Страница:
— Надо было вот так сжать их, — соскорчив гримасу показал на мячике Шерман.
— А тебе откуда знать? — отбивая мяч крикнул Фили. — Когда ты в последний раз сиськи голые видел? Да и вообще видел ли?
Они с минуту отбивали мячик. Затем Шерман пропустил.
— Эй, Фили, — сказал он отправляясь за мячиком, — а ты знаешь, Джина Рейдал разрешала трогать свои сиськи за доллар.
— А что ж ты не пощупал их?
Наверху лестницы появился мистер Трэвис, но спускаться не стал, облокотился обеими руками о перила, и смотрел на игру.
— Ну-у, у меня не было настроения, — нашелся Шерман. — И к тому же, я больше люблю ноги у женщин.
— Ты сумасшедший!
— Готов, значит?
— Да, подавай!
— Слева, слева бей, Фили, — крикнул вдруг учитель.
— Да, хорошо, мистер Трэвис, — весело откликнулся Фили, посмотрев в сторону инструктора.
Он вновь повернулся к сетке и вдруг взгляд его уткнулся на девушку на соседнем корте. Она стояла к нему задом в коротенькой теннисной юбочке и, нагнувшись, так что полностью были видны белые трусики, зашнуровывала кроссовку. Фили остолбенел и пропустил удар. Повернулся к учителю и неловко улыбаясь, развел руками.
— Маньяк какой-то, — буркнул мистер Трэвис и ушел.
— Ну давай, давай, — крикнул Фили приятелю, чтобы скрыть смущение.
Толстяк подтянул свои шорты.
— Расскажи мне, что будет сегодня, любовничек, — с ноткой зависти поддразнил его Шерман, подавая мяч.
— Открыто, — сказала она.
— Добрый день, — приветствовал ее Фили, войдя. — Я зашел в вашу комнату, но там никого не было. Вы сказали, что хотите поговорить…
— Заходи, Фили, заходи.
Из мыльный пены просвечивал огромный бордовый сосок, сразу приковавший к себе взгляд Фили.
— А что вы делаете в ванне моего отца? — спросил он не придумав ничего лучшего для начала разговора.
— Я думаю, он будет не против. Как по-твоему?
— Да, наверное, не против, — согласился Фили.
На долгую минуту наступила тягостная пауза. Наконец мисс Меллоу прервала ее, спросив с очаровывающей улыбкой:
— Ты не хочешь потереть мне спину?
— Ну… — Фили развел руками: мол, раз дама просит…
Стараясь сдерживать себя, Фили не спеша подошел к краю огромной ванны, встал на ступеньку коленом.
Николь подставила спину. Фили взял мочалку и начал, еле касаясь ее нежной кожи, стесняясь, водить ей по спине. Аромат ее волос кружил ему голову.
Она поймала его руку и повлекла ее к своей груди. Фили не в силах был противиться, разинув рот от счастья.
Николь повернулась к нему, не выпуская его руку.
— Ты не хочешь ко мне присоединиться? — спросила она.
— Что сделать? — совершенно искренне растерялся Фили.
— Со мной принять ванну, — терпеливо повторила она.
— То есть здесь с вами…
Прямо сейчас?
— Попробуй, может тебе понравится?
— Ну… — замялся Фили, — я наверное не помещусь сюда…
— Поместишься, — уверенно сказала она. — Это я тебе могу обещать.
— То есть вы хотите, чтобы я разделся…
И вообще… — продолжал сомневаться Фили.
— А ты обычно в одежде принимаешь ванну? — улыбнулась она, обнажив ослепительно ровные ряды зубов.
— Нет. Обычно нет.
— Ну, Фили, давай. Я даже не буду смотреть. — Она сладострастно закрыла глаза.
— Я даже не знаю…
— Ну давай, — уговаривала она его. — Это же будет такое приключение! — она закатила к потолку и сладко причмокнула, показывая таким образом, какое это будет блаженство.
Фили дрогнул. Только воспитание не позволяло ему сразу же залезть к ней, когда она только предложила. Ох уж эти предрассудки…
— Хорошо, — он встал. В конце концов он современный парень без комплексов. — Ладно. — Он решительно направился к двери.
— Эй, ты куда? — удивленно воскликнула Николь.
— Я пойду разденусь.
Он вышел.
Ей ничего не оставалось, как терпеливо ожидать его возвращения. Отражаясь в многочисленных зеркалах комнаты, Николь задрала к потолку свою стройную ногу, напоминая спортсменку по фигурному водному плаванию, и рассматривала свои маленькие пальчики. На ноготках уже начал облезать лак, надо будет обязательно подновить — отметила она.
Через некоторое время Фили вернулся в своем любимом светло-коричневом халате. Николь ждала его, играя с пеной.
— Ну привет, — сказал Фили, не зная, что еще сказать.
— Привет, — улыбнулась Николь. — Ты не хочешь снять халат и залезть ко мне? — Хорошо, сейчас.
Фили нерешительно распахнул халат, она увидела огромные, до колен, зеленые спортивные трусы с белыми полосками по бокам.
— Плавки — это же замечательно, — с едва заметной иронией восхитилась она. — Ты не хочешь их снять?
— Нет, — твердо сказал Фили.
— Ну ладно, — мягко согласилась она, как талантливый дрессировщик соглашается с рычанием тигра не желающим выполнять какое-то задание. — Залезай, — пригласила Николь и добавила иронически, в надежде, что он передумает: — В плавках.
Он полез в ванну, сжав зубы, чтобы не выдать, что его трясет от возбуждения. Чуть не оступился на скользком дне бронзовой ванны.
— Осторожней, — сказала она. — Осторожней!
Фили вступил в пену у нее между ног. Николь уверенно подхватила его руками за талию и направила, так, чтобы он сел к ней спиной и прижался плотно к ее груди.
— Я потру тебе спину, — сказала она.
Экономка стала осторожно гладить его умелыми пальцами по спине, прокралась под мышкой на живот, провела по груди… Фили наслаждался.
— Ну как, тебе нравится?
Он повернул к ней голову.
Она его поцеловала в щеку — осторожно, так как мать целует ребенка на ночь. На его лице было написано почти детско-безмятежное счастье.
Она поцеловала его в волосы, в шею, снова в щеку. Он повернул голову и неумело вытянул к ней губы. Она чмокнула в них. Он отвернулся и прикрыл глаза от удовольствия.
Она лаская наткнулась руками на трусы.
— Ты уверен, что не хочешь их снять? — спросила она так, что невозможно было отказаться от выполнения ее просьбы.
— Ну хорошо, — очень неохотно уступил Фили. Он ее все равно стеснялся. — С одним условием.
— С каким? — стараясь неосторожным словом не спугнуть его, спросила Николь. — Мы погасим свет.
Не услышав возражений он полез к выключателю.
— Осторожней, — сказала она, поддерживая его руками. Он щелкнул тумблером, погас свет. — Осторожней, — повторила она.
Он с плеском уселся на то же место и стал стаскивать в воде свои огромные трусы.
— Тебе помочь?
— Нет, нет… — испугался Фили.
Он страстно желал ее, как желает мужчина женщину. Одна загвоздка: он еще не был мужчиной в полном смысле слова и понимал это. Он знал что станет таковым рано или поздно (и скорее рано, чем поздно), но и боялся этого момента и безумно хотел приблизить его одновременно. А еще он подумал как расскажет Шерману, о том, что мылся с ней голой в ванне — пусть лопнет от зависти!
Она гладила его умелыми руками, плотно прижавшись к его спине восхитительно упругой грудью. Он сидел сладко закрыв глаза — хотя и с открытыми абсолютно ничего бы не увидел.
Она добралась своими волнующими пальцами до его причинного места. Он сразу ахнул, вздрогнул, распахнул широко глаза, выгнулся дугой и выскочил из ванны, словно там сидела не обворожительная девушка, а зубастый аллигатор.
— Наверное мне пора идти, — пытаясь в темноте нащупать брошенный халат и разбрасывая вокруг клочья пены, сказал Фили.
— Фили, подожди секундочку, — воскликнула Николь.
Он наконец нашел халат, в волнении влез него задом наперед обеими руками. Поняв ошибку, он поморщился и запахнул его на спине, придерживая сзади рукой.
Николь, замотавшись в огромное махровое полотенце, догнала его в следующей, ярко освещенной комнате.
— Подожди секундочку! — повторила она, схватив его за руку.
— Что? — его всего трясло. Он сердился на нее, сердился на себя (другой на его месте не выскочил бы как последний трус и идиот, когда желанное яблоко само валилось в руки, да практически еще и умоляло слезно «Съешь меня!»), сердился на весь мир, устроенный столь дурацким образом.
— Прости, — попросила она.
Он молчал.
— Ты простишь меня? — спросила она с мольбой в голосе, придерживая на груди мгновенно промокшее красное махровое полотенце, на волосах ее скопились маленькие жемчужные капельки воды, на груди и шее висели хлопья пены.
— Хорошо, — ответил он, чтобы побыстрее прекратить начинающую тяготить его сцену и хотел уйти.
Она вновь остановила его.
— Докажи.
— Как?
— Ты сегодня согласен остаться на ночь в моей постели?
— Нет, спасибо, — Фили решительно направился прочь, хотя понимал, что совершает сейчас непростительную глупость, за которую будет укорять себя уже, наверное, минут через пять, когда успокоится и начнет вспоминать все это (каждый жест ее, каждое сказанное ею слово) в тишине и уединении.
— Фили! — Она двинулась следом, держа левой рукой концы полотенца у груди, понимая, что дразнить его видом своего обнаженного тела больше пока не следует, чтобы не перегнуть палку. Догнала у двери, развернула и требовательно спросила: — Почему нет?
Фили, глядя ей в глаза, честно ответил:
— Я однажды пробовал в летнем лагере. И я понял: если спишь с кем-то на одной койке — то выспаться совершенно невозможно!
Она молча укоризненно смотрела на него (с огромным усилием подавив где-то глубоко в груди зародившийся было смешок). Он потупил глаза и сказал, чтобы как-то разрядить гнетущую обстановку:
— Но спасибо. Было очень приятно провести с вами вечер.
Он снова повернулся к двери.
Она снова развернула его лицом к себе, понимая, что отпускать его сейчас нельзя.
— Фили! — с мольбой в голосе произнесла Николь. — Докажи мне, что ты не сердишься на меня! Поцелуй меня на прощанье.
— Хорошо.
Она закрыла глаза и потянулась к нему. Он привстал на цыпочки и по-братски чмокнул ее в щеку.
— А можно мне тебя поцеловать? — спросила она с нежностью и даже уважением в голосе.
— Да, наверно.
Она склонилась к нему, впилась опытно в его губы, и стала гладить его плечи.
Фили пытался нащупать ручку двери, чтобы бежать, хотя и ощущал пьянящее наслаждение. Она касалась губами его шеи, руки ее опускались все ниже под его халатом…
Фили понял, что больше не выдержит, сорвется и наделает глупостей (совсем не тех, которые наделал бы нормальный возбужденный мужчина, а детски-мальчишечьих), вырвался и убежал.
Николь с неудовлетворенной страстью во взгляде глубоко вздохнула и пошла вытираться.
Фили лег на доску трамплина и пытался дотянуться до трубы, чтобы закрыть ему доступ воздуха — невинная дружеская шутка.
Но не дотянулся. Пришлось хлопнуть ладошкой по воде — мол, вылезай, дело есть, нечего пузыри в воде считать.
Шерман всплыл на поверхность.
— Ну что еще случилось? — очень недовольно пропищал толстяк, выплюнув загубник дыхательной трубки.
Фили не стал мурыжить приятеля. Его прямо распирало, так хотелось быстрее поделиться случившемся:
— Я только что принимал ванну вместе с мисс Меллоу, нашей экономкой! — выпалил он восторженно.
Шерман подплыл к трамплину и взялся за край доски. Фили протянул ему руку.
— Ванна? Вместе? Да ты что, шутишь? — недоверчивым тоном спросил Шерман, вылезая при помощи Фили из бассейна.
— Нет, не шучу, — ответил Фили серьезно. Он взял с поребрика очки друга и полотенце и подошел к нему.
— Слушай, а ты знаешь, что некоторые семьи все вместе принимают ванну, — чтобы как-то сдержать охватившую его жгучую зависть, пытался сделать Шерман вид, что ничего особенного не произошло. — В Японии, например. В Японии есть традиция — вся семья вместе принимает ванну.
— Почему? — удивился Фили. Он впервые слышал об этом.
— Откуда я знаю почему! — ушел от ответа Шерман. Не выдержал все-таки и спросил, проявляя свою крайнюю заинтересованность: — А ты потрогал?
— Что? — не понял Фили, принимая в свои руку подводную маску приятеля.
— Сиськи ее потрогал? — удивляясь, что друг не понимает, что больше всего интересует его, переспросил Шерман.
— Ну… В общем, да. — Фили надел Шерману его очки, что держал до этого в руках и подал полотенце.
— Что значит «в общем, да»? Потрогал или нет?
— Ну, не руками… — замялся Фили. Но ведь он же не солгал — трогал же ведь, трогал! И честно пояснил: — Локтями.
— Ну как она? — спросил Шерман, вытирая мокрые волосы поданным заботливо полотенцем. — Тоже возбудилась, когда ты ее локтями?
— Я не знаю.
— О, господи! — страдальчески возвел к небу глаза Шерман.
Они пошли по краю бассейна.
— Ты знаешь, приличные девушки позволяют свои сиськи трогать, когда они в тебя влюбляются, — изрек Шерман мудрость, берущую истоки в полупрочитанном Евангелии. — Иначе они — шлюхи! — Он секунду подумал над своей мыслью и кивнул согласно: — Это точно.
Они поравнялись с шезлонгом, на котором распласталась с неизменным ярко-глянцевым журналом Джойс. Фили остановился, залюбовавшись ее телом, и ответил Шерману невпопад:
— Не знаю.
Джойс оторвалась от журнала и заявила капризно:
— Эй, Фили, отойди. Ты мне солнце заслоняешь!
Фили пожал плечами — подумаешь! Шерман хотел в очередной раз оценить умственные способности своей сестры, но они уже миновали ее, да и другой вопрос занимал его сейчас гораздо больше.
— Знаешь, Фили, что я думаю? — после некоторых размышлений решился Шерман. — Что?
— Что мисс Меллоу — шлюха.
— Нет, не шлюха, — обиделся Фили.
— Нет, шлюха! — Чем еще он мог объяснить свалившееся на друга счастье?
— Нет, не шлюха. Если она пригласила меня в ванну, это еще не значит, что она шлюха. — Оправдывал мисс Меллоу Фили. — Многие люди вместе принимают ванну!
— Ну кто, например? — ядовито улыбнулся Шерман.
— Ну, японцы. Ты ж сам говорил! Может, она наполовину японка?
Крыть Шерману было нечем и он решил зайти с другой стороны.
— Фили, знаешь, что я думаю? — снова повторил Шерман. Солнце отражалось в его очках, скрывая от Фили выражение его глаз.
— Что? — Ничего хорошего Фили не ожидал от плода его раздумий.
— Я думаю, что ты влюбляешься в нее! — И Шерман пошел вперед не дожидаясь ответа закадычного друга.
— Ты сумасшедший! — крикнул ему вдогонку Фили.
— Нет, не сумасшедший! — огрызнулся толстяк.
— Шерман! — окликнул Фили. Ему очень не хотелось ссориться с приятелем (обычно их ссоры носят затяжной характер, а сейчас Фили остаться без моральной поддержки Шермана отнюдь не улыбалось). К тому же, где-то в глубине души он допускал, что доля истины может присутствовать в обоих предположениях толстяка.
— Что! — обернулся тот.
— Послушай, Шерман, — Фили подошел к другу, — Если парень дотрагивается до сисек женщины, но не на свиданке, а так…
Дома… Как это считается? Что он плохо себя вел?
— Руками или локтями? — важно уточнил Шерман.
— Руками.
— Нет, по-моему, нормально себя вел, — улыбнулся Шерман.
— Не делай ничего такого, что я бы не стал делать, — весело повторил слова отца Фили и ладонью ткнул друга в правое плечо.
Николь улыбнулась ему нежно, взяла его руку в свою, другую положила ему на плечо и нашла своими нежными алыми губками его рот. Волна непередаваемого счастья окатила Фили.
Они сидели на заднем сиденье Кадиллака. И возвращались из кинотеатра.
Фили даже под угрозой казни не смог бы сейчас пересказать содержание фильма — настолько мало кинокартина интересовал его. Совсем другие мысли терзали Фили весь вечер. Он помнил лишь, что весь зал хохотал — видно шла кинокомедия.
Слова Шермана весь день не давали ему покоя. Он пытался осмыслить происходящее с ним, понять поведение и мысли мисс Меллоу. Ни к чему определенному в итоге не пришел — женская душа, это уж точно потемки — и решил, что он ей просто нравится. А она ему? Нравится ли она ему как человек, а не как женщина, которая сама идет ему навстречу. И решил, как отрезал — нравится!
За ужином, лениво ковыряя вилкой в тарелке, дождался ее появления в столовой и пригласил в кинотеатр.
— На какой фильм? — поинтересовалась она.
— А это для вас имеет какое-нибудь значение? — удивился Фили.
Она одарила его своей обычной дружелюбно-очаровывающей улыбкой и согласилась. Правда, она намекнула, что в ресторан сходить куда приятнее, но настаивать не стала.
Лестер пробубнил что-то невразумительное, когда Фили велел (именно велел — хозяин он здесь или кто?) отвезти его с Николь в кинотеатр. Но спорить не стал, хотя Фили уже настроил себя на битву с шофером, из которой твердо намеревался выйти победителем.
Фили сидел в темном зале и не видел ничего, кроме ее профиля. Волосы ее были совсем близко, он ощущал их аромат. На лице ее играли цветные отсветы с экрана. В их свете она казалась фантастической красавицей с иной планеты, или сказочной волшебницей, всецело поглощенной сложным магическим ритуалом.
Фили занес было руку, чтобы как бы невзначай положить ей на плечо, но постеснялся. Она заметила это каким-то боковым зрением и, не сводя глаз с экрана, властно положила его руку себе на плечо. Так он и просидел весь фильм, замерев, будто каменная статуя в позе собственника, вольготно обнимающего свое сокровище.
Таким его случайно заметила Джойс, пробирающаяся со своим Тэдом по рядам.
— О, Фили?! — пораженно уставилась она на него и мисс Меллоу. — Привет!
— Привет! — напряженно улыбнулся он, не меняя позы — все тело как свинцом налилось. Да и ему ужасно не хотелось снимать руку с такого восхитительного на ощупь плеча мисс Меллоу.
Джойс посмотрела на Фили совершенно другим взглядом, и он почувствовал, что резко вырос в ее глазах. Что приятно польстило его самолюбию. Он осторожно, чтобы не потревожить неловким движением Николь, распрямил спину. И до конца фильма с удовольствием ловил потом на себе удивленные взгляды Джойс и ее парня.
Когда он помогал Николь сесть в автомобиль, то снова заметил Джойс и ее парня, но мысли Фили уже были заняты тем, что ему надо наконец отважиться и поцеловать Николь, когда в машине они останутся наедине. Он собрал все мужество в кулак, готовясь к решающему его дальнейшую судьбу поцелую.
И ответный поцелуй Николь заставил его поверить в собственные силы.
Фили чуть отстранился от Николь, чтобы перевести дух и заметил в зеркальце заднего обзора ироничный взгляд Лестера, устремленный на них. Шофер усмехнулся своей сатанинской улыбкой, догадавшись, что Фили перехватил его взгляд.
Лестер глянул на дорогу и снова посмотрел в зеркальце.
Фили был вынужден отпустить на мгновение руку Николь и подобраться к спинке переднего сиденья, чтобы нажать кнопку. Черное стекло мгновенно отгородило салон от любопытных нескромных взглядов шофера.
Фили улыбнулся Николь. Она ответила тем же и закрыла глаза. Губы их потянулись навстречу друг другу.
Фили неумело целовал эту прекрасную женщину, ощущая тепло и трепетность ее тела под эфемерной преградой одежды, и терзался вопросом: почему она предпочла именно его. Почему эта цветущая красавица оделила своим вниманием именно его — пятнадцатилетнего мальчишку? Значит есть в нем что-то такое…
Что-то, что могло прельстить ее, даже если это что-то и пришлось разглядывать зорким взором.
Фили еще крепче обнял ее.
— Вы мне понравились больше, чем фильм.
— Да? — притворно удивилась она.
Неожиданно зазвонил телефон, стоящий на белом мраморном столике.
— Сейчас, секундочку, — сказал Фили. Он поднял трубку, намереваясь как можно быстрее закончить разговор, пока ей не наскучило и она не ушла спать. — Алле. — Привет, сынок, — услышал он далекий голос отца.
Фили радостно оживился:
— О-о, привет, папа.
— Как дела, Фили?
— Нормально… Великолепно. — Глазами он указал Николь на скамеечку рядом с телефоном, давая таким образом понять, что это важный для него разговор, но он не хочет выпускать ее из поля зрения ни на мгновение.
— Ну и прекрасно, прекрасно… — ответил из своего далека отец. — У меня тоже дела неплохо. Я тебе все расскажу, когда вернусь. Как там новый велосипед — нормально? Никаких проблем?
(Мистер Филмор в роскошном номере недешевого отеля, в майке и брюках сел на обширную, почти квадратную кровать, где под одеялом лежала страстная блондинка Нэлли. Она, обнаженная — одеяло прикрывало ее лишь до пояса и мистер Филмор с удовольствием лицезрел ее высокую грудь, ждущую ласку, — не сводила глаз с богатого седеющего возлюбленного. Рабочий день завершается, приближается рабочая ночь).
— Нет, никаких проблем, папа, — весело ответил Фили, послав воздушный поцелуй мисс Меллоу. — Велосипед нормальный.
— Ну что ж, я очень рад. А новая экономкам? Как она там работает?
— Кто, мисс Меллоу? — Фили улыбнулся ей. — Работает очень хорошо.
Николь подошла к Фили и села рядом, взяв его руку.
(Блондинка села на кровати, обняла игриво мистера Филмора, прижалась к нему обнаженной грудью).
— Ну и прекрасно, — сказал отец. — Дай-ка ей трубку.
— Ты хочешь поговорить с мисс Меллоу? — Фили посмотрел на экономку.
Николь приложила палец к губам и помотала головой. Засунула свою тонкую изящную руку с черным браслетом на запястье под выходной коричневый пиджак Фили, положила ладонь ему на бедро.
— А ее сейчас здесь нет, — сказал Фили в трубку. — Она в сортире. — Фили хохотнул — то ли от своей грубо-смешной фразы, то ли от щекочущей ласки Николь. Она тоже озорно улыбнулась.
— Ты чего смеешься? — спросил отец.
(Блондинка Нэлли, балуясь, выдернула ремень из брюк мистера Филмора).
— Да ничего, папа.
— Ну ладно, — сказал отец. — Фили, мне пора заканчивать разговор, у меня еще много дел. — Он стрельнул глазами в сторону Нэлли — подожди, мол, чуть-чуть, дай с сыном разговор закончу. — Передай привет экономке от моего имени.
Николь ласково принялась кусать свободную руку Фили.
(Нэлли гладила мистера Филмора по груди, и целовала в плечо).
— Ладно, — весело сказал Фили. — Хорошо. Я передам ей привет от твоего имени. А ты когда вернешься? Или еще не знаешь?
— Вот черт, — выругался в трубку отец. — Молодец, Фили, а то я чуть не забыл. Я прилетаю в воскресенье, во второй половине дня. Скажи Лестеру, чтобы встретил меня.
— Обязательно передам, — с готовностью ответил Фили.
— И береги себя.
— Да, папа.
— Ладно, сынок, пока. Спокойной ночи.
(Отец повесил трубку и впился жарким поцелуем в желанную и покорную ему блондинку).
Фили положил трубку на аппарат и прижался к Николь. Они, нежно обнявшись, пошли к лестнице, за которой шел коридор, ведущий в комнату экономки.
В этот момент в дом вошел Лестер в своем черном костюме и с неизменным дурацким белым цветком в петлице.
Заметив его, Фили остановился и демонстративно стал целовать Николь.
Мисс Меллоу многозначительно посмотрела на шофера. Фили тоже бросил в его сторону торжествующий взгляд.
Лестер вздохнул, пожал плечами и пошел к себе.
Фили и Николь, держась за руки, посмотрели ему вслед, потом друг на друга. Весело рассмеялись и направились в комнату Николь. Как-то само собой подразумевалось, что так славно начатый вечер необходимо продолжить наедине. В спокойной, интимной обстановке.
Они вошли в комнату Николь и она включила свет. Фили встал у двери, не зная, как себя вести.
— Я помогу тебе, можно, — сказала Николь, и стала снимать с Фили его нарядный, коричневый пиджак.
— Спасибо.
Она улыбнулась ему и поцеловала в губы. Он ответил.
— Послушайте, — через силу начал Фили. — И мы сейчас будем…
Ну…
Вообще…
Все?
— А ты хочешь? — Она улыбнулась так, что если бы он и не хотел, то сразу бы изменил свою точку зрения на этот вопрос.
Но Фили и без того хотел! Еще как хотел, только какой-то тупой страх исподтишка грыз его, портя все впечатление от вечера.
Он кивнул головой: да, мол, хочет, хочет! Но сказал:
— Вот только одно…
— Что «одно»?
— Ну…
Я… — Фили не знал как сказать, то что мучило его, не ударя перед ней лицом в грязь. — Я в общем-то не умею… Не знаю что как делать…
— Я, наверное, смогу тебя научить, — уверенно успокоила она его, расстегивая свою воздушную розовую блузку.
— Хорошо… И… Я хочу еще кое-что сказать… Пока мы не начали. — Фили попятился от нее к зеркалу, чтобы она не заткнула ему рот поцелуем.
— Что? — она расстегнула блузку и подошла к нему.
— Что я вас очень уважаю. Я не думаю, что вы шлюха, или что-нибудь там такое…
— Большое спасибо, Фили… — Она подошла к нему и стала расстегивать ширинку его брюк.
— И… И еще я хочу сказать, что готов жениться на вас, когда вы скажете!
— А тебе откуда знать? — отбивая мяч крикнул Фили. — Когда ты в последний раз сиськи голые видел? Да и вообще видел ли?
Они с минуту отбивали мячик. Затем Шерман пропустил.
— Эй, Фили, — сказал он отправляясь за мячиком, — а ты знаешь, Джина Рейдал разрешала трогать свои сиськи за доллар.
— А что ж ты не пощупал их?
Наверху лестницы появился мистер Трэвис, но спускаться не стал, облокотился обеими руками о перила, и смотрел на игру.
— Ну-у, у меня не было настроения, — нашелся Шерман. — И к тому же, я больше люблю ноги у женщин.
— Ты сумасшедший!
— Готов, значит?
— Да, подавай!
— Слева, слева бей, Фили, — крикнул вдруг учитель.
— Да, хорошо, мистер Трэвис, — весело откликнулся Фили, посмотрев в сторону инструктора.
Он вновь повернулся к сетке и вдруг взгляд его уткнулся на девушку на соседнем корте. Она стояла к нему задом в коротенькой теннисной юбочке и, нагнувшись, так что полностью были видны белые трусики, зашнуровывала кроссовку. Фили остолбенел и пропустил удар. Повернулся к учителю и неловко улыбаясь, развел руками.
— Маньяк какой-то, — буркнул мистер Трэвис и ушел.
— Ну давай, давай, — крикнул Фили приятелю, чтобы скрыть смущение.
Толстяк подтянул свои шорты.
— Расскажи мне, что будет сегодня, любовничек, — с ноткой зависти поддразнил его Шерман, подавая мяч.
* * *
Николь мылась в полной пены ванне мистера Филмора, задумчиво-мечтательно натирая себя мочалкой. Раздался стук.— Открыто, — сказала она.
— Добрый день, — приветствовал ее Фили, войдя. — Я зашел в вашу комнату, но там никого не было. Вы сказали, что хотите поговорить…
— Заходи, Фили, заходи.
Из мыльный пены просвечивал огромный бордовый сосок, сразу приковавший к себе взгляд Фили.
— А что вы делаете в ванне моего отца? — спросил он не придумав ничего лучшего для начала разговора.
— Я думаю, он будет не против. Как по-твоему?
— Да, наверное, не против, — согласился Фили.
На долгую минуту наступила тягостная пауза. Наконец мисс Меллоу прервала ее, спросив с очаровывающей улыбкой:
— Ты не хочешь потереть мне спину?
— Ну… — Фили развел руками: мол, раз дама просит…
Стараясь сдерживать себя, Фили не спеша подошел к краю огромной ванны, встал на ступеньку коленом.
Николь подставила спину. Фили взял мочалку и начал, еле касаясь ее нежной кожи, стесняясь, водить ей по спине. Аромат ее волос кружил ему голову.
Она поймала его руку и повлекла ее к своей груди. Фили не в силах был противиться, разинув рот от счастья.
Николь повернулась к нему, не выпуская его руку.
— Ты не хочешь ко мне присоединиться? — спросила она.
— Что сделать? — совершенно искренне растерялся Фили.
— Со мной принять ванну, — терпеливо повторила она.
— То есть здесь с вами…
Прямо сейчас?
— Попробуй, может тебе понравится?
— Ну… — замялся Фили, — я наверное не помещусь сюда…
— Поместишься, — уверенно сказала она. — Это я тебе могу обещать.
— То есть вы хотите, чтобы я разделся…
И вообще… — продолжал сомневаться Фили.
— А ты обычно в одежде принимаешь ванну? — улыбнулась она, обнажив ослепительно ровные ряды зубов.
— Нет. Обычно нет.
— Ну, Фили, давай. Я даже не буду смотреть. — Она сладострастно закрыла глаза.
— Я даже не знаю…
— Ну давай, — уговаривала она его. — Это же будет такое приключение! — она закатила к потолку и сладко причмокнула, показывая таким образом, какое это будет блаженство.
Фили дрогнул. Только воспитание не позволяло ему сразу же залезть к ней, когда она только предложила. Ох уж эти предрассудки…
— Хорошо, — он встал. В конце концов он современный парень без комплексов. — Ладно. — Он решительно направился к двери.
— Эй, ты куда? — удивленно воскликнула Николь.
— Я пойду разденусь.
Он вышел.
Ей ничего не оставалось, как терпеливо ожидать его возвращения. Отражаясь в многочисленных зеркалах комнаты, Николь задрала к потолку свою стройную ногу, напоминая спортсменку по фигурному водному плаванию, и рассматривала свои маленькие пальчики. На ноготках уже начал облезать лак, надо будет обязательно подновить — отметила она.
Через некоторое время Фили вернулся в своем любимом светло-коричневом халате. Николь ждала его, играя с пеной.
— Ну привет, — сказал Фили, не зная, что еще сказать.
— Привет, — улыбнулась Николь. — Ты не хочешь снять халат и залезть ко мне? — Хорошо, сейчас.
Фили нерешительно распахнул халат, она увидела огромные, до колен, зеленые спортивные трусы с белыми полосками по бокам.
— Плавки — это же замечательно, — с едва заметной иронией восхитилась она. — Ты не хочешь их снять?
— Нет, — твердо сказал Фили.
— Ну ладно, — мягко согласилась она, как талантливый дрессировщик соглашается с рычанием тигра не желающим выполнять какое-то задание. — Залезай, — пригласила Николь и добавила иронически, в надежде, что он передумает: — В плавках.
Он полез в ванну, сжав зубы, чтобы не выдать, что его трясет от возбуждения. Чуть не оступился на скользком дне бронзовой ванны.
— Осторожней, — сказала она. — Осторожней!
Фили вступил в пену у нее между ног. Николь уверенно подхватила его руками за талию и направила, так, чтобы он сел к ней спиной и прижался плотно к ее груди.
— Я потру тебе спину, — сказала она.
Экономка стала осторожно гладить его умелыми пальцами по спине, прокралась под мышкой на живот, провела по груди… Фили наслаждался.
— Ну как, тебе нравится?
Он повернул к ней голову.
Она его поцеловала в щеку — осторожно, так как мать целует ребенка на ночь. На его лице было написано почти детско-безмятежное счастье.
Она поцеловала его в волосы, в шею, снова в щеку. Он повернул голову и неумело вытянул к ней губы. Она чмокнула в них. Он отвернулся и прикрыл глаза от удовольствия.
Она лаская наткнулась руками на трусы.
— Ты уверен, что не хочешь их снять? — спросила она так, что невозможно было отказаться от выполнения ее просьбы.
— Ну хорошо, — очень неохотно уступил Фили. Он ее все равно стеснялся. — С одним условием.
— С каким? — стараясь неосторожным словом не спугнуть его, спросила Николь. — Мы погасим свет.
Не услышав возражений он полез к выключателю.
— Осторожней, — сказала она, поддерживая его руками. Он щелкнул тумблером, погас свет. — Осторожней, — повторила она.
Он с плеском уселся на то же место и стал стаскивать в воде свои огромные трусы.
— Тебе помочь?
— Нет, нет… — испугался Фили.
Он страстно желал ее, как желает мужчина женщину. Одна загвоздка: он еще не был мужчиной в полном смысле слова и понимал это. Он знал что станет таковым рано или поздно (и скорее рано, чем поздно), но и боялся этого момента и безумно хотел приблизить его одновременно. А еще он подумал как расскажет Шерману, о том, что мылся с ней голой в ванне — пусть лопнет от зависти!
Она гладила его умелыми руками, плотно прижавшись к его спине восхитительно упругой грудью. Он сидел сладко закрыв глаза — хотя и с открытыми абсолютно ничего бы не увидел.
Она добралась своими волнующими пальцами до его причинного места. Он сразу ахнул, вздрогнул, распахнул широко глаза, выгнулся дугой и выскочил из ванны, словно там сидела не обворожительная девушка, а зубастый аллигатор.
— Наверное мне пора идти, — пытаясь в темноте нащупать брошенный халат и разбрасывая вокруг клочья пены, сказал Фили.
— Фили, подожди секундочку, — воскликнула Николь.
Он наконец нашел халат, в волнении влез него задом наперед обеими руками. Поняв ошибку, он поморщился и запахнул его на спине, придерживая сзади рукой.
Николь, замотавшись в огромное махровое полотенце, догнала его в следующей, ярко освещенной комнате.
— Подожди секундочку! — повторила она, схватив его за руку.
— Что? — его всего трясло. Он сердился на нее, сердился на себя (другой на его месте не выскочил бы как последний трус и идиот, когда желанное яблоко само валилось в руки, да практически еще и умоляло слезно «Съешь меня!»), сердился на весь мир, устроенный столь дурацким образом.
— Прости, — попросила она.
Он молчал.
— Ты простишь меня? — спросила она с мольбой в голосе, придерживая на груди мгновенно промокшее красное махровое полотенце, на волосах ее скопились маленькие жемчужные капельки воды, на груди и шее висели хлопья пены.
— Хорошо, — ответил он, чтобы побыстрее прекратить начинающую тяготить его сцену и хотел уйти.
Она вновь остановила его.
— Докажи.
— Как?
— Ты сегодня согласен остаться на ночь в моей постели?
— Нет, спасибо, — Фили решительно направился прочь, хотя понимал, что совершает сейчас непростительную глупость, за которую будет укорять себя уже, наверное, минут через пять, когда успокоится и начнет вспоминать все это (каждый жест ее, каждое сказанное ею слово) в тишине и уединении.
— Фили! — Она двинулась следом, держа левой рукой концы полотенца у груди, понимая, что дразнить его видом своего обнаженного тела больше пока не следует, чтобы не перегнуть палку. Догнала у двери, развернула и требовательно спросила: — Почему нет?
Фили, глядя ей в глаза, честно ответил:
— Я однажды пробовал в летнем лагере. И я понял: если спишь с кем-то на одной койке — то выспаться совершенно невозможно!
Она молча укоризненно смотрела на него (с огромным усилием подавив где-то глубоко в груди зародившийся было смешок). Он потупил глаза и сказал, чтобы как-то разрядить гнетущую обстановку:
— Но спасибо. Было очень приятно провести с вами вечер.
Он снова повернулся к двери.
Она снова развернула его лицом к себе, понимая, что отпускать его сейчас нельзя.
— Фили! — с мольбой в голосе произнесла Николь. — Докажи мне, что ты не сердишься на меня! Поцелуй меня на прощанье.
— Хорошо.
Она закрыла глаза и потянулась к нему. Он привстал на цыпочки и по-братски чмокнул ее в щеку.
— А можно мне тебя поцеловать? — спросила она с нежностью и даже уважением в голосе.
— Да, наверно.
Она склонилась к нему, впилась опытно в его губы, и стала гладить его плечи.
Фили пытался нащупать ручку двери, чтобы бежать, хотя и ощущал пьянящее наслаждение. Она касалась губами его шеи, руки ее опускались все ниже под его халатом…
Фили понял, что больше не выдержит, сорвется и наделает глупостей (совсем не тех, которые наделал бы нормальный возбужденный мужчина, а детски-мальчишечьих), вырвался и убежал.
Николь с неудовлетворенной страстью во взгляде глубоко вздохнула и пошла вытираться.
* * *
Шерман сидел в резиновом костюме на дне своего бассейна и дышал через длинную специальную трубу.Фили лег на доску трамплина и пытался дотянуться до трубы, чтобы закрыть ему доступ воздуха — невинная дружеская шутка.
Но не дотянулся. Пришлось хлопнуть ладошкой по воде — мол, вылезай, дело есть, нечего пузыри в воде считать.
Шерман всплыл на поверхность.
— Ну что еще случилось? — очень недовольно пропищал толстяк, выплюнув загубник дыхательной трубки.
Фили не стал мурыжить приятеля. Его прямо распирало, так хотелось быстрее поделиться случившемся:
— Я только что принимал ванну вместе с мисс Меллоу, нашей экономкой! — выпалил он восторженно.
Шерман подплыл к трамплину и взялся за край доски. Фили протянул ему руку.
— Ванна? Вместе? Да ты что, шутишь? — недоверчивым тоном спросил Шерман, вылезая при помощи Фили из бассейна.
— Нет, не шучу, — ответил Фили серьезно. Он взял с поребрика очки друга и полотенце и подошел к нему.
— Слушай, а ты знаешь, что некоторые семьи все вместе принимают ванну, — чтобы как-то сдержать охватившую его жгучую зависть, пытался сделать Шерман вид, что ничего особенного не произошло. — В Японии, например. В Японии есть традиция — вся семья вместе принимает ванну.
— Почему? — удивился Фили. Он впервые слышал об этом.
— Откуда я знаю почему! — ушел от ответа Шерман. Не выдержал все-таки и спросил, проявляя свою крайнюю заинтересованность: — А ты потрогал?
— Что? — не понял Фили, принимая в свои руку подводную маску приятеля.
— Сиськи ее потрогал? — удивляясь, что друг не понимает, что больше всего интересует его, переспросил Шерман.
— Ну… В общем, да. — Фили надел Шерману его очки, что держал до этого в руках и подал полотенце.
— Что значит «в общем, да»? Потрогал или нет?
— Ну, не руками… — замялся Фили. Но ведь он же не солгал — трогал же ведь, трогал! И честно пояснил: — Локтями.
— Ну как она? — спросил Шерман, вытирая мокрые волосы поданным заботливо полотенцем. — Тоже возбудилась, когда ты ее локтями?
— Я не знаю.
— О, господи! — страдальчески возвел к небу глаза Шерман.
Они пошли по краю бассейна.
— Ты знаешь, приличные девушки позволяют свои сиськи трогать, когда они в тебя влюбляются, — изрек Шерман мудрость, берущую истоки в полупрочитанном Евангелии. — Иначе они — шлюхи! — Он секунду подумал над своей мыслью и кивнул согласно: — Это точно.
Они поравнялись с шезлонгом, на котором распласталась с неизменным ярко-глянцевым журналом Джойс. Фили остановился, залюбовавшись ее телом, и ответил Шерману невпопад:
— Не знаю.
Джойс оторвалась от журнала и заявила капризно:
— Эй, Фили, отойди. Ты мне солнце заслоняешь!
Фили пожал плечами — подумаешь! Шерман хотел в очередной раз оценить умственные способности своей сестры, но они уже миновали ее, да и другой вопрос занимал его сейчас гораздо больше.
— Знаешь, Фили, что я думаю? — после некоторых размышлений решился Шерман. — Что?
— Что мисс Меллоу — шлюха.
— Нет, не шлюха, — обиделся Фили.
— Нет, шлюха! — Чем еще он мог объяснить свалившееся на друга счастье?
— Нет, не шлюха. Если она пригласила меня в ванну, это еще не значит, что она шлюха. — Оправдывал мисс Меллоу Фили. — Многие люди вместе принимают ванну!
— Ну кто, например? — ядовито улыбнулся Шерман.
— Ну, японцы. Ты ж сам говорил! Может, она наполовину японка?
Крыть Шерману было нечем и он решил зайти с другой стороны.
— Фили, знаешь, что я думаю? — снова повторил Шерман. Солнце отражалось в его очках, скрывая от Фили выражение его глаз.
— Что? — Ничего хорошего Фили не ожидал от плода его раздумий.
— Я думаю, что ты влюбляешься в нее! — И Шерман пошел вперед не дожидаясь ответа закадычного друга.
— Ты сумасшедший! — крикнул ему вдогонку Фили.
— Нет, не сумасшедший! — огрызнулся толстяк.
— Шерман! — окликнул Фили. Ему очень не хотелось ссориться с приятелем (обычно их ссоры носят затяжной характер, а сейчас Фили остаться без моральной поддержки Шермана отнюдь не улыбалось). К тому же, где-то в глубине души он допускал, что доля истины может присутствовать в обоих предположениях толстяка.
— Что! — обернулся тот.
— Послушай, Шерман, — Фили подошел к другу, — Если парень дотрагивается до сисек женщины, но не на свиданке, а так…
Дома… Как это считается? Что он плохо себя вел?
— Руками или локтями? — важно уточнил Шерман.
— Руками.
— Нет, по-моему, нормально себя вел, — улыбнулся Шерман.
— Не делай ничего такого, что я бы не стал делать, — весело повторил слова отца Фили и ладонью ткнул друга в правое плечо.
* * *
Фили понял, что если он сейчас не предпримет каких-то решительных действий, то не решится уже никогда. И останется на всю жизнь закомплексованным неполноценным человеком. Он приблизился как можно ближе к ней (в любую секунду готовый услышать «не надо») и робко, неуверенно поцеловал ее в щеку. Поднял сразу глаза: как отреагирует?Николь улыбнулась ему нежно, взяла его руку в свою, другую положила ему на плечо и нашла своими нежными алыми губками его рот. Волна непередаваемого счастья окатила Фили.
Они сидели на заднем сиденье Кадиллака. И возвращались из кинотеатра.
Фили даже под угрозой казни не смог бы сейчас пересказать содержание фильма — настолько мало кинокартина интересовал его. Совсем другие мысли терзали Фили весь вечер. Он помнил лишь, что весь зал хохотал — видно шла кинокомедия.
Слова Шермана весь день не давали ему покоя. Он пытался осмыслить происходящее с ним, понять поведение и мысли мисс Меллоу. Ни к чему определенному в итоге не пришел — женская душа, это уж точно потемки — и решил, что он ей просто нравится. А она ему? Нравится ли она ему как человек, а не как женщина, которая сама идет ему навстречу. И решил, как отрезал — нравится!
За ужином, лениво ковыряя вилкой в тарелке, дождался ее появления в столовой и пригласил в кинотеатр.
— На какой фильм? — поинтересовалась она.
— А это для вас имеет какое-нибудь значение? — удивился Фили.
Она одарила его своей обычной дружелюбно-очаровывающей улыбкой и согласилась. Правда, она намекнула, что в ресторан сходить куда приятнее, но настаивать не стала.
Лестер пробубнил что-то невразумительное, когда Фили велел (именно велел — хозяин он здесь или кто?) отвезти его с Николь в кинотеатр. Но спорить не стал, хотя Фили уже настроил себя на битву с шофером, из которой твердо намеревался выйти победителем.
Фили сидел в темном зале и не видел ничего, кроме ее профиля. Волосы ее были совсем близко, он ощущал их аромат. На лице ее играли цветные отсветы с экрана. В их свете она казалась фантастической красавицей с иной планеты, или сказочной волшебницей, всецело поглощенной сложным магическим ритуалом.
Фили занес было руку, чтобы как бы невзначай положить ей на плечо, но постеснялся. Она заметила это каким-то боковым зрением и, не сводя глаз с экрана, властно положила его руку себе на плечо. Так он и просидел весь фильм, замерев, будто каменная статуя в позе собственника, вольготно обнимающего свое сокровище.
Таким его случайно заметила Джойс, пробирающаяся со своим Тэдом по рядам.
— О, Фили?! — пораженно уставилась она на него и мисс Меллоу. — Привет!
— Привет! — напряженно улыбнулся он, не меняя позы — все тело как свинцом налилось. Да и ему ужасно не хотелось снимать руку с такого восхитительного на ощупь плеча мисс Меллоу.
Джойс посмотрела на Фили совершенно другим взглядом, и он почувствовал, что резко вырос в ее глазах. Что приятно польстило его самолюбию. Он осторожно, чтобы не потревожить неловким движением Николь, распрямил спину. И до конца фильма с удовольствием ловил потом на себе удивленные взгляды Джойс и ее парня.
Когда он помогал Николь сесть в автомобиль, то снова заметил Джойс и ее парня, но мысли Фили уже были заняты тем, что ему надо наконец отважиться и поцеловать Николь, когда в машине они останутся наедине. Он собрал все мужество в кулак, готовясь к решающему его дальнейшую судьбу поцелую.
И ответный поцелуй Николь заставил его поверить в собственные силы.
Фили чуть отстранился от Николь, чтобы перевести дух и заметил в зеркальце заднего обзора ироничный взгляд Лестера, устремленный на них. Шофер усмехнулся своей сатанинской улыбкой, догадавшись, что Фили перехватил его взгляд.
Лестер глянул на дорогу и снова посмотрел в зеркальце.
Фили был вынужден отпустить на мгновение руку Николь и подобраться к спинке переднего сиденья, чтобы нажать кнопку. Черное стекло мгновенно отгородило салон от любопытных нескромных взглядов шофера.
Фили улыбнулся Николь. Она ответила тем же и закрыла глаза. Губы их потянулись навстречу друг другу.
Фили неумело целовал эту прекрасную женщину, ощущая тепло и трепетность ее тела под эфемерной преградой одежды, и терзался вопросом: почему она предпочла именно его. Почему эта цветущая красавица оделила своим вниманием именно его — пятнадцатилетнего мальчишку? Значит есть в нем что-то такое…
Что-то, что могло прельстить ее, даже если это что-то и пришлось разглядывать зорким взором.
Фили еще крепче обнял ее.
* * *
Войдя в дом, Фили, держа ее за руку, сказал:— Вы мне понравились больше, чем фильм.
— Да? — притворно удивилась она.
Неожиданно зазвонил телефон, стоящий на белом мраморном столике.
— Сейчас, секундочку, — сказал Фили. Он поднял трубку, намереваясь как можно быстрее закончить разговор, пока ей не наскучило и она не ушла спать. — Алле. — Привет, сынок, — услышал он далекий голос отца.
Фили радостно оживился:
— О-о, привет, папа.
— Как дела, Фили?
— Нормально… Великолепно. — Глазами он указал Николь на скамеечку рядом с телефоном, давая таким образом понять, что это важный для него разговор, но он не хочет выпускать ее из поля зрения ни на мгновение.
— Ну и прекрасно, прекрасно… — ответил из своего далека отец. — У меня тоже дела неплохо. Я тебе все расскажу, когда вернусь. Как там новый велосипед — нормально? Никаких проблем?
(Мистер Филмор в роскошном номере недешевого отеля, в майке и брюках сел на обширную, почти квадратную кровать, где под одеялом лежала страстная блондинка Нэлли. Она, обнаженная — одеяло прикрывало ее лишь до пояса и мистер Филмор с удовольствием лицезрел ее высокую грудь, ждущую ласку, — не сводила глаз с богатого седеющего возлюбленного. Рабочий день завершается, приближается рабочая ночь).
— Нет, никаких проблем, папа, — весело ответил Фили, послав воздушный поцелуй мисс Меллоу. — Велосипед нормальный.
— Ну что ж, я очень рад. А новая экономкам? Как она там работает?
— Кто, мисс Меллоу? — Фили улыбнулся ей. — Работает очень хорошо.
Николь подошла к Фили и села рядом, взяв его руку.
(Блондинка села на кровати, обняла игриво мистера Филмора, прижалась к нему обнаженной грудью).
— Ну и прекрасно, — сказал отец. — Дай-ка ей трубку.
— Ты хочешь поговорить с мисс Меллоу? — Фили посмотрел на экономку.
Николь приложила палец к губам и помотала головой. Засунула свою тонкую изящную руку с черным браслетом на запястье под выходной коричневый пиджак Фили, положила ладонь ему на бедро.
— А ее сейчас здесь нет, — сказал Фили в трубку. — Она в сортире. — Фили хохотнул — то ли от своей грубо-смешной фразы, то ли от щекочущей ласки Николь. Она тоже озорно улыбнулась.
— Ты чего смеешься? — спросил отец.
(Блондинка Нэлли, балуясь, выдернула ремень из брюк мистера Филмора).
— Да ничего, папа.
— Ну ладно, — сказал отец. — Фили, мне пора заканчивать разговор, у меня еще много дел. — Он стрельнул глазами в сторону Нэлли — подожди, мол, чуть-чуть, дай с сыном разговор закончу. — Передай привет экономке от моего имени.
Николь ласково принялась кусать свободную руку Фили.
(Нэлли гладила мистера Филмора по груди, и целовала в плечо).
— Ладно, — весело сказал Фили. — Хорошо. Я передам ей привет от твоего имени. А ты когда вернешься? Или еще не знаешь?
— Вот черт, — выругался в трубку отец. — Молодец, Фили, а то я чуть не забыл. Я прилетаю в воскресенье, во второй половине дня. Скажи Лестеру, чтобы встретил меня.
— Обязательно передам, — с готовностью ответил Фили.
— И береги себя.
— Да, папа.
— Ладно, сынок, пока. Спокойной ночи.
(Отец повесил трубку и впился жарким поцелуем в желанную и покорную ему блондинку).
Фили положил трубку на аппарат и прижался к Николь. Они, нежно обнявшись, пошли к лестнице, за которой шел коридор, ведущий в комнату экономки.
В этот момент в дом вошел Лестер в своем черном костюме и с неизменным дурацким белым цветком в петлице.
Заметив его, Фили остановился и демонстративно стал целовать Николь.
Мисс Меллоу многозначительно посмотрела на шофера. Фили тоже бросил в его сторону торжествующий взгляд.
Лестер вздохнул, пожал плечами и пошел к себе.
Фили и Николь, держась за руки, посмотрели ему вслед, потом друг на друга. Весело рассмеялись и направились в комнату Николь. Как-то само собой подразумевалось, что так славно начатый вечер необходимо продолжить наедине. В спокойной, интимной обстановке.
Они вошли в комнату Николь и она включила свет. Фили встал у двери, не зная, как себя вести.
— Я помогу тебе, можно, — сказала Николь, и стала снимать с Фили его нарядный, коричневый пиджак.
— Спасибо.
Она улыбнулась ему и поцеловала в губы. Он ответил.
— Послушайте, — через силу начал Фили. — И мы сейчас будем…
Ну…
Вообще…
Все?
— А ты хочешь? — Она улыбнулась так, что если бы он и не хотел, то сразу бы изменил свою точку зрения на этот вопрос.
Но Фили и без того хотел! Еще как хотел, только какой-то тупой страх исподтишка грыз его, портя все впечатление от вечера.
Он кивнул головой: да, мол, хочет, хочет! Но сказал:
— Вот только одно…
— Что «одно»?
— Ну…
Я… — Фили не знал как сказать, то что мучило его, не ударя перед ней лицом в грязь. — Я в общем-то не умею… Не знаю что как делать…
— Я, наверное, смогу тебя научить, — уверенно успокоила она его, расстегивая свою воздушную розовую блузку.
— Хорошо… И… Я хочу еще кое-что сказать… Пока мы не начали. — Фили попятился от нее к зеркалу, чтобы она не заткнула ему рот поцелуем.
— Что? — она расстегнула блузку и подошла к нему.
— Что я вас очень уважаю. Я не думаю, что вы шлюха, или что-нибудь там такое…
— Большое спасибо, Фили… — Она подошла к нему и стала расстегивать ширинку его брюк.
— И… И еще я хочу сказать, что готов жениться на вас, когда вы скажете!