Арсан Эммануэль. Частные уроки

   — Она расстегивает платье, — восторженно прошептал он.
   Мисс Меллоу раздевалась перед самым окном, будто по заказу.
   — Не платье, а халат, — поправил его Фили, снимая колпачок с объектива фотоаппарата.
   — Да какая разница? Ты готов снимать?
   Тут только Фили сообразил, что далековато будет.
   — Слушай, — сказал он Шерману. — Из окна в этой темноте все равно ничего не разобрать, наверное. Давай попробуем подобраться ближе…
   — Давай, — согласился Шерман с неохотой отрываясь от бинокля.
   Экономка в окне сняла платье, положила его на кровать. Она стояла в одних трусиках, к ним спиной, но в любой момент могла обернуться и тогда… Надо фотографировать.
   Они гусиным шагом приблизились к дому.
   Видно они нашумели, потому что экономка взяла халат снова и, прикрывая им грудь, подошла к окну, пытаясь разобрать что там происходит.
   — Тихо! — прошипел Фили.
   Ребята замерли, превратившись в две бесстрастные статуи, хотя внутри каждого кипел котел самых противоречивых чувств.
   Прошли долгие две минуты. Дверь комнаты экономки не открылась — наверное, она решила, что ей почудилось.
   — Все в порядке, — сказал Шерман и поднял к глазам бинокль. — Ну-ка, где она? О-о, я боюсь смотреть на это великолепие.
   Мисс Меллоу, уже не прикрываясь халатом, а брызгая друзьям в глаза видом обнаженной груди и живота, подошла вплотную к окну.
   Друзья мгновенно распластались на земле.
   Когда они осмелились поднять головы, окна мисс Меллоу глянули на них слеповатой чернотой, сливаясь со стеной дома.
   — О, черт! — с досадой стукнул кулаком по траве Шерман. — Только вечер зря потеряли!
 

* * *

   Как ни странно, чувство досады не мучило Фили, так как Шермана. Собственно, в глубине души он почему-то и не рассчитывал на скорую удачу, и сейчас, считал эту идею безумной авантюрой.
   Он вылез из роскошной, бронзового литья, ванны отца и стал не спеша вытираться большим красным махровым полотенцем. Надел свой старый удобный халат и пошел к себе, на ходу вытирая голову.
   Мисс Меллоу, наверное, уже спит, разметав свои черные волосы по подушкам огромной двуспальной кровати. Одеяло наверное сползло, обнажив тугие груди, которые удалось-таки на мгновение увидеть Фили и образ их засел в его памяти, как фотография. А может, она спит свернувшись калачиком, и лишь черные волосы видны из-под одеяла? Какая разница — в темноте все равно ничего не увидишь.
   Да, сегодня не получилось, но завтра они снова попробуют. Заранее займут позицию, и она ни о чем не догадается…
   У лестницы наверх Фили неожиданно наткнулся на Лестера. Тот стоял перед большим зеркалом в человеческой рост, облокотясь о перила, и разглядывал свое мерзкое отражение, явно им удовлетворенный. Был он в домашнем синем легком свитере, в руке держал фужер с красной жидкостью.
   «Наверное, в отсутствие отца добрался до его запасов", — подумал Фили, но промолчал, так вообще разговаривать с шофером не хотел. Обогнул его и стал поспешно подниматься по ступенькам.
   — Фили! — остановил его скрипучий голос Лестера.
   Фили хотел сделать вид, что не расслышал и проскочить лестницу, но почему-то остановился и обернулся.
   — Да? — вежливо холодно спросил он.
   Лестеру явно хотелось прочитать какую-нибудь мораль, решил Фили.
   — Надеюсь ты не расстраиваешь мисс Меллоу? — неожиданно спросил тот и пригубил вино.
   — Что? — поразился Фили.
   — Надеюсь, ты ее не расстраиваешь? — Лестер стал подниматься по лестнице к Фили. — Ее нельзя расстраивать.
   — Почему? — тупо спросил Фили.
   — У мисс Меллоу больное сердце, — медленно, тщательно выговаривая слова стал объяснять Лестер. — У нее был легкий инфаркт… Из-за этого она была вынуждена уйти с прежнего места работы. Поэтому ее никак нельзя расстраивать.
   — Ты что, шутишь? — с удивлением проговорил Фили.
   — Такими вещами разве шутят? — вопросом на вопрос ответил Лестер и добавил: — Она, что не рассказывала тебе?
   — Нет.
   — Правда? А мне казалось, что у вас сложились дружеские отношения.
   Не дожидаясь ответа Лестер развернулся и, держась рукой за перила, направился вниз. У зеркала он остановился и самодовольно поправил прическу, провел пальцам по своим мефистофелевским усам.
   В зеркале отразилось как Фили почти бегом устремился в свою комнату. Лестер усмехнулся.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

   На следующий день Фили заранее, когда сумерки только сгущались, а мисс Меллоу еще возилась на кухне, заканчивая свои дела, залег за облюбованными кустами, чтобы потом, в темноте, подползти поближе. Он решил не брать сегодня Шермана — да ну его! Одному спокойнее и удобнее.
   Сегодня рано утром Фили вскочил, разбуженный будильником, и даже не умывшись помчался с фотоаппаратом на свой наблюдательный пост. Все складывалось замечательно: экономка, проснувшись, вышла открыть дверь в сад, едва накинув халат. Чтобы свежим воздухом подышать, наверное.
   Тут бы ее и фотографировать, но Фили настолько был поражен увиденным зрелищем и свалившейся на него удачей, что про фотоаппарат и забыл совершенно. Когда же опомнился, мисс Меллоу уже ушла обратно в комнату.
   Весь день он провел за столиком в саду, читая об очередных подвигах непобедимомого героя. Шерман заскочил на минутку — договориться о завтрашнем занятии в школе на корте — и убежал по каким-то, видите ли неотложным, делам.
   День был жаркий и скучный, все куда-то попрятались. Мистер Грин возился в своем сарае, Лестер куда-то укатил. Экономки Фили тоже после завтрака не видел.
   Фили сходил на кухню, якобы за соком, а на самом деле в тайной надежде увидеть ее, поговорить с ней. Но на кухне никого не было и Фили бесцельно отправился бродить по саду.
   Сад у мистера Филмора, надо отдать должное, был просто великолепен — старый мистер Грин бесспорно знал свое дело. Прекрасные деревья и кустарники, шикарные клумбы, аккуратные аллейки. Фили пошел к бассейну.
   На отделанном под мрамор поребрике лежала на животе мисс Меллоу, положив голову на руки. Может быть просто лежала и загорала, а может заснула под палящим солнцем. Фили осторожно подошел поближе и замер. Полосатый желто-красный купальник ее был приспущен, полностью обнажив спину, снизу Фили заметил упирающиеся в подстеленное полотенце бугры грудей. Фили смотрел и удивлялся, какая у нее чистая ровная кожа, какие красивые волосы и какая стройная фигура…
   Он мог бы так стоять и любоваться ее телом до самого вечера.
   Но совершенно неожиданно заработал автоматический поливатель цветов, разбрызгивая сильные тонкие струи воды по всему радиусу метра на четыре вокруг себя. Фили совсем забыл про этот поливатель, хотя и сам неоднократно попадал под его струи.
   Холодная вода, попав на спину экономки, моментально разбудила ее. Она вскинулась и сразу заметила Фили. Юноша уставился на открывшуюся ему грудь, от волнения он даже стал задыхаться и хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
   Она тоже растерялась от неожиданности, спешно прикрыла грудь, вскочила на ноги и бросилась бежать.
   Фили хотел что-то сказать ей, двинулся ей вслед, понял вдруг, что поребрик, на котором он стоял, уже кончился и перед ним спокойная прозрачная вода бассейна, но равновесия удержать не смог, и как был в одежде, свалился в воду. Холодная вода приятно остудила его пыл и притушила охватившее Фили волнение, вызванное видом ее полуобнаженного тела.
   И сейчас, лежа в засаде пред окнами мисс Меллоу, он с удовольствием вспоминал этот эпизод. Смущенное лицо экономки и ее обнаженная грудь стояли перед его глазами.
   В комнате экономки зажегся свет, Фили подготовил фотоаппарат, чтобы избежать утренней промашки. Сумерки плавно перешли в темноту, Фили отлично видел ее сквозь окно, видел как она снимает свое клетчатое зеленое платье, и решил, что если собирается подобраться поближе, то сейчас самое время. Он двинулся вперед.
   Неожиданно дверь в ее комнату распахнулась и мисс Меллоу во всей своей красе, в бирюзовой сорочке появилась на пороге, освещаемая льющимся из комнаты ярким светом.
   — Фили! — позвала она, ясно давая понять, что знает, кто может прятаться под ее окнами в момент ее подготовки ко сну.
   — Да, — обреченно сказал он. Отпираться не было никакого смысла.
   — Ну заходи, дорогой. — Она кивнула в сторону открытой двери.
   Он послушно вошел вслед за ней, приготовившись к самому худшему.
   — Ну надо же, — сказала она, словно обращаясь сама к себе. Будто удивлена его поступком.
   — Ну да «надо же» — подумаешь тоже, — развел руками Фили.
   — Фили, — она повернулась к нему и посмотрела на него своими черными бездонными глазами, держа в руках платье, — если ты так хочешь посмотреть, как я раздеваюсь, почему ты мне просто не скажешь это?
   — Что? — поразился Фили.
   — Я говорю: если ты так хочешь посмотреть как я раздеваюсь, ты должен мне просто сказать об этом.
   — Что вы имеете в виду? — Фили не понимал: над ним издеваются или как?
   — А ты хочешь посмотреть, как я раздеваюсь? — улыбнулась она и бросила платье на кровать.
   — Конечно… Наверно… — сказал неуверенно Фили.
   А что еще он мог сказать? Конечно хотел.
   — Закрой дверь.
   — Что?
   — Я сказала: закрой дверь.
   Фили пошел к дверям и наткнулся плечом на ее грудь. Они посмотрели друг на друга, он подошел к двери и взялся за ручку.
   Николь села на кровать, не сводя с него глаз.
   — Я не совсем понял, — мрачно спросил Фили, — закрыть мне дверь с этой стороны или с той?
   — А ты хочешь посмотреть, как я раздеваюсь? — пожала она плечами, улыбаясь. — Ну, наверно.
   — Тогда с этой стороны.
   Он послушно закрыл дверь. Буря противоречивых эмоций одолевала его: с одной стороны хотелось бежать отсюда со всех ног, с другой — досмотреть это «кино» до конца.
   — Садись. — Она указала рукой на стул.
   Он понял, что она серьезно собирается раздеться перед ним и решил, будто в пропасть бросился: будь что будет! В предвкушении, он прошел и сел, уставившись на нее масляными глазами.
   — Ты готов? — томно спросила она.
   Фили кивнул.
   Мисс Меллоу встала перед ним посреди комнаты и начала, плавно покачивая своими округлыми бедрами, медленно снимать отделанную кружевом сорочку.
   Фили открыл рот.
   Она сняла сорочку и посмотрела на него.
   Он смущенно улыбнулся, жадно пожирая ее глазами. Она стояла перед ним, на ней был лифчик, пояс с белыми капроновыми чулками, и те красные трусики с черным кружевом, что Фили чуть ли не понюхал вчера. Да, еще золотой медальон на тонкой цепочке.
   Она медленно повернулась к нему правым боком, поставила правую ногу, согнув, на кровать, привычным движением расстегнула застежку пояса и начала медленно скручивать прозрачный чулок по ноге. Дойдя до колена, мисс Меллоу просто сняла его. Она не отрывала глаз от Фили. Потом так же медленно поставила на кровать левую ногу и скрутила второй чулок, обнажив покрытые пурпурным лаком ноготки на маленьких пальчиках.
   — Ты смотришь, Фили? — спросила она.
   — Что? — Фили был полностью поглощен зрелищем, и просто не мог сразу воспринимать смысл сказанных слов.
   — Ты хочешь, чтобы я раздевалась дальше? — Она все так же загадочно улыбаясь, смотрела ему в глаза.
   — Да. Пожалуйста. — Он сложил руки меж напрягшихся колен и не мог оторвать глаз от созерцания ее тела. Он чувствовал, как его охватывает мелкий озноб, а ладонями прикрывал неприлично взбухшую под материей тесных джинс плоть.
   Она не спеша сняла пояс.
   — Тебе еще не скучно?
   Он помотал головой, не сводя с нее глаз.
   Она небрежно бросила пояс на пол, повернулась к Фили спиной и ловким движением расстегнула застежку лифчика. Повернулась к нему и, все так же обворожительно улыбаясь, взялась за левую бретельку.
   — Ты уверен? — спросила она.
   — О, да.
   Что она хочет? Зачем все это делает с ним? Опять дразнит? Но как бы то ни было Фили был не в силах прекратить это волнительное представление, хотя и чувствовал какую-то неестественность происходящего.
   Она сняла лифчик, прикрывая грудь правой рукой, затем медленно убрала руку, открывая глазам его свое чудо.
   У Фили отвисла в восторге челюсть, глаза чуть не выскакивали из орбит. Огромные ее бордовые соски, правильный формы груди с двумя родинками — маленькой под правой грудью и побольше по центру, в ложбинке, под изящным золотым кулоном — завораживали.
   — Ну так что ты скажешь? — спросила она, и если бы Фили не был так взволнован, то заметил бы некоторую неуверенность в ее голосе. Она догадывалась, что сейчас он смотрел бы так же восторженно на любую раздевающуюся перед ним женщину, а ей хотелось, чтобы он оценил по достоинству именно ее тело, которым она не без оснований гордилась.
   — Что? — тупо переспросил Фили — Моя грудь… — Она повела корпусом демонстрируя свою грудь во всей красе. — Тебе нравится?
   — О да, хорошая… — выдавил из себя Фили (хороша, слов нет — но дальше-то еще интересней!). — Очень хорошая…
   Она подошла к нему, выпятив свою упругую грудь вперед.
   — Не хочешь потрогать?
   Он в испуге отстранился от нее.
   — Потрогать?!
   Восхитительные набухшие соски ее были не более чем в тридцати сантиметрах от глаз Фили.
   — Да.
   Глаза его бегали в разные стороны, боясь смотреть на это чудо природы, на эти возбуждающие соски, заслонившие от него весь остальной мир. Дотронуться? Ему? До них?!
   — О, нет. — Он смущенно посмотрел ей в глаза и отвел взгляд, уткнувшись бессмысленно в стену. — Нет, не сейчас… Спасибо.
   — Ты уверен?
   — Да, — Он качнул головой. — Может быть потом…
   — Ну хорошо… — нотка разочарования прозвенела в ее голосе. Но как истинный педагог она не стала настаивать. — Но ты хочешь, чтобы я продолжала раздеваться?
   Фили снова качнул головой в знак согласия: хочет, хочет!!!
   — Да, пожалуйста, — стараясь говорить ровно, попросил он.
   Она отошла вновь на середину комнаты и бросила лифчик ему на колени.
   — Держи.
   Он посмотрел на предмет ее туалета, хранивший тепло тела, и положил не глядя куда-то за спину, пристально изучая глазами мисс Меллоу, стараясь вогнать в память все детали, все движения этого чудесного тела.
   Мисс Меллоу стояла беззащитная перед ним — на ней были лишь узкие тонкие ярко-красные трусики, да золотой кулон на шее.
   Она пальчиками обеих рук приспустила чуть-чуть черное кружево трусиков на правом бедре, затем, продолжая очаровательно улыбаться, также чуть приспустила на левом, словно многоопытная исполнительница стриптиза наивысшего класса.
   Сглатывая слюну, Фили не сводил с нее блестевших огнем нетерпеливого любопытства глаз.
   Она запустила указательный палец за кружево трусиков и медленно провела им по плоскому животу. Потом провела в другую сторону, отвернув черное кружево на красную материю трусов, почти обнажив лобок.
   Фили не знал куда деться от распирающих его чувств и в то же время не мог отвести глаз — ее тело притягивало его взгляд, как мощный электромагнит.
   Она повернулась к нему спиной и сняла наконец трусики, обнажив свои ослепительно белые ягодицы, резко контрастирующие с загорелой кожей спины и ног. Она не торопилась показывать ему сразу все, стараясь довести его до крайней степени возбуждения.
   Наконец, медленно повернулась к Фили, прикрывая потаенное место свое трусиками, потом сладострастно прикусив губку, и полуприкрыв глаза, подняла трусики к груди.
   — На.
   Она хотела бросить ему и трусики. Открыла глаза и с огромным разочарованием увидела, что он пятился спиной к дверям, пока не уперся в них.
   — Ты уже уходишь? — удивилась она, широко раскрыв глаза. — Ты не хочешь остаться?
   — Не-ет, — еле выговорил Фили. Устыдился своего безволия, взял себя в руки и сказал твердо: — Извините, наверно, нет.
   — Какая жалость, — печально вздохнула она и улыбнулась. Весь вид ее говорил: а может останешься? — Ну ладно. Тогда спокойной ночи, Фили.
   — Спокойной ночи, — облегченно улыбаясь, сказал он. В больших дозах он пока вынести это не в состоянии — к новым впечатлениям привыкают маленькими дозами. — И спасибо, мне очень понравилось.
   — Спасибо тебе. — Доброжелательная улыбка не сходила с ее красивого лица с тщательно наложенной косметикой (для кого она здесь прихорашивается — неужели для него, для Фили? Ну не для Лестера же!). Она томно вздохнула и добавила: — Нужно будет как-нибудь еще разок попробовать.
   — Да, спасибо. — Фили развернулся резко, чтобы выйти из комнаты и с размаху врезался в закрытую дверь.
   Она едва сдержала смешок.
   Он неловко приложил руку к ушибленному месту, смутившись окончательно, глупо хихикнул и выскользнул наконец за дверь.
   Оставшись одна, Николь подняла очи к небу и вздохнула с облегчением, сбрасывая с себя огромное напряжение.
 

* * *

   Фили был переполнен бурными эмоциями, и сам не понял, как оказался на велосипеде, бешено крутя педалями и мчась по направлению к дому Шермана.
   Ему просто необходимо было выплеснуть эти самые свои эмоции и, несмотря на поздний час, Шерман казался наиболее подходящей кандидатурой для этого.
   Бросив велосипед у дверей (до велосипеда ли сейчас!), он спешно и громко постучался.
   Открыла экономка Винсентов.
   — А, Фили, это ты… — Она ничуть не удивилась его позднему визиту.
   Да и не такой уж поздний — десять часов вечера.
   — Здравствуйте, миссис Флоренс, — вежливо приветствовал ее Фили, проходя в дом.
   — Шерман, это к тебе, — крикнула экономка в кухню.
   — Не поздновато ли в гости ходить, а? — поинтересовался ехидно Шерман, появляясь в прихожей.
   — Пойдем, пойдем. — Нетерпеливо увлек его на кухню Фили. — Знаешь, что сейчас со мной произошло?
   — Что? — для вежливости спросил Шерман.
   — Хочешь попробовать угадать? — Фили хотел заинтриговать приятеля.
   — Нет, — сказал Шерман, выразительно покосившись на стоявших на кухне с бигудями в волосах в одних трусиках и маечках Джойс с подругой.
   — А, ребята, вы хотите о делах поговорить… Тогда простите нас, — издевательски сказала Джойс и вышла из кухни, высокомерно задрав голову. Подруга, хмыкнув, последовала за ней.
   — Да пошли вы… Уродки, — бросил им вслед Шерман. Дождался, когда они удалились и повернулся к Фили. — Ну. Так в чем дело?
   — Ладно. — Фили не терпелось все рассказать. — Примерно десять минут назад я был недалеко от спальни мисс Меллоу. Она говорит: «Ты не хочешь зайти, Фили?».
   — Ну, — подначил друга Шерман, сбивая себе коктейль в миксере.
   — А я говорю: «конечно». И захожу. И она спрашивает не хочу ли я посмотреть, как она раздевается догола.
   Толстое лицо Шермана расползлось в любопытной улыбке:
   — Догола? — не веря, переспросил толстяк.
   — Да, — подтвердил Фили и продолжил: — Я сказал: «конечно», и она разделась. Она сняла с себя все! Вообще все…
   — Ну, а дальше что?
   — Что значит «дальше что?». — Не понял Фили. — Дальше я приехал к тебе рассказать об этом.
   — Ты что, шутишь что ли? — возмущенно поразился Шерман глупости своего друга.
   Поразился искренне — он был абсолютно уверен, что если бы оказался на месте Фили, то он бы не убежал. Блажен кто верует.
   — Нет, я не шучу. Я серьезно! — Фили разозлился. — Ты, небось, со своей экономкой трахаешься каждую ночь, да?
   — Нет, не каждую ночь, — ехидно заявил Шерман.
   — Зря… Ты бы прекрасно смотрелся со старой Флоренс, — парировал Фили.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

   Так прекрасно начинался день — и на тебе! Мистер Трэвис зашел в помещение, когда Фили с Шерманом подглядывали в щели в девчоночью раздевалку. Сколько ребят подглядывало в эти специально проделанные отверстия в стене — и никогда ничего! А тут попробовали разок (ну не разок, ну и что?) и сразу попались. Да честно говоря, там и подглядывать-то не за чем было — разве сравниться этим тощим фигуркам с едва обозначенными бугорками груди с точеными плотными формами мисс Меллоу?
   Мистер Трэвис подманил их пальцем, хотел что-то сказать, но посмотрев на сконфуженные физиономии друзей воздержался.
   — Пора вам поработать хорошенько на корте, — только и сказал инструктор по теннису, взял их за плечи и повел по вестибюлю.
   Совершенно случайно взгляд Фили остановился на сидящей на большом кожаном диване девушке (ноги ее были неприлично раздвинуты — она так увлеклась беседой с тощим высоким прыщавым парнем, что перестала следить за своей позой и хошь не хошь взгляд остановится!). На беду мистер Трэвис перехватил взгляд Фили.
   — Э-эй, — предостерегающе сказал он. — Будем считать на первый раз, что сегодня я ничего не видел, но вы прекращайте подглядывать в женскую раздевалку. Понятно?
   Оба поспешно закивали утвердительно. Они уже подошли к выходу на улицу.
   — Давайте идите, — инструктор подшлепнул их легонько по ягодицам. — И работать как следует! Я потом подойду.
   Друзья по дорожке пошли к корту, на котором всегда занимались.
   — Странный он какой-то, — тонким своим голоском проверещал Шерман.
   — Да уж, — согласился Фили. — Они бы с Лестером составили идеальную пару тронутых по фазе. — Фили остановился, любуясь проходящими мимо тремя пышнотелыми девицами в спортивной форме, пропустил их и развернулся, глядя им вслед и вспоминая о мисс Меллоу со спины. — А вообще он хороший парень, этот мистер Трэвис. Мог бы нас и выгнать!
   Они стали спускаться по узкой каменной лестнице к кортам.
   — Выгнать? — возмущенно пропищал Шерман. — За что? За то что мы подглядывали в раздевалке? В таком случае за то, что было у тебя вчера с мисс Меллоу, вас обоих нужно арестовать!
   — Да заткнись ты, давай играть! — огрызнулся Фили. Ему вдруг стало неприятно, что Шерман заговорил о том, о чем он сам думал постоянно.
   Когда он торопился с зачехленной ракеткой на занятия и спускался по черной лестнице (к велосипеду ближе), то у лестницы он увидел Николь, которая на специальной доске гладила джинсы. Сбоку на доске возвышалась стопка выглаженных рубашек.
   — Фили! — окликнула она его.
   — Да. — Он остановился и повернулся к ней в ожидании… В ожидании чего?
   — Что-нибудь не так? — спросила она, и Фили вдруг понял, что она сама смущается вчерашнего.
   Фили неожиданно вспомнил о предупреждении Лестера, что у мисс Меллоу больное сердце, что ее нельзя расстраивать.
   — Нет, нет, — поспешил заверить ее Фили. — А что? Почему…
   Хлопнула дверь, Николь повернулась. В комнату вошел Лестер с сигаретой в губах и рубашками на вешалке в руках. Он заметил Фили и пронзительно посмотрел на него.
   Тот смущенно улыбнулся, словно застигнутый за чем-то очень неприличным.
   Лестер перевел взгляд на экономку. Мисс Меллоу уставилась на него выжидающе-вопросительно. Он хотел что-то сказать ей, но вновь посмотрел на Фили, ухмыльнулся столь ненавидимой Фили мефистофелевской усмешкой и ушел, ничего не сказав и с рубашками в руках.
   Экономка вновь принялась гладить и спросила у Фили:
   — Ты стесняешься вспоминать о вчерашнем вечере?
   — Нет, почему?
   — Ты уверен? Что ты не стесняешься, что я вчера была голая перед тобой?
   — Нет, — простодушно сказал Фили. — А почему вы спрашиваете?
   — Тогда, может быть, придешь ко мне, когда я вымою посуду вечером? — стараясь говорить как можно тактичнее спросила она.
   Фили скромно потупил глаза в знак согласия и кивнул.
   — Мы сможем поговорить, — добавила Николь, многозначительно и выразительно расстегнув и опять застегнув ширинку на джинсах, что гладила.
   Глаза Фили аж засветились от счастья, душа словно обрела крылья и воспарила в небеса. Но вынуждена была вернуться на грешную землю, ибо он опаздывал на встречу с Шерманом.
   — Да, приду, — подтвердил словами Фили, хотя его ответ был вполне ясен и без слов. — Извините, я должен бежать.
   Воспоминания об этом разговоре порождали в Фили сладкие предвкушения сегодняшнего вечера. Чем же таким он понравился мисс Меллоу, что она его добивается столь настойчиво?
   Шерман распаковал свою сумку, достал ракетку и мячи. Мячи вывались из его неловких, толстых как сардельки пальцев и запрыгали по корту.
   — О, черт! — выругался толстяк, махнув с досадой рукой.
   — Шерман, поднимай шары, давай начинать в конце концов! — нетерпеливо подпрыгивал, разминаясь, Фили с другой стороны сетки.
   — Не шары, а мячи! — заявил справедливо толстяк, заправляя в короткие шорты свою свободную футболку с широкими красными и синими горизонтальными полосами. — О'кэй, ты готов?
   — Готов! — Подпрыгивал Фили в ожидании удара.
   — Держи! — Шерман размахнулся и ввел мяч в игру.
   Фили резко отбил мяч и тот попал Шерману прямо в плечо. Шерман уронил от боли ракетку.
   — Ты урод! — схватившись за ушибленное место запищал толстяк. — Ты урод, идиот! Больно же!
   — Ладно, сам виноват — не будешь зевать! Подавай, — оборвал его Фили.
   — Эй, Фили, — растянулся в улыбке Шерман, готовясь к удару. — А у мисс Меллоу сиськи такие же? — Он показал на теннисный мячик.
   — Что? — Фили отвлекся и прозевал подачу. — Слушай, это нечестно! Это не честно!
   — Что ж, ты проиграл, — констатировал Шерман.
   — Ладно, — разозлился Фили, — подавай!
   Шерман подал, Фили ловко парировал, и толстяк не успел к мячу. Кряхтя, он нагнулся за отскочившим от стены мячиком.
   — А что ж ты не потрогал их? — спросил Шерман, чтобы хоть как-то подначить приятеля.
   — Не знаю… — честно ответил Фили.