогой идти на Тронгард или на соединение с Фердинандом. Смотря по обстановке
   – Когда надо выступать? - Блад Торн и тут сохранял невозмутимость.
   – Лучше - три дня назад, - Тенперон слабо улыбнулся. - Но можно и утром. Тогда же и решим, каким путём пойти.
   – Да, командир! А что это вы тут рты пораскрывали? - Торн обернулся к охранникам шатра. - Немедленно вернуться на место! Развели тут анархию!
   Интересно, что бы сказал в эту минуту Блад Торн, узнай он о предстоящих событиях в столице?

Королевство. Тронгард.

   Реджинальда Людольфинга не было в столице, когда проводились выборы Архимага. Ещё утром он покинул город, взяв с собой почти весь гарнизон и Особую охрану.
   Фактически, Тронгард теперь защищало только пять сотен гвардейцев и тысяча воинов гарнизона. Ну и алые маги, конечно. Горожане не понимали причин такой спешки. Зато канцлер де Сенмар слишком уж хорошо знал эту причину. За несколько часов до рассвета от одного из алых магов поступило сообщение, что Аскер и баронеты Сан-Зар присоединились к Фердинанду, и теперь объединённое войско выступило к Рабару. Реджинальд, спешно собрав все четыре центральные армии, двинулся навстречу противнику. Всего с ним выступило около сорока тысяч воинов, остальные войска должны были идти прямо в Рабар…
   Маршал Ревенкьюл злился на весь белый свет и на себя в том числе. Теперь он, маршал Королевства, командовал жалкой тысячей воинов! Это не говоря уже о том, что капитан гвардии Суазон не подчинялся Ревенкьюлу, и случись мятеж среди горожан или напади на столицу сторонники Фердинанда, Суазон вполне мог не подчиниться приказу. Маршал был в этом уверен. А теперь, посреди ночи, он получил сообщение, что какой-то Тенперон Даркхам оказался в Гильдии магов, переполошил там всех и растворился в воздухе. Ревенькьюла развеселил лишь рассказ канцлера де Сенмара о лице Рошфора после окончания выборов. Такому буйству красок мог позавидовать любой ксариатский сад!
   Через несколько часов Рошфор прислал одного из алых магов, требуя, чтобы здание Гильдии оцепили войска гарнизона. Маршал вспомнил всех родственников посланца до двенадцатого колена и отправил назад с отказом.
   "Ещё чего не хватало! Влезать в какие-то там выборы, удумал этот Рошфор! Чтобы всех солдат в жаб превратили, а то и в кучку пепла. Нет уж, пусть сам разбирается!".
   Но на всякий случай Ревенкьюл приказал своему адъютанту и двум охранникам на конях отправиться к Гильдии, чтобы сообщить об изменении обстановки. Маршал боялся, что в самом центре столицы может начаться мятеж магов. А за ними - и всех остальных жителей столицы.
   Ревенкьюл жил в королевском дворце, в восточном крыле, из которого можно было увидеть шпили Гильдии. Оттуда же был виден и храм Немайди в её ипостаси мстительницы. Золотая статуя, изображавшая закованную в броню девушку с глазами-рубинами, устремлёнными на прохожих, немного успокоила маршала.
   Ревенкьюл оделся в свой обычный чёрный кожаный камзол с родовым гербом и маршальской лентой. На все наряды маршала нашивались эти ленточки, чтобы не мучить его поисками этого отличительного знака. Над забывчивостью Ревенкьюла часто подсмеивались при дворе. Маршал вполне мог забыть побриться, умыться. А однажды даже надел свой костюм задом наперёд. Придворные до сих пор посмеивались, рассуждая, как вообще это можно было сделать.
   Зато в воинских делах с ним могли сравниться только герцог Рабар, граф Людовик Мишель и Яков Эр-При. Пока что Ревенкьюл ещё не сравнили с Тенпероном, да и не надо было этого маршал.
   Ревенкьюл уже слышал об ужасном разгроме обозов в Беневале, захвате нескольких городов, да и о поражении войск младшего брата Реджинальда в баронстве Сан-Зар. И это при том, что у мага едва ли набралось бы три тысячи воинов! Когда-нибудь, думал маршал, стоило за бокалом вина поговорить с Тенпероном о тактике и послушать его рассказ о битве с Людольфингами.
   А уж в самой глубине души Ревенкьюл наделялся, что это будет не перед казнью мага, а после коронации Фердинанда. Нет, маршал не жаловался на Реджинальда, но какой-то он был слишком… да, слишком независимый, слишком дерзкий, слишком… король. Владетели просто не могли терпеть такого владыку, а Реджинальд отвечал им тем же. Вот потому-то эта война и произошла - именно так считал маршал. Людольфинг-то взошёл на престол по воле короля Альфонсо, что не предусматривалось "Кодексом Огнара". И когда начались все эти преобразования, создание Особой охраны, раздача титулов и конфискация поместий, дворянство потянулось к Фердинанду, пившему у герцога Артуа и плакавшемуся о жестокой судьбе.
   Ревенкьюл посмотрел на себя зеркало, которое стояло возле его рабочего стола. Маршал машинально провёл рукой по заросшему трёхдневной щетиной подбородку. Пригладил свои чёрные волосы, доходившие до плеч, и зевнул, присев на кровать. Так хотелось закрыть глаза и хоть минуточку поспать…
   – Милорд, проснитесь! - молодой адъютант, троюродный племянник маршала, вбежал в комнату.
   – Да что такое, Ричард, что случилось?
   – Рошфор опять требует прислать воинов, или иначе грозится повторить…
   – Что повторить? - маршал непонимающе уставился на адъютанта. Так, похоже, Эдмон уже успел наворотить дел.
   – Милорд, Вы разве не видели? Взгляните в окно, скорее!
   – Не даёте поспать старому, - маршалу было не больше сорока лет, и седина только начинала пробиваться, - человеку. Да что ж он там…
   Последние свои слова Ревенкьюл словно проглотил, уставившись в окно. Секунда ему понадобилась, чтобы осознать: дома возле Гильдии горят. В свете луны и звёзд были видны клубы думы и всполохи пламени.
   – Как это понимать, Ричард?
   – Я не смею… - молодой адъютант, похоже, не собирался выдавать свои смелые мысли троюродному дяде. Но дядя всё прекрасно понял.
   – Это измена, Ричард! - Ревенкьюл оказался у шкафа, где за выдвижной деревянной панелью хранил своё оружие и кое-какие ценности. - Быстрее беги в гарнизонные казармы. Мы им всем покажет, всем! - Маршал надеялся на помощь Суазона и его воинов.
   Маршал прекрасно знал, что говорил: когда-то они вместе с Суазоном служили в королевской гвардии. Там двое молодых людей сдружились, и эта дружба не угасла до сих пор. К сожалению, Суазон очень часто выставлял напоказ свои симпатии к Фердинанду, и если мятеж был против Реджинальда, то гвардия не сдвинется с места. А если и сдвинется, то горе гарнизону!
   Ричард стрелой выскочил в коридор, а двое стражников проводили его взглядом. Скоро из комнаты вышел и сам маршал, очень быстро нацепивший на себя боевые латы. Двуручный меч висел у него на поясе, шлем Ревенкьюл держал в руках. Кроме всего прочего, в его латную перчатку был вделан стилет, но об этом знал только маршал. Ну и кузнец, делавший эти доспехи, конечно же.
   – Милорд? - стражники удивлённо воззрились на своего командира, ни разу не видевшие такой ярости на его лице. И такой решительности.
   – Мятеж, ребята, - во время боя Ревенкьюл говорил со своими воинами как с равными. А сложившееся положение он считал битвой. Битвой, которую маршал мог и не выиграть. Но уж никак не должен был проиграть.
   – Чёрный город поднялся, или Рабар появился? - спросил стражник постарше.
   – Хуже, много хуже. Эдмон Рошфор. Я, конечно, молю Немайди, чтобы это оказалось не так, но…
   – Милорд, куда нам надо идти? - воины втянули животы и покрепче перехватили копья.
   – За мной, ребята. Помните, что если шансов не будет - бегите. Бегите к принцу Фердинанду! - Только тут до маршала дошло, что с ним могло пройти то же самое, что и со Стефаном Сан-Заром.
   – Мы не оставим Вас. Надеюсь, что к подходу принца его будет, где короновать.
   – Спасибо. А теперь за мной! - Ревенкьюл быстрым шагом направился в западное крыло, откуда быстрее всего можно было добраться до казарм гвардейцев. Чёрный плащ с вышитым золотым потиром развевался на ветру. Только вот в коридоре не было ветра. Как и сквозняка. Много позже люди говорили, что боги были рядом с маршалом, наконец-то решив помочь Королевству в такую трудную минуту.
   По коридорам уже начали сновать лакеи, кое-где промелькнуло несколько гвардейцев и свитских.
   – Боурик! - Ревенкьюл остановил гвардейца у самых Западных Золотых ворот, спустившись по мраморной лестнице.
   – Тебе известно, что происходит сейчас возле Гильдии магов?
   – Минут десять назад прибегал один из городских стражников. Он сообщил, что Эдмон Рошфор, выпустив несколько десятков магов, внезапно блокировал здание Гильдии. Там завязался бой и…
   – Я видел, как горели дома! Что происходит сейчас? - Маршал ненавидел бездействие. Хотя больше всего на свете Ревенкьюл не выносил незнание ситуации.
   – Бой до сих пор идёт. За магов выступили мятежники и…
   – Какие, к Даркосу, мятежники?! Ты понимаешь, воин, что это Рошфор поднял мятеж, напав на жителей Королевства?
   – Маршал, а как же, - гвардеец побледнел и схватился за эфес меча.
   – Понимаю, что сейчас с тобой творится, но у нас нет времени на душевные терзания. Где сейчас капитан Суазон?
   – В казармах, собрал всю гвардию. Я как раз бегу туда.
   – Я прошу тебя. Перед тем как выполнить приказ капитана, зови в ваши казармы всех охранников дворца, воинов и вообще всех, у кого сейчас есть оружие в руках, к Суазону.
   – Да, маршал!
   – Милорд, что же нам делать? - один из воинов переминался с ноги на ногу.
   – В казармы гвардейцев. Слава Онтару, что почивший король окружил их стеной! За мной, быстро!
   По пути маршал встретил десятка два стражников и пятерых свитских, которых он тоже повёл в казармы гвардейцев.
   Трёхэтажное кирпичное здание с широким двором, окружённое стеной в полтора роста человека, бурлило. Во всех окнах был виден свет зажжённых факелов и силуэты бегущих куда-то людей.
   Возле кованых ворот, у которых уже собралась небольшая толпа вооружённых чем попало горожан, цепью выстроились гвардейцы. Они не пускали внутрь никого, кроме королевской гвардии и свитских.
   – Прошу Вас, господа, не приближайтесь к воротам, - из-за сумерек гвардеец не разглядел лица маршала. - Мы не пускаем никого, кроме свитских и…
   – Тогда зови сюда Суазона, Даркос меня побери! И скажи ему, что его ребята не пропускают маршала Королевства! - Ревенкьюл выплеснул на гвардейца скопившийся гнев. Да так, что весь Тронгард мог услышать маршала.
   – Прошу меня простить, милорд, - гвардеец отошёл в сторону, давая дорогу маршалу и его "свите". - Капитан ждёт Вас.
   – Ещё бы не ждал, - ухмыльнулся Ревенкьюл и уверенным шагом преодолел двор, наполненный народом.
   В заполненных вооружёнными огнарами коридорах слышался лязг металла и звон доспехов, ударявшихся друг о друга. Теперь, в более-менее освещённых помещениях, гвардейцы пропускали маршала, кланяясь ему.
   Ревенкьюл толкнул толстую дубовую дверь кабинета Суазона. Над столом с картой столицы склонился высокий огнар в воронёных латах, чьи седые волосы были коротко подстрижены. Рядом с ним толпился сборный штаб из свитских и гвардейцев.
   – Ну наконец-то ты явился! Ты знаешь, что творится? - Суазон обнял маршала.
   – Рошфор начал свой собственный мятеж, блокировав Гильдию магов.
   – Это ещё полбеды, он вполне мог выдать это за услугу короне, Реджинальд-то уже почти подготовил эдикт об уничтожении Гильдии.
   – Только вот он ещё не подписан. К тому же Рошфор поджёг окрестные кварталы.
   – А ещё алые заняли Квартал Артуа и Квартал Сан-Рагос. Чуешь, чем пахнет?
   – Я тебе сразу скажу: в любую минуту может вбежать гонец и сообщить, что заняты Кварталы Сан-Ют-Немайди и Купеческий.
   – Капитан, - дверь со стуком открылась, и в комнату вбежал запыхавшийся воин в плаще гвардейца: на чёрном фоне золотые молнии. Края его плаща были опалены, латы покрылись сажей. - Алые маги заняли Сан-Ют-Немайди! Рошфор пробует продвинуться к Купеческому кварталу, но там уже возведены баррикады. И, кажется, там работают те же, что подожгли Малый коронный дворец.
   – То есть? - переспросил маршал.
   – Я собственными глазами видел, как по ломанувшим было на улицы воинам из дворов ударили прекрасно вооружённые люди.
   – Как это, по воинам?
   – А ты что, Эдуард, - так звали маршала, - не знаешь, что к алым переметнулись все оставшиеся особисты и, кажется, три роты гарнизона.
   – Измена, везде измена! - с болью сказал маршал. - Людовик, неужели вчерашние крестьяне так легко переметнулись к магам?
   – А я, думаешь, сам в это верю? - капитан гвардейцев сжал кулаки. - Так, спасибо, воин, иди в лазарет.
   – Я вернусь к Пятой сотне, капитан, - вся гвардия делилась на сотни. Первая и Пятая считались элитными частями, которые редко пускали в дело даже в случае полного разгрома.
   – Иди, и да пребудет с тобой Палатор!
   – Да пребудут с Вами все боги, капитан! - гвардеец поклонился и вышел в коридор.
   – Судари, боюсь, скоро половина Белого города перейдёт в руки Эдмона Рошфора. Как и гарнизон. Простите, маршал, - это был один из свитских. В прожжённом плаще, он не снимал руки с эфеса меча. Эдуард догадался, что этот прорывался к казармам с оружием в руках.
   – Ничего, - маршал глубоко вздохнул. Суазон быстро придвинул кресло, и Эдуард тяжело сел.
   – Так, тогда вернёмся к нашему разговору. Надеюсь, маршал присоединится к нему. Эрбле, сколько у нас воинов по последним данным? - капитан повернулся к одному из гвардейцев, который всё время смотрел на карту.
   – Шесть сотен человек. Если Вы, конечно, не вооружите горожан.
   – Я бы сделал это, Людовик, - маршал встал с кресла и теперь присоединился к обсуждению. - Я собственными глазами видел не меньше сотни человек возле ворот казарм. Не говоря уже о тех, кто поднимется, узнав о решении дать любой возможный отпор Рошфору. Ты же знаешь, как горожане ненавидят алых магов.
   – А ты понимаешь, что они вполне могут просто пограбить соседей с мечами в руках? Нет, уж лучше…
   – Кто примется, так это нищие из Чёрного города! А воровать они будут с руин и пепелищ, в которые превратится центр Тронгарда. Ты этого хочешь?
   – Я хочу, чтобы они выжили, когда сюда подойдёт…
   – Фердинанд. Да, я знаю твои политические предпочтения. И… я готов поднять флаг Огнаридов. Но это невозможно будет сделать, если ты не решишься выдать оружие горожанам!
   – Хорошо, хорошо! - Эдуарду показалось, или Суазон вправду победно улыбнулся?
   – Роланд, - капитан обратился к стоявшему у окна гвардейцу. - Вели пропускать всех желающих на двор казарм и выдать им оружие из арсеналов!
   Гвардеец быстро кивнул и понёсся из комнаты.
   – Кстати, а ты кого-нибудь оставил во дворце? Кому ты доверяешь?
   – Там сейчас мой адъютант Ричард, троюродный племянник. Ему можно доверять.
   – И всё? Один человек из четырёхсот? Сколько сейчас в королевском дворце охраны?
   – Я приказал всем собираться здесь. А так, должно быть, пятьсот воинов и двадцать особистов.
   – Так-с, это уже кое-что. Рошфор вряд ли сразу двинется туда. Значит, он будет занимать центральные кварталы.
   – Интересно, здесь хоть кто-нибудь помнит о сотне алых магов, спаливших уже треть Белого города? - в комнату вошёл священник Палатора.
   Все сразу преклонили колени. Борода огнара доставала до пояса. Его серые глаза быстро пробежались по всем собравшимся, а рука почти автоматически начала творить благословение воинов. Как и другие слуги Палатора, этот носил белый плащ с капюшоном с балахон того же цвета. А вот на груди красовалась кираса из серебристого металла, который в Королевстве называли "гномьим серебром". Из того же материала был сделан и меч, висевший на поясе у священника. В эфес был вделан бриллиант размером с человеческий глаз. Только один служитель во всём Королевстве мог позволить носить себе такой наяд. Более того, он был обязан его носить. Понтифик Палаторский Эдвард Ланжер.
   – А ну-ка вставайте с колен! Ишь чего удумали: расселись тут, говорят, а Рошфор занимает улицу за улицей, квартал за кварталом.
   – Алые заняли только два квартала и Площадь магов, отче! - Суазон больше всех других богов почитал Палатора, покровителя правосудия и городской стражи.
   – Если вы тут продолжите зазря чесать языком, мои слова станут верны! Эх, был бы я сейчас помоложе, показал бы вам настоящую Десницу Палатора!.
   Десницей Палатора называли командира Белых мантий, отряда воинов-жрецов. Они обычно карали еретиков, но могли и выступить как ударная сила в дни всеобщей опасности. Сейчас было для них самое время. В настоящий момент именно Эдвард Ланжер был Десницей.
   – Мы пока не решили, как действовать, - маршал себя в присутствии Понтифика чувствовал нерадивым учеником, не усвоившим урок.
   – Так я вам скажу: собирайте всех, кто может держать оружие в руках, а остальных пошлите возводить баррикады на Гончарной, Шёлковой и Портняжной. А ещё укрепитесь в храме Дайаны, мы договорились со Жрицей Дайанской о совместных действиях.
   – А как же…
   – Центральные кварталы держит Даркос знает кто! - похоже, Ланжер не любил показывать свою неосведомлённость. А ещё ругался как гвардеец. В общем, с таким можно работать, подумалось маршалу. - Но алым они пятки-то подпалили. Мне сообщили, что эти воины что-то взорвали, превратив в пыль несколько домов и пятерых магов в придачу. Так что продержаться мы сможем. Против алых мои, - Ланжер улыбнулся, - как-нибудь справятся, а уж если докричаться до Понтифика Тарикского…
   – Всё понятно, отче! Выступаем, ребята! - Суазон наконец-то поднялся и, подмигнув Эдуарду Ревенкьюлу, вышел в коридор, пропустив вперёд Эдварда Ланжера.
   По пути к свите Суазона как-то сами собой пристали все гвардейцы, которых капитан встречал в казармах на пути к выходу. Воины чувствовали, что командир перешёл к решительным действиям.
   Во дворе, забитом вооружёнными горожанами и убравшимися из дворца свитскими вперемешку с гвардейцами, Суазон произнёс коротенькую речь о трудных временах, мятежниках вообще и Рошфоре в частности. Причём Ланжер шёпотом добавил пару ласковых насчёт архимага алых, а потом капитан отдал приказание строить баррикады.
   Те улицы, что назвал Понтифик Палаторский, змейкой проходили через весь Белый город так, что треть центра Тронгарда оказывалась в руках у гвардии. Только вот Большой Коронный дворец не входил в эту треть. Чуть позже маршал и Суазон возблагодарили богов, что Ланжер настоял именно на таком варианте.
   Уже даже из казарм было видно пламя, перекинувшееся на несколько центральных улиц. Как ни странно, здание Гильдии магов даже копоть не затронула: оно гордо возвышалось над столицей, подавая пример мужества всем сторонникам…
   Да уж, сторонникам! В тот момент и реджинальдисты, и фердинандисты исчезли. Остались только противники Эдмона Рошфора и Ордена.
   Только минула полночь, но в Тронгарде было слишком уж светло: пламя пожаров и огненная магия озаряли улицы.
   Противники Рошфора разбились на три больших отряда. Понтифик Ланжер командовал правым флангом, куда подтянулось несколько десятков воинов-жрецов. Там же расположились и горожане. В его ведении оказалась Шёлковая улица, выходившая на развалины Малого коронного дворца, а также храм Дайаны.
   Реджинальд даже не посуетился отдать приказ расчистить руины, портившие некогда прекрасный вид. Зато теперь их, в случае чего, можно было использовать как укрепления. К зданиям ремесленных гильдий подтягивались вооружённые горожане. Кузнечная гильдия открыла свои погреба, так что теперь в распоряжении Эдварда Ланжера было до ста восьмидесяти латников. К сожалению, многие из них никуда не годились, а некоторых на ходу приходилось обучать владению мечом и копьём.
   Левый фланг, то есть местность перед казармами и королевским дворцом, занял маршал Ревенкьюл с дворянами и тремя подошедшими сотнями гарнизона. Итого получалось чуть больше четырёх сотен. Все они прекрасно знали, как надо воевать. Баррикады здесь возвели быстрее всего, использовав стены гвардейских казарм как основу для укреплений.
   Центр возглавил Людовик Суазон с гвардейцами и несколькими десятками вооружённых ремесленников. Всего шесть сотен, но баррикады здесь растянулись чуть ли не на пол-лиги. И всё из-за того, что приходилось прикрывать и подходы к Храму Онтара.
   К сожалению, практически весь гарнизон был сконцентрирован в Белом городе, Чёрный защищали только городские стражники да полсотни особистов. Оттуда всем трём отрядам могла грозить опасность. Никто не знал, как можно повести себя чернь в сложившейся ситуации.
   Лишь Эдвард Ланжер удерживал воинов и вооружённых горожан от атаки, понимая всю опасность отсутствия магической поддержки. К тому же Понтифик не знал, как отреагируют неизвестные воины, что держались в центральных кварталах, на наступление гвардии. Они могли как присоединиться, так и атаковать. Но тогда это явно распылило бы силы этих защитников столичного центра, и Рошфор вполне мог прорваться к линии обороны Суазона, Ланжера и маршала Ревенкьюла. Поэтому оставалось только ждать. Но совсем недолго…
   Несколько горожан из соседних домов сообщили Ревенкьюлу, что во дворце слышен лязг оружия и крики, видны всполохи пламени. В общем, там шёл бой. Только вот маршал не мог понять, кого с кем: в том месте вполне могли сойтись в смертельном поединке сторонники и противники Реджинальда, поднять восстание охрана дворца или прорваться люди Рошфора.
   Маршал отмёл третий вариант: во-первых, не было заметно использования магии, во-вторых, восточные подходы должны были держать эти неизвестно откуда взявшиеся воины, о которых говорил Понтифик и несколько выбравшихся оттуда гвардейцев. Как утверждал один из последних, несколько воинов окликнули его там. А когда он ответил, что является королевским гвардейцем, то пропустили его к баррикадам, да ещё и попросили сообщить, что Рошфор навсегда запомнит этот день. Как и гвардия. Ревенкьюл склонялся к тому мнению, что воины в центре - это "белый" отряд, что уничтожил здание Ордена алых магов.